Текст книги "2788 (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Джанет Эдвардс

«2788»

Серия «Девушка с планеты Земля», сборник рассказов

Джанет Эдвардс «2788» , 2014-2017

Janet Edwards « Earth Flight», 2017

Переводчики : gloomy glory, Marigold, KattyK, Talita

Редакторы : gloomy glory, Marigold, KattyK, Talita

Куратор : gloomy glory

Принять участие в работе Лиги переводчиков

Сборник коротких историй о некоторых персонажах трилогии «Девушка с планеты Земля».

Они из разных миров с очень разными культурами, но 2788 год станет поворотным в жизни каждого из них. Вскоре они окажутся причастны к борьбе одной земной девушки за признание. Борьбе, которая навсегда изменит Землю. Сможет ли Джарра добраться до другой планеты? Или ей суждено лишь глядеть на звёзды, но никогда их не достичь?

Земля, 2788

Небольшая история, произошедшая с Джаррой и Иссетт в июне 2788 года,

за пять месяцев до событий романа «Девушка с планеты Земля».

Под взглядом Иссетт, моей лучшей подруги, я возилась с порталом в холле нашего следующего шага. Я не рискнула ввести код настоящего пункта назначения, так как Земная Больница отслеживает кредитную историю и путешествия всех своих подопечных. Если какие-либо из моих переходов или покупок будут отмечены как «неприемлемые», директриса следующего шага тут же получит автоматическое уведомление и затащит меня к себе «на ковер».

Сегодняшняя наша цель не просто «неприемлема», а абсолютно под запретом – уведомлением директрисы дело не обойдется. Заорет сигнализация, и меня сцапает полиция, так что вместо нужного пришлось набрать код ближайшего к нему приемлемого места назначения: Земля-Европа межконтинентальная-3.

Активировав портал, я хмуро взглянула на Иссетт и раз в третий за час сказала:

– Тебе совсем не обязательно в это ввязываться.

– Джарра, я иду с тобой! – усмехнулась подруга.

Я вздохнула и шагнула в портал, оставляя за спиной казенные бледно-зеленые стены следующего шага. В День Начала 2789 года нам с Иссетт исполнится по восемнадцать, мы станем юридически взрослыми и навсегда покинем это место. Никаких больше нотаций от директрисы, шпионящих за нами устройств и проверки комнат – мы будем свободными. Вот только до этой свободы оставалось еще шесть месяцев, два дня и тринадцать часов. До подсчета минут я пока не докатилась.

Оказавшись в главном зале третьей Европы-межконтинентальной, я вышла из красной зоны прибытия, оглянулась и увидела, как появилась Иссетт. Мы прибыли через один в ряду из двадцати местных порталов; между ними и переходами в Америку, Азию, Африку и Австралию беспрестанно сновали люди. Мы поспешили подальше от толпы в тихое местечко, и я внимательно огляделась. Единственный охранник стоял к нам слишком близко.

– Тебе совсем не обязательно в это ввязываться, – вновь повторила я, но подруга только рассмеялась.

– Джарра, я же сказала, я с тобой.

Я застонала:

– Тогда, если нас поймают, вали все на меня. Мол, это я тебя втянула.

Иссетт неопределенно хмыкнула, то ли соглашаясь, то ли нет, и мы, выбрав стенку, небрежно к ней прислонились. Подруга проверила свой глядильник и показушно зевнула. Я тоже старалась выглядеть скучающей, а не нервозной. Посмотрев на нас, любой должен был подумать, будто мы тут ждем опаздывающего приятеля. И рядом вот с этой белой дверью оказались совершенно случайно. Я покосилась на охранника, желая, чтоб он отошел и встал где-нибудь подальше.

Не знаю, почему Иссетт так рвалась пойти со мной. Это ведь я бунтарка, не она. Возможно, дело в безрассудной преданности, или же подруга тоже устала от ожидания свободы.

Я даже не уверена, почему сама решилась. Впрочем, в собственных чувствах я никогда не могла разобраться. Вроде того безумия, которое я совершила в четырнадцать – бросить вызов, будто заглянуть в лицо врагу.

К охраннику подошла женщина. Что она спросила, я не расслышала, но он кивнул, достал глядильник и хмуро уставился на экран, явно проверяя какую-то информацию. Лучшего шанса не будет. Я развернулась к двери и ввела цифры в сенсорный замок.

И затаила дыхание, ожидая, пройдет код или нет. Я не имела ни малейшего представления, как его раздобыть, так что долго пилила нашего друга Кеона, пока он не согласился помочь. Кеон невероятно умный и столь же невероятно ленивый. Если он дал мне случайные цифры, просто чтобы отвязаться…

Есть! Я ринулась внутрь, Иссетт за мной, и я закрыла за нами дверь. Мы очутились в сером гибкопласовом коридоре с едва горящими светильниками. В сравнении с ярким освещением снаружи здесь было очень темно, а уж дальше по коридору – полнейший мрак. Рядом раздался нервный вздох Иссетт.

– Я не думала, что тут не будет нормального освещения, – повинилась я. – Лучше вернуться.

– Нет, – отрезала подруга. – Я в полном порядке. И больше не боюсь темноты. Психолог помог мне побороть страх.

Как-то неубедительно. Во-первых, я не верила, что обязательные занятия с психологом, которые Земная Больница навязывает своим подопечным, хоть как-то мне помогли. А во-вторых, слышала, как дрожит голос Иссетт.

– Можем вернуться сюда позже, с фонариками.

– Джарра, Джарра, Джарра, хватит тратить время, – выпалила она. – Мои глаза уже привыкли к темноте. Говорю же, я в абсолютном порядке.

– Ты абсолютно потрясная. – Я обняла подругу и повела вперед по коридору, мимо пронумерованных дверей, которые не открывались, наверное, целый век, если не дольше.

Среагировав на движение, автоматически включилась подсветка на потолке, и чернота перед нами отступила. Я оглянулась и увидела, что мрак за спиной тоже сдвинулся. Жуткий эффект: будто темнота – живое существо, и оно гонится за нами, так что мозг тут же начал совсем не к месту выдавать сцены из ужастиков.

Двигаясь в нашем личном пузыре света, мы достигли перекрестка и свернули налево. Некоторые светильники странно помаргивали – вероятно, уже отказывали из-за старости. А вдруг все погаснет? Как мне справиться с паникой Иссетт, пока мы будем на ощупь выбираться из этого лабиринта коридоров? Мы можем окончательно заблудиться в кромешной тьме, и тогда…

Я отогнала эту мысль подальше и – борясь как со страхами Иссетт, так и со своими собственными – заговорила самым веселым тоном, на какой оказалась способна:

– Я узнала об этих коридорах совершенно случайно. Последние сто лет их использовали только как аварийный выход во время блокировки порталов при солнечных бурях. Я читала, что в две тысячи шестьсот девяносто третьем…

– Нет! – перебила Иссетт. – Это место и без твоих скучных лекций по истории достаточно ужасно. Плохая, плохая Джарра!

Я рассмеялась и свернула направо:

– Прости. Осторожнее, здесь довольно крутой спуск, но мы почти на месте.

Две минуты спустя мы уперлись в дверь. Замки должны были помешать людям попасть в коридор, а не выходить отсюда, так что я просто толкнула створку, и она открылась. Я шагнула во внезапно яркий свет и вытянула за собой Иссетт, после чего закрыла дверь и торопливо огляделась. На найденных мной в земной сети планах этот выход прятался за огромным скоплением буфетов с едой и напитками. Их наверняка уже раз десять заменяли, но стояли они все там же, надежно нас скрывая.

Я прислонилась спиной к одному из них, взглянула на Иссетт и беззвучно засмеялась, ликуя. Получилось! Никто младше восемнадцати лет не допускался через зону контроля без одного из родителей или законного опекуна, а мы обошли ее и вторглись на запретную территорию – на межпланетную пересадку Европы.

Иссетт тоже хихикнула:

– Я и не догадывалась, что это так близко к третьему европейскому транзиту. Портальные коды совершенно разные, я полагала… И что теперь?

Мне вдруг стало страшно покидать укрытие, но мы нацепили нашу лучшую одежду, и Иссетт целый час потратила, делая нам макияж в стиле альфийских телезвезд. Мы должны выглядеть как минимум лет на восемнадцать, если не на двадцать, и по внешности уж точно никто не сможет определить, что мы не нормалы.

– А теперь мы пойдем изучать информационное табло как самые настоящие межзвездные путешественники, планирующие свой маршрут. Готова?

Иссетт сглотнула, пальцами пригладила свои вьющиеся волосы и кивнула. Я вышла из-за буфетов и увидела огромное открытое пространство – еще больше, чем транзит. Здесь было гораздо свободнее, на бесчисленных креслах в центре вразброс сидела горстка людей…

Направляясь к информационным дисплеям, я намеревалась выглядеть взрослой, искушенной и скучающей, но не сдержалась и замерла, уставившись на порталы. Межконтинентальные очень похожи на местные, однако эти сильно отличались. Десяток одинаковых межзвездных гигантов с широкими рамами. Ближайший к нам был активирован и открыт, зеленый знак над ним гласил: «Адонис. Отправление». Рядом несколько людей ждали своей очереди. Женщина впереди держала за руку взволнованного мальчика лет пяти. Служащий кивнул ей, она подхватила ребенка и исчезла в портале.

Я поняла, что издала тихий полный томления звук. Женщина и мальчик сейчас на другой планете, в ближайшем к нам населенном мире. Его колонизировали первым, еще в 2310 году, в самом начале опустошившего Землю века Исхода. Адонис – столица Альфа-сектора, с его Дворами Памяти и благородными рыцарскими традициями.

Меня дернули за руку, и я услышала неистовый шепот Иссетт:

– Джарра, нельзя тут так стоять и пялиться. Привлечем внимание, и капец!

Она права – веду себя по-идиотски. Заставив себе отвернуться, я подошла к стене с информацией о путешествиях и перечнем ошеломительных цен на внеземные переходы. Портал номер один был отмечен зеленым как активный исходящий на Адонис. Номер два – красным, через него люди прибывали с Адониса. Для порталов с третьего по шестой светилось расписание запланированных прибытий и отправлений в различные миры Альфа-сектора – надписи сияли либо красным, либо зеленым соответственно. Обозначенные желтым седьмой и восьмой обслуживали тех, у кого прорва денег и кто готов платить в четыре-пять раз больше, лишь бы межзвездный портал открыли в угодное им время и не приходилось ждать. Девятый и десятый были серыми, потому что…

Я поспешно отвернулась от информационной стенки и двинулась к ближайшему свободному стенду для планирования путешествий. Иссет протиснулась ко мне и улыбнулась:

– Куда отправимся? В секторе Альфа несколько сотен планет на выбор.

Я покачала головой:

– Зачем нам Альфа? Бери шире! Мы можем быть колонистами, направляющимися на одну из новых планет. – Я выбрала Каппу на дисплее стенда и рассмеялась. – Несколько планет в этом секторе пытаются выровнять соотношение полов среди колонистов и готовы спонсировать переезд в их миры женщин. Мы хотим спорталиться за чужой счет?

– Разумеется, – подхватила Иссетт мою фантазию. – С моим кредитным балансом и до Адониса не добраться, чего уж говорить о Каппе.

Я выбрала спонсируемую поездку, и появилась голограмма трех концентрических сфер расселения человечества. Это была необычно подробная версия, с сотней тысяч точек, обозначавших звездные системы – более яркие указывали на те, в которых имеются обитаемые миры. Белая линия от Земли в центре зигзагом отмечала наше путешествие в сектор Каппа. Внутренняя сфера – это Альфа. Ее окружают Бета, Гамма и Дельта, образуя сферу побольше. Внешняя, пограничная, почти пуста, за исключением секторов Эпсилон и Каппа.

– Через два часа мы спорталимся во вторую межсекторную Альфы, – прочитала я. – Там ждем три часа и переходим в шестую Гаммы, а через час – во вторую межсекторную его же. Затем еще четырнадцать часов, пока откроют переход в Каппу-первую, где мы наконец сможем определиться с выбором мира.

Иссетт поморщилась в притворном отвращении:

– Четырнадцать часов! Что за нелепость! Я-то думала, они отчаянно нуждаются в колонистках!

Я хихикнула:

– Не настолько отчаянно, чтобы оплачивать специальный портал.

Мы устроились в зале ожидания, выбрав кресла подальше от остальных. Люди вокруг выглядели странно одинаково: сидели, обхватив себя руками, чтобы вдруг чего не коснуться, и на лицах как на подбор выражение муки и отвращения. Большинство молчали, но парочка слева от меня спорила.

– Не могу поверить, что ты притащил меня сюда, лишь бы сэкономить несколько кредитов! – возмущалась женщина.

– Дело не только в цене, – отвечал мужчина, – но и в тридцати одном часе пути! Чтобы обойти Землю, пришлось бы порталиться три раза вместо одного. Она же в самом центре Альфа-сектора, здесь целых пять межпланетных пунктов, поэтому здесь многие переходят.

– И зря. Никто не хочет появляться на Земле – это небезопасно!

Мужчина вздохнул:

– Мы это уже сто раз обсуждали. Учеными давно доказано, что в посещении Земли нет никакого риска для здоровья.

– Врачи не знают наверняка. Они же до сих пор не выяснили причины проблемы. Я понимаю, что никого из них здесь, рядом с нами, быть не может, но…

Женщина красноречиво передернулась, а я представила, как бы она отреагировала, если б узнала, что сидит буквально в паре стульев от двух из «них». Вдруг очень захотелось подойти к ней, сообщить об этом и поглумиться над выражением ужаса на ее лице. Но нельзя. За проникновение сюда проблемы будут не только у меня, но и у Иссетт.

Пара погрузилась в угрюмое молчание. Я попыталась забыть о них и разглядывала прибывающих из других миров. Иссетт изучала их одежду, я же смотрела на лица. Почти весь народ стекался в зал ожидания – значит, Земля лишь перевалочный пункт на их пути. Я сосредоточилась на тех, кто направлялся к выходу – то есть целенаправленно прибыл на Землю, – и гадала, что же их принесло в столь непопулярное место.

Вспыхнув как входящий, ожил портал номер четыре, и из него появилась большая группа людей в медицинской форме. Медицина – одна из основных земных специальностей, так что это, вероятно, прибыли на практику студенты. За ними шла семейная пара с двумя дочерьми.

Старшая была примерно моего возраста. Я представляла себе ее жизнь и думала, что могла бы оказаться на ее месте, выпади генетические кости иначе. Могла бы расти в окружении семьи, в другом далеком мире. Могла бы как-нибудь спорталиться на Землю, просто в гости. Я могла бы все на свете, а вместо этого…

Иссетт больно ткнула меня локтем, и я сердито повернулась к ней:

– Эй!

– Тс-с-с, – прошипела подруга. – Смотри!

И указала в сторону седьмого портала. Через него, видимо, только что кто-то прибыл, потому как чемоданы на аэроподушках все еще появлялись. Я наблюдала, как они догоняют хозяина и собираются в кучу за его спиной. Затем глянула на самого хозяина и ахнула. Он был молод, привлекателен, в облегающей одежде, оголявшей кожу в самых шокирующих местах. Мгновение я совершенно обалдело пялилась на незнакомца, затем отвернулась.

– Он наверняка с одной из планет Бета-сектора, – заметила Иссетт, все еще с удовольствием его разглядывая. – Больше нигде так не одеваются. И он должен быть неприлично богат, раз прибыл специальным межзвездным, вместо обычного портала, так что, наверное, столичный, с Зевса. Классные у него ноги, да же?

Хоть она и сказала «ноги», по интонации я сразу поняла, что имелось в виду нечто повыше. Я нахмурилась:

– Иссетт, веди себя прилично!

Подруга на секунду повернула голову, лукаво усмехнулась, и тут же снова уставилась на бетанца:

– Я ж не виновата, что он так вырядился. Остальные тоже пялятся.

Я не удержалась и позволила себе взглянуть еще разок. Ноги оказались действительно красивые, и одежда открывала их внушительную часть. Незнакомец был темноволос, и хотя вообще-то я предпочитаю блондинов, определенно могла бы…

Тут к бетанцу поспешил охранник, набросил ему на плечи покрывало и о чем-то с ним пошептался. Незнакомец громко рассмеялся, но кивнул и ушел, плотно завернувшись в плед.

Иссетт вздохнула:

– Какая жалость!

Затем через второй портал прибыла группа молодежи с классическим протяжным выговором аристократов-альфийцев. Судя по долетевшим до меня обрывкам разговора громко болтавших между собой ребят, это были студенты курса доистории, вернувшиеся после каникул. Я и сама планировала изучать доисторию, так что жадно вслушивалась, пытаясь понять, на раскопки в какой из разрушенных земных городов они направляются. Так как группа спорталилась в Европу, то, наверное, в Лондон, Сердце Парижа или Берлин. Главный раскоп Мадрида все еще закрыт, его чистят после серьезной радиоактивной утечки из древнего хранилища, Рим студентов не принимает, а Будапешт…

Услышав крики, я извернулась на сидении, чтобы взглянуть туда, где люди прибывали в Европу-межпланетную положенным способом – через зону досмотра. Мужчина, стиснув в руках саженец, спорил с охранником. Я недоверчиво покачала головой. Он всерьез рассчитывал проскочить в межпланетный пункт с живым растением? Ну правда, даже распоследний тупица должен знать, что ввоз растений, животных или хотя бы микробов из чужого мира может вызвать хаос в экосистеме. Даже внедрение очень тщательно подобранных земных видов на территории некоторых колоний привело к неожиданным проблемам.

Очевидно, этот шалый и правда был не в курсе, потому как теперь кричал на охранника так громко, что каждый в зале ожидания мог услышать:

– Вы просто кучка ядернутых идиотов-бюрократов!

Иссетт повернулась ко мне с вытаращенными глазами, пораженная то ли человеческой тупостью, то ли тем, что кто-то произнес «ядернутый» в общественном месте. Сдерживая смех, я прикрыла рот обеими руками. На месте охранников я б испытала сильное искушение позволить мужику сунуться в межзвездный портал со своим драгоценным ростком. Биофильтры махом бы все заблокировали, а виновника оштрафовали бы на целое состояние за попытку нарушить карантин.

Но охранники, видимо, оказались гораздо терпеливее, чем я. Они только сказали что-то успокаивающее, изъяли преступное растение и пропустили разобиженного путешественника через портал на Адонис.

Мы с Иссетт все еще обменивались улыбками, когда снова ожил седьмой портал. Мы обернулись посмотреть, не очередной ли это полуголый бетанец, но на сей раз прибыла пара в ничем не примечательной гаммитской одежде. Женщина в открытую рыдала, не заботясь о взглядах окружающих, а мужчина, казалось, разрывался между порывами ее утешить и желанием держаться на расстоянии. Я догадалась, что происходит, еще до того, как навстречу гаммитам поспешила пожилая дама в серо-белой форме уполномоченного по правам детей от Земной Больницы.

Мужчина не дал ей и слова вставить:

– В моей семье нет обезьяньих генов. Это, видимо, какая-то нелепая ошибка, если только…

Развернувшись, он впился полным подозрения взглядом в рыдающую женщину, и та, казалось, позабыла про свои слезы, негодующе уставившись на него в ответ:

– В моей семье не было никаких обезьян! Все дело в тебе!

– Я сожалею, – поспешила вмешаться адвокат, – но никакой ошибки нет. Ваш сын родился с дефектом иммунной системы и не сможет выжить нигде, кроме Земли. Случай один на тысячу, риск есть, даже если оба родителя нормалы, это может случиться с кем угодно. Но вы будете рады услышать, что малыша вовремя спорталили на Землю. Сейчас он в детском отделении интенсивной терапии Земной Больницы, но уже совсем скоро его можно будет навестить. А до тех пор я хотела бы рассказать вам обо всех возможностях, доступных родителям, чтобы перебраться на Землю и быть рядом со своими детьми-инвалидами.

Все трое направились к выходу, адвокат продолжала о чем-то оживленно вещать, но я уже видела, что она напрасно тратит время. На лице мужчины застыло холодное выражение, а женщина выглядела такой отстраненной, будто уже репетировала речь с объяснениями, почему она не может все бросить и переехать на Землю, чтобы заботиться о сыне. Все они всегда используют одни и те же оправдания: дело не в стыде или помехах нынешнему образу жизни, просто ребенку лучше расти с себе подобными.

Эта пара собиралась сделать то же, что и девяносто два процента родителей младенцев-инвалидов. Они передадут своего сына под опеку Земной Больницы, повернутся к отверженному спиной и уйдут. Так поступили и мои мама с папой, когда я родилась. И родители Иссетт. И всех моих друзей в следующем шаге.

Я впервые взглянула на порталы девять и десять. Большую часть времени они неактивны, но порой их огоньки вспыхивают – когда они ретранслируют срочный входящий сигнал, отправляя новорожденного инвалида в отделение скорой помощи Земной Больницы.

Посмотрев на Иссетт, я поняла, что она вот-вот расплачется, и встала:

– Нам пора.

Мы направились обратно к спрятанному за буфетами выходу. Я едва успела ввести код и как раз открывала дверь, когда внезапно раздался окрик:

– Эй, куда это вы собрались?!

Обернувшись, я увидела, как к нам движется охранник. Так что схватила Иссетт за руку, затянула в коридор и пинком захлопнула за нами дверь. Оставалось надеяться, что охранник не знает кода, и…

Панель замка защелкала, дверь снова начала открываться. Застонав, я развернулась и ринулась по коридору, таща Иссетт за собой. Как и прежде, для нас вспыхнули потолочные светильники, но теперь мы двигались слишком быстро, чтобы они успевали среагировать. Мы бежали по краю темноты, а бассейн света отставал от нас на шаг или два. Я слышала тяжелую поступь нашего преследователя и шумное сбивчивое дыхание Иссетт. Она так дышит, потому что мы бежим, или потому что собралась паниковать?

На стене слева я заметила темное пятно. Боковой коридор! Свернув, я влетела туда с Иссетт на буксире, надеясь, что мы спрячемся, а охранник пробежит мимо. Но, естественно, светильники сверху загорелись, выдавая наше месторасположение.

– Ядернуть его в компот!

Проклиная собственную глупость, я припустила дальше, совершив еще несколько случайных поворотов. Поначалу мы двигались быстрее охранника, но теперь я с ужасом осознавала, что его шаги звучат все ближе. Единственный шанс для нас – разделиться, ведь охранник не сможет гнаться сразу за обеими. Но я не могла бросить подругу в темноте одну.

Я все ждала, что в любой момент меня схватят сзади, но внезапно звук шагов затих. Рискнув, я на секунду повернула голову и увидела, что преследователь просто стоит там, прислонившись к стене и ловя ртом воздух.

– Он сдался!

Мы миновали еще несколько коридоров, прежде чем остановились перевести дыхание. Я радовалась нашему спасению, пока Иссетт не спросила дрожащим голосом:

– А выход далеко?

Я попыталась припомнить все повороты, которые мы совершили за время бегства, и живот болезненно сжался. Мы должны находиться далековато от маршрута, которым пришли в межпланетный пункт.

– Здесь их несколько, – ответила я, стараясь говорить спокойно и уверенно. – Дай только проверю по глядильнику, где ближайший.

Затем ткнула в экран и уставилась на лабиринт коридоров. Здесь мы ушли направо, миновали еще два поворота, потом налево, потом… Нет, если верить плану, этого поворота налево не существует. Либо я что-то забыла, либо в темноте не заметила несколько боковых коридоров. Я не могла понять ни где мы, ни в каком направлении идти. Рядом обнаружилось несколько пронумерованных дверей, но толку-то – на плане никаких номеров не было.

Сказать Иссетт, что мы заблудились, я не решилась. Если продолжим двигаться прямо, то в конце концов куда-нибудь попадем. А если нет… Что ж, можно воспользоваться глядильником и позвать на помощь, но тогда у нас будут огромные неприятности.

– Нам сюда, – сказала я.

И пошла по коридору к следующему перекрестку, а затем прямо. Еще два перекрестка мы снова пропустили, а дальше встал выбор: налево или направо. Я уже было решила двигаться прямо, но тут Иссетт радостно вскрикнула. Я обернулась к ней и увидела, что подруга указывает на выцветший знак на стене. Пожарный выход!

Следуя знаку, мы прошли налево, там нашли другой, указывающий направо, и оказались в коридоре, который заканчивался красной дверью. Взмахом руки я разблокировала замок, створка распахнулась, и на нас обрушились тепло и солнечный свет. Мы выбрались!

Я остановилась и, приставив руку козырьком ко лбу, огляделась. Мы находились возле массивного здания, рядом с серой гибкопласовой стеной, усеянной маленькими дверьми и окнами. В дальнем ее конце виднелись двери гораздо больших размеров и огромная надпись «Земля-Европа межпланетная». Если захотим, то, когда исполнится восемнадцать, мы с Иссетт можем вернуться через главный вход и вновь увидеть эти десять широких порталов. А вот чего мы не сможем – не сможем никогда, сколько бы лет нам ни было, – так это воспользоваться одним из них.

Я точно знаю, что произойдет, рискни мы, ведь Земная Больница дает своим подопечным по достижении четырнадцати лет одну попытку спорталиться в другой мир, дабы доказать, что в их диагнозе «инвалид» нет никакой ошибки. И я была одной из очень немногих глупцов, рискнувших попробовать. Порталилась я прямо из больницы, а не из межпланетного пункта, по прибытии в Альфа-сектор рухнула в объятия ожидавшей там бригады медиков и тут же отправилась обратно. Что было сразу после этого, помню смутно, но боли хватило, чтобы увериться: повторения мне не хочется.

Межзвездные путешествия для нормалов, а не для меня и моих друзей. Называете ли вы нас снисходительно-вежливо «инвалидами», или оскорбительно «выродками» и «обезьянами» – какая, в сущности, разница? Любой другой дефект может быть обнаружен или исправлен еще до рождения, но что-то сделать с этим врачам не под силу. По шести секторам космоса разбросано больше тысячи обитаемых планет, но мы привязаны к Земле. Любой другой мир убьет нас за минуты.

Альфа, 2788

Действие рассказа начинается на Данае, планете сектора Альфа,

в июне 2788 года, за пять месяцев до событий романа «Девушка с планеты Земля».

СЕКТОР АЛЬФА:

201 населенная звездная система;

1610 представителей в Парламенте Планет;

колонизирован с 2310 года;

столица – планета Адонис.

Вниманию путешественников:

Миры сектора Альфа знамениты своим богатством и архитектурой. Обычаи на планетах заметно различаются, поскольку многие заселялись из разных районов Земли напрямую. Посетителям настойчиво рекомендуется заранее справиться о культурных традициях каждого места, где они собираются побывать. Следует также учитывать, что часть миров была выбрана для колонизации в эпоху менее строгих критериев отбора. Длительность суток и некоторые другие показатели могут не укладываться в современные нормы.

Особое предупреждение:

Во время частичного коллапса цивилизации после века Исхода населению Кассандры пришлось сменить континент. Высокая интенсивность солнечных лучей на новом населенном континенте может представлять опасность для здоровья.

Желающим посетить Кассандру следует заранее проконсультироваться у врача и принять соответствующие меры предосторожности.

* * *

Я получала по новому красивому сари к каждому дню рождения, но то, которое мне подарили на восемнадцатилетие, оказалось просто потрясающим. Длиной до пола, моих любимых цветов – белого и бордо, – расшитое замысловатыми переливчатыми узорами. Красуясь перед двумя зеркалами в полный рост в углу спальни, я завертелась, будто танцуя, и волосы, что обычно свисают до талии, взлетели черным кругом над моей головой. Младшие сестры, втроем устроившись на моей кровати, взирали на меня с восхищением.

– Выглядишь изумительно, Далмора, – сказала Аша.

– По-настоящему красиво, – согласилась Ситара.

– Полный отпад! – громко воскликнула Дия. Слишком громко.

Она тут же зажала себе рот рукой, и все обернулись к двери, задержав дыхание – не услышала ли нас мама, случайно оказавшись поблизости? Через пару минут, когда дверь так и осталась закрытой, мы с облегчением повалились на кровать, безудержно хихикая.

Наконец я успокоилась и, вспомнив, что мне вот-вот исполнится восемнадцать, засовестилась. Конечно, на Данае никого не считают по-настоящему взрослым до двадцати пяти, но восемнадцатилетие – первый рубеж. И надетое на мне сари, из тех, что носят не девочки, а женщины, тоже это символизировало. Теперь на формальных приемах я смогу стоять рядом с мамой, приветствуя гостей. Смогу поступить в университет Данаи. Я даже голосовать смогу, хотя, естественно, мое мнение пока будет учитываться только с половинным весом от полного голоса взрослого человека.

Мне совершенно не следовало поощрять Дию, хихикая вместе с остальными. Я должна подавать пример, помогать маме прививать девочкам навыки правильного поведения.

– Дия, пора бы тебе перестать употреблять сленг, ты же знаешь, мама его не выносит.

Сестренка в ответ надулась:

– Так нечестно. В фильмах дети постоянно на нем говорят, и никто их за это не отчитывает.

Я сначала нахмурилась, размышляя, не спросить ли, о каких фильмах она говорит, но потом решила, что мне о них знать не стоит:

– Полагаю, эти дети живут в совершенно других мирах. Не нужно привыкать к сленгу, Дия. Дело не только в том, что мама его не любит, у тебя и в школе могут быть неприятности. В Академии ученицам категорически запрещено употреблять жаргонные словечки.

Дия скривилась:

– Эти правила совершенно нелогичны! Мама ругает нас, если сказать «класс» вместо «высококлассный», и велит все время разговаривать на формальном языке, а потом жалуется, что от нас никогда не услышишь «лепота» вместо «великолепно». Почему она так делает? Если допустимо только то, что есть в формальном словаре, «лепота» или «дивно» ничем не лучше всего остального жаргона.

Я замялась, соображая, как бы получше ответить. Моя младшая сестра – мастерица задавать неудобные вопросы. Папа говорит, что Дия очень умная и пытливая, с аналитическим складом ума. А мама – что она любит ставить других в неловкое положение. Сейчас я была готова согласиться с мамой.

– «Дивно» считается допустимым отступлением и входит в вокабуляр высших слоев общества Альфы, – наконец сказала я.

– То есть мама хочет, чтобы мы не употребляли разговорных слов, понятных всей тысяче и больше миров человечества, и поощряет нас использовать жаргон, на котором говорят только аристократы столицы Альфы, – вздохнула Дия. – А смысл? Даже посети мы Адонис, вряд ли встретим хотя бы одного рыцаря.

– Он используется не только на Адонисе, – возразила Аша, – но и здесь, в высших кругах Данаи. Поэтому Академия и настаивает на нем.

– Ненавижу Академию, – заявила Дия.

Отвечать ей никто не стал. Академия была лучшей, самой дорогой, самой престижной школой для девочек Данаи. Мама – выпускница Академии. И обе наши бабушки тоже. Из чего следовало, что все мы тоже учились в Академии.

Дия сморщила нос:

– Вы все тоже ненавидите туда ходить, правда же?

– Там замечательные сады, – сказала Аша.

– Но ты терпеть ее не можешь, – парировала Дия.

– И прекрасные здания, – сказала Ситара.

– Но ты терпеть ее не можешь, – повторила Дия.

Аша и Ситара посмотрели на меня. А что могла сказать я? Академия знаменита своими великолепными цветниками и колоннами из настоящего мрамора, но порядки в ней ужасно строгие. За каждым твоим шагом следят и постоянно критикуют и твое поведение, и твою осанку, и твой выговор, и даже то, как ты дышишь!