Текст книги "2788 (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Поэтому я смалодушничала и не стала отвечать на вопрос:

– Я уже сдала выпускной экзамен и туда больше не хожу.

Дия совсем не элегантно фыркнула – ее наказали бы на неделю, услышь это кто-то из учителей Академии:

– Но...

Ее прервал звук из коридора: часы пробили половину первого. Это точная копия древних ходиков девятнадцатого века, только приспособленных к новой длине суток – на Данае она не такая, как на Земле.

Мы дружно встали, проверили свой внешний вид в зеркале и гуськом вышли из комнаты. Мама уже ждала в вестибюле. Мы вчетвером выстроились в линейку лицом к порталу. Мать поправила нам складки сари и подоткнула выбившиеся волосы Дии, прежде чем занять место рядом. Мы все смотрели на портал, и тут пропел сигнал – совсем не оттуда, откуда мы ожидали, а от крыльца. Мы торопливо развернулись лицом к парадной двери, и мама едва слышно простонала, прежде чем скомандовать:

– Открыть переднюю дверь.

Дверь распахнулась, вошла бабушка, и мама шагнула вперед:

– Добро пожаловать, матушка Ростха. – После небольшой паузы она продолжила назидательным тоном: – Матушка Ростха, нет никакой нужды прибывать через публичный портал снаружи. Ваш генетический код в списке гостей нашего дома, можно порталиться сразу внутрь.

Бабушка нахмурилась, глядя на мамино сари, и, поправив его, ответила:

– Постоянно забываю, что у вас есть свой портал. Очень немногие считают нужным иметь подобную роскошь.

Бабушка прибегала к подобным отговоркам уже в десятый раз. Я не могла не восхититься выдержкой мамы, когда она, совершенно спокойным голосом и не меняя выражения лица, ответила так же, как и во всех предыдущих случаях:

– Домашние порталы в последнее время стали гораздо доступнее. Из-за съемок Вентраку приходится много путешествовать, и возможность порталиться прямо домой немного облегчает ему жизнь.

– Мой бедный сын так много трудится, чтобы оплачивать ваши прихоти. – Бабушка подошла ко мне и одобрительно кивнула: – Дхарма всегда прекрасно уложена.

– Моя старшую дочь зовут Далморой, матушка Ростха. – В голосе мамы появилось еле заметное недовольство.

– Ну и зря, – заявила бабушка. – Далмора не относится к традиционным именам. Я всех троих сыновей назвала в честь первых колонистов Данаи.

Недовольство в тоне мамы стало заметнее:

– Вентрак сам предложил, чтобы Далмору назвали в честь моей матери.

– Мой бедный сын всегда был готов на что угодно ради жены, – ответила бабушка.

Мама на секунду прикрыла глаза – верный признак того, что терпение ее на исходе. Ни Ситара, ни Дия, ни я вмешаться никак не могли, это грозило бабушкиной нотацией за то, что посмели заговорить прежде, чем к нам обратились. Я умоляюще посмотрела на Ашу.

– Прости, что прерываю, бабушка, – начала та, – но у тебя на сари невероятно красивая вышивка! Скажи, пожалуйста, это одна из тканей твоего дизайна?

Бабушка обернулась к ней, и суровое выражение лица внезапно сменилось улыбкой. Аша, названная в ее честь, была любимой внучкой и всегда могла рассчитывать на поблажки.

– Да, это мой последний рисунок. У тебя превосходный вкус, Аша. Жду не дождусь, когда смогу начать учить тебя на дизайнера тканей.

– Спасибо, бабушка. – Аша, примерная внучка, благодарно улыбнулась.

Я-то знала, что она совершенно не интересуется разработкой тканей. Папин сериал «История человечества» был знаменит во всех мирах всех секторов человечества. Мы втроем – Аша, Ситара и я – хотели и сами когда-нибудь снимать документальные фильмы. Дия поговаривала, мол, собирается вместо этого пойти в науку, но с ней не поймешь – то ли она серьезно, то ли нарочно всех дразнит.

Снова раздался музыкальный перезвон, на сей раз от портала. Мы все поспешили снова выстроиться в ряд, с мамой и бабушкой по краям. Портал установился, и в дом вошел отец. Выглядел он довольно усталым, но улыбнулся нам и поздоровался с каждой, прежде чем вынул глядильник и проверил время. На Данае дни рождения празднуются ровно через год по стандартному межзвездному времени, то есть Грин-времени Земли-Европы. Здесь, на Данае, день был в самом разгаре, но по Грин-времени полночь уже почти наступила.

Папа выждал несколько секунда, потом кивнул и обернулся ко мне:

– С днем рождения, Далмора! – Он протянул мне небольшую коробочку: – Это тебе, чтобы надеть вечером на празднование.

Я взяла ее и обрадовано ахнула: внутри оказался набор крошечных огоньков для украшения волос. На Адонисе цветные огни в прическах были на пике моды, уже и на Данае появлялись, но я знала, что бабушка их не одобряет, мол, слишком театрально. Я осторожно покосилась на нее и обнаружила, что папа протягивает и ей точно такую же упаковку.

– Я не мог удержаться и не купить набор и для тебя, мама. Твои прекрасные волосы заслуживают украшений как никакие другие.

Бабушка благосклонно приняла коробочку с огоньками:

– Ты всегда так заботлив, Вентрак. С удовольствием надену их вечером.

Конечно, бабушка не могла не одобрить вещь, подаренную ей обожаемым старшим сыном. Похоже, модное украшение внезапно стало совершенно приемлемым.

Теперь вперед шагнула мама и, подняв руки, сняла с себя золотое колье. Поглядела на него с улыбкой, будто вспоминая что-то, а потом, посмотрев на меня, произнесла спокойным, сухим тоном:

– Это колье привезено с Земли в век Исхода одним из моих предков. Оно всегда переходит к старшей дочери в семье в день ее восемнадцатилетия. Мне дала его моя мать. Теперь мой черед передать его тебе, Далмора.

Мне стало неловко, что я отбираю у мамы реликвию, но этой семейной традиции насчитывалось уже пять столетий. Колье в подарок на восемнадцатый день рождения своей старшей дочери когда-то сделал на Земле мой дальний предок, ювелир из города Джайпур. Колье и его история с тех пор передавались от дочери к дочери. Принять его сейчас было моей обязанностью, точно так же, как и передать его моей собственной дочери, когда ей исполнится восемнадцать.

Я надела на шею колье, которое оказалось неожиданно прохладным и тяжелым. Мама помогла застегнуть его, а потом поправила мне волосы. Теперь я носила настоящую частицу истории – и понимала, что я лишь одно звено в цепи ее владелиц, которая тянулась на пятьсот лет назад в прошлое и может продолжаться вперед в будущее на столько же, если не дольше.

Мама отступила назад, чтобы полюбоваться мной. На этот раз я не удивилась, когда в руках папы оказалась третья коробочка огоньков, которую он вручил маме. Она поблагодарила его быстрой улыбкой, прежде чем снова заговорить:

– Теперь нам следует поесть. Надо дать Вентраку отдохнуть до начала приема. Придет вся родня и немало других, почетных, гостей.

Она повернулась и повела нас в малую столовую, которой мы пользовались для семейных обедов. Мы расселись за столом. Бабушка оглядела расставленные блюда и нахмурилась:

– Я ожидала, что Вентрака встретят дома нормальной горячей едой.

Папа покачал головой:

– Мама, мы не едим по всем правилам исключительно ради моего удобства. Я только что вернулся с Асгарда в секторе Гамма, где провел неделю, консультируясь у своих бывших преподавателей в университете по поводу запланированных серий. И теперь мне нужно сдвинуться на семь часов, однако я обнаружил, что таблетки по корректировке биоритмов решают только проблему со сном. Резко изменить пищевой режим все равно трудно.

Мама встала:

– Конечно, я с радостью принесу вам горячее, матушка Ростха.

Бабушка махнула рукой, мол, не надо:

– Нет-нет, столько хлопот я тебе причинить не могу.

Мама снова села. Бабушка оглядела блюда, нарочито тяжко вздохнула, и мы наконец начали есть.

– Жаль, что ты учился в университете Асгарда, а не Данаи, Вентрак, – посетовала бабушка. – Сотрудничать с историками из местного университета было бы гораздо удобнее.

На лице папы промелькнула улыбка:

– Да, мама, было бы удобнее, но я уже много раз объяснял тебе, что выбрал Асгард, потому что репутация его исторического факультета выше, чем у историков Данаи. И остаюсь при своем убеждении, что мои связи в университете Асгарда дают мне гораздо больше, чем я смог бы получить от кого-нибудь на Данае.

После короткой паузы он сменил тему:

– Поскольку ты заговорила об университете Данаи, мама, думаю, сейчас подходящий момент обсудить будущее Далморы.

Я удивилась, встревожилась и посмотрела на папу. Что он имеет в виду? Мое будущее решено давным-давно. Я буду жить дома и учиться в университете Данаи. Папа изучал современную историю, период с века Исхода до настоящего. Его сериал «История человечества» рассказывал о ее важнейших событиях. А я буду изучать доисторию, времена, когда человечество обитало только на Земле, чтобы помогать папе с новым сериалом, про события тех давних дней.

Конечно, еще существовала проблема моего будущего супруга, но, по традициям Данаи, ее не следует обсуждать, пока я не закончу университет. Я прекрасно знала, что папа помнит, что у него четыре дочери, и потихоньку подбирает подходящих молодых людей из хороших семей, которые могли бы тоже помогать ему, но...

– Во время моего визита на Асгард я упомянул, что со следующего года Далмора начнет учиться на историка в университете Данаи, и меня снабдили важной информацией. – В голосе отца появился несвойственный ему оттенок раздражения. – Должен сказать, что я был и удивлен, и разочарован тем, что нам этого не сообщили, когда Далмора подала заявление. – Он на секунду замолк. – Оказывается, местный университет больше не дает дипломов по истории.

– Как? – вырвалось у меня прежде, чем я смогла себя сдержать. – Прошу прощения, папа. Мне не следовало перебивать тебя.

Он покачал головой:

– Далмора, я понимаю, что ты поражена. Как я уже упомянул, я был крайне разочарован тем, что университет Данаи предпочел ввести нас в заблуждение. Очевидно, со времен моей учебы правила изменились. Все студенты-историки теперь обязаны начинать с подготовительного курса по доистории, который проводится на Земле.

– На Земле! – нахмурилась бабушка. – Не может быть и речи, чтобы Далмора отправилась на Землю. Было бы крайней халатностью со стороны университета отправлять студентов в мир, где они могут встретиться с инвалидами.

Папа вздохнул:

– Очевидно, именно так видит ситуацию и университет Данаи, матушка. Они не могут преподавать полноценную программу истории студентам, не прошедшим подготовительный курс по доистории, поэтому предпочли заменить ее специальностью «Изучение исторических трудов».

– Разумное решение, на мой взгляд, – заметила бабушка.

– Если не учитывать такую небольшую подробность, что эта программа предполагает изучение главным образом литературных и философских трудов, а доисторией студенты почти не занимаются, – сказал отец. – Помня, что Далмора хотела специализироваться по доистории... – Он снова вздохнул: – Похоже, мы оказались в ситуации, когда Далморе либо придется изучать почти не относящуюся к делу специальность в университете Данаи, либо подать документы в другой университет.

– Об этом не может быть и речи! – снова заявила бабушка. – Почти во всех других мирах в университетах смешанное обучение!

– Я не считаю разделение юношей и девушек при обучении таким уж желательным, – возразил отец. – Я запросил информацию по историческому факультету Асграда, и мне ее любезно предоставили.

Университет Асгарда! Теперь я была не просто поражена. Я, как выразилась бы Дия, совершенно обалдела. Если я буду учиться на Асгарде, жить придется не дома, и даже не в другом мире сектора Альфа, но в столице сектора Гамма. Нет, если университет следует новым правилам...

– Папа, означает ли это, что я проведу подготовительный год своей специальности на Земле, изучая доисторию?

– Да, – ответил отец. – И это меня весьма беспокоит. Не из-за инвалидов – специалисты по медицине утверждают, что никакого риска в пребывании на Земле нет, все исследования доказывают, что оно не повышает риска родить ребенка с проблемами иммунитета. Я волнуюсь из-за того, что новый подготовительный курс, похоже, требует тяжелого физического труда на раскопках древних городов Земли.

– И еще раз, об этом не может быть и речи! – сказала бабушка. – Такие хрупкие девушки, как Далмора, не могут выполнять физическую работу, будто они... дочки какого-нибудь мускулистого фермера с примитивной приграничной планеты!

Папа обернулся и посмотрел на свою мать:

– Мне кажется, решение должна принять сама Далмора. Мои знакомые из университета Асгарда предложили сводить Далмору на Землю и поговорить с преподавателем, который ведет одну из групп по доистории. Мы сможем обсудить с ним все наши сомнения. Думаю, нам следует принять весьма щедрое предложение.

Мама нахмурилась, явно встревоженная.

– Я по образованию историк, – добавил отец. – И делаю фильмы по истории. Если задуматься, несколько нелепо, что я даже ни разу не бывал на планете, где совершилась большая часть человеческой истории.

– Абсолютно невозможно, – заявила бабушка. – Вот если бы у тебя был сын, тогда...

Мама бросила на свекровь быстрый сердитый взгляд и снова обернулась к папе:

– Если тебе кажется, что это самый разумный путь, Вентрак, то я, естественно, согласна.

Папа обратился ко мне:

– Ты не против, Далмора?

– Конечно, нет, папа.

Побывать на Земле! Я дотронулась до колье на своей шее. Давным-давно, в век Исхода, оно украшало шею моей прародительницы, уходившей с Земли. В первый раз за четыреста пятьдесят лет оно вернется в мир, где было создано.

* * *

Через два дня мы с папой вышли из портала на Данае-межпланетной. Все тут же обернулись посмотреть на нас, точнее, на папу. Вентрак Ростха, самый известный сын Данаи, в тех же традиционных снежно-белых одеждах, в которых он выступает в своих знаменитых исторических фильмах. Я же, в простом сари, подходящем для межпланетных путешествий, была лишь незначительной фигурой рядом с ним.

В зале пересадки оказалось многолюдно, но мы могли идти свободно, люди уступали нам дорогу. Шагая к межпланетному порталу, папа всем улыбался и кивал с благодарностью.

– Я никогда не смогу привыкнуть к этому, отец, – пробормотала я. – К тому, как все расступаются перед тобой, словно ты – царь древних времен, вышедший к восторженной толпе.

– Ты и не должна привыкать к такому, Далмора, – ответил он. – Да и я не должен. Каждый раз, когда мне оказывают подобную честь, я понимаю, какая это огромная ответственность. Когда кто-нибудь в других мирах слышит название нашей планеты, ему приходят на ум две вещи: прекрасные тучи светлячков и мой исторический сериал. Куда бы я ни пошел, где бы я ни оказался, я обязан обращаться со всеми учтиво, уважать чувства и обычаи других людей, потому что по моему поведению судят о всей Данае.

Я кивнула, понимая, что эта ответственность лежит не только на моем отце – как его дочь, я разделяю ее.

– Не всегда это просто, Далмора, – добавил он. – У человечества столько миров с разными нравами и обычаями. Мне повезло, что традиционное мужское одеяние Данаи достаточно консервативно, чтобы быть приемлемым в любом из миров, и все же мне не удалось избежать ошибок. К счастью, люди всегда оказывались добры и благосклонно принимали мои извинения.

Он посмотрел наверх, на знаки:

– По расписанию в Землю-Европу скоро откроют выделенный портал, но мы рискуем опоздать, если будем его дожидаться.

Преподаватель университета Асгарда специально выкроил время в своем расписании, чтобы помочь нам. Было бы крайне неучтиво опоздать на встречу, а у папы достаточно средств, чтобы позволить себе расходы на установление отдельного межзвездного соединения. Мы прошли мимо очередей к порталу, у которого стоял только служащий в форме.

– Землю-Европу, пожалуйста, – попросил отец.

Через секунду портал установился, и мы шагнули вперед. Я огляделась в радостном и нервном предвкушении. Я на Земле, родном мире человечества, там, где люди жили, любили, воевали миллионы лет до изобретения межзвездных порталов и Исхода в другие миры.

К моему разочарованию, Земля-Европа-межпланетная оказалась почти близнецом Данаи-межпланетной. И люди здесь выглядели обыденно. На некоторых, как и нас с папой, были одежды разнообразных миров Альфы, трое – две женщины и один мужчина, вероятно, супруги в триаде – оказались обряжены в тоги бетанцев. Но в основном нас окружала толпа гаммитов по виду.

Я поняла, что зря ждала чего-то необычного. Межпланетная станция Земли вряд ли будет выглядеть как сцена из исторического фильма.

Папа уже направился в зал местного сообщения, и я поспешила за ним. Не прошло и десяти минут, как мы вышли из вестибюля своего дома на Данае, а мы уже переходили в портал, код которого дал папе преподаватель из Асгарда.

Я думала, что попаду в очередное типовое помещение, но мы оказались под открытым небом. Двойные ворота порталов стояли на травянистой площадке в низинке. На выщербленном временем валуне сидел человек, уставившись с задумчивым видом себе под ноги. Увидев нас, он поднялся и улыбнулся:

– Я – преподаватель Плейдон из университета Асгарда.

Я ожидала увидеть кого-нибудь пожилого или хотя бы возраста отца, но незнакомец выглядел никак не старше тридцати. Серьезный вид странным образом придавал ему привлекательности.

– Я очень признателен, что вы нашли время встретиться с нами, – сказал отец.

– Не стоит благодарности, – отмахнулся преподаватель Плейдон. – Я большой поклонник «Истории человечества». Пониманием важности современной истории очень многие обязаны вашему сериалу.

Говорил он явно искренне, но как будто чего-то не договаривал. Я много раз наблюдала, как люди в первый раз встречаются с отцом, и обычно они с трудом сдерживают волнение, а преподаватель из Асгарда казался разочарованным нами так же, как меня разочаровала межпланетная станция Земли.

– Благодарю. – Папа указал на меня: – Это моя дочь, Далмора.

Я чуть не сложила руки вместе в традиционном приветственном жесте Данаи. Но я находилась на Земле, которая в основном следовала обычаям сектора Гамма, и стояла перед человеком из университета того же сектора. Значит, в знак приветствия следовало или улыбнуться, или пожать руку. В Академии учили, что пожатие руки свидетельствует о большем уважении, но отец всегда говорил, что лучше всего ориентироваться на поведение местных. Плейдон нам только улыбнулся, а рук пожимать не стал, поэтому я сделала то же самое.

– Добро пожаловать на Землю, Далмора, – ответил преподаватель. – Мои начальники из университета сказали, что ты обдумываешь поступление на один из наших подготовительных курсов по доистории, но тебя беспокоят условия проживания. Так как я сам веду один из таких курсов, то могу ответить на все вопросы и постараться развеять сомнения.

Он рассматривал меня как-то почти неодобрительно. Не следовало ли все-таки пожать ему руку... или он подозревал, что я потребую особого отношения из-за знаменитого папочки? Конечно, об этом не могло быть и речи! Это было бы несправедливо по отношению к другим студентам, и...

Тут я осознала сказанное им и поняла, что особое отношение уже началось. Ему, очевидно, приказали бросить все дела ради встречи с нами. Поэтому он не особо рад знакомству с отцом и на меня так смотрит. Он восхищается папиными фильмами, но разочарован нашим поведением.

Мне стало очень стыдно и неприятно, но я вспомнила, чему меня учили в Академии. Вспомнила строгое наставление учителя выпускного класса, данное мне в прошлом году: «Расстраиваться можно, Далмора. Однако недопустимо показывать, что ты расстроена. Это чистый эгоизм, потому что ты ставишь других в неудобное положение».

Я постаралась успокоиться. К счастью, преподаватель продолжал говорить, не ожидая моего ответа:

– Совершенно разумно хотеть узнать побольше об условиях на курсе доистории. Многие из наших студентов об этом даже не задумываются. – На полсекунды я понадеялась, что он все-таки не так плохо обо мне думает, но он продолжил: – Они даже не трудятся прочесть полностью подробную информационную статью университета. Просто предполагают, что на Земле все так же, как и в других мирах, и что их ждет обычное общежитие. И, столкнувшись с реальностью, бывают потрясены.

Теперь мне хотелось провалиться сквозь покрытую травой землю и исчезнуть навсегда. Я знала, что меня баловали: я ходила в привилегированную школу, жила в роскошном доме и носила дорогую одежду. Но не задумывалась о том, как это успело повлиять на мой характер. Отец сказал, что мы должны относиться к другим с уважением и учтивостью, а я отнимала время преподавателя, сама не потратив и пяти минут на просмотр информации о курсе.

И ладно бы я поленилась ее прочесть, нет, еще хуже, мне это просто в голову не пришло! Неужели я настолько привыкла к тому, что мне все преподносят на блюдечке, и разучилась даже думать самостоятельно?

– Там говорится, что группу размещают в куполах неподалеку от древнего города, который в данный момент изучается, – сказал отец. – Не могли бы вы рассказать о них подробнее?

– К сожалению, условия в них очень скромные, – ответил Плейдон, – так как тридцать студентов и преподаватель вынуждены ютиться в одном куполе. С учетом того, что в группах учатся люди с самых разных планет с самыми разными обычаями, просто делить купол с другими – уже в некотором роде испытание. И учебная нагрузка тоже довольно тяжела. Каждый день по несколько часов мы проводим на раскопках, плюс лекции, и на выполнение домашних заданий какое-то время требуется.

Папа нахмурился:

– Не уверен, что...

Преподаватель вздохнул:

– Однако мне сообщили, что, учитывая ваши давние и взаимовыгодные связи с университетом, в случае Далморы могут быть сделаны некоторые исключения. От нее не потребуется жить на раскопе, вы можете сами организовать для нее размещение где-то, откуда она сможет каждый день порталиться в купол. Требования практической работы на раскопках также могут быть сведены к минимуму.

Я видела по выражению Плейдона, что он выполняет приказ свыше. Его начальники готовы пойти на уступки, лишь бы дочь Вентрака Ростхи поступила к ним. Преподавателю Плейдону ненавистна была идея подобных уступок, а мой отец...

Покосившись на отца, я увидела, что он колеблется. Я знала, что принимать какие-то уступки против его правил. Он никогда не согласился бы на подобное ради себя, но ради одной из дочерей... Он начал:

– Признаюсь, это облегчило бы...

Перебивать отца для приличной девушки совершенно немыслимо. Но я все-таки заговорила, потому что не могла дать папе запятнать десятки лет честнейшей жизни ради того, чтобы я не испытала и малейшего неудобства:

– Если я поступлю на курс, то только на тех же условиях, как и все остальные. Общение со студентами из других секторов будет для меня прекрасной возможностью получше познакомиться с их культурой, а раскопки, несомненно, являются неотъемлемой частью обучения. Я надеюсь когда-нибудь помочь отцу снять новый сериал о событиях доистории, поэтому важно, чтобы я как можно больше узнала о Земле и ее древних городах.

Преподаватель Плейдон внимательно поглядел на меня, и в выражении его лица что-то едва ощутимо изменилось. Будто я прошла проверку и получила одобрение.

– Цель, заслуживающая уважения, – сказал он. – Я бы смотрел сериал по доистории с огромным удовольствием. – Сделав небольшую паузу, он продолжил: – Вы, вероятно, удивляетесь, почему я попросил вас встретиться здесь. Моя группа сейчас работает на главном раскопе Лондона, но без специальной защитной одежды к руинам близко подходить нельзя. Прошу вас, идемте со мной.

Он повернулся и начал подниматься вверх по склону. Мы последовали за ним и оказались на вершине холма, а перед нами...

– Эти руины и есть Лондон? – с благоговением спросила я. – До самого горизонта?

Плейдон кивнул:

– Мы стоим на Парламентском холме, самой высокой точке Лондона. Это место намеренно не застраивалось, и вокруг нет действительно опасных диких животных, поэтому здесь можно находиться даже в обычной одежде.

Я по-прежнему вглядывалась вдаль, совершенно зачарованная:

– Такой огромный! Невероятно огромный.

– Человечество, верно, никогда больше не построит ничего подобного, – заметил Плейдон. – С порталами, с возможностью мгновенно перемещаться по планете города стали не нужны, но история Лондона датируется тысячелетиями до изобретения порталов.

– Тысячи лет... – повторила я. – Первое поселение на Данае построено четыреста пятьдесят лет назад, в две тысячи триста тридцать восьмом.

Плейдон рассмеялся:

– Мы думаем, что люди здесь жили и раньше, до появления письменности. Сам город основали римляне двадцать восемь веков тому назад. Уверен, они тоже поднимались на этот холм, чтобы осмотреть окрестности, точно так же, как и мы сейчас.

Я ошеломленно посмотрела на землю под своими ногами:

– Так это было частью первой Римской Империи? Дивно!

– Да, – подтвердил Плейдон. – Во втором веке в этом городе жили шестьдесят тысяч человек.

Я покачала головой:

– Значит, Лондон тогда был больше, чем любое из нынешних поселений Данаи!

– Да, но затем наступил упадок Рима, и к концу пятого века город почти опустел. К шестнадцатому веку он снова вырос до пятидесяти тысяч, а потом... – Преподаватель пожал плечами: – Города становились все больше и больше. Мы считаем, что в какой-то момент в Лондоне обитало около десяти миллионов. После изобретения местных порталов население городов сократилось вдвое, а затем появились межпланетные, и люди отправились к звездам. – Он указал куда-то вдаль: – Видите вон там развалины огромного куполообразного здания?

Я кивнула.

– Сегодня утром мы работали неподалеку и кое-что нашли. Мне сказали, что в вашей семье есть древнее колье – как я вижу, оно сейчас на тебе.

– Да, – улыбнулась я. – Ему больше пяти веков, оно сделано в Джайпуре.

– А вот это еще на несколько веков старше. – Он протянул мне золотое колечко. – Обручальное кольцо. На нем есть гравировка: Лондон, тысяча девятьсот сорок первый год.

Я смотрела на золотой предмет на своей ладони, думая о том, какая за ним стоит история. Сколько людей носили его и почему оставили, покидая Лондон? Наверняка можно было забрать с собой с Земли что-то настолько маленькое. Возможно, когда-то оно принадлежало уже умершему родственнику, и владельцы посчитали, что лучше оставить его в этом мире.

– Это кольцо нашли ваши студенты? – переспросила я. – Я смогу сама участвовать в поисках подобных реликвий?

– Разумеется, – кивнул Плейдон.

Я вернула ему кольцо:

– Было бы замечательно самой найти такое. Я понимаю, мы отвлекаем от работы и не должны бы вас задерживать, но очень благодарна, что вы нашли время встретиться с нами. Это было по-настоящему пленительно!

– Я всегда рад помочь студенту с искренним интересом к истории. – Он махнул рукой в сторону порталов: – К сожалению, я не могу оставить вас здесь одних. Хотя место вполне безопасное, формально это все-таки часть Главного раскопа Лондона, поэтому...

Я в последний раз посмотрела на Лондон, размышляя, похож ли он хоть сколько-нибудь на Джайпур, а потом мы пошли обратно к порталам. Там папа еще раз поблагодарил преподавателя Плейдона, и мы вернулись в Землю-Европу-межпланетную.

По пути в зал межзвездного сообщения отец сказал:

– Не могу поверить, что у меня до сих пор не нашлось нескольких часов посетить Землю. Жаль, что мы не можем остаться здесь на день-другой – у меня назначены встречи в секторе Бета. К счастью, мне кажется, ты увидела достаточно и уже приняла решение.

– Да, папа, – ответила я. – Я хочу поступить в университет Асгарда и изучать доисторию здесь, на Земле.

Он кивнул:

– То, как ты ответила на предложение университета... Я горжусь тобой, Далмора. Ты очень достойно себя проявила.

Я почувствовала, что краснею:

– Спасибо, папа, но я бы хотела, чтобы ты все-таки договорился об одном одолжении для меня.

– О каком?

– У Асгарда несколько групп по доистории. Я, если можно, хотела бы учиться у преподавателя Плейдона.

Бета, 2788

СЕКТОР БЕТА:

203 населенные звездные системы;

1431 представитель в Парламенте Планет;

колонизирован с 2370 года;

столица – планета Зевс.

Вниманию путешественников:

Культура Беты основана на специфической клановой системе, и этот сектор считается самым раскрепощенным из всех. Триады составляют почти семнадцать процентов заключаемых здесь браков. В Бете практически отсутствует табу на наготу, а слова, неприемлемые в других секторах, используются в обиходе.

* * *

Месяц назад я праздновала свой двадцать четвертый день рождения в окружении улыбающихся друзей и семьи. Неделю назад я радостно мечтала о счастливом будущем. Вчера я была частью любящего тройного союза.

Сегодня мои мечты и мой брак разбиты, и я сижу в комнате одна. Десять минут назад старший из моих мужей, Ардрит, ушел, громко хлопнув дверью. И я все еще не оправилась: не только от пощечины, которую он мне влепил, но и от жестоких прощальных слов.

Мой двоюродный дедушка, Лолек, часто говорил, что я слишком эмоциональна, и, вероятно, был прав. Обычные слова не должны причинять столько боли. И я не должна чувствовать себя так, будто Ардрит не просто произнес все это, а фактически вырезал ножом на моей коже.

Мне не верилось в происходящее. Ардрит не мог наговорить мне такого. И ударить не мог. Единственное возможное объяснение – мне приснился жуткий кошмар.

Так что я сидела там, оцепенело уставившись на закрытую дверь и мечтая, чтобы этот кошмар поскорее закончился. А когда это случится, когда я проснусь, то расскажу Ардриту и Лолмаку о своем страшном сне. Они обнимут меня, подтрунивая над моей глупостью, и жизнь вернется в прежнее русло.

Раздался перезвон, и я вздрогнула. Повернулась в поисках глядильника и обнаружила его на столе. Еще один звонок. Затем третий. Поднявшись, я подошла и увидела мерцающее на экране изображение Ардрита.

Я еще не ответила, а внутри уже все сжалось от дурного предчувствия. Звонок на глядильник слишком реален для сна.

Ардрит на экране ожил и заговорил ледяным голосом:

– Лолия, я закончил с оформлением развода. Завтра ты должна получить официальное уведомление.

– Что?! – Я резко покачала головой. – Ардрит, ты не можешь так поступить, не можешь…

Он смотрел сквозь меня и продолжал говорить, будто я не произнесла ни слова:

– Я также вывел ровно треть средств с нашего общего счета. У тебя не должно оставаться причин связываться со мной, но если вдруг – все сообщения должны отправляться поверенным моего клана.

Звонок резко оборвался. До меня наконец дошло, что это и звонком-то не было – просто запись. Ардриту не хватило духу сообщить мне о разводе, глядя в глаза.

– Ядернуть тебя! – закричала я на пустой экран глядильника. – Ядернуть тебя в компот!

Какое-то мгновение я так и стояла, дрожа от гнева, затем рухнула обратно в кресло. Больше не получится притворяться, что это просто дурной сон. Ардрит со мной развелся, а Лолмак… Где, хаос побери, мой второй муж? Он будто испарился.