Текст книги "Король (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

И он боялся, что причиной была женщина.

Глава 69

Находясь за своим столом в «Железной Маске», Трэз был сыт по горло делами клуба. Шум, вонь, люди… черт, его достала даже бумажная работа.

Отпихнув в сторону около пятидесяти счетов, он потер глаза с мыслью, что сейчас взорвется. И когда он опустил руки, а его глаза приспособились к флуоресцентной лампе, зрение разбилось на пиксели.

Очередная мигрень?

Он схватил первый попавшийся лист бумаги, проверить, сможет ли прочитать текст.

Пробелов в зрении нет… пока нет.

Бросив попытки закончить хоть что-то, он откинулся на спинку кресла и уставился на закрытую дверь, скрестив руки на груди. Отдаленный грохот басов заставил его задуматься о покупке берушей.

Чего он хотел на самом деле – убраться куда подальше. И не просто из этого клуба. И тот клуб, что строится в том складе на другом конце города, тоже тут ни при чем. Он хотел уйти от этого позорного бизнеса, продажи бухла и женщин, денег и безумия.

Ради всего святого, закрывая глаза, он каждый раз видел лицо Селены. Слышал ее голос, как она говорила, что хочет одеться. Чувствовал запах ее разочарования.

Он подумал об их «отношениях», если можно так выразиться, основной сутью которых была уклончивость. Неловкие разговоры. Полуправды. Тайны и секреты.

Все – с его стороны.

И это странно. Как давно брат пинал его, что пора завязывать? Говорил, что нужно взять себя в руки и перестать трахать все подряд, предупреждал, что время поджимает, надеялся и молился, что скоро все изменится… даже если для такой надежды не было никаких оснований. Тем временем он трахал шлюх в публичных местах, страдал от мигреней, пребывая на волне саморазрушения… задирал нос и не обращал внимание на айЭма.

Вопреки всем стараниям айЭма, Селена одна смогла заставить его трезво взглянуть на себя.

Это казалось неуважением по отношению к брату, но такова правда.

Боже… он молил, чтобы у королевы была избранная дочь. По крайней мере, так хотя бы часть его кошмара подойдет к концу…

Стук в дверь был тихим, и он уловил легкий запах лосьона для тела до того, как она открылась.

– Заходи,– пробормотал он.

У вошедшей профессионалки были ноги модели, но лицо подкачало: нос большеват, губы мелковаты, глаза расположены не совсем по центру. И это даже после пластической хирургии. И все же, с расстояния или в полумраке, она была сногсшибательна.

– Мне передали, что ты хотел меня видеть?

Ее голос был в самый раз для секса по телефону, низкий и скрипучий, а ее волосы, которые она перебросила через плечо, густыми от природы.

– Да. – Хорошо, что она плохо знала его, чтобы заметить, что он сидел перед ней полу-мертвый. – У меня есть особенный клиент…

– Тот парень, о котором все говорят? – Ее глаза округлились. – Секс-машина?

– Да. Я хотел спросить, сможешь ли ты встретиться с ним завтра на квартире. – Он договорился с c’Эксом на «раз в неделю», но когда шантажист звонит и просит девочку? Приходится подчиниться. – Я представлю тебя и…

– О, дааа, черт возьми. Девочки говорили о нем… он настоящий жеребец.

Она начала водить руками по своему телу, обхватывая груди, лоно.

– Завтра днем. – Он дал адрес Коммодора. – Я встречу тебя там.

– Босс, спасибо!

Когда она сузила взгляд, он понял, что последует дальше. И да, она сказала: – как я могу отблагодарить тебя?

Он покачал головой. – Никак. Просто приходи завтра вовремя.

– Ты уверен?

Он смотрел на нее, и что-то подмывало его уступить. Так ведь намного легче… словно падать в бассейн спиной назад, когда на улице – Июль… плеск, и тебе больше не жарко. Проблема в том, что следуя этой метафоре, он не умел «плавать». И каждый раз, когда он позволял себе охладиться, то оказывался под водой, без воздуха.

Усилия, которые он прикладывает, чтобы попасть на поверхность, просто не стоили секундного облегчения.

– Детка, спасибо, но я пас.

Женщина улыбнулась.

– Босс, у тебя появилась женщина?

Трэз открыл рот, чтобы сказать «нет».

– Да.

Ха, подумал он. Вот уж точно.

После их небольшой и счастливой беседы, Селена больше не появлялась в особняке Братства, а сам он не поедет на виллу Рива.

Он все еще помнил, как она выглядела, когда смотрела на него. В конце концов, он встал и вышел из комнаты… после того, как тишина стала вызывающе неприличной. Да, конечно, он мог добиться некой близости от нее. Но дело в другом: неважно, отправится он к с’Хисбе или нет. Он все равно замарал себя.

Он не мог предложить ничего стоящего ни Селене, ни кому бы то ни было.

– О-о, вот это новость, – выдохнула проститутка. – Можно я расскажу девочкам?

– Да. Почему нет.

Она буквально выпорхнула из его офиса.

Когда дверь закрылась, он вернулся к созерцанию панелей. На ее плоскости он видел Селену, словно она умерла и ее призрак преследовал его.

На мгновение у него даже помутился рассудок – он жалел, что между ними не осталось незаконченных дел, которые он мог использовать для встречи с ней. С другой стороны, он мог подступить к ней с тысячей предлогов…но предложить мог лишь одно – себя.

Он был недостаточно хорош вчера. Сегодня. Завтра…

Глубоко внутри него что-то начало меняться. Сначала он просто отметил это случайной мыслью. Но потом, когда мысль отдалась резонансом, он понял, что все было намного серьезней.

Смотря в свое будущее, он не увидел там ничего хорошего, не считая своего брата. айЭм – единственное, что было у него ценного в этом мире. И внезапно – перспектива сдаться королеве и ее дочери, стать сексуальным рабом, заключенным в стенах дворца, используемым только ради члена и спермы… казалось, она ничем не отличалась от его настоящей жизни.

Он периодически трахал кого-то, и ему было плевать.

Ни одна из этих женщин ничего для него не значила.

Почему же дочь королевы должна быть другой?

Ну, черт… единственное, что изменится? Его брат будет волен жить своей жизнью.

Он будет свободен.

И это станет единственным достойным поступком Трэза.

Сидя в своем кресле, он осознал… что это не такой уж плохой способ положить всему конец.

***

Сола покинула свою квартиру посреди ночи. Она просто не могла больше сидеть в четырех стенах, а терраса не могла утолить ее потребность в хождении.

Спускаясь по бетонным ступенькам, она прошла мимо мерцающего бассейна до тропинки сквозь кустарник. По другую сторону скрывался пляж, протянувшийся на милю в обе стороны. В лицо ударил сильный и теплый ветер.

Она пошла направо без особой на то причины и, засунув руки в карманы легкой куртки, нащупала телефон.

Он молчал.

Глядя на темный океан, прислушиваясь к волнам, бившимся о берег, Сола понимала, что он не зазвонит.

Да, конечно, ей будет звонить бабушка. Может, сотовый оператор. Ну, или из ремонтной мастерской по поводу ее новой развалюхи.

Но никто – с кодом региона 518.

Остановившись, она посмотрела, как луна позади нее своим светом касалась беспокойной воды. И хотя ее тошнило от этого, но она намеренно вернулась мыслями в багажник того автомобиля, чувствуя холод, вибрацию и страх от осознания, что то, что ждет ее, принесет с собой боль и страдания. Много боли.

Держа в голове эти воспоминания, она напомнила себе, почему молчание телефона – это хорошо…

В начале она не знала, что привлекло ее внимание.

Не запах; ветер дул ей в лицо. И она ничего не видела… изучив внимательно ландшафт позади нее, всмотревшись в нестриженные кусты, окинув взглядом еще один многоквартирный дом, некое подобие газона, бассейн… ничего не двигалось.

Ни звука.

– Эссейл? – прошептала она ветру.

Она пошла в сторону кустов. Перешла на бег.

Но когда она к ним приблизилась? Эссейла там не было.

– Эссейл! – крикнула она. – Я знаю, что ты там!

Из-за ветра ее голос ушел недалеко. Она побежала назад к дому. – Эссейл?

Сердце подпрыгивало в груди, предательская надежда вибрацией отдавалась в теле, ей даже начало казаться, что она парит над песком.

Но этот прилив оптимизма был сродни бензину в баке. Чем дольше она не получала ответа, тем ниже становился уровень, пока она не замедлилась… совсем остановилась.

– Эссейл..?

Сола с мольбой оглянулась по сторонам, надеясь увидеть его, хотя это последнее, что ей было нужно.

Но черноволосый мужчина, которого она так искала, не ответил на ее зов… и, в конечном итоге, чувство, что за ней наблюдают, утихло.

Будто его унес ветер.

Будто его и не было.

На обратном пути в свою квартиру, она позволила слезам свободно течь. На улице было темно. Их никто не увидит.

И незачем их скрывать.

Она была… сама по себе.

Глава 70

Время шло, недели, месяцы и времена года сменились с пронизывающего холода зимы на влажные ветра весны, затем пришли ароматные ночи, обещавшие раннее лето.

К маю Роф привык измерять время не календарем, поднятием ставней особняка или трапезами в своем доме.

Он мерил время ночами, которые проводил, слушая истории своих подданных.

Истории о жизни. О рождении и смерти. О бракосочетаниях и разводах. О болезнях и здравии.

Это было забавно: как бы ни была для него важна вампирская церемония, их с Бэт свадьба по человеческим канонам стала лучшим метрономом.

Его аудиенции с подданными были хорошо организованы благодаря спокойному, уверенному Абу, то есть Абалону, но ответные действия исходили от Рофа. Нужно было столько всего сделать, помочь семьям прийти к компромиссу, благословить сыновей и дочерей, разделить горе тех, кто страдал от потерь, и радость благословленных судьбой.

Бэт всегда сидела рядом с ним, Аб тоже присутствовал на аудиенциях, проверяя бумаги вместе с Сэкстоном в случае необходимости… а ее живот рос день ото дня.

– Мой господин, мы на месте, – сказал Фритц с переднего сиденья Мерседеса. – У дома господина Дариуса.

– Спасибо, дружище.

Они с Джорджем вышли из машины, потом он замер и нагнулся.

– Хэй, ты можешь купить еще клубники? И она снова уплетает морковь. И огурцы. Прихвати две банки этих соленых ублюдков.

– Мой господин, я мигом! Я возьму еще замороженный йогурт? Она ест его с шоколадной крошкой?

– А, черт. Да, и не забудь свеклу. И бифштекс.

– Ни в коем случае.

– И поторопись, хорошо? айЭм уже везет ее из «Поттери Барн».

Роф закрыл дверь.

– Ну, сделаем это, – сказал он Джорджу.

Пес знал, куда идти, направляя его к входу… замок на котором Роф открыл усилием мысли.

– Дорогая, я дома! – крикнул он.

– Ты купил мне цветы? – раздался ответный крик Лэсситера.

– Тебе – нет.

– Черт возьми. Ладно, сегодня я буду с Тором, поэтому давай пошевеливаться. У нас полный список назначенных встреч, а я хочу успеть к «Адской Кухне»¹⁵⁴.

– Ты не можешь записать это дерьмо? – ворчал Роф, заходя с Джорджем на кухню.

– Да, но у меня тяжко с импульсным управлением. Передача в девять, ясно? А я ненавижу ждать. Кстати, я поставил Джорджу свежей воды возле твоего кресла.

– Хэй, мой брат, – сказал Ви, когда прошел сквозь арку и зажег самокрутку. – Где твоя девочка?

Лэсситер встрял:

– Она же скоро вернется?

Роф с улыбкой сел на свое место. Этот раздражающий сукин сын всегда становился серьезным, когда речь заходила о Бэт… и это было очаровательно.

– Она еще не вернулась? – спросил Рейдж, заходя в комнату.

– Да сколько времени занимает заказ детской мебели? – требовательно спросил Бутч на входе.

– Недели, – ответил Зи. – Ты даже представить себе не можешь.

И так далее, народ все подходил, задавая один и тот же вопрос – Блэй, Куин, Фьюри и Ривендж.

Вслух не спросил только Джон… но ему и не требовалось. Брат Бэт выражал молчаливое беспокойство с тех самых пор, как объявили о беременности Бэт. И Рофу это нравилось. Джон ни разу не вставал между ними, но всегда был рядом, прислушивался, поддерживал, общался с ней, приносил фильмы.

Забавно, серьезность, с которой он отнесся к ситуации, напомнила ему Дариуса.

Боже, жаль, что брат не сможет видеть того, что произойдет… уже через четыре недели?

Господи Иисусе…

Каждый раз, когда Роф думал о приближающемся событии, он замечал, как перестает дышать. И приходилось напоминать себе о тех медицинских осмотрах, на которые айЭм возил ее. Беременность Бэт протекала идеально. Она была здорова, счастлива, хорошо ела и питалась… хотя Доктору Сэм, человеческому терапевту не следовало знать об этом. Сердцебиение было замечательным. Их сын был в порядке.

Все шло слишком хорошо.

Еще четыре недели…

– Лилан! – Роф вскочил с кресла.

Раздались всевозможные приветствия от его братьев, но потом они ушли с дороги, чтобы Бэт могла сразу устремиться в его объятия. И когда он поднял ее, то сделал это аккуратно, стараясь не давить на живот.

– Как ты? – прошептал он ей на ухо, зная, что однажды она скажет в ответ, что чувствует схватки.

– Все в порядке, спасибо зарядке. О, Боже мой, я купила все самое лучшее. Пришлось выбирать в синей гамме… у нас же мальчик. Колыбель и пеленальный стол идеальны… ведь правда, айЭм?

– Идеальны, – ответил Тень.

Без сомнений, несчастного ублюдка совсем не волновало это дерьмо, но это и неважно. Он тоже не отходил от Бэт и был ее защитником в мире людей… и Рофу была известна причина: так айЭм выражал благодарность за то, что домочадцы приняли его и его проблемного брата в особняке, после того как Коммодор скомпрометировали. К тому же, было очевидно, что ему нравилась Бэт в сугубо платоническом смысле.

– Правда же? Я знаю, правда! – Бэт обняла Рофа так крепко, что он не мог сглотнуть. – Я так рада! Хочу увидеть его прямо сейчас!

– Инстинкт наседки? – Спросил Роф, обращаясь в ту сторону, откуда последний раз слышал голос Зи.

– Ага. Держи карман шире. У тебя впереди «Дайпер Джини»¹⁵⁵ и всякие бутылочки.

– Мы возьмем «Борн Фри», – Бэт сообщила ему так, будто он понимал, о чем речь. – Если у меня не будет молока.

Роф просто сел на кресло и устроил ее у себя на коленях, собираясь расслабиться и позволить Бэт с наслаждением делиться новостями. А братья и остальные воины? Они просто собрались вокруг, задавая вопросы, как это сделали бы старшие братья.

Все они готовы отдать жизнь за нее и малыша в ее животе.

Этого достаточно, чтобы заставить мужчину заморгать от подступающих слез.

Обнимая свою женщину, Роф обнаружил, что его рука выписывает круги на ее твердом животике, и он мысленно вернулся к вчерашнему вечеру. Как только он преодолел свой пунктик относительно секса, все стало таким же, как это было во времена их знакомства.

Всплески гормонов – та еще прелесть.

Из-за позднего срока Бэт приходилось быть сверху, но он нисколько не возражал. Ему нравилось обхватывать ее потяжелевшие груди ладонями, чувствовать, как ее лоно принимает его по-новому, ведь сейчас ее тело так изменилось.

Более того, может, у них найдется время по-быстрому…

– Хэй, Аб.

– Аб, здорово.

– Альбакор, как житуха?

Естественно, Лэсситер один упорно отказывался произносить его имя правильно.

Пока Абалон, запинаясь, приветствовал всех, было невозможно скрыть улыбку. Парень все еще не привык к братьям, но они привыкли к нему. Роф тоже.

– Мой господин, моя госпожа, добрый вечер.

– Абалон, как поживает твоя дочь? – спросила Бэт.

– Да, Аб, как прошло вчерашнее свидание.

Повисло глухое молчание.

Братство усыновило мужчину и его единственную дочь, и горе тому козлу, который повел ее на свидание, если он дурно обошелся с ней.

– Ну, не думаю, что это любовь всей ее жизни. Но она вернулась аж за тридцать минут до комендантского часа.

– Хорошо. – Рив кивнул. – Значит парень сохранит себе ноги. Так, что у нас на повестке?

– Гора дел, – доложил аристократ. – У первой пары только что родился внук, и они хотели просить позволения привести сюда его с матерью. Их дочь не состоит в браке с отцом ребенка, и они боятся, что это может оскорбить вас.

– Никоим образом.

Голос Абалона оставался ровным.

– Но для них важно лично попросить разрешения.

– Хорошо. Не вопрос. Когда я должен встретиться с ребенком?

Абалон рассмеялся.

– Завтра вечером?

– Я буду. Кто дальше?

– На самом деле, мой кузен. Он ищет позволения…

Джентльмен продолжал детали родственных взаимоотношений, и Роф в очередной раз завороженно слушал. Аб держался скромно и уважительно, никогда не переходил границ, и каждую гребаную ночь изливал неистощимый источник знаний и состраданий.

Это, черт возьми, впечатляло.

Откинувшись на спинку кресла и выслушав длинное предисловие, Роф потрясенно осознал, что мог делать это до бесконечности. На самом деле.

Особенно находясь в непосредственной близости к своей шеллан, рядом со своим псом и в окружении братьев.

***

Чувствуя всеобъемлющий страх, Ана положила руку на округлившийся живот, наблюдая, как ее супруг собирается для предстоящей ночи.

Смотря на него, окруженного мерцающим светом от камина и свечей, она видела значительные перемены. В последние месяцы она отмечала, как он менялся, но в этот вечер все то, что она видела украдкой, сейчас слилось воедино, достигнув кульминации.

Сейчас Его тело было другим, более жестким, мускулистым. Намного крупнее.

Выражение его лица также изменилось. По крайней мере, когда он пребывал в подобном настрое.

Будто почувствовав на себе ее взгляд, Роф посмотрел на Ану.

– Как долго тебя не будет? – спросила она. – И не лги мне. Я знаю причину твоей поездки.

Он отвернулся от нее к дубовому столу, на котором лежали одежды, которых она раньше не видела. Их принесло Братство. Все было черного цвета.

– Я вернусь на рассвете.

Его голос был ниже, чем обычно, холоднее. А потом она осознала, что он надевал на грудь кожаные ремни. Такие носили Братья.

– Ты собираешься сражаться? – спросила она сквозь сжавшееся от ужаса горло.

Он ответил ей только после того, как вложил в ножны два черных кинжала рукоятями вниз, над своим сердцем.

– Я вернусь на рассвете.

– Ты собираешься убить их всех?

– Ты хочешь, чтобы я ответил?

– Да.

Роф, ее супруг, ее любимый, отец ребенка, растущего в ее чреве, подошел туда, где она сидела, перед дамским столиком с зеркалом. Когда он опустился на колени, она испытала облегчение, потому что таким он был ей привычен. Особенно когда смотрел ей в глаза.

– Я сделаю то, что должен, – сказал он.

Она положила ладони на его лицо, проводя по нему, вспоминая все те рассветы, когда он возвращался домой в крови, опухший, хромающий, с ноющими мышцами. Но в последнее время он продолжал регулярные тренировки и возвращался без ранений.

Ей следовало понять, что время пришло.

– Береги себя, – взмолилась она. – Ты нужен нам.

На этом он крепко поцеловал ее, а потом вышел из их покоев. Прежде чем захлопнулась дверь, она увидела Братьев, выстроившихся вдоль коридора, у каждого был факел.

Они поклонились ее хеллрену, когда он вышел.

Один…

Уронив голову на руки, она поняла, что ей оставалось одно… молиться.

Глава 71

Когда Роф встретил своего первого посетителя, Бэт проскользнула на кухню и стащила чашку свежей клубники, которую Фритц купил для нее в местном «Ханнафорде».

Блин, за несколько месяцев она привыкла, что ее балуют… Бэлла сказала, что она должна наслаждаться этим, хотя требуется время, чтобы свыкнуться: все вокруг были такими добрыми – Братья и их шеллан, персонал, Джон Мэтью, Тени. Это потрясающе.

Как и сама беременность.

Это чудо, что ее беременность протекала как у всех нормальных женщин. Сейчас пошел восьмой месяц, и она чувствовала себя прекрасно. У нее было полно сил, лодыжки не отекали, не было растяжек, и ребенок ликовал от каждого приема пищи. Особенно если речь шла о сахаре.

К этому она не готовилась.

Неприятности? Черт, да, она только об этом и думала. После первоначального шока, испытанного у врача, она зашла в Интернет и напугала себя до чертиков разными глупостями о том, что может пойти не так. Единственный плюс во всем этом – в тот момент уже прошел первый триместр, в течение которого случалось большинство выкидышей… но, к несчастью, жаждущий период стал неприятной неожиданностью, из-за которой она не могла расслабиться целый месяц.

Почти все беспокойства улетучились, ведь сейчас она уже вышла на последний, четырехнедельный круг. Да, конечно, роды – то еще испытание… но нет, она не станет себя накручивать мыслями о естественных родах. И каждый раз, начиная дергаться, Бэт просто напоминала себе, что миллионы женщин и вампирш прошли через это до нее.

Что включал ее план рождения, так это айЭма и Трэза, и их доступность в любую секунду на протяжении следующих четырех недель. Доктор Сэм пообещала быть свободной вне зависимости от времени суток… Бэт подозревала, что эту преданность ей внушил айЭм мановением ментальной руки.

Он провернул, разумеется, скрытно, еще много подобных трюков.

И таким образом они успешно сохранили существование расы в тайне.

Она надеялась, что, как и у большинства женщин, роды начнутся ночью, чтобы Роф смог принять в этом участие. Но они оба сошлись в одном… даже если у него поедет крыша, ее безопасность и безопасность ребенка превыше всего.

И значит, она поедет к Доктору Сэм…

– Мадам, вам нравятся ягоды? – спросил Фритц.

Посмотрев в другой конец отцовской кухни, она кивнула.

– То, что надо.

Когда дворецкий засиял, словно лотерею выиграл, Бэт прикончила остатки в чашке и позволила ему забрать посуду.

Выходя в столовую, она старалась не шуметь на пути к своему мягкому креслу.

Роф расположился в своем любимом кресле, стоявшем слева, за столом Сэкстона. Напротив в аналогичном кресле сидел мужчина со сложенными на коленях руками, сгорбленными плечами и лицом серого цвета. Одежда на нем была не модной, а, скорее, купленной в «Таргете», часы далеко не «Ролекс», а простые, с резиновым ремешком черного матового цвета.

Роф подался вперед и протянул ладонь.

– Что произошло?

Мужчина качнулся в кресле.

– Она… – Внезапно он посмотрел на Бэт, и его лицо побелело еще сильнее.

Она напряглась и положила ладонь на живот.

О… черт.

– Поговори со мной, – сказал Роф низким голосом.

– Она… – И мужчина зашептал так быстро, что она ничего не разобрала.

Но Роф, очевидно, понимал каждое слово. Бэт наблюдала, как ее муж стиснул руки, напряг предплечья , и сразу поняла, о чем речь.

Смерть. При родах.

Она слышала о том, как вампирши страдают на родильном ложе, как они его называли, но не осознавала масштаба потерь. Сейчас, общаясь с гражданскими? Она была в ужасе.

Столько смертей. Матерей и детей.

Так же, как умерла ее мамэн.

Это – трагедия, с которой не могла справиться медицина. Нужно отдать должное Хэйверсу: его клиника была оборудована по первому слову техники, и все же случалось и плохое. Казалось, постоянно.

Протянув руки, Роф положил их на плечи мужчины. Он тоже говорил тихо, но чтобы он ни сказал, мужчина, лишившейся всего в этой жизни, кивал.

Они долго оставались в таком положении.

Когда аудиенция подошла к концу, они встали и обнялись, гражданский был намного меньше ее мужа.

Перед уходом, мужчина поцеловал кольцо Рофа.

Абалон проводил посетителя, и Роф медленно опустился в кресло. Его брови были нахмурены, губы сжались в угрюмую линию.

Встав, Бэт поморщилась и потянула спину. Подойдя к нему, она хотела крепко обнять мужа, но решила, что сейчас не стоит лишний раз напоминать ему о своей беременности.

– Я не могу помочь ему, – сказал Роф сорвавшимся голосом. – Не могу… помочь в его ситуации.

– Порой достаточно просто знать, что ты не один.

– Я не уверен в этом.

Но он взял ее руки и поднес к своим губам, целуя костяшки, одну за другой. И когда ее охватила внезапная волна истощения, казалось, он сразу заметил это.

– Не хочешь поехать домой? – Спросил он.

– Как ты догадался?

– Ты только что зевнула.

– Разве?

– Пусть Фритц отвезет тебя.

Потянув спину, она захотела остаться, но нужно трезво смотреть на вещи.

– Наверное, не стоило гулять по торговому центру так долго.

– Езжай, отдохни. Я буду дома через пару часов и включу какую-нибудь паршивую телепередачу для нас, хорошо?

– Звучит божественно.

– Хорошо. – Он снова поцеловал ее. А потом еще раз, будучи не в состоянии удержаться. – Я люблю тебя.

– И я тебя.

– Фритц! – крикнул ее муж. – Машину!

Она не забыла перед уходом пару раз погладить Джорджа и сказала ему, где будет.

А потом она вышла в ночь, села на заднее сиденье Мерседеса и направилась в особняк.

Откинув голову на подголовник, Бэт чувствовала, как медленно вырубается.

– Фритц, боюсь, сейчас из меня плохой собеседник.

– Мадам, просто отдыхайте.

– Хорошая идея, Фритц.

***

Когда Бэт ушла, Роф откинулся на спинку кресла, ни капли при этом не расслабившись.

… она умерла на моих руках…

…я держал на руках своего мертвого сына…

– Мой господин?

– Что, прости? – Он встряхнулся. – Что?

Абалон прокашлялся.

– Господин, вы желаете сделать перерыв?

– Да. Просто дай мне минуту. – Взяв поводок Джорджа, он сказал: – Кухня.

Пройдя с псом через откидную дверь, он с облегчением обнаружил, что Фритц уже уехал, а братья оставались на периферии.

Черт, почувствовав боль и печаль гражданского, он сразу понял, чего лишился мужчина… и не в материальном плане. Такую агонию не испытывают из-за вещей. Абалон, разумеется, знал всю историю, но Роф предпочитал, чтобы люди сами рассказывали ему все; он хотел слышать их напрямую.

В этом случае не рождение ребенка отняло у женщины жизнь.

Автокатастрофа.

Роф ожидал первого варианта, но судьба разыграла все иначе. Нет, женщина и ребенок пережили роды. Их убил пьяный водитель по дороге домой из клиники Хэйверса.

Повседневная жестокость судьбы порой выбивала почву из-под ног.

Подойдя к столу, он выдвинул стул и сел. Он был уверен, что сидел лицом к окнам… но, конечно, не видел их.

Он слышал столько историй, но эта… Господи, она потрясла его.

Он не знал, как долго просидел там, но, в конце концов, Ви заглянул в комнату.

– Ты в порядке?

– Нет.

– Хочешь, перенесем?

– Ага.

– Тогда решено.

– Ви?

– Ага?

– Ты помнишь то видение, о котором рассказал мне? Где я смотрел на лицо в небесах и держал будущее в своих руках?

– Ага.

– Что…

Внезапно он вспомнил агонию того гражданского.

– Нет, забудь. Я не хочу знать.

Порой, лучше не знать. Если бы тот гражданский мог увидеть будущее, это ничего не изменило бы. Он бы провел отпущенное им время с женщиной и малышом, пребывая в ужасе от грядущих событий.

– Я уберу со столов, – сказал брат спустя мгновение.

Откидная дверь захлопнулась.

Без явной причины Роф подумал о своих родителях, гадая, какой была ночь его рождения.

Они никогда не говорили об этом, а он не спрашивал. У них всегда было столько забот… к тому же, он был слишком юн, чтобы думать о таких вещах.

Он попытался представить появление на свет собственного ребенка, но не смог выстроить цепь событий. Даже гипотетически было замешано слишком много эмоций, чтобы дать резонанс.

Но одно было чертовски ясно.

Он просто не знал, с какой стороны подойти к этой мысли.

Роф погрузился в размышления, и воспоминания последних двух месяцев всплыли в памяти. Истории и проблемы, подарки, полученные и сделанные. После всего напряга, с которым он выполнял королевские обязанности, сейчас он с большим удивлением действительно полюбил свое дело.

Он даже перестал скучать по сражениям.

Черт, было много других вызовов, в которых нужно было одержать верх: битвы, в конец концов, не всегда велись на поле боя, и порой враги вооружались не обычным оружием. Порой они даже играли вничью.

В конечном счете, Роф понял, почему его отец сидел на троне. Понял, черт возьми.

И это забавно: одна общая черта сближала так много людей – это любовь к своей семье. Их супругам, родителям, детям; это было важнее всего.

Всегда.

Семья превыше всего.

Следующее поколение превыше… всего.

Он вспомнил ночь, в которую убили его родителей. Единственное, что они сделали перед тем, как разбили ту дверь? Они спрятали его. Уберегли… и дело не в будущем преемнике трона. Закрывая его в том потайном месте, они сказали нечто иное.

Я люблю тебя.

Это единственное, что имело значение, когда их время подошло к концу.

Не «будь хорошим Королем», не «иди по моим стопам». Не «заставь меня гордиться тобой»…

Я люблю тебя.

Это – неразрывная нить, протянутая сквозь смерть и время.

И представляя появление на свет своего сына, он был чертовски уверен, что первое, что он скажет – я люблю тебя.

– Роф?

Подскочив, он повернулся на голос Сэкстона.

– Да? Прости, я задумался.

– Я закончил с бумагами, поступившими прошлой ночью и сегодня.

Роф снова повернулся к окнам, которых не мог увидеть.

– Ты быстро справляешься.

– На самом деле, уже три утра. Ты сидишь здесь уже пять часов.

– Оу.

Но он не сдвинулся.

– Братья большей частью уже отбыли. Фритц еще здесь. Он наверху. Убирается.

– А.

– Если тебе ничего не нужно…

– Кое-что, – услышал он себя.

– Конечно. Чем я могу помочь?

– Я должен кое-что сделать для своего сына.

– Завещание?

Начав обдумывать это, Роф немного нервничал. Боже, можно подумать, что резкие повороты жизни должны сопровождаться предупредительными знаками, маленький желтый указатель должен направлять движение в нужную сторону и, может, предлагать ограничение скорости.

С другой стороны, его шеллан забеременела за несколько месяцев до жажды.

Поэтому жизнь всегда поступает по своему, разве нет?

– Да. Вроде того.