Текст книги "Король (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

Глава 41

Бэт нужно было взять себя в руки и просто посмотреть в зеркало.

Хотя она пребывала в совершенно незнакомом состоянии истощения, она просто должна была выбраться из кровати и на ноющих ногах пересечь ковер, взяв прицел на лампу у раковин в ванной. И в это время ее тело представляло собой весьма странное сочетание больных, напряженных мускулов и жидких, желеобразных внутренних органов… а ее мозги, очевидно, были солидарны с последними: она не могла удержать в голове ни одной мысли, отрывки предыдущего дня и ночи маячили на переднем плане, но не могли оформиться в связную мысль.

Увидев свое отражение, она в ужасе отшатнулась: она словно превратилась в призрака… и не просто потому, что была бледной. Хотя она была выжата, как лимон, ее кожа светилась изнутри, словно после профессионального макияжа в «Сефоре»¹¹⁹. Черт, даже волосам самое место в рекламе «Пантин»¹²⁰.

Нет, на призрачность намекала лишь ее ночнушка от «Ланс»: фланелевая, размером с цирковой шатер, бледная бело-голубая ткань окружала ее облаком и топорщилась везде, где только можно.

Это напомнило ей фильм «Битлджус»¹²¹. Джину Дэвис¹²² и менее злого, с меньшим ИМТ¹²³ Алека Болдуина¹²⁴, застрявшего в загробной жизни, слоняющегося по дому в мешковатой простыне, такого же страшного, как и Каспер¹²⁵.

Посмотрев вниз, она наклонилась и подняла обезболивающий набор, который так и не использовала по назначению. Застегнув его, она убрала футляр туда, где его нашла – на столик между двумя раковинами.

Боже, может дело в последствиях, или же в тех гормонах, что все еще будоражили ее кровь, но пережитое казалось сном, воспоминание было таким же смутным, насколько выворачивающим и ярким был опыт.

Но она четко помнила все, что было до жажды. Как пациент, чьи симптомы не увязывались между собой, пока не пришел сам диагноз… она думала о прошлых четырех месяцах… желании завести ребенка, перепадах в настроении, постоянном голоде, прибавке в весе. ПМС в стиле вампиров.

Она уже давно встала на «путь к фертильности». Просто не сопоставила все симптомы…

Сосредоточившись на зеркале, она наклонилась поближе к поверхности. Не-а, черты лица не изменились. Ей просто показалось.

Также было с ее превращением.

Роф помог ей пережить и это. Забавно, как и с жаждой, перед превращением она тоже чувствовала странные перемены: беспокойство, повышенный аппетит, головные боли от пребывания на солнце.

Она гадала, испытает ли она такой же шок, узнав о своей беременности, какой почувствовала, когда выяснила о своей вампирской природе.

Положив руку на живот, она подумала… что, скорее всего, так и будет.

Неожиданно для себя Бэт вспомнила, как очнулась после превращения. Первым делом она заглянула в ванную. По крайней мере, из внешних признаков в тот раз она обзавелась только клыками. Сейчас все изменения будут происходить изнутри.

По крайней мере, ее живот был еще слегка вздутым. Хотя, скорее всего, виноват вес, который она набрала на диете Брейерса¹²⁶.

Или она могла быть беременна. Ну, вот прямо сейчас.

Она представила парня из рекламы AT&A «Бесконечность умножить на бесконечность»¹²⁷, понимая, что пусть и Роф обслужил ее во время жажды, будет сумасшествием с ее стороны считать, что он как по волшебству сделает крутой поворот на сто-восемьдесят и внезапно воспылает желанием завести детей.

Опять, это если она беременна.

Встретив собственный взгляд в отражении, она гадала, какой механизм, черт возьми, запустила в движение. В жизни были вещи, которые невозможно исправить.

Это не одна из них…

Желудок издал такой звук, будто ее сердце провалилось до таза. Посмотрев вниз, она пробормотала:

– Ладно, двигаемся вперед.

Пока ее ЖКТ переваривал еду, которой она заправилась, Бэт вернулась к кровати.

Но в итоге не легла на нее.

Вместо этого, она подошла к шкафу, натянула синий халат и надела на ноги в носках розовые угги, которые Марисса в качестве шутки подарила всем женщинам в доме.

Покои Первой Семьи были такими роскошными, что она не любила подолгу смотреть или раздумывать об их декоре, и, как всегда, с облегчением их покинула. Да, да, конечно, место было довольно милым… для султана. Ради всего святого, это словно пытаться заснуть в пещере Али-Бабы, на стенах и потолке сверкали драгоценные камни… причем, далеко не фальшивые.

И нет, она никогда не привыкнет к золотому унитазу.

Чистый абсурд…

Срань Господня, подумала она, закрыв позади себя непроницаемую дверь. Как можно вырастить ребенка в такой обстановке?

Ребенка хотя бы наполовину нормального.

Спускаясь на второй этаж, Бэт осознала, что упустила еще один нюанс о детях: она так зациклилась на желании забеременеть, что не подумала, как воспитывать детей в подобных условиях.

Их малыш будет принцем или принцессой. Следующим наследником престола.

О, и, кстати, как рассказать ребенку, что его отцу стрелял в горло кто-то, возжелавший корону?

Боже, почему она раньше не подумала обо всем этом?

Выйдя с лестничной площадки, она направилась в кабинет Рофа, слыша приглушенные голоса из фойе.

Она немного удивилась, не обнаружив его за столом и решила, что именно Фритц принес ей еду, потому что ее хеллрена завалила гора работы.

Зайдя в комнату, она посмотрела на огромный деревянный трон и прищурилась, пытаясь представить на нем своего сына… или дочь. Потому что нахрен Древнее Право: если у них родится девочка, Бэт лично убедится, чтобы ее муж изменил правила.

Если Британия позволила себе королеву на троне, смогут и вампиры.

Боже… она серьезно об этом думала?

Потирая виски, она понимала, что все это – вершина айсберга, с которым столкнулся Роф… а она, тем временем, думает об игрушках, наслаждается внутренними дебатами по выбору тряпочных подгузников или Памперсов, видеомониторинга и ее отношению к новым коляскам от «Поттери Барн». Груднички и детские вещи. То, над чем ломали головы Белла и Зи, их покупка, использование.

Она совсем не думала о том, как воспитывать детей вплоть до совершеннолетия. А ведь именно это так волновало Рофа.

Внезапно и четко как никогда она осознала давление, которое передавалось по наследству вместе с тем резным троном: хотя она была непосредственным свидетелем, истинное бремя никогда не было видно так ясно, как сейчас… когда она представила своего ребенка там, где каждую ночь сидел ее супруг.

Она в спешке покинула комнату.

Роф мог быть в двух местах… в тренажерном зале или в бильярдной комнате.

Минутку, в бильярдной точно никого не могло быть.

Блин, ну и беспорядок.

Поправив ночнушку и халат, она побежала по ступенькам… но из-за тряски внутренних органов, ее затошнило, и пришлось замедлиться.

Она пересекла мозаичную яблоню, решив, что спросит о тех, кто был в столовой…

И застыла в арочном проеме.

Несмотря на то, что до трапезы было далеко, за столом собрались все домочадцы… произошло что-то ужасное: ее семья напоминала коллекцию статуй из музея Мадам Тюссо¹²⁸, они безжизненно сидели на стульях, лица те же, но выражения на них совершенно ненормальные.

И все взгляды были обращены на нее.

Когда Роф поднял голову и посмотрел в ее сторону, Бэт показалось, что она снова прошла через превращение и как в тот раз, поднявшись из подвала дома ее отца, зашла в столовую и обнаружила там Братьев. Разница в том, что тогда все в комнате сильно удивились.

Сейчас же было что-то принципиально иное.

– Кто умер?! – требовательно спросила она.

***

В Старом Свете Кор и Шайка Ублюдков жили в замке, который, казалось, вырастал из земли, будто земля выталкивала из себя каменное строение, изгоняя, как опухоль. Расположенное на заросшей незаселенной горе, здание возвышалось над средневековой деревушкой, крепость была не столько величественной, сколько обиженной. И внутри все было не менее отталкивающим: призраки мертвых людей бродили по многочисленным комнатам и особенно в огромном холле, сбивая предметы с массивных столов, раскачивая канделябры из кованного железа, опрокидывая горящие поленья в каминах.

Воистину, там они чувствовали себя как дома.

Но в Новом Свете… они жили в тупике, в колониальном доме с хозяйской спальней цвета испражнений.

– Мы это сделали! Воистину, трон наш!

– Мы будем править вечно!

– Ю-ху!

Пока его бойцы поздравляли друг друга, поглощая алкоголь, он сел на диван в гостиной, с ностальгией вспоминая величественный зал того замка. Он казался более подходящим местом, чтобы созерцать, как благодаря его усилиям успешно творится история. Потолки в восемь футов высотой и бархатные кушетки – этого мало для события подобных масштабов.

К тому же, их замок… ранее служил пристанищем Первой Семьи. Свержение Рофа с престола, объявленное в месте его рождения – это подняло бы большую шумиху.

Может, эти убогие, пригородные окрестности лишали Кора радости, от которой распирало его воинов?

Но нет, дело было в другом: битва с Рофом еще не окончена.

Ее нельзя закончить вот так. Слишком просто.

Вспоминая путь от самого начала и до сего момента, Кор мог лишь покачать головой. Перед тем, как он пересек океан и прибыл в Новый Свет, все, казалось, было в большей степени под его контролем. После смерти Бладлеттера, он стал лидером своих солдат и столетиями наслаждался битвами с Обществом Лессенинг, после того, как Братство отбыло в Колдвелл.

В конечном счете, благодоря их неизменным успехам на поле боя, предмет охоты иссяк, и сложно найти удовольствие в преследовании тех бесхвостых крыс.

Он захотел трон сразу же, как высадился в Новом Свете, потому что… трон был здесь.

И, наверное, потому что он знал, что если он не завладеет троном, то на него и на его Ублюдков объявят охоту: рано или поздно, Братство прознает об их присутствии и захочет подмять под себя.

Или просто их уничтожить.

Но благодаря его стараниям, расположение сил кардинально изменилось; он превзошел силами их и Короля. И это было странно. Чувство, что он в какой-то степени не контролировал ситуацию, казалось иррациональным…

Когда Бальтазар издал вопль ликования, а Зайфер плеснул себе еще джина – или водки? – терпение Кора иссякло.

– Он еще не ответил, – Кор прервал их веселье.

Все повернулись к нему, нахмурившись.

– Кто не ответил? – спросил Тро, опуская бокал. У остальных были красные пластиковые стаканы или же они пили из горла.

– Роф.

Тро покачал головой.

– Он не может ответить, по закону он бессилен. Он ничего не может предпринять.

– Не будь так наивен. На наш артиллерийский залп последует ответ. Это далеко не конец.

Он поднялся на ноги, его тело гудело от беспокойства, сопровождавшего его движения рывками, которые он пытался скрыть.

– Со всем уважением, – Тро помедлил. – Не вижу, что бы он мог предпринять.

Отворачиваясь от пьянки, Кор сказал:

– Помяни мое слово, это еще не конец. Вопрос в том, сможем ли мы продолжить после его реакции.

– Куда ты направляешься? – требовательно спросил Тро.

– Наружу. И не стоит за мной следовать. Благодарю.

«Благодарю» прозвучало скорее как «отвалите», подумал он, дематериализуясь сквозь хрупкую парадную дверь и обретая форму на лужайке.

В этой части города не было других домов, только насосная станция городских сетей водоснабжения.

Он запрокинул голову назад и посмотрел на небо. Лунного света не видно, полотно из облаков обещало еще больше снега, загораживающего источник света.

Да, в миг своего триумфа он не испытывал великой радости или чувства, будто цель достигнута. Он ожидал, что будет испытывать… ну, счастье, хотя в его лексиконе сложно найти такое слово. Вместо этого он был таким же опустошенным, каким причалил к этим берегам, ему было скверно вплоть до...

О, черт. Он знал причину своих беспокойств.

Разумеется, дело в его Избранной.

Пока его воины наслаждались иллюзией победы, он хотел направиться лишь в одно место… хотя это, без сомнений, подвергнет его жизнь риску.

И он направился на север.

Путешествуя по морозному воздуху, его молекулы воссоединились у подножия одной из гор в самой отдаленной части Колдвелловских земель.

Он стоял среди сосен и дубов, его военные ботинки с хрустом сминали снег. Он смотрел вверх, хотя и не мог разглядеть очертания вершины.

В действительности, он видел лишь на три фута впереди себя и не больше.

Существенно размытый ландшафт перед ним – не следствие погоды или специфики местности. Это магия. Какой-то трюк, ему непонятный, но отрицать существование которого было невозможно.

Он следовал за своей Избранной до этого места.

Когда она отправилась в ту клинику, и его охватил ужас при мысли, что Братья причинили ей вред в отместку за то, что она дала ему вену… он дождался, пока она закончит лечение, и проследовал сюда.

Воистину, ее манипуляцией заставили накормить его. Она спасла его жизнь не по своему выбору, но обманутая Тро… и не в первый раз он пожалел, что отправил воина к Братству. Если бы он не решил наказать его таким образом, то ни один из них никогда бы не встретил ее.

И он бы не узнал своего пироканта¹²⁹.

По правде, незнание того что эта женщина существует, ее запаха и вкуса ее крови, отсутствие тех раздирающих душу, украденных у судьбы мгновений в машине… это было бы ему спасением.

Воистину, он будто сам отпилил себе ногу.

Он неосознанно перешел ей дорогу.

Смотря на границы тумана, он собрался с духом и пересек барьер. Он кожей почувствовал предупреждение, его внутренние инстинкты активизировались силовым полем, встревоженные безосновательным чувством страха.

Шагая вперед, его ботинки хрустели по настилу, и только небольшой подъем указывал, что он на самом деле поднимался в гору.

В мгновение своего триумфа, он хотел быть с женщиной, которую не мог заслужить.

Глава 42

В общем и целом, когда ваш супруг отказывается произнести хоть слово, пока вы не окажетесь за закрытыми дверьми и без свидетелей?

Значит, случилось что-то действительно скверное.

Услышав, как позади захлопнулись двойные двери кабинета, Бэт подошла к камину и протянула ладони навстречу теплу. Внезапно ей стало так холодно… особенно когда Роф решил не садиться за стол, на трон своего отца.

Ее хеллрен сел на одну из двух французских голубых кушеток, и эта малышка с весьма не женственным протестом прогнулась под его весом.

Джордж устроился у ног хозяина и глядел вверх так, будто тоже ждал, когда же бросят второй ботинок.

А Роф просто смотрел перед собой, пусть ничего и не видя. Его брови были низко опущены к очкам в оправе, и аура вокруг была такой же черной, как и его волосы.

Поворачиваясь спиной к источнику тепла, она скрестила руки.

– Ты пугаешь меня.

Молчание.

– Почему ты не садишься за стол? – хрипло спросила она.

– Он больше не принадлежит мне.

Кровь отлила от ее лица.

– Что ты… ты о чем?

Роф снял очки и, упершись локтем в колено, потер глаза.

– Совет сместил меня.

– Что за… ерунда? Как? Что они сделали?

– Не важно. Но они добрались до меня. – Он резко рассмеялся. – Слушай, по крайней мере, я распрощаюсь с бумажной тягомотиной. Пусть сами собой управляют… желаю им удачно повеселиться в спорах и препирательствах о всякой чепухе…

– На каких основаниях?

– Знаешь, что самое стремное? Я ненавидел эту работу, но сейчас, когда ее нет… – Он снова потер лицо. – Ну да ладно.

– Я не понимаю. Ты Король по праву крови, и расой должен править монарх. Как им это удалось?

– Это не имеет значения.

Бэт сузила глаза.

– Что ты от меня скрываешь?

Он резко встал и начал расхаживать, воскрешая в памяти расположение мебели.

– У нас появится больше времени для двоих. Не так уж плохо, особенно если ты беременна. И, черт, если ты родишь, часть того, что мне так мешало, перестанет быть проблемой…

– Ты же понимаешь, что я выясню. Не скажешь ты, я найду другого.

Роф подошел к столу и пробежал руками по резным краям. Потом провел пальцами по трону, внутренней и внешней поверхности из дерева.

– Роф. Говори. Сейчас.

Хотя выразилась она весьма резко, он не скоро заговорил. И когда это произошло, его ответ был неожиданным… и таким же опустошительным, как и все происходящее.

– Основание… это ты.

Хорошо, неплохо бы сесть.

Подойдя к той же кушетке, на которую садился Роф, она буквально рухнула на мягкие подушки. – Почему? Как? Что я такого сделала?

Господи, от мысли, что он лишился трона из-за чего-то, что она…

– Ты ничего не сделала. Дело в том… кто ты.

– Чушь какая! Они меня даже не знают!

– Ты полукровка.

Ну, это ее заткнуло.

Роф подошел к ней и встал на колени. Взяв ее руки, он сжал их в своих больших ладонях.

– Послушай меня, я хочу, чтобы ты не сомневалась в этом… я люблю тебя, всю тебя, целиком и полностью. Ты прекрасна во всем…

– Не считая того недоразумения, что моя мать была человеком.

– Это их гребаная проблема, – отрезал он. – Мне плевать на их долбанные предубеждения. Это ни капли не влияет на меня…

– А вот и неправда. Ведь из-за меня ты больше не сядешь на этот трон, верно?

– Я ненавидел свою работу.

– Я о другом говорю.

– Прошлое – есть прошлое, и мои родители погибли несколько веков назад.

Она покачала головой.

– Это совсем неважно. Я знаю, почему ты терпел все это… из-за них. Не лги мне… и, что более важно, не обманывай себя.

Он резко отстранился.

– Я не обманываюсь.

– Нет, как раз наоборот. Я наблюдала за тобой последние два года. Я знаю, что тобой двигало… и будет ошибкой считать, что твоя привязанность испарится в раз лишь потому, что кто-то там заявил, что ты больше не можешь носить корону.

– Во-первых, не «кто-то там». Это Совет. И, во-вторых, это свершившийся факт. Что сделано, то сделано.

– Наверняка, ты можешь что-нибудь сделать. Должен быть обходной путь…

– Бэт, просто забудь. – Он поднялся на ноги, повернув голову в сторону трона. – Давай двигаться вперед…

– Мы не можем.

– Черта с два.

– Одно дело, если ты сам откажешься от короны или отречешься от престола, или как оно там называется. Это свободный выбор. Но ты никогда не принимаешь чужие приказы, – отметила она сухо. – Мы обсуждали это ранее.

– Бэт, тебе нужно просто отпустить это…

– Подумай о будущем, что будет через год, два… ты хочешь сказать, что не станешь винить меня за это?

– Нет, конечно! Ты не можешь изменить своей сути. Это не твоя вина.

– Это ты сейчас так говоришь, и я тебе верю… но десять лет спустя, когда ты будешь смотреть в лицо своему сыну или дочери, думаешь, что не будешь винить меня в том, что я лишила их…

– Возможности схлопотать пулю? Критики каждого встречного? Обязанности сидеть на пьедестале, на котором ты быть не хочешь? Нет, черт возьми! Отчасти, именно поэтому я и не хотел заводить детей!

Бэт снова покачала головой.

– Я в этом так не уверена.

– Господи Иисусе, – пробормотал он, упершись руками в бедра. – Сделай мне одолжение, не решай за меня, хорошо?

– Мы не можем игнорировать вероятность…

– Прости, я что-то упустил в этой жизни? Какая-то гадалка подарила тебе хрустальный шар? Потому что, без обид, но ты не можешь знать будущее, равно как и я.

– Вот именно.

Роф вскинул руки и перешел в наступление.

– Ты не понимаешь, ты просто не понимаешь. Дело сделано, точка. Вотум недоверия принят… как правитель я бессилен, у меня нет ни власти, ни возможностей. Поэтому, даже если бы можно было что-то предпринять с позиции закона? Лично я больше не могу ничего изменить.

– А кто теперь может?

– Мой дальний кузен. Настоящая неженка.

Голос ее хеллрена означал, что «неженка» – эвфемизм для полного кретина.

Бэт скрестила руки на груди.

– Я хочу увидеть прокламацию и документ… он ведь есть, верно? Сомневаюсь, что они просто оставили голосовое сообщение.

– О, Боже, Бэт, ты можешь оставить в покое…

– Он у Сэкстона? Или они послали его Рив…

– Ты можешь вести себя нормально, черт подери?! – закричал он на нее. – Ты только прошла через жажду! Любая другая женщина неделю бы провалялась в постели, но не ты! Ты хочешь ребенка, так иди и ляг, наконец… вот, чем ты должна заниматься. Я удивлен, что за все время, что ты просидела с Лейлой, она не рассказала…

Он все продолжал как заведенный, и Бэт понимала, что ему нужно выпустить пар. Но они не могли продолжать до бесконечности.

Она встала, подошла к нему и…

Хлоп!

Бэт ударила его по лицу, и когда резкий звук стих в комнате, ее хеллрен умолк.

Спокойно посмотрев на него, она сказала:

– А сейчас, когда я завладела твоим вниманием, и ты не тараторишь как лунатик, я буду признательна, если ты скажешь, где я могу найти этот документ.

Роф откинул голову назад, словно от полного истощения.

– Почему ты это делаешь?

Она внезапно вспомнила его слова, когда нагрянула жажда, и он нашел ее, пытавшуюся ввести наркотики.

И сорвавшимся голосом она ответила:

– Потому что я люблю тебя. И ты либо не хочешь признавать, либо просто не заглядываешь далеко вперед, но это на самом деле имеет для тебя большое значение. Роф я тебе говорю, такое просто не забывается. И если ты хочешь отойти от дел? Хорошо. Тебе решать. Но будь я проклята, если я позволю кому-то забрать у тебя трон.

Он выпрямил голову.

– Лилан, ты не понимаешь. Все кончено.

– Нет, если я могу что-то предпринять.

Повисла долгая пауза… и потом Роф протянул руки и прижал ее к себе, так крепко, что, казалось, хрустнули кости.

– Я недостаточно силен для всего этого, – прошептал он ей на ухо… словно не хотел, чтобы кто-то услышал подобные слова из его рта. Никогда.

Проведя ладонями по его мощной спине, она крепко обняла его в ответ:

– Я сильна.

***

Целую вечность.

Роф целую вечность прождал в потайной комнате, где пахло землей и специями. В окружавшей темноте, его мысли звучали громче крика, были четкими, подобно молниям, нестираемыми, словно надпись на камне.

И только он подумал, что ничего так и не произойдет, что он и его молчаливый компаньон навечно застряли во тьме, выражаясь буквально и фигурально, раздался скрежет, и скрытая панель начала отъезжать.

– Что бы ни произошло, – прошептал он Брату, – не вмешивайся. Таков мой приказ, и ты его выполнишь.

Ответ Торчера был не громче дыхания.

– Как пожелаете.

Факел отбрасывал слабый, мигающий свет, но его было более чем достаточно, чтобы Роф смог узнать мужчину: клерик, по иерархии находившийся на периферии двора... но его отец был целителем расы.

Хранителем трав и зелий.

Мужчина бормотал что-то шепотом:

– … сделать еще за ночь. Я не могу сделать невозможное…

Когда мужчина подошел к рабочему столу, тело Рофа среагировало самопроизвольно. Неуклюже выпрыгнул из тени, он схватил тонкое плечо, вкладывая всю свою силу в захват. В ответ раздался удивленный визг, но потом факел описал круг в воздухе, и Роф чуть не разжал руку, когда огонь мелькнул вблизи его глаз.

– Запри дверь! – крикнул Роф, пытаясь ухватить клерика за талию.

Хотя их нельзя было сравнить по размеру. Ведь Роф был в два раза крупнее, но одежды клерика были слишком гладкими, чтобы за них можно было тщательно ухватиться, и метавшуюся цель сложнее контролировать. А этот факел представлял опасность, когда оба пытались завладеть им: тени прыгали по стенам, котлу и столу, огонь обжигал руки Рофа, пока он силился…

А потом плащ, который он использовал, чтобы скрыть свою личность, охватил огонь.

Когда жуткий огонь рванул вверх по его боку, направляясь к волосам, он отскочил назад, судорожно пытаясь выхватить кинжал, чтобы разрезать ткань… но лезвие было под плащом. Он только чувствовал рукоять в ножнах.

Отпрыгивая назад, он начал стаскивать внушительную и тяжелую ткань через голову, но тут же отдернул руку, вскрикнув от боли. В следующее мгновение пламя охватило его всего, и хотя он пытался от него отмахнуться, оно напоминало осиное облако.

Он бился в судорогах, ослепленный агонией и жаром, уши оглушало, и он осознал…

Что не выберется из этого живым.

Рваное дыхание, сердце гулко бьется в груди, душа кричит от несправедливости происходящего, и он хотел бы быть другим мужчиной, владеющим мечом, а не пером, который мог бы ловко победить другого…

Спасение пришло сверху, дурное на вкус и запах… липкое, скорее влажное покрывало, нежели сама жидкость. Раздалось шипение, и от вони еще сильнее защипало глаза, но пламя исчезло, огонь потух, и паника пошла на убыль.

Торчер с грохотом отшвырнул тяжелый котел в сторону. – Не пейте, мой господин! Выплюньте, если что-то попало в рот!

Роф наклонился, сплевывая. А когда в его руки запихнули кусок ткани, он, наконец, смог вытереть глаза.

Упершись руками в бедра, он делал глубокие вдохи, в надежде, восстановить дыхание, и от усилий кружилась голова. А может, все дело было в дыме. Боли. Дряни, которую на него вылили.

Спустя мгновение он осознал, что появился надежный источник света и посмотрел в его сторону. Брат завладел факелом… и сразил клерика, мужчина лежал на земле, свернувшись, дергая ногами.

– Как ты… – Рофа прервал кашель. – Что ты сделал с ним?

– Перерезал сухожилия за коленями, чтобы он не смог убежать.

Роф отшатнулся. Но практическая польза была очевидна.

– Мой господин, он в вашем распоряжении, – сказал Торчер, отступая назад.

Роф посмотрел на клерика, и было сложно не сравнить спокойное поведение Брата и эффективность его действий с собственными бедственными попытками: для Торчера это было секундное дело.

Подойдя к пленнику, он перевернул клерика на спину и испытал удовольствие, когда мужские глаза округлились, узнав Рофа.

– Кому ты служишь? – потребовал Роф.

В ответ донеслась бессвязная речь, и прежде чем Роф успел осознать, он схватил клерика и потянул вверх, отрывая от земли. Он встряхнул мужчину, его голова затряслась, и Рофа охватила сильная, всеобъемлющая нужда убивать.

Но не было времени присматриваться к незнакомым эмоциям.

Подтянув мужчина ближе к лицу, Роф зарычал:

– Если ты скажешь мне, кто еще замешан, я пощажу твоих шеллан и сына. Если я выясню, что ты упустил чье-то имя? Твою семью свяжут по рукам и ногам и подвесят за лодыжки в главном зале, до самой смерти.

На лице Торчера расцвела кровожадная улыбка, и лицо клерика побелело еще сильнее.

– Мой господин… – прошептал мужчина. – Пощадите меня… пощадите и я все вам расскажу.

Роф посмотрел в умоляющие глаза, наблюдая, как из них катятся слезы… и подумал о своей собственной шеллан, о своем отце.

– Прошу, мой господин, пощады… умоляю… пощадите!

Спустя длинную паузу, Роф качнул головой.

– Хорошо.

Имена полились изо рта клерика, и Роф узнал их все.

Целое сборище его советников, начиная с Икана и заканчиваясь перед именем Абалона… который уже доказал, кому предан…

Как только было озвучено последнее имя, и клерик затих, жестокость завибрировала внутри Рофа, нарастая… и он не мог отрицать потребность в убийстве.

Его рука дрожала, когда он пытался нащупать рукоять кинжала, и он неуклюже извлек оружие. Но угол был неудобным, лезвие застряло в ножнах.

И все же он смог его достать.

Позволяя клерику рухнуть наземь, он схватил мужское горло и начал сжимать.

– Мой господин… – Клерик начал сопротивляться, цепляясь в запястье Рофа. – Милорд, нет! Вы поклялись….

Роф высоко занес кинжал…

И осознал, что своей хваткой заблокировал доступ к сердцу, яремной вене и основным органам.

– Милоооооорд…

– Это за мою кровь!

Он со всей силой направил удар вниз по дуге… встречая объятый ужасом взгляд клерика, когда лезвие вошло в правый глаз мужчины и дальше, вплоть до мозга, остановившись лишь тогда, когда кинжал по рукоять вошел в череп.

Тело под ним забилось в спазмах, руки и ноги задергались, оставшийся глаз закатился, сверкая белком.

А потом тело застыло, если не считать лицевых мускул и рук.

Роф отшатнулся, отпуская труп.

От взгляда на кинжал, выпирающий из глаза, его одолела тошнота, и он вывернулся, уперся руками в холодную землю. Его рвало, пока руки могли держать его вес.

Скатившись на бок, он уткнулся пылающим лицом в промокший от жижи рукав.

Он не плакал.

Но хотел.

Осознав, что убил живое существо, он пожелал вернуться в мир, который знал до этого… когда его отец умер своей смертью, а у его шеллан кружилась голова от беременности… и худшее, о чем он мог беспокоиться в части придворных – слухи других о его выборе шеллан.

Он не хотел быть частью этой новой реальности.

Здесь не было света. Лишь полночная тьма.

– Я никогда не убивал до этого, – сказал он слабым голосом.

Вопреки суровой внешности, голос Торчера был мягким:

– Я знаю, милорд. Вы хорошо справились.

– Вовсе нет.

– Разве он не мертв?

Да, воистину.

– Я сдержу слово касательно его шеллан и сына. Их должны пощадить.

– Разумеется.

Когда в голове всплыл список имен, он снова ощутил желание убивать, хотя его желудок едва справлялся… и его попытки были смехотворны по сравнению с тем, на что был способен Брат.

И, воистину, не быть ему живым, не вмешайся Торчер вовремя.

Роф оттолкнулся от земли, его голова была опущена. Как он собирался…

Ему протянули широкую ладонь.

– Мой господин, позвольте помочь вам.

Роф посмотрел в его яркие, ясные глаза… они напомнили ему луну, чей свет прорывался сквозь темноту, указывая путь из дебрей.

– Мы будем тренировать вас, – сказал Торчер. – Мы научим вас всему, что необходимо знать, дабы вы смогли отомстить за своих близких. Я уберу тело и выставлю все так, будто произошел несчастный случай… это даст нам необходимое время. И с этого момента еду будет готовить ваш личный доджен, в ваших покоях, а не кто-то, имеющий отношение к придворным… и всю провизию должны приносить Братья, овощи с полей или птицу в небе. Мы будем пробовать еду и напитки в вашем присутствии и спать снаружи ваших комнат. Это наша вам клятва.

Мгновение Роф мог лишь смотреть на ладонь, протянутую ему как на благословление самой Девы-Летописецы.

Он открыл рот, чтобы выразить благодарность, но из него не вырвалось ни звука.

Вместо ответа он сжал предложенную ладонь… и ощутил, как его подняли на ноги.