Текст книги "Долгожданный любовник (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Дж. Р. Уорд

Долгожданный любовник

Братство Черного Кинжала – 11

Оригинальное название: J. R. Ward «Lover at last»,2013

Дж.Р.Уорд «Долгожданный любовник»

Аннотация

Куин, отреченный сын, привык быть сам по себе. Отрезанный от собственной кровной линии, гонимый аристократией, он, наконец, нашел свое призвание в лице одного из самых свирепых бойцов против Общества Лессенинг. Вот, только он не чувствует полноту жизни. И хотя на горизонте мелькает перспектива обзавестись собственной семьи, внутри его снедает пустота, ведь его сердце уже принадлежит другому…

После стольких лет безответной любви, Блэй, отпустил свои чувства к Куину. И в самое время, ведь его друг нашел свою идеальную пару– Избранную и совсем скоро у них намечается пополнение, как Куин всегда и хотел. Блэю невыносимо тяжело видеть новоиспеченную парочку вместе, но строить жизнь на мечтах и иллюзиях– прямая дорога к разбитому сердцу. О чем он знает не понаслышке.

Казалось, сама судьба раскидала этих двух вампиров-воинов по разные стороны… но, когда борьба за престол расы ожесточается, и новые игроки на сцене Колдвелла создают смертельно-опасную угрозу для Братства, Куин, наконец, познает истинное значение мужества, и два сердца, коим предначертано быть вместе… наконец-то, застучат в унисон.

ПРОЛОГ

Куин, сын Лостронга, вошел через парадный вход в его родовое поместье. Как только он переступил порог, его ноздри тут же заполнил знакомых запах: лимонная полироль, пчелиный воск свечей, свежесрезанные додженом в саду цветы, что ежедневно менялись. Духи – его мамэн, туалетная вода – отца и брата. Жевательная резинка со вкусом корицы – его сестры.

Если компания «Глэйд»когда-нибудь выпустила бы освежитель воздуха с таким ароматом, то он точно назывался что-то вроде: «Знатный Денежный Луг». Или «Восход Солнца над Распухшим Банковским Счетом».

Или, возможно, неизменно популярный: «Мы Супер-Пупер».

Отдаленные голоса доносились из столовой – с гласными, как ограненные в бриллианты алмазы, согласными, скользящими, как гладкие атласные ленты.

– Ох, Лили, красота-то какая, спасибо, – ворковала мама с прислугой. – Но куда мне столько. И не вздумай подать такую же порцию и Соланж. А то она может поправиться.

О, да. Одержимость его матери вечными диетами прививалась следующему поколению. Женщины из Глимеры, как подразумевалось, должны быть настолько стройными и изящными, что исчезли бы из виду, просто повернувшись боком. А выпирающие ключицы, костлявые плечи и запавшие щеки – это их своеобразные ебучие знаки отличия.

Можно подумать если будешь смахивать на сушеную воблу, то станешь лучше. Как будто Дева-Летописеца отворачивается от тех, чьи дочери имеют здоровый вид.

– Да, спасибо, Лили, – в свою очередь произнес отец. – Пожалуйста, положи мне еще добавки.

Куин прикрыл глаза и сосредоточился на непосильной задаче: попытаться заставить себя двинуться дальше. Один шажок за другим – ничего сложного.

На это предложение его новые ботинки от «Эда Харди» ¹показали ему средний палец. Опять же, с очень многих точек зрения, войти в столовую – все равно, что сунуться в логово крокодилов.

Он бросил на пол свой рюкзак. Пара проведенных дней в доме его лучшего друга, Блэя, дали Куину возможность свободно вздохнуть – хороший перерыв после кислородного голодания, которое постоянно ощущалось им в этом доме. К сожалению, после того «курорта» возвращение стало еще ​​тяжелее, перекрыв собой видимость преимуществ и выявив все недостатки.

«Ай, это же просо смешно. Не собирается же он здесь стоять столбом, как неодушевленный предмет».

Повернувшись к боковой стене, он наклонился к антикварному зеркалу, высившемуся в полный рост у самой двери. Все так и было задумано – некое ненавязчивое проявление чуткости и внимания. И полное соответствие необходимости аристократии прекрасно выглядеть. Очень удобно – так посетители могут проверить, все ли в порядке с их шевелюрой или нарядом, пока дворецкий принимает их пальто и шляпы.

Смотрящее на него из зеркала изображение молодого претранса имело миловидные черты лица с красивой линией скул и рта, но Куин прекрасно понимал, что со временем, когда станет старше, все изменится в противоположную сторону – приобретя более суровые черты. Или, возможно, он просто желал думать так. Его волосы были прям как у Влада Цепеша Дракулы – торча шипами из его головы. На шее висела велосипедная цепь – и не абы какая стильная цацка, купленная в «Urban Outfitters» ², а настоящая цепь, которая когда-то выдавала свои положенные двенадцать скоростей.

Всем своим видом он напоминал вора-домушника, готового перевернуть здесь все вверх дном в поисках фамильного серебра, ювелирных побрякушек и портативной электроники.

Прикол в том, что все это дерьмо на нем в готическом стиле не являлось самой оскорбительной частью его появления перед семьей. На самом деле, Куин мог раздеться хоть догола, и, сверкая своей задницей, промчаться по всему первому этажу, воображая себя Хосе Кансеко ³играя предметами искусства и антикварными вещичками, и совсем не приблизиться к реальной проблеме, так бесившей его предков.

Все дело было в его глазах.

Один – голубой, другой – зеленый.

Упс. Неувязочка.

Глимера не терпела изъянов. Ни в фарфоровых изделиях, ни в розовых садах. Ни в обоях, ни в коврах, ни в столешницах. Ни в шелке их нижнего белья, ни в шерстяных блейзерах, ни в шифоновых платьях.

И в первую очередь в своих отпрысках.

С сестрой все было в ажуре – за исключением «маленькой проблемки с весом», в действительности которой таковой даже язык не повернется назвать и ее шепелявости, что не смогло исправить даже изменение, а, и еще того факта, что она была вылитой копией их матери. Но никто не видел всего этого дерьма. Брат, напротив, был реально ебучей звездой, совершенный внешне перворожденный сын, готовый продолжить родословную с подобранной его семьей благородной, не стенающей девицей.

Черт, его спермосборник уже был определен. И он должен был соединиться с ней сразу после своего изменения.

– Сын мой, как самочувствие? – осведомился отец с заминкой.

– Сильная усталость, сэр, – послышался глубокий голос. – Но это поправимо.

По спине Куина побежали мурашки. Этот голос совсем не походил на голос брата: слишком басистый, слишком мужской.

«Срань Господня. Парень прошел изменение».

Теперь ботинки Куина, будто кем-то запрограммированные, понесли его вперед, пока в его поле зрения не оказалась столовая. Отец, сидящий на своем месте во главе стола. «Так, есть галочка». Мать – в противоположном конце стола напротив ведущей на кухню двери с раздвижными створками. «Еще одна галочка». А так же, с голодным видом сосредоточенная на поглаживании золотого ободка по краю своей тарелки – наша сестрица. «И еще одна галочка».

Сидящий спиной к Куину мужчина не вписывался в привычную картину.

Лукас был вдвое больше, чем тогда, когда Куин видел его в последний раз, как раз перед тем, как ему сказали собирать свои манатки и валить к Блэю.

Что ж. Это объясняло, почему его выперли из дома. Сначала он, было, решил, что его папаша наконец смягчился и удовлетворил высказанную им ранее просьбу. Но – нет. От Куина просто потребовали отчалить из дома, потому, что «золотой мальчик», носитель драгоценного генофонда, подошел к изменению.

«Опрокинул ли его братишка какую цыпочку? Кого они использовали для кормления…»

Его отец, никогда не проявлявший никаких эмоций, неуклюже положил руку на предплечье Лукаса:

– Мы так гордимся тобой. Ты выглядишь… превосходно.

– Да, – закудахтала мать Куина. – Просто великолепно. Соланж, разве твой брат не великолепен?

– Великоле пфен.

– У меня для тебя кое-что есть, – продолжил Лостронг. Мужчина сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил черную бархатную коробочку, размером с бейсбольный мяч.

Мать Куина промокнула скатившуюся на щеку слезу.

– Это для тебя, мой драгоценный сын.

Коробочка скользнула по белой скатерти из дамасского полотна ⁴в сторону брата и его большие руки дрогнули, когда он открыл крышку.

Куин даже из холла увидал, как сверкнуло золото.

Когда за столом все притихли, его брат с явно потрясенным лицом уставился на перстень, пока его мать соединила кончики пальцев в восхищенно-экзальтированном жесте, а взгляд отца затуманился. А его сестра под шумок подтащила поближе к себе корзинку с хлебом.

– Благодарю, сэр, – произнес Лукас, надев массивный золотой перстень на указательный палец.

– Подходит по размеру, не так ли? – сказал Лостронг.

– Да, сэр. Идеально.

– Значит у нас одинаковый размер.

«Ну а как же».

В тот момент, когда их отец отвел взгляд, пряча выступившие на глазах слезы, он заметил притаившегося за пределами столовой Куина.

В его глазах вспыхнуло узнавание. Не в стиле привет-как-дела или отлично-вот-и-второй-мой-сынок-дома. Ситуация походила больше на прогулку по траве, когда ты чертовски поздно замечаешь под ногами собачонку, и уже не можешь остановиться, чтобы ее не раздавить.

Мужчина перевел взгляд обратно на семейство, проигнорировав Куина.

Ясно. Последнее чего желал Лостронг, это разрушить сию торжественность исторического момента, и именно поэтому, скорее всего, он не сделал отпугивающего дурной глаз жеста. Обычно все домашние выполняли этот ритуал, завидев Куина. Но сегодня ночью. Папочка не хотел, чтобы другие узнали о его присутствии.

Куин подобрал свой рюкзак, и, закинув его на плечо, поплелся по парадной лестнице в свою комнату. Обычно его мать предпочитала, чтобы он пользовался лестницей для слуг – таким образом, подчеркивая, что он отрезан от семьи и не пользуется ее благосклонностью.

Его комната находилась настолько далеко от комнат остальных членов семьи, что, складывалось впечатление, будто он вообще не имеет права жить с ними под одной крышей. Куин то и дело диву давался, почему они до сих пор еще не выставили его с господской половины на территорию прислуги, но, скорее всего, причина этого крылась лишь в том, что в противном случае штат мог просто поувольняться.

Запершись у себя, он побросал свои шмотки на голый пол и, окинув взглядом свой скудный багаж, пришел к выводу, что пора в ванной устроить постирушки.

Прислуга отказывалась прикасаться к его одежде, словно волокна его джинсов и футболок пропитаны каким злом. Да и к тому же он никогда не был желанным гостем на внутрисемейных торжествах, так что проблема с гардеробом решалась просто: или занашивай до тех пор, пока грязь не отвалится сама собой, или берись за стирку сам, малыш…

Он понял, что плачет, когда опустил взгляд на свои ботинки от «Эда Харди»,и обнаружил на шнуровке две капли влаги.

Куину никогда не дарили колец.

А, черт… это больно.

Он вытер руками лицо, когда зазвонил телефон. Вытащив его из байкерской куртки, Куин пару раз моргнул, чтобы сфокусироваться на дисплее.

Он нажал на кнопку вызова, но ничего не произнес.

– Я только что узнал, – послышался голос Блэя на том конце трубки. – Ты как?

Куин открыл свой рот, чтобы ответить. Его мозг лихорадочно подбирал подходящий ответ: «Просто пиздецки потрясно». «По крайней мере, я не такой жирный, как моя сеструха». «Нет, я не в курсе, натянул ли кого мой брат».

Вместо этого он сказал:

– Они спецом отослали меня из дома. Потому что не хотели, чтобы я присутствовал при этом проклятом изменении. И угадай что – это сработало, потому что парень выглядит так, будто успешно через все это прошел.

Блэй тихо выругался.

– И ему только что вручили перстень. Мой отец передал ему… перстень.

Печатка с выгравированным на ней фамильным гербом являлась символикой, которую носили все мужчины с идеальной родословной, чтобы засвидетельствовать чистоту своего происхождения.

– Я смотрел, как Лукас напяливает его на свой палец, – продолжил Куин, чувствуя себя последним кретином, что взял в руки острый кинжал и сам же загнал его себе в кишки. – Он идеально ему подошел. И смотрелось отлично. Ну, знаешь, будто он больше не мог его…

На этом месте он судорожно всхлипнул.

«Просто стряхнуть его с руки и посеять».

Под его бравадой в стиле «да-имел-я-вас-всех», и закосами под контркультуру скрывалась ужасная правда. Он жаждал, чтобы его семья любила его. Такой же любовью, какой родители одаривали его чопорную зануду-сестрицу и его задрота-брата-ботана.

Какой бы чопорной ни была его сестрица, каким бы ботаном-засранцем ни был его брат, какими бы сдержанными ни были его предки, Куин видел, как они вчетвером любили друг друга. Он чувствовал между ними любовь. Эти путы незримой нитью связывали их между собой от одного сердца к другому, обязательством, волнением обо всем: от мирского дерьма до любой истинной смертной драмы. И единственное, что было сильнее этой связи… игнорирование. Каждый гребаный день своей жизни. Голос Блэя прорвался в его размышления:

– Я здесь, с тобой. И мне так чертовски жаль… слышишь? Я с тобой… только не вздумай наделать глупостей, ладно? Позволь мне приехать…

Блэй знал, что он замышлял одно дельце, включающее в себя веревку и душ.

Его вторая рука фактически уже опустилась на самопальный ремень, сплетенный им из добротного, прочного нейлонового шнура – потому что предки не особо спешили заваливать его баблом на покупку тряпья, а нормальный, который у него был, порвался еще несколько лет назад. Выдергивая из шлеек за свободный конец «ремень», он смотрел сквозь щель неплотно прикрытой двери на свою ванную. Всего-то и нужно привязать эту херню к креплению в душе, благо там все водопроводные трубы прокладывали еще в старые добрые времена, когда все строили на века и вещи были достаточно крепкими, чтобы выдержать какой-никакой вес. У него даже был стул, на который он мог встать, а затем пнуть его, выбив из-под себя.

– Мне пора…

– Куин? Не смей отключаться, слышишь? Подожди…

– Слушай, мужик, мне пора.

– Я сейчас буду. – Из трубки стала доноситься приглушенная возня – видать Блэй напяливал на себя шмотки.

– Куин! Не вешай трубку, Куин…!

ГЛАВА 1

НАШИ ДНИ

– Вот это, мать его, улетный танк.

Джонси оглядел придурка, сидевшего на корточках рядом с ним на автобусной остановке. Они на пару уже битых три, или около того, часа проторчали в этой клетке из оргстекла. Хотя, из-за всех его этих реплик, казалось, что дня.

И это дерьмо вполне оправдает убийство.

– Ты белый, да? – ткнул в него пальцем, Джонси.

– Че-е-е-е?

«О'кей, пожалуй, три года».

– Белокожий, чувак. Неспособный в летнее время обходиться без ебучего крема для загара. В отличие от меня…

– Забей, мэн. Лучше зацени ту тачилу…

– Обязательно так бакланить словно приехал из гетто? Как полный придурок, йоу.

На этом он хотел, чтобы ночь уже подошла к концу. Было холодно, шла метель, и он удивлялся, какого хрена застрял здесь с этим Ваниллой Айс ⁵.

Как бы там ни было, совсем скоро, он покончит со всем этим дерьмом в целом. Джонси заколачивал неплохое бабло в Колдвелле: он уже как два месяца откинулся с зоны за убийства по малолетке, отсидев в детской колонии. Последнее, что его интересовало, это зависать здесь с этой белой сучкой, решившей сделать весь уличный сленг своим словарным запасом.

О, а конкретнее в районе «Богатенького Ричи», где, насколько он знал, действовал комендантский час после десяти вечера.

«И на кой хрен он на это подписался?»

– Не. Будешь. Ли. Ты. Так. Любезен. Проверить. Тот. Замечательный. Автомобиль.

Только чтобы этот парень уже заткнулся, Джонси повернул голову и выглянул из укрытия. И тут же выругался, когда снег залепил ему оба глаза. Ебучая северная часть штата Нью-Йорк зимой. Так холодно, что яйца превращаются в звенящие бубенчики…

«Эй там… привет».

На другом конце пустой парковки, прямо напротив остановки стоял блестяще-сверкающий, не исписанный граффити CV8. «Хаммер» полностью растворялся в окружающей тьме. На нем не было хромированных деталей: ни у колес, ни у окон, и даже на радиаторной решетке. И эта махина была полностью на ходу. Стопудово и движок у него под стать.

Тачка оказалась из тех, что он видел на своих улицах – машина главного дилера. Вот только они находились далеко за пределами города, а это значит, что этот кто-то просто пытался выглядеть как белый человек с членом.

Ванилла закинул рюкзак на плечо:

– Проверю ее.

– Скоро подойдет автобус. – Джонси взглянул на часы и выдал желаемое за действительное: – Через пять, может, десять минут.

– Да брось…

– Досивидос ⁶, засранец.

– Что очко заиграло? – Сукин сын поднял руки и начал изображать паранормальную сущность. – У-у-у, как стра-а-а-ашно…

Джонси достал ствол и ткнул им прямо в морду ублюдка:

– Не заиграет прямо сейчас тебя завалить. Я делал подобное раньше и ничего не стоит сделать еще раз. А теперь съебал уже и сделал себе одолжение – заглох.

Когда Джонси встретился с взглядом парня, его не особо волновал конечный результат. Пристрелить сучонка. Не стрелять в него. Один хер разница.

– О'кей, лады, лады. – Мистер Болтливость отступил назад и покинул автобусную остановку.

«То-то же. Пизденыш».

Джонси убрал пушку, скрестил руки на груди и уставился в том направлении, откуда должен был появиться автобус, как своего рода спасение.

«Тупорылое ебанько».

Он снова глянул на часы. «Черт, достало». Если автобус в центр города появится первым, он запрыгнет в него и свалит отсюда к ебаной матери.

Поправив рюкзак, он ощутил находящийся внутри твердый контур сосуда, распознав ее как посылку. Одно дело перевозить товар в гетто. Но сосуд? Для каких, мать его, целей?

«Если только там не порошок?»

И то, что его самолично выбрал Си-Райдер, было ахереть как круто. Пока не встретил Белого, после чего мысль о том, что он какой-то особенный, немного померкла. Инструкции босса были предельно ясны: подхватить чувака на остановке Четвертой улицы. Сесть на последний автобус в пригород, затем ждать. Пересесть на сельский автобус, когда на рассвете возобновится движение общественного транспорта. Выйти на остановке Уоррен Канти и двигать милю в сторону ферм.

Си-Райдер встретит их и остальных замешанных в этом деле ребят. А после? Джонси станет частью банды, которая контролирует улицы Колди.

Это дерьмо ему было по вкусу. И он уважал Си-Райдера, этого здоровенного ублюдка.

Но если и остальные будут, как этот Ванилла…

Рев двигателя заставил его предположить, что наконец-то на подходе автобус колдвеллского управления городским транспортом, и Джонси вскочил на ноги…

– Да ну нах, – выдохнул он.

Затонированный «хаммер» остановился прямо у автобусной остановки, и когда опустилось стекло, Джонси увидел за рулем Белого и услышал бешенные басы «Сайпрес Хилл» ⁷.

– Ныряй в тачку! Живее!

– Какого хрена ты творишь? – ошалело пробормотал Джонси, обходя внедорожник и запрыгивая на пассажирское сиденье.

Святые угодники чертова-сучья-задница оказался не таким уж и никчемным кретином. В противном случае он бы не осуществил нечто подобное.

Парень надавил на газ. Двигатель взревел. И шипованная резина покатились по снежному покрову, унося их вперед со скоростью пятьдесят миль в час.

Джонси держался за все, что только мог, когда они проскочили на красный, пронеслись по тротуару и далее через всю парковку Ханнафорда. Когда они остановились на другой стороне, сквозь грохот музыки прорвались пикающие звуки системы, предупреждающей о не пристегнутых ремнях безопасности.

Джонси усмехнулся:

– Блядь, да, твою ж мать! Ты просто чокнутый сучара. Двинутый на всю свою белоснежную задницу…!

***

– Кажись, это Джастин Бибер ⁸. – Стоя перед рядом с чипсами «Лейс», Куин перевел взгляд наверх на встроенный в потолочную плитку динамик. – Ага, угадал, и как же меня это бесит.

Стоявший рядом с ним Джон Мэтью показал жестами:

«Откуда знаешь?»

– Этот мелкий говнюк повсюду. – В качестве доказательства, он махнул рукой в сторону экрана, где как раз крутили рекламный ролик с Мелким, Нахальным и Прославившимся за пятнадцать минут выскочкой. – Зуб даю, этот пацаненок – предвестник Антихриста.

«А может он уже здесь».

– Это объясняет появление Майли Сайрус ⁹.

«Отличное умозаключение».

Когда Джон вернулся к выбору хавчика, Куин еще раз внимательно осмотрел магазин. На часах четыре утра. «CVS» ломился от товаров и был совершенно безлюден, не считая Куина с Джоном и парнишки за кассой, читающего «Нэшионал Энкуая» ¹⁰и жующего батончик сникерс.

Ни лессеров, ни Банды Ублюдков.

Не в кого пострелять.

Разве что в экран с чертовым Бибером.

«Что будешь?»– показал жестами Джон.

Куин пожал плечами, продолжая озираться по сторонам. Как аструкс нотрам, он нес ответственность за то, чтобы парень живым и невредимым возвращался в особняк Братства каждую ночь, и уже более года, все шло довольно неплохо…

Боже, как он скучал по Блэю.

Тряхнув головой, он неосознанно подался вперед, протянул руку и подцепил несколько пакетиков с чипсами. «Сметана и лук».

Глядя на логотип «Лейс»и крупным планом чипсину, Куин мог думать только о том, как они с Джоном и Блэем зависали в доме предков последнего, рубились в Xbox ¹¹, заправлялись пивасом и фантазировали о больших и лучших планах на жизнь после их изменения.

К несчастью, «больше и лучше» стало применимо только к размеру и силе их тел. Хотя, возможно, это касается только Куина, ведь Джон был счастлив в союзе, а Блэй встречался с…

Дерьмо, он даже мысленно не мог произнести имя своего кузена.

– Ты закончил, Джей-мэн? – хрипло спросил он.

Джон Мэтью уже прихватил « Доритос» ¹²– традиционные и с пряностями – и кивнул:

«Пойдем за напитками»

Когда они двинулись вглубь магазина, Куин пожалел, что они не в центре города, не дерутся где-то там, в переулках, с кем-то из их врагов. Слишком много простоев в пригороде, а это приводило к слишком большому зацикливанию на…

Он снова оборвал свои мысли.

Насрать. Кроме того, он ненавидел любые контакты с глимерой, и надо сказать, что это дерьмо было взаимным. К сожаленью, члены аристократии постепенно возвращались в Колдвелл и это означало, что Рофа заваливали звонками по поводу якобы обнаруженных убийц.

Словно у Омеговской нежити больше не было никаких дел, кроме как слоняться среди бесплодных фруктовых деревьев и вокруг промерзших бассейнов.

Тем не менее, король не мог просто взять и куда подальше послать этих заносчивых засранцев. Только не тогда, когда Кор и его Банда Ублюдков пустили пулю в королевскую глотку.

«Предатели. Мудаки. Если повезет, то Вишесу без тени сомнения удастся доказать, откуда родом была эта пуля, а затем вполне можно было бы сделать симпатичный такой букетик из насаженных на пики голов тех солдат, а их трупы придать огню».

А еще лучше было бы узнать, кто из Совета вступил в сговор с новым врагом.

Ага, эта игра носила название «дружеский визит», когда одну ночь в неделю каждая из команд оказывалась здесь по соседству с районом, где он вырос, стуча в двери и заглядывая под кровати.

В музееподобных домах, которые приводили Куина в дрожь больше, чем самый темный закоулок в центре города.

Хлопок по плечу привел его в чувство:

–А?

«Я тут пытаюсь до тебя достучаться».

– Что?

«Ты встал как вкопанный и просто пялился… ну, ты понял».

Куин нахмурился и глянул на выкладку товара. И все его мысли разом отхлынули… как и большая часть крови из головы.

– А, да… э-э-э. – Дерьмо, тут что, кто-то врубил обогреватель? – Гм.

Детские бутылочки. Детское питание. Детские нагруднички и влажные салфетки. Пустышки. Бутылочки. Какая-то странная штуковина…

«О-о-о, Боже. Это молокоотсос».

Куин так резко развернулся на сто восемьдесят градусов, что налетел на двухметровую стопку «Памперсов», отскочил к горам пустышек и, наконец, отрикошетил из зоны детских товаров. Черт, это был какой-то ад.

Ребенок. Ребенок. Ребенок…

«О, наконец-то. А вот и касса».

Сунув руку в карман своей байкерской куртки, Куин достал бумажник и выхватил у Джона его закусь:

– Давай-ка все это сюда.

Когда парень начал спорить, пытаясь беззвучно сказать, что он думает по этому поводу, так как его руки были заняты, Куин отобрал у него « Маунтин Дью ^{» 13}и «Доритос»,мешающие нормальному общению.

– Я заплачу. Зато пока нас обсчитывают, ты без препятствий можешь на меня покричать.

Предугадывая, как руки Джона замелькают в различных «Я сам» комбинациях амсленга.

– Он глухой? – шепотом поинтересовался парень на кассе. Как будто тот, кто использовал американский язык жестов, был кем-то вроде фрика.

– Нет. Слепой.

– А-а-а.

Поскольку паренек по-прежнему все еще продолжал таращиться, Куину захотелось прихлопнуть его.

– Ты собираешься нас обслужить или как?

– А…, да. Эй, у тебя на лице татуха. – Мистер Наблюдательность двигался с такой заторможенностью, словно штрих-коды на этих пакетах могли оказывать какое-то сопротивление его лазерным считывателем. – Ты в курсе?

«Да ладно».

– Не замечал.

– Ты тоже слепой.

Никаких тормозов у этого парня. Вообще.

– Ага, тоже.

– Вот почему у тебя такие странные глаза.

– Ага. Именно поэтому.

Куин достал двадцатку, не дожидаясь, пока тот закончит, потому что убийство сейчас было чертовски заманчивой идеей. Кивнув Джону, который также уже примерял этого мальчика в костюмчик мертвеца, Куин зашагал к выходу.

– А сдачу? – крикнул вдогонку парень.

– А еще я глухой. Поэтому мне не полагается тебя ненавидеть.

И парень крикнул погромче:

– Тогда я оставлю ее себе, лады?

– Отличная идея, – крикнул Куин через плечо.

Идиот был до невозможности туп. Как пробка.

Проходя мимо охраны, Куин диву давался, как такие люди умудряются дожить до утра. И этому ублюдку удалось правильно надеть штаны и управлять кассовым аппаратом.

Чудеса никогда не кончаются.

Стоило ему протиснуться на улицу, как в него тут же врезался холод, волосы растрепал порывистый шквал ветра, в нос забились снежинки…

Куин остановился.

Посмотрел налево. Направо.

– Какого… где мой Хаммер?

Краем глаза Куин уловил движение рук Джона, который задавался тем же вопросом. А затем парень указал на оставшийся на снегу след… и глубокий протектор четырех громадных шин, сделавших круг по широкой дуге и уходивших с парковки.

– Дерьмо, вот сука, твою мать! – проскрежетал Куин.

И подумал, «и это еще г-н Наблюдательность был идиотом?»