355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Лэнкфорд » Украденный Христос » Текст книги (страница 23)
Украденный Христос
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 10:19

Текст книги "Украденный Христос"


Автор книги: Дж. Лэнкфорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Глава 54
Аэропорт Шарля де Голля

Отец Бартоло слушал окончание речи понтифика в пустом зале ожидания авиакомпании «Эр Франс». Когда он повторил за Папой «аминь» в конце Ангельского приветствия, его сердце наполнилось отчаянием. Верховный Пастырь сделал то, что считал правильным,– оградил верующих от заблуждения. С точки зрения Церкви Папа не мог поступить иначе. Знай он, что удалось выяснить Бартоло, его речь была бы совершенно иной. Хранители плащаницы все же кое-что упустили.

Бартоло пошарил в чемодане и вытащил запечатанный кремовый конверт, который предполагал пустить в дело, если Феликс Росси станет отпираться. Исповедь Сэма Даффи изменила его планы, поэтому конверт так и остался невостребованным. Зато он встретился с Мэгги Джонсон, как оказалось, простой горничной. Она не католичка, но верит в то, что носит Христа, и готова пожертвовать жизнью ради спасения ребенка с генами из плащаницы. Больше всего Бартоло поразила ее болезнь. Эти приступы, называемые иначе эпилепсией, во многих культурах считаются признаком святости, хотя исторически так было не всегда. В иудейской Каббале два из четырех демонов-соблазнительниц – Лилит и в особенности На'ама, мать нечистой силы и дьявола,– славились тем, что насылали эпилепсию. Средневековые христиане считали эпилепсию проявлением колдовства или одержимости, а больных ею людей помещали в лечебницы, кастрировали и даже предавали смерти. Иезуиты отказывались рукополагать эпилептиков. Некоторые, впрочем, ссылались на Библию и Коран, объясняя боговдохновленные видения многих святых, как-то апостола Павла и пророка Мухаммеда, проявлениями именно этого недуга. Древние греки и римляне связывали эпилепсию с пророческим даром и полагали, что во время припадка через больного говорит божество.

И Бартоло счел эту особенность Мэгги добрым знаком. Даже то, что она темнокожая, он находил знаменательным. До эпохи Возрождения мадонны в большинстве случаев изображались очень смуглыми; да и сейчас в мире насчитывалась не одна сотня портретов черных Богородиц, особенно в Европе. Бартоло особенно нравилась « Богоматерь Рокамадурская » двенадцатого века, копию которой он разместил у себя над камином.

Глядя, как понтифик прощается с народом, он испытал ту же грусть, что и многие сотни людей с площади Святого Петра. В памяти всплыли слова, которыми его напутствовала Мэгги. Бартоло тогда положил руку ей на живот, и на него вдруг снизошел покой, подобного которому он не знал. Миг спустя священник заметил, что Мэгги опять впала в транс. Не добудившись ее, он стал звать на помощь, однако тут она произнесла, обращаясь к нему: «Отец, помогите им поверить», и почти тотчас очнулась как ни в чем не бывало.

В зале ожидания Бартоло извлек содержимое конверта – фото ученого, убирающего с плащаницы микроскоп. Когда в лондонской «Таймс» появилось первое упоминание о клоне, он взялся досконально все проверить. Через его руки прошли сотни фотографий, снятых во дворце герцогов Савойских за все время, пока плащаница находилась вне ковчега. Голова ученого была снята крупным планом с помощью широкоугольного объектива, но большую часть кадра занимал микроскоп, а лица за ним было почти не различить. Зато уже при малейшем увеличении становились заметны две нити, тянущиеся из плащаницы к его предметному столику. Следующий кадр открывал личность таинственного похитителя – Феликс Росси.

Две эти фотографии (вторую Бартоло надежно припрятал в Турине) доказывали, как сильно заблуждался Папа. ДНК, из которой гений микробиологии мог создать клон, действительно была украдена вместе с частицей святыни.

Бартоло взглянул на стол администратора зала, вышедшего помочь одному из пассажиров, и понял: сейчас решается судьба его священства. Рассказать о фотографиях он не мог, дабы не навлечь беду на Мэгги и не нарушить тайну исповеди Сэма, но грешить ослушанием он тоже не собирался. Бартоло решил исполнить пожелание Мэгги, удивительным образом совпавшее с самым искренним стремлением его жизни в Церкви,– доказать людям, что Бог есть. Что Его стопами мы идем. Что Он приведет нас в жизнь вечную.

Бартоло вынул из чемодана стихарь, развернул его и поцеловал крест в месте изгиба. Он не знал, чем все закончится и сбудутся ли библейские пророчества о Втором пришествии, однако точно почувствовал, что прикоснулся к будущей Матери Божией. Да, Папа должен увидеть фотографии, но кто предугадает реакцию церковных бюрократов на нового Иисуса во плоти? Такими вещами Бартоло предпочитал не играть, а потому поправил стихарь на плечах, подошел к столу администратора, поднял трубку телефона и попросил соединить его с Франс Пресс, ведущим телеграфным агентством Франции, одним из лучших в мире.

Глава 55
Клиффс-Лэндинг

Мэгги поняла, что приехал Сэм, даже не выглянув в окно. Что еще могло рычать, как динозавр, если не фургон для грузовой перевозки? Устав от сидения в комнате и телевизора, она наведалась в библиотеку, где, устроившись поудобнее, почитала журнал-другой перед отъездом. Все равно Феликс не позволил ей упаковываться.

Теперь она спустилась по ступенькам в гостиную, минуя стеклянную стену, вышла в холл и открыла обе створки парадной двери, придерживая их, чтобы не мешали носить вещи. Сэм вылез из кабины, подошел к ней и обнял, а потом достал из кармана паспорт.

– Держи, Хетта Прайс.

Мэгги оглядела себя и рассмеялась.

– А свой покажешь?

Он вытащил паспорт на имя Чака О'Мэлли, выглядящего точь-в-точь как ее Сэм. Все утро Мэгги приучала себя думать о нем как о своем Сэме. В этот миг, словно по наитию, он снова поцеловал ее.

Мэгги отстранилась.

– Давай не будем. Мы ведь можем и подождать.

Сэм ухмыльнулся и потрепал ее по плечу, когда подъехал «ягуар» с Франческой и Келом. В дверях показался Феликс в сопровождении смотрителя Джорджа, пришедшего помочь упаковаться и погрузить вещи.

– Слава Богу, Франческа, мы уже заждались. Только не говори, что ты ничего не нашла,– сказал Сэм.

– Нашла, нашла,– ответила она.– А вы, я вижу, радио не включали? Там опять про нас.

Слушая очередную сводку новостей, Сэм пришел к выводу, что в следующей жизни он не только постарается избежать человеческого воплощения (можно выбрать обезьяну, они вроде умеют повеселиться), но и предпочтет мир без радио и телевидения.

– Можно ли озаглавить этот снимок «Похищение Иисуса»? – спрашивал мужской голос. Он описал сюжет фотографии: ученый в лабораторном халате, его лицо скрыто микроскопом, с основания которого свисают две нити. Снимок только что опубликовало агентство Франс Пресс, ссылаясь на некий весьма достоверный источник.

Феликс побледнел.

– Откуда… где они ее откопали?

– Он сказал, лица на ней не разобрать,– отозвалась Франческа.– Так что время есть.

Феликс протянул руку в окно «ягуара» и выключил зажигание.

– Брауну и этого будет достаточно.

– Ты о мистере Брауне? Нашем Брауне из пентхауса? – переспросила она.– Неужели он так страшен?

Сэм кивнул.

– Какая прелесть! Нас всех убьют, да, Сэм?.. Ладно, забудь. Может, хоть после смерти развеюсь. Это он отдал снимок журналистам?

– Скорее всего, Бартоло или кто-то из туринцев. Нет, точно Бартоло. Он делал в Париже пересадку,– заключил Феликс.

– Не может быть,– возразил Сэм.– Я ему исповедался, помнишь?

Франческа выбралась из машины.

– Какая разница? Что сделано, то сделано. Какой теперь план?

– А другие ученые смогут тебя опознать? – спросил Сэм.

– Может быть.

– Значит, Браун скоро все поймет. Пора убираться отсюда.

– Согласна. Пойду, заберу кое-что и…– Франческа бросилась к дому.

– Нет! – одернул ее Сэм.– Уходим немедленно! Поверьте, Браун времени даром не тратит. Феликс, бери аптечку. Каждая минута на счету.

Мэгги опешила.

Сэм велел Франческе бросить «ягуар» и отдал Джорджу ключи от белого фургона, от которого пришлось отказаться из-за его малой скорости. Феликс попросил Джорджа поставить фургон у своего дома, чтобы не бросался в глаза. Затем все забрались в «ровер» – Феликс за рулем, Сэм рядом с ним, Мэгги и Франческа устроились сзади, – и машина сорвалась с места. В небе над Лоуфорд-лейн с криком носились береговушки.

Сэм сказал, что сейчас их главная задача – уехать как можно дальше от Лэндинга, пока люди Брауна не установили, что дом пуст и что принадлежит он простой горничной Мэгги Джонсон, в чьем распоряжении имеется также «рейнджровер» цвета ниагара и банковский счет на пятьдесят тысяч долларов.

Глава 56
Вашингтон

Зак вышел из комнаты и подкрался к дверям кабинета, где его отец с двумя гостями – конгрессменами Джеймсом и Эвермейером – смотрели телеинтервью с неким молодым парнем, служившим разносчиком горячих обедов в фирме «Фэбьюлос фуд». Парень рассказывал, как привозил еду (счет оплачивал доктор Росси) и как дверь открывала беременная женщина, чьего лица он ни разу не видел – так тщательно она избегала показываться ему на глаза.

– Значит, с котом в мешке разобрались,– произнес Эвермейер.– Каковы же планы нашего большого брата?

Отец Зака прочистил горло. Когда он заговорил, в его тоне слышался легкий испуг.

– Надеюсь, он понимает, что мы здесь ни при чем. Впрочем, теперь нам почти не о чем волноваться.

– Не о чем? – переспросил Джеймс.

– Если с этой беременной что-то случится, вину можно будет свалить на кого угодно – на нациста-фанатика, арестованного в парке, террористов, сектантов и так далее.

– А что журналист?

– Ньютона отпустили,– отозвался Данлоп.– Ничего принципиально нового он не знает. Сейчас все охотятся за Росси и его женщиной.

– А что, если…

– Если что? Джеймс, почему ты такой слюнтяй? Запомни: для нашего шефа нет ничего невозможного!

В этот миг Зак Данлоп сделал то, на что никогда не решался. Он взялся за дверную ручку и повернул ее – открыл дверь отцовского кабинета, не дожидаясь окончания сходки.

Данлоп в замешательстве смотрел на сына. Почему он пришел сюда и стоит, даже не думая извиняться? Почему смотрит на них с такой издевкой?

– В чем дело, сын? Видишь, у меня переговоры!

Джеймс и Эвермейер поздоровались с Заком, но тот на них даже не взглянул.

– Кончились твои переговоры,– произнес парень, упиваясь отцовским замешательством.

Данлоп побагровел, думая, как восстановить родительский авторитет, не прибегая к рукоприкладству.

– Немедленно ступай в свою комнату!

Зак не пошевелился. Вместо ответа он поднял над головой руку с крошечным диктофоном.

«Тебя послушать – вылитый мой сынок-остолоп… Верит во всякую чепуху – пришельцев, правительственные заговоры, теперь вот твердит о Втором пришествии…».

Зак выключил диктофон и не без удовольствия отметил, как злость на отцовском лице сменилась страхом.

– Ты что, подслушивал, парши…

Зак снова включил пленку.

– Думаете, мы наберем голоса?

– Тут и думать нечего,– отозвался голос Данлопа.– В конце концов, клон принадлежит шефу.

Зак остановил диктофон, глядя на побледневшие лица конгрессменов.

– Чего ты хочешь? – спросил Эвермейер.

– Все сказанное в этом кабинете за последний месяц записано на пленку. Ее копии находятся в ячейках камеры хранения – не в Вашингтоне, в другом городе. Ключ от камеры и инструкции по получению пленки я выслал самому себе по почте на один из местных адресов. Если завтра меня там не будет, письмо попадет к кому-то из жильцов.

Данлопа замутило, словно он, проснувшись, обнаружил, что явь и кошмар поменялись местами. Мыслимо ли: в утечках повинен его собственный сын!.. Он вышел из-за стола.

– Зак, зачем тебе это?

Парень попятился и снова нажал на кнопку. Данлоп услышал свой голос.

«Если все это правда, кое-кто должен быть уже на седьмом или восьмом месяце, донашивать. Зато так Брауну будет легче найти ученого».

Зак остановил пленку и спросил:

– Что же ваш шеф собирается делать, когда найдет суррогатную мать? Кстати, вот он кто, ваш Большой Брат.– Он повернулся к Джеймсу и Эвермейеру.– Некто мистер Браун с Пятой авеню.

Конгрессмены затравленно переглянулись. Данлоп закрыл глаза рукой и простонал.

– Ну, выкладывайте,– тормошил их Зак.– Обещаю держать ваши откровения в тайне.

Данлоп взглянул в лицо незнакомцу, которого минуту назад считал своим сыном.

– Браун – опасный человек…

– Расскажи мне о нем,– попросил Зак и стал слушать об аварии и загадочных «ауди S4» с голубым фургоном, замеченных в том самом месте, где жена госсекретаря сорвалась в пропасть.

Глава 57
Парковая автострада Палисейдс

– Прежде всего надо избавиться от машины,– сказал Сэм на подъезде к обрыву.– Она записана на Мэгги.

– Каким же образом? – поинтересовался Феликс.

– Проще простого. Едем в аэропорт, арендуем другую на чье-нибудь новое имя, а эту бросаем на парковке. Браун найдет ее и решит, что мы улетели. Титерборо как раз по пути. Там и сделаем пересадку.

Феликс торопился к шоссе 1-95, настраиваясь на два часа непрерывной езды. Сейчас он проедет до основной трассы на Нью-Джерси, свернет в Титерборо, а затем отправится к их новому дому – одинокому особняку в Бэй-Хеде, что у залива Барнегат. Феликс уже предвкушал, как будет бродить в тишине и покое по прибрежным лугам, строя прожекты нового будущего Кроуфордов и Хетты Прайс. Чак О'Мэлли, новый вариант Сэма, наверняка поймет, что им не по пути, и уберется восвояси.

В зеркале заднего вида маячило решительное лицо сестры. Прежняя жизнь позади. Жаль, Аделины с ними рядом нет.

Мэгги скособочилась на заднем сиденье. Она долго пристраивалась к подлокотнику, затем привалилась к Франческе и попросила потереть ей спину. Потом вдруг застонала – слабо, но все-таки различимо.

– Мэгги, что с тобой?

– Ничего, все нормально.

Не прошло и минуты, как она застонала опять. Феликс сбросил скорость и съехал в траву у обочины. До съезда на 1-95 оставалось три мили. Он взял аптечку, открыл заднюю дверь и втиснулся на сиденье. Сэму было велено держаться подальше, что он и сделал, поглядывая на Мэгги. Она полулежала с закрытыми глазами, чередуя долгие вдохи и выдохи.

– Что случилось? – Феликс достал акушерский стетоскоп и, прижав его у Мэгги под блузой, услышал отчетливое плодное сердцебиение. Внезапно ее живот напрягся, словно по нему прошла судорога.

Ни слова не говоря, они встретились взглядами.

– И давно это началось?

– Что? – спросила она.

– У тебя схватки!

– Не может быть. Еще рано. Просто спина разболелась.

– Мэгги, тебе помочь? – вмешался Сэм.

– У тебя схватки,– повторил Феликс.

– Нет, просто я…

Ее глаза вдруг расширились, и он увидел в них нечто непостижимое – одно из тех чувств, что не дано пережить ни одному мужчине. Феликс протянул к ней руку, но она отпихнула его и выбралась из машины, хватая ртом воздух. Феликс выскочил следом, подоспели Сэм и Франческа. Мэгги уперла ладони в кузов «ровера» и согнулась, дрожа всем телом. Тут-то Феликс услышал, как что-то течет на траву.

Он окаменел, как муж первородящей, уставившись на струящуюся из нее жидкость, пока до него не дошел смысл увиденного.

– Это воды! Околоплодный пузырь лопнул!

Мэгги застонала, как могут стонать только роженицы в схватках.

– Держись! – крикнул ей Феликс и потащил Сэма в сторону.– Ты вчера занимался с ней сексом?

Сэм побледнел.

– Нет! Клянусь! Только…– запнулся он и похлопал себя по груди,– сюда пару раз к ней залез. Ну и целовались. Больше ничего, Феликс, правда.

– Идиот! Стимуляция сосков приводит к выбросу окситоцина, вызывающего маточные сокращения!

– Чушь собачья! – Сэм отпихнул его в сторону.– Почему тогда беременным разрешатся…

– Не всем, Сэм,– только тем, кому не грозит риск преждевременных родов!

– Хватит вешать мне лапшу на уши, Феликс.

Сэм поднял Мэгги на руки и уложил на сиденье.

– Лезь туда, позаботься о ней! – крикнул он доктору. – А я сяду за руль. Нужно побыстрее добраться до дома.

– Дома?! – Сзади хлопнули дверцы.– И речи быть не может. Мы едем в больницу!

– Нет, не едем! – отрезал Сэм.

– Бога ради, я должен остановить схватки! У нее срок всего тридцать три недели! Я не рискну лечить ее в пустом доме!

У Сэма дрогнула скула, но он завел двигатель и вырулил на шоссе.

– Ты что, не слышал? Я ее врач!

– Да, а я отвечаю за ее безопасность! У Брауна в пентхаусе есть специальный компьютер. Так вот с его помощью можно узнавать у Пентагона данные о передвижении войск – не то что искать беременных, поступающих в городские больницы. Не важно, что Мэгги Джонсон теперь Хетта Прайс; достаточно того, что горничная Росси пропала семь месяцев назад. Он будет проверять каждую черную, которая обратится к врачу. Понял теперь? Едва она обратится к акушерам, как Браун сразу ее заподозрит, учитывая сроки. Останется только сравнить фотографии. Отвезти Мэгги в больницу – все равно что подать ее Брауну на блюдечке! Единственный шанс – испариться, как мы и планировали. Никаких больниц, Феликс. Следи за ней, и все!

Феликса так потрясли его слова, что он подчинился. Конечно, такое стремительное развитие событий – от разрыва оболочек до полновесных схваток – должно было испугать Мэгги не на шутку. Наверняка Сэм виноват – повредил ей что-нибудь во время сексуальных игр. А если нет – оставалось одно объяснение: Мэгги терпела схватки задолго до поездки. Сбитый с толку ее заверениями, он пропустил обычный утренний осмотр. Схватки могли начаться восемнадцать часов назад, а теперь Сэм кричит, что не повезет ее в больницу!

– Идиоты! – тихо процедил Феликс, ненавидя и себя, и Сэма.

Он уложил Мэгги на спину, велел согнуть в коленях ноги. Скорчившись у сиденья, приложил стетоскоп к ее животу. Теперь кожу исчерчивали бурые полосы растяжек. Феликс услышал стук сердца ребенка – отчетливый, но слегка учащенный.

– Веди ровно, сейчас мне понадобится кое-что сделать,– сказал он.

– Постараюсь,– буркнул Сэм.

Феликс натянул стерильные перчатки. Как ни опасно осматривать Мэгги после отхождения вод да еще в таких условиях, выбора не оставалось.

– Как ты?

– Хорошо,– пролепетала Мэгги. Храбрилась, как всегда.

Положив руку ей на живот, он осторожно ввел пальцы другой во влагалище, стараясь дотянуться до шейки матки. Если та не изменилась, еще был шанс остановить или отсрочить схватки. Мэгги нельзя было позволять тужиться, не исключив возможности припадка, иначе и ей, и ребенку грозила опасность. Необходима капельница с магнезией, а у Феликса под рукой ничего не было, кроме дозы тербуталина в аптечке.

Мэгги вскрикнула, не успел он дотронуться до ее шейки.

– Какого черта ты там делаешь? – вскинулся Сэм.

– Может, заткнешься – хоть раз в жизни?!

Мэгги глубоко дышала.

– Все в порядке, Сэм.

Феликс вдруг ощутил, как живот напрягся. Мэгги простонала громче, в ее глазах отразился страх.

– Феликс! Ох, не могу! По-моему, мне нужно в туалет! Выпустите меня!

Он вгляделся в ее лицо.

– Кишечник здесь ни при чем! Это потуги. Дыши, старайся их переждать. Не смей тужиться, Мэгги! Дыши чаще!

Франческа откинулась назад и взяла ее за руку. Они с Сэмом твердили – встревоженно, наперебой:

– Дыши, дыши, Мэгги!

Схватки теперь шли одна за другой, с каждым разом все продолжительнее. Что, если ребенку грозит опасность из-за повышенного давления? Феликс выждал момент и протолкнул руку еще раз. Когда ему удалось прощупать шейку и просвет канала в ней, он сам себе не поверил: она раскрылась полностью! Еще немного, и плод сможет пройти ее без усилий!

– У Мэгги вторая стадия родов, – объявил Феликс дрогнувшим голосом, лихорадочно готовя шприц с тербуталином. Для рожениц с преэклампсией он небезопасен, однако необходимость остановки схваток оправдывала риск.– До Бэй-Хеда можем не успеть. В больницу, значит, нельзя, возвращаться в Клиффс-Лэндинг опасно… Что будем делать, Сэм?

– Не знаю! – заорал Сэм. Еще никогда его голос не звучал так испуганно.

– Соображайте быстрее! – произнесла Франческа.– Феликс, звони в ближайший отель. Потом вызовешь Джорджа, и он привезет медикаменты.

Пока Росси искал тонометр и прилаживал его Мэгги на запястье, ему вспомнился Университетский клуб на углу Пятой авеню и Пятьдесят четвертой – сущие хоромы в стиле итальянского Ренессанса с изобилием мрамора, дерева и позолоты. Заведение это славилось такой строгостью нравов, что жена одного из президентов лишилась в нем членства за какую-то мелкую провинность. Туда требовалось являться лишь в галстуках и пиджаках; однако на комнаты для гостей правило не распространялось. Он мог проводить Мэгги внутрь частным ходом, а Джордж передал бы им вещи позже.

– Там своих не выдают. По-моему, стоит попробовать, а, Сэм?

– Не знаю. Полклуба наверняка у Брауна в кармане.

– Так и слышу, как крики Мэгги разносятся по мраморным залам,– добавила Франческа.– Феликс, ты в своем уме?

– Что-то еще случилось? – Мэгги смотрела на него.

– Нет, – солгал Феликс. – Просто ты рано начала тужиться. Надо бы подождать.

Видимо, в его глазах стоял ужас, и недаром: на мониторе тонометра значилось сто пятьдесят на девяносто. При дальнейшем росте давления приступа не миновать, а за ним и конвульсий. Как, спрашивается, спасать пациентку с эклампсией и эпилепсией, если первая требует срочного родоразрешения, а другая – его отсрочки?

– Я что, слишком рано рожаю? – Мэгги не сводила с него глаз.– Скажи правду.

– Ну? – подтолкнул его Сэм.

– Да, рановато,– опомнился Феликс.

Сэм изо всех сил гнал по оживленному шоссе, но в салоне вдруг сделалось тихо, как если бы все в мире исчезли, кроме них четверых.

– Хоть чем-то ты в состоянии помочь? – спросил Сэм. Феликс пошарил в аптечке, мечтая, чтобы там каким-то чудом завалялась ампула магнезии или, на худой конец, еще одна доза тербуталина.

– Будем надеяться, лекарство, что я ей вколол, замедлит частоту схваток, хотя потуги уже вряд ли удастся остановить.

Глаза Мэгги округлились от страха.

– А если они не прекратятся?

Феликс не отвечал.

– Что тогда? – повторил вопрос Сэм.

– Могут случиться…– Феликс осекся.

Если она впрямь гипертоник, если давление не удастся стабилизировать, единственным выходом будет кесарево сечение.

– Что? – прошептала Мэгги.

– Приступы. И не такие, как раньше. Конвульсии, во время которых ребенок может испытывать кислородное голодание вплоть до остановки сердца.

Мэгги подняла стетоскоп и всучила его Феликсу.

– Вот. Ты будешь слушать его сердцебиение. Как только почувствуешь опасность – спасай его. Обо мне забудь.

– Не говори так, Мэгги,– вмешался Сэм.

Она даже не посмотрела в его сторону. Ее взгляд был прикован к Феликсу.

– Это все, или я должна знать что-то еще?

– Нет, Мэгги, не все. Приступы угрожают твоей жизни. Мэгги даже не поморщилась.

– Если я умру раньше времени, ему тоже не жить?

– Вполне вероятно.

– Ты уверен, что он способен жить самостоятельно?

– Уверен. Помнишь, я говорил о препаратах для созревания легких?

– Так извлеки его! – закричала Мэгги.– Чего ты ждешь? Сэм свернул на обочину, остановил машину, затем быстро протянул назад руку и сдавил Феликсу горло.

– Никто, слышите – ни ты, ни Бог, ни Его Сын,– не отнимут у меня Мэгги. Даже она сама. Попробуешь сделать это – убью. Все свидетели.

Когда Феликс кивнул, Сэм разжал пальцы и снова выехал на дорогу. Феликс, хватая ртом воздух, слышал, как его сестра плачет на переднем сиденье. Он посмотрел на Мэгги, вспоминая, как они клялись умереть ради ребенка. Ее глаза сияли.

У поворота на 1-95 Феликс вынул стетоскоп и приложил к ее животу, слушая биение Христова сердца.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю