Текст книги "Украденный Христос"

Автор книги: Дж. Лэнкфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 29

Казалось, мысли всех четверых сходились в одном: Сэм должен обуздать гнев, притом своими силами. Потянулись минуты ожидания.

Сэм скривил губы, будто сдерживая ругательства. Затем опустил пистолет, вытащил обойму и положил все вместе на стол. Смысл его жеста был ясен.

Поддерживая брата за плечо, Франческа произнесла срывающимся голосом:

– Я согласна с тобой, Сэм. По-моему, это просто святотатство, крах человечества. Я с самого начала отговаривала их как могла.

Сэм кивнул.

– Рад за тебя, Франческа.

Феликс утер кровь с губы.

– Ты еще не объяснил, откуда узнал о наших планах! В конце концов, меня это несколько беспокоит.

– Как-нибудь расскажу, если захочешь. Я, собственно, приехал за Мэгги.– Он повернулся к ней.– Собирайся, мы уезжаем.

– Неужели?

– Здесь небезопасно. Поэтому тебе лучше уехать. Давай, собирайся.

– Что ты от нас скрываешь? – спросил Росси.

Сэм не обратил на него внимания.

– Ответь ему, Сэм Даффи!

– Такие аферы безопасными не бывают,– отозвался он.

– Ты ведь не просто швейцар, верно? – спросила Франческа.– Ничего общего с обычным швейцаром!

Сэм хмыкнул.

– Обычным, говорите? И да, и нет.

Феликс по-прежнему держался от него на расстоянии. В сущности, роста они были одинакового, но Сэм был на двадцать с лишним килограммов тяжелее, и совсем не за счет жира.

– И что это значит?

Сэм сел, остальные взяли с него пример.

– Значит то, что вы должны мне довериться. Здесь неспокойно. Выкиньте из головы ваш так называемый проект. Мэгги может пострадать, притом физически. Вы ее предупреждали?

– Все, что мне нужно, я знаю,– откликнулась девушка, досадуя на его непрошеную опеку.

– Теперь насчет тебя, Феликс,– продолжил Сэм.– Видимо, желание создать человеческий клон многим не дает покоя, но клонировать Христа?! По-моему, тебя поднимут на смех. Рано или поздно газетчики узнают, кто ты такой и что задумал. Даже самому ленивому из них девяти месяцев хватит за глаза.

– Могу я узнать, как ты меня вычислил?

– Так же, как вычислил бы любой полицейский или частный сыщик. Пораскинул мозгами.

– Понятно.

– Так вот ты кто? – вмешалась Франческа.– Частный сыщик?

Не обращая на нее внимания, Сэм заговорил с Феликсом:

– Ничего тебе не понятно. Пресса вас найдет, и остальные – вслед за ней. Всякие типы, которым плевать на Второе пришествие, как и раньше – на Первое. Типы, которые задались целью нарушить все десять заповедей.

– Ясно.

– Можешь твердить это сколько угодно. Я-то знаю, как обстоит дело.

– С чего ты взял, что знаешь?

– У вас здесь есть оружие?

– Нет.

– Охранная сигнализация установлена?

– Нет.

– Дом защищен от прослушивания?

– Нет.

Сэм покачал головой, встал и прошелся до двери и обратно.

– Вы, ребята, понятия не имеете, что вас ждет.

– Ну так просвети, если можешь!

– Весь ваш дом – витрина посреди леса. Как-нибудь выйдешь из душа, а там – полна комната папарацци, снимающих твой голый зад. И это еще цветочки.– Он повел рукой вокруг.– Сюда сбегутся, сползутся, слетятся придурки со всего штата… да что там, со всего света – в надежде, что Нью-Дева Мария их излечит! – Он повернулся к Мэгги.– Ты к этому готова, девочка моя?

– Если на то воля Божья, то – да.

Сэм простонал.

– Поймите, есть еще религиозные экстремисты! В этом лесу скоро будет столько снайперов, сколько всем борцам за равные права в кошмарах не снилось! Думаете, местной полиции под силу с ними справиться? Говорю вам: здесь будет не протолкнуться. Одни станут продавать кукол «Мэгги», кресты, хотдоги и бог знает что еще; другие захотят частицу ее ребенка – лоскут пеленки, локон и так далее. Боже мой! Вот где настоящая угроза.

– Допустим, сигнализацию мы установим…

– Вам нужно оружие.

Феликс ткнул в сторону стола.

– Это первый и последний пистолет, который я терплю в нашем доме.

– Слушай, Росси, если Мэгги решит здесь остаться – хотя я надеюсь на обратное,– тебе придется иметь дело со мной. И если ты вдруг захочешь прогуляться до края обрыва и дальше, я не позволю ей составить тебе компанию.

Мэгги не верила своим ушам.

Сначала Феликс выглядел взбешенным, но затем задумчиво прищурился.

– Ты действительно можешь оказать нам услугу. Мы должны пробыть тут недели три, а еще лучше – месяц. Затем можно отправляться хоть на край света, хотя я предпочел бы не уезжать.

– Сэм, ты нам поможешь? – Мэгги схватила его за руку.– Обеспечишь нам эти несколько недель?

– Все расходы – мои, только скажи, что понадобится,– добавил Феликс.

– Обещать ничего не буду, но раз уж зашла речь: на что тебе этот месяц, а, Росси?

– Именно столько требуется, чтобы узнать, ждать ли ребенка.

– Дело твое. Меня больше заботит Мэгги. Я хочу поговорить с ней наедине.

– Конечно, Сэм,– заторопилась Франческа и вытолкала Феликса из комнаты, закрыв за собой и братом дверь.

Мэгги села на край дивана и похлопала по подушке с другой стороны.

– Посиди со мной.

– Услышать такое от женщины – значит по уши влипнуть.

– Ты уже влип, Сэм Даффи, так что садись.

Он снял куртку и отстегнул кобуру, то и дело озираясь, будто только сейчас попал в эту комнату. Мэгги снова вообразила его на борцовском помосте – зеленый пояс, трико с ирландской символикой – и удивилась, как у бедняги Феликса ничего не оказалось сломано. Сэм поглядел на дверь – плотно ли закрыта, потом сел, куда указала Мэгги, поджал ноги и повернулся к ней.

– Мэгги, девочка моя, как же мне вытащить тебя отсюда? Для всего этого ты слишком благоразумна. Тебе здесь не место. – Он ткнул большим пальцем на дверь, в которую ушли Франческа и Феликс.– Грядет большой тарарам.

Мэгги почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

– Ты ведь даже не знаешь меня, Сэм.

– Ошибаешься. – Он похлопал ее по руке. – Я знаю тебя, потому что разбираюсь в людях. Я уже пять лет пытаюсь с тобой подружиться.

Мэгги убрала руку.

– Ну тебя, Сэм.

– Не в том смысле… хотя, вру. Наверное, и в нем тоже. Я никогда не исключаю возможность секса, но сейчас речь о другом. Ты мне нравишься, Мэгги. Серьезно. Я порой думаю, что лучше тебя не встречал за всю свою службу на Пятой авеню. Эх, знала бы ты, что там творится…

Она заглянула ему в глаза. Последняя фраза укрепила ее подозрения. Выходит, ей невдомек, что творится в их доме, а Сэм в курсе? Каким образом? На первых восьми этажах не происходило ничего странного или скандального.

– Ты имеешь в виду мистера Брауна, верно, Сэм Даффи? Если так, то ты впрямь «не просто швейцар», как сказала Франческа. Вот почему ты носишь оружие? Это на него ты по правде работаешь?

Лицо Сэма окаменело.

– На мой счет не беспокойся, я никому не сболтну. Вот, значит, откуда грозит опасность – с этим Брауном что-то неладно!

Сэм бессильно растопырил пальцы.

– Мэгги! Главная опасность у тебя под носом. Когда, скажи, Феликс в последний раз принимал роды? Я читал его биографию в Интернете. Как ты можешь доверять ему жизнь?!

– Меня он устраивает. Только не трудись объяснять, что ДНК может принадлежать неизвестно кому и так далее. Слышать этого не желаю.– Она отвернулась.

Сэм молча взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Ладно, объясню, чтобы ты понял,– сказала она.

Он кивнул с тревогой во взгляде.

Мэгги выглянула в ночь, и ее глаза затуманились воспоминаниями. Она, как двадцать лет назад, увидела толпу, окружившую их дом с криками: «Джонсоны, прочь из города!» Может, Сэму ее прошлая жизнь покажется мыльной оперой, но после такого появления со взломом и угрозами отстрелить Феликсу голову он все-таки заслужил право узнать хотя бы самое главное.

– Я родилась в Мэйконе, что в штате Джорджия… Приготовься: история – обрыдаешься.

– А что случилось?

– Мой отец был фермером на собственной земле общей площадью в двести шестьдесят акров. Все шло хорошо, пока не наступили три года засухи. Отец, как и прочие, попросил в банке ссуду, чтобы кое-как перебиться, но на нашу землю слишком многие зарились. Угадай, что было дальше?

– Ссуды не дали.

– Именно. Ферму отобрали в счет погашения долгов, и мы двинулись на север вместе с такими же неимущими беженцами. Представь: бывшему землевладельцу пришлось таскать чужой хлам. Отец угас за три года, да и мама пережила его ненамного.

– Сколько тебе было?

– Пятнадцать.

Сэм вытянул ноги и откинулся на спинку дивана.

– Значит, ты осталась в Нью-Йорке одна?

– Да.

– Как люди живут после такого горя?

– Сказать, как мне удалось выжить?

– Ну и как же?

– Милостью Божьей. Если бы не Он да подруга Шармина и баптистская церковь на Сто тридцать первой, меня бы уже не было.

Сэм кивнул.

– Что ты пытаешься мне внушить, Мэгги?

– То, что я выбиралась из таких бед, о которых ты и понятия не имеешь. Я чту твою заботу, Сэм Даффи,– правда, чту,– но опекать меня не нужно. Я не мимоза какая-нибудь.

– Думаешь, я брошу тебя одну, зная, что ты задумала?

– Моя жизнь обещана Господу. Он помогал мне раньше, поможет и сейчас.

– Вот, значит, как? Ты поэтому девственница? Поэтому связалась с Феликсом Росси?

Мэгги глянула на него и опустила глаза. Врать она не умела и учиться не собиралась, особенно перед тем, кто пришел ей на выручку.

– В этом я себя убеждаю. Иногда даже верю. Но знаешь, кто я на самом деле?

– Кто?

Ее глаза заблестели от слез.

– Просто старая дева.

Сэм замотал головой.

– А вот и да. Старая, да еще и страшная в придачу.

– Мэгги, тебе разве не тридцать с небольшим?

– Тридцать пять.

– И ничего ты не старая и не страшная. Взять хоть глаза. Ты когда-нибудь в них заглядывала?

– Если судить по одним глазам, то, может, и ничего, но от остального-то не убежишь – лицо никакое, волосы короткие, ноги тощие, зад большой… Я не слепая, Сэм. Никто не примет меня, скажем, за Аделину.

– К черту ее!

– За ней парни толпами ходят, это точно. Помнишь мою шляпку от Грэма Смита? Когда ее надела Аделина, я поняла, для кого она сшита!

– Так вот почему ты расстроилась… Мэгги, не говори так! Хватит себя принижать.

– Говорю же, ты меня не знаешь.

– Уверена? Помнишь, я рассказывал тебе о том, как был матросом?

– И что? – Она подняла голову.

– Смотри, чем меня наградила одна девка с Тайваня.– Он показал на шрам поперек шеи.

– А,– отозвалась Мэгги, стараясь не делать оскорбленное лицо.

– Кого я знаю – так это женщин. И практически всех мужчин. Теперь обо мне. Я, как ты всегда говорила, хам и грязный тип. Я люблю грубый секс, падок до норовистых шлюх. – Он рассмеялся. – По правде говоря, я на днях встретил свою копию в юбке. Наверное, свидеться нам уже не удастся. Она такая же сорвиголова, как я. Кстати, вот еще одна моя дурная привычка – не могу удержаться, чтобы не покуролесить в доках, хотя бы пару раз в год. Ничего не поделаешь.

Мэгги представила себе женскую копию Сэма, и на сердце ее легла тяжесть.

– Думаю, ты мог бы не ходить туда, если бы захотел.

– Слушай, я знаю людей вдоль и поперек, от трущоб до пентхаусов, и порой разница невелика. И вот что я скажу тебе, Мэгги Кларисса Джонсон…

Она улыбнулась.

– Ты запомнил мое второе имя!

– Я знаю, кто ты.

Она подозрительно взглянула на него.

– Ну и кто же?

– Такой же крепкий орешек, как та тайваньская шлюха. Только у нее не было твоего доброго сердца. И твоей смекалки. Да и мужества у тебя в тысячу раз больше. Никакая Аделина тебе в подметки не годится. Ты красива на свой собственный лад. Ты все вокруг замечаешь. С тобой я всегда готов посмеяться. Ты… Я покажу тебе, какая ты на самом деле.

Сэм Даффи перестал запинаться и сгреб Мэгги в объятия – так быстро, что у нее не было шанса отбиться,– а потом взял в ладони ее лицо и поцеловал.

Сначала она держала глаза открытыми от потрясения, но скоро закрыла их, смакуя первое за четырнадцать лет прикосновение мужских губ. Оно ошеломило Мэгги, отдалось жаркой волной возбуждения во всем теле. Сэм Даффи любил ее. Он не был тем героем, которого она искала и ждала, однако изо всех сил старался его изобразить.

И Мэгги целовала его. Целовала, даже чувствуя, что вот-вот задохнется; блаженствовала от прикосновения колючей щеки, так не похожей на ее гладкую щеку. Она вдыхала его запах – запах кожи, лосьона, куртки, пота, леса и стены, по которой он лез. Казалось, приятней аромата не существует. Она чувствовала, как под его одеждой ходят мускулы, а рука держит ее ладонь, скрывая почти целиком. Каждую секунду поцелуя она ощущала движения его ласково-настойчивых губ и языка, горячего, словно язык пламени.

Когда он прильнул к ней теснее, Мэгги удалось притронуться к его распаленной плоти, осязая красоту ее формы.

Она свела все впечатления в один образ и схоронила его в памяти тела, словно сокровище. Затем открыла глаза и с любовью и обожанием взглянула на того, кто навсегда останется ее другом.

– Сэм Даффи…

Он испустил стон и крепче прижался к ней.

– Сэм Даффи!

– Мэгги,– произнес он и скользнул к ней под трико.

– Отпусти, Сэм.

– Нет.– Он не ослаблял объятий.

Мэгги погладила его по волосам и сказала:

– Я не твоя, Сэм. Ты должен меня отпустить.

Он испуганно моргнул и поцеловал ее, заглянул в глаза и еще раз поцеловал.

Мэгги уже не ответила ему, как в первый раз. Теперь она была в других руках.

Глава 30
Четверг, середина дня. Мост Джорджа Вашингтона

Машина Сэма неслась по мосту через Гудзон, приближаясь к Нью-Йорку, а сам он жалел лишь об одном – что с ним не было Мэгги. Мнения своего она не изменила и менять явно не собиралась. А вот он вышел от нее совершенно разбитый.

Сэм в разговоре с ней покривил душой. Он не представлял, что с Мэгги может быть так хорошо. Когда она стала на себя наговаривать, он поцеловал ее по наитию, только потому, что она ему нравилась. Узнай Мэгги, что творится у него в голове, наверное, сейчас же возненавидела бы – из-за одной шальной мысли. Он подумал, что если она перестанет быть девственницей, то бросит свою затею.

Ощущения от объятий его потрясли. Она, конечно, не ураган, как танцовщица Брауна, зато с ней чувствуешь стопроцентную отдачу – в ответ обнимает, целует и гладит, когда, где и как требуется. Черт, трудновато было остановиться.

И почему она хоронит себя заживо – ни одного парня за всю жизнь? С чего взяла, что некрасива? Конечно, по классическим канонам Мэгги красавицей не назовешь, хотя лицо у нее приятное, по крайней мере, на его взгляд. Если женщина сама себя не любит, это неспроста. В чем же дело? В детстве Мэгги не насиловали…

В ту ночь Сэм решил быть с ней честным и рук больше не распускал, но еще долго они сидели вдвоем и разговаривали.

Утром он снова спросил, готова ли она пойти до конца, как запланировал Росси. Мэгги стояла на своем, и Сэм начал действовать: проверил дом на предмет «жучков», заставил Феликса купить лучшую сигнализацию, которую начали устанавливать почти сразу, заказал пленку на окна, чтобы нельзя было заглянуть в них снаружи. Росси он велел как можно скорее уладить дела с наследством и переписать дом на другое имя – например, на Мэгги, раз уж он взялся рисковать ее жизнью. При этих словах доктор как-то странно на него посмотрел. «В следующий раз выясню, что он задумал»,– решил Сэм на будущее.

Проблемы обещала Франческа Росси, причем начались они в первый же день. Брата она любила, однако питала отвращение к его затее, а значит, была способна на непредсказуемые поступки. Во время разговоров она так смотрела на Сэма, словно мечтала убить, хотя, думал он, ненависть такого рода часто оборачивается страстью. И не ошибся: утром она словно нарочно позволила ему застать себя в пеньюаре и ночной сорочке. Гормоны заиграли. Слишком долго Росси держал при себе этих двух пленниц – им давно следовало найти себе пары. Когда Сэм с Франческой столкнулись, ее глаза так и впились ему в ширинку, но потом она унеслась, как будто возненавидела его с новой силой. А в пеньюаре вид у нее был роскошный… Сэм стал тешить себя надеждой на то, что чертовски скоро ему не придется спать в одиночестве.

Жизнь неожиданно усложнилась.

Проезжая шоссе, он уже не смотрел на реку и не разглядывал Риверсайд-парк, как бывало. Сэм думал о Брауне, ждущем ответа, и о Мэгги, загнавшей себя в западню.

Когда он въехал в гараж, было почти три. Впервые за одиннадцать лет он собирался солгать своему капитану. По большому счету намерения Брауна были добры и чисты, Сэм не сомневался. Однако это не помешает шефу стереть случайного очевидца в порошок.

Сэм оставил ключи в автопарке и отправился в «казарму». В подсобке было не протолкнуться. Казалось, дежурили все, притом не отрывая глаз от телевизора, где Тайгер Вудс [15]15
  Американский гольфист, четырехкратный чемпион мира


[Закрыть]готовил совершенно невозможный удар. Когда он загнал мяч в лунку, зал прямо-таки взревел.

– Что это вас так много? – спросил Сэм, облокотясь на дверной косяк.

– Открытие выставки антиквариата,– пояснил один из шоферов.

– А, ну да.

Зимняя выставка-продажа антиквариата должна была происходить в Арсенале Седьмого полка, занимающем целый квартал между Шестьдесят шестой и Шестьдесят седьмой по Парк-авеню. Для водителей и их лимузинов наступала ночь длинного доллара, так как большая часть жителей района желала присутствовать на открытии.

Сэму нравилась кирпичная громада Арсенала. Там еще сохранились в первозданном виде этажи девятнадцатого века, спроектированные Тиффани, Стэнфордом Уайтом и прочими, хотя некоторые из залов и пришлось закрыть. Сегодня вечером, впрочем, посетители соберутся в зале строевой подготовки, обширнейшем в городе помещении под открытым небом, и в так называемом ангаре. Публике придется отдать почти по две тысячи с носа, чтобы попасть туда. Сэму захотелось, чтобы из этих денег зданию тоже досталось хоть что-нибудь. Поговаривали, что старинная штукатурка там вымокла и отваливается только потому, что некоторые комнаты себя не окупают. Вот вам и наследие.

Сэм глянул на расписание лимузинов и отправился в пентхаус, думая, что в этом расписании значились бы сейчас и имена Росси, если бы они сидели, где положено, вместо того чтобы возрождать Иисуса.

Мистер Браун сегодня задерживался, и Сэм ждал в библиотеке. Шеф любил «мариновать» там гостей и разговор начинал с того, что привлекло их внимание.

Сэм нашел секцию, посвященную Африке, и принялся разглядывать корешки. «И пришло разрушение» ЧинуаАчебе, «Затерянные города Африки» Дэвидсона, а также произведения известных африканцев и афроамериканцев, с которыми Сэм ознакомился еще в колледже.

Он уже дня два не заглядывал в газеты. Как знать, вдруг все изменилось к лучшему?

На следующей африканской полке стояли книги, описывающие социальные проблемы черной расы в эмиграции. Одна книга заинтересовала его вдвойне: «Нижняя ступень, или Семейная жизнь афроамериканцев на фермах Юга». Ему сразу вспомнился рассказ Мэгги. Сэм запомнил название книги и автора, зная, что выказывать интерес к ней при Брауне точно не стоит.

Итак, он занял свое обычное место на диване, когда появился начальник.

– Здравствуй, Сэм. Сколько событий!.. Как успехи с расследованием?

Сэм умел убедительно лгать, но и Браун мог, когда надо, докопаться до истины.

– По-моему, девять из десяти за то, что репортер преувеличивает. Поднял шум и ждет, когда заяц сам выскочит. Может, слышал слух и…

– Давай-ка поподробнее.

Как раз без этого Сэм надеялся обойтись.

– Репортер – англичанин-аристократ, работает от нечего делать, но хочет прославиться. Пару раз писал сомнительные статейки, так что «Таймс» вот-вот его вышвырнет. Однако, как на него ни давили, не выдал ни имен, ни источников.

Здесь Сэм не соврал.

Браун, однако, был непоколебим.

– Догадки мне не нужны.

– Это не просто догадка. Если он не разговорится, то потеряет все. Я принял меры.

Мистер Браун вперил в него взгляд.

– Где он сейчас?

Сэм похолодел.

– Позапрошлым вечером мои люди видели его в Лондоне.

– Хорошо. Всегда копай до тех пор, пока не будешь уверен полностью. Если дело не выгорит, дам другое задание.

Сэм перевел дух, радуясь, что Браун не знает, кого собираются клонировать и что Росси имел доступ к плащанице. Их отъезд скоро начнет его беспокоить. Браун говорил, что не хочет, чтобы ученый наделал глупостей. Каких глупостей?

– Я могу составить вам подборку по всем ученым, связанным с клонированием, кто чем в данный момент занимается.

– Никаких подборок! – Браун уронил книгу, которую держал в руках, и она звучно хлопнулась о стол.– Мне нужна абсолютная достоверность. Если есть шанс, что кто-то клонирует Линкольна, или Александра Македонского, или… еще кого, я должен знать первым. Сосредоточься на репортере и выясни правду. Остальное не важно. Только это.

Сэму стало не по себе: в его памяти всплыла история царя Ирода, который устроил избиение младенцев только потому, что слышал о рождении Христа. Почему, черт возьми, Браун так кипятится? Какое ему дело до клона, чей бы он ни был?

– Так точно, сэр,– почтительно сказал Сэм.

Он уже начал жалеть, что задавал так мало вопросов за годы службы.

Браун кивнул и вышел из комнаты, а Сэм спустился на лифте, мечтая, как было бы хорошо встретить прежнюю Мэгги, смышленую и любопытную, снова на своем месте.

Если Браун так разволновался из-за Македонского, что он устроит, услышав о клоне Христа!

Здесь требовалось все обмозговать: просчитать варианты развития событий, чтобы он, Сэм, мог вмешаться, пока не поздно. Небольшая задачка из области логики или интуиции ему вполне по зубам. Итак, Росси и Мэгги витают в облаках. Франческа, скорее всего, пойдет за братом даже вопреки самой себе. Ньютон, если сумеет их разыскать, поднимет шумиху. По роду своей деятельности Росси – фигура общественная, и закон не убережет его от огласки, если они не подготовят обманный маневр. Мэгги окажется на виду, и защитить ее будет уже невозможно.

И когда он успел так прикипеть к ней? Наверное, накопилось понемногу за пять лет ежедневных встреч. В первый раз ему встретилась такая крепкая и рассудительная девчонка, и не из тех, кто прошел огонь, воду и медные трубы. Надо же, ни разу не занималась сексом!.. Хотя сердце у нее есть, и притом ранимое. Это точно.

Сэм прошел к себе, вымылся и переоделся в униформу, предвкушая несколько часов стояния у дверей – там он наконец сможет привести мысли в порядок. Хотел позвонить в Клиффс-Лэндинг, но потом передумал. Пока Браун ему доверяет, «жучков» в комнате нет, однако стоит ему что-нибудь заподозрить – появятся как пить дать.

В полпятого Сэм отпустил своего сменщика и стал смотреть, как к тротуару подкатил первый лимузин, готовясь вывезти жильцов на празднество. Через несколько минут вышла чета Амстердамов. Глава семейства вышел на пенсию довольно рано, нажив миллионы на рынке искусства (в частности, черном рынке, как поговаривали).

– Добрый вечер, мистер Амстердам,– приветствовал его Сэм, провожая до лимузина.

Он открыл дверцу. Мистер Амстердам посмотрел на жену, молча обошел машину и сел с другой стороны, говоря своим видом: «Я и так достаточно раскошелился на смокинг, на билеты и на абажур вместо платья, так что пусть швейцар потрудится» . Сэм помог даме сесть, и лимузин тронулся.

Вот так, один за другим, жильцы дома спускались к тротуару. Женщины больше не походили на вампирш, какими их рядила прошлогодняя мода, и снова радовали глаз красотой и свежестью. Да и прически не в пример лучше прежних, по крайней мере не оставляли впечатления ночи, проведенной на сеновале. Завтра фото этих дам и кавалеров появятся на страницах великосветской хроники, а месяцем позже – в модных журналах.

Сэм не осуждал их за такую жизнь. Конечно, отдай они на благотворительность то, что было потрачено на фуршет, наряды и «атмосферу», сборы были бы впятеро больше, но, в конце концов, богачи – те же люди, со своими слабостями: отдыхают, грустят в одиночестве, бывают не правы, сводят счеты с жизнью… Встречаются среди них и подонки вроде Феликса Росси, которому деньги позволяют воплотить самые дикие замыслы. И то, что Мэгги так в него верит, пугало Сэма. Росси опасен.

Как и Браун. Себя не проведешь.

Так он и стоял у дверей, улыбаясь каждому жильцу, пока не отъехал последний лимузин. Сгущались сумерки, и Пятая авеню опустела. Такая толкотня – не для ее изящных подъездов и тротуаров. Попав сюда, можно было забыть, что живешь в городе с семимиллионным населением.

Сэм начал прикидывать, как могут развиться события в Клиффс-Лэндинге. Непосредственная угроза исходила сейчас только от Джерома Ньютона. Только так Браун может узнать секрет Росси – если выяснит, что Ньютон и есть тот самый журналист, который вертелся здесь после приезда доктора.

Отдаленное будущее ничего хорошего не предвещало, особенно для Мэгги. Да и ему даже при наилучшем исходе светило коротать ночи в одиночку.

Итого: придется в нерабочее время таскаться в Лэндинг и пытаться отговорить Мэгги, а не повезет – так приглядывать за ней, ведь рано или поздно тайное становится явным.

К счастью, Сэм всегда проводил досуг вне дома – выпивал с друзьями в «Молли Мэлоун» или любовался Манхэттеном, поэтому Браун вряд ли заподозрит неладное.

Глядя, как к тротуару подкатывает такси, Сэм вышел из-под навеса и приготовился открыть дверцу, но тут ее стекло опустилось и в проеме показался расфранченный Джером Ньютон.

– Колорадо, говоришь? – спросил он с ухмылкой.

Сэм раскрыл рот – якобы поразился.

– Неужто не нашли?

– Нет, и не старайся меня одурачить.

– Как же так?

– Хватит, наслушался. Кстати, деньги придется отдать.

– Хоть сейчас.– Сэм пожал плечами, залез в бумажник и вытащил злополучные пять сотен.

– Как тебя зовут, между прочим?

– Хикок. Уолтер Хикок.

– Да? – Ньютон скривил губы.– Что ж, Хикок, вряд ли мы встретимся на выставке. Я-то там буду, как и большая часть тех, кому ты служишь. Счастливо оставаться.– Ньютон поднял стекло, и машина тронулась.

Сэм проводил ее взглядом, не на шутку встревожившись. Ньютон не только не выдохся, а еще и дразнил его! Придется теперь выяснять, почему неудача журналиста не расстроила.