Текст книги "Дитя порока (ЛП)"

Автор книги: Дж. МакЭвой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Ты станешь еще той занозой. Я уже это вижу, – пробормотал он себе под нос до того, как пройти мимо меня в палату своей бабушки.

– Сам такой, – бросила я в ответ, наслаждаясь перепалкой.

Итан наблюдал, как Уайатт зашел в палату.

– Не глазей на него так. Ты знаешь, что хочешь, чтобы он здесь находился, – прошептала я, беря мужа за руку.

Он опустил взгляд на наши руки, затем посмотрел на меня и сказал:

– Какого хрена ты все еще хочешь есть?

– Я почти забыла, что злилась на тебя. Спасибо, мудак, – отрезала я, выдернув руку из его захвата и направившись в комнату.

ИТАН

Уверен, если бы моя мать еще была жива, она бы не имела ни малейшего понятия, как совладать с Айви. Эта женщина была буквальным определением термина «загадка», обернутая в тайну, внутри которой энигма. Она не реагировала и не говорила в те моменты, в которые любой бы не сдержался. Я отрезал мужчине яйца, и она со мной переспала. Но упомянул о том, что она много съела, и Айви была готова снова никогда со мной не заговорить. Она улыбалась, когда должна была бояться, и судила просто о сложном. С ней невозможно было определить, где находится север. Однако она реагировала, основываясь на своем собственном моральном кодексе, таком же ебнутом, как мой собственный.

– Доставка.

Ко мне подошел Тоби с огромной корзиной подсолнухов.

– От? – спросила я. Все замерли, чтобы взглянуть на букет.

– Семьи Моретти. Они тоже были в церкви. Однако все выжили.

– Все? – спросила Айви, и Тоби кивнул, отчего девушка нахмурилась, снова заговорив: – Так странно.

– Что именно? – спросила моя тетя Мина.

– Я была уверена, что оставила Клариссу истекать кровью на полу, прежде чем покинуть церковь. Она просила помочь, но я ушла, а там нормально было дыма. Думаю, у некоторых, правда, по девять жизней. – Она пожала плечами, облизывая слоенный торт с ложки. Подняв голову, девушка повернулась ко мне. – Очень вкусно!

Все остальные молчали, пытаясь переварить то, в чем Айви только что столь непосредственно призналась.

– Ты оставила ее истекать кровью? – наконец спросил у нее мистер Супер Чувствительный.

Айви взглянула на него и кивнула.

– Кусок двери застрял у нее в бедре.

– И ты ее просто оставила там? – не унимался Уайатт.

Покачав головой, я потянулся к вину, пока Айви продолжила:

– А что, по-твоему, я должна была сделать? Вынести ее у себя на голове? – спросила она, и я фыркнул, сдерживая смех. Я. Но все были, как и я, слишком шокированными, чтобы обратить на это внимание. Игнорируя их, я вытер уголок губ.

– Ты могла хотя бы...

– В следующий раз, когда церковь упадет тебе на голову, дашь мне знать, что мне стоило сделать. Но со всей честностью скажу, я оставила ее не потому что она тяжелая и очевидно замедлила бы меня в процессе спасения моей собственной жизни, к слову, спасибо, что спросил. – Она скорчила ему рожицу, и теперь я про себя умирал со смеху, но внешне сохранял спокойствие, когда Айви продолжила: – А потому что она мне не нравится. Я как бы разочарована. И правда хотела, чтобы какой-то здоровяк врезал ей за меня.

Никто ничего не сказала, все просто глазели на нее, а Айви неловко поерзала на сидении, вздохнула и снова повернулась к Тоби.

– Она по крайней мере в порядке? – спросила она у него, но по ее тону было очевидно, что девушке плевать на ответ.

– У нее сломаны обе ноги, – ответил Тоби.

– Ну, хоть что-то. – Она пожала плечами, а затем повернулась ко мне, указывая на меня ложкой. – Ты будешь есть свой кусок торта?

Подняв тарелку, я передал ее Айви, и по выражению лица девушки вы бы подумали, что я дал ей ключи от сокровищ.

– Спасибо.

Она счастливо стала поедать торт, игнорируя или не замечая взгляды окружающих.

Оба мои дяди таращились на меня. Я знал этот взгляд. Одобрение.

Та, на ком я решил жениться, была не только моим делом, но и делом всей семьи. И хотя они казались беспечными женатиками... все еще были Каллаханами. Они принимали мой выбор, потому что должны. Но из-за одобрения моя тетя Кора организовала этот обед, мы в последний раз собрались вместе перед долгим сроком, на который они снова покинут Чикаго. После смерти отца и того, как я занял его место, они не желали порождать сомнения, кто займет место главы семьи... да и просто устали. Перегорели. Потому дядя Деклан и тетя Кора переехали жить на лодку. Да, чертову лодку. Они провели последние пару лет, плавая вместе. Почти все время были недоступны, делая исключения лишь для экстренных ситуаций. Пока дядя Нил и тетя Мина колесили по Южной Корее, как нормальные люди.

– На сей раз я притворюсь, что пойду в дамскую комнату, чтобы вы все могли меня обсудить, но только на сей раз, – предложила она, давая понять тот факт, что заметила их странные взгляды, а затем встала и направилась к двери.

Карие глаза Нари устремили ко мне взгляд, и я кивнул ей, разрешая пойти за Айви.

– Ну, она честная, – усмехнулась тетя Кора.

– И из-за этого она так... – продолжила моя тетя Мина, взглянув на меня. – Идеально тебе подходит.

– Хороший выбор слов, – усмехнулся дядя Нил и наклонился вперед, опустив локти на стол и поглаживая свою бороду, с осторожностью глядя на меня.

– Да?

– Среди всех женщин в мире, ты нашел ту, которая настолько безумна, чтобы связаться с тобой, и настолько холодна, чтобы твоя мать могла ею гордиться. Вдобавок ко всему, стоит заметить. Назови меня сумасшедшим, но это кажется охренительным совпадением, тем более что твой отец в них не верил.

– К счастью, я – не мой отец. – Эту фразу я повторял чертовски долго.

– Нил, ты додумался до этого сам? – ахнул в притворном шоке дядя Деклан, хлопая брату.

Дядя Нил схватил серебряную вилку и пырнул бы Деклана, не останови его тетя Мина, тогда как тетя Кора уже врезала дяде Деклану... Я видел этот цирк почти сколько же раз, сколько люди сравнивали меня с моим отцом.

– А вы не в курсе? – Донателла поднесла к губам бокал с вином. Ее лицо почти не выражало эмоций, а голос был ровным. – Она же вышла из тюрьмы... Уверена, семь лет нехило поиграли с психикой девочки. Что касается красоты, то с этим помогла Нари.

– Тюрьмы? – голос дяди Деклана стал серьезным. Однако я проигнорировал его и сфокусировался на Доне.

– И что же не так с ее психикой, Дона? – спросила я. – Я не замечал никаких проблем. Может, просто у меня тоже проблемы с головой?

Тетя Кора схватила Дону за руку, сжимая ее и пытаясь так сдержать сестру от ответной колкости. Но Дона не была бы Доной, умей она отступать.

– Да. Все мы представляем собой чертов хаос! – закричала она.

– Мы пойдем! – ахнула тетя Кора, беря салфетку и опуская ее на свою тарелку. Обед был окончен... в любом случае, уже почти перевалило за полночь.

– Взгляни на нас! Устроили свадебный обед в больничной палате, в палате нашей бабушки, смеясь, пока она в отключке...

– А ты бы охотнее смеялась, будь ей сейчас больно без лекарств? – надавил я в ответ.

– Черт возьми, Итан! – крикнула она прямо перед тем, как вскочить на ноги. – Тьфу, забудь! Забудь все это. Я еду домой...

– СЯДЬ! – заорал я на нее. За всю свою жизнь я орал на нее лишь раз, так что сестра слегка подпрыгнула. – СЯДЬ! Или вынудишь всех сомневаться, брат ли я тебе.

Сжав руки в кулаки, она села на свой стул.

– Послушай, послушай внимательно, потому что если мне придется повторять это, кому-то не посчастливится, – произнес я сквозь стиснутые зубы. – Теперь Айви – моя жена. Оскорбите ее, значит оскорбите меня. А я не потерплю оскорблений от кого-либо, будь-то родня или нет. Ты будешь ее уважать, не станешь относиться к ней, словно она чертова чужестранка, что высказывает все те чертовы мысли, которые все время вертятся у тебя в голове. У меня и так слишком много проблем, Донателла, чтобы разбираться еще и с твоими эмоциональными американскими горками. Если хочешь злиться, злись молча. Если хочешь осудить... – Я взглянул на Уайатта. – Суди, блять, молча. Потому что если я увижу или услышу, то отвечу на последний заданный мне вопрос бабушки... стал бы я вредить семье? Разве отец уже не ответил на данный вопрос? На первом месте – жена, на втором – семья, на третьем – клан. Запомни этот порядок.

Встав, я подошел к тете Коре и положил руку ей на плечо.

– Спасибо за обед и все остальное, – сказал я ей перед тем, как направиться к двери, в последний раз взглянув на бабушку, все еще тихо спящую на своей постели.

Утром ее выпишут. Дядя Деклан и тетя Кора отправятся с ней в Ирландию. Ненавижу прощания. Она это знает. Она поймет.

АЙВИ

Сидя на столешнице уборной, я опустила взгляд на свои руки... тонкое золотое кольцо обрамляло палец прямо рядом с бриллиантом... Вот так просто, раз и я замужем. Достав письмо из сумочки, письмо от его матери, я улыбнулась. У нее был ужасный почерк... как и у меня.

– Одному Богу известно, сколько Мелоди написала писем своим детям до смерти, – тихо произнесла Нари, входя в уборную. – Я получила одно в день родов. Это было единственное адресованное мне от нее письмо. – Она задумалась, прислонившись к раковине рядом со мной. – Она отлично понимала, как вывернуть людей наизнанку и в то же время повысить их самооценку.

– Ты, правда, ее уважаешь.

– Ага, – ответила она так, будто это очевидно. – Она все изменила. Раньше женщины Каллахан были лишь красивым аксессуаром рядом со своим мужем. Дочери выступали призами для создания семей. Это, кажется, так... устарело, но таковы были традиции.

– А в эпоху после Мелоди?

Она хихикнула на это.

– Мы все еще аксессуары, но... как один из тех гаджетов в фильме о Джеймсе Бонде. Снаружи выглядим, как помада, но на самом деле мы – бомба. У нас есть возможность сделать то, что не могут они, и по этой причине больше женщин теперь выступают частью семейных дел, или, по крайней мере, я так слышала.

Она не стеснялась. Ей, правда, не было известно многое.

– Хм, – я действительно не знала, как ответить.

– Я хочу рассказать тебе кое-что и собиралась подождать более подходящего времени, но, возможно, лучше вывалить все дерьмо разом...

– Что такое?

Она вздохнула, открыла сумочку и достала свой телефон, показывая мне медицинское заключение... заключение Клариссы Моретти.

– Она беременна, – добавила Нари, будто я не умею читать.

Отведя взгляд, я попыталась подумать, но мой разум оказался пустым.

– Я могу...

Спрыгнув со столешницы, я вышла из ванной, попытавшись осознать, куда иду.

– Мэм, – Грейсон, он же Халк, встал прямо передо мной. – С вами все в порядке?

Когда я не ответила, он сунул руку за телефоном, но я покачала головой.

– Стоп. – Мой голос был едва громче шепота, когда в голове наконец завращались шестерёнки. – Когда Итана нет рядом, ты должен слушать меня, так?

– Да, мэм, – он кивнул, пряча телефон в карман.

– Его нет. Так что отведи меня в палату Клариссы Моретти.

– Мэм...

– Сейчас.

Он оглянулся через плечо и вокруг, но больше никого не было в коридоре, за исключением других охранников. Кивая, он повел меня, но не к лифту, а к лестнице.

– Итан знает, верно... о ней, – произнесла я, пока мы спускались по белым пролетам, ведущим на ее этаж больницы. Но я ответила на свой собственный вопрос: – Конечно, знает. Если Нари знает, он тоже должен.

Грейсон ничего не сказала, пока мы спустились всего на один этаж. Охранники на ступенях разошлись, пропуская нас. Открыв двери ее этажа, я последовала за Грейсоном, впервые отметив, как поздно, раз весь свет в палатах был приглушен. На всем этаже была единственная медсестра. Все двери были закрыты, а жалюзи опущены, но я знала, что в палатах пусто. Грейсон остановился перед дверьми с цифрами 9219.

– Это здесь, – он кивнул на двери.

Мгновение я подумала о том, как поступить, вынудив Грейсона добавить:

– Мэм, не делайте этого, вам не станет легче.

– Грейсон, от девяносто процентов вещей, которые могу сейчас сделать, мне не станет легче.

Услышав нас, медсестра встала и начала уходить, но я повернулась к ней.

– Простите!

– Мэм, – Грейсон попытался не дать мне с ней поговорить, но я проигнорировала его, подойдя к женщине. Она была уже пожилой, возможно, на несколько лет старше Эвелин. Ее светлые волосы с проседью напомнили мне то, как выглядели мои волосы до всех этих процедур и окрашиваний.

– Вам что-то нужно, миссис Каллахан?

Уже миссис Каллахан? Видимо, молва разлетается быстро. Я указала на приколотую к ее насыщенно голубому костюму золотую ирландскую брошь, сердце было сделано из ярко-белого жемчуга.

– Где вы ее взяли? Она мне очень нравится.

Она опустила взгляд, проводя пальцами по украшению.

– Это старье? Я купила ее за доллар на гаражной распродаже соседки.

– Можете мне ее продать? Я заплачу за нее сто тысяч. – Я произнесла это с улыбкой на лице.

Ее глаза округлились.

– Что?

– Брошь. Она мне правда нравится, – повторила я.

Она взглянула на меня так, будто я лишилась ума, но сняла украшение и передала его мне. Я взглянула на него перед тем, как обратиться к женщине.

– Спасибо. Грейсон, пожалуйста, заплати ей, – произнесла я, разворачиваясь и опуская брошь в свою открытую сумочку, а затем направилась прямиком к палате 9219.

Деревянные двери заскрипели, когда я вошла. Вынудив женщину в комнате, которая даже не взглянула в мою сторону, сказать:

– Я знала, что ты придешь. – Она повернулась, усмешка на ее лице увяла, когда Кларисса увидела меня вместо мужчины, на визит которого надеялась.

Ее волосы были зачесаны через плечо, а на руках и лице виднелись порезы, включая след от моего удара. До этого она сидела на кровати... явно ожидая...

– Откуда ты знала, что он придет? – спросила я, проходя в комнату и закрывая за собой дверь.

– Он ценит семью больше всего остального. Как только он узнал, должен был прийти, – ответила она гордо, опуская руку на свой живот. – Разве я не счастливица? Наш сын такой же боец, как и его отец.

Я опустила взгляд на ее живот, а затем снова взглянула ей в лицо.

– Ты меня не боишься, да?

– А с чего бы?

– Ага, так многие и говорят, – я вздохнула.

Она усмехнулась, даже склонив голову в мою сторону.

– Ты не принадлежишь нашему миру. Вот доказательство. Поздравляю, возможно, теперь ты – жена Итана, но я стану матерью его ребенка... он не позволит ничему дурному случиться с нами.

– Хмммм...

– Что? – Она сердито взглянула на меня. – Ты ничего не можешь поделать. Лишь привыкнуть ко мне, вот так-то.

Не произнеся ни слова, я повернулась к машине рядом с ней, порылась в сумке, достав карточку, что украла у медсестры, пока та давала мне брошь, а затем считала карту на компьютере.

– Что ты делаешь? Остановись! – Она попыталась дотянуться, чтобы ударить меня по руке, но не могла, и сделала все, что было мне нужно.

– Уверена, ты и правда любишь Итана, – произнесла я, поворачиваясь к ней. Поднимая ее дозировку морфина, я с силой нажала на кнопку подтверждения; ограничения были сняты, и препарат поступил в ее капельницу. – А я не могу таким похвастаться... так что это может показаться несправедливым. Но жизнь была и ко мне несправедлива. В прошлом... я просто смирилась с этим. Но, в конце концов, добро победит. Так я говорила себе... И ошибалась. Теперь у меня есть второй шанс, Кларисса. И я не могу дождаться своего часа. Не могу стать хорошим человеком. Не могу остаться на заднем плане.

Ее тело расслабилось, руки упали на постель, я еще раз провела картой медсестры. Выключая систему, возвращая дозировку к нормальному уровню и нависая над Клариссой, я опустила ей в руку пульт управления морфином.

– Гори... в... аду, – засмеялась она надо мной, пока я приводила все в комнате в порядок, даже возвращая машину на место.

– Уже горела, – прошептала я в ответ, погладив ее по щеке перед тем, как подойти к двери.

Когда открыла ее, Грейсон взглянул на меня, а затем – на женщину у меня за спиной.

– Она не хочет разговаривать, – сообщила я ему.

Он нахмурился, но кивнул, отодвигаясь, чтобы я могла пройти мимо. Я остановилась у медсестринского поста, медсестра отсутствовала, скорее всего, счастливо празднуя. Я бросила ее карточку на стол, а затем мы пошли через кремового цвета лобби к двери. Там, стоя на самом верху белоснежной лестницы в абсолютно черном костюме, находился Итан собственной персоной. Охранники куда-то исчезли, и мой нынешний муж не шелохнулся, не произнес ни слова, просто пристально наблюдая за мной.

– Предполагалось, что она будет твоей любовницей, тогда как я стану счастливой ирландской женой ради помощи в восстановлении контроля над Бостоном?

– У мужчин семейства Каллахан нет любовниц, – ответил он равнодушно и без эмоций, впрочем, как обычно.

– Я как-то слышала подобное, – ответила я, поднимаясь по ступеням, пока не стала с ним на один уровень. Мы повернулись друг другу лицом к лицу. – Я была ребенком, мы устроили пикник, мои родители только отметили их годовщину, и бабушка сказала: «Что хотите говорите об этих Каллаханах, но никто из них никогда не изменяет своим женам». Ее голос был первым, что всплыло у меня в голове, когда Нари рассказала о Клариссе.

– Это...

До того как он мог хоть что-то сказать, я ударила его изо всех сил кулаком. Его голова откинулась назад, но он принял удар и, подняв руку, вытер кровь с носа.

– Дона была права. Ты знаешь, как хорошо врезать, – пробормотал он.

– А ты знаешь, как использовать людей. – Я дала ему пощечину. – Второй моей мыслью стало то, что ты уже знаешь. Я быстро осознала, что ты в курсе. И если бы собирался оставить ее в роли своей любовницы, то убедился бы, что Нари мне ничего не расскажет. Но ты этого не сделал, и она рассказала. Потому это значило, что ты велел ей мне рассказать. Ты поступил так, чтобы я убила Клариссу, и тебе не пришлось делать это собственноручно. Ты не убил своего нерождённого ребенка, это сделала твоя жена.

Он даже не попытался отрицать.

– Ему было всего три недели. Это не ребенок. Просто куча клеток.

– И все равно, ты не смог этого сделать.

И снова он не отрицал.

– Больше НИКОГДА не используй меня, не согласовав это со мной!

– Я справлюсь с этим...

– Еще две минуты, и она будет мертва, – прошептала я горько.

– Что?

– Я знала, что ты планировал, когда подошла к той двери. Знала и злилась, и ты был не прав, используя меня, но все было бы хуже, если бы ты сделал это сам.

От смущения его брови сошлись вместе.

– Я думал, ты провела грань.

– Ни у кого из нас нет граней дозволенного, – прошептала я, опуская голову ему на плечо. – Ей внутривенно ввели хлорид натрия, сахарозу, бикарбонат и витамины. Это и увеличенная доза морфина, что я ей дала, приведет к сердечной недостаточности, если врачи придут к ней вовремя и попытаются использовать дефибриллятор, она умрет мгновенно. Если нет, то задохнется от недостатка кислорода.

К тому времени, как я закончила говорить, посмотрела на двери, услышав бег и крики медсестры и врача. Грейсон вошел на лестничный пролет с коридора и взглянул на меня.

– Она мертва? – спросила я.

Он кивнул.

– Как печально, – сказала, подымаясь дальше по ступеням и оставляя Итана стоять в одиночестве. Но затем добавила: – Не удивляйся, если не буду с тобой какое-то время разговаривать.

Я не стала смотреть ни на одного из них. И не говорила, пока не добралась до этажа Каллаханов. Один из охранников открыл дверь в палату Эвелин, вся семья сидела внутри, будто бы это место было их домом. Некоторые расположились на диване. Другие у окна, но мой взгляд остановился на обеденном столе, за которым мы буквально недавно сидели и ели. Кора упаковала остатки моего свадебного торта. Ее карие глаза взглянули на меня. Я отвела взгляд, подойдя к постели Эвелин. Ее глаза были едва открыты. Но легкая улыбка играла на губах, пока женщина смотрела на свою семью. Сев на ее постель, я достала из сумочки брошь.

– Ирландская, – сказала я ей, хотя знала, что Эвелин известно значение этой вещицы. – Знак вверяемой верности.

Уголок ее губ приподнялся, и она кивнула.

ИТАН

Он вручил мне лед для лица, и я приложил его, сидя на ступенях лестницы.

– Все, как вы и планировали, сэр, – обратился ко мне Грейсон.

– Нет, Грейсон, – усмехнулся я. – Все намного, много лучше.

Она поняла, что я ее использовал. Знала все. Не было места вине, а этого я даже не надеялся достичь.

Я не жалел Клариссу.

Она решила испортить презерватив и сыграть в господа бога.

Сыграла в игру и проиграла.

Она никогда не должна была стать моей женой.

11:58 ночи... время ее смерти. Время перерождения Айви.

– Она хладнокровна, сэр, – ответил Грейсон, отчасти ужасаясь, отчасти находясь под впечатлением.

– И опять ты ошибаешься, – возразил я. Она была Каллахан, и как все Каллаханы... – Она безжалостна.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Дорога в ад вымощена костями тех мужчин, которые не знают, когда прекратить сражение.

Полетт Джилс

ИТАН

– Твой список, – сказал я, передавая ей планшет, пока сам читал входящие сообщения на своем телефоне. В хаосе предыдущего дня почти забыл, что дал ей слово, а ведь я был мужчиной слова. Не чувствуя, что у меня из рук забрали планшет, я остановился и взглянул на нее, предполагая, что Айви уснула. Однако она просто уставилась в окно, пока мы ехали домой.

– Айви, – обратился я к ней.

И лишь молчание в ответ. Уверен, она услышала меня, так как поерзала на сидении, передвигаясь еще дальше к двери и подальше от меня. Я ненавидел многое, но ничто не бесило меня так сильно, как чей-то игнор.

– Миссис Каллахан, – позвал я ее снова.

На сей раз она просто опустила стекло окна, глубоко вдыхая прохладный воздух, ее золотисто-белокурые волосы раздувало ветром. Часть меня подумала, может, оставить ее в покое, но...

– Жена! – заорал я.

И она огрызнулась в ответ, но не словами. Выхватив у меня из рук планшет, Айви выбросила его в окно. Сев на место, она постучала по плечу Тоби.

– Да, мэм. – Ублюдок казался слишком счастливым.

– Можешь дать мне телефон? – спросила она у него тихо, наклонившись к нему так близко, что мне это пришлось не по вкусу.

– И кому ты собралась звонить? – спросил я.

Опять тишина.

– Тоби, мне не нужно никому звонить, просто хочу послушать музыку и покопаться в интернете, пожалуйста, – сказала она ему, затем откинулась и закрыла глаза.

Уголок его губ приподнялся в едва заметной улыбке, и я едва не поддался искушению выбить из него все дерьмо. Однако, зная его, он лишь посмеется над тем, как женщине удалось довести меня до бешенства. Ладно. Она не хочет разговаривать. Тогда и я не стану с ней говорить.

– Тоби, дай ей все, чего она пожелает. Баба с воза, кобыле легче, – пробормотал, засовывая телефон в карман пиджака и тоже откидываясь на сидение.

Всю дорогу домой в машине царила тишина. Но не успели мы проехать через ворота, а дворецкие – которые, к слову, ждали нас – открыть ей дверцу, как Айви самостоятельно выскочила из машины, хлопнула за собой дверью и помчалась прочь, будто какой-то ребенок. Закатив глаза, я вышел из машины и обошел ее, останавливаясь прямо рядом с Тоби, на лице которого снова опрометчиво отражался юмор.

– В следующий раз, когда моя жена откажется со мной говорить и вот так обратится к тебе... твоим ответом должны стать слова типа «Вам стоит поговорить со своим мужем, мэм». Ясно?

Я не стал ждать его ответ и сам поднялся по лестнице в дом. Сняв пальто и передав его дворецкому, я подготовил себя к, вероятно, предстоящей ссоре. Очень сомневался, что она сможет долго сдерживать гнев в бутылке.

Когда я добрался до нашего крыла особняка, Айви в растерянности дергала ручку своей бывшей комнаты. Услышав звуки моих шагов, она подняла на меня сердитый взгляд, тогда как я начал снимать запонки с рукавов.

– На нас напали. Дом все еще в режиме строгой изоляции. Только отпечатки пальцев Каллаханов или голос могут открыть двери, пока я не разблокирую все... вот так. – Я сжал ручку двери своей комнаты. – Итан Каллахан.

Дверь издала скрип и открылась. Айви сердито взглянула на меня и подняла средний палец, лишь средний палец, конечно, чтобы продемонстрировать мне свое обручальное кольцо.

– Верно, теперь ты Каллахан, – усмехнулся я. – Как захочешь, чтобы тебя добавили к системе, дай мне знать. А до этого можешь войти в комнату, прежде чем я закрою дверь, или же спать в коридоре, будто собака, а не жена.

Она заскрипела зубами, и я подождал. Когда девушка снова бросила на меня взгляд, я, не дрогнув, вошел в свою... нашу комнату и закрыл за собой дверь.

Безумная.

Отбрасывая мысли об Айви, я направился к гардеробной, бросая пальто на диван и доставая свой пистолет. Мои мысли вернулись к матери и ее подарке Айви. Это было так свойственно ей. Если что моя мать и любила, так это хорошие пистолеты. И если что мой отец ненавидел, так это мою мать с пистолетом в руках, скорее всего потому, что в конце концов она бы выстрелила в него. Вообще-то, она стреляла в него дважды.

Постойте... Достав свой мобильный, я набрал тетю.

– Итан?

– Убедись, чтобы никто никогда не рассказал моей жене, что мать стреляла в моего отца. Я предпочел бы похоронить эту традицию вместе с ней.

– Прости, дорогой, но рассказанное между женщинами Каллахан – секрет, даже от их мужей...

– Спорю, прямо сейчас он сожалеет, что стал комментировать еду, – услышал я смеющийся голос дяди Деклана.

– Скажи дяде, что я ни о чем не сожалею, – отметил я.

– Скажи ему это сам, – ответила она. Я услышал, как она передала ему трубку.

– Итан.

– Дядя.

– Я всегда гадал, что скажу тебе, когда наступит этот день, – произнес он, когда я включил громкую связь и отбросил мобильный в сторону.

– И что же это за день?

– День твоей свадьбы. Ну, я немного опоздал, так как ты устроил саму свадьбу без особых предупреждений, но к счастью, у хорошего совета нет срока годности.

– А откуда ты знаешь, что он хорош? – спросил я, снимая рубашку.

– Потому что я счастлив в браке. Как был и твой отец, и твой дед. Очевидно, мы все сделали правильно.

– Ладно, распространяй свои мудрости по миру, раз тебе это так надо, но, прошу, не сейчас. Мне хотелось бы хоть немного поспать до того, как кто-то умудрится меня разозлить.

– Ты такой чертовски расчетливый.

Он вздохнул, пока я услышал на заднем фоне что-то вроде звука открытия бутылки.

– Не думаешь, что слегка рановато для скотча?

– Не-а, – ответил он, и я усмехнулся. Очевидно, теперь он был не рядом с тетей. – Итан, секрет счастливого брака, неважно, что ты за человек, состоит в уступках.

– Попробуй снова?

– Знаю, для такого, как ты, того, кто сделает все возможное ради победы, это должно быть сложно. Однако жены – другое дело. У них есть способность дать тебе знать, что злятся, даже когда не произносят ни слова.

Я замер, глядя на камеру в верхнем углу гардеробной.

– Ты шпионишь за мной, дядя?

– Нет, а что? – он казался искренним, отчего я засомневался еще сильнее. – В любом случая, я пытаюсь сказать, что не найдешь ты покоя со злой женой. Споры – это хорошо, это здорово и ведет к хорошему сексу...

– Пока...

– Но наступает момент в каждом споре, когда тебе приходится уступить, чтобы выиграть. Ты знал, что тетя Коралин подумала, будто будет круто поехать увидеть северное сияние и спать в чертовой палатке? Она ненавидит палатки. И ненавидит находиться в лесу. И последнее, чего бы мне хотелось, так это тащить свой зад на глыбу льда под названием Канада, чтобы посмотреть на то, как небеса меняют хренов цвет, все это время слушая ее ворчание о том, как же она охрененно замерзла и сколько там всяких насекомых. Ей бы понравилось сияние, но лишь на десять минут, а затем она бы захотела уехать. Был бы я помоложе, попытался бы пояснить это ей рационально. И мы бы поссорились. Она бы игнорировала меня несколько дней, пока мои яйца не посинели, и я бы не сдался. Мы бы поехали, куда она хочет, и все вышло именно так, как я и предполагал, так что по итогу мы бы тратили время на поиски отеля. Слава богу, я больше не такой зеленый. Так что ответил ей «Конечно, дорогая, поехали». Она была так рада, упаковывая вещи, пока я подыскивал гостиницу. Так что, когда мы добрались до чертовой ледяной столицы мира, и волшебный момент твоей тети закончился, я стал героем с уже забронированным и ожидающим нас отелем. Никаких посиневших шаров. Никаких споров. Лишь мы в отличном теплом люксе. Но все почему?

Потому что ты – потерпевший поражение слабак? – подумал я. Но подождал его ответ.

– Потому что я проиграл битву, но выиграл войну. Будет множество моментов, в которых ты разбираешься от и до. Но ни один из них не стоит разгневанной жены и того, чтобы ты ради них вгрызался в землю. Для всех жен мы лишь мудаки, которым можно отрезать доступ к киске. Так что просто уступи. Это легко. И будешь жить дольше.

– Спасибо за твои мудрые советы. Однако Айви другая. Она более рациональна...

– С кем ты там разговариваешь? – услышал я, как к нему присоединился дядя Нил.

– Итан. Он верит в то, что его жена другая и рациональная.

Они оба засмеялись, и я повесил трубку. Им стоило бы поблагодарить бога за то, что являются частью семьи.

Переодевшись ко сну, я вошел в спальню и закрыл жалюзи, чтобы, когда взойдет солнце, моя кровать оставалась во мраке. И как раз когда я уже собирался лечь в постель, она постучала в дверь, впрочем, именно этого я от нее и ожидал.

Вздохнув, я нажал кнопку рядом с письменным столом и открыл дверь.

– Приятно знать, что ты не...

– ЕБАНЫЙ ЖЕ ТЫ УБЛЮДОК! – заорала она, бросая в меня мою же собственную вазу. Та разбилась о стену над кроватью и осыпала осколками мою постель, тогда как у меня в голове встало два вопроса. Первый: какого хрена я считал ее рациональной? И второй: зачем, вашу ж мать, в моей комнате вазы? И лишь об этом я успел подумать до того, как Айви начала бросать в меня еще больше хрени, так что пришлось уклоняться. – Пиздец, ты просто взял и оставил меня в коридоре!

– Я... – я увернулся от книги. – Я сказал тебе входить!

– НА ТВОИХ УСЛОВИЯХ!

– ЭТО МОЯ ГРЕБАНАЯ КОМНАТА!

– НАША ГРЕБАНАЯ КОМНАТА!

– ЗНАЧИТ, ТЕБЕ СТОИЛО ВОЙТИ!

– ТЫ МЕНЯ ВЫБЕСИЛ! – До того как она могла бы еще что-то схватить, я поймал запястья девушки и прижал ее к двери.

Глубоко вдохнув... я задумался, почему вообще ору, и понял, что не имею ни малейшего понятия... это поражало, будто я находился в сумасшедшем доме. Закрыв глаза, я попытался отключиться от звучащего в голове смеха обоих моих дядей.

– ТЫ...

Я поцеловал ее, она вырывалась, пока я крепко прижимал девушку своим телом к двери. Не уверен, осознано ли, но она расслабилась, ее грудь прижалась к моей, губы открылись шире, и тогда я отстранился. Айви взглянула на меня широко открытыми глазами, слегка ошеломленно, но до того, как она смогла опомниться, я заговорил:

– Если все дело в Клариссе...

– Дело не в ней! – закричала она.

И теперь я оказался смущен.

– А что еще?

– Ты реально тугодум.