Текст книги "Дитя порока (ЛП)"

Автор книги: Дж. МакЭвой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Ах, черт. – Я сжала зубы, когда в меня приникли три его пальца. Закрыв глаза и дыша через нос, я начала скользить ладонью по всей длине его члена, потирая большим пальцем головку.

– Открой глаза, – прошептал он, целуя меня в ухо.

Я не могла. Мне едва удавалось не терять самоконтроль, не говоря уже о том, чтобы наблюдать за тем, как он смотрит на меня.

– Айви. – Он произнес мое имя так нежно и поцеловал меня в щеку так осторожно, что я бы никогда не поверила, будто это тот же мужчина, который только что убил троих.

Открыв глаза, я прижалась лбом к его лбу, чувствуя, как бьется мое сердце напротив его груди, когда Итан выскользнул из меня пальцами и слегка приподнял мои бедра... ожидая моего хода. Не отводя взгляда от его зеленых глаз, я сжала его член у основания, размещая напротив входа в мою киску. Он обнял меня чуть сильнее. Не уверена, кто из нас дрожал...

– Ахх.. – застонали мы оба, когда я медленно опустилась на его член.

– Айви... – Он сжал зубы, опуская взгляд к моей талии. Я чувствовала, как он растягивает меня. И это была... самая приятная боль на земле. Опустив руки ему на плечи и пытаясь дышать, я замерла, пока Итан не проник в меня на всю длину. Его объятия стали еще крепче, а ладони зарылись в мои волосы, притягивая меня настолько, чтобы мы могли поцеловаться. Каждая часть меня звенела. И когда наши губы сомкнулись, я начала двигаться поверх Итана. Сперва мы двигались неспешно, мучая друг друга и самих себя.

Откинувшись на кресло, Итан жадно взглянул на меня, пока я скакала на нем верхом, слегка приподымаясь вверх и снова опускаясь вниз. Он наблюдал, и это возбуждало сильнее, чем должно было. Подняв руки вверх, я собрала волосы над головой, обнажив пылающую кожу, двигаясь быстрее, подпрыгивая на его члене и слыша лишь звуки соприкосновения нашей кожи и наши стоны.

– Блять... – прошипел он, удерживая меня на месте и толкаясь бедрами вверх.

– Итан! – мне с трудом удалось не закричать.

Хоть его это не особо волновало. Удерживая меня, он приподнимал бедра вверх каждый раз, как я опускалась вниз, проникая глубже и сводя меня с ума до тех пор, пока мне не стало наплевать, кто там может нас услышать. Сжав собственную грудь, я ущипнула себя за соски, крича от удовольствия, пока Итан наполнял меня дюйм за дюймом.

Пальцы на ногах поджались, давление в животе начало ослабляться... он был...

– О... о... ДА!

Кончая на него, мое тело повалилось вперед, а Итан просто взял и приподнял меня с кресла вместе с собой. Обняв его за шею, я почувствовала, как пылает моя грудь, когда он положил меня на кровать. А когда Итан вышел из меня, я автоматически стала по нему скучать.

– Если думаешь, что я закончил с тобой... то глубоко ошибаешься. – Он поцеловал меня в губы. Затем лег у меня за спиной и приподнял мою ногу.

Я убрала волосы от лица.

– Я не против ошибиться в этом... ахх...

– Громче, – приказал он, толкаясь членом в мою киску. Мои губы приоткрылись, и, уверена, я пустила слюну, но ничего не могла с собой поделать. Я сжимала простыни, пока он трахал меня... Тот джентельмен, что был в кресле, сейчас исчез. Итан поднял мое бедро вверх и потянул его вперед, чтобы иметь возможность резче толкаться в меня сзади.

Мой разум на данный момент вообще отказался работать. Я давала Итану все, что он хотел, лишь бы он не останавливался.

– Жестче, – выкрикнула я, сжимая простынь в кулаках и усмехаясь от того, как вместе с нами сотрясалась вся кровать.

– Ебаный ад! – то ли смеялась, то ли плакала я... Не знаю... Но это было по-райски приятно. Во второй раз я кончила вместе с ним.

– Айви, – выкрикнул Итан, кончая в меня.

Мы оба практически задыхались. Он отпустил мою ногу, и она тут же упала на кровать. Несколько секунд я лежала неподвижно, а затем перевернулась, чтобы взглянуть на него. И в его глазах отражалась невероятная похоть, словно у дикого животного, сразу после его первого убийства. В этот момент я поняла, что происходящее – лишь начало грядущего.

ИТАН

Стоя под горячим душем и пытаясь успокоиться, мне потребовалась вся воля, чтобы не затрахать ее до смерти. Не сломать. Я был охренительно тактичной версией самого себя. Версией, которой никогда не поддавался... пока на моем пути не встала эта безрассудная женщина.

– Сюда ты пришла, но уйти самостоятельно не сможешь, – сказал я ей, когда услышал звуки шагов.

Но словно не слыша моих слов, она вошла в душевую кабину, подняла голову и стала наслаждаться тем, как струи воды стекали по каждому дюйму ее тела. Вытерев лицо руками, Айви повернулась ко мне и стала ждать... тем самым доказывая, что слышала меня...

– Айви.

Я ахнул, когда она опустила на колени передо мной. Ее язык прошелся от основания до самого кончика. Скользя руками снизу вверх по моим ногам до самых бедер, она втянула в рот мой член.

Черт бы ее побрал.

Сутулясь под струями льющейся на голову воды, я сжал в кулак горсть ее волос и облокотился о стену душа второй рукой, толкаясь в ее влажный, горячий, прекрасный ротик. Я не мог ничего поделать и сдался, закрыв глаза и наслаждаясь тем, как она отсасывает мне, исходящими от нее звуками, пока трахал ее рот. Мой член проникал так глубоко в ее горло, но, тем не менее, она не давилась, как другие женщины, а с радостью принимала его, держась за мои ноги для поддержки.

Все мое тело умоляло об этом... умоляло кончить... увидеть, примет ли она все до последней капли. Но когда я опустил взгляд и увидел обращенные ко мне глаза из-под тени влажных ресниц... Блять! Этого было более чем достаточно. Потянув ее за волосы, я заставил девушку отстраниться.

– Что не так? – невинно спросила она.

– Ты, – отрезал я, разворачивая ее и становясь на колени у нее за спиной. Я раздвинул ее бедра, когда Айви откинулась на стену, и сжал ее сексуальную округлую попку, которую покрывали самые красивые на свете веснушки. – В тебе все не так.

Дыша через нос, я сжал ее талию, ощущая, как рот наполняет слюна, и толкнулся в ее киску.

– Ооо... – ахнула она, скользя руками по стене.

– Я пытался тебя предупредить, – ответил я, сжимая челюсть и сдаваясь... нет, скорее отбрасывая напрочь весь самоконтроль.

Ничто не останавливало меня, когда выскользнул из ее киски и толкнулся обратно изо всех сил. Мои бедра хлопали о ее кожу... и я задыхался, трахая ее... жестко. Отшлепав ее по попке, пока та не стала красной, я склонился над Айви... и поцеловал ее в плечо. Ее спина прижималась к моей груди, когда протянул руку и сжал обе груди девушки, щипая за ее розовые соски и продолжая трахать сзади.

– Итан... – но все, что она пыталась сказать, превращалось в стоны. Айви задрожала и вскрикнула, кончая.

Перед моими глазами потемнело, но я не мог остановиться. Она такая офигенно тугая.

– Охх... – Я не мог больше сдерживаться, так что замер, наполнив ее в последний раз. – Ебать.

– Мы только что это делали. – Она захихикала, когда я вышел из нее, и повалилась на пол душевой. – Ты сдержал обещание... ни за что не смогу отсюда выйти.

Сглотнув слюну и закрыв глаза, я глубоко вдохнул, ощущая, что теперь вода охлаждает мою кожу.

А ведь сегодня лишь второй день нашего знакомства.

Лишь второй день, как я знаю Айви О'Даворен, которая вскоре станет Каллахан. Она видела худшую мою сторону, мою семью, и все равно позволила оказаться внутри нее. Всего два дня, а кажется, будто миновали годы.

Я, наконец, смог восстановить ясное зрение, выключил воду, вышел из душа и направился к чугунной ванной в углу комнаты, оставив Айви на месте. Наполнив ванную теплой водой, я вернулся, взял девушку на руки и вместе с ней опустился в ванную.

– О... – Она улыбнулась, когда вода коснулась ее кожи.

Откинувшись назад, через мансардное окно я наблюдал, как день сменяется ночью.

– Мы поженимся, – сообщил я ей.

– Знаю. Ты сделал из этого не плевое дело. – Она усмехнулась, поднимая руку с кольцом, которое даже не помню, чтобы видел на ней.

Однако я говорил не об этом.

– Я имею в виду, что мы поженимся сегодня ночью.

У нее отвисла челюсть.

– Что ты сказал?

– Сегодня был трагичный день, что позволяет нам отказаться от пышной свадьбы, учитывая, что у нашей семьи больше нет церкви... – Я прикусил изнутри щеку. – Вся моя семья в городе. Мы можем сделать это в палате моей бабушки и покончить со всем.

Она повернулась ко мне и надулась.

– Ты, и правда, ни капли не романтик?

– Я уже говорил тебе об этом вчера.

Она закатила глаза.

– Ладно! И даже несмотря на то, что ты трахал меня по всей своей комнате, я все равно надену белое.

– Я едва ли трахал тебя по всей своей комнате. У меня еще есть гардеробная, балкон...

Она прижала ладонь к моим губам.

– Ты пытаешься меня убить?

Это она у меня спрашивает? Будто не по ее вине я вообще все это начал. Подняв руку, я убрал ее ладонь от своих губ и притянул Айви ближе, так, что ее губы почти касались моих, когда я заговорил.

– Мой отец как-то сказал мне, что в истории человечества известны четыре опасные женщины: та, что дала Адаму яблоко, та, что бросила тысячи кораблей, та, что открыла ящик Пандоры, и та... что стала женой Альфы стаи.

Она улыбнулась от уха до уха и ответила:

– Мне всегда хотелось быть опасной.

Усмехнувшись, я откинулся назад и снова взглянул в мансардное окно.

– Спой ту песню, что пела вчера...

Она легла спиной мне на грудь, и я закрыл глаза, слушая ее голос.

Айви была создана для меня.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мы живем в темном, романтическом и весьма трагическом мире.

Карл Легерфельд

ИТАН – В ВОЗРАСТЕ ШЕСТНАДЦАТИ ЛЕТ

– Дай посмотреть...

– Это мое, – закричал он, выдергивая у меня из рук галстук и направляясь к камину, где сидела тетя Кора. Она взглянула на Уайатта, а затем снова на меня.

– Не обращай на него внимания. Он просто...

– Знаю, – произнес я в ответ одними губами. Он всегда был не в лучшей форме в этот период года. Никто не мог ничего поделать, кроме как позволить Уайатту делать то, что пожелает. Я заметил, что Дона что-то пишет, как обычно, сидя у окна, поставив черные туфли на пол рядом. Она так сильно была сосредоточена, взволнованно двигая пальцами. Что даже не заметила, как я сел напротив нее на подоконник.

– ИТАН! – закричала она, когда я вырвал у нее тетрадь. – Отдай!

– Ненавижу, когда меня игнорируют! – воскликнул в ответ, отмахиваясь от ее рук и пытаясь пролистать тетрадь. – В любом случае, что ты тут пишешь?

– Итан, я тебя убью! – Она бросилась на меня, но я увернулся, вставая вместе с тетрадью. Я не собирался на самом деле читать это, но увидев имя матери, не смог остановиться. – Итан.

Игнорируя ее и мчась через комнату, пока сестра пыталась украсть обратно тетрадь, я читал.

– Уайатт, оторви свой зад от кровати! – заорала Мелоди, срывая простыни со спящего идиота, который все еще дрочил в свою подушку.

– Мам! – заорал он в ответ. – Убирайся!

– Это ты выметайся. Дом принадлежит мне! – закричала она в ответ.

– Тьфу, ты такая... – до того, как он мог произнести это, она схватила подушку и ударила сына прямо в голову, отчего тот повалился на задницу.

– Что это было? – она скрестила руки на груди.

– Серьезно, почему мы всегда должны учиться? Я хочу поспать. – Он взял подушку и бросил ее обратно в мать. Но будучи великой женщиной, она поймала ее одной рукой. Однако подушка лопнула, отчего перья разлетелись по всей комнате.

Они оба замерли.

Уайатт взглянул на мать, его глаза округлились от шока до того, как он смог сдержатся и зайтись приступом смеха.

– Ты – маленький... – Его мать схватила другую подушку и начала безжалостно колотить сына, пока в ее затылок вдруг не врезалась еще одна подушка.

Развернувшись, она увидела собственное отражение, но в подростковом возрасте, с такими же зелеными глазами, с отражением готовности к битве и двумя подушками в руках. Она бросила одну в Уайатта, который отбежал, быстро схватив подушку и бросив ее обратно ей в лицо.

– Et tu, Дона? – спросила Мелоди у дочери.

– Цезарь должен пасть, мама, – ответила дочь, замахиваясь подушкой. Но до того, как она успела ее бросить, в ее лицо влетела другая подушка.

Шокированная Донателла взглянула на своего брата, глядящего на нее в ответ и изо всех сил старающегося быть серьезным, что было свойственно его характеру, но в этот миг даже он не мог сдержать улыбку.

– Не у меня на глазах, – сказал он, становясь рядом с матерью, которая уже передавала ему подушку.

– Итак, линия фронта проведена, – произнес Уайатт, широко улыбаясь и осаживая сестру перед тем, как подпрыгнуть на полусогнутых ногах.

Мелоди взглянула на своего первенца, говоря:

– Помни...

– Милосердие только для Бога и Папы, – ответил он, отлично понимая ее стратегию боя.

– В БОЙ! – заорала Дона, еще раз замахиваясь подушкой.

Далее последовал тотальный хаос самой эпической битвы подушками.

Перья летели направо и налево, в лица собравшихся, их рты, застревали в волосах. Но никто не склонил головы в поражении. В семье Каллахан победа была единственным вариантом. А частью победы, как говорила им мать, было стратегическое планирование. Она знала, что сыновья и дочь будут бороться подушками, пока не упадет последнее перо. Однако была мудрее, хитрее, благодаря полученным за многие годы победам на собственном счету. Пока ее первенец держал оборону, она изо всех сил отбивалась одной рукой... ее правая рука собирала все оставшиеся подушки и бросала их в один угол. И когда все перышки из подушек Донателлы и Уайатта оказались вне наволочек, они осознали, что остались без оружия.

– МОШЕННИКИ! – заорал Уайатт, указывая на них.

– Итан? – позвала его Мелоди. – Что мы говорим о людях, которые зовут других мошенниками?

– Должно быть, они – неудачники. – Злобно усмехнулся тот.

– Именно. – Она кивнула. – И как неудачникам вам придется собрать все до последнего перышка.

– Маааам, – заскулила Дона.

– Итан? – позвала она снова. – Как мы называем нытиков?

– И снова неудачники, – ответил он, теперь усмешка превратилась в полномасштабную улыбку.

– Вы, ребята... – Когда Дона увидела взгляд матери, то заткнулась и опустилась на колени, чтобы собрать перья.

– Это займет весь день, – ворчал Уайатт, опускаясь рядом с ней.

– Что это?

Все четыре головы поднялись, чтобы увидеть отца семейства, все еще в пижаме и с растрепанными волосами.

– Победа,– ответили разом Мелоди и Итан.

Лиам посмотрел на двоих других детей и покачал головой.

– Вы не сдались.

– Они забрали все подушки, – сказал Уайатт, глядя на отца.

Лиам вздохнул, подошёл к жене и поцеловал ее в щеку.

– И что нам делать с этими чудиками?

– Эй! – воскликнул Итан. – Я был в победившей команде.

Лиам выгнул бровь, наклонился, взял подушку и врезал сыну в лицо так сильно, что тот упал на задницу рядом с Уайаттом. Затем отступил на то же место, где стоял.

– Вот твоя команда. – Он указал на брата и сестру. – А твоя мать может быть только в моей команде.

Мелоди засмеялась, качая головой.

– Так незрело.

– Попробуй опровергнуть это, – ответил он, ожидая ее ответа, но она ничего не сказала, просто закатив глаза. Однако Лиам проигнорировал это и опустил взгляд на детей. – Наслаждайтесь уборкой. Мы с мамой пойдем... займемся взрослыми вещами.

– ФУ!

– СЕРЬЕЗНО?

– ИДИТЕ УЖЕ.

Заорали трое детей, сидя в перьях.

Их мать нагнулась к Итану и вытянула перышко из его волос.

– Спасибо, что прикрывал меня, малыш.

– Я выше тебя, – ответил он, надувшись.

– Хочешь, я тебя немного укорочу? – она наклонила голову в сторону.

– Я имею в виду, без проблем, – быстро ответил Итан, вызывая хохот брата и сестры.

Пока Мелоди целовала остальных детей, Лиам наклонился к Итану, усмехаясь так, как Итан еще не научился.

– Никаких обид, парень. Однажды, женившись, ты поймешь.

Итан ничего ему не ответил.

Поднявшись на ноги, отец потрепал волосы Доны и Уайатта, а затем ушел вместе с женой.

Вот так семья Каллахан провела сегодняшний день.

Я прочитал ее последнюю запись, датированную сегодняшним днем. Когда поднял взгляд, у нее на лице были слезы, и сестра даже не пыталась их сдержать. Она выхватила тетрадь у меня из рук и вернулась к окну.

Потерев затылок и ощущая жар в груди... я улыбнулся. Хотел засмеяться. Чувство казалось таким реальным. Словно воспоминание, о котором я забыл. Я мог почувствовать подушки. Мог увидеть ее... нашу мать. Но это не было воспоминанием. Не было ни подушек, ни возможности просто ее увидеть. Она ушла. И никогда не испытает этого момента.

Вот, что она делает, – осознал я. Каждый год Дона достает одну и ту же тетрадь и придумывает историю, альтернативную концовку.

– Он не придет. – Мой дядя Деклан нахмурился, стоя в дверях.

– Тогда я не...

– Мы идем! – заорал я на Уайатта. – По крайней мере, мама заслуживает нас.

Злясь, я пожалел, что прочитал это. От этого все стало еще хуже. Я потопал из комнаты в коридор и дальше на улицу, из этого чертового дома. Черная машина уже ждала. Обернувшись, я посмотрел в сторону кабинета, его кабинета. И увидел лишь его руку с бокалом вина... маминого вина.

– Итан? – шокировано позвал Тоби, тут же пряча розы у себя за спиной.

– Почему ты кажешься шокированным? Это мой дом. – Я взглянул на него и те розы, что он все еще держал за спиной. – В прошлом году я говорил тебе, что моя мама не была поклонником роз.

– Это единственные цветы, что были готовы в магазине.

Звучало, как полная хрень, но мне больше не хотелось думать, так что я открыл дверцу со стороны водителя.

– Едешь? – спросил я.

– Ага.

Он подошел к противоположной стороне машины, запрыгнул на переднее сидение и бросил розы на заднее.

Я отъехал от дома. Не желая прямо сейчас находиться рядом с любым из них. Меня тошнило от этого... всего этого.

– Тоби.

– А?

Я подумал, как это сделать, и остановился на самом простом варианте.

– Когда я приму должность, то должен буду жениться... не позволяй мне в нее влюбиться.

– И каким чертом, я должен буду тебя остановить? – спросил он серьезно.

Он был прав.

– Ладно... если я влюблюсь, а она умрет, убей меня тоже... не позволяй стать таким, как он.

– Ну, ладно.

Я взглянул на него, собираясь выкинуть парня из машины на ходу.

– По крайней мере, притворись, что смущен этим, уебок.

– Как насчет того, чтобы сперва ты влюбился? А потом я буду об этом волноваться, – пробормотал он, закрывая глаза и улыбаясь. – Меня никогда раньше не возил Каллахан.

– А Каллахан когда-нибудь тебя переезжал машиной? – спросил я, и, к счастью, он не ответил. Так что я вел машину, прекрасно зная, что охранник следит за мной. Он был мне не нужен. Я бы прикончил любого, кто сегодня полез бы ко мне... убил бы голыми руками.

Если отец не собирается занять сторону моей мертвой матери, то это сделаю я.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Ты и этот мир меня запомнят.

Бонни и Клайд

АЙВИ

Я, как и многие другие девушки, всегда мечтала о дне свадьбы. Так как раньше уже была помолвлена, то планирование для меня не ново.

Тогда я выбрала своими цветами насыщенно-красный, цвет заката и кремовый.

Мне хотелось видеть на свадьбе розы. Не просто розы, а глубокого красного, очень светло-розового и белого цветов.

Платье я собиралась пошить у миссис Креншоу, что работает на Второй улице.

Огромная была бы свадьба. Весь квартал пригласили бы.

Прикольно, как жизнь поворачивается?

Сегодня мне не нужно было выбирать цвета. И мы даже не думали о цветах, пока не пришли сюда, так что просто взяли и использовали розовые и фиолетовые тюльпаны, которые тетя Итана, Каролина, принесла для Эвелин. Мое платье, ну да, белое, слава богу, но не от миссис Креншоу, а от Дианы фон Фюрстенберг. И хотя семья Итана не маленькая, но и сложно сказать, что огромная. Ничто у меня в жизни не получается так, как пытаюсь планировать.

Ничего. И все же...

– Итан Антонио Джованни Каллахан, берешь ли ты Айви О'Даворен в законные жены, чтобы жить с ней с этого дня в горе и радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Беру.

Он не сомневался, а его взгляд не отрывался от меня.

– Айви О'Даворен, берешь ли ты Итана Антонио Джованни Каллахана в законные мужья, чтобы жить с ним с этого дня в горе и радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Беру, – тихо ответила я, замирая от силы его взгляда.

Священник продолжил:

– Готовы ли вы идти по пути брака, чтобы любить и уважать друг друга до конца своей жизни?

– Да, – произнесли мы одновременно.

– Готовы ли принять данных Богом вам детей и воспитывать их в соответствии с законом Христа и его Церкви?

Детей!

– Да, – ответил лишь Итан и выгнул бровь, глядя на меня, пока я молчала. Он слегка сжал мою руку.

– Да, – я кивнула.

– Кольца, – призвал священник.

И Уайатт, даже к его собственному удивлению, подал их ему. Итан бросил на брата странный взгляд, но Уайатт проигнорировал его, отступая, и Итан сосредоточился снова на мне.

– Этим кольцом я отдаю свою жизнь тебе в горе и радости, в болезни и здравии. Это символ моей вечной любви, вечной дружбы и обещания всех моих последующих дней. Физическое напоминание нашего внутреннего единства. Я отказываюсь от всех и выбираю тебя, пока смерть не разлучит нас, – произнес Итан, надевая золотое кольцо на мой палец в довесок к обручальному.

Взяв золотое кольцо у Донателлы, я надела его Итану на палец, повторив ему те же слова:

– Этим кольцом я отдаю свою жизнь тебе в горе и радости, в болезни и здравии. Это символ моей вечной любви, вечной дружбы и обещания всех моих последующих дней. Физическое напоминание нашего внутреннего единства. Я отказываюсь от всех и выбираю тебя, пока смерть не разлучит нас.

– Что Бог соединил, да никто не разлучит. Да благословит вас обоих Господь. Мистер Каллахан, вы можете поцеловать свою жену.

И он поцеловал меня так... будто мы провели полдня, занимаясь любовью в его комнате. Я пыталась не поддаться... но черт, его губы такие греховные, они сломали мой дух.

– Мистер и миссис Каллахан, – обратился к нам священник, вынуждая оторваться друг от друга, на смех всей его семьи. Подняв руку, я вытерла уголок губ. – Поздравляю, – добавил священник.

– Черт возьми, я чувствую себя стариком, мальчик женился, – отметил его дядя Нил, огромный мужчина, но в отличие от фото, на котором я его видела, у него появилась борода, а волосы поседели.

– Мальчик? – спросил Итан.

Но Нил проигнорировал его и первым обнял меня, шепча:

– Постарайся любить его и положить конец его терзаниям.

Я была так потрясена, а он отстранился так быстро, хрипя шутки, которые мне не дано было понять или осознать до того, как его жена, Мина – ее волосы оказались короче, – поцеловала меня в обе щеки.

Затем к нам подошел его дядя Деклан, чьи каштановые волосы уже тоже начали седеть. Он не стал меня обнимать, просто взглянул сверху вниз и перевел взгляд на Итана.

– Она слишком красива для тебя.

Его жена, Коралина, чья темная кожа не имела ни малейшего изъяна, ударила мужа по руке и крепко меня обняла. Она пахла свежим дождем, отчего я, сама не знаю почему, расслабилась.

– Я была очень близка с матерью Итана, – сказала она, и Нил с Декланом фыркнули, пытаясь не засмеяться. Когда она сердито на них посмотрела, оба отвели взгляд. Ее карие глаза снова обратились ко мне, и она открыла коробку... с револьвером.

– Черт, конечно. – Деклан покачал головой. – Простите меня, отец.

– Я верю во вторую поправку, – сказал он, опуская руку на Библию.

– А есть вторая? – пробормотал Итан, сосредоточившись на пистолете. Он сунул руку в карман пиджака, вынимая точно такой же пистолет. Лишь немного больше.

– Спасибо, – произнесла я, проводя рукой по стволу. Она закрыла коробку и отступила. Следующей оказалась Дона.

Она обняла меня слегка чересчур крепко, шепча:

– Предашь моего брата, я убью тебя этим пистолетом.

Просто свадьба моей мечты, – подумала я саркастически.

– Добро пожаловать в семью. – Уайатт кивнул и не стал себя утруждать объятиями.

Однако его кузены все отработали за брата, окружив и рассмешив меня тем, что обняли, отрывая от пола.

– Парни, – позвала Хелен, становясь рядом с Эвелин, обе руки которой были завернуты в бинты. Она лежала там в кислородной маске, но все же глядя на меня. Не могу представить, какой боли ей стоило поднять руку и оттолкнуть маску с лица.

– Уйдите все... кроме Айви, – приказала она, а я взглянула на Итана, который сейчас смотрел на бабушку. Могу сказать, его тело напряглось, руки сжались в кулаки, его ярость вернулась. Но ни он, ни его дяди, ни кузены или сестра с братом, не посмели ослушаться Эвелин.

Один за другим они все оставили нас с ней наедине.

– Сядь, – обратилась она ко мне.

Послушавшись, я села рядом с ее постелью. Она ничего не говорила, и чем дольше я сидела в тишине, тем сильнее раскачивалась справа налево от нетерпения, пока не смогла дольше выносить этого и наклонилась вперед, спрашивая:

– Тоже хотите мне угрожать?

Она улыбнулась, не полноценной усмешкой, а лишь легкой улыбкой.

– Загляни в Библию. – Она наклонила голову к прикроватной тумбочке. Протянув руку, я почти уронила его, потому что письмо буквально выпало из страниц. – Это тебе.

Любопытствуя, как она написала его, я опустила Библию на колени, рядом с моими... ну, ее цветами, читая.

Женщине, которая заменила меня в сердце моего сына…

– Это от его матери?

Мой взгляд метнулся к Эвелин.

– Читай, Айви. Чертова женщина всегда точно знала, что сказать. – Она нахмурилась, злясь, и это было слегка забавно.

Женщине, которая заменила меня в сердце моего сына,

Знай, ты не достаточно хороша. И никогда не будешь. Я ушла в ад с улыбкой на губах ради своего сына. Итан занял место в моем сердце, которое никто никогда не сможет занять. И так как ты никогда не дорастешь до женщины, о которой я для него мечтала, потому что истина состоит в том, что никто никогда не сможет быть настолько замечательной. Не радуйся этому приветствию. До того, как что-то сделать, представь себе, что мне нужно тебя оценить... представь самую ужасную свекровь из всех фильмов, зная, что я еще хуже, и попытайся впечатлить меня. Теперь ты – главная женщина этой семьи. Веди себя достойно и заставь всех отзываться о тебе так, как они отзывались обо мне. Заставь их запомнить тебя, как они запомнили меня. Представь женщину, которая однажды придет и заменит тебя в роли номера один в сердце твоего собственного сына, как я сделала с Эвелин, а Эвелин с Маргарет. Заставь их бояться тебя так же сильно, как они боятся его. Я достаточно доверяю сыну, чтобы знать, что он не выбрал красивую дуру с золотым сердцем... ему это ни к чему. Это бы привело его к смерти. Нет, вместо этого корми его темную сторону, наслаждайся ею вместе с ним. Не меняй его. Я его создала, и он совершенен. Нечего в нем менять.

Если сможешь, возможно, я буду ненавидеть тебя чуть меньше...

Думай об этом. Я все еще буду ненавидеть тебя.

Мелоди Никки Джованни Каллахан

– Ну, она реально крутая. – Я не смогла сдержать улыбки. По какой-то причине я чувствовала ее гнев, боль и любовь через это письмо. А еще я поняла, откуда у Итана его характер.

– Сожги его, – сказала Эвелин.

– Что?

Она кивнула.

– Оно только для тебя.

Я подумала об этом. Опустила взгляд на письмо, вспомнила, кем была, что, по ее словам, заняла место Мелоди, и встала, опустив Библию и цветы обратно на прикроватную тумбочку. Склонившись над Эвелин, я поцеловала ее в голову.

– Эвелин, спасибо, но я сохраню письмо...

– Ты не можешь... Итан узнает...

– Знаю. – Я кивнула и нажала кнопку на ее аппарате с морфином. – Я ему покажу. Как она и сказала, теперь я главная. Так что не говорите мне о том, что делать с письмом. Просто отдыхайте и не умирайте еще очень долго.

Она взглянула на меня, но я просто подмигнула в ответ.

– Спокойного сна, – произнесла я, когда обезболивающее начало работать. Перед тем как встать и подойти к двери.

– Она спит, – сказала я им и подошла к Итану, поднимая письмо. – Хотела, чтобы я его сожгла.

Он нахмурился, беря листок. Его глаза обратились к первой строке до того, как осознание, кто автор письма... неспешно настигло его. Итан читал, пока не расслабился, и на его лицо не вернулась самодовольная усмешка. По выражению его лица я могла понять, что слова матери были для него подобны Евангелию.

– Думаешь, справишься? – спросил он.

– Так уже. Огромное спасибо, – ответила я, выхватывая письмо. Я сложила его и засунула в свою маленькую сумочку. Хотя бы для того, чтобы в ней было что-то кроме помады.

– С чем?

Мы оба повернулись, словно почти забыли, что с нами рядом были другие люди, и столкнулись взглядом с Донателлой, в данный момент глазеющей на мою сумочку.

– Ни с чем. – Было очевидно, что я лгала, и сделала бы это с радостью снова, глядя Итану в глаза. – На этой свадьбе еда предусмотрена или предполагается, что на меня просто наденут кольцо?

Итан взглянул на меня так, словно я свихнулась, потому что лично наблюдал, как в поместье я съела невероятно вкусную пасту, фрикадельки-бурбон, зажаренные на гриле гребешки, попкорн и мороженое.

– Скажи хоть слово, и я восприму это, будто ты назвал меня толстой, – бросила я ему вызов этим комментарием.

– И что дальше?

– О... глупый вопрос, – застонал его дядя Нил, закрывая рот руками. Деклан тоже прикрыл губы ладонью, качая головой на Нила.

– Ты пожалеешь об этом, поверь мне.

– Это какой-то брачный секрет? – полюбопытствовал Седрик перед тем, как подойти ко мне и обнять за плечи. – Если так, я полностью согласен с моей двоюродной золовкой на счет еды.

– Руки прочь, – обратился к нему Итан.

Сердик скорчил мину и поднял руки в знак капитуляции.

– Все уже здесь, – ответила Коралина, проверив телефон, и через секунду лифт издал сигнал прибытия. Когда двери открылись, охранники – которых здесь было больше, чем нас – осмотрели прибывших и только после впустили на этаж.

– Займите вот ту комнату, – указала личным поварам Коралина.

Я думала о пицце, но видимо, все еще не понимала масштабов этой семьи, пока наблюдала, как мужчины в белых колпаках закатывали в комнату тележки. Среди привезённого был даже свадебный торт с инициалами И. А. на верхушке.

– Ну, пойдем. – Кора оглянулась на остальных.

– Что бы мы без тебя делали, мам? – Дарси попытался ее обнять, но Деклан перехватил его руки, отталкивая и уводя свою жену, чем вызвал общий смех.

Я взглянула на Уайатта, который явно хотел отсюда сбежать. Уверена, Итан тоже это заметил, но ничего не сказал.

Так что пока все направились в сторону палаты, я спросила:

– Ты сказал, что помогаешь жертвам, верно?

Он замер на месте и взглянул на меня. На парне все еще был надет докторский синий костюм.

– Ну, этим утром мне на голову рухнула церковь. Моя свадьба прошла в больничной палате, и от моей семьи здесь никого нет. Так что, если уйдешь, то нанесешь моей душе неизгладимую травму... не навреди, док, – сказала я, попытавшись сделать вид, что мне больно.