Текст книги "Дитя порока (ЛП)"
Автор книги: Дж. МакЭвой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Они это сделали... – Она указала на клубящийся вдалеке дым. – Из-за меня.
Айви все никак не могла понять.
– Нет. – Дело было не в ней. – Не из-за тебя. А нас.
АЙВИ
– Чувствуете здесь давление? – спросила женщина-врач, надавливая пальцами на мою шею. Но я просто наблюдала за тем, как Итан стоит перед моей кроватью, будто статуя. Лишь отчасти слушая и, главным образом, ожидая услышать, перевели ли его бабушку из хирургии в реанимацию. Мы пробыли здесь уже чуть больше двух часов.
Видимо, я надышалась дымом, поэтому они проверяли мое состояние каждые тридцать минут, хотя должны были всего лишь раз в час до тех пор, пока не почувствую себя нормально.
– Миссис Каллахан? – позвала врач, но больше всего меня поразило то, как я ответила на это. – Вы чувствуете давление?
– Я в порядке.
Итан сжал челюсть и просто глубоко вдохнул, как, думаю, делал всегда, когда хотел кому-то врезать, но сдерживал себя.
– Ладно, вы в безопасности. Мы дадим вам что-то от боли...
– Никаких медикаментов, – отрезала я, а Итан впервые взглянул мне прямо в глаза.
– Дайте ей лекарства...
– Я их не люблю. Не доверяю им. И не хочу их! – крикнула я ему.
– ПРИМИ ГРЕБАНЫЕ МЕДИКАМЕНТЫ!
– НЕТ!
Мы оба сердито взглянули друг на друга.
– Вы не слишком пострадали. Вам очень повезло. Легкого обезболивающего будет достаточно, – сказала она быстро, но ни Итан, ни я не отвели взгляда друг от друга, пока дверь не открылась.
– Сэр?
Он бросился в коридор, я тоже встала, покидая частную комнату, которую Итан без надобности потребовал для меня. Я следовала за ними до тех пор, пока мы не оказались в частном лобби, где Донателла, Хелен, Нари и Седрик с Дарси уже стояли, глядя на врача.
– Мистер Каллахан, – пожилой мужчина кивнул Итану.
– Как она? – спросил он напрямую.
– Стабильна. – Как только он это произнес, все немного расслабились. Даже Итан стал выглядеть на одну десятую процента лучше. – Однако ожоги на ее левой руке и ноге довольно серьезны, как для женщины ее возраста. Ей потребуется много отдыха и ухода, пока пересаженная кожа приживется. Все вы можете с ней повидаться, но все ее тело пока что болит, хоть мы и назначили ей максимальную дозу морфина.
Донателла первой бросилась к ее палате, а следом за ней Дарси.
– Сэр... – снова привлек его внимание большой парень, Грейсон, но до того, как он закончил предложение, двери лифта распахнулись. И оттуда вышел высокий мужчина со знакомыми светло-карими глазами, одетый в джинсы и кожаную куртку. Вырвав руку из захвата одного из охранников, мужчина подошел прямо к Итану и встретился с ним взглядом.
– Где она?
– А ты кто? – бросил в ответ Итан.
– ПРЕКРАТИ НЕСТИ ХЕРНЮ, ИТАН! – заорал ему в лицо парень, но Итан не дрогнул. – Где бабушка?
– Ты сказал, что не хочешь быть частью этой семьи, Уайатт.
Уайатт! Так это их брат. Его брат. Теперь, когда Итан сказал это вслух, показанное мне Нари фото парня всплыло в памяти. Однако они оба выглядели гораздо красивее в живую... Христа ради, это же неважно, Айви!
– Итан, – Уайатт опустил голову. – Ты собираешься заставить меня умолять о встрече с моей собственной бабушкой?
– Врачи сказали посещения возможны только для членов семьи. И опять же...
– Пожалуйста, – перебил он, и было видно, что ему потребовалось много воли, чтобы произнести это. Он сжал кулак и челюсть, а затем повторил: – Пожалуйста, позволь мне ее увидеть. Если не ради меня, то ради нее.
– Можешь подождать здесь, пока она не спросит о тебе, – сказал Итан, поворачиваясь и собираясь уйти.
– Ты на хрен издеваешься? – воскликнул Уайатт, все равно пытаясь пройти, но охранник остановил его. Игнорируя брата, Итан остановился, ожидая, что я последую за ним.
– Я пока что тоже не семья, – напомнила я ему. Его челюсть сжалась с одной стороны от раздражения. – Я тоже войду, когда она спросит обо мне.
Казалось, он готов откусить мне голову, но сдержался и кивнул.
– Ну ладно.
Наблюдая за тем, как Итан скрывается в палате, я села на один из диванов.
– Я подожду! Так что уберите от меня руки. – Уайатт вырвался из рук охранника. Выглядя так, будто готов ввязаться в драку... с кем угодно, но все-таки сел в кресло напротив меня, проводя руками по своим каштановым волосам. Они были светлее, но не намного, чем у Итана. Подняв на меня взгляд, парень нахмурился.
– Так ты и есть та сумасшедшая, что присоединилась к этой семейке? – спросил он.
– А ты тот сумасшедший, что ее покинул?
– Я не сумасшедший. – Он покачал головой и указал жестом на больницу вокруг нас. – Знаешь, сколько раз мы оказывались в этой больнице? Все VIP-отделение было сконструировано не для высокопоставленных особ, а для нас. Почему? Потому что снова и снова эта семья втягивает себя в болото дерьма настолько глубоко, что не могла не попасть сюда... или в морг. Нормальные люди так не живут.
– Ага. – Я кивнула, думая о том, как много лет назад тоже хотела быть нормальной.
– Ты не кажешься типично преданной фанаткой, – пробормотал он, прищуривая глаза и глядя на меня.
– Что?
– Эти придурки. – Он указал на Грейсона и... Тоби, я думаю. Оба не потрудились даже взглянуть на Уайатта. – Идиоты, которые умрут за людей из этой семьи, лишь потому что...
– Этот идиот, – я указала на Грейсона, – именно он нашел твою бабушку и вынес ее оттуда до того, как... до того, как могло стать еще хуже. Я – не преданная фанатка, как ты сказал, но по крайней мере не называю его идиотом. Он – герой.
Парень оглянулся на Грейсона, который все еще не смотрел на него, оставаясь неподвижным, будто те гвардейцы со смешными шляпами в Лондоне... ну, только без смешной шляпы.
– Грейсон, видимо, я тебе должен.
– Наш главный руководитель сказал не узнавать вас, так что можете оставить свою услугу себе, – сказал Грейсон, будто робот, и я засмеялась.
Беру свои слова обратно! Нет, точно не так, как лондонский гвардеец.
– Так же мило, как всегда, – усмехнулся Уайатт и покачал головой. Затем он сосредоточился на мне. – Если ты не одна из последователей, то откуда ты?
– А ты не знаешь? – я нахмурилась.
– Не принимай на свой счет. – Он откинулся на спинку кресла. – Я изо всех сил стараюсь избегать разговоров об ирландцах, итальянцах или любых других семействах.
– Я из Бостона, – сказала я, и его брови нахмурились от замешательства.
– Бостон, штат Массачусетс?
– Родилась и выросла, – произнесла я с гордостью.
Могу сказать, он разрывался между желанием расспросить о большем и нежеланием вникать, как сказал, в дела этой семьи.
– У меня есть вопрос к тебе, как у твоей будущей невестки.
– Не обещаю, что отвечу, но можешь спросить.
– Я тоже хочу нормальности, – сказала я, чтобы он знал, что не пытаюсь нападать на него. – Я всегда хотела быть нормальной. Хотела, чтобы моя мама укладывала мне волосы на выпускной. Чтобы папа отвел меня под венец. Окончить Бостонский Университет со степенью в биохимии и фармацевтике и стать известной созданием спасающих жизни лекарств. Купить дом с крыльцом, чтобы наблюдать за дождем и снегом, с котом или собачкой, но скорее с собакой, так как у моего папы была аллергия на котов. Возможно, это был бы Рассел Терьер?
– Во всем этом есть вопрос? – он улыбнулся. Уверена, ему нравилась подобная картина.
– Ага. – Я кивнула. – Но что бы ты сделал, став жертвой?
– Что?
– Что бы ты сделал, став жертвой? – спросила я снова. – Ты назвал меня сумасшедшей, потому что присоединилась к этой семье. Но я никогда не мечтала о том, что моя жизнь пойдет вот так. Мою мать убили. Затем убили отца. После мне солгали, обманули, затем я потеряла семь лет жизни из-за того, что никто не прикрывал мне спину. Ни моя семья. Ни полиция, ни суд. Никто. Не твоя семья сделала это со мной. А жизнь. И что я должна делать? Ждать вмешательства кармы? Или правосудия? Две сотни женщин в моем тюремном блоке хотели нормальной жизни, но что-то пошло не так. Многие из них сделали это с собой сами... но намного больше потерпели от рук других людей. Если бы не они, а какая-то другая семья, вместо Каллаханов, контролировала город, ты был бы в этой церкви. Никто не позаботился бы о твоей бабушке. Так ответь мне? Что бы ты сделал? Потому что, по своему опыту, скажу, если ты не хищник... Ты – жертва.
Он покачал головой, поднимаясь на ноги.
– Ты отлично впишешься, Айви.
– Уходишь?
– Проверю, как тут все устроено и не нужна ли еще какой-то жертве помощь. Она, скорее всего, будет без сознания еще несколько часов. Сообщите о моем уходе главному. – Он похлопал Грейсона и Тоби по плечу и направился к лифту.
Но сообщать о его уходе потребности не было, так как только двери лифта закрылись, Итан вышел в лобби. Уверена, он слышал наш разговор. И хотя не казался расстроенным, в его глазах было что-то странное, когда мужчина взглянул на закрытые двери лифта.
– Вызови машину, – обратился он к одному из охранников.
– Ты куда-то собрался? – спросила я, поднимаясь с места и становясь перед ним. Его взгляд опустился на меня. Без каблуков я чувствовала себя такой маленькой под его взором.
– Да. Сыграть роль хищника, – ответил он, обходя меня и направляясь к лифту. Очевидно, он слышал наш разговор. – Иди, отдохни.
«Когда начнется полный пиздец, как часто бывает в семье Каллахан, он осознает, что ты недостаточно сильна, чтобы быть его женщиной».
Ее слова волновали меня. Мне казалось, если отправлюсь спать, пока он уйдет, то докажу ее правоту. Так что, когда свет на указателе оповестил о прибытии лифта, я встала рядом с Итаном.
– Что ты делаешь?
– Следую за тобой.
– Почему?
– Потому что не хочу слышать о тебе от других людей, – сказала я, входя в лифт. Он и его охранники просто уставились на меня, не двигаясь. – Идешь?
– Айви, это не игр...
– Упс! – Я закрыла двери, крича: – Прости, тебе придется воспользоваться следующим!
Я засмеялась, невыносимо желая увидеть выражение его лица. Вероятно, никто никогда с ним так не поступал. Когда лифт достиг первого этажа, я осознала, что и правда могу быть сумасшедшей, потому что именно так себя чувствовала, увидев весь царивший внизу хаос. Люди были по всему холлу, а врачи и медсестры бегали повсюду. Уайатт, который спустился всего несколько минут назад, уже сидел на каталке, работая над маленькой девочкой и пытаясь просунуть трубку ей в горло. Когда у него получилось, он спрыгнул, крича несколько инструкций перед тем, как броситься к следующему пациенту. Кровь забрызгала весь пол, а уборщики, не прекращая, вытирали ее. В зоне ожидания люди все еще в церковной одежде сидели, крепко обнимая друг друга.
– Не иди никуда, не сообщив мне и не взяв с собой, как минимум, одного охранника. – Итан появился рядом со мной, и я подпрыгнула, даже не осознавая, как долго стою на месте. Он взглянул на лобби без единой эмоции. Даже не знаю, как ему это удавалось. – Пошли!
Я последовала за ним к стеклянным дверям и снова так отвлеклась на все вокруг, что врезалась в его спину, когда Итан остановился. Он выровнялся, оглядываясь на меня через плечо.
– Извини, – пробормотала я, убирая волосы за ухо.
Взглянув перед собой, я увидела маленького мальчика, возможно, семи или восьми лет. Он держал в руке какое-то чучело... Не могу сказать точно, так как от этой зверушки осталась только... лапа.
– Да? – спросил у него Итан.
– Вы – мистер Каллахан? – мальчик нахмурился.
Итан кивнул, ребенок поднял лапу зверушки и протянул ее.
– Это принадлежало моему брату. Теперь его нет. Мама сказала, вы его вспомните. И заставите их заплатить за моего брата.
– Тони! – Женщина, которая, вероятно, была его матерью, бросилась к мальчику, крепко обняв его. Она взглянула на нас обоих налитыми кровью глазами. – Простите...
– Не извиняйтесь, миссис Беллуччи, – сказал он, забирая лапу зверушки и затем отдавая ее обратно мальчику, добавляя: – Мне не нужно это, чтобы помнить твоего брата. – Он достал небольшой карманный нож и порезал свою ладонь, пуская себе кровь, а после показывая ее мальчику. – Вот как я помню.
Повернувшись к двери, мы вышли на прохладный воздух улицы. Сейчас был поздний полдень, отчасти я ожидала, что будет уже темно. Но на улице повсюду толпились СМИ и куча машин скорой помощи. Прямо к боковому выходу подъехал и остановился Рейндж Ровер, стараясь никому не мешать. Тоби открыл дверцу, впуская меня в машину первой. Итан сел рядом.
– Вы их не получите, – произнес он в трубку, откидываясь на сидение. – Шеф Моен, это личное. Я выдам вам одного из них... сможете выдумать любую историю... радикалы, сатанисты, чистое безумие, мне без разницы. Но живым вы получите лишь одного из них.
Он приложил палец к губам, выглянув в окно. Ярость... Жажда крови исходили от него волнами.
– В Бостоне, – сказала я тихо и не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него в этот момент. – Они говорят, что Каллаханы жадные, эгоистичные, жаждущие власти бандиты, которые больше не заботятся о своих собственных людях.
– Они правы, – ответил он, удивляя меня. – Жадность, эгоизм и жажда власти – наша вторая натура. Но это не влияет на то, забочусь ли я о ком-то или нет. Они – наши люди. И моя обязанность – убедиться, что близкие выживут любой ценой. Так я и делаю. Уайатт хочет помочь жертвам. Но ведь на деньги Каллаханов размер этой больницы увеличился вдвое, и теперь там могут позаботиться о людях, о которых перестало заботиться правительство. Какой смысл спасать их жизни, если после они не могут позволить себе жить?
Я начала понимать, почему все были так преданы им.
– Гангстер с изысканностью и моралью.
Уголок его губ приподнялся.
– Именно.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ
Когда монстр прекращает вести себя, как монстр, то перестает ли он быть монстром? Становится ли кем-то другим?
Кристин Кашор
УАЙАТТ
– Отличная работа, доктор Каллахан.
Несколько человек похлопали меня по плечу, выходя из предоперационной комнаты. Я взглянул на пожилого мужчину, которого прямо сейчас увозили в палату для восстановления.
– Очень рада видеть вас здесь, доктор Каллахан, – сказала шеф Шэнь, моя покрытые морщинками руки рядом со мной. Я уже знал, что она собирается спросить.
– Хоть на такую малость, я рад возможности помочь.
Я вежливо улыбнулся.
– Вся ваша семья здесь, доктор Каллахан. Удивлена, что вы выбрали Бостон вместо Чикаго.
– Мне нужно было сменить обстановку, – сказал я, вытирая руки и снимая шапочку хирурга.
– Если вам...
– Я пока что счастлив в Бостоне, спасибо.
Уходя до того, как она или любой другой доктор в этой больнице попытается переманить меня на работу к ним, я последовал за указателями в виде желтых сердец к старой части больницы, пока не достиг лестницы. Я знал, что они ждут от меня – больше денежных поступлений в больницу. Я – врач-банкомат, и неважно, насколько был хорош. Люди все еще смотрели на меня, ожидая, что просто передам им десятки тысяч на исследования или строительство нового крыла больницы.
Оказавшись на холоде знакомой аллеи, я вдохнул морозный воздух, сунул руку в карман и схватил пачку сигарет. Подкурив одну, я не стал курить ее, а оставил на ступенях рядом... просто запах сигарет напоминал мне том, как много раз я заставал отца, пока он прятался, чтобы покурить в этой самой аллеи. Я потерял счет количеству визитов в больницу, что пережили мы за все эти годы. Но всегда помнил, как выходил сюда, чтобы посидеть с ним.
– Думаешь, я тоже сошел с ума, отец? – спросила тихо. Я посмотрел на небо и все еще заметную выцветшую дымку вдалеке. – Хотя нельзя сказать, что я возражаю... У меня есть покой.
Каждый раз, когда я возвращался в этот богом забытый город, чувствовал, будто мои легкие сжимаются. Это никогда не прекращалось. Мы добивались возмездия, кто-то еще стремился отомстить в ответ на нашу месть, и так снова и снова, пока матери хоронили детей и наоборот. Порочный круг не разрывался от поколения к поколению. Я просто хотел с этим покончить. Потому и вырвал себя из него. Должен был.
– Ты слышал, какую Каллаханы выбили себе суперфантастическую люкс-палату? – засмеялся какой-то идиот на площадке лестницы прямо подо мной. – Ага, они все здесь. Половина чертовых ирландцев этого города здесь.
Закатив глаза, я встал, направляясь к двери.
– Именно. И никого нет в их гребаном поместье.
Я остановился, поднимая взгляд к небу. Серьезно, Господи? Зачем? Неважно. Вероятно, они все равно не пройдут мимо системы охраны.
– К черту сигнализацию. Ну, блять, не надо вот так обсирать мои идеи. Черт. – Он сплюнул в сторону и рассмеялся. – Так теперь ты говоришь! Уверен, мы могли бы найти несколько домов... Я пороюсь в дерьме мертвецов. Кстати, уже пригреб к рукам миленькие часики.
Отпуская дверную ручку и разворачиваясь, я спустился по ступеням, молясь, чтобы парень услышал меня и, хотя бы, убежал.
– Не, забрал несколько крестиков и обручальных колец, но ничего серьезного. Я спрашивал... – Когда его темные глаза встретились с моими, я взглянул на мужчину в синем врачебном костюме. Он быстро повесил трубку. – На что, ты, на хрен, смотришь?
Я не ответил. Мой взгляд переместился к часам на его запястье.
Он тоже взглянул на них.
– Подарок.
Отвратительное дерьмо.
– Я получил их за проделанную работу, – сказал он, разворачиваясь и пытаясь открыть дверь, чтобы уйти. Схватив его за кучерявые волосы, я потянул парня назад и ударил его головой о кирпичную стену прямо у двери.
– Так мертвые нынче подарки раздают? – спросил я, не ожидая от него ответа до того, как снова врезать его черепушкой о красный кирпич и повторить это столько раз, что кровь брызнула мне на лицо, а его тело обмякло мертвым грузом, тогда как я почувствовал себя, наконец-то, лучше. А затем позволил парню упасть на пол.
Склонившись над ним, я схватил его телефон, который уже заблокировался, но слава Богу за современные технологии. Подняв руку мужчины, я прижал его большой палец к сканеру. Разблокировав экран, набрал последний набранный номер.
– Марк? Как ты смеешь меня сбрасывать, сука! – заорал женский голос так громко, что я отодвинул мобильный от уха. Я почти пожалел об убийстве засранца. Уверен, эта женщина давала ему жару.
– Марк больше не может подойти к телефону, – сказал я в трубку, опуская взгляд на созданное мной месиво.
– Кто ты, блять, такой?
– Милая, если ты не хочешь закончить, как твой друг, то предложу тебе прекратить воровать у мертвых и изменить свой образ жизни.
Положив трубку, я бросил телефон ему на грудь.
Чикаго всегда будил все худшее во мне.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Я вижу кровоточащую тёмную сторону тебя,
Я чувствую, как твоё разгневанное сердце
Открывает запретные места.
В большей степени монстр, и всё же живой...
Static-X
ИТАН
Сняв пиджак и жилет, я передал их Айви. Она находилась в таком трансе от происходящего, что даже не стала спорить. Потерев подбородок, я глубоко вдохнул, поворачиваясь к трем придуркам, которые уже стояли на коленях на траве передо мной.
Мои руки дрожали.
– Вам известно, что в моей семье действует правило на запрет убийств по воскресеньям? – спросил я у них, надевая на руки золотые кастеты, когда порыв ветра обдал нас холодом. – Я очень придирчиво отношусь к соблюдению правил. Так что никогда их не нарушал... до сегодняшнего дня.
Мой кулак и металл кастета ударили сбоку в лицо первого, самого старшего из них. Я схватил его за воротник до того, как парень мог бы повалиться, и врезал снова.
– ТЫ – КУСОК ДЕРЬМА! – орал я, ударяя кулаком раз за разом, разрывая его плоть. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы остановиться и не продолжить начатое. Я убрал руку, позволив темной крови капать с кастета и костяшек. Отпустил его, и парень повалился вперед. Выпрямившись, я вытер кровь со щеки... или, может, размазал ее еще больше. Пытаясь успокоиться, я повернулся к остальным ублюдкам. Ни один из них не заговорил. Ни один не мог, учитывая скотч поверх их губ. Опустившись на колени, я поднес руку к лицу следующего мужчины.
– Разве я похож на человека, который так просто умирает?
Он взглянул на меня.
– Не люблю такой взгляд. – Я нахмурился, доставая нож и в следующую секунду втыкая остриё прямо ему в глаз.
– МАЙДЖХГ! МЭХ! – кричал он в липкую ленту, корчась от боли, будто червь.
– Намного лучше. – Я снова отступил. – Должно быть, вы все думаете, что у вас стальные яйца. Вы же взорвали церковь. Все такие плохиши, а? Давайте посмотрим.
Одного за другим мои парни подняли их на ноги, всех, кроме Сэмми, и стянули с них штаны. Как только они это сделали, в глазах ублюдков появилась паника.
– Грейсон, покажи им, какими мужчинами они являются на самом деле. – Мне не нужно было этого говорить. Он ждал. Его отец был в той церкви. Схватив в кулак яйца одного из засранцев, Грейсон оттянул их и отрезал. Я был уверен, что теперь эти идиоты рыдают, но не мог ничего слышать за шумом пульсирующей крови в ушах. Воспоминание об Айви, ее первом дне в моем мире в роли моей женщины, том, как она, спотыкаясь, идет ко мне, вся в крови и пыли, об ожогах бабушки и криках Донателлы. Чем больше я думал об этом, тем злее становился. Я схватил яйца ублюдка с травы и засунул их ему в рот до того, как врезать парню по челюсти и лицу так, что он прекратил извиваться от боли и либо умер, либо отключился.
Забрав у Грейсона нож, я схватил второго мудака за волосы, оттягивая их назад, и вырезал у него на лбу слово fhealltóir2. Он боролся, только усугубляя свое положение. Закончив, я врезал головой по его голове. Сложно было бы выразить словами одолевший меня гнев, потому я просто заревел от ярости:
– АХХХХ!
Тяжело дыша, все мои парни отступили от меня, когда я подошел к багажнику машины и схватил веревку и горшочек. Я подошел обратно к Сэмми, тот просто покачал головой, глядя на меня. Схватив его за волосы, я потянул парня к дереву, привязывая его веревкой к стволу так усердно, как сделал бы хороший бойскаут, а затем разорвал его футболку спереди. Его бледно-розовая худощавая грудь вздымалась и опадала, снова и снова, а страх придурка буквально сочился из него. Я разорвал его джинсы так, что парень оказался лишь в простом белом белье.
Покрутив нож в руке, я вонзил его глубоко в живот Сэмми, делая надрез такой глубины, чтобы он истекал кровью, но не слишком быстро.
Открыв горшочек с медом, я размазал его содержимое по лицу ублюдка.
– Твой дядя как-то сказал, что ты ужасно боишься насекомых... а, засранец? Наслаждайся. Я похлопал его по щеке, бросая банку у его ног и разворачиваясь.
Не уверен, почему и как. Но я забыл о ней. Ее большие голубые глаза были сосредоточены на мне, покрытом кровью в окружении умирающих или мертвых мужчин. Но хуже всего было то, что я не мог понять, о чем она думает.
– Убедись, что все они сдохли, – сказал я своим парням и повернулся, направившись мимо Сэмми к особняку на краю леса. Мне было слышно, что она молча следовала за мной.
Так мы шли, пока я уже не мог выносить этой ситуации.
– ВОТ КТО Я ТАКОЙ! – заорал я, поворачиваясь к ней лицом, и она отступила на шаг назад. – Какие бы подростковые мысли не витали в твоей голове относительно мести, выбрось их. Потому что только так я решаю проблемы. Твои родственники... будут молиться о том, чтобы умереть быстро, так как, если им не посчастливится, я закрою их у себя в подвале, словно гребаных псов, коими они и являются, пока не решу, что закончил пытать и поджаривать их плоть.
– Ладно. – Она кивнула.
– Ладно? – я сделал к ней шаг и Айви отступила. – Но все же ты напугана.
– Нет. – Она нахмурилась, указывая на мои руки. – Если забыть о том факте, что ты только что трогал яйца какого-то парня... У меня аллергия на мед.
Все еще держа в руках мою одежду, она обошла меня и направилась к поместью, тогда как я остался стоять посреди леса, смущенный тем, что единственным объяснением ее похерестической реакции было... Айви – сумасшедшая.
И почему это вызвало у меня улыбку?
АЙВИ
Его комната оказалась огромной.
Сев на кровать, я пыталась не глазеть на него, пока Итан принимал душ, потому что у парня не было чертовых дверей, лишь стеклянная перегородка душевой.
Глянуть одним глазком не смертельно, – солгала я себе, бросая взгляд на его идеальной формы зад. С такой точки обзора он казался невероятно крепким. Наклонив голову в сторону, я пододвинулась чуть вперед и теперь практически глазела с открытым ртом, пока Итан не развернулся и не встретился со мной взглядом, позволяя каплям воды стекать по его настолько сексуальной груди, что в жизни бы не могла представить.
Дерьмо.
Я быстро повернула голову ровно и взглянула прямо перед собой.
Хоть и помылась в больнице, все равно чувствовала себя грязной. И сложно сказать, виной тому был мой разум или тело. Звуки льющейся воды стихли, я притворилась, что разглядываю свои ногти.
– Ты настолько возбуждена, что не можешь думать ни о чем другом?
– Эй! – Мой взгляд бросился к нему и сфокусировался на парне. Он стоял рядом с кроватью, все еще абсолютно обнаженный, вытирая волосы полотенцем и совсем не прикрывая... свой член... свой очень большой... толстый...
– Эй? – усмехнулся он, повторяя за мной.
– Заткнись! – пробормотала я, бросая в его сторону его же пиджак. Какого хрена я вообще все еще его держала? Это так раздражало.
– Я убил у тебя на глазах трех мужчин...
– Не знаю. Это как у кота Шредингера. Они оба мертвы и живы, пока кто-то не подтвердит обратное.
Он взглянул на меня так, как смотрели все в тюрьме, когда я спокойно ела, даже пока кого-то резали на моем столе.
– Они заслужили это. Тебе не нужно интересоваться, в порядке ли я. Потому что они это заслужили.
– А если я убил кого-то незаслуженно? – спросил он, двинувшись к дивану и усевшись на него, все еще голышом. К счастью, он бросил полотенце себе на колени.
Я не ответила.
И он не ответил.
Так что мы просто глазели друг на друга, пока Итан снова не заговорил.
– И долго мы будем это делать, Айви?
– Что?
– Трахать друг друга взглядом, – ответил он, занимаясь именно тем, что сказал.
– Мы знакомы всего два дня, – произнесла я гораздо мягче... смиреннее, чем сама того хотела, и ерзая на его кровати.
– И что? – его бровь приподнялась.
Итан был прав. Я вообще его не знала, когда согласилась выйти за него замуж. Ладно, в целом, он даже никогда об этом не просил...
– Айви.
– Да.
– Иди сюда, – приказал он, и я не могла. Не стала бы... но тут он взглянул на меня и добавил: – Пожалуйста...
Я подползла к краю кровати и опустила ноги на пол, а затем подошла и встала между его ног. Все еще сидя, он опустил руку на заднюю часть моего бедра и прижался головой к моему животу. Не в силах сдержаться, я провела рукой по темным, мокрым волосам.
– Сегодняшний день... какой-то кавардак, – пробормотал он. – Мне хотелось показать тебе лучшие стороны этой семьи, прежде чем все поглотит тьма.
– Почему? – не думаю, что мое мнение имело значение.
Он поднял голову.
– Это навсегда. Ты моя навеки. И когда твой гнев пройдет, что удержит тебя рядом со мной?
Я нахмурилась и медленно склонилась над ним, позволяя Итану расслабиться, а себе сесть к нему на колени. Но когда протянула руку, чтобы коснуться его лица, он слегка отстранился.
– Тебе не нравятся прикосновения. – Я не спрашивала. Так как ранее заметила, что никто не касался его, если не считать рукопожатия.
Он кивнул, но ничего не произнес, напомнив мне, что дает ответ лишь на прямые вопросы.
– Почему?
– Мне не нравится то, что при этом чувствую, – ответил он честно, но я все еще не до конца понимала. Должно быть, Итан это осознал, так как продолжил. – Когда меня касается бабушка, то делает это, потому что видит во мне моего отца. Но я – не отец. Сестра хочет меня коснуться, когда ей плохо. Но я не могу всегда быть рядом, чтобы уберечь ее. И не хочу, чтобы она чувствовала, будто может полагаться на меня. Остальные члены семьи делают это, когда ожидают чего-то. А если они не семья, то им нет нужды ко мне прикасаться.
– А я?
Он подумал секунду и просто признался:
– К тебе я не привык.
Проверив эту теорию, я протянула руку и коснулась его подбородка, и на сей раз Итан не отстранился, позволил моей руке скользить по его коже.
– У меня никого не осталось, – прошептала я тихо, слегка прижимая руку к его щеке. – Этим утром я проснулась, думая, что не хочу быть такой, как ты или твоя семья. А сейчас...
– Сейчас? – он поднял руку и перехватил мою ладонь.
– Сейчас все разрушено. – Я наблюдала, как все вокруг разрушилось. – То, во что я верила. Люди, о которых заботилась. Все исчезло. И мне не осталось ничего, кроме того, чтобы стать миссис Айви Каллахан. Для меня больше нет ничего. Так что я буду этим наслаждаться. Ты привел меня сюда... Надеюсь, ты знаешь, что делал, так как теперь я никуда не уйду.
Он наклонил мою голову вперед так, чтобы наши губы оказались в миллиметрах друг от друга.
– А как же то, что ты говорила насчет потребности тебя заслужить?
– Заткнись и поцелуй меня, Итан. – Мне не пришлось просить дважды, так как его губы тут же накрыли мои. Передвинувшись на диване, Итан обнял меня за талию одной рукой и прижал к своей голой груди. Его язык проник ко мне в рот, а мой – стал кружить, пробуя его на вкус. Я чувствовала, как подо мной набухает его плоть. Как поднимается и твердеет его член, утыкаясь в мое бедро через полотенце. Мы целовались, пока легкие не начали гореть, и даже тогда мне хотелось еще большего... но, к сожалению, он отстранился, слегка, однако достаточно, чтобы мы оба могли отдышаться.
Заведя руку за спину, я потянула застежку молнии на платье вниз, и Итан помог мне вытянуть руки из рукавов, а затем снял мой лифчик. Он отбросил его в сторону, и моя грудь слегка качнулась прямо перед его лицом. Платье же оказалось собранным вокруг моей талии.
– Ахх... – застонала я, когда его прохладная рука осторожно накрыла одну мою грудь, а большой палец щёлкнул по соску перед тем, как Итан наклонился вперед и втянул его в рот. Облизав губы, я сжала в кулак его волосы, позволяя целовать меня, где ему только угодно. Его правая рука проникла ко мне между бедер, и тут Итан замер, коснувшись губ моей киски.
– Ты была со мной весь день без трусиков?
– Я слегка обижена тем, что ты только сейчас это заметил. – Я улыбнулась, увидев похоть в его глазах, схватила полотенце и отбросила его в ту же сторону, куда он бросил мой лифчик.
– Тогда прими мои извинения.
– О... – ахнула я, хватаясь за его плечо, когда Итан проник в меня двумя пальцами. Прикусив нижнюю губу, я старалась раскачивать бедрами напротив его руки, к своему раздражению, находясь полностью под его контролем. Я пыталась смотреть на него, когда Итан выскользнул пальцами из моей киски и потер влажный клитор. Он просто не осознавал, что в эту игру могут играть двое. Протянув руку вниз, я сжала в ладонь его член, вынуждая, тем самым, его слегка отстраниться от моей груди. И он вернул идентичный моему взгляд...
