Текст книги "Непокорный (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 3
Кингстон
Моя первая официальная неделя в «Норт Индастриз» эквивалентна пытке водой.
Хейс, тот еще ублюдок, заставляет меня работать весь день! Я – его личная файловая сучка. И он мучает меня миллионом крошечных раздражителей. Например, документы. Не успевает заканчиваться одна стопка высотой в милю, как находится еще одна стопка высотой в милю – это бесконечный ад. Еще он постоянно гоняет меня, посылая по разным бессмысленным поручениям. Как сегодня утром, когда отправил меня на второй этаж, чтобы найти человека по имени Джереми и взять у него единственную серебряную скрепку. Я бы злился из-за его маленьких фальшивых поручений, если бы не испытывал невероятное облегчение, выбираясь из шкафа хотя бы на несколько минут.
На обед Хейс выделяет только один час, чего явно недостаточно для послеобеденного сна. И он пинает меня, когда застает спящим. Когда я пытаюсь защитить свой сон, тот несет какую-то чушь о том, что на дневной сон достаточно пятнадцати минут, а не двух часов. Что за несправедливость? И это происходит по всей стране?
Единственная мысль, которая заставляет меня вставать с постели каждое утро – это намерение ворваться в офис Августа и крикнуть «Я ухожу!» прямо ему в лицо, сопровождаемое демонстрацией средних пальцев обеих рук. И каждое утро я подъезжаю к высотке с полностью стеклянным фасадом и надписью «Норт Индастриз» сбоку и теряю новую унцию своих нервов.
Я толкаю двойные стеклянные двери вестибюля с немного чрезмерной силой, вызывая порыв ветра за собой. Все инстинктивно делают шаг назад. Все, кроме Ким, которая день за днем пребывает в неизменно хорошем настроении. Независимо. От. Обстоятельств.
Она вскакивает со своего места, когда я прохожу мимо.
– Доброе утро, мистер Нор…
– Фу, отвали уже. – Я стону, останавливаюсь и оборачиваюсь. Она все еще улыбается. Какого хрена? – Прости, это было грубо с моей стороны. – Ее улыбка становится еще ярче. Я хмурюсь. – Вы нюхаете кокаин, мисс Ким?
Наконец, выражение ее лица меняется, и девушка бледнеет.
– Что? Нет! Конечно, нет, я…
Я поднимаю одну руку, чтобы остановить ее, а другой затыкаю ухо.
– Тссс… Слишком много слов. – Я волочу ноги к лифтам и нажимаю кнопку этажа сотрудников руководства.
Чувствую себя отвратительно внутри, как будто все это время, проведенное с Хейсом, оставило пятно его дерьма на моей душе.
Прислонившись спиной к стене, закрываю глаза. Лифт звенит, и я слышу шаркающие шаги кого-то, кто забирается в него в последнюю секунду. Держу глаза закрытыми, потому что, черт возьми, я здесь не для того, чтобы заводить друзей, а только ради своей зарплаты.
– Не позволяй мне прерывать твой сон, принцесса.
Мои внутренности сжимаются при звуке голоса отца. Его одеколон «Том Форд» заполняет небольшое пространство и заставляет мой желудок скручиваться от отвращения.
– Твой брат сказал мне, что ты выполняешь какую-то серьезную тяжелую работу, – говорит он с улыбкой в голосе.
Мой брат лжет. Я облажался в каждом задании, которое мне поручал Хейс. Я медлителен, мне требуются часы, чтобы сделать то, что другой человек мог бы выполнить за десять минут, и когда задаю вопросы, то никогда не запоминаю ответы.
Я поворачиваю голову, приоткрываю глаза и мысленно благодарю свою маму за ее выдающуюся генетику, которая отвечает за те несколько дюймов роста, которые возвышают меня над мужчиной.
– Не думай, что я не вижу, что ты делаешь.
Он засовывает руку с бриллиантовым кольцом на мизинце в карманы брюк и ухмыляется.
– Это должно быть интересно.
Я отталкиваюсь от стены и встаю с ним лицом к лицу.
– Ты пытаешься сделать мою жизнь отстойной, чтобы я уволился и тем самым подтвердил, что действительно являюсь бездельником и неудачником, коим ты меня считаешь.
– Леопард не может менять свои пятна.
– Хм… – Я потираю подбородок. – Если бы это было правдой, ты бы все еще оставался блудливым стариканом, засовывающим свой член во все, что имеет пульс.
Его щеки краснеют, а желваки ходят ходуном.
– Следи за своим языком.
Теперь моя очередь ухмыляться.
– В конце концов, ты уйдешь, и когда это произойдет, то не увидишь от меня больше ни пенни.
– Если ты так сильно хочешь избавиться от меня, зачем вообще было нанимать? Почему бы просто не лишить меня всего? Не отправить обратно во Францию?
Лифт останавливается и издает звуковой сигнал, когда двери открываются.
– Потому что я пообещал твоей матери, что заберу тебя из ее дома и буду держать на расстоянии.
Его прощальные слова оставляют неприятный осадок, на котором я отказываюсь зацикливаться. Эта игра в пассивно-агрессивные удары продолжается с тех пор, как я узнал о нем как о своем биологическом отце.
Мы находим новые способы, чтобы навредить друг другу. Новые способы оскорблять и причинять боль.
Взаимное презрение – единственное, что связывает отца и сына. К черту бейсбол и рыбалку.
Габриэлла
Не знаю, то ли это что-то в воздухе, то ли Меркурий ретроградный, но последние двадцать четыре часа на работе были нескончаемыми. Волна поступающих пациентов стала бы проблемой, если бы у нас также не было волны уходящих пациентов, словно они согласовали испустить дух одновременно. Мы перестилали постели в комнатах быстрее, чем в мотеле, который сдает номера по часам. И что еще хуже, у нас заболела медсестра, так что мне пришлось остаться помогать, и лишь часовой сон в комнате отдыха поддерживал меня.
Измученная до безумия, я наконец-то свободна и могу идти домой. Но сначала тащу последний мешок с мусором в переулок, чтобы выбросить его в мусорный контейнер. Послеполуденное тепло усиливает неприятный запах. Я задерживаю дыхание и изо всех сил подкидываю мешок вверх, но он зацепляется за изъеденный ржавчиной угол. Бумажные стаканчики, пластиковая посуда и недоеденная еда вываливаются мне под ноги. Мне удается запихнуть остальную часть мешка внутрь контейнера, а затем я опускаюсь на корточки и использую пальцы, как щипцы, чтобы убрать беспорядок.
Что-то ярко-синее бросается мне в глаза. Такой синий цвет обычно не встречается в мусоре. Лазурит. Уникальный. Дорого выглядящий.
Мужской бумажник.
Я хватаю синий бумажник. Текстура материала напоминает кожу аллигатора. Часть меня надеется, что внутри окажется шесть миллионов долларов, но другая прекрасно знает, что это не имеет значения, потому что я бы все равно их не оставила себе.
На внутренней стороне золотыми буквами выбито слово «Фенди».
– Точно аллигатор. – Этот бумажник, должно быть, стоит целое состояние.
Ни один человек в здравом уме не стал бы выбрасывать такой кошелек. Я предполагаю, что его украли, вытащили карточки и наличные, а затем выбросили, как мусор. Я проверяю его, и, конечно же, слот для денег оказывается пуст, а весь пластик исчез. Они даже забрали удостоверение личности владельца.
Но мне оно не нужно, чтобы догадаться, кому принадлежит бумажник. Я предполагаю, что владелец – это тот самый мистер Красавчик с великолепным ртом и телосложением.
Уверена, он был бы благодарен, если бы ему вернули бумажник. Я просматриваю все отсеки в поисках каких-нибудь свидетельств его имени или домашнего адреса.
Достаю визитную карточку с тисненым логотипом компании под названием «Норт Индастриз». Это визитка некоего Александра Норта. Это и есть мистер Красавчик? Я вспоминаю его лицо и представляю его Александром. Имя не кажется достаточно экзотическим, чтобы соответствовать царственной красоте этого мужчины. На обратной стороне визитной карточки ручкой нацарапано имя Джеймс и номер телефона с кодом Манхэттена. Я продолжаю рыться. Глубоко в прорези сзади засунута страховая карточка.
– Кингстон Норт, – шепчу я. – «Норт Индастриз».
Должно быть, он там работает. Если нет, то кто-то там должен знать его и знать, как связаться с ним, чтобы вернуть вещи.
Засовываю бумажник в сумочку и нажимаю на приложение вызова такси на своем телефоне. Одна остановка, а потом я поеду домой, чтобы проспать неделю.
Кингстон
– Ты, должно быть, издеваешься надо мной. – Разгневанный голос Хейса будит меня от полуденного сна. Я прикорнул, спрятавшись за кипой бумаг. Полагаю, что он снова лает на одного из своих сотрудников – парень действительно дерьмовый босс, – поэтому сдвигаю свой бумажный барьер и снова засыпаю.
– Ты получил электронное письмо? – кричит он, заставляя меня снова проснуться.
Затычки для ушей. Я делаю мысленную пометку, чтобы не забыть взять их с собой завтра.
– Лучше бы тебе не спать там, придурок!
Я открываю глаза и медленно выпрямляюсь, принимая сидячее положение за столом.
– Ты со мной разговариваешь?
Слышу, как вращаются колесики его кресла, и спешу сделать так, чтобы все выглядело так, будто я работал все это время.
– В чем дело, братан? – спрашиваю я немного чересчур бодро, когда он просовывает голову в мой кабинет, организованный в шкафу.
Если «Норт Индастриз» – моя тюрьма, то мой офис – одиночная камера.
Он хмурится.
– Ты спал.
– Нет. И я оскорблен тем, что ты обвиняешь меня…
– Я вижу вмятину от твоих запонок «Монблан» на твоей щеке.
Дерьмо.
– Откуда ты знаешь, что я не сделал это нарочно? А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно закончить один очень важный алфавитный…
– Проверь свою электронную почту.
– Зачем? – Достаю свой новый телефон и вижу, что у меня тысячи непрочитанных писем. Я никогда не проверяю электронную почту. Если кому-то понадобится связаться со мной достаточно сильно, я ожидаю, что они позвонят. – Ты, наконец, ответил на мое заявление об увольнении?
Похоже, Хейс совсем не доволен моим дико забавным чувством юмора.
– Это приглашение.
– Кто, черт возьми, посылает приглашение по электронной почте?
– Очевидно, моя мать.
– Ха. – Ищу имя своей мачехи в почтовом ящике. – Я думал, что заблокировал ее, – бурчу себе под нос. Воздушные шары мерцают на экране, и я вижу имя отца. – Она устраивает вечеринку для старика в эти выходные?
– Вау. Ты умеешь читать, – сухо комментирует Хейс.
Его выпад обеспечивает прямое попадание, но я стараюсь сохранить выражение лица, так что он не замечает. Я занимаюсь этим всю свою жизнь.
– Я не пойду. У меня есть планы.
– Какие планы?
– Пока не знаю, но собираюсь что-нибудь придумать.
Хейс опирается плечом на дверной косяк, отчего пространство кажется бесконечно меньшим.
– Ты собираешься соскочить с вечеринки по случаю семидесятилетия своего отца?
– Я…
– Того человека, который поддерживал тебя в течение скольких последних лет?
Я не ценю, что он швыряет это дерьмо мне в лицо.
– Не надо…
– Ты получаешь зарплату с семнадцати лет.
– Спасибо за новости, Хейс. Какая погода? – Стыд и унижение давят на мои плечи.
– Погода, Ромео, такова: перестань быть эгоистичным, избалованным придурком и сходи на гребаную вечеринку по случаю его дня рождения. – Он поворачивается и стремительно уходит.
Показываю ему в след средний палец и бормочу череду ругательств.
– Я это слышал!
Я встаю из-за своего рабочего стола, что является очень либеральным термином для стола на четырех ножках, за которым мне поручили работать.
– Я беру перерыв.
Хейс смотрит на часы.
– У тебя был обеденный перерыв час назад.
Я игнорирую его, прохожу мимо и выхожу из офиса.
Что он сделает, уволит меня?
ГЛАВА 4
Габриэлла
Когда такси подъезжает к сверкающей стеклянной высотке, я вытягиваю шею, поражаясь громадности здания «Норт Индастриз». Мой желудок скручивается от нервов. Я давно не была в этой части города, а те немногие воспоминания, которые у меня остались, имеют горько-сладкий привкус.
Я больше не принадлежу к Элите Манхэттена. У них очень мало терпимости к таким людям, как я, которые портят им их высокомерный вид.
Вместо того чтобы попросить водителя такси подождать меня, я решаю окупить сорокадолларовый проезд, взяв на ужин гигантский крендель в Центральном парке и немного прогуляться по переулкам воспоминаний.
Поэтому расплачиваюсь с водителем, вылезаю из машины и, застыв на месте, встаю лицом к высоким стеклянным дверям передо мной. Раздраженный мужчина в деловом костюме, с лысой головой и одной бриллиантовой серьгой фыркает, проходя мимо меня. Я из последних сил сопротивляюсь желанию показать ему язык и следую за ним внутрь.
В вестибюле кипит оживленная деятельность. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону, иначе бы меня сбила группа сотрудников, уткнувшихся в свои телефоны.
И мужчины, и женщины одеты в строгие костюмы. Их туфли начищены до блеска. И внезапно я с болью осознаю, насколько здесь неуместна в своей медицинской форме.
Стягиваю резинку со своего конского хвоста и расправляю волосы, прячась за ними. Если я собираюсь это сделать, то мне нужен щит.
– Добро пожаловать в «Норт Индастриз». Могу я вам чем-нибудь помочь? – Брюнетка с широкой улыбкой приветствует меня. Ее светлые глаза искрятся дружелюбием, но затем девушка несколько раз моргает, останавливая взгляд на моем шраме. Она прочищает горло. – У вас назначена встреча?
– Я здесь, чтобы увидеть Кингстона Норта.
Девушка слегка хмурит брови с подозрением.
– Мистер Норт ожидает вас?
– Мне нужно вернуть ему бумажник.
Девушка, кажется, обдумывает это, а затем нажимает пару кнопок на своем телефоне и прижимает трубку к уху. Она максимально отклоняется от меня, словно это каким-то образом помешает мне услышать ее.
– Извините, что прерываю, но здесь женщина, которая хочет видеть Кингстона.
Я слышу бормотание на том конце провода и правомерно ожидаю, что она сейчас повесит трубку и скажет мне проваливать.
– Она говорит, что у нее его бумажник.
Еще бормотание.
Этот парень, должно быть, очень важная персона, если ему нужен часовой.
– Можете подняться наверх, – говорит девушка и вешает трубку.
– Куда именно идти?
– Руководящий уровень. Выйдите из лифта, потом направо, и там Мэри вам поможет.
Жар любопытных глаз обжигает мою кожу, пока я жду возможности забежать в лифт и спрятаться ото всех. А когда наконец-то попадаю внутрь, то оказываюсь в окружении людей, которые одеты так, словно они при хороших деньгах. От них прямо пахнет свежеотпечатанными купюрами. Кабина лифта останавливается несколько раз, пока, наконец, не попадает на этаж, занимаемый руководителями. Из-за моей спины выбегает мужчина, и я вспоминаю, что на Манхэттене все постоянно куда-то спешат.
Я останавливаюсь чуть в стороне, чтобы не мешать движению людей, и осматриваю помещение, примыкающее к офисам. Совсем не этого я ожидала от душной нью-йоркской корпорации. Комната просторная и воздушная. Стеклянные стены от пола до потолка пропускают солнечный свет. Наверняка из каждого офиса открывается шикарный вид на город. Блондинка поднимает взгляд от экрана своего компьютера, когда я подхожу.
– Я ищу Кингстона Норта.
Она тоже, кажется, немного смущенной после того, как осматривает меня. Либо у Кингстона нечасто бывают посетители женского пола, либо у него нечасто бывают посетители женского пола, похожие на меня. Предполагаю, что последнее.
Девушка берет трубку телефона и нажимает на кнопку, очевидно, связываясь с другим привратником, и мне становится интересно, сколько из них придется еще пройти, чтобы добраться до Кингстона. Она указывает мне, куда идти, и говорит, чтобы я спросила Даниэль. Делаю, как мне велели, и, наконец, после еще одного телефонного звонка Даниэль ведет меня в офис, словно сошедший со страниц журнала по дизайну интерьеров. У меня есть всего секунда или две, чтобы полюбоваться им, прежде чем мужчина поднимает голову от своего стола, определенно выглядя встревоженным.
– Мистер Норт, – говорит Даниэль, ее руки сложены перед собой. Она держит ладони близко к себе, словно опасаясь, что их могут откусить. – Эта женщина здесь, чтобы увидеть Кингстона.
Он смотрит на меня своими холодными карими глазами.
– Ты здесь из-за Кингстона?
Я вытаскиваю бумажник из кармана и показываю ему.
– Только для того, чтобы вернуть ему бумажник.
Парень бросает взгляд на бумажник, а потом переводит его на Даниэль, затем кивает один раз, отпуская ее. Девушка быстро пятится из комнаты. Его внимание, теперь полностью сосредоточенное на мне, заставляет меня чувствовать себя незащищенной, уязвимой и немного напуганной.
Он встает и указывает на стулья, стоящие напротив его стола.
– Входи. Присаживайся.
– Эм… – Поворачиваюсь обратно к двери и обнаруживаю, что она закрыта. Даниэль, должно быть, обладает какими-то сверхъестественными способностями, раз сделала это так, что я этого даже не услышала. – Извините, может быть, я перепутала имя. Вы Кингстон Норт?
Мужчина подозрительно прищуривает глаза и, не скрывая, изучает мое лицо.
– Нет.
Я рассеянно дотрагиваюсь до виска, где мой шрам исчезает за линией роста волос.
– Они говорили так, будто он будет здесь…
– Почему бы тебе не присесть. – Он снова указывает на стул.
Сажусь на краешек сиденья, мои взвинченные нервы мешают мне устроиться поудобнее. В прошлом году я встретила экстрасенса, которая приехала навестить свою сестру с последней стадией рака молочной железы. Она очищала комнату шалфеем, раскладывала кристаллы вокруг кровати и рассказала мне об аурах. Так вот, этот парень излучает какой-то нешуточный красный цвет – страсть, эгоизм, опасность, предупреждение. Такие парни, как этот, питаются страхом, а я не чья-то кормушка.
Мужчина встает передо мной, прислоняется к столу, скрещивая лодыжки.
– Откуда ты знаешь моего брата?
Брат? Сильная линия бровей, полные губы, карие глаза. Не такой красивый, но это скорее имеет какое-то отношение к его идиотскому выражению лица.
Я не знаю, как много Кингстон рассказал своему брату, но не собираюсь его выдавать.
Встаю и протягиваю бумажник.
– Будь добр, верни ему бумажник, и я просто уйду.
– Ответь на мой вопрос. – Он складывает руки на груди.
Да, он тот еще придурок. Я зеркально отображаю его позу.
– Нет.
Уголок его рта приподнимается.
– Ты та женщина, с которой он отключился?
– Подожди… он не отключался со мной.
Парень пожимает плечами.
– Семантика.
Он намекает на то, на что я думаю, тот намекает?
– Твоего брата ограбили, и…
– Что ты сказала? – Его голос становится арктически холодным, отчего волосы на моих руках встают дыбом. – Его ограбили?
Я захлопываю рот.
– Не сдерживайся сейчас, дорогуша…
– Я тебе не дорогуша.
– Что здесь происходит?
Я резко оборачиваюсь и, не готовая к визуальному нападению, отступаю на шаг.
Это мистер Красавчик собственной персоной. Парень выглядел потрясающе, когда был в отключке и с похмелья, сейчас же он невероятно сексуален.
И смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а затем быстро переводит взгляд на своего брата, прежде чем снова останавливает его на моем лице.
– Ты, – шепчет он.
Я инстинктивно закрываю волосами свой шрам.
– Ты не сказал мне, что тебя ограбили, ублюдок.
Я подпрыгиваю от рычания брата Кингстона.
Красавчик замечает это, прищуривая свои широко раскрытые глаза и переводя их на брата.
– Успокойся.
– Нет. Ты, черт возьми…
– Хейс. Я серьезно.
После недолгого пристального взгляда Хейс отступает, качая головой.
Выглядя удовлетворенным, Кингстон поворачивается ко мне, все его тело напряжено.
– Привет.
На ум не приходит ни одного разумного слова, поэтому я просто протягиваю ему его бумажник.
Парень замечает свой бумажник. Я ожидаю, что он будет выглядеть счастливым или испытает облегчение, но тот равнодушно забирает его у меня.
– Я нашла его. В нем ничего нет.
Кингстон даже не осматривает его, просто держит в своей ладони.
– За исключением визитной карточки и страхового полиса. – Я указываю на бумажник, но парень не сводит с меня глаз. – Так я тебя и нашла. – Убирая волосы с губ, тихо бормочу: – Надеюсь, все в порядке.
Воздух в комнате словно гудит от электрических разрядов. Или, может быть, возникшее ощущение тепла на моей коже – результат того, что двое красивых, сильных мужчины смотрят прямо на меня с близкого расстояния.
– Как тебя зовут?
Я перевожу взгляд с Кингстона на Хейса, который задал вопрос.
– Габриэлла.
– Я должен тебе денег, – говорит Кингстон.
Он вытаскивает из кармана гладкий коричневый бумажник. И, клянусь, что я даже отсюда чувствую запах кожи. Парень выуживает несколько банкнот, складывает их и протягивает мне, зажав между двумя длинными пальцами.
Я беру деньги и засовываю их в карман.
– Она заплатила за такси домой, – слышу я голос Кингстона. Предполагаю, что тот отвечает на невысказанный вопрос его брата.
– Не могу поверить, что тебя ограбили, – ворчит Хейс. – Ты должен был позвонить мне.
– Телефон тоже украли, и я не мог вспомнить ничей номер.
Хейс трет глаза, а затем качает головой.
– Тогда тебе повезло, что Габриэлла нашла тебя. – Он обходит свое рабочее кресло и бормочет: – Тупица.
Я переминаюсь с ноги на ногу, кожу покалывает от желания убежать.
– Я должна идти.
Кингстон отступает в сторону, пропуская меня, и смотрит в пол.
– Постой, – говорит Хейс, непринужденно откидываясь на спинку кресла, как какой-то корпоративный бог. – Я не могу просто позволить тебе уйти, не показав должным образом свою признательность за то, что ты сделала для моего брата.
– Хейс, – произносит Кингстон тихо, но с жесткой злобой.
Хейс улыбается.
– У нас скоро вечеринка. Почему бы тебе не позволить Кингстону пригласить тебя, как своего гостя?
– В этом нет необходимости. Я была рада помочь.
– Чепуха. – Хейс указывает на Кингстона, который все еще смотрит в пол. – Приведи Габриэллу, ну знаешь, в качестве своей пары.
Желваки на челюсти Кингстона дергаются. Парень облизывает губы, словно пытаясь сдержать гневный ответ.
– Нет, спасибо, – твердо говорю я. – Меня это не интересует.
Взгляд Кингстона встречается с моим, и в нем чувствуется напряжение, какая-то внутренняя борьба, которая заставляет меня наклониться, чтобы рассмотреть поближе.
– О, да ладно, это будет весело. И ты сделаешь Кингстону одолжение. – Хейс звучит легче, расслабленнее. Осмелюсь даже сказать… дружелюбнее. – Нет никакой надежды на то, что он выйдет из своего шкафа в ближайшее время4. Наша семья – своего рода настоящий кошмар. Твой приход убережет его от них.
Я изучаю Кингстона под другим углом зрения. Невероятное тело, идеальная прическа, чувство стиля, и от него пахнет лучше, чем от любого другого мужчины, которого я когда-либо… оу.
Ух…
Кингстон – гей.
Парень ловит мой взгляд, и то, что он видит в выражении моего лица, заставляет его вздрогнуть.
Бедняжка, парень, вероятно, испытывает давление со стороны своей богатой традиционной семьи, чтобы жениться и произвести на свет потомство. Старые деньги могут быть такими архаичными.
– Я сделаю это. – Расправив плечи и выпрямив спину, я киваю. – Теперь я пойду.
Тело Кингстона, кажется, немного оттаивает, облаченное в хорошо сшитый костюм.
– Ты не обязана…
– Ты шутишь? Я бы хотела пойти. – Хотя бы по той причине, чтобы поиметь его семью, которая больше заботится о своей родословной, чем о счастье собственного сына.
– Отлично! – Хейс нацарапывает что-то на бумажке для заметок и протягивает листок мне. – Увидимся там.
Я засовываю записку в карман и, на выходе, проходя мимо Кингстона, останавливаюсь перед ним.
Парень нерешительно встречается со мной взглядом.
– Все будет хорошо, – тихо говорю я и улыбаюсь. – Я помогу тебе. – Потом протягиваю руку, сжимаю его мускулистый бицепс и быстро отдергиваю ладонь. – Увидимся на следующей неделе.
– Отлично, – говорит парень без особого энтузиазма.
Кингстон беспокоится.
Я не виню его.
Но со мной он в хороших руках. Возможно, у меня отношения любви-ненависти с нью-йоркской элитой, но я точно знаю, как обращаться с этим миром, в котором главное деньги и репутация.
Я родилась в нем.
Кингстон
– Ты понятия не имеешь, что наделал! – Я расхаживаю по кабинету Хейса, вцепившись руками в волосы, мой пульс учащается.
Я застрял на месте, казалось, на несколько часов после того, как Габриэлла ушла. Потому что все никак не мог обрести дар речи или собраться с мыслями достаточно быстро, чтобы отвергнуть глупую идею Хейса. Пригласить Габриэллу на день рождения моего отца в качестве моей гостьи? Эгоистичный придурок.
Он хочет, чтобы я пришел под ручку с рыжей со шрамом, просто чтобы разозлить нашего отца, и обычно я был бы на его стороне, так как всегда готов повеселиться, но не с ней. Хейс – жестокий ублюдок. Он, как минимум, подставил Габриэллу под непристойные взгляды и неуместные комментарии. В худшем случае, ну… Я отказываюсь позволять своему разуму даже думать об этом.
– Я нашел тебе пару на вечеринку. Пожалуйста.
Я махаю рукой в сторону двери.
– Ее.
– Да, ее. – Он наклоняет голову. – Она идеальная. Дерзкая, откровенная, и ты не будешь на радаре Августа, потому что тот будет слишком занят, разглядывая этот отвратительный шрам.
Волна черной ярости захлестывает меня изнутри.
– Не говори о ее шраме.
Хейс прищуривает глаза.
– С каких это пор ты стал ее защитником? Твоя душа покинула тело, пока она была здесь? Девушка вполне способна защитить себя.
Легкие горят, и я выпускаю задержанный вдох. Моргаю, прогоняя красный туман, и пытаюсь вести себя спокойно.
– Ты ведешь себя, как Алекс.
– Заткнись.
– Что с тобой? Ты почти не разговаривал с ней, не флиртовал, едва смотрел ей в глаза. Уверен, что не трахал эту девушку?
Мои зубы скрежещут друг о друга.
Хейс поднимает руки вверх.
– Никакого осуждения. У нее горячее маленькое тело… Эй, куда ты идешь?
Захлопываю дверь офиса и направляюсь к лифтам. Я беру отгул на остаток дня.
