Текст книги "Вампирская сага. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Дылда Доминга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Глава 12
В одну из темных жарких ночей Сэм провалилась в знакомую холодную пустоту. Сначала она замерла от контраста, испытав минутное облегчение, а потом вспомнила. Вспомнила весь тот ужас и леденящий душу мрак, наполняющий здешнее неповторимое пространство. Сколько раз она пыталась постичь и рассмотреть что-то в окружающем ее мраке, но ощущала лишь мысли и формы и ничего похожего на привычную реальность. Так, словно тягучая ткань пространства наполняла некие возникающие из пустоты оболочки своим дыханием. Все это напоминало ей сон гигантского существа, равномерно вдыхающего и выдыхающего темную силу. При этом ее собственные мысли в этом месте способны были также принять форму, но почему-то всегда искаженную, в худшем ее проявлении. А возможно, так искажал ее мысли страх, который она всегда испытывала, попадая сюда. Сюда – это куда? Вот о чем она задумывалась каждый раз. Где продается путеводитель по непроглядной тьме? Как выйти, если не видишь, куда идти? Остановиться и слушать – вот единственное решение, которое пришло ей в голову. И Сэм замерла посреди пустоты. Сначала она ощутила ветер, который стал шевелить ее волосы, омывать кожу. А потом услышала шепот, со всех сторон, одновременный, тысячами голосов.
– Кто здесь? – невольно вырвалось у нее.
И тьма захохотала, мрачными, низкими, раскатистыми звуками. А возможно, это был и не смех вовсе, а еще один из звуков-проявлений тьмы. Сэм снова успокоилась, заставила себя дышать равномерно, и уловила в какой-то момент, что они стали дышать с этим пространством в унисон. И по мере их синхронного дыхания, она начала улавливать мысли-эмоции: скуку, доходящую до уровня тоски, пустоту и одиночество. Выражаясь во вздохах своих форм это темное нечто пыталось создать себе компанию, создать что-то, хоть что-нибудь, чтобы занять себя, чтобы развлечь, как это глупо ни звучало. Это была попытка разогнать скуку. Только сущность была настолько нематериальна по природе своей, что не могла создать ничего более реального, чем наполненные на какое-то время ее вздохами оболочки. Она брала пустой ничейный материал и вдыхала в него силу, себя, потом выдыхала. Так, в бесконечном дыхании этой тьмы, все они существовали. Сэм была для нее интересна, как инородное непонятное нечто за тысячи лет пробившееся к ней непосредственно из внешнего мира. Она облепляла ее своими ледяными щупальцами, пробовала, гладила, пытаясь забраться внутрь, но не находила возможности. Для Сэм же все ее прикосновения были непроходящим кошмаром, из которого хотелось бежать без оглядки. Но уроки медитации в центре не прошли даром: она могла выровнять дыхание даже в критической ситуации и заставить себя успокоиться и расслабиться. Когда же Сэм удалось все-таки достаточно расслабиться, при этом не вырываясь из объятий тьмы, та вдохнула в нее свою силу – и Сэм захлебнулась, закашлялась так, словно наглоталась воды, согнулась пополам и очнулась у себя на кровати той же ночью.
– Да, будет что рассказать Чарльзу, – подумала она. И тут же спохватилась, – а стоит ли. Непростая жизнь после знакомства с Дорианом приучила ее не раскрывать никому все карты. Особенно такие сокровенные и тайные, как эти ее провалы в извечную тьму, как она ее для себя назвала. – Нет, это останется между нами и… может быть, священником – подумала она, – если все пойдет совсем худо. Временами ей казалось, что она может никогда не вернуться из своего очередного сна. Возможно, следовало бы сходить в церковь до того, как это случится. Или выучить хотя бы одну молитву, по возможности что-нибудь от бесов или для их изгнания. Пусть и звучало это как-то по-средневековому, но ей после подобных визитов было до лампы, как это звучало, лишь бы помогло. С другой стороны, ее пугало с какой настойчивостью она сама лезет в петлю, и притяжение этой «петли» тоже достаточно беспокоило. Где-то глубоко в своей душе она ощущала какое-то родство с извечной тьмой, понимала ее, что ли – так это можно было выразить человеческим языком. Если бы рядом был Дориан, можно было бы спросить у него. Он ведь разбирался в подобных вещах, понимал ту нематериальную реальность, свидетелем которой она становилась, в конце концов, это он сам погрузил ее туда в первый раз. Как же он сейчас был ей необходим! «Проклятый вампир», – с отчаянием и грустью подумала Сэм. Но его не было рядом, спасаться нужно было самой.
Дориан и немолодой мужчина с волевым подбородком и коротко стрижеными седыми волосами сидели в широких кожаных креслах возле камина в старом особняке.
– У тебя уютно, Малкольм, – заметил Дориан.
– Этому дому почти столько же, сколько и мне, – улыбнулся хозяин. – Но я не за комплиментами тебя позвал.
– А зачем?
– Не надо этого детства, Дориан, ты отлично знаешь. Зачем ты затащил эту девчонку туда, куда ей не следует.
– О чем ты говоришь?
– Ну, довольно, – Малкольм вскочил, глаза его сверкали гневом. Он склонился над гостем: – Никто, ни один человек не должен был настолько близко подходить к нашему источнику. Ты так сильно пресытился всем? – Он шумно перевел дыхание. – Никто не мешал тебе играть в твои игры с самоубийством. Никто не мешал тебе умирать добровольно и впадать в депрессию. Никто тебе никогда ни в чем не мешал, как и все мы друг другу. Но есть вещи, которые недопустимы.
– Она уже никому не помешает, – с болью в голосе отозвался Дориан. – Она мертва.
Малкольм только вскинул бровь. Быстрым взглядом пробежался по лицу гостя, и уже более спокойно и отстранено заметил:
– Это к лучшему.
– Да, я показал ей крупицу нашего мира. Я хотел, чтобы она познала меня всего, целиком, и то, что составляет мою суть – также. Но я не думаю, что я первый совершил подобный проступок. Почему это так взволновало тебя?
Малкольм колебался.
– То, что произошло, когда ты ей показывал наш мир, нельзя назвать простой демонстрацией.
– Как тебя понимать?
– Тьма не уничтожила ее.
– Но она находилась там ничтожный промежуток времени – я не позволил бы ей оставаться там слишком долго, потому что не собирался убивать ее.
– Не тебе решать, – зло усмехнулся Малкольм. – Тьма не поглотила ее только потому, что что-то в ней увидела, или узнала. Я сам не могу найти этому разумного объяснения. Если бы твоя подруга была одной из наших, я бы сказал, что она слишком стара, настолько, что у них с нашим источником общие корни. Но это абсурд по отношению к человеку. – Он замолчал. – И тем более теперь уже не имеет ровно никакого значения. – Малкольм повернулся к огню, давая понять, что разговор окончен.
Какое-то время Дориан молчал, переваривая услышанное.
– Это все, что ты хотел знать? – вскинулся Дориан. – А может, ты все-таки хотел бы знать, что Паркер нарушил закон, убив моего человека?
– Насколько я знаю, Паркера уже давно никто не видел. Так что, скорее всего, он также мертв. На этом дело можно считать закрытым.
Дориан уронил голову на подголовник.
– О, это безразличие вечности. Люди и события – мелькающий перед глазами калейдоскоп, не больше и не меньше.
– Если ты все еще считаешь иначе, значит калейдоскоп еще недостаточно мелькал перед твоими глазами, Дориан.
– Да, Малкольм, я знаю, что ты старше. Но что дала тебе тоя вечность? Что ценного? Зачем ты продолжаешь жить?
– Я мог бы тебе назвать сотню причин зачем. Но тебе не нужны мои ответы. Ты слышишь во всем только одно – что смысла нет. Я не могу переубедить тебя, да и слишком давно уже не занимаюсь убеждениями, – Малкольм рассмеялся.
– С тех пор, как ты был священником?
– Да, когда-то я им был. Забавно, не правда ли?
– Нет, – Дориан поднялся, поклонился хозяину и вышел.
Глава 13
– Ты как-то очень бодра сегодня, – заметил Чарльз, когда они прогуливались по парку.
– А обычно я – как выжатый лимон, – криво усмехнулась Сэм. – Ну, спасибо, за комплимент.
– Ты знаешь, о чем я.
– Нет, – продолжала упираться Сэм. – Я не такой проникновенный психотерапевт, как ты.
– Ты просто менее внимательна. – Серьезно ответил Чарльз. – И еще сегодня ты как никогда язвительна и жаждешь ссоры, я бы сказал, даже драки. Но драться мы с тобой не будем.
– Да уж, – отозвалась она, мысленно представив, как со всей дури заезжает Чарльзу в челюсть и получает перелом суставов. А он, максимум, неодобрительно смотрит на нее и печально качает головой.
– Как прошел день? Было что-то необычное? – Он никогда не отставал с расспросами, уцепившись за что-то.
– Была в 3-х твоих заведениях. Честно отрабатывала деньги. – Огрызнулась Сэм. Определенно она была настроена сегодня навалять Чарльзу, не в том, так в ином смысле.
– Не сомневаюсь. – Спокойно резюмировал тот.
И тут Сэм припомнила свою дневную сцену с бухгалтершей. Когда все служащие отправились на обеденный перерыв, и они остались с крупной темноволосой женщиной наедине. Закончили разбираться с цифрами и бумагами, и помнится, женщина спросила Сэм, не желает ли она присоединиться и чего-нибудь перекусить, как и остальные. А она вдруг заметила, что ее тошнит от мысли о местных гамбургерах, что, в принципе, само по себе не было удивительным, но с другой стороны, она ощутила явственный голод и поняла, какая сочная отличная кровь течет в жилах немолодой женщины, какой энергией она наполнена, как приятно ее всасывать в себя. И не было ничего на свете лучше этого, сытнее, великолепнее. Вот тогда-то она и одернула себя, и сломя голову и повергнув бухгалтершу в легкое изумление, вылетела из комнаты и забегаловки прочь на свежий воздух. Если бы у нее с Чарльзом были хоть какие-то отношения, она бы заподозрила, что он сделал ее себе подобной, или начал делать. Она знала, что это были не ее мысли, вся эта невыносимая жажда крови и силы, заключенной в ней, – ведь так? Это не могли быть ее мысли.
– У тебя кожа покрылась мурашками, – констатировал Чарльз в своей привычной тактичной манере.
– Да, мне ночью снова снилась тьма. – Ответила Сэм почти правду.
Чарльз бережно сжал ее руку в своей.
– Все будет хорошо, – прошептал он.
– Дурацкую фразу он сохранил от людей, – подумала Сэм. – Пожалуй, одну из самых дурацких. Она никогда не сбывается.
Впервые Дориан не просто отключился на рассвете, как это бывало обычно, а впал в странное состояние между явью и сном. Он думал о Сэм перед тем, как лечь, и, видимо, потому ощутил ее присутствие в своем наступающем сне. Холод и мрак, в которые он уходил каждое утро и из которых возвращался с наступлением ночи, словно из небытия, коснулись его сегодня бережно и нежно, и почему-то был в них оттенок человеческого тепла, такого любимого и знакомого, что хотелось закрыть глаза и прижаться, втягивая и втягивая его аромат носом, до самого пробуждения.
– Сэм, – прошептал Дориан, протягивая руки в пустоту. – Сэм…
Она протягивала к ней руки, как ребенок к матери. И тьма узнала, и приняла ее в свои спокойные объятия. Они больше не были ни страшны, ни неприятны. И это открытие было, пожалуй, еще более пугающим, чем все, что было раньше. И Сэм постаралась выдохнуть во тьму обратно всю ту силу, что зачерпнула в прошлый раз. Всю свою силу воли она сосредоточила на одном действии – выдохнуть и сбежать, выдохнуть и проснуться. Но бежать было некуда – Сэм была одним целым с окружающим пространством. Это она сейчас мучилась тоской и одиночеством, и вдыхала жизнь на короткие периоды в пустые оболочки. И не испытывала к ним ничего: ни тяги, ни интереса. Только любопытство к познанию, познанию самой себя со стороны, а будучи с собой единым целым, это уже было невозможно, поэтому тьма напряглась и вытолкнула Сэм прочь.
Не смотря на то, что была суббота, и Сэм не должна была появляться на работе, она побежала в забегаловку на Ози-роад, где работала ее подруга Фанни. Сэм настолько была переполнена эмоциями из-за своего счастливого избавления, что даже забыла позвонить ей предварительно и уточнить на какой смене та была, но ей повезло: Фанни сидела на бровке, недалеко от задней двери, и курила, щурясь на солнце. Ее огненно рыжие волосы рассыпались по плечам, а резинку она машинально вертела между пальцами.
– Греешься на солнышке? – Улыбнулась Сэм.
– Привет, – просияла Фанни, распахивая глаза пошире. – Присоединяйся, отличная погодка.
– Да уж, настоящая весна.
А Фанни была ее олицетворением, с ее светлой кожей, усыпанной веснушками.
– Самое время гулять с парнем, а не торчать на дымящейся кухне и носиться по залу. – Заметила подруга. И тут же добавила, гневно глядя на Сэм. – А ты какого черта здесь делаешь? Сегодня же суббота!
– Ага, и я тоже рада тебя видеть.
– Блин, ну пошла бы с Чарльзом куда-то развеялась. Ведь хороший же мужик. – Она искренне не понимала, как можно было из всех возможностей выбрать сидение на заднем дворе фаст-фуда в такой отличный день. Да и запах тут был, как обычно: всей этой полуфабрикатной фигней несло с утроенной силой, даже сигаретный дым казался лучшим решением.
– Фанни, – вздохнула Сэм. – С Чарльзом все не так, как ты думаешь.
– Да, он – странноватый, я согласна. – Кивнула Фанни. – Но, может, его просто надо расшевелить? Он слишком старомодный и тихий.
Сэм улыбнулась: знала бы Фанни, насколько он старо-модный. Да и тихим его вряд ли назвать можно было, хотя сама Сэм тоже никогда не видела его другим – эту часть своей натуры он умело скрывал даже от нее.
– А наш управляющий? Он к тебе неровно дышит. – Похоже, Фанни взялась сканировать пространство.
– Нет, спасибо.
– Нет и все? – Фанни была изумлена.
– Фанни, – мягко остановила Сэм готовый было уже вырваться словесный поток праведного возмущения подруги. – Мне хорошо, потому что я свободна. – И сегодня это была определенно правда. Сэм счастливо улыбнулась и вдохнула полной грудью.
– Да уж, поэтому ты тут торчишь со мной. – Скептически заметила подруга и погасила бычок о стенку самодельной пепельницы в виде баночки из-под кофе.
– Тебе нужно с кем-то познакомиться. – Не унималась она.
Сэм погрустнела.
– Блин, – дошло до Фанни, – ты по ком-то уже сохнешь! – Глаза ее разгорались на ходу. – Кто он?
– Это старая дурацкая история, Фанни, и к тому же с печальным концом.
– Что случилось? – казалось, сейчас в мире не существовало более важного вопроса для Фанни.
– Да ничего особенного, – выдавила Сэм, – просто бросил и все.
– Ну и дурак, – резюмировала она. – Забей, Сэм, правда. Забей и найди нового.
Она убрала волосы в хвост, поднялась и приобняла Сэм на прощанье:
– Мне пора. Заходи как-нибудь еще, поболтаем. – Она хитро подмигнула Сэм. – Я бы с удовольствием послушала твою печальную историю?
– О, перестань. Иди. До скорого. – Сэм легонько подтолкнула ее к двери. Когда дверь за Фанни закрылась, Сэм опустилась на бровку почти на то же место, где раньше была подруга и подняла голову к небу. Хорошо было сидеть в солнечных лучах и тепле, да и идти было некуда и не с кем. Так уж сложилось в ее жизни, что ее жизнь начиналась ночью, несмотря на то, что Сэм больше всего на свете теперь любила солнце и вовсе не питала никаких нежных чувств к луне. Хотя, сейчас она могла бы сказать, что и ночью у нее нет никакой жизни. Она уже давно ничего не ждала, и даже пряталась уже без особого энтузиазма, а с каким-то усталым рутинным ощущением.
Глава 14
Они сидели за столиком в клубе, и Сэм потягивала вино из бокала.
– О чем ты задумалась? – спросил Чарльз.
Сэм вздрогнула. Пока он не спросил, она и не замечала, что ушла в себя. Попыталась вытащить на свет свои истинные мотивы, и поняла.
– Это одно из заведений Дориана.
– Сказала бы, мы могли бы пойти в другое. – Его рука накрыла ее руку на столе.
– Но это глупо. Не от чего прятаться.
– Действительно не от чего? – переспросил он.
Сэм тяжело вздохнула. Да, что-то мучило ее, не давало покоя, не отпускало. Но что было делать – спрятаться от всего в склепе Чарльза и не вылазить?
– Я не знаю, Чарльз, что-то мучает меня. – Ответила она. – Врать же тебе бесполезно.
– Когда это так очевидно, да.
– Сэм, – радостно воскликнул проходивший мимо мужчина.
Она обернулась и узнала Билли.
– Билли, – радостно улыбнулась она.
– Боже, как давно тебя не было видно. Куда ты пропала? Том просто рвал и метал. Говорил, что тебя переманили конкуренты из Сьютиклз. Как ты? Где ты теперь? – Он засыпал ее вопросами и пожирал глазами. А Сэм хотя и была безумно рада его видеть, но отметила, что маскировка на старом приятеле не сработала – минус маскировке.
– Я теперь… – она замялась, и снова начала врать – ну нельзя было рисковать и говорить ему правду, плохие парни ведь не дремлют. – Я теперь не работаю.
– Как это? – Билли явно был поражен такой новостью и с недоверием уставился на нее.
– Я вышла замуж, за Чарльза. – Сэм повернулась к своему спутнику.
– О, извините, как я не вежлив, – заметил его впервые Билл, – очень приятно. Я – Билл, бывший сотрудник Саманты.
– Да, я наслышан, – вежливо ответил Чарльз, и только подрагивание уголков его губ выдавало, как его забавляла мысль разыгрывать из себя мужа.
– Ну ты даешь, Сэм, – Билли снова повернулся к ней. – Ну, я тебя от души поздравляю.
– Спасибо, Билл. Извини, что не сообщила и не пригласила на свадьбу, но все случилось так неожиданно.
– Да ладно, я не в обиде, – ответил он. – А Дориан… знает? – не удержался Билл.
Сердце Саманты сжалось, ухнуло вниз, потом едва-едва, с трудом вернулось на место. Если бы не разделяющий их стол, она, наверное, намертво вцепилась бы в Чарльза, а так только костяшки согнутых кулаков побелели от напряжения.
– Дориан разве в городе? – спросила она, едва дыша.
– Да, он пару дней, как вернулся. Я слышал, он открывал свои заведения в других городах. Сейчас торчит в своей «кошке», – улыбнулся Билл. – Ладно, приятно было тебя увидеть, но мне надо поторопиться, а то девочки заждались. – при этом Билли хитро подмигнул в сторону барной стойки.
– Понимаю, – ответила Сэм. – Рада была тебя видеть, Билли.
Билл удалился в сторону бара своей раскачивающейся походкой, а Сэм так и осталась сидеть, замерев на месте, не шевелясь и почти не дыша.
– Тебе нужно пойти к нему, – сказал Чарльз.
Она подняла на него глаза, полные боли, злости и удивления одновременно.
– Ты мне предлагаешь пойти туда? После всего? – она почти кричала. – Чарльз, зачем?
– Ты должна пойти. – Просто ответил он.
Глава 15
Никогда еще она не шла в «кошку» с таким тяжелым сердцем. Да и не была она тут с тех самых пор, когда встречалась с Паркером. Охранник на входе посмотрел на ее страдальческое лицо и заметил:
– Наркотики в заведении запрещены.
– Я не употребляю наркотики. – Ответила она.
Тот только покачал головой, но пропустил.
В клубе было как всегда многолюдно. Ди-джей крутил что-то в стиле техно, огни ползали по стенам, выхватывая стойки, антураж, лица. Перед входом в служебные помещения стоял еще один охранник. Сэм остановилась перед ним.
– Я к мистеру Дориану.
– У вас назначено? – спросил охранник, но тон его говорил о том, что он отлично осведомлен, что ее не ждут и тем самым давал понять, что здесь не проходной двор.
– Нет, но меня ждут, – набралась наглости Сэм. – Доложите обо мне мистеру Дориану.
– Извините, но мне не велено никого пускать. – Отчеканил охранник.
Сэм ощутила ярость внутри себя. Столько времени, столько всего пришлось ей пережить, и теперь между ней и Дорианом разделительным бревном стоял этот тупоголовый? Ну уж нет, кулаки сжались сами собой, движение было почти автоматическим – и уже через секунду охранник лежал рядом с проходом. Она успела увидеть, как дернулись в ее сторону охранники у стойки и возле танцпола, и побежала по коридору к дубовой двери. Она уже почти достигла ее, как Сэм нагнал поваленный ею охранник – не так уж сильно она ему двинула, или это потому, что он был мужчиной, а она всего лишь девчонкой. Они грохнулись вместе о дверь и Сэм зарычала от досады – она так близка была к цели.
Дверь открылась. На пороге стоял Дориан в небесно голубой рубашке, отчего глаза его стали еще ярче.
– Что здесь за побоище? – с интересом спросил он.
И встретился глазами с Сэм. Его рука молниеносно отбросила охранника, легко, без единого напряжения. Толпе остальных подбежавших охранников он лишь сделал предупреждающий знак рукой. Те молча, без лишних слов, подхватили своего пострадавшего коллегу, и скрылись в глубине коридора.
– Сэм? – он смотрел на нее пораженный, изучая ее лицо, глаза, исследуя каждую деталь. Ноги отказывались держать ее, еще бы чуть – и она рухнула перед ним на колени, и почему-то эта мысль казалась правильной, но она держалась изо всех сил. От одного взгляда в его глаза у нее замерло сердце, стянуло низ живота желанием, задрожали пальцы. Словно, вот оно, свершилось – все стало на места и обрело смысл.
– Дориан, – впервые за долгие-долгие месяцы она произносила его имя не в пустоту.
– Сэм, – глаза его потеплели, – ты жива.
– Не ожидал? – теперь пришло ее время сердиться, выпав из транса, в который погрузило Сэм его появление.
– Кажется, ты сердишься, – не реагируя на ее злобу, все так же счастливо произнес он.
– Действительно, чего это я, – сарказм накатывал, как цунами, – меня едва не убили, потом заперли на несколько месяцев в заведении с билетом в одну сторону, потом я бежала и вынуждена была скрываться – какие пустяки, они ведь не могут омрачить радость встречи со старым другом!
– Ты сердишься, – утвердительно кивнул он.
– За то время, что мы не виделись, ты стал идиотом? – зло проговорила Сэм.
В глазах его мелькнул гнев.
– А ты не изменилась.
– А ты? – впилась в него взглядом Сэм. – Все такой же предатель и трус?
Он схватил ее за плечи и подтащил к себе.
– Ты воскресла из мертвых только для того, чтобы я вернул тебя к ним?
Он был слишком близко, в ярости он подтащил ее настолько сильно к себе, что его тело коснулось ее тела. И снова в ее голове сработал странный эффект, который он когда-то оказывал на нее – вся ненависть разом отступила и остались только те чувства, что так часто не давали ей покоя все эти долгие месяцы. В ее глазах всплыла тоска, шепот в ночи «где ты, Дориан», одиночество, нежность, непролитые слезы.
И он замер, всматриваясь в нее, читая по ее глазам, и чем больше он там читал, тем сильнее менялось его лицо. Потом хватка его ослабла, и он просто прижал Сэм к себе. Так они и стояли какое-то время, совершенно ничего не замечая вокруг, обнимаясь.
Он заговорил первым:
– Я, как и планировал, уничтожил всех помощников. Сымитировал бандитские разборки. Затем я отправился на поиски того, кто их нанял. Следы вели в другой город. Я и подумать не мог, что он настолько безумен, чтобы заявиться сюда вместе с ними, а не делать всю грязную работу издалека. И я не натолкнулся на него в первую ночь, хотя убрал всех его людей – он не пытался защитить никого из них, или затеять бой, пока они меня отвлекают.
Он смотрел Сэм в глаза, и впервые в его взгляде читалась мольба о прощении за его неосмотрительность.
Он продолжил:
– Когда я узнал, что это был Паркер, я вернулся. Но ты исчезла, и он тоже. Это означало только одно – что, не найдя меня, он отыгрался на тебе.
Дориан тяжело вздохнул и снова сильно сжал Сэм в объятиях, так, словно хотел растворить ее в себе, чтобы никто и никогда больше не смог отнять ее у него.
– Ты стал искать его? – догадалась Сэм.
– Да, я продолжил искать его и не остановился бы, пока не нашел. Но он, как сквозь землю провалился. Кого я только не встретил за это время, но только не его. – Он заглянул ей в глаза. – Что случилось тогда, Сэм?
– Я убила Паркера, – медленно проговорила Сэм.
– Как? – казалось, голубой оттенок его глаз стал намного темнее.
– Боже, Дориан, – она уперлась головой в его грудь, как будто голова ее была слишком неподъемным грузом, – я вообще почти ничего не понимаю, что происходит в последнее время со мной. Это сплошное непрекращающееся безумие. Иногда мне кажется, что ты доигрался своими попытками дать мне понять ваш мир. Я совершенно непроизвольно стала проваливаться в него, и то, что тогда происходит, уже никак от меня не зависит. Как стихийное бедствие. – Она потерлась головой о его грудную клетку.
Он молчал, пораженный и задумчивый.
А ей нужно было выговориться. Она наконец была рядом с тем, с кем можно было не прятаться, с тем, у кого, возможно, были ответы на мучившие ее вопросы. Она была рядом со тем, кто сделал ее такой.
– Сначала меня окутывает холод и страх, потом случается какая-то необъяснимая вещь. Ну, то есть один раз я так нашла тебя – это были видения в пустоте, а другой раз – я выпустила нечто из оболочки Паркера, и больше он в себя не приходил.
– Меня, – спросил он сосредоточенно, – меня ты тоже видишь, как оболочку?
– Нет, Дориан, – она коснулась его груди в вырезе рубашки губами, – я никогда ничего не сделаю тебе.
– Почему? – спросил он.
– Потому что… – Сэм замялась.
Он крепко взял ее пальцами за подбородок и поднял ее голову вверх. Дориан ждал.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Он продолжал смотреть ей в глаза, всматриваться в самую глубину ее души. А что там – там давно все было заполнено тоской по нему, искренностью и светом, желанием свернуться клубком у его ног, прижиматься к нему и никогда не разлучаться. Желанием стать одним целым навеки.
– Мне было страшно от мысли, что я потерял тебя, – тихо произнес он, – но теперь я просто не переживу, если потеряю тебя. Он резко полоснул рукой по своей груди, и из пореза начали появляться первые капельки густой темной крови. – Пей, – сказал он со стоном, отпуская ее.
И не было ничего на свете вкуснее и притягательнее этой крови. Как голодное животное, Сэм слизывала каждую драгоценную каплю с его груди, и мир взрывался радугой в ее голове, когда кровь прокатывалась по языку. Горячими волнами накрывало все тело, от чего оно содрогалось в его руках. Голова его запрокинулась назад, изо рта доносились хрип и всхлипывания. Когда рана на его груди затянулась, она медленно, но настойчиво стала стягивать с него рубашку, потом коснулась пояса брюк. Он словно очнулся ото сна, снова взглянул на нее и, улыбаясь, стал разоблачать Сэм. Они снова были вместе, как раньше, только теперь Сэм ощущала его, как саму себя. Ощущала себя одновременно в двух телах – в его и своем, два сердца, две любви, так долго искавшие друг друга и наконец слившиеся воедино в чистейшем потоке пламени, сияющем солнцем в холодной безмолвной стране вампиров.
– Теперь я умру и восстану вампиром? – тихо спросила Сэм, опираясь головой на локоть и глядя на его рассыпавшиеся по спинке дивана волосы.
– Нет, это сказки, – улыбнулся он. – Теперь ты перестанешь стареть, пока жив я. А я очень-очень живуч. – Усмехнулся Дориан.
– Пока смерть не разлучит нас, верно? – произнесла она.
– Это по классике, – согласился он. – Откуда ты знаешь?
И тогда она рассказала ему о сумасшедшем профессоре, полковнике, центре ПБВ, Чарльзе и обо все остальном, что произошло с ней за это время.
Она готова была поспорить, что в Дориане от их союза стало больше человечности. Он нежно гладил ее по голове, и даже в движениях его рук ощущалось сочувствие и сожаление о том, что ей пришлось пережить без него.
– Я недооценивал людей, – сказал Дориан, – нам надо исчезнуть отсюда, как можно быстрее. Если ты узнала о моем возвращении, узнают и в ПБВ.
– Этой же ночью, – согласно кивнула Сэм. – Я только хотела бы попрощаться с Чарльзом.
– Чарльз – хороший парень.
– Он очень помог мне.
– Ты ему тоже, – заметил Дориан.
– Он всегда был уверен, что я найду тебя. Почему?
Дориан только пожал плечами.
– Он видел то, что ты чувствуешь на самом деле. Ты никогда никому не говорила о том, что сделала с вампами в центре перед уходом?
– Нет, никому.
– Даже Чарльзу? – внимательно глядя на Сэм, переспросил он.
– Даже ему. Хотя он – не даже. – Сэм выглядела слегка смущенной. Неужели он ревновал?
Дориан ухмыльнулся.
– Тогда тебе было бы полезно попробовать неожиданно пробудить их всех.
– Диверсия в тылу врага?
– Именно. – Подтвердил Дориан. – По крайней мере это бы их на какое-то время отвлекло от нас.
– Беда в том, – заметила Сэм, – что, как я уже тебе говорила, я понятия не имею, как это сделать. И как это работает вообще.
– Точнее, ты понятия не имела. Сэм, ты ничего не заметила в себе нового? – спросил он.
И Сэм наконец поняла – она теперь была не одной, а двумя личностями одновременно. Даже ощущения окружающего для нее изменились. И стоило ей задаться вопросом, ответа на который она не знала, как ответ всплывал не из ее памяти. Она посмотрела на него огромными удивленными глазами. Дориан только кивнул.
Сэм нащупала внутри себя холод и потянула его за край, как одеяло, сознательно заворачиваясь в него. Только теперь ей самой не было ни страшно, ни холодно, она сама была ледяным пламенем в этой вечной темноте, и оболочки, плывущие в пустом пространстве то дальше, то ближе были лишь податливыми мыльными пузырями, готовыми лопнуть от ее прикосновения. Но так же, как и разрушить их, она ощущала, что теперь может наполнить их своим огнем, выдохнуть изо рта новый мыльный пузырь, поместив в него любую часть молчаливого пространства. Сэм потянулась к Центру, мягко пролилась в его коридоры и нащупала скопление сдутых шариков, и поочередно стала надувать их холодной силой, также как надувают воздушные шары. Они наполнились и заискрились, заиграли отблесками ее пламени, запрыгали в пространстве. Сэм потянулась рукой и нащупала тело Дориана. Как только она коснулась его, смогла вынырнуть и из-под мистического одеяла, в которое обернулась.
– Что-то я сделала, – весело сказала она.
Дориан довольно улыбался. Потом притянул ее к себе, поцеловал в макушку и начал одеваться. Сэм последовала его примеру, потому что, что бы она там ни сделала, а осторожность им никогда не помешает. Тем более, что темного времени оставалось не так уж много.
