Текст книги "Искушение Дэвида Армитажа"
Автор книги: Дуглас Кеннеди
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
– Спасибо, что напомнили, – поблагодарил я.
– Ну, когда Филипп окончательно определился в выборе, я решила, что будет полезно познакомиться с тем, чем вы занимались, прежде чем стать знаменитым.
– И именно так вы нашли «Трех ворчунов»?
– Да, именно так. И я виновата в том, что вложила этот сценарий в руки своего мужа.
– А кто придумал подписать сценарий его именем? Тоже вы?
Она посмотрела на меня так, будто я рехнулся. И сказала:
– О чем вы толкуете, черт побери?
Я объяснил ей, что сценарий попал ко мне через Бобби с именем Флека на титульном листе.
Марта медленно выдохнула. Потом сказала:
– Мне очень жаль, Дэвид.
– Пустяки. Это же не ваша вина. И дело в том, что я все же принял его предложение приехать сюда… Из чего вы можете заключить, какой я болван.
– Испытанный трюк – все западают на деньги Филиппа. И это дает ему возможность играть в обожаемые им игры. Вот почему мне эта история так неприятна. Ведь когда он позвонил мне, чтобы спросить о вас, я должна была догадаться, что он и с вами начнет валять дурака.
– Он позвонил вам, чтобы поговорить обо мне? Вы ведь женаты.
– На самом деле мы почти разошлись.
– А… ясно…
– Пока ничего официального. И разумеется, мы оба не хотим, чтобы это стало достоянием общественности. Но последний год или около того мы по большей части живем врозь.
– Вот как… – сочувственно произнес я.
– Пустяки. Ведь это я так решила. Конечно, я не могу сказать, что Филипп умолял меня передумать. Да и это не его стиль. Если у него вообще есть какой-нибудь стиль.
– Полагаете, это навсегда?
– Пока не знаю. Иногда мы разговариваем по телефону, примерно раз в неделю. Если я нужна ему для появления на публике – скажем, благотворительный бал, или деловой ужин с шишками, или ежегодное приглашение в Белый дом, – я надеваю подходящее платье, подбираю к нему соответствующую улыбку, затем позволяю Филиппу взять меня под руку, и мы изображаем счастливую семейную пару. Разумеется, я могу жить в любом из его домов и пользоваться всеми его самолетами, но только тогда, когда они не нужны лично ему. Тот факт, что у него так много домов и несколько самолетов, очень облегчает нам задачу избегать друг друга.
– У вас настолько испортились отношения?
Марта немного помолчала, любуясь игрой солнечного света на глади Карибского моря.
– Я с самого начала знала, что Филипп немного странный. Но я полюбила эту его странность. И его интеллект, как уже, кажется, говорила. И уязвимость, которую он прячет за роскошным фасадом богатого человека. Первые пару лет мы неплохо ладили. Пока в один прекрасный день он не начал уединяться. Я ничего не могла понять. А он ничего не мог объяснить. Наш брак напоминал новую машину, которая однажды утром отказалась заводиться. И хотя ты делаешь все, чтобы завести ее, ты начинаешь волноваться – а вдруг это обман? И я волновалась, причем все больше и больше, потому что, несмотря ни на что, все еще любила этого идиота, за которого вышла замуж.
Она снова замолчала, на этот раз надолго. Потом сказала:
– Вы, наверное, думаете: всем бы ее проблемы…
– Вовсе нет. Плохой брак – это всегда плохой брак.
– Ваш был плохой?
Теперь пришла моя очередь избегать ее взгляда.
– Хотите стандартный ответ или честный? – спросил я.
– Вам выбирать.
Я немного поколебался, прежде чем сказать:
– Нет, вы знаете, нет… Сейчас, когда я оглядываюсь назад, начинаю понимать, что все было не так уж плохо. Мы просто немного потеряли друг друга. Недовольство с ее стороны возникло, потому что долгое время она была основной добытчицей. И мой успех не улучшил ситуацию, напротив, он расширил пропасть между нами…
– И тогда вы повстречали эту удивительную мисс Бирмингем.
– Вижу, ваша команда поработала на славу…
– И вы в нее влюблены? – перебила меня Марта.
– Конечно.
– Это стандартный ответ или честный?
– Давайте скажем так… это очень отличается от моего брака. Мы с ней «сильная пара» во всем, что это подразумевает.
– Мне кажется, ответ вполне честный.
Я взглянул на часы. Почти четыре. Полдня пролетели за наносекунду. Потом я поднял глаза на Марту. Солнце падало на нее таким образом, что лицо, казалось, было окружено мягким сиянием. Внезапно я понял: она очень красива. И умна. И чертовски остроумна. И в сравнении с Салли ничуть не заносчива. Более того, мы с ней чувственно были настроены на одну волну. Наше взаимопонимание было таким проникновенным…
Затем меня посетила вторая мысль: даже не вздумай, выбрось из головы.
– Дэвид, что с вами? – спросила она, возвращая меня в реальность.
– Простите?
– Мне показалось, будто вы где-то в другом месте.
– Нет, я определенно здесь.
Она улыбнулась и сказала:
– Приятно слышать.
В тот момент я осознал, что и она следила за мной… что между нами возникло что-то такое, о чем мы не говорим… Что это? Coup de foudre [18]18
Coup de foudre (фр.) – грозовой разряд; в переносном значении – любовь с первого взгляда.
[Закрыть]? Или…
Очнись, ты, идиот, услышал я голос разума, что с того, что она привлекательна? Тебе ли не знать, что случится, если ты пойдешь дальше? Окончательно выпадешь из обоймы, за чем последует длинная ядерная зима. И ты этого хочешь?
Теперь пришла ее очередь взглянуть на часы.
– Господи, уже почти пять! – сказала она.
– Надеюсь, я не оторвал вас ни от чего важного.
– Вряд ли. И вообще, за хорошей беседой время летит незаметно.
– Я бы выпил за это.
– Так, может, закажем что-нибудь французское с пузырьками?
– О нет, пока нет.
– Тогда позже?
Внезапно я услышал собственный голос:
– Если у вас нет никаких дел…
– Мой график светских встреч здесь ненапряженный.
– Мой тоже.
– Тогда я беру инициативу в свои руки. Может быть, нам совершить небольшую прогулку… вы готовы?
Не соглашайся, прошипел мне в ухо голос разума. Но я, конечно, сказал:
– Да, конечно.
Через час я сидел рядом с Мартой на палубе яхты с бокалом «Кристалла» в руках. Она заранее предупредила меня, чтобы я захватил смену одежды и свитер.
– Куда именно мы направляемся? – спросил я у нее.
– Скоро увидите, – ответила она.
Вскоре на горизонте показался крошечный остров, поросший пальмами. Издалека я смог разглядеть пристань и пляж, а за ними три простых строения в островном стиле, с соломенными крышами, похожими на шапки.
– Симпатичное убежище, – заметил я. – Кому оно принадлежит?
– Мне, – ответила Марта.
– Нет, серьезно?
– Абсолютно. Это свадебный подарок от Филиппа. Он хотел купить мне огромный, в стиле Лиз Тейлор, бриллиант. Но я ему сказала, что к камням отношусь равнодушно. Тогда он спросил: «Хочешь остров?» И я подумала, это ведь в самом деле оригинально, черт возьми!
Когда мы причалили, Марта повела меня на берег. Пляж был небольшим, зато песок идеально белый, как на картинке. Самый большой дом оказался круглой формы. Собственно, в нем находились только гостиная (сплошь выбеленное дерево и выбеленные ткани) и кухня. По обе стороны от круглого дома располагались коттеджи. В каждом по огромной кровати и стильная мебель из бамбука. Жилище в тропическом стиле.
– Ничего себе свадебный подарок, – заметил я. – Полагаю, вы приложили руку к дизайну?
– Да. Филипп доставил самолетом архитектора из Антигуа, но в основном я делала что хочу. И я сказала им, что я хочу пятизвездную копию Джонстауна [19]19
Деревня в Гайане, где в 1978 году произошло массовое самоубийство членов секты «Народный храм», основанной Джеймсом Уорреном Джонсом.
[Закрыть]…
– Вы хотите сказать, что собираетесь организовать свой собственный культ?
– Думаю, в моем брачном договоре есть пункт, запрещающий мне основывать свою собственную религию.
– Вы с Филиппом подписали брачный договор?
– Когда ты выходишь замуж за человека с двадцатью миллиардами долларов, его адвокаты настаивают на подписании договора… В нашем случаи он был длиной в рукописную Библию. Но я наняла очень крутого адвоката, который выступал на моей стороне… Так что, если все развалится, я не останусь без гроша. Хотите посмотреть остров?
– Но ведь уже темнеет.
– В этом-то все и дело, – сказала Марта и взяла меня за руку.
Выходя из дома, она прихватила фонарь, стоявший у двери. Мы с ней пошли по узкой тропинке, которая начиналась за главным строением и вела куда-то вверх. Солнце все еще окрашивало небо в слабый свет, но ночная тропическая серенада уже звучала вовсю. Она будила во мне, сугубо городском жителе, глубинные страхи.
– Послушайте, вы уверены, что мы подобрали подходящее время для прогулки? – спросил я.
– Для призраков еще рано. Так что…
– Очень смешно, – сказал я.
– Со мной вы в безопасности, – последовал ответ.
– Идти было тяжело. Мало того что в гору, так еще я то и дело спотыкался о выступавшие из земли корни. Внезапно деревья расступились, и мы оказались на вершине холма.
Прямо перед собой я увидел раскаленный диск солнца, опускающийся в океан.
– Милостивый боже…
– Одобряете? – спросила моя спутница.
– Шоу что надо…
Мы долго стояли молча. Марта повернулась ко мне и сжала мою руку. Затем, в одно мгновение, мир стал темным.
– Это была прощальная реплика, – сказала Марта и включила фонарь.
Мы начали спускаться вниз. Марта не выпускала моей руки, пока мы не дошли коттеджей. Перед тем как войти внутрь, она отправилась поговорить с шеф-поваром. Я уселся на веранде, глядя на потемневший пляж. Через несколько минут Марта вернулась. С ней был Гэри. Он нес поднос с серебряным шейкером для коктейлей и два охлажденных бокала для мартини.
– О, а я думал, что мы будем вести трезвый образ жизни, – сказал я.
– Боюсь, не получится. К тому же на яхте вы пили шампанское с удовольствием.
– Да, но мартини совсем в другой лиге.
– А «Кровавая Мери» днем?
– Всего одна рюмка, это не в счет.
– Никто вас насильно пить не заставляет. Но я решила, что вам придется по вкусу коктейль с бомбейским джином и двумя оливками.
– Ваши люди и это выяснили?
– Нет, я сама догадалась.
– Вы попали в точку. Но я выпью только один бокал.
Никогда не зарекайтесь! За первым бокалом последовал второй, а за ним – великолепное вино под жареную рыбу. К середине ужина мы оба пребывали в приподнятом настроении, какого трудно достичь без употребления спиртного. Мы говорили о нашем детстве, о романтических приключениях юности, о неудачных попытках Марты стать театральным режиссером после окончания университета Карнеги-Меллона, о моих провалах на профессиональном поприще и о прочих мелочах.
После второй полубутылки австралийского муската Марта позвала Гэри и сказала, что вся прислуга может укладываться спать. Ко мне она обратилась с другим предложением:
– Давай прогуляемся.
– Вернее сказать, пошатаемся, – внес я свои коррективы. – Учитывая наше состояние…
– Тогда давай пошатаемся.
Она схватила мускат, два бокала и направилась в сторону пляжа. Там она села на песок и решительно заявила:
– Дальше не пойду!
Я растянулся рядом и застыл, пораженный красотой звездного неба.
– Хочешь, догадаюсь, о чем ты думаешь, когда смотришь наверх? – сказала Марта, наливая вино. – «Все пустяки и бессмыслица, через пятьдесят лет я умру…»
– Если повезет…
– Пусть через сорок, не важно. Потому что в 2041 году вряд ли что-нибудь из того, чем мы занимаемся сейчас, будет иметь значение. Разве что один из нас начнет войну или напишет выдающийся ситком нового тысячелетия…
– Откуда ты знаешь, что это моя сокровенная мечта?
– Да это было ясно с первого момента, как я тебя увидела…
Она замолчала и коснулась рукой моего лица.
– Ну, договаривай, – попросил я.
– С того момента, как я тебя увидела, – сказала она небрежно, – я поняла, что ты твердо решил стать Львом Толстым в области телевизионного сериала.
– Ты всегда мелешь такую чушь?
– Да, всегда, почти всегда. Это единственный способ не говорить невпопад, тем более, я хочу спросить тебя о твоей жене.
– Что именно?
– Люси была твоей любовью с первого взгляда?
– Да, это так.
– И она была первой большой любовью в твоей жизни?
– Да, несомненно.
– А сейчас?
– А сейчас самая большая любовь в моей жизни – это дочь Кейтлин. И Салли, разумеется.
– Да, разумеется…
– Ну а Филипп?..
– Филипп никогда не был моей большой любовью.
– А что было до него?
– До него был некто, кого звали Майкл Вебстер.
– И он был то что надо?
– Я была влюблена в него по уши. Мы встретились, когда учились в университете Карнеги. Он был актером. Когда я его впервые увидела, я решила – это он. К счастью, любовь была взаимной. Настолько взаимной, что начиная со второго курса мы были с ним неразлучны. После университета мы семь лет пытались устроить свою жизнь в Нью-Йорке, но большую часть времени ругались. Затем он получил работу на сезон в «Гатри», это было фантастическое везение, к тому же и мне удалось получить работу в сценарном отделе. Мы с ним привыкли к Миннеаполису. Режиссеру «Гатри» очень понравился Майкл, и он продлил с ним контракт на следующий сезон. Потом Майкл успешно прошел кастинг в Лос-Анджелесе. Мы начали поговаривать о ребенке… Иными словами, все для нас складывалось неплохо. Но однажды снежной ночью Майкл решил съездить в ближайший магазин за пивом. Возвращаясь домой, он не удержал машину на повороте и на скорости сорок миль в час врезался в дерево… Все бы обошлось, но, понимаешь, этот идиот забыл пристегнуться… В результате он вылетел через лобовое стекло и попал головой прямо в ствол…
Марта потянулась за мускатом:
– Тебе налить?
Я кивнул. Она наполнила наши бокалы.
– Какая жуткая история, – сказал я.
– Да, жуткая. Хуже всего то, что четыре недели он провел на поддерживающих жизнь аппаратах, хотя врачи сказали, что мозг его умер. Майкл был одинок: родителей он похоронил много лет назад, брат служил где-то в Германии, поэтому решение об отключении должна была принять я. А я не могла сделать этого. Я как ненормальная жила в надежде, что случится чудесное исцеление и самая большая любовь моей жизни вернется ко мне целым и невредимым. – Марта тяжело вздохнула. – Потом одна медсестра, которая многое повидала, работая в реанимации, пригласила меня зайти в местный бар. В те дни я сидела у постели Майкла круглосуточно – не спала почти неделю. Короче, эта женщина едва ли не силком притащила меня в ближайший кабак и настояла, чтобы я выпила пару рюмок чистого виски. «Твой парень больше никогда не проснется, – сказала она мне прямо, без обиняков. – Чуда не будет, Марта. Он мертв. И чтобы самой не сойти с ума, ты должна отпустить его». Затем я уже сама выпила третью рюмку, и она отвезла меня домой. Дома я заснула и проспала двенадцать часов. А когда проснулась, сразу позвонила в больницу и сказала дежурному врачу, что готова подписать необходимые бумаги, чтобы снять Майкла с жизнеобеспечения… Через неделю после похорон я узнала о вакансии, которая открылась в репертуарном театре Милуоки. Мне удалось ее получить. Оставалось только собрать вещи и отправиться в дорогу. – Марта выпила вина, потом продолжила: – Я вот что хочу сказать: если ты убита горем, полагается ехать в Париж, Венецию или Танжер. А что сделала я? Я отправилась в Милуоки, штат Висконсин. Довольно большой город на западном берегу озера Мичиган, где тон задает компания «Аллис-Чалмерс», занимающаяся машиностроением… Да что тут говорить… – Марта замолчала и уставилась на море.
– И вскоре ты встретила Филиппа? – продолжил я за нее.
– Нет, не так уж и скоро: примерно через год. Но за ту неделю, что мы работали над сценарием, я рассказала ему про Майкла. Филипп был первым мужчиной, с кем я переспала после его смерти. Поэтому то, что Филипп не давал о себе знать, было вдесятеро тяжелее пережить. Я запрещала себе даже думать о нем… особенно когда увидела, что он сотворил со сценарием. Но потом он появился на моем пороге, умоляя о прощении.
– И ты его сразу простила?
– Нет, я заставила его побегать за мной. Что он и сделал, причем с большим прилежанием. Вскоре я поняла, что влюбляюсь в него. Он воспринимал меня такой, какая я есть, и это не могло не подкупать. И он во мне нуждался. Представляешь, он говорил, что я – самое лучшее, что случилось с ним. Это было удивительно – при таких-то деньгах он мог получить все что вздумается, а оказывается, ему не хватало меня…
– И он завоевал тебя?
– Да, в итоге завоевал… как рано или поздно завоевывает все… благодаря своей настойчивости. – Она еще выпила вина. – Но вся беда в том, Дэвид, что, как только он что-то завоевывает, он быстро теряет интерес.
– Глупец.
– Ха!
– Нет, правда, – услышал я свой голос. – Как кто-то может потерять интерес к тебе?
Марта задержалась на мне взглядом, затем протянула руку и погладила меня по волосам. И произнесла:
– Догадаешься, чьи стихи, получишь поцелуй!
– Эмили Дикинсон, – ответил я.
– Браво, – восхитилась она, обняла меня за шею и легонько поцеловала в губы.
Тогда я сказал:
– Моя очередь. Условия те же:
– Ну, это посложнее, – задумалась она, снова обвивая руками мою шею. – Эмили Дикинсон.
– Я потрясен!
Мы снова поцеловались. На этот раз поцелуи длился дольше.
– Теперь я, – сказал она, не убирая рук с моей шеи. – Готов?
– Абсолютно.
– Слушай внимательно, – заметила она. – Хитрый ход.
– Трудная задачка, – сказался.
– Давай рискни.
– Но вдруг я ошибусь? Что тогда?
Она притянула меня к себе:
– Я надеюсь, что ты дашь правильный ответ.
– Это случайно не… Эмили Дикинсон?
– Бинго, – просияла она и повалила меня на песок.
Наши поцелуи были страстными. После нескольких сумасшедших мгновений, однако, голос разума протрубил мне в ухо не хуже воздушной тревоги. Внимая ему, я попытался высвободиться, но Марта прижала меня к песку и прошептала:
– Не вздумай. Только…
– Не могу, – сказал я.
– Можешь.
– Нет.
– Всего на одну ночь.
– Так не получится, и тебе это известно. Такие вещи обязательно аукнутся. Особенно…
– Да?
– Особенно если… ты ведь знаешь, что одной ночью мы не ограничимся.
– Вот как? Ты тоже это чувствуешь?
– Что – это?
– Это…
Я мягко отстранил ее и сел:
– Я чувствую, что… пьян в стельку.
– Ты не понял, верно? – спросила она. – Посмотри вокруг: ты, я, это море, этот остров, эта ночь. Не какая-нибудь ночь, Дэвид. Эта ночь. Эта особенная, неповторимая ночь…
– Я знаю, но…
Моя рука легла ей на плечо. Она взяла ее и крепко сжала.
– Будь ты проклят со своим благоразумием, – сказала она.
– Я бы хотел…
Марта наклонилась и поцеловала меня в губы.
– Пожалуйста, заткнись, – сказала она. Затем поднялась на ноги: – Пойду прогуляюсь.
– Могу я пойти с тобой?
– Думаю, мне лучше прогуляться одной, если ты не имеешь ничего против.
– Уверена?
Она кивнула.
– С тобой ничего не случится?
– Это же мой остров, – сказала она. – Все будет в порядке.
– Спасибо за вечер.
Она печально улыбнулась:
– Нет, это тебе спасибо.
Марта повернулась и пошла по пляжу. Я подумал – а может, догнать ее, обнять, наговорить всякой ерунды насчет любви и неподходящего времени, а заодно и о том, как я не хочу еще больше осложнять свою жизнь и как мне ужасно хочется поцеловать ее?..
Но вместо этого я поступил рационально и вернулся в дом. Сев на кровать, я закрыл лицо руками. Какой же странной выдалась эта неделя… Это было все, что пришло мне в голову, потому что мои умственные способности после длительных алкогольных возлияний пребывали в токсическом шоке. Будь я в состоянии правильно оценить все свалившееся на меня, включая мелькнувшую было мысль о том, что, возможно – только возможно! – я немного влюбился в Марту, я бы решил, что тронулся.
Но у меня не было возможности упиваться чувством вины. Как и вчера, я отключился, лежа поперек кровати полностью одетым. Только на сей раз я не просыпался до шести тридцати.
Разбудил меня легкий стук в дверь. Я пробормотал что-то смутно напоминающее английский, дверь отворилась, и в комнату вошел Гэри с подносом, на котором стояли кофейник и большой стакан воды. Я обнаружил, что ночью кто-то накрыл меня пледом. Интересно, кто же этот добрый самаритянин?
– Доброе утро, мистер Армитаж, – сказал Гэри. – Как вы себя чувствуете?
– Неважно.
– Тогда вам нужны вот эти две штучки, – сказал он, бросая две таблетки «берокки» в стакан с водой.
Когда таблетки полностью растворились, Гэри протянул стакан мне. Я залпом выпил содержимое. Пока целительная жидкость растекалась по организму, в пустыне, какой казался мой мозг, начали проявляться картинки вчерашних подвигов. Прокручивая в голове жаркие объятия на берегу, я попытался сдержаться, чтобы не содрогнуться. Однако мои усилия не увенчались успехом.
Гэри сделал вид, что ничего не заметил, и любезно спросил:
– Может быть, чашечку крепкого кофе? Она вам сейчас не помешает.
Я кивнул. Гэри налил кофе в чашку. Я отпил и едва не подавился. Следующий глоток дался мне легче, а пока я справлялся с третьим, «берокка» уже почти стерла туман, застилающий мой мозг.
– Хорошо провели время, сэр?
Я внимательно вгляделся в лицо Гэри, пытаясь догадаться, не хочет ли этот мерзавец мне что-то сказать… А вдруг он сидел вчера вечером на веранде с биноклем, наблюдая, как мы развлекаемся на пляже, подобно паре придурков подростков? Но его лицо ничего не выражало. Я тоже не собирался ни в чем признаваться.
– Замечательно, – сказал я.
– Мне жаль, что пришлось побеспокоить вас так рано, но «Гольфстрим» готов отвезти вас в Сан-Франциско, как вы и просили. Вы не возражаете, если я вкратце изложу вам подробности?
– Валяйте… Но, возможно, кое-что вам придется повторять дважды.
Гэри слегка улыбнулся:
– Миссис Флек известила нас, что вам нужно быть в Сан-Франциско около четырех часов дня, чтобы встретить свою маленькую дочку у школы.
– Да, верно. Как себя чувствует миссис Флек?
– Она сейчас на пути в Нью-Йорк.
Я решил, что ослышался:
– Она – что?
– Летит в Нью-Йорк, сэр.
– Но как?..
– Как обычно, сэр. На одном из наших самолетов. Она покинула остров поздно вечером. Вскоре после того, как вы отправились спать.
– Правда?
– Да, правда.
– Вот как…
– Но она оставила вам записку, – сказал он, протягивая мне небольшой конверт.
Поборов желание открыть его немедленно, я просто положил конверт на подушку.
– Она также просила подготовить все для вашего полета на побережье. Примерно в девять мы отправим вас на Саффрон, в десять тридцать вертолет доставит вас в Антигуа, соответственно, в одиннадцать пятнадцать вы сможете вылететь в Сан-Франциско. Летчик сказал, что лететь придется семь часов сорок минут, но благодаря разнице во времени вы прибудете на место в десять минут четвертого или около того. Мы также побеспокоились о лимузине, который заберет вас из аэропорта и будет в вашем распоряжении все выходные. Для вас и вашей дочери заказан номер в гостинице «Восточный мандарин».
– Это слишком экстравагантный отель для меня!
– Так распорядилась миссис Флек, можете ее поблагодарить за это.
– Непременно сделаю это…
– Одна маленькая деталь. Перед вылетом вы проведете полтора часа на острове Саффрон. Мистер Флек будет признателен вам, если вы в это время встретитесь с ним.
– Что?! – воскликнул я, и руки мои внезапно стали холодными и липкими.
– Мистер Флек встретится с вами ровно в девять.
– Он вернулся на остров?
– Да, он приехал вчера поздно вечером.
– Замечательно, подумал я. Просто замечательно…
