Текст книги "Медовый месяц"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– На замок и на засовы, верхний и нижний.

– Ты не заметил в доме чего-нибудь странного.

– Ничего, – доброжелательно сказал Бантер. – Кроме того, что здесь нет удобств, о которых нам сообщали в письме. Я говорю о лампах, угле, еде, ключах от дома, нормальных каминах и постелях, приличной посуде и разбросанных интимных предметах туалета мистера Ноукса. А так, милорд, все было порядке, ничего странного. За исключением…

– Чего? – встрепенулся Кирк.

– Я сначала не придал этому значения, – сказал Бантер медленно, будто он решал, нарушать свой служебный долг или нет, – в спальне по обеим сторонам зеркала два подсвечника. Ночники, сэр. В обоих свечи полностью сгорели.

– Ты прав, – сказал Питер. – Я помню, как ты их чистил кухонным ножом. В обоих ночниках сгорели свечи.

Инспектор, сосредоточившись на сообщении Бантера, упустил свой шанс. Питер получил возможность уложить его на обе лопатки:

– Я знал, что мне еще понадобится Шекспир.

– Что? – сказал инспектор. – Свечи в ночниках? Ромео и Джульетта? О нашей истории этого не скажешь. Сгорели полностью? Да. Значит, они еще горели, когда его убили. И это говорит о том, что все случилось, когда стемнело.

– Смерть при свечах. Звучит, как название интеллектуального триллера. Один из тех, которые ты любишь, Харриет. Когда вспомнишь, скажи.

– «Капитан Каттл», – Питеру не удалось застигнуть Кирка врасплох. – Второе октября. Солнце сядет в полшестого. Нет, это было летом. Тогда в полседьмого. Нужно продержаться. Вокруг ничего. Орудия нет. Ничего, что можно было бы использовать вместо оружия: ни палки, ни дубинки, ни…

– Сейчас он это скажет! – трагическим шепотом сказал Питер Харриет.

– Ржавого клинка.

– Он сказал!

– Мне никогда не нравились эти строки.

– Теперь они вам пригодились.

– Нет, – неожиданно вмешался Бантер, – в доме ничего похожего не было. Только то, что обычно используют в домашнем хозяйстве. И все на своих местах.

– А мы уже можем предположить, – спросил Питер, – какой предмет нужно искать? Какого размера? И какой формы?

– Довольно тяжелый, милорд. Вот все, что я могу сказать. С тонким тупым наконечником. Череп раскололся, как яичная скорлупа, но кожа почти не повреждена. И не было крови. И хуже всего то, что мы не можем определить, где все это произошло. Понимаете, доктор Крейвен сказал, что убитый… Джо, где врачебное заключение, которое мы должны передать следователю? Прочитай вслух для его сиятельства. Может быть, он нам поможет. У него ведь есть некоторый опыт в делах такого рода и у него образование намного лучше, чем у нас с тобой. Доктор там использует такие длинные термины. Мне без словаря не понять. Вечерком лягу в постель и прочту. Заодно и узнаю что-то новое. По правде сказать, у нас здесь нечасто случаются убийства, поэтому не могу сказать, что для меня все это слишком просто. У меня нет практики в технической части, если можно так выразиться.

– Хорошо, Бантер, – сказал Питер, поняв, что инспектор с ним закончил. – Ты можешь идти.

Харриет показалось, что Бантер немного расстроен. Ему бы понравился лексикон доктора.

Сержант Селлон откашлялся и начал:

– «Уважаемый сэр! Мой долг сообщить…»

– Не это, – прервал его Кирк. – Читай с того места, где говорится об убийстве.

Сержант Селлон нашел нужное место и опять откашлялся.

– «Результаты предварительного осмотра позволяют сделать заключение…» Отсюда, сэр?

– Отсюда.

– Что погибшему был нанесен удар большим предметом с тонким тупым концом.

– Думаю, что он хотел этим сказать, – пояснил инспектор, – что это не была какая-то мелочь типа молотка.

– «На затылочной части…» Не могу разобрать, что здесь написано, сэр. Мне кажется, «кран», тогда смысл понятен, но это не похоже на язык доктора.

– Это не может быть «кран», Джо.

– Но это и не может быть «герань»…

– Может быть «кранеум», – предположил Питер. – Задняя часть черепа.

– Правильно! – сказал Кирк. – Именно туда его и ранили, как бы доктор это ни называл.

– Да, сэр. «Немного выше левого уха. Предположительное направление удара – сзади, сверху вниз. Обширная трещина…»

– Ага! – воскликнул Питер. – Слева, сзади, сверху вниз. Похоже на одного из наших старых знакомых.

– Преступник-левша? – спросила Харриет.

– Да. Удивительно, как часто о них пишут в детективных романах. Зловещая примета каждого второго злодея.

– А может, просто ударили левой рукой?

– Не похоже. Орудие убийства было очень тяжелым. Это должен был быть местный чемпион-тяжеловес. Или какой-то заблудившийся морячок требовал у Ноукса сигаретку.

– Моряк бил бы его прямо в лицо. Моряки всегда дерутся честно. Еще одна интересная вещь. Насколько я помню, Ноукс был очень высоким мужчиной.

– Правильно, – подтвердил Кирк. – Шесть с половиной футов. Правда, он немного сутулился. Пусть будет шесть футов и сорок дюймов.

– Значит, вам нужно искать настоящего гиганта, – сказал Питер.

– Или у него было оружие с длинной рукояткой. Например, клюшка для крокета. Или для гольфа.

– Да, клюшка для крокета. Или садовая тяпка.

– Или лопата… Но у нее слишком острый край…

– А, может, это был шомпол… Или даже кочерга.

– Тогда она должна быть с длинной ручкой и плоским концом. Кажется, в кухне я видел что-то похожее. Нет, там, кажется стояла швабра…

– Это не могла быть швабра, она слишком легкая. А, может, это был топор или кирка?

– Слишком тупые. И у них толстые края. Какие еще вещи с длинными ручками бывают в доме? Я слышал что-то о цепах, но никогда их не видел. Еще свинцовая дубинка, если достаточно длинная… Кол из забора исключается. Забор весь целый.

– Кусок свинца в старом чулке тоже могли использовать…

– Да… Но, послушай, Питер! Все подходит, даже скалка, если предположить, что…

– Я об этом думал. Если он в это время сидел.

– Тогда это мог быть просто острый камень или пресс-папье, которое я видел на письменном столе.

Кирк не выдержал:

– Ради всего святого! Хватит! Вы такие быстрые Ничего не пропустили? И леди так же хорошо соображает, как и джентльмен.

– Это ее профессия, – сказал Питер, – она пишет детективы.

– Похоже, она и сейчас этим занимается, – ответил инспектор. – Не могу похвастаться, что читаю их часто. А вот миссис Кирк, она почитывает время от времени Эдгара Волласа. Но не думаю, что это может помочь человеку моей профессии. Как-то я читал американский детектив. Что делала там полиция! Не могу сказать, что мне это нравилось. Так, Джо, принеси-ка мне то пресс-папье. Эй! Осторожнее! Ты что, никогда не слышал отпечатках пальцев?

Селлон, испуганно отдернув большую руку от возможного вещественного доказательства, замер в неуклюжей позе, почесывая затылок карандашом. Это был большой румяный деревенский парень, от которого было бы больше пользы на пашне, чем в тонком детективном расследовании. Он двумя пальцами взял злополучное пресс-папье и на вытянутых руках понес его старшему инспектору.

– На нем вы не найдете отпечатков пальцев, – сказал Питер, – У него пористая поверхность. Эдинбургский гранит, если не ошибаюсь.

– И все равно надо быть аккуратнее, – возразил Кирк. – Отпечатки могли сохраниться на нижней поверхности или на этом гладком крае. Макет какого-то здания, да?

– Кажется, Эдинбургская крепость. На нем нет никаких следов крови, волос или чего-то подобного? Минуточку, – он поднес крепость поближе к камину, надел очки, внимательно ее рассмотрел и уверенно заключил: – Ничего.

– Так. Ну, ладно. Эта версия отпадает. Нужно осмотреть кочергу.

– Там вы найдете кучу отпечатков. Бантера, мои, миссис Руддл. И еще, возможно, Пуффетта и Кратчли.

– Черт возьми! – сокрушенно сказал Кирк. – Но, тем не менее, Селлон, ты хоть не прикасайся ни к чему, что хоть как-то похоже на орудие убийства. Если ты наткнешься на одну из тех вещей, которые перечислили их сиятельства, не прикасайся. Кричи мне, я быстренько приду. Понятно?

– Да, сэр.

– Вернемся, – предложил Питер, – к врачебному заключению. Вдруг Ноукс упал и сам разбил голову о ступеньку? Он ведь был уже пожилой человек.

– Шестьдесят пять, милорд. Но здоров, как бык. Да, Джо?

– Это точно, сэр. Еще горы мог свернуть. Сам все время хвастался своим здоровьем. Доктор говорит, он вполне мог бы прожить еще четверть века. Спросите Фрэнка Кратчли. Он-то его лучше знал. Не раз слышал, как Ноукс хвастался. А еще спросите мистера Робертса. Он держит пивную в деревне. Уж он-то точно раз сто слышал.

– Врать можно, что угодно. То, что он хвастался, еще ни о чем не говорит. Все хвастаются. Как хвастается аристократия, спроси у его сиятельства. Но всех нас рано или поздно ждет могила. Нет, падение не было причиной смерти. У него на лбу большой синяк. А смертельная рана – на затылке.

– Правда? – сказал Питер. – Значит, после падения он был еще жив?

– Да, – ответил Кирк, немного недовольный, что Питер угадал, как все происходило, раньше, чем он сказал. – Именно это я и хотел сказать. Но опять же это ничего не доказывает, потому что он умер не сразу. Судя по заключению доктора Крейвена…

– Прочитать этот кусок, сэр?

– Не забивай себе голову, Джо. Все это пустая болтовня. Я сам могу все рассказать его сиятельству без этих твоих «кранов» и «гераней». Что там действительно важно, так это то, что кто-то его ударил и раскроил ему череп, и Ноукс, похоже, упал и потерял сознание. Получил сотрясение мозга, как вы бы это назвали. Через некоторое время он пришел в себя, но ничего не помнил. Не помнил, ни кто его ударил, ни что вообще произошло.

– Он и не мог, – с готовностью подтвердила Харриет, которая в предпоследнем детективе описывал точно такой случай. – После такого сильного удара наступает полная потеря памяти. И он вполне мог самостоятельно встать и некоторое время чувствовать себя довольно сносно.

– Но только, – продолжал Кирк, – у него было не все в порядке с головой. Но, вообще говоря, это правильно, это следует из заключения врача. Он вполне мог еще некоторое время ходить и даже кое-что сделать…

– Например, закрыть за убийцей дверь?

– Точно. В этом-то и заключается главная проблема.

– Потом, – сказала Харриет, – он почувствовал слабость и головокружение, так? Хотел выпить воды или позвать на помощь и…

Она вдруг ясно вспомнила открытую дверь в подвал между дверьми в бойлерную и во двор.

– Упал, скатился по лестнице в подвал и умер. Я вспомнила, когда мы приехали, дверь в подвал была открыта. Я помню, как миссис Руддл просила Берта ее закрыть.

– Жаль, что никто не догадался заглянуть внутрь, – проворчал инспектор. – Убитому этим помочь уже было нельзя, но вы хотя бы знали, что ни к чему в доме нельзя прикасаться, что все нужно было оставить, как говорится, «status quo».

– Мы, конечно, могли бы, – покачал головой Питер, – но, честно скажу, нам было не до этого.

– Да, – задумчиво сказал Кирк, – вам было не до этого. Да и в той ситуации это было бы не совсем удобно. Но все равно, жаль. Потому что, понимаете, у нас теперь слишком мало фактов. Не знаю, с чего начинать. Беднягу могли убить где угодно: наверху, внизу, в гостиной, в комнате миледи…

– О, нет, матушка Гусыня, – быстро перебил его Питер, – только не там, дитя мое. Но продолжим, вы думаете, сколько он еще прожил после удара?

– Доктор говорит, – вставил констебль, – что-то около получаса, может, час. Судя по гема… гема-чему-то.

– Гематоме? – предположил Кирк, выискивая в заключении нужный абзац. – Да, верно. Вот это место. Гематома и кровоизлияние в мозг.

– Кровоизлияние, – сказал Питер. – Боже мой, у него еще было много времени. Он даже мог еще успеть выйти на улицу.

– Но, как вы считаете, когда же все-таки был нанесен удар? – спросила Харриет. Она была признательна Питеру за попытки полностью исключить дом, как место преступления, и злилась на себя, что не может сдержать эмоции. Это сбивало Питера с толку. Она взяла себя в руки, выражение ее лица и тон ее речи постепенно стали более спокойными.

– Это, – сказал старший инспектор, – мы и должны выяснить. Сопоставив заключение доктора с некоторыми другими сведениями, одно можно сказать точно. Все случилось вечером в прошлую среду. После того, как стемнело. Потому что зажигали свечи. И это значит… Хм! Нужно пригласить этого парня, Кратчли. Похоже, он последним видел Ноукса живым.

– Вот вам и главный подозреваемый, – весело сказал Питер.

– Главный подозреваемый, как правило, оказывается невиновным, – в том же тоне ответила Харриет.

– Это бывает только в книгах, миледи, – с легким поклоном ответил Кирк. – И обычно это касается дам. Боже их благослови!

– Ладно, ладно, – сказал Питер. – Нужно избавляться от профессиональных предрассудков. Как вы думаете, инспектор, может, нам лучше уйти?

– Как хотите, милорд. Я бы хотел, чтобы вы остались. Вы можете мне помочь. Хотя, конечно, обычно люди по-другому проводят медовый месяц, – покачал головой Кирк.

– Я с вами согласна, инспектор, – грустно сказала Харриет. – Настоящий медовый месяц для детектива. Так испортить…

– Лорд Байрон! – не подумав, вскричал Кирк. – Так испортить медовый месяц. Нет, это, кажется, не Байрон.

– Попробуйте кого-нибудь из древних римлян, – отозвался Питер. – Хорошо. Мы сделаем все, что от нас зависит. Надеюсь, можно курить в суде? Нет возражений? Куда я, черт возьми, дел спички?

– Пожалуйста, милорд, – сказал Селлон. Он достал спичку и зажег. Питер с любопытством посмотрел на него и спросил:

– Смотрите-ка! Да вы ведь левша!

– Некоторые вещи я делаю правой рукой. Пишу, например.

– Левой рукой вы только зажигаете спички и берете Эдинбургские замки?

– Левша? – переспросил Кирк. – Так ты левша? Надеюсь, ты не тот высокий убийца, которого мы ищем?

– Нет, сэр, – кратко ответил констебль.

– Было бы интересно, – улыбнувшись, сказал инспектор. – Мы бы тогда, возможно, так ни до чего бы и не докопались. А сейчас быстренько пойди и позови Кратчли. Отличный парень, – повернулся он к Питеру, когда Селлон вышел. – Очень трудолюбивый, хотя, конечно, и не Шерлок Холмс, если вы понимаете, что я хочу сказать. Медленно соображает. И думаю, в голове у него сейчас совсем другие мысли. Женился слишком рано, рано завел семью, а для полицейского, согласитесь, это весьма обременительно.

– Ах! – сказал Питер. – Женитьба – это вообще одна из самых печальных ошибок.

Он положил руку на плечо Харриет, а инспектор тактично уткнулся в свою записную книжку.

Глава VIII ЛСД

Садовник вошел и с воинственным видом направился к столу, будто в голове у него засела мысль, что полиция прибыла с единственной целью помешать ему получить свои законные сорок фунтов. Он коротко кивал, когда его спрашивали, зовут ли его Фрэнк Кратчли, приходит ли он в Тэлбойз каждую среду, получает ли за работу пять шиллингов за визит, занимается ли в остальные дни мелкими подработками, в том числе грузовыми перевозками, частным извозом и ремонтными работами в гараже мистера Хенкока в Пэгфорде.

– Я долго копил, – обиженно бубнил Кратчли, – чтобы купить собственный гараж, но мои сорок фунтов украл мистер Ноукс.

– Выбросьте это из головы, – сказал старший инспектор. – Ваши деньги пропали, и теперь нечего плакать о сбежавшем молоке.

Кратчли был так же удовлетворен ответом, как союзники после заключения мирного договора. Тогда Лорд Канцлер заявил, что они могут забыть о компенсации ущерба, потому что денег в казне нет.

Человеческому сознанию трудно смириться с тем, что денег нет. Ему гораздо легче представить, что деньги где-то есть, нужно только постараться их отнять.

– Он пообещал, – настаивал Фрэнк Кратчли, упрямо пытаясь объяснить непонятливому инспектору, – что отдаст их именно сегодня.

– Думаю, – сказал Кирк, – он бы так и сделал, если бы кто-то не ударил его по голове. А вам нужно было быть умнее. Почему вы не вытрясли из него деньги в прошлую среду?

Кратчли поразился тупости инспектора. Но, тем не менее, спокойно объяснил:

– У него не было денег в прошлую среду.

– Ах, у него их не было? – спросил инспектор. – А вы уверены?

Это был удар ниже пояса. Кратчли побледнел.

– Черт возьми! Вы хотите сказать, что…

– Да, именно это я и хочу сказать. У него были деньги в прошлую среду, – сказал Кирк. По его мнению, эта информация должна была развязать свидетелю язык, если он вообще что-нибудь знал. Кратчли бессмысленным взглядом оглядел присутствующих. Питер кивком подтвердил, что инспектор говорит правду. Харриет, которая знавала дни, когда потеря сорока фунтов была настоящей катастрофой, грустно вздохнула и сочувственно сказала:

– Да, Кратчли. Боюсь, у него всегда были при себе деньги.

– Что?! У него были деньги? И вы их у него нашли?

– Да, нашли, – подтвердил инспектор. – Это ни для кого не секрет. – Он подождал, когда свидетель сам придет к единственно верному выводу.

– Хотите сказать, что, если бы его не убили, я бы смог получить свои денежки назад?

– Если бы мистер Макбрайд вас не опередил, – честно сказала Харриет, не обращая внимание на выбранную Кирком тактику. Кратчли, похоже, не стал забивать себе голову Макбрайдом. Убийца – вот человек, который его ограбил. Кратчли не стал скрывать свои чувства.

– Боже мой! Я… Я… Я… Я хочу…

– Да, да, – сказал инспектор. – Я вас очень хорошо понимаю. И у вас есть шанс. Вы можете нам сообщить какие-нибудь факты?..

– Факты? Меня надули, вот какие факты. И я…

– Послушайте, Кратчли, – сказал Питер. – Мы знаем, что у вас большие неприятности. Но это уже не исправить. Человек, который убил мистера Ноукса, сыграл с вами злую шутку. И этого человека мы ищем. Напрягите мозги и постарайтесь нам помочь рассчитаться с ним.

Тихий, спокойный голос оказал благотворное влияние. На лице Кратчли появилось более осмысленное выражение.

– Спасибо, милорд, – поблагодарил Кирк. – Вы ясно и точно выразили мою мысль. А теперь, парень, давайте. Нам искренне жаль, что вы потеряли свои деньги. Но протяните нам руку. Помогите нам. Понятно?

– Да, – ответил Кратчли с какой-то болезненной готовностью. – Хорошо. Что вы хотите знать?

– Первое. Когда вы в последний раз видели мистера Ноукса?

– В среду вечером, как я и говорил. Я закончил работу около шести и пошел в дом полить цветы. А когда я их полил, он дал мне пять монет, как обычно. А потом я спросил о моих сорока фунтах.

– Где все это происходило? Здесь?

– Нет, на кухне. Он всегда там сидел. Я вошел, в руках у меня была стремянка…

– Стремянка? Почему стремянка?

– Потому что я обычно поливаю кактусы и завожу часы. Я завожу часы каждую неделю. Без стремянки до них не достать. Так вот, захожу я на кухню, как я вам уже говорил, а Ноукс сидит там. Он дал мне полкроны, еще шиллинг, два шестипенсовика и потом еще шесть пенсов. Чтобы быть точным, все из разных карманов. Он всегда любил показать, что ведет счет каждой копейке, но я к этому уже привык. А когда он отдал мне дневной заработок, я спросил о сорока фунтах. Я сказал, что мне нужны эти деньги…

– Чтобы купить гараж. Вы уже говорили. И что он вам ответил?

– Пообещал вернуть в следующий раз. То есть сегодня. Я ему не поверил. Он все время говорил, что отдаст в следующую среду. Но у него всегда находились какие-то отговорки. Но на этот раз он твердо пообещал… старая грязная свинья! Врал мне, а у самого карманы были набиты банкнотами. Кровопийца!

– Тише, тише, – с упреком сказал инспектор, покосившись на миледи. – Выбирайте выражения. Он был на кухне один, когда вы пришли?

– Да, один. Он был не из тех людей, к которым заходят поболтать соседи. Потом я ушел, и это был последний раз, когда я его видел.

– Вы ушли, – повторил инспектор. Правая рука Джо Селлона порхала над блокнотом. – А он остался на кухне. А теперь скажите, когда…

– Я не говорил, что он остался на кухне. Он пошел меня проводить. И все повторял, что отдаст мне Деньги в следующий раз. А потом я услышал, как он закрывает за мной дверь. Сначала на ключ, а потом на засов.

– Какую дверь?

– Заднюю. Он ею чаще пользовался. А передняя дверь обычно была закрыта.

– А какой там замок? Автоматический с пружиной?

– Нет, врезной. Он не верил этим новомодным штучкам. Говорил, что любой грабитель сможет открыть такой замок в два счета.

– Понятно, – сказал Кирк. – Значит, переднюю дверь можно было открыть только ключом, снаружи или изнутри.

– Верно. Да вы лучше сами посмотрите.

Мистер Кирк и без его совета успел тщательно исследовать оба замка. Он продолжил допрос.

– А скажите, пожалуйста, мистер Ноукс забывал когда-нибудь ключ в двери?

– Нет, он носил все ключи в одной связке. Такая небольшая связка.

– Той ночью ключа в замке не было, – вмешался Питер. – Мы открыли переднюю дверь ключом мисс Твиттертон и вошли без всяких проблем.

– Понятно, – сказал инспектор. – А был ли еще один запасной ключ?

Кратчли отрицательно покачал головой.

– Мистер Ноукс не стал бы заказывать ключи пачками, а потом разбрасывать их по всем окрестностям. Не тот человек. Ведь тогда каждый мог бы войти и взять все, что ему заблагорассудится.

– Ладно, вернемся к тому вечеру. Когда вы в прошлую среду вышли из дома?

– Не помню, – задумчиво ответил Кратчли. – Было минут двадцать седьмого, кажется. Когда я заводил часы, было… десять минут. А их нужно долго заводить.

– Они правильно идут, – сказал Кирк, сверив настенные часы со своими. На часах Харриет и Джо Селлона было то же самое время. Питер, бросив быстрый взгляд на свои часы, сказал:

– Мои остановились, – таким тоном, будто яблоко Ньютона неожиданно взлетело вверх, или диктор Би-Би-Си вдруг использовал ненормативное выражение.

– А может, – здраво заметила Харриет, – просто забыл их завести?

– Я никогда не забываю их заводить, – оскорбленно ответил муж, а потом со вздохом добавил: – Хотя на сей раз ты, кажется, права. Я забыл. Прошлой ночью я думал совсем о другом.

– Конечно, это вполне естественно. У вас было столько проблем, – пришел ему на помощь Кирк. – Вспомните, часы шли или стояли, когда вы приехали?

Вопрос отвлек Питера от тяжелых раздумий о собственных часах, он так и не стал их заводить, сунул в карман и задумчиво посмотрел на часы на стене.

– Да, – уверенно сказал он. – Часы шли. Я помню, как они тикали, когда мы сидели в гостиной. Это была единственная нормальная вещь в доме.

– И они шли правильно, – сказала Харриет. – Помню, ты сказал, что уже за полночь, и я посмотрела на часы. Они показывали то же, что и мои.

Питер ничего не ответил, но еле слышно просвистел пару тактов какой-то веселенькой песенки. На лице Харриет не дрогнул ни один мускул. За двадцать четыре часа замужества она поняла, что, если будет обращать внимание на все подобные мелочи, краснеть ей придется непрерывно.

Кратчли сказал:

– Конечно, они шли. Я вам говорил, что их заводят раз в неделю. И сегодня утром я опять их заводил. А в чем проблема?

– Хорошо, – сказал Кирк. – Так и запишем. Вы ушли отсюда после того, как на часах пробило шесть десять. Часы шли правильно. Что вы делали дальше?

– Пошел на репетицию церковного хора. Видите ли…

– Церковный хор? Это легко проверить. А во сколько начиналась репетиция?

– В полседьмого. Я пришел как раз вовремя. Можете спросить у кого угодно.

– Хорошо, – согласился Кирк. – Понимаете, это необходимые формальности: во сколько вы пришли, ушли и все такое прочее. Вы покинули дом не раньше шести десяти и не позже… скажем, шести двадцати пяти. А в шесть тридцать уже были в церкви. Понятно. А что вы делали после репетиции?

– Викарий попросил свозить его на машине в Пэгфорд. Понимаете, он не любит ездить в темноте. Он уже не так молод. Потом я поужинал в «Гусе и поросенке». Там было соревнование: ребята метали дротики. Я немного посмотрел. Том Пуффетт может подтвердить. Он там был. Он приехал с нами.

– Пуффетт увлекается дротиками? – вежливо спросил Питер.

– Экс-чемпион. У него и сейчас еще удар что надо.

– Нуда, все дело в силе, которую он прикладывает. Черен, как ночь, злее десяти фурий, ужасен, как исчадие ада. И потрясает чудовищным дротиком.

Застигнутый врасплох, Кирк расхохотался:

– Вот это здорово! Ты только послушай, Джо. Черный? Он был ужасно черный, когда я видел его в последний раз у кухонной печи. И потрясал чудовищным дротиком. Надо ему рассказать. Но самое печальное, боюсь, он никогда не слышал о Милтоне. Зол, как… О, Боже, бедный старый Том Пуффетт!

Инспектор успокоился и вернулся к допросу.

– Хорошо, мы еще встретимся с Томом Пуффеттом. Вы отвезли мистера Гудекера домой?

– Да, – равнодушно ответил Кратчли: его не интересовал Джон Милтон. – В половине одиннадцатого я привез его домой. Или немного позже. Потом я вернулся в Пэгфорд на велосипеде. В одиннадцать я уже был дома и лег спать.

– Где вы спите? В гараже у Хенкока?

– Верно. Со мной живет еще один парень, Вильям. Он вам подтвердит.

Кирк собирался выяснить некоторые подробности об этом парне Вильямсе, когда в дверях показалось испачканное сажей лицо мистера Пуффетта.

– Простите, – сказал Пуффетт, – но я никак не могу справиться с этой трубой. Можно мне взять ружье, милорд? Или попробовать залезть на крышу и пробить трубу лестницей, пока не стемнело?

Кирк собрался было отругать Пуффетта за бесцеремонное вторжение, но, увидев лицо трубочиста, опять расхохотался.

– Черен, как ночь, – давясь от смеха, пробормотал он. Этот новый способ использования цитат – не для опознания, а для описания – очень его развлекал.

– О, Боже, – сказала Харриет, взглянув на Питера. – Может, отложим это до завтра?

– Должен заметить, миледи, – сказал Пуффетт, – мистер Бантер тоже не будет возражать. Он сказал, что приготовит обед на плите.

– Я пойду сама поговорю с Бантером, – сказала Харриет. Она чувствовала, что больше не вынесет страданий Бантера. Да и мужчины вполне могли без нее обойтись. Выходя, она услышала, как Кирк приглашает Пуффетта войти.

– На минуточку, – сказал Кирк. – Кратчли говорит, что в прошлую среду в половине седьмого был на репетиции церковного хора. Что вы можете об этом сказать?

– Он там был, мистер Кирк. Мы оба там были. С полседьмого до полвосьмого. Благодарственный Гимн. К Празднику урожая. «Да не оста-авит нас, Господи, милостью своей», – Пуффетт почувствовал, что взял слишком низко, и откашлялся. – Полный рот сажи, сэр. «Ми-илостью своей!» Вот теперь то, что надо.

– А потом ты видел меня в «Поросенке», – сказал Кратчли.

– Конечно, видел. Я же не слепой. Я с вами туда приехал, а потом ты отвез святого отца в Пэгфорд и через пять минут вернулся. Потом мы ужинали. Ты ел хлеб с сыром и выпил четыре с половиной пинты пива. Я считал. Я еще подумал, что когда-нибудь ты сопьешься.

– Кратчли все время был с вами? – спросил Кирк.

– До самого закрытия. До десяти часов. Потом мы вернулись опять к мистеру Гудекеру. Договаривались на десять, но немного подождали, пока он наденет шляпу и поболтает с мисс Труди. Она такая болтушка, можете мне поверить! А потом он вернулся с нами. Так ведь все и было, да, Фрэнк?

– Так и было.

– А если, – многозначительно подмигнув, продолжал Пуффетт, – вы положили глаз на меня, спросите Джинни, когда я вернулся домой. И Джорджа спросите. Джинни ужасно разозлилась, когда мы с Джорджем сели обсуждать матч. Она ждет четвертого ребенка и поэтому стала такая злющая. Думаю, она когда-нибудь просто придушит Джорджа.

– Очень хорошо, – сказал инспектор. – Это все, что я хотел знать.

– Ладно, – ответил Пуффетт. – Тогда пойду уберу лестницу.

Он тихо вышел, а Кирк опять повернулся к Кратчли.

– Итак, все пока сходится. Вы ушли… предположительно в шесть двадцать, и той ночью больше в дом не возвращались. Убитый остался в доме один. Задняя дверь была закрыта на ключ и на засов. Передняя дверь была закрыта на ключ. С этим ясно. А как насчет окон?

– Перед уходом я их все закрыл и крепко запер. Видите, какие там задвижки? Мистеру Ноуксу свежий воздух не особенно был нужен.

– Хм! – сказал Питер. – Похоже, он был осторожной птичкой. Кстати, инспектор, а вы нашли в карманах убитого ключ от передней двери?

– Вот связка, – ответил Кирк.

Питер достал из кармана ключ мисс Твиттертон, внимательно перебрал связку и нашел такой же.

– Да, вот он, – сказал он, потом еще раз осмотрел оба ключа, сравнил зубцы и протянул Кирку. – Насколько я могу судить, с ключами все в порядке.

Кирк молча на них посмотрел и спросил Кратчли:

– Вы еще раз приходили сюда в течение недели?

– Нет. Мой день – среда. Мистер Хенкок отпускает меня по средам с одиннадцати часов. И, конечно, по воскресеньям. Но я не приходил сюда в воскресенье. Я был у девушки в Лондоне.

– Вы живете в Лондоне? – спросил Питер.

– Нет, милорд. Но я раньше там работал, и у меня в Лондоне остались друзья.

Питер кивнул.

– Что вы еще можете нам сообщить? Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог прийти к мистеру Ноуксу той ночью? Может, он с кем-то поссорился?

– Да он со всеми ссорился, – сердито сказал Кратчли. – Но не знаю никого, кто бы мог вам пригодиться.

Кирк уже собирался его отпустить, но Питер задал неожиданный вопрос:

– А что вы знаете о бумажнике, который недавно потерял мистер Ноукс?

Кирк, Кратчли и Селлон изумленно смотрели на Него. Питер усмехнулся:

– Нет, у меня нет глаз на затылке. Просто об этом проговорилась миссис Руддл. Так что вы можете об этом сказать?

– Я помню, что тогда он поднял ужасный шум. У него там было десять фунтов. Во всяком случае, он так сказал. Если бы он потерял сорок фунтов, как я…

– Довольно, – остановил его Кирк. – Что вам об этом известно, Джо?

– Ничего, сэр. Его так и не нашли. Мы решили, что он где-то выпал у него из кармана.

– Все равно, – добавил Кратчли, – он тогда поменял замки на окнах и на дверях. Это случилось два года назад. Спросите у миссис Руддл.

– Два года назад… – протянул Кирк. – Похоже, это не имеет никакого отношения к нашему делу.

– Но это объясняет, – сказал Питер, – почему он так трепетно относился к замкам.

– Да, конечно, вы правы, – согласился инспектор. – Ну, хорошо, Кратчли. Пока у меня все. Не уходите пока, вдруг вы еще понадобитесь.

– Сегодня я работаю здесь, – сказал Кратчли. – Буду в саду.

Кирк подождал, пока Фрэнк закроет за собой дверь.

– Не думаю, чтобы это мог быть он. У них с Пуффеттом есть алиби.

– Пуффетт? Пуффетт сам себе лучшее алиби. Вы только посмотрите на него. Человеку с открытой душой и спокойным нравом ни к чему кинжал и синильная кислота. Гораций в переводе Вимси.

– Тогда слова Пуффетта достаточно, чтобы снять с Кратчли всякие подозрения. Но Кратчли вполне мог сделать это позже. Доктор пишет: «Смерть наступила неделю назад». Кратчли вполне мог сделать это в любой другой день.

– Не похоже. Миссис Руддл на следующее утро не могла попасть в дом.

– Верно. Нужно проверить его алиби у того парня, Вильямса из Пэгфорда. Кратчли мог вернуться и совершить убийство после одиннадцати.

– Мог. Но, вспомните, Ноукс еще не лег тогда спать. А что, если это случилось раньше? Скажем, в шесть часов. До того, как ушел Кратчли?