Текст книги "Медовый месяц"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Если я хорошо понял, что представляет собой Кирк, – сказал Питер, – дознание долго не продлится.

– Не должно. И хорошо, что Джон Перкинс так быстро отреагировал. Думаю, пока мы там не встретим ни репортеров, ни зевак.

– Ты совсем не хочешь видеть репортеров?

– Во всяком случае, не так сильно, как ты. Не волнуйся, Питер. Постарайся найти во всем этом смешную сторону.

– Ты права. Но Хелен устроит истерику.

– Ну и пусть. Не похоже, что ей легко живется бедняжке. В конце концов, она все равно ничего не сможет изменить. Я имею в виду, что я здесь, рядом с тобой, наливаю тебе чай – хотя и из старого треснувшего чайника – и с этим уже ничего нельзя поделать. Я здесь.

– У нее нет причин для беспокойства. Я пью свою собственную чашку чая.

– По-моему, она ненавидит чай. Она любит красивые чайники.

– Да, уж она-то не потерпела бы трещины. Она бы поставила на стол серебряный чайник, даже если в него нечего было налить. Давай я налью тебе еще. Извини, я пролила чай. Но это только из-за моей великой щедрости, или от избытка чувств.

Питер молчал. Он все еще был недоволен собой. У него было такое чувство, что он пригласил любовь всей своей жизни в ресторан, она, наконец, пришла, и вдруг выяснилось, что их столик занят. В такой унизительной ситуации мужчины обычно начинают придираться к официанту, ругать еду и раздраженно отвергать всякую попытку уладить недоразумение. От самых ярких проявлений уязвленного самолюбия Питера удерживало прекрасное воспитание, но мысль, что он во всем виноват, погружала его в полную депрессию. Харриет сочувственно наблюдала за борьбой чувств в его душе. Если бы оба они были на десять лет моложе, то ситуация разрешилась бы сама собой после бурных слез, упреков и последовавших за всем этим поцелуев и объятий. Но сейчас эта дорога была для них закрыта. Ничего не поделаешь, он должен был сам справиться со своими мрачными мыслями. Целых пять лет Харриет сама изрядно портила ему жизнь, поэтому сейчас она не чувствовала никакой обиды. По сравнению с ней он вел себя вполне сносно.

Она отодвинула чашку и прикурила сигареты для них обоих. Потерев ладонями виски, он сказал:

– Ты так терпеливо сносишь мое дурное настроение.

– Как ты это назвал? Я знавала дурное настроение, по сравнению с которым твое состояние можно назвать небесной гармонией.

– Как это ни назови, ты все равно стараешься его сгладить.

– Совсем нет, – (отлично, он сам напросился, придется прибегнуть к хирургическому вмешательству) – я только стараюсь дать тебе понять, в самой мягкой и приятной манере, что, раз я с тобой, я согласна быть слепой, глухой, немой, хромой, с радостью вынесу лишай и коклюш, переплыву океан в ветхой лодке без воды и еды. И плевать мне на гром и молнию. Но ты почему-то не хочешь меня понять.

– Милая моя! – расстроенно сказал он и покраснел. – Я не знаю, что ответить. Только то, что я всю жизнь об этом мечтал. Мне не нужно ничего другого. Но понимаешь, я чувствую, что это именно я усадил тебя в разбитую лодку, сорвал одежду, отобрал последнюю корку хлеба, вызвал гром и молнию и напоследок заразил тебя коклюшем. Что там было дальше?

– Лишай, – холодно подсказала Харриет. – Но он не заразный.

– Опять промахнулся, – его глаза смеялись, и сердце Харриет дрогнуло. – О великие Боги! Как мне измерить великодушие и доброту этой почтенной жены! И все-таки я чувствую себя уже лучше. Я чувствовал бы себя еще лучше, если бы не был переполнен чувствами и тостами с маслом. А это, смею заметить, две вещи несовместные. И это навевает на меня одну замечательную мысль. А не взять ли нам машину и не отправиться ли в Броксфорд пообедать? Уверен, там есть хоть какой-то ресторанчик. И глоток свежего воздуха поможет изгнать последние черные мысли из моей израненной души.

– Прекрасная идея. А мы возьмем с собой Бантера? Мне кажется, он лет сто ничего не ел.

– Опять покушаешься на моего Бантера! Лично я пережил ради любви вещи намного страшнее, чем голод. Ладно, можешь взять своего Бантера. Но тогда мне тоже нужна будет спутница. Интересно, миссис Руддл сегодня вечером свободна? Жаль, а закон рыцарей Круглого стола гласит: люби одну единственную и оставайся верен ей до самого конца. Я имел в виду, только одну в определенный промежуток времени. Я не против теплой компании, но две девушки одновременно – все-таки многовато для меня.

– Миссис Руддл немедленно отправится домой печь пирог. Я лично прослежу. А потом закончу письмо, и мы сможем отправить его в Броксфорде.

Но Бантер тактично отказался от предложения, если, конечно, милорду не понадобятся его услуги. С позволения их сиятельств, он бы предпочел немного иначе провести неожиданный выходной. Он сходил бы в «Корону». Ему хотелось бы познакомиться с местными жителями. А что касается ужина, миссис Руддл любезно оставила ему кое-что на плите. И он в любое время сможет поесть.

– Это значит, – перевел Питер витиеватое сообщение для Харриет, – Бантер хочет послушать местные сплетни о Ноуксе и его слугах. К тому же, он попытается установить дипломатические отношения с продавцом угля, человеком, который выращивает лучшие овощи в городе, фермером, который недавно спилил дерево и сможет обеспечить нас дровами, мясником, у которого бывает самое свежее мясо, деревенским плотником и местным водопроводчиком. Тебе придется довольствоваться мной. Потому что ничто в мире не сможет свернуть Бантера с выбранного им тяжелого пути.

Когда вошел Бантер, в пивной гостиницы «Корона» было уже полно народу. Вокруг, несомненно, чувствовалось незримое присутствие покойного мистера Ноукса. При появлении незнакомца шумные голоса стихли, а взгляды, устремленные на дверь, немедленно уткнулись в тарелки и кружки. Все это было в полном соответствии с местным этикетом. Бантер поприветствовал собравшихся вежливым «Добрый вечер» и заказал кружку пива и пачку сигарет. Мистер Гаджен, хозяин заведения, выполнил заказ быстро и с большим достоинством. Получив десятишиллинговую монету, он заметил, что погода сегодня была прекрасной. Бантер согласился, добавив, что после города здесь дышится очень легко. Мистер Гаджен заметил, что многие джентльмены из Лондона считают так же, а потом поинтересовался, бывал ли посетитель в этих местах раньше. Бантер ответил, что частенько проезжал через эту часть страны, но останавливаться здесь ему еще не приходилось. А жаль, потому что Пэгглхэм, как он успел заметить, отличное местечко. Он также добавил, что сам родом из Кента, на что получил вежливое: «Неужели? Там, кажется, выращивают хмель». Бантер подтвердил. Плотный одноглазый джентльмен из публики заметил, что его кузина как-то бывала в Кенте и говорила, что там, действительно, выращивают замечательный хмель. Бантер ответил, что хмель выращивают в тех местах, где живет его мать. Сам-то он мало об этом знает, потому что с пяти лет живет в Лондоне. Худой человек с мрачным лицом вспомнил, что в июне прошлого года мистер Гаджен заказывал галлон пива в Кенте. Это, очевидно, было намеком на какое-то происшествие, известное всей честной компании, потому что пивная содрогнулась от мощного взрыв, хохота. Худой джентльмен положил этому конец, стукнув кулаком по столу и сказав: «Ну, ладно, Джим пусть это будет хмель, раз ты так хочешь».

В это время новый посетитель взял свою пинту пива и скромно удалился к столику у окна. Разговор перешел на футбол. В конце концов, плотна! женщина (которая, на самом деле, была не кто иная, как подруга миссис Руддл миссис Ходж) заметила с той женской смелой откровенностью, на которую не способен ни один самый храбрый джентльмен:

– Похоже, вы сейчас потеряете клиента, мистер Гаджен.

– Ох! – опомнился мистер Гаджен. Он посмотрел в сторону окна, но заметил только затылок незнакомца. Поэтому махнул рукой и сказал. – Одни уходят, другие приходят, миссис Ходж. Я в накладе не останусь.

– Ваша правда, – согласилась миссис Ходж. – Никто не останется в накладе. А, правда, что их всех упрячут в тюрьму?

– Кто знает, – осторожно ответил мистер Гаджен. – Завтра все узнаем.

– А это не скажется на торговле, мистер Гаджен? – спросил одноглазый человек.

– Не знаю, – ответил хозяин. – Придется закрыть заведение, пока все не закончится. Решение властей. И лично мистера Кирка.

Какая-то костлявая женщина неопределенного возраста внезапно визгливо спросила:

– А какой он сейчас, Джордж? Можно мы хоть одним глазком посмотрим?

– Чертова Кэти! – закричал мрачный человек, потому что хозяин отрицательно покачал головой. – Не может оставить человека в покое, ни живого, ни мертвого.

– Давай, мистер Пэддок, – не осталась в долгу Кэти, и аудитория одобрительно загудела. – Ты ведь у нас в присяжных. Оставь мне местечко в первом ряду!

– Сегодня на тело смотреть нельзя, – примирительно пробубнил мистер Пэддок. – Вон Джордж Лагг. У него спроси.

Из внутренней комнаты вышел гробовщик, и взгляды присутствующих устремились в его сторону.

– Когда похороны, Джордж?

– В пятницу, – ответил мистер Лагг. Он заказал пинту светлого и обратился к молодому человеку, который закрыл за ним дверь и отдал ключ Гаджену.

– Лучше начинать, Гарри. Я скоро подойду. Гроб понадобится сразу, когда закончится дознание. А пока ему придется полежать.

– Ага! ответил Гарри. – Нужно поспешить. Погода-то теплая. – Он заказал полпинты, залпом выпил и сказал: – Увидимся, папа.

Гробовщик подошел к кому-то из своих приятелей, и они стали обсуждать омерзительные последствия теплой погоды. Неукротимая миссис Ходж опять подала голос:

– А Марта Руддл говорила, что вряд ли после него останутся какие-то деньги.

– Да! – ответил низенький человечек с редкими рыжими волосами и злобными глазками. – Я очень сомневаюсь. Пускал пыль в глаза. Не хочу над ним смеяться, но кое-что в бизнесе я понимаю. И книжки иногда почитываем, и деньжата водятся. Всегда водились. Но эти большие компании мне всегда не нравились. Перекладываешь денежки с одного места на другое, пока и сам не знаешь, что у тебя осталось.

– Твоя правда, – сказал одноглазый человек. Он вечно куда-то вкладывал денежки. Очень умный, но только наполовину.

– А какой был скупердяй! – сказала миссис Ходж. – Пресвятая Богородица! Помню, он как-то одолжил моей бедной сестре пару грошей. Так потом содрал бешеный процент. И забрал всю ее мебель.

– Он не слишком много заработал на этой мебели, – сказал рыжий. – Потому что вывез ее в дождливый день. Том Дадден был на торгах, и говорит, что кроме дилеров, не было ни одной живой души.

Пожилой человек с седыми бакенбардами впервые подал голос:

– Товар, приобретенный нечестным путем, никогда не принесет прибыль. Это еще в Писании сказано. Он обижал и обирал бедных, жил в доме, который построил не он… Да! А мебель! Ведь и мебель тоже… поэтому никому не нужно было то, что он продавал. Он получил по заслугам. Правда, мистер Пэддок? Душа его улетела, но Господь не подаст ей руку. Грязный был человек. И мы еще увидим, как исполнится кара Господня. Сегодня приезжал человек из Лондона, привез бумагу, что все его имущество отбирают. И дети его пойдут с протянутой рукой…

– Успокойся, папа, – сказал хозяин, видя, что старик не на шутку разволновался. – У него нет детей, слава Господу Богу!

– Правильно, – сказал одноглазый человек. – Но у него есть племянница. Для Агги Твиттертон наступили тяжелые времена. Она всегда надеялась, что получит его денежки, а теперь надежды лопнули, как мыльный пузырь.

– Да, – согласилась миссис Ходж. – Они всегда задирали нос. И другим людям от них не было ничего, кроме расстройства. Ее отец был пастухов у Тома Бейкера, когда женился. Грязный, драчливый, подлый парень. Да, к тому же, пьяница. Чем же тут гордиться?

– Правильно, – сказал старик. – Жуткий драчун. Бил свою бедную жену нещадно. Да, бил.

– Когда с человеком обращаются, как с грязью, – сказал одноглазый человек, – он и ведет себя так же. Он был неплохим парнем, этот Дик Твиттертон. Пока не женился на учительнице. Со всем ее высокомерием и этими манерами. «Вытирай ноги, оставляй ботинки на коврике, – говорила она ему, – когда входишь в дом». Какая хорошая жена скажет так своему мужу, когда он грязный, потный и голодный возвращается домой с работы?

– Он был красивый, правда? – сказала Кэти.

– Ты опять, Кэти, – упрекнул ее мрачный человек. – Да, он был красавчик, Дик Твиттертон. На это учительница и клюнула. А ты будь осторожна с такими взглядами, а то они доведут тебя до беды.

Большинство присутствующих с ним согласилось. Гробовщик сказал:

– Что бы там ни было, мне жаль Агги Твиттертон.

– Да ну! – ответил мрачный человек. – С ней-то как раз все в порядке. У нее остались куры и пианино. У нее все идет не так плохо. Рухнули, конечно, ее Надежды, но жить дальше можно, и очень даже неплохо.

– Слушай, мистер Пэддок, – закричала миссис Ходж. – А не собираешься ли ты сделать ей предложение?

– Конечно, он именно это и задумал! – радостно вставила словечко Кэти. Старик печально присвистнул:

– У нее плохая кровь. С обеих сторон. Смотри, не вляпайся, Тед Пэддок. Ее мать была сестрой Вильяма Ноукса, не забывай об этом. А Дик Твиттертон был подлецом, пьяницей и дебоширом.

Открылась дверь, и вошел Фрэнк Кратчли. С ним была девушка. Бантер, всеми позабытый в темном углу, внимательно ее рассмотрел. Это была живая молодая особа с хорошеньким личиком. Между ними были нежные, даже, можно сказать, близкие отношения. И Бантер подумал, что Кратчли решил залечить свои душевные раны с помощью Бахуса и Афродиты. Он заказал своей даме большой бокал портвейна (Бантера слегка передернуло), а всем присутствующим по кружке пива, что вызвало шквал одобрительных возгласов.

– Удача повернулась к тебе лицом, Фрэнк?

– Старый Ноукс показал ему, где раки зимуют!

– Бросил все свои глупые мечты?

– Вот как живут настоящие капиталисты! Когда теряют миллионы, заказывают ящик шампанского.

– Эй, Полли! Ты бы лучше подумала, прежде чем гулять с парнем, который мечтает!

– Она думает, что отучит его мечтать, когда он начнет приносить домой денежки.

– Конечно, – игриво ответила Полли.

– Эй, вы двое, вы что, решили сладить дело?

– Никаких препятствий, – ответил Кратчли.

– А как же та юная леди из Лондона?

– Какая леди из Лондона? – изумился Кратчли.

– Черт его подери! Вы только на него посмотрите. У него их так много, что он и счет потерял.

– Держи ухо востро, Полли. Может, он уже трижды женат, и у него детей целая куча.

– Уж я побеспокоюсь, – кивнула головой Полли.

– Вот так все и бывает. За похоронами следуй свадьба. А когда ваша свадьба, Фрэнк?

– Теперь мне нужно подсобрать деньжат, – весело сказал Кратчли. – Мои сорок фунтов пошли прахом. Но это того стоило, чтобы посмотреть на лицо Агги Твиттертон. «Ах! Дядя умер, и деньги пропали! – сказала она. – Как! Но он же богат! Кто бы мог подумать!» Старая глупая корова! – Кратчли презрительно рассмеялся. – Давай быстрее, Полли, если хочешь, чтобы мы успели в кино.

– Вот какое у тебя настроение! Не собираешься рыдать по старому Ноуксу? Так?

– По Ноуксу? – ответил Кратчли. – По этому старому грязному негодяю? Да я в сто раз больше заработаю у нового милорда. У него карманы набиты банкнотами, а нос, как у кролика…

– Эй! – попытался предостеречь его мистер Гаджен.

– Его сиятельство будет вам очень признателен, мистер Кратчли, – холодно сказал Бантер, выходя из своего угла.

– Извините, – сказал Кратчли. – Я вас не заметил. Не хотел никого обидеть. Просто пошутил. Позвольте, я вас угощу. Что вы будете, Бантер?

– Я твердо знаю, чего не буду. Не буду терпеть фамильярностей от кого бы то ни было, – с большим достоинством ответил почтенный джентльмен. – Для вас я мистер Бантер. И, кстати, мистер Гаджен. Я как раз собирался попросить вас прислать бочку свежего пива в Тэлбойз.

– Замечательно, – с готовностью отозвался хозяин заведения. – Когда прислать?

– Завтра утром, – ответил Бантер. – И еще дюжину галлонов светлого пива, если вас не затруднит… Мистер Пуффетт, добрый вечер. Я собирался с вами встретиться.

– Добрый вечер, – радостно ответил Пуффетт. – Зашел выпить кружечку пивка на сон грядущий, да и Джинни принесу глоток. У нас сегодня на ужин пирог, и мы с Джинни были бы рады вас видеть у себя. Налейте мне кварту, мистер Гаджен, пожалуйста.

Он поставил на прилавок кувшин. Хозяин немедленно его наполнил и обратился к Бантеру:

– Мы с вами договорились, мистер. В десять часов пиво будет у вас.

– Очень вам благодарен, мистер Гаджен. Я лично прослежу, чтобы его у вас приняли и расплатились.

Кратчли воспользовался моментом и улизнул вместе с девушкой. Пуффетт покачал головой.

– Опять в кино побежали. Какой чушью сейчас забивают девушкам головы! Потом пойдут шелковые чулки и прочая чепуха. В наше время все было по-другому.

– Да брось ты, – сказала миссис Ходж. – Полли уже давненько встречается с Фрэнком. Может, хоть на этот раз у них будет все в порядке. Она хорошая девушка, хотя и порядочная вертушка.

– Он опять передумал, – сказал Пуффетт. – Ведь он собирался привезти жену из Лондона. Но теперь, видно, боится, что она видеть его не захочет, раз он потерял свои сорок фунтов. Скажет, извини, не сошлись характерами, так они теперь это называют. Так вот они теперь и женятся, и разводятся. Хотя, чтобы ты ни делал, тебя все равно поймают в силки, и поведут, как бычка на веревочке, к венцу. Хотя жених, конечно, должен иметь кое-какие деньги. Все веселее, чем две пары босых ног в постели!

– Черт тебя побери! – сказала Кэти.

– Да, ноги в шелковых чулках лучше, – не унимался Пэддок.

– Да ладно, Тед, – примирительно сказала миссис Ходж. – Ты вдовец. У тебя водятся денежки. Поэтому у всех нас еще есть шанс.

– Что ты говоришь? – сказал Пуффетт. – Тогда попробуйте, не стесняйтесь. А теперь, мистер Бантер, если вы готовы…

– Фрэнк Кратчли родился в Пэгглхэме? – спросил Бантер, когда они вышли. Пуффетт шел очень медленно, чтобы пиво в кувшине не превратилось в сплошную пену.

– Нет, – ответил Пуффетт. – Он приехал сюда из Лондона. Мистер Хенкок дал объявление, и он приехал. Фрэнк здесь уже лет шесть или семь. Кажется, он сирота. Он энергичный молодой человек. Вот только девушки за ним бегают, ему и трудно определиться. Надеюсь, у него хватит ума выбрать Полли Мейсон. Мне кажется, она серьезная и скромная девушка. Но он всегда хотел жениться на девушке со средствами. Лучше сразу сказать, чего хочешь. Мужчина предлагает, а женщина располагает. Ладно, жизнь – штука сложная. Взять хотя бы вашего милорда. Наверное, за ним бегало много богатых девушек. А ему, видишь ты, ни одна не понравилась. И вот пожалуйста, он здесь, у нас проводит свой медовый месяц. А, как сказал святой отец, миледи – девушка вовсе небогатая.

– Его сиятельство, – сказал Бантер, – женился по любви.

– Вот и я говорю, – вздохнул Пуффетт, взяв кувшин в другую руку. – Он себе это может позволить, я говорю.

* * *

В конце этого приятного и, в целом, полезного вечера, мистер Бантер поздравил себя с тем, что выполнил и начал много важных дел. Он заказал пиво и прекрасную утку на следующий день (у жены Пуффетта Джинни). Мистер Пуффетт порекомендовал ему человека, который мог продать фунта три замечательных бобов. Он нанял зятя мистера Пуффетта залатать дыру в котле и вставить новые рамы в бойлерной. Еще узнал имя фермера, у которого был лучший в округе бекон, а также послал в Лондон заказ на несколько фунтов кофе консервов и копченого мяса. Перед тем, как отправиться в «Корону», он велел Берту отнести багаж наверх и успел аккуратно разложить вещи его сиятельства по многочисленным шкафчикам, полочкам и тумбочкам. Миссис Руддл устроила ему уютную спальню в одной из комнат, и эта, хотя и весьма незначительная, мысль доставляла мистеру Бантеру большое удовольствие. Он лично обошел дом и осмотрел камины, с удовлетворением обнаружив, что муж подруги миссис Руддл – мистер Ходж – привез дрова, как и было условлено заранее. Бантер достал пижаму его сиятельства, побрызгал лавандой в спальне ее сиятельства и прибрал ужасный беспорядок, который она в спешке оставила на туалетном столике: закрыт пудреницу и положил маникюрные ножницы на место. Отсутствие помады на туалетном столике его очень обрадовало: его сиятельство ненавидел окурки с розовыми или ярко-красными пятнами. Немного раньше он с удовольствием отметил, что молодая графиня не красит ногти в кровавые тона. На столике стояла бутылочка лака для ногтей, но пристойного бежевого цвета. Можно признать, у нее хороший вкус, подумал Бантер, и забрал пару спортивных туфель, собираясь их почистить немного позже. Спустившись вниз, он услышат, как к дому подъехала машина и замерла у подъезда. Бантер успел ускользнуть по боковой лестнице.

– Устала, Божественная?

– Очень. Но хорошо, что мы немного прогулялись. В последнее время случилось так много всего ужасного, правда?

– Хочешь выпить?

– Нет, спасибо, я лучше сразу поднимусь наверх.

– Хорошо. Я только поставлю машину.

Однако Бантер уже заводил мотор. Питер подошел к сараю и подождал, пока Бантер закончит.

– Да, мы видели Кратчли с девушкой в Броксфорде. Понимаю, что, когда у мужчины на сердце тяжело… Ты нагрел воду?

– Да, милорд.

– Тогда живо в постель. Хоть раз я справлюсь сам. На завтра серый костюм, с твоего позволения и одобрения.

– Именно то, что нужно, милорд, позволю себе заметить.

– И еще, закрой, пожалуйста, двери. Мне нужно научиться самому обращаться с этими замками. А потом давай заведем кошку и будем выставлять ее на ночь за дверь.

– Отлично, милорд.

– Тогда у меня все. Спокойной ночи, Бантер.

– Спокойной ночи, милорд, и большое спасибо…

Когда Питер постучал, Харриет сидела у камина, задумчиво глядя на огонь.

– Скажи, Харриет, ты сегодня будешь спать со мной?

– Что?..

– Извини, это прозвучало немного двусмысленно. Я хотел сказать, может, тебе удобнее в отдельной комнате? Я не буду капризничать, если ты захочешь немного от меня отдохнуть. А хочешь, давай поменяемся комнатами.

– Какой ты милый, Питер. Ты хочешь меня совсем избаловать? Или собираешься превратиться в снисходительного муженька, который во всем потворствует своей глупенькой жене?

– Боже милостивый! Какая жуткая тирания! И в тот самый момент, когда я решил проявить человеколюбие! Какое жестокое наказание!

Харриет встала, погасила свечи и подошла к нему

– За наказанием следует награда, – сказала она. – Хорошо. Тогда давай сегодня делать глупости вместе.

– Иногда наказание само по себе бывает наградой, – засмеялся Питер. – Давай делать глупости.