Текст книги "Медовый месяц"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава V Грохот орудий

– Простите за беспокойство, – взволнованно воскликнула мисс Твиттертон, – но я подумала, что должна прийти и посмотреть, как вы устроились. Я всю ночь не сомкнула глаз, все думала, как вы там. Не ожидала от дяди такого! Непростительное легкомыслия!

– О, пожалуйста, входите, – сказала Харриет. – Как хорошо, что вы зашли. Садитесь, пожалуйста… Боже мой, Бантер, неужели у нас не найдется стула получше?

– Как хорошо! – вскрикнула мисс Твиттертон. – Вы нашли эту китайскую вазу? Дядя выиграл ее в лотерею. В ней замечательно смотрятся хризантемы, Правда? За цветами ухаживает Фрэнк Кратчли. Он очень хороший садовник… О, спасибо, большое спасибо. Я не должна вам сегодня надоедать, я понимаю. Но я так переволновалась. Очень надеюсь, что ночью вам было удобно.

– Спасибо, – вежливо ответил Питер. – Большая ее часть прошла замечательно.

– Я всегда говорю, что очень важно, хорошая ли кровать… – начала мисс Твиттертон. Залившийся краской Пуффетт наблюдал, как у Питера предательски дрогнули уголки рта. Он тихонько толкнул ее в бок.

– Ой! – вскрикнула мисс Твиттертон. Она удивленно посмотрела на Пуффетта, потом обвела глазами комнату: – Боже мой! Что случилось? Неужели камины опять дымят? Вечно с ними какие-то проблемы.

– Послушайте, – сердито сдвинул брови Пуффетт, который, очевидно, готов был защищать камины, как тигрица свой выводок, – это отличные камины, вот что я вам скажу. Я сам не мог бы сделать лучше. Но если их никогда не чистить, а потом из пустого бахвальства снять трубы и заменить их черт знает на что! Так никакие камины не выдержат. И никакой трубочист вам не поможет. Вы и сами прекрасно это знаете!

– Пресвятая Богородица! – завопила мисс Твиттертон, в полуобморочном состоянии рухнув на стул. Но почтенная женщина немедленно взяла себя в руки и мгновенно опять вскочила на ноги, готовая отразить нападение. – Что миледи и милорд теперь о нас подумают? И где же дядя?! Он бы вам все объяснил. Боже, пришел Фрэнк Кратчли! Какое счастье! Надо у него спросить, может, дядя ему что-то говорил. Френк приходит каждую среду. Во всех отношениях прекрасный молодой человек. Давайте я его позову. Думаю, он нам поможет. Я всегда посылаю за Фрэнком, если что-то случается. Фрэнк такой умный! Он всегда дает дельный совет.

Не дожидаясь ответа, мисс Твиттертон подбежала к окну и закричала громким, визгливым голосом:

– Фрэнк! Фрэнк! Что случилось? Мы не можем найти дядю!

– Не можете его найти?

– Не можем. Он уехал, а перед отъездом продал дом этим леди и джентльмену. И мы не знаем, где теперь его искать. Камины дымят, и все в доме вверх дном. Что с ним могло случиться?

Фрэнк Кратчли задумчиво посмотрел на нее и растерянно почесал затылок.

– Он ничего мне не говорил, мисс Твиттертон. Наверное, он в магазине. Больше негде.

– А он был дома в прошлую среду, когда ты приходил?

– Да, – ответил садовник. – Он был здесь, и все было в порядке. – Он помолчал, потом ему на ум пришла какая-то мысль. Он изменился в лице: – Мистер Ноукс должен был быть сегодня дома. А вы говорите, нигде не можете его найти? А что с ним случилось?

– Мы и сами не знаем. Уехал и никому ничего не сказал. Что он тебе говорил?

– Я думал, мы с ним сегодня встретимся. По крайней мере…

– Может быть, вам лучше войти, Кратчли, – предложил Питер.

– Правильно, сэр! – ответил молодой человек и облегченно вздохнул, увидев, что в доме есть хоть один мужчина, с которым можно все толком обсудить! Он пошел к задней двери, где, судя по звукам, его встретила миссис Руддл и поспешно изложила суть происшедшего.

– Можно послать Фрэнка в Броксфорд, – предложила мисс Твиттертон. – Пусть съездит в магазин и узнает, что случилось с дядей. Может, он заболел? Но тогда почему не прислал за мной? Фрэнк может поехать на машине. Знаете, он работает в гараже у мистера Хэнкока в Пэгфорде. Я сегодня хотела встретиться с Фрэнком, но он уехал куда-то в своем такси. Фрэнк отлично разбирается в машинах, и он такой хороший садовник. Не подумайте, пожалуйста, что я вмешиваюсь не в свои дела, но раз уж вы купили этот дом, лучшего садовника вам не найти.

– Сад в прекрасном состоянии, – сказала Харриет. – Я и сама заметила это сегодня утром.

– Я рада, что сад вам понравился. Фрэнк так много работает, он ухаживает за садом, как за своим собственным…

– Входите, Кратчли, – сказал Питер.

Садовник, симпатичный темноволосый и голубоглазый молодой человек лет тридцати в опрятном костюме, помялся у дверей, теребя в руках кепку и настороженно глядя на незнакомых господ. Кратчли выразительно посмотрел на мисс Твиттертон, и Харриет догадалась, что ему надоели ее постоянные панегирики, и теперь он чувствовал себя растерянным и смущенным.

– Все это, – продолжал Питер, – кажется немного странным, не так ли?

– Ну да, сэр, – он улыбнулся и кивнул Пуффету, – вижу, вы решили привести в порядок камины.

– Дело не в каминах, – раздраженно начал трубочист. Мисс Твиттертон его перебила: – Ты понимаешь, Фрэнк, дядя продал дом и уехал, никому ничего не сказав. Я ничего не понимаю. Все это так на него не похоже. Ничего не сделано, ничего не приготовлено, никого не было в доме, чтобы впустить их сиятельств в дом. А миссис Руддл ничего не знает, кроме того, что он уехал в Броксфорд…

– А вы послали кого-нибудь в магазин? – молодой человек попытался остановить поток недоуменных восклицаний.

– Нет, еще не послали… Может быть, лорд Питер? Вы тоже не посылали? Нет, у нас не было времени. Так вот, не оставил ключи, их сиятельства вынуждены были врываться ко мне среди ночи. Я и представить себе такого не могла… А может быть, ты съездишь, Фрэнк? Или я могла бы съездить на велосипеде. Но мистер Хэнкок сказал мне, что ты уезжал куда-то на такси. Поэтому я решила тебя дождаться и спросить.

Взгляд Фрэнка Кратчли растерянно блуждал по комнате, как будто искал помощи или совета от бронзовых всадников, кактусов, старых покрывал, камина, щеток мистера Пуффетта или радиоприемника. Наконец в немом отчаянии он остановился на блейзере Питера.

– Давайте начнем с самого начала, – предложил Вимси. – В прошлую среду мистер Ноукс весь день был дома, а в десять часов он уехал на автобусе в Броксфорд. В этом, по-моему, ничего необычного нет. Но он должен был вскоре вернуться, чтобы встретить нас. Да и вы, насколько я понимаю, собирались с ним сегодня встретиться.

– Да, сэр.

Мисс Твиттертон подпрыгнула, и ее губы сами собой сложились в изумленное: «О-о…»

– Он всегда по средам дома, когда вы приходите?

– По-разному, сэр. Не всегда.

– Фрэнк! – возмущенно крикнула мисс Твиттертон. – Это лорд Питер Вимси. Ты должен называть его «милорд»!

– Сейчас это не имеет никакого значения, – за мягкой улыбкой Питер попытался скрыть раздражение.

Кратчли посмотрел на мисс Твиттертон виновато и испуганно, как школьник, которого публично отругали за немытые уши, и сказал:

– Иногда он дома, иногда нет. Когда он уезжает (мисс Твиттертон нахмурилась), я беру ключи у нее (он кивнул в сторону мисс Твиттертон), прихожу, поливаю в доме цветы и завожу часы. Но я рассчитывал с ним сегодня встретиться. У нас с мистером Ноуксом небольшое дельце. Поэтому я сегодня так рано и приплелся… пришел (поправился он после сердитого шипения мисс Твиттертон). Вот и все, что я могу сказать милорду.

– Его сиятельству, – тихо, но отчетливо донеслось из угла мисс Твиттертон.

– Он вам говорил, что будет сегодня дома?

– Да, милорд. И он обещал вернуть мне часть денег, которые я вложил в его дело. Обещал отдать сегодня.

– О, Фрэнк! Ты опять приставал к дяде с этими деньгами? Я же тебе сто раз объясняла, ты ничего не смыслишь в делах. У дяди хранить деньги гораздо надежнее.

Питер и Харриет переглянулись.

– Обещал сегодня вернуть вам деньги? Простите за нескромный вопрос, выдали мистеру Ноуксу… значительную сумму денег?

– Почти сорок фунтов, – ответил садовник. – Он взял меня в дело. Может быть, для вас это и небольшие деньги, – продолжал он задумчиво, как будто пытаясь установить степень финансового соответствия между титулом Питера, его старым поношенным блейзером, элегантным костюмом его жены и аристократическими манерами его слуги. – Но я мог бы найти лучшее применение своим деньгам. Я ему так и сказал в прошлую среду. А он, как обычно, начал молоть всякий вздор. Мол, он не держит в доме такие крупные суммы, а потом прогнал меня…

– Но, Фрэнк, он, действительно, не держит таких денег в доме. Его же могут ограбить. У него как-то украли кошелек с десятью фунтами…

– Но я все-таки не ушел и потребовал свои деньги, – продолжал Фрэнк, не обращая внимания на мисс Твиттертон, – Я сказал, что мне сейчас нужны деньги. И в конце он пообещал мне их вернуть сегодня, он должен был их получить…

– Он вам так и сказал?

– Да, сэр, так и сказал. А я ответил, надеюсь, что получите. А если нет, я найду на вас управу.

– О, Фрэнк, как ты мог такое сказать!

– А что мне еще делать? И почему я не могу рассказать об этом его сиятельству?

Питер и Харриет опять переглянулись. Питер незаметно кивнул. Деньги за дом. Откуда Кратчли об этом узнал, если знал, конечно…

– А он сказал, откуда собирается получить деньги?

– Конечно, нет. Он всегда рассказывал ровно столько, сколько считал нужным. На самом деле, я думал, он мне врет, и никаких денег никто ему не пришлет. Думал, он выкручивается. Он до самого последнего момента не возвращал деньги, да и отдавал, если больше ничего не оставалось делать. Он просто больной был, когда нужно было возвращать деньги, – добавил Кратчли и презрительно усмехнулся.

– Да, похоже, это было его жизненное кредо, – сказал Вимси.

– Правильно, он так по крохам свое добро и собирал. Он скользкий человек, этот мистер Ноукс. Я это его дело. Я сказал ему, что мне нужно сорок фунтов на гараж.

– Да, конечно, гараж, – тихо сказала мисс Твиттертон, покачав головой и нахмурившись. – Фрэнк долго копил деньги на этот гараж.

– Вот так, – сердито продолжал Кратчли, – я ему и сказал. Мне нужны деньги на гараж. Или вы отдадите мне деньги в среду, сказал я, или я иду в полицию. Так и сказал. А потом я разозлился и ушел, и больше его не видел.

– Понятно. Ладно, – Питер внимательно посмотрел на Кратчли, потом перевел взгляд на мисс Твиттертон. – Думаю, мы съездим в Броксфорд и попытаемся разыскать этого джентльмена. И тогда все станет ясно. А пока нужно ухаживать за садом. Так что, вы можете приступать к своим обязанностям, как обычно.

– Отлично, милорд. Я буду, как всегда, приходить по средам. Мистер Ноукс платил мне пять шиллингов в день.

– Я буду платить вам так же. Кстати, Кратчли, вы что-нибудь понимаете в электричестве? Мы с вами сможем установить в сарае небольшую электростанцию?

– Да, милорд, с удовольствием.

– Свечи и масляная плита, – продолжат Питер, улыбнувшись жене, – это, конечно, очень романтично, но с электричеством намного удобнее. Я собираюсь электрифицировать Тэлбойз.

– Да хоть весь Пэгглхэм! – воодушевился Кратчли. – С большим удовольствием, милорд!

– У Фрэнка золотые руки, – нежно сказала мисс Твиттертон.

После этих слов бедняга Кратчли сильно покраснел и растерянно посмотрел на Питера.

– Прекрасно, – сказал его сиятельство. – Поговорим об этом позже. А сейчас идите и займитесь своими обычными делами.

Счастливый садовник неуклюже поклонился и ушел. Харриет смотрела на мисс Твиттертон и думала, что стремление по-матерински опекать всех окружающих мужчин у нее, похоже, в крови. Бедная мисс Твиттертон! Ничто так не ранит мужское самолюбие как назойливая опека престарелой девицы.

Вдалеке стукнула калитка, послышались чьи-то шаги. Все прислушались.

– Наверное, – встрепенулась мисс Твиттертон, – это дядя приехал.

– Молю Бога, – сказал Питер, – что не один из этих невозможных репортеров.

– Не волнуйся, – Харриет выглянула из окна. – К нам в гости пришел викарий.

– Наш дорогой викарий! Может, хоть он что-то знает?

– Хорошо бы, – вздохнула миссис Руддл.

– Это великолепно, – сказал Питер, – я коллекционирую викариев. – Он подошел к наблюдательному посту Харриет. – Так. Взрослая особь, рост около шести футов, близорук, понимает толк в садоводстве, разбирается в музыке, курит трубку…

– Пресвятая Богородица! – вскричала мисс Твиттертон. – Вы знакомы с мистером Гудекером?

– …живет не слишком роскошно, жена еле сводит концы с концами на то маленькое жалованье, которое он получает. Закончил одно из самых приличных учебных заведений, похоже, розлив 1890 года. Думаю, это Оксфорд, нет, скорее Кебл. Интеллектуально развит ровно настолько, насколько позволяет сан в жизненные интересы ограничиваются приходом. Ярый христианин.

– Он тебя услышит, – сердито прошептала Харриет. Почтенный джентльмен подошел к клумбе перед домом, склонился к георгинам и поверх очков бросил быстрый взгляд в сторону окна гостиной. – Клянусь Богом, ты прав. Но почему ты решил, что он ярый христианин?

– Ты же знаешь мои методы, Ватсон. Посмотри на четки в руках. Часы на колокольне пробили восемь, время утренней молитвы уже давно прошло.

– Как тебе все это удается, Питер!

– Сам не знаю, – ответил он, слегка покраснев. – Просто я так устроен. Что бы я ни делал, глаз постоянно цепляется за всякие мелочи.

– Бедняжка моя, – Харриет погладила его по щеке. – Это ведь очень утомительно.

Совершенно сбитая с толку мисс Твиттертон попыталась объяснить:

– Он, наверное, пришел поговорить о репетиции. По средам вечером у нас репетиция церковного хора. Всегда по средам. Наш дорогой викарий ходит и всех предупреждает.

– Конечно, – покачал головой Питер. – По средам всегда репетиции церковного хора. Ничто не меняется в старой доброй Англии. Харриет, ты сделала прекрасный выбор. Лучшего дома для медового месяца не найти! Я чувствую себя на двадцать лет моложе.

Викарий подошел к дому, и Питер поспешно отскочил от окна.

– Может быть, вы мне и не поверите, мисс Твиттертон, но я тоже когда-то пел в церковном хоре вместе с дочерью кузнеца. Просил благословить усталых путников и посылал проклятия врагу рода человеческого.

– Господи, спаси и сохрани нас от адского пламени, – перекрестился мистер Пуффетт. Красочный образ напомнил ему о том, зачем, собственно, его сюда пригласили, и он нерешительно двинулся в сторону камина.

Викарий вошел в дом.

– Дорогой, – мягко сказала Харриет, – мисс Твиттертон решит, что мы с тобой – парочка сумасшедших. А мистер Пуффетт, наверное, давно уже в этом уверен.

– Нет, миледи. Ну что вы! – отозвался мистер Пуффетт. – Вы не сумасшедшие. Вы просто очень счастливы. Я вас очень хорошо понимаю.

– Как джентльмен джентльмена, – торжественно сказал новоиспеченный муж, – я благодарю вас за эти добрые и умные слова. А где вы проводили медовый месяц?

– Эрн Бэй, милорд! – ответил Пуффетт.

– Боже мой, конечно! Там, где Джордж Джозеф Смит утопил свою невесту. Как мы об этом не подумали? Харриет…

– Чудовище! – сказала Харриет. – Но ничего у тебя не получится. У нас здесь очень мелкие ванны.

– Вот именно! – из всего непонятного разговора сознание мисс Твиттертон выхватило хоть одно слово, не лишенное смысла. – Я сто раз говорила дяде, что нужно поставить нормальные ванны!

Не успел Питер предоставить новые доказательства своего помешательства, как вошел Бантер и торжественно провозгласил:

– Преподобный Саймон Гудекер.

Вошел викарий, худощавый, пожилой, гладко выбритый мужчина, с трубкой, торчащей из верхнего кармана темно-серого, «подобающего сану», костюма. На рукаве его сюртука была искусно пришита большая круглая заплатка. В его взгляде читалось чувство собственного достоинства, сознание умственного превосходства и полное понимание настоящего довольно бедственного материального положения. Острый взгляд викария выхватил мисс Твиттертон из группы, представшей его вниманию, он приложил руку к сердцу и церемонно поклонился, потом легким кивком дал понять, что заметил мистера Пуффетта, и подошел к Питеру.

– Доброе утро, мистер Гудекер, – скорбно сказала мисс Твиттертон и приложила платок к глазам. – Боже мой! Вам уже рассказали…

– Да, конечно, – сказал викарий. – Это и вправду удивительно! – Он водрузил на нос очки, прищурился и обратился к Питеру: – Простите, что я вам мешаю. Насколько я понял, мистер Ноукс…

– Доброе утро, сэр, – Питер решил не дожидаться мисс Твиттертон и представился сам. – Рад вас видеть. Моя фамилия Вимси. А это моя жена.

– Боюсь, вы меня не помните, – сказала Харриет. Мистер Гудекер ничуть не изменился за прошедшие семнадцать лет. Немного поседел, похудел и стал немного ниже ростом. Но это был все тот же мистер Гудекер, которого они с отцом время от времени встречали в старые добрые времена, когда приезжали к больным в Пэгглхэм. Видно было, что он ее совсем не узнает. Однако по его радостному возгласу Харриет поняла, что его взгляд все же отыскал нечто знакомое. К сожалению, это оказался старый блейзер Питера, с вышитой на нагрудном кармане эмблемой и надписью «О.У.Г.К».

– Если не ошибаюсь, выпускник Оксфорда, – спросил викарии, улыбаясь так счастливо, будто одной этой надписи было бы достаточно, чтобы навеки считать друг друга друзьями.

– Бэллиол, сэр, – ответил Питер.

– Мэгдэлен, – парировал мистер Гудекер, не догадываясь, что слово «Кебл» намного больше укрепило бы его репутацию. Он схватил Питера за руку и энтузиазмом потряс.

– Господи помилуй! Вимси из Бэллиола. Где же мы с вами…

– Наверное, гольф, – подсказал Питер.

– Да, – уверенно ответил викарий. – Да, да! Гольф и… Фрэнк! Я тебе мешаю?

Кратчли принес стремянку и большую садовую лейку.

– О, нет, сэр, совсем нет, – он сказал это тоном, который скорее означал: «Да, сэр, очень мешаете».

Викарий проворно отскочил.

– Не хотите ли присесть, сэр, – сказал Питер, убирая с одного из стульев старое покрывало.

– Спасибо, спасибо, – благодарно улыбнулся викарий, потому что Фрэнк пытался установить стремянку как раз в том месте, где он стоял. – Я не должен был бы отнимать у вас время… Но, гольф! Конечно! И…

– И теперь все мы уже давно команда ветеранов, – сказал Питер, качая головой.

Но викария не так-то просто было сбить с выбранной им темы.

– Я уверен, мы еще где-то встречались. Простите, я не расслышал, как представил вас ваш слуга. Вы случайно не лорд Питер Вимси?

– Смешной, старый титул, но мой.

– Правда? – вскричал мистер Гудекер. – Конечно, конечно. Лорд Питер Вимси – гольф и криминал! Боже мой, какая честь! Мы с женой буквально на днях читали статью в газете – ужасно интересную – о том, как вы раскрыли…

– Детектив! – ахнула мисс Твиттертон и рухнула на застеленный старой простыней диван.

– Он совсем безвредный и не кусается. Можете мне поверить, – засмеялась Харриет.

– Надеюсь, – продолжал, шутливо нахмурившись, мистер Гудекер, – в Пэгглхэм вас привело не очередное убийство?

– Хотелось бы верить, что нет, – ответил Питер. – Собственно говоря, мы с женой собирались провести здесь медовый месяц. В тишине и полном уединении.

– Ах вот как! – воскликнул викарий. – Как это прекрасно! Дай вам Бог любви и счастья.

Мисс Твиттертон сердито сдвинула брови, увидев огромное черное пятно на паркете вокруг камина. Глубоко вздохнув, она перевела взгляд на присутствующих и чуть не лишилась чувств от негодования. Фрэнк Кратчли взобрался на стремянку, где никто не мог видеть выражение его лица, и строил викарию непочтительные гримасы. Заметив суровый взгляд мисс Твиттертон, молодой человек мгновенно принял серьезный вид и принялся старательно поливать огромный кактус. Харриет честно призналась викарию, что очень счастлива, а Питер, согласно кивнув, заметил:

– Прошли уже двадцать четыре часа, а мы все еще женаты. В наше время это настоящий рекорд. Но, видите ли, святой отец, мы ужасно старомодные люди, воспитанные в деревне. Знаете, моя жена выросла в этих местах.

Викарий, который раздумывал, радоваться ли ему или огорчаться первой части заявления Питера, удивленно посмотрел на Харриет. Она засмеялась и объяснила ему, откуда она и что привело их в Тэлбойз. Неизвестно, читал ли мистер Гудекер о громком убийце, о котором писали все газеты или нет, но он не подал виду. Старик улыбнулся и сказал, что рад видеть дочь доктора Вэйна и счастлив познакомиться с новыми членами своего прихода.

– Так вы купили этот дом? Боже мой! Надеюсь, мисс Твиттертон, ваш дядя не собирается покинуть нас?

Мисс Твиттертон, не знавшая, куда себя деть, пока длились долгое знакомство, приятные воспоминания и обмен любезностями, оживилась:

– Вы не поняли мистер Гудекер. Все это просто ужасно. Дядя ни словом не обмолвился о том, что продает дом. Ни словом. Он уехал. Или в Броксфорд, или я уже и не знаю, куда. Никого не предупредил и оставил дом в таком состоянии.

– Но он, конечно, скоро вернется, – успокоил ее викарий.

– Он сказал Фрэнку, что в среду будет дома. Ведь так, Фрэнк?

Кратчли спустился с лестницы и теперь ползал вокруг огромной деревянной кадки, в которой рос второй колючий монстр. Откуда-то снизу раздался его сдавленный голос:

– Так он и сказал, мисс Твиттертон.

Он плотно сжал губы, как будто в присутствии викария не стал сообщать многие важные подробности этого таинственного дела, поднялся с колен и важно понес лейку к окну.

– Но его все еще нигде нет! – сказала мисс Твиттертон. – Все это какая-то ужасная чушь. А бедные лорд и леди Вимси…

Она пустилась в пространные описания событий предыдущей ночи, в котором ключи, трубы, новый гараж Кратчли, постельное белье, десятичасовой автобус и желание Питера починить электричество смешались в пестрое неразборчивое месиво. Время от времени викарий сочувственно кивал головой и ахал, но по его растерянному лицу было видно, что он абсолютно ничего не понимал.

– Сколько вам пришлось пережить! – наконец, печально сказал он, когда мисс Твиттертон совсем выдохлась. – Как жаль! Если мы с женой можем хоть чем-то вам помочь, леди Вимси, надеюсь, вы сразу же дадите нам знать.

– Большое спасибо, – ответила Харриет. – Но у нас действительно все в порядке. Все это ужасно забавно и немного похоже на пикник. Единственная неприятность, что мы не знаем, где мистер Ноукс. Мисс Твиттертон очень волнуется.

– Я уверен, его где-то задержали дела, – сказал викарий. – Или, – какая-то мысль неожиданно пришла ему в голову, – письмо пришло не вовремя. Если так, тогда все объясняется очень просто. Наша почта работает прекрасно, но и на старуху бывает проруха. Я думаю, мистер Ноукс сейчас в Броксфорде, живой и здоровехонький. Передайте ему, что мне очень жаль, что мы с ним сегодня не встретились. Я хотел пригласить его на концерт Церковного благотворительного музыкального фонда. Поэтому и осмелился вас побеспокоить. К сожалению, нам, священникам, постоянно приходится попрошайничать.

– А ваш хор еще существует? – спросила Харриет. – Помните, вы как-то выступали в Пэгфорде на большом концерте в День благодарения после войны? На торжественном обеде мы потом сидели рядом и обсуждали церковную музыку? Вы все еще поете «Аве-Мария» в ля-миноре?

Она напела первый такт. Мистер Пуффетт, который все это время тихонько помалкивал, помогая Кратчли щеткой стирать пыль с колючек несчастного жителя пустыни, встрепенулся и подхватил мелодию мощным басом.

– Прекрасно! – прослезился польщенный мистер Гудекер. – Мы имели большой успех. Мы выступали в Стэнфорде. А на последнем Празднике урожая мы пели «Аллилуйя». Нам аплодировали стоя.

– Аллилуйя! – зарокотал мистер Пуффетт. – Аллилуйя! Ал-ли-луй-я!

– Том, – смущенно улыбнулся викарий, – наш солист. Фрэнк тоже поет в хоре.

Мисс Твиттертон подозрительно посмотрела на Кратчли, будто проверяя, не собирается ли и он присоединиться к Пуффетту, Она облегченно вздохнула: Фрэнк скептически посмотрел на трубочиста и пошел заводить часы.

– Ну и, конечно, мисс Твиттертон, – продолжал мистер Гудекер. – Она аккомпанирует нам на органе.

Мисс Твиттертон слабо улыбнулась и посмотрела на свои руки.

– Но, – продолжал викарий, – нам давно нужен новый орган. В старом уже кое-где порвались меха. Особенно это чувствуется, когда мы поем «Аллилуйя». Иногда музыки почти не слышно. Бог мой! Как бы мы могли спеть!

– Святой отец прав, – подхватила мисс Твиттертон. – Я в полной растерянности. Ума не приложу, что нам теперь делать.

– Пусть мисс Твиттертон не волнуется, – сказал Питер, достав из кармана кошелек.

– Боже мой! – воскликнул викарий. – Я не то имел в виду… Это так щедро и благородно с вашей стороны. Но очень жаль, что ваш первый день в нашем приходе. Мне… мне, действительно, очень жаль… очень приятно… такая большая сумма. Может быть, вы хотите ознакомиться с программой концерта? Боже мой! – он счастливо, почти по-детски, улыбался. – Вы не поверите, я сто лет не держал в руках такие большие деньги.

На долю секунды тихий шелест купюры Национального банка Англии волшебным образом преобразил лица присутствующих. Перед Харриет предстала немая сцена: мисс Твиттертон с расширившимися зрачками и открытым ртом, на мгновение застывший Пуффетт со щеткой в руках, замерший на полпути Кратчли со стремянкой на плечах, обернувшийся посмотреть на чудо, счастливо улыбавшийся мистер Гудекер, и, наконец, сам Питер, немного смущенны» и очень довольный собой, как добрый дядюшка, который принес плюшевого медвежонка бедной племяннице. Вся эта сценка могла бы послужить прекрасной иллюстрацией бестселлера сезона: «Банкнота и церковный приход».

Потом Питер беззаботно сказал:

– Ну что вы, что вы, какие пустяки.

Он поднял программку, которую уронил потрясенный викарий, и заколдованная на мгновение жизнь возродилась и потекла своим чередом. Мисс Твиттертон тихонько откашлялась, Кратчли вышел из комнаты, Пуффетт поднес щетку к цветку, а викарий, старательно расправив десятифунтовую банкноту, осторожно положил ее в бумажник и записал сумму в маленький черный блокнот.

– Это, наверное, будет замечательный концерт, – сказала Харриет, заглядывая в программу через плечо мужа. – Когда он состоится? Мы пойдем?

– Двадцать седьмого октября, – ответил Питер. – Конечно, мы пойдем. С удовольствием.

– Конечно, – согласилась Харриет и улыбнулась викарию.

Какие бы волшебные картинки не показывала ей невероятная семейная жизнь с Питером, все-таки деревенский концерт должен был оказаться самым потрясающим событием. Но, конечно, нужно сходить. Она подумала, что теперь понимает, почему, несмотря на весь его космополитизм, аристократическую сдержанность и даже некоторую замкнутость, чувствует себя рядом с ним такой защищенной. Они были родом из одной и той же страны. Из всех ее друзей только он говорил на знакомом языке ее детства. В Лондоне порой не знаешь, чего ждать даже от близкого тебе человека. В деревне же – неважно, что это за деревня – человек всегда остается самим собой: священник, садовник, трубочист, сын графа и дочь врача, перемещаясь во времени и пространстве по строгим неписанным законам, как по клеткам шахматной доски. И эта мысль почему-то смешно взволновала Харриет. Она сжала руку Питера, подумав: «Я вышла замуж за саму Англию».

«Англия», не догадываясь о своем высоком символическом значении, ответила крепким рукопожатием, воскликнув:

– Замечательно! Мисс Твиттертон, мы непременно придем вас послушать. Нельзя это пропустить! Гимн в обработке преподобного Саймона Гудекера «Слава Всевышнему». В исполнении хора мальчиков, святой отец? Дальше народные песни.

(Он посмотрел на жену, чтобы удостовериться, нравится ли ей программа. И опять мысленно они были вместе, потому что он подумал: «Как они могли угадать? «Слава Всевышнему». Когда я был маленьким, его пел наш священник. Добрейшей души старик, мухи не обидит… Кажется, его звали Мертон… или Корпус. У него был редкостный баритон… Он потом влюбился в нашу экономку…)

«Рио-Гранде», «Милая Англия». Он окинул взглядом пыльную комнату.

– Замечательная программа, святой отец. А вот песня о нас, Харриет. – Он запел:

«Две малые пташки в пустыне безлюдной…»

Харриет подумала, что все в доме сошли с ума, я подхватила:

«Пташки в пустыне…»

Мистер Пуффетт не смог этого перенести, и его мощный бас заполонил дом:

«Пташки в пустыне…»

Викарий решил присоединиться:

«Две малые пташки в пустыне безлюдной, Дикой, далекой, суровой…»

Даже мисс Твиттертон решила подать свой слабый голосок, и теперь все это было похоже на жанровую картину «Популярную песню подхватили все присутствующие».

– Браво! – сказал Питер.

– Да, – сказал мистер Гудекер. – Получилось неплохо. Все пели с большим чувством.

– Ох! – вздохнул Пуффетт. – Только хорошая песня может отвлечь от неприятностей. Правда, милорд?

– Ты прав, мой друг! – согласился Питер. – Прочь, неприятности.

– Довольно, довольно, – запротестовал викарий. – Рано вам еще говорить о неприятностях, друзья мои. Вы еще так молоды!

– Когда мужчина женится, – наставительно начал Питер, – в его жизни начинаются неприятности. Иногда они принимают форму семьи. А иногда – форму сажи.

– Сажа? – воскликнул пораженный викарий, как будто он впервые задал себе вопрос, что же здесь делает Пуффетт. – Ах, да, Том, кажется, у тебя маленькая проблема с каминами мистера Ноукса, вернее, лорда Питера? А что случилось?

– Кажется, маленькая вселенская катастрофа, – ответил хозяин дома.

– Ничего подобного, – возразил Пуффетт, бросив на него укоризненный взгляд. – Только сажа. Давно не чистили. И еще трубы на крыше.

– Я уверена… – слабо запротестовала мисс Твиттертон.

– Я никого не обвиняю, – продолжал мистер Пуффетт. – Пусть меня простят мисс Твиттертон и

его сиятельство, но там столько сажи, сколько я, наверное, за всю свою жизнь не видел.

– Это нехорошо, – укоризненно покачал головой мистер Гудекер. Он считал, что, как викарий, должен интересоваться всеми делами своей паствы. – У одного моего друга тоже как-то была проблема с камином. Я посоветовал ему одно очень старое, доброе средство… А скажите, где миссис Руддл? Где наша бесценная миссис Руддл?

Харриет посмотрела на Питера, но не смогла угадать за бесстрастной вежливой улыбкой, о чем он думает. Она вышла и пригласила миссис Руддл.

– Доброе утро, Марта. Ты не могла бы принести старое ружье своего сына? То, с которым он охотится на перепелов?

– Пойду поищу, сэр, – ответила удивленная миссис Руддл.

– Может, Кратчли вам поможет? – предложил Питер. Он подошел к столу и начал набивать табаком трубку. Харриет наблюдала за ним. Его лицо осветилось такой умиротворенной улыбкой, что, казалось, если бы разразилась гроза с громом и молнией, если бы даже само небо обрушилось и превратило весь дом в руины, он продолжал бы так же старательно заниматься своим делом.

– Конечно, – согласилась миссис Руддл. – Фрэнк помоложе, и ноги у него порезвее.

– И патроны не забудьте, – крикнул им вслед викарий. – Лучшее средство от запекшейся сажи – доброе старое ружье. Этот мой друг…