Текст книги "Спой мне о любви"

Автор книги: Дорис Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Я тебе запишу название. – Я достала ручку и блокнот.

Но мама не могла больше ждать – через две минуты должен был подойти автобус.

– Театр «Нептун», я помню, – отмахнулась она и убежала.

Лондон все еще был похож на раскаленную камеру пыток, когда я спешила по Стренду к месту встречи с Адамом и потоки жаркого воздуха опаляли мне щеки. Я надеялась, что в театре есть кондиционер, иначе будет совсем невыносимо – на спектакле ожидался аншлаг. Мама сообщила, что единственные места, которые удалось достать, были во втором ряду.

Адам уже ждал меня. Он выглядел бледным и усталым. Рубашка и пиджак, как всегда элегантные, были розоватого оттенка.

– Кстати, – небрежно сказала я ему, когда мы шли к театру, – я встретила в самолете из Найроби твоего друга. Забыла упомянуть об этом в прошлый раз.

– Да?

– Очень известная личность, хотя тогда я этого не знала. Колин Камерон.

– Колин Камерон?!

Было такое впечатление, что Адам еще больше побледнел, или мне это только показалось?

– Откуда тебе известно, что мы знаем друг друга? Он тебе сказал?

– Да. У меня был журнал со статьей о тебе…

– Ясно. Мы учились в одном колледже, вот и все.

У входа собралась большая толпа.

– Не ожидал, что этот спектакль окажется таким популярным, – заметил Адам и нахмурился. – Пропади все пропадом, Деб! Мы попали не туда! – внезапно воскликнул он.

– «Нептун», – сказала я, и мне на глаза тут же попалась афиша: «Неаполитанский театр. Гала-варьете».

В тот же момент Адам с каменным лицом сунул мне под нос билеты. Два места в партере, второй ряд, 18 июля, гастроли Неаполитанского театра. Мы в полном молчании пробрались к своим местам.

– Как, черт возьми, мы высидим до конца? – проворчал Адам, который ненавидел популярную музыку.

Я тоже чувствовала раздражение, но побоялась признаться. Надо же было как-то окупить расходы. Но Адам вскоре беспокойно заерзал.

– Слушай, мне не удалось застать днем одного делового партнера. Думаю, не попробовать ли позвонить ему сейчас? Вернусь через полчаса, – заявил он и стал резво пробираться к выходу.

Через минуту оркестр заиграл первые такты увертюры. Два места слева от меня оставались свободными. «Театральные нравы, – кисло подумала я, – такие же скверные, как эти гастролеры».

Опоздавшие прибыли через пять минут после начала: стройная смуглая женщина в ярко-оранжевом платье пришла первой, за ней, улыбаясь и извиняясь, пробирался темноволосый мужчина с широким красивым лицом, которое я в последний раз видела на телеэкране рядом с Гори Майо.

– Это вы! – изумленно прошептал он, пробираясь мимо моих коленей и усаживаясь в кресло рядом со мной, но вскоре поменялся местами со своей спутницей, когда оказалось, что голова и плечи сидящего впереди мужчины загораживают ей сцену.

Миссис Камерон – кто же еще? – была красива по всем стандартам, особенно по сравнению с такой бледной блондинкой, как я сама. Ее волосы цвета воронова крыла были волнистыми и блестящими, открытое платье с тонкими плетеными бретельками демонстрировало загар, по-видимому средиземноморский. Я вдруг вспомнила о Рут. Теперь с уверенностью можно сделать вывод, что ей лучше, но спросить все же нужно. Но не так скоро, иначе это будет истолковано как попытка завязать разговор. Я решительно углубилась в свою программку.

Всю первую половину действия Колин оживленно перешептывался с женой, причем ее ладонь покоилась на его руке. В перерыве детишки отправились за мороженым, и каждый, кто протискивался мимо Камерона, получал от него приветливую улыбку. Вскоре он и сам ушел, а после недолгого отсутствия вернулся с двумя вафельными трубочками. Когда они с аппетитом принялись уплетать их, он вдруг взглянул на меня:

– Извините, я не понял: вы одна?

– Вообще-то нет, – буркнула я и вновь углубилась в чтение программки. Шепот его жены: «А теперь ты куда?» – заставил меня поднять глаза. Он вновь куда-то ускользнул.

Лампы начали медленно тускнеть, когда Камерон вернулся, неся три стакана лимонада.

– Это опять я, – покаянно шепнул он жене, пробираясь к своему месту, и наклонился ко мне: – Держите. Один стакан для вас.

Занавес уже поднялся, началось шоу, и с заднего ряда раздались недовольные голоса.

– Дорогой, сядь! – Миссис Камерон настойчиво дернула его за рукав. Чтобы ускорить дело, она передвинулась на другое кресло. Колин понял намек и смиренно опустился рядом со мной.

Звезды шоу принялись развлекать нас песнями, из которых я практически ни одной не знала. Мой сосед же, напротив, знал их все и с воодушевлением подпевал, но тихо, как тогда, в самолете. «Надо же, – мысленно усмехнулась я, – какое странное совпадение: он пришел именно в этот день, на этот спектакль, сел в том же ряду и наслаждается зрелищем». Но после очередной песни Камерон вдруг дважды широко зевнул.

– Усыпляет, – услышала я, как он шепчет жене, закрывая глаза, – и нога побаливает.

«Теперь или никогда», – решила я.

– Мистер Камерон, я хотела спросить вас…

– Подождите, сейчас моя очередь. Я хочу спросить, как вас зовут.

– Белл, – прошептала я, улыбаясь. – Дебора Белл.

– Дебр-ра, – тихо повторил он, заставив мое имя звучать на шотландский манер, как плеск ручейка о камни. Никто никогда еще так не произносил его.

– Как дела? – задал он следующий вопрос.

– Теперь моя очередь, – парировала я. – Но я хотела спросить не о вас, а о вашей маленькой дочке. Надеюсь… э-э…

– Ей гораздо лучше, – выручил он меня, – спасибо. Завтра мы забираем се из больницы.

– О, я так рада…

Больше говорить было не о чем. Занавес упал, и мы запоздало поднялись.

– Сюда, дорогой, здесь свободнее. – Миссис Камерон проворно направилась налево.

Муж последовал было за ней, но вдруг оглянулся.

– Еще раз спасибо за ваш добрый интерес к Анни, – сказал он с улыбкой героя-любовника и, только я задумалась, какого черта он назвал ее «Анни», если в журнале было написано «Рут», добавил: – Вы вроде сказали, что пришли сюда не одна? Может, вас подвезти куда-то?

– Нет, спасибо. Я действительно не одна. – Это прозвучало глупо – ведь было очевидно, что я в полном одиночестве. Пришлось чистосердечно во всем признаться.

Колин Камерон расхохотался:

– Надо же, я только что мог увидеть Адама! Ладно, держитесь за меня, пока мы не убедимся, что он где-то рядом. Мегги! – Он тронул жену за руку. – Это мой друг, Дебора Белл. Мы познакомились в самолете.

– Как поживаете, миссис Камерон? – пробормотала я.

Адам стоял в фойе, в самой толкучке, и выглядел очень недовольным. Его лицо вытянулось, когда он увидел моих спутников, но Колин Камерон, вопреки моим опасениям, тепло пожал ему руку.

– Привет, рад тебя видеть. Мы встретили Дебру в зале. Ты, конечно, знаком с Мегги?

Я обрадовалась, увидев, что Адаму удалось улыбнуться – ради Магды Камерон он сумел себя пересилить.

– Да, конечно, только это было очень давно.

– Жаль, что так получилось со спектаклем. Мисс Белл нам рассказала, – посочувствовала Магда. – Ну да ничего, сходите на русскую пьесу в следующий раз.

– Вряд ли, завтра я возвращаюсь к себе, – добродушно ответил Адам. – Не беспокойся.

Приятные изменения! Я с трудом верила, что это был тот же самый человек. Но в следующий момент удивилась еще больше: Колин Камерон предложил нам всем вместе где-нибудь поужинать.

На улице он пошел рядом со мной, Адам составил пару Мегги. Мы шагали по Стренд, эта улица вечером казалась еще более роскошной, теплый воздух ласкал лицо и плечи. Мой взгляд блуждал по знакомым местам, залитым лунным светом. Как ни странно, спутник, казалось, прочел мои мысли.

– Может быть, немного прогуляемся? – спросил он и, не дожидаясь ответа, крикнул жене и Адаму: – Эй, двигайте вперед и заказывайте, а мы немного пройдемся!

Щекотливое положение, в котором я оказалась, выбило у меня из головы все мысли об окружающей красоте. «Не обольщайся, Деб, – одернула я себя, – у тебя никогда не будет такой сногсшибательной внешности, как у Мегги Камерон. Если бы даже Колин был одинок, он ни за что не пригласил бы тебя на прогулку. Но, будучи женатым на таком сокровище, он, разумеется, может себе позволить быть вежливым и с тобой».

– Надеюсь, вы не собираетесь провести все лето в городе? – произнес Колин Камерон в этот момент. – Куда-нибудь поедете?

Он одобрительно выслушал все, что я поведала ему о Торкомбе, и сказал, что у моей мамы счастливая судьба. Пришлось признаться, что в роли судьбы на этот раз выступил Адам.

– Ну да, – рассеянно кивнул Колин и продолжил: – Я тоже буду в Сикоуве. Если захотите получить билеты на концерт, только дайте мне знать.

Я вздрогнула. Если Камерон действительно думает, что после сегодняшнего вечера я смогу убедить Адама сходить на приморское шоу, он сильно ошибается. Кроме того, Сикоув милях в восьмидесяти от Торкомба.

– Это очень мило с вашей стороны, – пробормотала я, – но, боюсь, у меня просто не будет на это времени. – И я рассказала ему о коттедже Адама и о том, с каким нетерпением жду возможности взяться за дело.

– Коттедж Адама? – К моему изумлению, в его тоне теперь не было ни легкости, ни спокойствия. – Где он находится?

– Где-то в Торкомбе, – беспечно ответила я. – А что?

– Я думал, Адам давно от него избавился.

– Он передумал.

– А что вы вообще знаете о коттеджах? – Колин Камерон смотрел прямо перед собой в ночь, в сторону узкого, как коробка детских кубиков, дома, залитого слепящим глаза изумрудным светом.

Мой собственный взгляд был устремлен на набережную Виктории, на спирали решеток и кружевное отражение в воде золотой верхушки здания «Шелл», как будто взмывающего в космос. Я чувствовала себя менее скованно, когда говорила о работе и своей профессии, предназначение которой – делать дом уютным и приятным для его обитателей, поэтому продолжала и продолжала рассказывать Колину о том, чему меня научили, – как сделать семью счастливой, как заботиться о маленьких детях, – и о том, что было особенно близко моему сердцу, – о взаимоотношениях людей внутри семьи и вне ее.

Алан, часто в прошлом выслушивавший мои излияния, привык обрывать их шумными аплодисментами. Колин Камерон не перебил ни разу и, когда я смущенно замолчала, сказал с удивительной теплотой:

– Я нахожу все это ужасно интересным, и мне хотелось бы продолжить когда-нибудь этот разговор. Даже не подозревал, что чему-то подобному учат в школах.

– Ну, это совсем новый курс, – начала объяснять я, и тут он перебил меня в первый раз:

– Мне кажется, Адаму повезло.

Я была готова отшутиться, когда вдруг поняла, что он говорит серьезно.

– Что вы имеете в виду, мистер Камерон? – растерянно спросила я.

– Извините, Дебра. – Его лицо выглядело озадаченным, кривая усмешка – неуверенной. – Я сам пока еще не знаю. Идемте?

За ужином я довольно много общалась с Магдой Камерон. Она спросила, понравился ли мне главный герой шоу, который оказался другом Колина. Я в ответ, смущенная собственной неискренностью, забормотала какие-то глупые комплименты в его адрес, и Мегги рассмеялась:

– Все понятно, вы не любите легкую музыку. Я, честно признаться, тоже ее не жалую, но у нас была такая тяжелая неделя, что мы решили дать себе передышку. Болезнь Рут – (она назвала ее Рут!) – была таинственной. Мне кажется, врачи и сами не знают точно, что это за вирус. Говорят, какой-то редкий. Она заболела в то самое утро, когда мы собирались отправиться в Лайм-Реджис.

Колин, как она объяснила, договорился, что они остановятся там, пока у него будут гастроли в Сикоуве, потому что на машине до курортного городка рукой подать.

– А он так сильно скучает по детям, когда уезжает, – закончила Магда.

– И о чем же ты говорила с Человеком-в-килте? – спросил Адам по дороге домой.

– Ну, если это тебе так интересно, я изложила ему краткий курс того, чему меня учили четыре года, плюс несколько подробностей о твоем коттедже.

– О, черт, Деб! Зачем? Какое ему до этого дело?

Слова Адама прозвучали так яростно и резко, что я с изумлением уставилась на него.

– Дело? – растерянно повторила я. – Конечно, это не его дело. И вряд ли он сам думает иначе.

– Ошибаешься!

– Да неужели? – Я тоже начала испытывать раздражение. – У Колина Камерона достаточно собственных проблем. И то, что он был достаточно вежлив, чтобы угостить нас ужином, еще не значит, что наши с ним пути снова пересекутся! – «Лучше держать при себе его приглашение в Сикоув», – благоразумно решила я для себя.

– Я бы не стал держать на это пари. – Серые глаза смотрели уже не с яростью, а с нежностью и тревогой, этот взгляд всегда заставлял мое сердце замирать. – Думаю, ты ему понравилась!

– Адам, ты с ума сошел!

– Он умеет очаровывать женщин. И демонстрирует свое мастерство уже не в первый раз. Знаю, ты думаешь, я не имею права так говорить о старом друге, но я слишком хорошо его знаю. Нет, он не хуже других. Он даже однажды оказал мне очень хорошую услугу, и этого я ему не забуду. Но… он не такой, как мы, Деб. Пойми это. Я бы не хотел, чтобы моя сестра или кто-то… кого я люблю, связался с ним. А теперь давай, скажи мне, что я негодяй!

«Все, что угодно, но только не это», – подумала я, задетая за живое. Адам говорил смущающе, невнятно, но честно, а я ценю искренность. И он беспокоился обо мне.

– Адам, я не поддамся его чарам! Могу тебя заверить, что у Колина Камерона на мой счет нет никаких мыслей, а у меня на его счет – и того меньше.

Глава 3

Машина мчалась, оставляя позади небольшие городки и деревеньки с цветущими садами. Мистер Ли объяснил мне, как проехать, минуя оживленные трассы, и мы прекрасно провели время в дороге. В середине дня мама воскликнула:

– О, посмотри, Деб, мы уже в Девоне!

«Графство Девон» – гласил ярко раскрашенный указатель на обочине, и за ним, как будто доказывая это, появились вересковые луга. В Хонитоне мы сделали перерыв на ленч и впервые отведали знаменитую местную запеканку с кремом. Затем вновь тронулись в путь на Доулиш.

На зеленых склонах бурыми пятнами виднелись вспаханные поля. Сады пестрели фиолетовыми и голубыми гортензиями, разноцветными гвоздиками и розами. Последняя миля шла на подъем. Вокруг горбились холмы, покрытые вереском, по правую руку в небо возносились голые вершины скал. Впереди показалась эмблема Дартмурского национального парка, и за ней – открытые ворота поместья, на территории которого стоял отель «Тор-Рок». Серое каменное здание в окружении сосен соседствовало с вересковыми пустошами. Послеполуденное солнце ярко освещало теннисные лужайки и вспыхивало на металлических фигурках охотника и гончей па флюгере.

Внутри отель впечатлял высокими потолками, занавесками с орхидеями и прекрасными лестницами из старого дуба. Моя комната выходила окнами на теннисный корт, живую изгородь и загоны для пони. Ожидание счастья – чувство, которого я уже давно не испытывала, – вдруг наполнило меня. Я приняла душ, переоделась в новое платье, одно из тех, что сшила сама, – оно было из рельефной набивной ткани с оттенками песочного, оливкового и медного цветов.

Спускаясь вниз к ужину, я остановилась на лестнице, чтобы насладиться интерьером отеля: просторные залы, переходящие один в другой, мягкие тона бирюзового и красного. На стенах фойе висели несколько поразительных фотографий местности, и здесь же стояла витрина, демонстрировавшая отрез твидовой ткани. Двое юнцов вели на поводке длинношерстную золотистую таксу, издали похожую на персидскую кошку, пробежала девушка в теннисном белом костюме, вертя в руках ракетку… Наблюдая за ними, я чуть не проглядела главного! Темноволосая женщина в коротком платье в полоску, стоявшая ко мне спиной, разговаривала с высоким мужчиной в темно-синем костюме.

– Я обязательно загляну к тебе, Адам. Я и сама в этом сильно заинтересована. – Она направилась к выходу в парк.

– А теперь, Дебора Белл, ты можешь спуститься, – произнес Адам так громко, что я вздрогнула, – и сделать что-нибудь полезное.

– Это была миссис Камерон, – выдохнула я, оказавшись на последней ступеньке.

– Спасибо, я это и сам знаю, – насмешливо ответил Адам.

– Она… остановилась здесь?

– Да, – спокойно ответил он. – Она и близнецы. Зарегистрировались сразу после ленча.

Он добавил, что его друг, Роджер Росс, получил вчера вечером особое указание из своего главного офиса, после чего «скакал, как ошпаренный кот», пытаясь перераспределить комнаты. Камеронам предоставили один из лучших люксов отеля; продолжительность их пребывания здесь пока не известна.

– Магда, конечно, будет здесь смертельно скучать, – закончил Адам. – Но зато нашему сотрудничеству ничто не помешает.

– Сотрудничеству? – с любопытством переспросила я.

– У нее свой бизнес – маленький, но очень дорогой бутик модной одежды и аксессуаров. Вот почему, как ты, вероятно, слышала, она сказала, что ей очень хочется посмотреть на мой магазинчик. – Адам замолчал и таинственно посмотрел на меня. – Я говорил тебе, что он тоже приедет?

– Ты имеешь в виду, что он тоже будет жить здесь? – пролепетала я.

– Моя дорогая девочка, – раздраженно проворчал Адам, открывая витрину, – ты что, забыла? Он собирается осчастливить своим присутствием Торкомб в воскресенье, когда нет спектаклей. Подержи это. – Он бросил отрез твида мне в руки.

– Ты знал, что Камероны сюда приезжают?

– Нет, не знал, пока не приехал сюда вот с этим. – Он показал новый образец твида. – Сначала я встретил Роджера, а затем Магду.

Видимо, решила я, отель в Лайм-Реджис не стал долго держать зарезервированные места, и Колину пришлось искать что-то другое, пусть подальше от Сикоува, но здесь он все равно сможет хоть изредка видеть своих детей.

– Как я поняла, ты не хочешь, чтобы я говорила с ним о коттедже? Это, разумеется, на тот случай, если я вообще буду с ним говорить… – неловко начала я.

Адам казался смущенным.

– Я просто не хочу никаких неожиданностей. И не хочу ссориться с ним. Не нужно, чтобы он заподозрил… э-э… что мы его не жалуем.

В этот момент в холл вышла мама:

– Адам, какой приятный сюрприз! Как ты смотришь на то, чтобы с нами поужинать?

– Если пригласите. – Адам отвесил ей элегантный поклон.

Ужин оказался превосходным. Мы с мамой ели цыпленка, запеченного с овощами по-бургундски, Адам – тушеную свинину с сырным соусом, которая выглядела и пахла восхитительно. Подали десерт: клубничный мусс для мамы и кофейное мороженое для меня. Адам предпочел яблоко и виноград.

– Что ты планируешь на будущее, Деб? – вежливо поинтересовался он.

– Не думаю, что у нее уже есть какие-то планы, – вставила мама. – По крайней мере такие, которые нельзя было бы немного изменить.

– Изменить? – удивленно переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

Спокойная улыбка тронула губы Адама.

– Только то, что ты не должна оставаться в Лондоне, – поспешно сказала мама. – Ты можешь отправиться в любое место, где требуются учителя домоводства.

– Я сделал вывод, что планы у тебя все-таки есть, – не отступался Адам. – Может, поделишься?

– Да они вовсе не секретные, – улыбнулась я. – Хочу преподавать в лондонском колледже. Во-первых, потому, что смогу приглядывать за мамой, и, во-вторых, чтобы иметь возможность через несколько лет получить степень бакалавра педагогических наук. – И принялась рассказывать, что для этого нужно сделать.

Адам слушал серьезно, мама – беспокойно ерзая. Она, должно быть, часто размышляла над вопросом, почему судьба подкинула ей такую заумную дочь, как я. Вскоре, как-то неубедительно зевнув, она заявила, что ей стоит пораньше лечь спать.

– Только не позволяйте мне испортить вам вечер своим уходом! – подмигнула она и удалилась.

– К сожалению, Деб, я тоже должен идти. У меня по-прежнему есть свой церковный хор, и сегодня вечером у нас репетиция. Скоро концерт.

– Хор? – оживилась я.

– О, ничего особенного! Мадригалы, вокализы для трех голосов. Мы пользуемся церковным залом в Литоне. – Адам задумчиво посмотрел на меня.

Но мои ожидания не сбылись. Кто-то позвал его по имени, и к нам подбежала женщина примерно маминых лет. Выглядела она встревоженной.

– О, Адам, я надеялась, что ты еще здесь! Ты не знаешь, куда ушла миссис Камерон?

– Магда? – удивленно уставился па нее Адам. – Разве она не наверху?

– Нет. Она спросила, не смогу ли я приглядеть за детьми…

Теперь я ее узнала. Это была жена управляющего.

– Я согласилась. Но… – Миссис Росс сделала паузу, чтобы восстановить дыхание.

– Таковы все Камероны, – покачал головой Адам. – И что они теперь делают? Поджигают усадьбу?

– Их просто нет в комнате! Они лежали в кроватях и вдруг пропали. О, Адам, ты не думаешь…

Не знаю, как Адам, но я именно так и думала. Мое воображение уже рисовало заголовки газет: «Йен и Рут Камерон, шестилетние близнецы, дети певца Колина Камерона, похищены вчера вечером из отеля в Девоне».

– Ты смотрела в туалетах? Все свободные? А стенные шкафы с бельем? Кладовая? Ты искала там, где их не должно быть в принципе? Потому что именно там ты и найдешь их, Дот. Поверь мне на слово. Это вовсе не киднеппинг, а веселая игра, – спокойно заявил Адам.

Несмотря на это, он отложил репетицию хора, и мы все бросились на поиски. Получив подкрепление в лице большей части персонала отеля, бегали вверх и вниз, обыскали туалеты, ванные комнаты и кухню и, наконец, сильно встревоженные, поспешили в парк.

Подгоняемая отчаянием, я промчалась по ступенькам террасы и бросилась к теннисным кортам и лужайке для игры в гольф.

– Йен! Рут! Где вы?

Звук был очень тихим и быстро замер, но мне показалось, что это было отчетливое «Ш-ш-ш!», по-детски возбужденное. И в тот же момент я оказалась у бассейна. Он находился в самом дальнем темном углу парка.

– Йен! Рут! – вновь крикнула я.

На этот раз звук не повторился, зато из-за облаков выглянула луна, как будто нарочно выбрала момент, чтобы протянуть мне руку помощи. Поток ее серебристых лучей выхватил из темноты ступеньки, каменный край бассейна, воду, и я впервые увидела детей Колина Камерона такими, как создал их сам Господь Бог. Оба худенькие и загорелые, с темноволосыми, коротко стриженными головами и огромными глазами цвета бархатисто-черных анютиных глазок. Будь они в пижамах, я бы ни за что не угадала, кто из них мальчик, а кто девочка, которая на прошлой неделе чуть не умерла, а теперь стояла по колено в холодной воде. Слава богу, что воду в бассейне спустили до уровня «лягушатника».

Дети смотрели на меня, как две водяные нимфы.

– Мы не сделали ничего плохого! – возмущенно начал мальчик. – Мы пришли сюда сами.

– Цветы жизни! – тихо заметил Адам, вытирая полотенцем голову Рут.

Четверть часа назад, одним взглядом оценив ситуацию, он сурово приказал: «Выйти!» – и два малыша тут же шагнули на ступеньки. Адам схватил одного, я – второго. Мой извивался, как угорь, и был холодным, как рыба, выловленная из воды. Это оказался Йен. Я злилась на свою добычу, была уверена, что это и есть зачинщик всего происходящего. Да и выглядел он достаточно взрослым, чтобы понимать: его сестра недавно перенесла тяжелую болезнь. Но с первым трепетом худенького тельца, с первым взглядом на меня этих темных бархатных глаз, я почувствовала непреодолимое желание прижать его крепче к себе. Мой белый кардиган мало чем мог помочь, но и это лучше, чем ничего. Я накинула его мальчику на плечи и принялась согревать ледяные пальчики своим дыханием.

– Мне ни капли не холодно, – заявил он, стуча зубами. – Мне это понравилось.

– Да, я уверена, мамочка позволит тебе прийти сюда еще раз завтра утром, – успокоила я его.

Это оптимистическое заявление было воспринято молча, «анютины глазки» одарили меня смущенным и серьезным взглядом.

– Теперь потеплее? – спросила я, и с достоинством шестилетнего человека Йен Камерон ответил мне:

– Да, спасибо.

Мы доставили детей в отель. Для Рут, завернутой в темно-синий шерстяной свитер Адама и свернувшейся калачиком на его руках, прогулка была роскошной. Йен же, которого я не отважилась взять на руки, трусил мелкими шажками в моем кардигане и в своих сандалиях впереди, как главный в нашей процессии.

– Зачем одеваться для купания? – с искренним удивлением сказал он, когда я оглядывала край бассейна в поисках какой-нибудь одежды. – Мой папа тоже никогда не одевается, когда я с ним хожу плавать.

Я закашлялась.

– Что будем делать теперь? – невозмутимо спросил Адам.

Я предоставила решать ему. Проворчав, что персоналу отеля и Дот больше делать нечего, как детей купать, он остался со мной. Мы вчетвером втиснулись в ванную комнату и усадили «преступников» в исходящую паром ванну, сразу обоих – она была очень большой. Потом вытерли их насухо. Мы почти закончили, когда Адам вдруг произнес ту поговорку о цветах жизни. Звучала она тоже неубедительно. Его руки с длинными пальцами были очень нежны с тугими, коротко подстриженными кудряшками Рут, и, когда купание закончилось, ни у кого не осталось сомнений, кто понесет ее в постель. Йен, такой милый в голубой полосатой пижамке, вновь шел впереди, засыпая на ходу.

Рут позволила Адаму уложить ее в постель и подоткнуть со всех сторон одеяло. Йен залезал в кровать сам, как щенок, – с пыхтением, попкой вверх.

– А теперь рассказывайте, как вам удалось сбежать из этой комнаты, – потребовала я объяснений.

– У нас же лестница есть! – фыркнул мальчик, указав на окно, за которым виднелся край пожарной лестницы. – Супер! По ней и на крышу можно забраться!

Когда мы вышли и я закрыла дверь детской спальни, Адам вытер пот со лба.

– Уф-ф! Ты рада, что у тебя нет детей?

– Они спустились по пожарной лестнице! – Я не могла удержаться, чтобы не представить себе пугающую картину. Спуск был довольно долгим и очень крутым, а я сама всегда чувствовала к высоте отвращение. – Один неверный шаг, и они могли погибнуть!

– И это только начало! – усмехнулся Адам. – В следующий раз они подожгут отель, точно тебе говорю.

Это была шутка, но я поежилась.

– В любом случае ты взял себе самого легкого! – поддела я его.

– Да они же одинаковые, – возмутился Адам, – только Рут – умница, а Йен – провокатор.

Он резко остановился, и тень пробежала по его лицу, когда я необдуманно заметила:

– Рут ужасно похожа на мать.

У Магды Камерон были такие же темные глаза и жесткие волнистые волосы. «Интересно, – задумалась я, – не разочарована ли она, что ни один из близнецов не унаследовал небесно-синих глаз отца?» Очнувшись от размышлений, я обнаружила, что пристальный взгляд Адама остановился на мне.

– Да, – тихо сказал он, – она очень похожа на мать.

И я вспомнила, как нежно он нес девочку…

В свое первое утро в Торкомбе я проснулась рано и тут же услышала ржание пони на вершине холма. Так начался мой роман с Дартмуром, и с каждым проходящим днем я теряла на его просторах частицу своего сердца. Исключение составлял коттедж Адама – тесный, грязный и запущенный, этот дом так и не смог тронуть мою душу.

– Знаешь, что ты должен с ним сделать, Адам? Расширить. Иначе вся эта земля пропадет впустую.

– Не хватит денег, – вздохнул Адам.

На это я заметила, что расходы не обязательно окажутся непомерно высокими, к тому же он может взять небольшую ссуду в банке.

– Ага, и получу ее только к следующему Рождеству, да и то, если повезет, – недовольно буркнул Адам.

Мы вновь прошлись по коттеджу. Да, покраска, оклейка обоями и правильная меблировка сделали бы с ним поразительное превращение, даже если бы окна остались прежними, со скользящими рамами, а кухня – маленькой. На стенах гостиной виднелись сырые пятна, и вот это было уже серьезно.

– Самое главное – выскоблить стены и зашпаклевать трещины, – подытожила я. – Так что чем скорее я начну, тем лучше. У тебя есть запасной ключ?

– Да, конечно. – Адам вложил мне его в руку. – Только давай договоримся, милая: черной работой займусь я.

Я напомнила, что у него есть свой бизнес, которым ему и следует заниматься. А я – вольная птица, и, если мне придется ждать, когда он выкроит время для того, чтобы собственноручно заняться ремонтом, коттедж останется таким же, как прежде, а мы с мамой окажемся уже на дороге к дому. В конце концов Адам это тоже понял и сдался.

– Ну что ж, – вздохнул он, – тогда в течение нескольких дней я здесь вообще не покажусь.

Среду и четверг мне пришлось провести, обрабатывая наждачной бумагой стены и заделывая щели. В пятницу, поскольку у мамы был выходной, я не пошла в коттедж. Взяла машину и отправилась с ней сначала в Дрюстейтон, к построенному триста лет назад мосту Фингл, затем по вересковым пустошам к Принстауну. Ни с чем не сравнимое удовольствие – ехать в тумане с включенными фарами. Мы вернулись домой через торговый городок, расположенный в двух милях от Торкомба, где у Адама был магазин. Проезжая по узким улочкам, я искала развилку на Торки и Эксетер, когда мама вдруг воскликнула:

– Стоп, Деб! Вот он!

Я конечно же знаю, что нельзя останавливать машину, если поблизости нет знака, разрешающего парковку, и всегда ищу в таких случаях указатель, а если и допускаю при вождении ошибки, то уж точно не из-за безответственности. Но сейчас я сделала именно то, что она и сказала, – остановилась. Слава богу, никто не ехал следом.

Здание было черно-белым, с качающейся вывеской: «Баллестай». Очень аккуратный и приятный магазинчик. В витринах выставлен твид таких ярких цветов, что у меня перехватило дыхание. Кроваво-оранжевые, золотистые, ярко-красные, коричневые, лимонные с оттенками зеленого отрезы были разложены умелой рукой. Пятница во всех отношениях – день деловой, и продолжительное отсутствие Адама во время моих трудовых будней можно было объяснить только срочной и напряженной работой, значит, он должен быть здесь и лучше ему не мешать. Но, вопреки моим протестам, мама уже открывала дверцу машины. В магазине, однако, молоденькая продавщица лишь покачала головой в ответ на мой вопрос:

– Сожалею, но мистера Баллестая не было здесь с понедельника.

– Где же он? – спросила мама и как-то странно посмотрела на меня. – Ты говорила, что Адам не был в коттедже со вторника. Интересно… – Она помолчала и добавила: – Миссис Камерон тоже давно не видно в отеле…

И это была правда. Я почти уверила себя, что Рут и Йен мне приснились, но предположить, что есть какая-то связь между Адамом и Магдой Камерон?.. Я уставилась на мать во все глаза.

– Я ничего такого не имею в виду, – поспешно сказала она и смущенно добавила: – Знаю, дорогая, ты думаешь, я сошла с ума, но у меня всего одна дочь, и я хочу, чтобы она была самой счастливой девочкой в мире. Тебе ведь нравится Адам?

– Да, мы с ним добрые друзья, – уклончиво пробормотала я.

– Тогда не показывайся ему на глаза в рабочей одежде.

– Ну, видишь ли, я приехала сюда работать в его коттедже, – решительно напомнила я ей. – И не думаю, что он будет высказывать недовольство по поводу моей одежды.