Текст книги "Семья и развитие личности. Мать и дитя"

Автор книги: Дональд Винникотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Расскажи мне о доме. – закрывая глаза и откидываясь на грудь Амита, сказала я.

– О, он большой и очень светлый. Огромные окна, на подоконниках много цветов, за которыми ты будешь ухаживать. Каждая комната выполнена со вкусом, тем же дизайнером, что отделывал старую квартиру. Тебе обязательно понравится, я уверен в этом. Кстати, дом находится в двадцати минутах от города, там почти никого нет, лишь две семьи живут рядом. Помнишь, ты об этом мечтала. – я помнила, но это было до того, как Амит едва не убил меня. Почему в тот раз я выжила? Потому что меня вовремя спас Тони, если бы я жила так далеко – то не сидела сейчас в ванной, а была развеяна по ветру. Да, я верила Амиту, но опасения все же были, ведь я была знакома с его диагнозом. Оно чередуется с ремиссиями и обострениями… нет гарантии, что он полностью здоров как говорил. Стоит ли это того? Мне хотелось возразить и отказаться, но я не хотела расстраивать его. Не подав вида, что меня что-то беспокоит – я с улыбкой прошептала:

– О, это прекрасно…

Глава 21

На следующий день, рано утром, мы с Амитом отправились в Юджин. Ехали на такси. Путь был неблизкий, поэтому Амит все время поторапливал таксиста ехать быстрей, обещая удвоить конечную сумму поездки. К вечеру мы все-таки добрались. Тони и Нарин должны быть уже далеко отсюда. Я верила, что мое послание дошло до мужа и он сможет увести Нарин подальше от нас. Да, я сказала Амиту, что заберу дочку, но я не могла рисковать ею. Решив дать Амиту второй шанс, я все еще помнила о рисках. Если мне суждено пострадать, то пусть хотя бы с Нарин все будет в порядке. Я безумно ее любила, мне трудно было расставаться, но Амит не отпустит меня, а жить в постоянном страхе, в бегах и таскать за собой дочку – не выход. Только отпустив Нарин, я смогу обеспечить ей безопасное спокойное будущее.

– Вот, значит, где ты жила все это время… – критично осмотрев наш домик, сказал Амит.

– Да, – кивнула я, озабочено глядя в сторону дома. Свет горел в окнах, сердце быстро забилось в груди. Почему они дома? Паника накатила, но я не подала виду. – Но ты об этом знал. – добавила мрачно, вспоминая принесенные им продукты к двери дома. – Посиди тут, я скоро. – бросив мимолетный взгляд на Амита, я захлопнула дверь автомобиля, медленно бредя в сторону дома. Руки дрожали, а сердце обещало вырваться из груди, так сильно я волновалась… Положив руку на ручку двери, я толкнула ее в надежде, что Тони просто забыл выключить свет, торопясь скрыться вместе с Нарин. Но она оказалась не заперта. Почти сразу я услышала топот маленьких ножек, все ближе и ближе приближающихся ко мне. На встречу мне бежала Нарин, счастливая и радостная от моего приезда. Позади нее, радуясь моему возвращению, стоял Энтони. В другой момент я была бы счастлива видеть родные лица, но не сейчас. В тот момент я испытала панический ужас, едва сдерживаемый. Что делать дальше? К встрече с ними я совсем была не готова. Теперь я должна была исполнить то, что обещала Амиту – забрать нашу дочь, иначе он сделает это сам, но в этом случае, боюсь, кто-то может пострадать. Другого выхода не было. Я должна быть жестокой с человеком, которому обязана жизнью, от которого видела только добро. Но так будет лучше для него, я помнила на что способна ревность Амита и не хотела рисковать Тони.

– Тони, что вы здесь делаете? – обреченно спросила я, называя его настоящим именем.

– Мы вернулись домой. Что с тобой? На тебе лица нет. Беатрис…

– Нет, я не Беатрис... Я Анетта. Прости меня, Тони, прости… – я стала плакать, не видя ничего что происходило перед моими глазами. Мне было стыдно смотреть в его любящие глаза. Я собиралась предать его, бросить, растоптать, ответить злом на его доброту…

– Что не так? – он подбежал ко мне, прижал к себе, желая успокоить. Я быстро отстранилась от него, боясь, что Амит может нас увидеть.

– Послание… Ты получил его от Рейчел? – шепотом спросила я, нервно озираясь.

– Нет. Она мне звонила, но мой телефон сел, и я не успел принять вызов. Что она должна была мне сказать?

– Теперь уже не важно…

– Мамочка! – дочка бросилась ко мне на шею.

– Привет, родная. – крепко обняв Нарин, я избегала взгляда Тони. – Милая, – с нежностью сказала я дочке. – мы уезжаем, собери, пожалуйста, свои любимые вещи и игрушки.

– Куда мы едем?

– Нас ждет необычайное путешествие, тебе понравится. – Девочка улыбнулась и побежала вверх по лестнице, предвкушая предстоящую поездку.

– Что все это значит, Беатрис? – с болью в голосе сказал Тони, в его глазах читалось потрясение.

– Тони, извини меня. Я собираюсь уйти от тебя. – пробормотала я неуверенно, пряча взгляд.

– Что??? Что ты собираешься сделать? – в его глазах растерянность, боль, а голос в конце слов дрогнул.

– Я ухожу от тебя и забираю Нарин. – пытаясь не разрыдаться, я набросила на себя маску уверенности.

– Но почему, Беатрис? Все ведь было хорошо! Он нашел тебя? Вот о каком послании ты говорила? – да, Тони умен, ко всему прочему, хорошо знал меня… ответ на свой вопрос он нашел в моих глазах. – Значит, тот ублюдок вернулся, и ты собираешься бросить меня ради него? Ты совсем полоумная? Он едва не убил тебя! И в следующий раз так и сделает! Как ты не понимаешь этого!!!

– Я верю, что он вылечился, Тони. – упрямо сказала я, после чего мягко добавила: – Я дала ему второй шанс. Тони, ты мне очень дорог, я хочу, чтобы ты понял меня и не осуждал.

– Ты совсем дура! – закричал он. – Если ты не думаешь о себе – подумай о Нарин! Он убьет ее, когда ему что-то не понравится.

– Нет, этого не будет! Я не позволю этому случиться.

– Ты можешь гарантировать это? – я замялась, конечно же, нет, но у меня не было выхода. Не было пути назад.

– Так вот, значит, как выглядит твой муж, Анетт. Знакомое лицо, почему я не удивлен? – повернув голову в сторону Амита, я застыла, выражение его глаз мне совсем не понравилось – оно было прежним…

– Если ты что-нибудь сделаешь с Нарин, я убью тебя!

– Остынь, парень! Я не причиню зла своему ребенку. – Амит взял себя в руки и его взгляд посветлел. Тони хотел что-то еще сказать, но Нарин стала спускаться вниз, таща за собой небольшую сумку.

– Я готова, мама.

– Умница, родная. Можем ехать.

– А папа поедет?

– Нет, милая, он останется здесь.

– А когда ты приедешь, папа? – ее щенячьи глазки обратили свой взор на Энтони.

– Так и собираешься молчать? – возмутился Тони, обращаясь ко мне. – Скажи правду ей или я сам скажу ее. – заорал он.

– Не надо… – шептала я одними губами.

– Не надо? А я считаю, что она должна знать. Если ты не собираешься говорить, я сделаю это сам! – я попыталась ему воспрепятствовать, но он отодвинул меня рукой и обратился к девочке. – Нарин, твоя мама забирает тебя у меня. Мы больше никогда не увидимся, теперь у тебя появится новый папа. – и он указал пальцем на Амита. В тот момент я готова была убить Тони за сказанные слова. Да, он сказал правду, но говорить ее ребенку очень жестоко. Я собиралась сказать ей как-нибудь помягче, деликатней, но не так прямо! Знаю, это все из-за злости, но в тот момент я была разочарована в Тони. Если ему плевать на меня, мог бы подумать о Нарин, которой причинил боль своими словами.

– Мне не нужен другой папа! Мне нужен только ты! – и она кинулась к Тони, обнимая его за ноги. Я зарыдала, понимая, что разбиваю сердце своему ребенку, разлучая ее с Тони. Нарин знала его как своего отца, она к нему привыкла, он был рядом всю ее жизнь. А кто Амит для нее? Никто! Дядя, которого она впервые увидела сегодня. Раньше он никогда не приходил к ней, не играл, не дарил игрушек, о нем она не знала ничего до сих пор – совершенно посторонний человек. И сейчас ей говорят, что он станет для нее отцом, а своего любимого папочку она больше никогда не увидит. Я представляла какую боль причиняю своей девочке, но не могла иначе.

Несмотря на злость, я увидела, как блеснули в глазах Тони слезы, он наклонился к Нарин и обнял ее. Тони стал ее гладить по спине и что-то шептать, ничего из сказанного мы не услышали.

– Милая, нам пора! – мягко позвала я дочку.

– Уходи!!! – закричала она. – Я останусь со своим папой! – выкрикнув злые слова, Нарин уткнулась Тони в колени. Конечно, я знала, что Нарин привязана к Тони больше, чем ко мне, но когда она не задумываясь выбрала его – то словно полоснула ножом по сердцу и я почувствовала, как больно заныло в груди. Я очень любила свое дитя и понимала, что ей будет лучше с Тони, чем со мной. Она всегда к нему тянулась, любила играть с ним и проводить время. Оставаясь дома с ней вдвоем – Нарин часто убегала к себе в комнату и играла там в куклы, лишь спускалась покушать и одарив звонким поцелуем в щеку – возвращалась к себе. Мы были чаще сами по себе и такой расклад меня всегда устраивал. А когда Тони возвращался домой она спускалась вниз и преданно ждала его у двери, с порога бросаясь к нему на шею. А потом весь вечер он проводил с ней, играя в игрушки, катая на спине, читая книжку на ночь и укладывая спать. Тони мог заменить ей всех, я – не могла заменить Тони. Поэтому я осознала, что готова оставить ее с ним, только бы сделать малышку счастливой. Я бы уговорила Амита поселиться где-нибудь неподалеку, чтобы навещать ее. Это было бы идеальным раскладом. Зная, что Нарин в безопасности – я была бы спокойна. Но одного взгляда на Амита было достаточно, чтобы понять: он не согласен с моими мыслями. Я должна забрать ее или это сделает он.

– Идем, Нарин, мы уходим! – строго сказала я, отрывая Нарин от Тони. Он не шевелился, не пытался перечить мне. Нарин рыдала… душа моя болела от ее плача. Ее «папочка» сквозь слезы, разрывало мое сердце на куски. Схватив Нарин одной рукой за талию, я потащила ее в машину. Она пыталась вырваться, брыкалась, дралась и кусалась, борясь за жизнь с Тони. Мне было больно и вместе с тем грустно, что меня она не любила так сильно.

Амит взял вещи малышки и последовал за нами. Он не говорил ни слова. Я не знала, что творилось в его душе, но на его лице на мгновение, я заметила ликование. Он добился своего, сделав несчастными нас. Я не хотела много думать об этом, вновь переживать, бороться, терзаться, выбор был сделан и поздно что-то менять.

Нарин была безутешна. Я пыталась ее успокоить, развеселить или как-то отвлечь, но все было безрезультатно. Она продолжала меня отталкивать, громко рыдать, надрывая связки до хрипоты. Амит молчал и казалось, слезы девочки его совсем не заботили и не трогали. Он был в своем мире, который был далеко от реальности и мне хотелось, наконец, вывести его из этого состояния.

– Ну, что, ты счастлив? – мне хотелось, чтобы вопрос звучал скучающе, но вместо этого я услышала явный упрек в своих словах.

– Ты же знаешь, что да. – его глаза смеялись, а пальцы погладили мою щеку. Претензии, упрёки, недовольство – все куда-то исчезло, оставив вместо себя зачарованность этим прекрасным созданием. На него невозможно злиться. К тому моменту малышка устала плакать и уснула, поэтому мы могли поговорить.

– Я же просила не входить в дом. Ты сделал это нарочно. – хотелось высказать все, но как обычно не смогла, не хотела лишний раз провоцировать.

– Это так, Анетт. Мне было очень любопытно увидеть того, кто трахал мою любимую все эти годы. – предложение было произнесено с улыбкой, но я знала, что скрывалось за ней.

– Увидел? И что тебе это дало?

– Многое.

– Например? – я догадывалась, что скорее всего он сделал неправильные выводы.

– Здесь все просто… В прошлый раз, между вами действительно что-то было. Ты строила из себя «невинность», заставила чувствовать меня чудовищем, вспомнить о совести. Ты обманывала меня с ним. – это называлось «как в воду глядела».

– Нет! – почти истерически закричала я. – Все не так!

Амит делал вид, что происходящее его совсем не волновало, но я-то знала какое негодование царило в его душе. Да, Амит умел быть невозмутимым, когда надо, он прекрасный актер и умеет маскировать свои чувства.

– Сейчас это не имеет значения, Анетт. – но я-то знаю, что для него имеет, меня не обманешь.

– Тони спас меня в ту ночь, я едва не умерла… Он и его мама навещали меня. А потом я узнала, что беременна… нужно было принять решение. Тони любил меня, я согласилась создать с ним семью. Но это было ради ребенка, я хотела дать ей счастливую семью. – Вспомнив все то, что он сделал для меня – мне стало очень больно за то, как я поступила с ним. Энтони не заслуживал этого. Он заслуживает счастья и хорошей жены, которая будет думать только о нем, а я… я его никогда не заслуживала.

– И как? Ты была счастлива? – было видно, как Амита задели мои слова, поэтому свой вопрос он произнес сквозь стиснутые зубы.

– Мне было спокойно. – коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности. Видимо своим коротким ответом, я порадовала Амита, потому как уголки его губ поднялись вверх.

– Ты любила его, Анетт?

– Нет, я любила только тебя, а Тони… ему я была благодарна. – Мне не хотелось врать ему. Хоть я и была благодарна Тони за все, но это была не любовь.

Вскоре мы подъехали к очень дорогому отелю, построенному еще в далекие годы прошлого столетия. Несмотря на старинный интерьер, здесь было все, что нужно для жизни в современном мире. Особенно меня восхитило огромное джакузи, в котором так хотелось расслабиться после долгого тяжелого дня.

Нарин спала, когда Амит принес ее в номер на руках. С ребенком на руках – Амит смотрелся великолепно, словно создан, чтобы быть отцом. Волна нежности накатила на меня, глядя на них. Уложив ее на кровать, Амит подошел ко мне, положив ладони мне на плечи.

– Не желаешь искупаться вместе со мной? – его голос соблазнял и обещал море наслаждения, но я вынуждена была отказаться.

– Извини, мне нужно быть рядом с Нарин, когда она проснется.

– Хорошо, если все же передумаешь, я жду тебя… – и поцеловав прядь моих волос, он отстранился.

Когда Амит уходил, я долго задумчиво смотрела ему в след, а когда взглянула на Нарин, то поняла, что девочка наблюдает за мной.

– Мам, мы не вернемся домой? – на глазах малышки навернулись слезы.

– Нет, милая. Мы полетим на самолете. Помнишь, ты так этого хотела?

– Помню, но сейчас больше всего, я хочу к папе. – я вздохнула.

– Понимаешь, дорогая, у взрослых случается, когда им приходится расстаться…

– Вы больше не любите друг друга? – наивно спросила она. Решив, что слишком трудно будет объяснить ей свои чувства, я коротко кивнула в ответ на ее слова.

– Да, милая.

– Теперь ты любишь этого дядю?

– Да, солнышко. И я хочу, чтобы ты называла его папой. – я понимала, что слишком тороплю события, но разговор так хорошо шел, что не стала откладывать на потом.

– Но он ведь не мой папа…

– Теперь, когда мы будем жить вместе... – но Нарин перебила меня.

– Я не хочу с ним жить.

– Малышка, ты скоро привыкнешь. Амит очень хороший, он любит тебя.

– Он ведь меня не знает…

– Он знает тебя очень давно. Еще с тех пор, как ты была совсем крохой.

– И он приходил ко мне?

– Конечно, ты его очень любила. – лживые слова легко срывались с моих губ. Я ничуть не сожалела об этом, ведь эта ложь была во благо.

– Правда? – с сомнением спросила она, на что я кивнула. – Странно, я совсем его не помню.

– Конечно, ты ведь была совсем малышкой.

– Мам, – спустя молчание, позвала Нарин. – Я к папе хочу…

– Дорогая…

– Я скучаю по нему... почему мы не можем жить все вместе? – и она вновь заплакала.

– Прости, моя дорогая. – и я крепко обняла малышку.

– Все грустите? – с улыбкой произнес Амит, выходя из ванной комнаты. Нарин делала вид, что Амит ее не интересует, но на самом деле, украдкой поглядывала в его сторону.

– Привет. Мы с тобой так и не познакомились. Меня зовут Амит, а тебя? – Нарин неуверенно взглянула на меня, потом на Амита и снова на меня.

– Нарин Александра Маурер. – представилась полным именем малышка.

– Александра? – он взглянул на меня, но обратился к Нарин. – Знаешь, так звали мою маму. – конечно, он догадался. Помню, Амит рассказывал, что внешне точная копия мамы. Когда я увидела, что Нарин очень похожа на Амита, решила назвать ее именем его мамы.

– А у тебя только одно имя? – удивилась она.

– Нет, у меня, как и у тебя, есть второе имя. Мы с тобой особенные. – он заговорщицки улыбнулся девочке.

– Мой папа тоже особенный! – что можно сказать? Так хорошо начавшийся диалог испортился одним язвительным замечанием ребенка.

– Хорошо, пусть так. – кивнул он с доброжелательной улыбкой.

– А ты, дядя, где живешь?

– В Англии.

– А когда собираешься туда обратно? – провокационно спросила она, намекая, что ему пора домой.

– Завтра, вместе с тобой и мамой. – невозмутимо ответил Амит. Да, выдержка у него хороша, годы терапии не прошли впустую.

– Все равно не буду с вами жить! Убегу к папе! – закричала Нарин, падая на кровать и громко рыдая.

Амит вышел из комнаты, оставив меня наедине с рыдающей дочкой. Спустя некоторое время Нарин успокоилась и стала смотреть какие-то мультики по телевизору. Сейчас все происходящее ее совершенно не заботило. Муха пролетит она и не заметит. Такое случалось, когда она не получала желаемое, путем своих истерик. Сегодня из нее не выбьешь и словечка, сама заснет, а завтра проснется как ни в чем не бывало.

– Я купил билеты на завтра. В 12:40 вылет.

– Вот как… – он взял меня за руки.

– скоро, Анетт, очень скоро, ты будешь моей.

– Я уже твоя…

– Не совсем... Осталось кое-что важное…

– Что именно?

– Твоя рука и мое имя. А еще пора попрощаться с Беатрис и вернуть Анетт.

Беатрис… какое странное чувство… она стала частью меня, этакая домохозяйка, которая каждый день ждет с работы мужа и воспитывает дочь.

– Хорошо, Амит. – проведя пальчиком по груди Амита, заигрывая, прошептала я. – Знаю, ты принял ванну, но не хочешь еще искупаться со мной?

– С превеликим удовольствием, Анетт. А как же Нарин?

– С ней будет все хорошо. До завтрашнего дня она не заговорит с нами. Такая уж наша дочь. – пожала плечами я.

У входа в ванную комнату Амит звонко хлопнул меня по ягодицам, а я захихикала, как шестнадцатилетняя девчонка. Да-а, он вновь сводил меня с ума. Ничто не способно это изменить.

В ванной мы разделись до гола. Словно впервые увидев его обнаженным, я стала гладить мускулистые руки, плечи и грудь. Чувствуя его кожей, я распалялась все мучительней от прикосновений к нему.

– Твоя грудь совсем не изменилась, малышка. Ты не кормила ей?

– Из-за стресса я лишилась этой возможности.

– Люблю ее! – порывисто, почти рыча, сказал Амит. Прижимая меня к стене, он прикоснулся губами к груди. С силой посасывая, кусая и облизывая, Амит ласкал меня руками. Цепляясь в удовольствии за его волосы, я тянула их в порыве страсти. Амиту это особенно нравилось. Судорожно сводя ноги вместе, я сдерживала громкие стоны. Амит упал на колени, раздвигая ладонью мои ноги… прикосновения языка к трепещущей плоти, унесли меня в небеса. Бессознательно из горла вырвался стон… вспоминая, что в комнате маленький ребенок, пообещала вести себя тише. Конвульсивно выгибаясь и кусая Амита за плечи, я заглушала громкие стоны, срывающиеся из моего горла. Дыхание участилось… пульс ускорился, бросило в жар: я была на вершине экстаза. Обмякшая, совсем без сил – упала на Амита, он улыбнулся, целуя мои губы. Взяв меня на руки, опустил в воду. Чувствуя горячее блаженство, я еще больше расслабилась. Амит погрузился в воду рядом со мной. Вновь его губы на моих губах. Посадив меня сверху, он вошел в меня, как нож в масло. Я задохнулась от блаженства, наполняющего меня изнутри. Началась бешенная скачка, вода плескалась и расплескивалась из джакузи. Полностью погруженные в свои чувства и ощущения – нас это не волновало. В блаженстве Амит закрыл глаза. Шепча мое имя, коснулся кончиком языка моей губы, сорвало голову, и я бросилась к его губам, пытаясь утолить жажду в поцелуе.

Наше дыхание, стоны – все смешалось в одно целое, неделимое. Утопая в потоке страсти и наслаждения, оргазм накрыл нас с головой. Целуя глаза, виски, щеки и губы, я испытывала благодарность за доставленное блаженство. Я была счастлива. Только с Амитом я испытывала такие чувства.

Понежившись в джакузи некоторое время, я вытерла насухо кожу тела. Следом за мной, поцеловав мою спину, поднялся и Амит.

– Боже, какая ты сладкая! Не могу от тебя оторваться.

– Пора выходить, мы и так добрый час здесь. – с улыбкой ответила я, касаясь его губами.

– Я с удовольствием заперся бы с тобой на целый день.

– Я и не сомневалась. – погладив его по щеке и поцеловав коротко в губы, я отметила про себя, как красивы его глаза, они вновь сияли, блаженно прикрытые. Расслабленные и полностью удовлетворённые, мы вышли из ванной.

Войдя в комнату, я увидела, что Нарин нигде нет. Телевизор включен, а постель пуста. В тот момент я испытала полнейший ужас от понимания, что моя малышка сбежала и сейчас совсем одна на темных ужасных улицах. За каждым углом ее могли поджидать опасности.

Наскоро одевшись, мы стали искать дочку по всему отелю, но ее нигде не было. Никто не видел, как она выходила. Посмотрев запись с камер наблюдения, мы убедились, что Нарин вышла на улицу.

– Амит, нужно разделиться.

– Нет! Не хочу потерять и тебя. Будем искать вдвоем. – Взявшись за руки, мы стали подходить к уличным магазинчикам, спрашивая о Нарин. Никто ее не видел. Мы поняли, что скорее всего она пошла в другую сторону. И тут меня осенило, она узнала улицу, где находился отель. Каждый день, когда Тони ездил на работу он проезжал его. Он часто брал Нарин с собой. Должно быть, она пошла к нему на работу.

– Я знаю, где она, Амит. – уверенно заявила я, таща его за руку.

– И где же?

– Она пошла на работу к Тони. Он работает неподалеку.

– Хоть что-то!

Пройдя несколько кварталов, мы все-таки пришли, но Нарин там не оказалось.

– Господи! Где же она? – заплакала я. – Надеюсь, с ней ничего не случилось. – уткнувшись в плечо любимого мужчины, еще сильней зарыдала я.

Где-то неподалеку раздался крик и плач, я сразу узнала кому принадлежит он. Не успела я сорваться с места, как Амит отпустил мою руку, бросаясь на помощь дочери. Когда я догнала его, увидела, что он стоит на коленях перед заплаканной Нарин. Утирая слезы с ее щек, он говорил ей что-то успокаивающее. Слушая его, всхлипывая, она кивала. Окинув взглядом пространство вокруг, я заметила, что неподалеку скулит и бьется в предсмертных конвульсиях пес. Должно быть собака напала на Нарин и Амит спас ее. Слава Богу, что мы оказались неподалеку.

– Нарин, как ты нас напугала! Ты в порядке? – не смотря в мою сторону, Нарин кивнула.

– У нее шок. Ей нужно в больницу, ее укусил пес. – увидев окровавленную ногу дочери, я забеспокоилась.

– Быстрей, Амит. Этот пес мог болеть бешенством. – взяв Нарин на руки, Амит поспешил к такси, припаркованному неподалеку.

В больнице Нарин сделали укол от бешенства, обработали рану на ноге, сделали перевязку и дав рекомендации по обработке раны отпустили домой.

На следующий день мы все-таки улетели в Англию. Хотя Нарин долго плакала, вскоре она смирилась со своей участью. Девочка была уверена, что Тони вскоре приедет навестить ее. Думаю, именно это он шептал ей на прощание.

Амит стал ее героем, спасшим от страшной и злой собаки. Она стала относиться к нему с нежностью, дружелюбием, как относилась к Тони. Вскоре она призналась, что ей очень повезло иметь двух замечательных пап. У всех только один папа, а у нее двое. Для нее это было что-то удивительное и замечательное. И хотя я была счастлива, что Нарин так быстро приняла Амита – мне было грустно за Тони, он был один, обиженный и сломленный. Как бы мне хотелось, чтобы все закончилось по-другому. Хотелось с ним поговорить, узнать, что он не держит на меня зла и простил. Но я понимала, прошло слишком мало времени для того, чтобы нанесенная рана зажила. Я искренне надеялась, что этот день когда-нибудь наступит. Когда-нибудь мы сможем поговорить без обид и претензий, как в старые добрые времена, когда были лучшими друзьями.

Записки Амита 10

Она продолжала любить меня. Хоть ее глаза метали молнии, губы кривились в неприязни – она боролась скорей с собой, чем со мной. Было неприятно видеть в ее глазах страх и ужас. Хотелось обнять и сказать ей, что не причиню ей больше вреда, но едва ли она поверит мне, не после того, что я сделал с ней.

Моя еда растопила ей сердце и Анетт наконец сдалась, стала дружелюбной и открытой. Она попросила позвонить подруге, мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя пленницей, поэтому я дал совершить звонок. Один невинный звонок подруге не представлял угрозы для меня. Сначала она мило говорила с ней, после чего сказала какую-то фразу, скорее шифр, предназначающийся для мужа. Хитрая лисица – моя Анетт. Но это вряд ли поможет ей избавиться от меня. Теперь я больше никогда ее не отпущу.

Я завел речь о дочери. Анетт была потрясена и напугана. Она пыталась обмануть меня, скрыв тот факт, что я отец девочки. Как подло, Анетт. Хорошо, что я знал правду и ее вранье ни сколько меня не переубедило, только помогло убедительней сыграть печаль на лице от потери нашего ребенка. Глупая, глупая, Анетт. Она боялась за нее, пыталась скрыть, но добровольно я никогда не оставлю свою дочку жить в доме чужого человека. Она моя и Анетт, как я мог отказаться от нее?!

Потом оборона Анетт полностью пала, и мы слились в объятиях друг друга. Как долго я мечтал об этом. Представлял, что буду вот так держать ее в своих руках, прижиматься губами, вкушая сладость губ, чувствовать ее бешеный пульс, сбившееся дыхание и отрывистые жаркие стоны. Я мечтал увидеть страсть, пожар ее тела, ощутить на себе степень ее желания. Как долго я ждал Анетт…

Я вновь чувствовал ее, как будто тех лет разлуки не было, словно мы никогда не расставались. Счастье переполняло меня изнутри. Все было почти идеально. Осталось забрать девочку и убраться восвояси из этой гребаной страны. Хочу домой, в Англию. Здесь все чуждо, даже дышится по-другому. Как Анетт могла так долго жить здесь и не скучать по родине? В прочем, я не был таким уж заядлым патриотом своей страны, просто Америка навсегда будет ассоциироваться с тем, что здесь Анетт жила с другим мужчиной. Она целовала его как меня, обнимала и горела от страсти… Черт! Готов убить того ублюдка голыми руками… но нет… я изменился, теперь мне нужно больше думать об Анетт и дочке. От меня зависит их счастье, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы они ни в чем не нуждались.

Утром мы вернулись в Юджин, Анетт очень нервничала и всю дорогу провела в переживаниях. Она молчала, но по искусанным губам, я понял, как сильно ее волнение. Даже походка была неуверенной: ноги дрожали, когда она шла к дому. Я сказал ей, что буду ждать в машине, но, конечно, не мог ничего такого сделать. Анетт постарается выкрутиться, подстелить соломку тому ублюдку, но нет, я хочу, чтобы он упал, сильно больно ударившись.

Видеть со стороны и знать, кто жил все это время с моей Анетт – не одно и тоже, когда видишь его лицом к лицу. Во мне кипела ненависть, гнев и злость – эти чувства поднялись во мне словно лавина, мне казалось, что не смогу справиться с этим цунами чувств, но нет… терапия работала, должно быть, я действительно излечился, раз уж смог легко побороть в себе негатив, а потом спокойным и ровным тоном разговаривать с ним. Но на мгновение я все же пожалел, что тогда не закончил начатое и не прикончил ублюдка в той подворотне, тогда бы мы не оказались в этой ситуации. Без поддержки, она продолжала бы верить мне и с нетерпением ждать моего излечения. Идеальный исход. Ладно, это в прошлом, если так случилось, значит, так и должно быть.

Девчонка действительно была моей копией. А если точнее: копией моей матери. Это неприятно задело меня и подняло что-то черное из глубины моего сознания, то, что так сильно хотелось забыть.

Мать никогда меня не любила, унижала и издевалась. Она часто смотрела на меня со всей своей ненавистью и неприязнью, я чувствовал себя ничтожным каждый раз, стоило ей одарить меня таким взглядом. Сейчас я видел тот же взгляд у своей дочери. Она одарила меня таким взглядом, когда узнала, что теперь я стану ее отцом. Я был взрослым мужчиной, но один ее взор вернул меня в то жуткое, страшное детство, в котором были только слезы и мучения.

Мне казалось, что мама вернулась ко мне в образе этой малышки, чтобы продолжать издеваться и делать мою жизнь только хуже. Во мне творилось что-то невообразимое: страх, паника, отчаяние, но внешне я оставался таким как прежде, никто не видел моих внутренних страданий. Закрыв глаза лишь на мгновение, я постарался взять себя в руки. Да, девочка похожа на мою маму, да, она взглянула на меня так же как и она, но Нарин не мама, мертвые не возвращаются. Она всего лишь несчастный ребенок, который видит во мне угрозу ее счастливому будущему. Взяв себя в руки, я немного расслабился, но сознание коварно и временами подбрасывало мне воспоминания о ненавистных взглядах…

Смотря, как дочка хватается за ноги Энтони, плачет, не хочет отпускать, и видя, как лицо его искривилось в гримасе боли – я не чувствовал жалости, только удовлетворение. Мой враг повержен, теперь он страдает так же, как страдал я. Я видел его слезы, несчастный взгляд – это было так упоительно. Он заслужил это, в отместку за то, что попытался отнять мою жизнь, мою женщину и моего ребенка. Теперь мы квиты. Не знаю, как буду жить рядом с этой девочкой, но я намерен стать ее центром, вытеснить образ другого отца и заполонить собой пустоты ее мира. Мать меня не любила, а эта девочка полюбит. Больше я не маленький и знаю, как можно добиться чьей-то любви.

Всю дорогу девчонка ревела, как резанная. Я не проявлял эмоций, не пытался ее успокоить, возможно, боялся, что она оттолкнет меня, тем самым вновь напомнит мать. Анетт делала попытки успокоить дочь, но это совсем не помогало. В итоге она просто уснула, исчерпав своими истериками запас сил.

Приехав в отель, Анетт осталась с дочерью, а я отправился в душ, желая смыть с себя усталость и весь этот день. Натянув на себя джинсовую рубашку и легкие штаны, я вышел к ним. Анетт и Нарин разговаривали и я испытал прилив нежности, мне захотелось поговорить с девочкой, попытаться наладить контакт. Я едва не застыл от потрясения, узнав, КАКОЕ второе имя Анетт дала нашей дочери. Она действительно издевается надо мной!!! Александра! Имя моей матери! Лицо, взгляд, так еще и имя! Этого было достаточно, чтобы ассоциировать маленькую девочку с той злой женщиной. Радует, что второе имя мы редко упоминаем, поэтому я немного успокоился. Анетт не знала моего детства, связанного с матерью, поэтому неудивительно, что она дала нашей дочери ее имя. Скорее всего, думала сделать приятно мне или отдать честь моей матери, не зная, какой гнилой женщиной на самом деле та была.