Текст книги "Семья и развитие личности. Мать и дитя"

Автор книги: Дональд Винникотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Конечно же, Амит. – прижавшись губами к моим губам, Амит крепко поцеловал меня.

– Срочно нужно сделать детскую. Нужно нанять рабочих.

– Постой, Амит, я еще не рожаю. Еще много времени впереди.

– Не хочу оставлять на последний момент.

Потом мы поехали домой, всю дорогу Амит пытался дозвониться к тем дизайнерам, что делали дом. Он доверял им и хотел, чтобы они сделали лучшую детскую для малыша. Я была преисполнена радости, новая жизнь зародилась в моем теле и скоро я услышу детский плач, который сделает меня повторно мамой.

– Мамочка, все хорошо? – спросила Нарин, когда мы вошли в дом.

– Скажем им сейчас? – спросил тихо Амит.

– Давай.

– С мамочкой все хорошо, дети. Скоро у вас будет братик или сестричка. – Нарин с недоумением взглянула на нас, посмотрела на Эвана, у которого уголки губ совсем опустились.

– Кого ты хочешь братика или сестричку? – спросил Амит ласково Нарин.

– Братика, как Эван, девчонки противные.

– Но ты же тоже девочка. – улыбнулась я. Она замялась, не зная, что ответить.

– Нарин, я хочу, чтобы ты поняла, братик – это хорошо, но сестренка – тоже. Она будет хорошей, как и ты, потому что вы – сестры. – рассудительно сказал Амит, присаживаясь на одно колено перед дочкой.

– Ага, значит вот почему Изабелла и Марианна противные, потому что сестры! – размышляла вслух Нарин.

– Да, именно.

– Хорошо, тогда сестренка тоже подойдет. Я буду с ней в куклы играть и научу с рогатки стрелять.

– Ты с рогатки умеешь стрелять? – удивилась я не свойственному для девочки умению.

– Да, Эван научил меня. – покачав головой я ухмыльнулась, глядя на Эвана.

– А ты Эван, кого хочешь? – спросила я, наивно полагая, что Эван так же обрадовался этой новости.

– Никого не хочу! У меня уже есть Рина, другой сестры или брата мне не нужно. – по лицу Амита было видно, что он едва сдерживается, чтобы не прибить мальчишку. Прикосновение к руке подействовало на него успокаивающе, и он сдержался от резких слов.

Позже в комнате Нарин шли баталии по поводу скорого появления нового члена семьи. Нарин ужасно обрадовалась и делилась своей радостью с Эваном, но отклика в нем не находила, тогда она спросила почему он не хочет, чтобы у них появился братик и вновь тот же ответ, ни с кем не хочет ее делить. Эван знал, что появление нового члена семьи может отдалить их друг от друга и не хотел этого, для него было невыносимо потерять Нарин. Эта его детская преданность, собственнические наклонности, похожие на манию настораживали, но я ничего не могла поделать с волнением, охватывавшем все мое естество, когда думала об этом. Поэтому я решила перестать замечать чувства, которые, возможно, подталкивали меня к чему-то важному, не лишенному смысла.

Записки Амита

Я был доволен своей жизнью, наконец со мной рядом те, кого я любил. У меня была Анетт и наша дочь, в которых я видел счастье и покой. Они были моим островком спокойствия в этом мире. Даже лицо Нарин, ее имя – ничто, по сравнению с той радостью, какую она приносила в мою жизнь. Я добился того, чего хотел: моя мать, в лице Нарин, наконец приняла меня и полюбила. Я чувствовал это, когда она радостно встречала меня с работы, как крепко обнимала по утрам и как счастливо со мной разговаривала. И каждый раз мы менялись с ней ролями, я становился маленьким мальчиком, а она взрослой женщиной – моей мамой. Оставаясь наедине с собой, я осознавал, что Нарин не мама и это не она меня любит и признает, моя мама никогда бы меня не признала, она ненавидела мое существование, ненавидела всего меня и даже умирая, с ненавистью глядела в мои глаза. Вновь возвращалась щемящая боль, отчаяние, рвущее изнутри, желание выпустить на волю монстра и избавиться от этой боли, переложив ее на другие плечи, наслаждаясь, что кому-то также больно, как и мне. Это помогало, боль отступала на время, но возвращалась вновь, стоило мне остаться одному и вновь вспомнить мать. Дома почти всегда со мной была Анетт или Нарин с Эваном, – они занимали все мои мысли, наполняя позитивными эмоциями и счастьем, отгоняя всю черноту и непрошенную боль. Но приходя на работу, закрываясь ото всех в своем кабинете с кипами документов – я все чаще ощущал, как погружаюсь во тьму.

Анетт с каждым днем делала меня все счастливей, находясь рядом с ней и играя свою роль, я забывал обо всех проблемах своей жизни. О своей тайной жизни, которую я вел вне стен дома. Она и понятия не имеет с кем живет под одной крышей. Монстр, что спит с ней рядом, притаившись каждый день ищет новой крови, новой жертвы. Ласковые руки, которые она так любит, сжимают чью-то шею, душат, наносят удары и купаются в чьей-то крови. А глаза, что с такой любовью и нежностью глядят на нее, наслаждаются страхом, предсмертными муками, ловя чьи-то последние вдохи. В этом был весь я и мой неотделимый монстр, который пресыщался только убийствами, затихал во мне не на долго.

Больница немного помогла облегчить мое состояние. Психиатр и работа с подсознанием избавили меня от обиды на мать, вытеснив болезненный опыт из сознания. Долгое время я думал, что полностью здоров. Убивать совсем не хотелось и все прошлые убийства – вспоминал с грустью и сожалением. Мой монстр ушел или скорее крепко спал, чтобы резко проснуться, когда в мою жизнь вошла Нарин. Именно она стала спусковым крючком, который запустил череду убийств в моей жизни. Она или вернее ее ассоциация с матерью вернула всю глубинную боль, от которой казалось, я успел избавиться за время лечения. И эта боль толкала меня на убийства, заставляя терять голову от наслаждения…

Я понимал свое состояние, понимал, что желание убивать возникает у меня только когда ходил на работу и оставался наедине с собой, дома у меня даже мыслей дурных не было. Поэтому я решил больше времени проводить с семьей. Это моя семья, я любил ее больше жизни. Даже Эван стал неотделимой ее частью, хотя любви к этому мальчику у меня совсем не было. Он слишком напоминал мне меня… а себя я ненавидел. Его поведение, манера разговаривать – я тоже был таким и его зависимость Нарин, это моя зависимость к Анетт. Его увлечение борьбой было поистине похвальным, я видел, что ему нравятся тренировки и то, как он с легкостью одерживал свои победы над противниками, говорило мне, что он получает от этого удовольствие. Но я слишком хорошо знал себя, а он моя копия, его увлечение несло за собой выгоду. И я уверен, что Эван набирается опыта, силы, выжидает, чтобы отомстить посильней своим обидчикам. Я видел в нем маленького себя, свою замену и чей-то ночной страх.

Я наблюдал за его взаимоотношениями с Нарин и вновь увидел в нем свою одержимость к Анетт. Эван бредил ею, умело манипулировал и направлял так, как ему хотелось. Нарин мягкая, податливая и покорная, она последует за ним куда угодно. По характеру она такая же, как и моя Анетт. Видимо я больной урод, если отдаю свою любимую дочь больному ублюдку подобному себе, но так уж вышло, в своем воспаленном мозгу Эван и Нарин были нами с Анетт, а я болел за нашу пару.

Однажды, увидев, как Нарин гуляет с Кайлом на улице, а Эван сидит в своей комнате и с ненавистью глядит в окно, я подошел к нему. Мы никогда не контактировали, как отец и сын, в основном я ругал его за что-то или игнорировал, но в этот первый раз я подошел к нему с интересом. Я опустился перед ним на корточки и спросил:

– Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы быть с ней там?

– Я не хочу видеть, как она играет с кем-то кроме меня.

– Так борись за нее! Не позволяй какому-то уроду увести ее из-под твоего носа. – Глаза Эвана расширились, и он потерял дар речи. – Устраняй любую угрозу, какая будет стоять перед тобой. Только так Нарин будет твоей… – пока Эван думал, что мне ответить я поднялся с места, развернулся и пошел к двери.

– Как бы ты поступил на моем месте? – я остановился, не оборачиваясь ответил:

– Убил бы его. – и вышел из комнаты.

Наверное, в тот момент мир пацана перевернулся с ног на голову, и он понял, что не одинок в своих мыслях, что его поддерживает кто-то, от кого он никогда не ждал поддержки. Конечно, сидя в своей комнате и злясь на того мальчишку – он мечтал его убить. Уже сейчас, в столь юном возрасте, у него было злое сердце, унаследованное от меня. Мы одного поля ягода. Отец и сын… Наверное в тот момент я впервые почувствовал симпатию к Эвану и все чаще стал наблюдать за ним с интересом.

Так проходили мои дни, пока однажды я не испугался настолько сильно, что едва не потерял голову. Я наблюдал за своей Анетт и видел в ней изменения. Ее вид был болезненным, она уставала от малейшей физической активности, голова кружилась и несколько раз я ловил ее прежде, чем она могла упасть на пол. Я боялся за нее, мне казалось, что Анетт умирает и больше мы не сможем быть с ней вместе. Уверен, это было все из-за того, что я так много убивал, Бог решил наказать меня за мои злодеяния, забрав самое ценное, что у меня было – мою Анетт. Тогда я решил еще больше времени находиться с ней, быть каждую минуту рядом. Анетт отказывалась от больницы, говорила, что с ней все в порядке, но я видел, что ее тело слабеет, а жизнь угасает. Я боялся представить мир без нее. Моя жизнь без нее кончена. Нет смысла жить, если ее не будет рядом.

Все-таки она согласилась пойти в больницу. Пока она находилась в кабинете, я едва не вырвал на себе все волосы, не сгрыз ногти и не убил каждого, кто подходил ко мне с успокоительными речами. В миг, когда Анетт вышла из кабинета с обреченным выражением на лице, я все понял. Анетт осталось недолго жить на этом свете и скоро она покинет меня. Я шел за ней, как обреченный идет на гильотину, ожидая, когда она преподнесет мне страшную весть, но она молчала. Лишь смешинки закрались в уголках ее глаз. В этом вся Анетт, даже на смертном одре ее что-то смешит. И она сказала мне то, что я никак не ожидал услышать. Ее слабость, тошнота и головокружения – это естественная реакция организма на беременность, а я глупый себе уже на придумал. Моей радости не было предела, я стал любить ее еще больше теперь, зная, что мог ее потерять.

Глава 25

Прошло пару месяцев. На улице стояла свежая безветренная погодка. Захотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Пока дети играли во дворе я решила удобно расположиться в беседке и почитать книгу. Книга была настолько увлекательной и захватывающей, что погружаясь в мир главных героев, я перестала замечать происходящее вокруг. Я даже не заметила, как некто подошел ко мне, тихо поздоровался и присел рядом.

– Здравствуйте, миссис Ливарт. – подняв глаза, я узнала в парне Генриха, сына соседей.

– Привет, Генри. Как дела?

– Все хорошо, увидел вас одну и решил составить компанию. Вы так увлеченно читали.

– Очень интересный роман про любовь. – губы парня изогнулись в улыбке.

– Значит, вы любите такие книги. Глядя на вас, мне казалось, что вы являетесь большой поклонницей классической литературы. – я удивилась, что у Генри вообще сложилось обо мне какое-то мнение, он приходил лишь раз со своими родителями в первый день знакомства. Тогда ему было всего четырнадцать. За два года он вытянулся в росте, детские черты лица начали меняться на более мужественные.

– Почему? Я выгляжу чопорной? – с улыбкой ответила я.

– Нет, что вы! Вы выглядите очень нежной и мягкой. – щеки мальчика стали пунцовыми. Его слова не ответили на мой вопрос, но увидев смущение парня, я решила перевести разговор на другую тему. – У тебя каникулы? – он кивнул. – Хорошо закончил год?

– Нет, – покачал головой Генрих. – рассматривают мое отчисление.

– Все так плохо? – он кивнул. – А родители что говорят?

– Им все равно. – выдохнув воздух из легких, Генрих опустил глаза в пол.

– Может они не понимают, насколько все серьезно?

– Это правда, миссис Ливарт. Мама и папа заняты только девочками, до меня им дела нет. Папа говорит, что его родителям никогда не было за него стыдно и в мои годы он не рассчитывал на их поддержку, а добился всего сам.

– Как же! – усмехнулась я. – Именно поэтому у него брак по расчету, устроенный родителями?! – поняв, что сказала это в слух, я решила извиниться, но Генри уже заливался смехом.

– Вы правы, миссис Ливарт. Я подумал также, когда папа говорил мне это. Вы такая хорошая, жаль, что моя мама не такая. – я мягко улыбнулась.

– Родителей не выбирают. – коротко пожав плечами, я вспомнила, что моя мама тоже была не идеальной.

– Я слышал, что вы ждете ребенка. Вашим детям очень повезло с вами. – немного смутившись, я ответила:

– Генри, я уверена, все будет хорошо: ты закончишь школу, станешь хорошим человеком и тогда жизнь наладится. Твои родители обязательно поймут, что были не правы.

– Только вы верите в это, мама и папа считают, что я пойду по кривой дорожке и посрамлю их имя. – я нахмурилась, сочувствуя ребенку.

– Но это бред, Генри! – возмутилась я. – Не слушай их! У тебя есть все шансы стать успешным, счастливым и без их поддержки. Закончишь школу, поступишь в университет – и жизнь наладится! Ты достоин лучшего, Генри.

– Вряд ли я закончу школу с такими оценками как у меня. – чуть залившись краской стыда, выдохнул парень.

– Какие предметы тебе нужно подтянуть?

– Математика и английский.

– Не так много. – улыбнулась я. – Я могу позаниматься с тобой, и ты сможешь хорошо сдать экзамены. Что скажешь?

– Спасибо, миссис Ливарт, вы действительно потрясающая!

Когда мы с Генри попрощались я побрела в дом, минуя детскую площадку. Эван и Нарин о чем-то весело болтали, строя в песочнице замок из песка. Неподалеку от них играли девочки-близняшки. В близняшках Эван не видел угрозы и соперничества, поэтому с легкостью допускал их в игры. Девочки трепетали и благоговели перед Эваном, они хотели с ним дружить, пытались всяческими способами обратить на себя внимание, но они совсем его не интересовали. Видя, как Эван обожает Нарин, они перестали к ней придираться, боясь его осуждения. Вскоре они поняли, что подобраться к Эвану проще всего через Нарин и захотели с ней подружиться. Но Нарин не нравились эти девочки, она видела их насквозь. Дочка понимала, что желание сблизиться – показное, больше всего они хотели Эвана. Марианне и Изабелле она никак не готова была его отдать. В этих девочках она чувствовала соперниц, поэтому делить своего друга с ними, она не хотела. В один день, когда Эван отошел не на долго, девочки попытались обидеть Нарин, наговорив всяких гадостей. Услышав, что Нарин обижают Эван пригрозил им так, что они перестали приходить к нам, боясь встречаться с Эваном. Дочка ликовала, лишившись соперниц.

Однажды Нарин призналась мне, что хочет подружить Эвана и Кайла. Для этого она хотела заманить Эвана в их тайное место. Совершенно случайно Кайл тоже придет туда, Нарин приложит все усилия, чтобы Эван остался и пообщался с мальчиком. Тогда, она была уверена, они обязательно подружатся. Мальчики найдут общий интерес и навсегда останутся друзьями. Она так улыбалась, рассказывая с воодушевлением о своих планах и будущих совместных играх. Но я уже достаточно узнала Эвана, чтобы быть уверенной: план Нарин потерпит крушение тотчас, когда мальчик увидит Кайла в их тайном месте. Он сразу поймет, что Нарин это подстроила и начнет обвинять ее в том, что она раскрыла их тайное убежище и теперь о нем узнал кто-то кроме них. Я удивлялась, как Нарин могла насквозь видеть девочек, но Эвана совсем не понимала, казалось, ее глаза были ослепшими, когда дело касалось брата. Что касалось меня, я оказалась не права, Эван меня удивил, поменяв тактику…

В один теплый летний денек, Нарин взяла Эвана за руку и потянула его в тайное место. Они купались в озере, загорали и дурачились, когда их идиллию нарушил Кайл, придя к ним. Мальчику не терпелось познакомиться с братишкой своей подруги, поэтому он дружелюбно поздоровался, надеясь так завязать разговор. Скривив гримасу отвращения на лице, Эван сказал:

– Принесла же нелегкая! Навсегда бы исчез, а не на пару дней. – Кайла забирала тетя погостить к себе, поэтому несколько дней Эван вообще ничего не слышал о нем. С этими словами Эван удалился, оставив опешивших детей одних. Между Кайлом и Нарин долгое время была гнетущая тишина, которую было нелегко побороть. Нарин было неловко за поведение брата, она пообещала себе, что обязательно поговорит с Эваном о его поведении.

Когда Кайл пошел домой, Нарин поднялась к Эвану в комнату. Без слов приветствия, она стала отчитывать его. В тот момент я удивилась откуда моя девочка взяла столько сил, ведь раньше она не могла противостоять Эвану и шла у него на поводу. Девочка пыталась призвать Эвана к воспитанности, правилам приличия, здравому рассудку и Бог знает чему еще, даже сделала вид что обижается. Только все было в пустую, Эван перевернул все так, что уже он был жертвой, а Нарин устыдилась своих порывов. Однако в следующую секунду мальчик удивил меня, сказав:

– Извини, Рина, я такой болван! Знаешь же, как сильно я тебя люблю. Но если тебе так важно, чтобы я подружился с Кайлом, так тому и быть. Я сделаю, что угодно, только бы ты была довольна. – не знаю, какое выражения лица было у Нарин в тот момент, но когда я услышала это, едва не уронила свою челюсть на пол от удивления. Эван действительно мог удивлять.

В тот же день Нарин весело рассказывала мне об этом, удивляясь, как быстро он изменил свое мнение. Я была счастлива, что Эван наконец смог уступить, но внезапно в моей голове пронеслась мысль, которая вызвала сомнения в моем сердце. Что это? Сильная любовь, преданность, желание осчастливить любимого человека или хитрость, уловка, чтобы устранить соперника?

На следующий день я видела счастливое лицо своей дочери, когда она весело играла с двумя своими друзьями. Эван извинился за свое недавнее поведение перед Кайлом и казалось мальчики подружились. Но однажды Кайл не пропал. Нарин ужасно волновалась, плакала, Эван все время был с ней рядом, поддерживая и подбадривая. Кайла не могли найти неделю, искали везде в округе, пока в лесу не набрели на заброшенный домик лесника. Там, в подвале был найден мальчик. Он был едва живой, истощенный, холодный и голодный. Он был сильно напуган, не мог говорить связно и все время плакал. Его положили в больницу. Когда он немного пришел в себя полиция стала задавать ему вопросы. Кайл говорил, что не знает, кто это сделал, помнил только, как его ударили по голове и он очнулся уже в подвале. Никто к нему не приходил и лица преступника он не видел. Удивительно, что после этого случая Кайл полностью отказался от дружбы с Нарин и Эваном, он не приходил к ним в гости, замкнулся в себе и стал избегать. Даже когда каникулы кончились, он не захотел сидеть рядом с Нарин в классе. Девочка не понимала почему Кайл отказался от их дружбы, но посчитала, что травма друга была так велика, что он не хотел ни с кем общаться.

Однажды мы поехали с детьми в торговый центр, там лицом к лицу столкнулись с семьей Мейерсов. Я заметила, как резко опустил свой взгляд Кайл, когда увидел нас. Тотчас бросилась в глаза кривая ухмылка Эвана и его взгляд, брошенный в сторону Кайла. Так смотрит победитель на поверженного. Определенно мальчика устраивало то, что Кайл не хотел с ними дружить и что-то мне подсказывало, что Эван сыграл не последнюю роль в этом деле. Уж больно легко он согласился пойти на мировую. Должно быть уже тогда вынашивал какой-то план по устранению соперника. Не хотелось думать, что Эван виновен в похищении Кайла, но глядя на мальчиков и их реакцию друг на друга, я поняла, что Кайл очень боялся Эвана. Это было видно по затравленному испуганному взгляду и внешней нервозности мальчика. До похищения они мирно ладили, не ссорились, а после у Кайла появился животный страх к моему пасынку. Мои мысли завели меня в тревожном направлении. Я пришла к выводу, что Эван был связан с похищением мальчика. И Кайл, будучи очень запуганным Эваном, соврал насчет преступления.

Эта мысль долго крутилась в моей голове. Решив больше не мучать себя, я нанесла визит соседям. Дома была лишь миссис Мейерс, тепло поговорив с ней о Кайле и выразив беспокойство по поводу его состояния, я попросила поговорить с ним наедине. Проведя меня к комнате Кайла, я тихо постучала в дверь. Не дождавшись ответа, вошла.

Мальчик сидел за письменным столом, что-то рисуя в тетради.

– Привет, Кайл. – ребенок поднял взгляд на меня, его глаза забегали, движения стали нервными и быстрыми.

– Миссис Ливарт, в-вы одни? – дрожащим голосом прошептал он.

– Да, я пришла одна. – мальчик немного успокоился, но дрожь в голосе и заикание выдавали его волнение.

– Вы ч-что-то х-хотели от м-меня?

Прежде чем задавать волнующие меня вопросы, я решила сначала расположить к себе Кайла.

– Когда я вошла ты что-то рисовал. Нарин рассказывала, что ты здорово рисуешь. Разрешишь взглянуть? – лишь на короткий миг рисунок мелькнул перед взглядом, но я сумела его разглядеть, прежде чем Кайл нервно сгреб тетрадь, запихивая ее в портфель. На листке была жуткая картинка, нарисованная черным карандашом. Черная зарисовка деревьев, а на их фоне мальчик душит другого ребенка. Мое сердце сжалось от боли понимания, но мне нужны были подтверждения моей догадки.

– Кайл, скажи, в твоем похищении замешан Эван? – глаза мальчика нервно забегали, я почти слышала, как сильно забилось его сердце.

– Нет! – закричал Кайл обреченно. – Эван не виноват, его не было там! Я не знаю кто это сделал, не помню!

– Тогда почему ты боишься его?

– Я… н-не б-боюсь его. Мне не х-хочется ни с кем о-общаться, поэтому я перестал дружить с Эваном и Нарин. У-уходите, п-пожалуйста, вы напоминаете мне о том ужасе, а я не хочу в-вспоминать. – и он отвернулся от меня, сел на кровать, обняв колени, стал всхлипывать.

– Если ты захочешь мне что-то рассказать, я всегда выслушаю тебя. – коснувшись рукой его плеча, я оставила их дом, не забыв попрощаться перед выходом с миссис Мейерс.

В тот день я ходила сама не своя, играя в детектива. Мне не хотелось идти к Эвану и напрасно обвинять его, не имея каких-либо существенных доказательств. Все-таки наши с ним отношения и так были натянутыми. Поэтому дождавшись Амита с работы я все ему выложила, рассказав о своем расследовании, мыслях и разговоре с Кайлом, не забыв при этом упомянуть жуткий рисунок.

– … Поэтому я думаю, что Эван как-то связан с похищением Кайла. – терпеливо выслушав меня, Амит взял мою руку, притянув к себе.

– Я понимаю, Анетт, что у тебя в голове сложилась четкая картинка виновности Эвана, но у него есть алиби на тот день и он не может быть причастен к похищению Кайла.

– Какое алиби? Мы не видели его почти весь день! Даже Нарин искала его везде и никак не могла найти.

– Правильно, потому что он был со мной. – я с сомнением поглядела на Амита.

– С тобой? Как он мог быть с тобой, если ты его на дух не переносишь? – не верила я.

– Да, признаюсь, я не очень люблю Эвана, но решил с ним наладить контакт. Все-таки он мой сын. Не справедливо относиться к нему плохо, только потому что его мать не ты. – он сделал паузу. – Тот день мы провели вместе, как отец и сын. Я взял его с собой на работу, показал, как все устроено на фирме, а потом мы поехали на рыбалку… – Амит говорил какие-то удивительные вещи, в которые мне с трудом верилось.

– А где рыба?

– Эх, Анетт, так бывает… мы не смогли ни одной поймать. – я сидела на месте, борясь с сомнениями. Все-таки с чего бы Амиту мне врать? Не думаю, что он стал бы прикрывать плохие дела Эвана. Но тогда почему он не говорил об этом раньше?

Недолго думая, я взяла Амита за руку, потянув за собой. Амит следовал за мной, не задавая вопросов и меня это устраивало. Остановились мы у двери Эвана, посмотрев на Амита, я заметила, что он совершенно спокоен и на его губах играет легкая улыбка. Что ж, сейчас узнаем, правду ли говорит Амит.

Открыв дверь, мы застали Нарин и Эвана валяющихся на кровати, они о чем-то увлеченно разговаривали. Попросив Нарин ненадолго выйти из комнаты, я спросила у Эвана.

– Эван, милый, папа рассказал, как вы здорово провели вместе время, тебе понравилось у него на работе? – короткий взгляд на Амита, легкая улыбка.

– Ты ведь говорил, что это будет нашим секретом. Теперь Нарин обидится, что мы не взяли ее с собой.

– Мы ей не скажем, правда, Анетт? – я улыбнулась, почти полностью убедившись, что все мое расследование абсурд и едва не осудила невиновного ребенка.

– Конечно, раз уж это был секрет, то это останется между нами. А как тебе рыбалка, Эван?

– Любое место прекрасно, если рядом приятная компания. – на миг в его глазах я увидела хитрецу, но она быстро ушла, стоило его губам изогнуться в улыбке.

Полностью убедившись в невиновности Эвана, я почувствовала, как с моих плеч упал тяжелый груз, все-таки меня это очень тяготило. Но вопрос оставался по-прежнему открыт, кто тот преступник, который пожелал смерти ребенку?

Я стала переживать о безопасности своих детей и перестала пускать их гулять за пределы особняка. О тайном месте они могли забыть, по крайней мере до тех пор, пока преступник не будет пойман. Все-таки их здоровье и безопасность превыше дискомфорта, вызванного ограничением свободы.

***

Спустя пару недель я получила неожиданный сюрприз в виде телефонного звонка. На другой линии я услышала близкий голос моей подруги. Мне казалось, я никогда ее больше не услышу.

– Алло, Беатрис? Это ты?

– Это я. Рейчел? – удивление, смешанное с радостью, заполнило все мое существо.

– Да, это я. Так долго тебя искала. Спрашивала у Томаса о тебе, сказал, что ты ушла от него к другому и улетела в Англию. Это правда? – в голосе сомнение, конечно, ведь мы с Тони создавали впечатление счастливой пары.

– Да, Рейчел, это так. Но это долгая история. Сейчас я очень счастлива.

– Слышу по голосу. – с улыбкой ответила она, радуясь за меня.

– А как ты нашла мой номер?

– У Томаса узнала имя человека, с которым ты бежала. Стив пробил по своим каналам ваш номер. Да, интересный фрукт твой Амит Ливарт. Только Стивен говорил, что никакая Беатрис с ним не живет, он женат на другой. Должно быть какая-то ошибка.

– Рейчел, милая, никакой ошибки. Это правда, никакой Беатрис нет… собственно говоря ее никогда и не было. Я поменяла себе имя, когда переехала в Америку, на самом деле меня зовут Анетта.

– Ничего себе новости! И я об этом узнаю последняя! – если бы я была рядом, то обязательно увидела, как надулись губы Рейчел.

– Извини, дорогая. Лишь не многие в Америке знали об этом, это был секрет. Как там Стив, как Дэвид?

– Все такой же скучный карьерист. – с улыбкой ответила подруга. – Дэвид подрос, стал еще красивей, но такой же озорной, как и раньше. Расскажи, как ты?

– У меня все хорошо, я замужем, скоро в нашей семье станет на одного человека больше.

– Правда? Ты беременна? – в ее голосе я услышала огромную радость, Рейчел искренне радовалась этой новости.

– Да, 2 месяца.

– Я очень рада за тебя, подруга. – мягко улыбнувшись, я долго не решалась задать следующий вопрос.

– Рейчел… А как Томас?

– Когда ты ушла он сильно сдал, его даже собирались выгнать с работы, но мама поставила его на ноги и он пришел в себя. – к глазам подступила влага и я едва не расплакалась от обиды на саму себя за Тони.

– Я рада, что он в порядке. – справившись с голосом, сказала я. – У него кто-нибудь есть?

– Знаешь, когда мы с ним виделись я спросила его об этом. Знала, что тебе будет интересно узнать ответ. Он сказал мне: «Даже если она и предала меня, я верю, что однажды Беатрис ко мне вернется. Не важно сколько пройдет времени – я буду ждать ее». – комок слез подкатил к горлу, я не верила в услышанное. Он правда так сказал? Значит ли это, что он меня простил? – Поэтому если твой Амит когда-нибудь будет плохо с тобой обращаться, знай, есть человек, который будет тебя ждать с распростертыми объятиями. – я едва не заплакала ей в трубку. Тони-Тони, ты до сих пор меня любишь и ждешь. Накатила грусть, его ожидания напрасны, он так и умрет в одиночестве, всю жизнь ожидая девушку, что счастлива в браке с другим.

– Рейчел, я так скучала по тебе.

– Если скучала, почему тогда сама не позвонила мне? В отличии от тебя я не меняла место жилья и номер мой ты знала!

– Извини, милая, мне было стыдно звонить тебе. – тихо пробормотала я, опустив глаза.

– Почему стыдно?

– Вся эта ситуация с Томасом… мне до сих пор стыдно перед ним за то, как я поступила… я думала, что после того, как ты узнаешь правду, подумаешь, что я аморальная женщина.

– У всего есть причина. Если ты так поступила, значит, для тебя это правильно. Кто я такая, чтобы судить тебя? Я и сама далеко не святая, сама знаешь! – она улыбнулась. – Поэтому я последняя перед кем тебе должно быть стыдно. – все-таки Рейчел замечательная, мне так повезло иметь такую подругу, как она.

– Когда ты ко мне приедешь? Не терпится тебя увидеть.

– А муж против не будет?

– Конечно нет.

– Хорошо, тогда я забронирую билеты на следующий месяц. Дэвид составит мне компанию. У Стивена вряд ли получится прилететь с нами.

– Буду ждать Рейчел. – положив трубку телефона, я счастливо улыбнулась пространству. Я так счастлива была услышать голос Рейчел. Когда она приедет – я буду самой счастливой на всей земле.

– Кто обрадовал мою девочку? – спросил нежно Амит, касаясь губами щеки и вручая мне розы.

– Рейчел. Она звонила из Америки. Я так счастлива была слышать ее. – приняв цветы из рук любимого, я вдохнула их аромат. Цветы сладко пахли, захотелось уткнуться в них носом и никогда не отпускать.

– Как она узнала наш номер?

– Муж пробил по своим связям. Стивен очень влиятельный, у него много нужных знакомых.

– Вот как. – мне совсем не понравилось, как прищурились его глаза. Амит явно был чем-то недоволен. В прочем он не стал со мной это обсуждать, поднялся наверх и до вечера не спускался. Я не стала лезть ему в душу и просто отпустила, не хотела портить себе прекрасное настроение. Останется один, подумает, отойдет, а вечером на свежую голову поговорим. Не хотелось выяснять сейчас отношения.

Весь день я находилась в воодушевленном настроении, была весела и игрива, даже на плохое настроение Амита не обращала никакого внимания. К вечеру, когда подали ужин, всей семьей мы сели за стол. За ужином я спросила Нарин:

– Милая, помнишь Дэвида, твоего старого друга?

– Помню, конечно. – уверено ответила она. Удивительная детская память, прошло столько лет, а она до сих пор его помнила.

– Он приедет к нам через месяц.

– Правда? Я так рада. Думала, что больше никогда его не увижу, как и папу… – я опешила, когда поняла, что она сказала. Значит, она не забыла Тони, хотя так умело это скрывала. Взглянув на Амита, поняла, что он в ярости, даже согнул пальцами одной руки вилку. Я положила свою руку на его кулак, но он убрал его, не принимая мое утешение.