Текст книги "Семья и развитие личности. Мать и дитя"

Автор книги: Дональд Винникотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Алло, Анетта?

– Да, это я. С кем говорю?

– Это Эстер, дорогая, мама Тони.

– Здравствуйте, Эстер! Как у вас дела? Как здоровье? – мне было очень приятно слышать ее.

– Хочу скорее оказаться в Лондоне, но не могу заставить чертов автобус ехать быстрей.

– Вы едете в Лондон! – обрадовалась я. – К чему такая спешка?

– Ты разве не знаешь, милая?

– О чем?

– Недавно кто-то избил Тони. Сейчас он лежит в больнице, а я еду к нему. Приеду только завтра утром. Ох уж это расстояние. Собственно, звоню, чтобы попросить навестить его. Он говорит, что в порядке, но я чувствую, что это не так.

– Конечно-конечно, я сейчас же поеду! Жаль, что я раньше не узнала об этом, тогда бы давно навестила его. А в какой он больнице?

– В центральной.

Вызвав такси, я потушила свечи и накинула на плечи кардиган. Мне достанется от Амита, если он вернется и не застанет меня дома. Узнав, где была – точно свернет шею, ведь я пообещала не общаться с Тони. Но ничего, попрошу прощения и все будет хорошо… Возможно позлится… но я готова была рискнуть. Мне не хотелось оставлять Тони одного в трудной ситуации.

На улице с приближением лета, становилось все теплее. В больнице я была примерно через пятнадцать минут. Мне повезло, посещения были разрешены и меня почти сразу проводили в палату к другу. О, бедный Тони! На нем живого места не было. Лицо опухло, руки в синяках и ссадинах, тело перебинтовано от множественных переломов.

– Привет. Как ты? – спросила я, беря осторожно его за руку.

– Нормально. – прошептал он, стараясь не открывать сильно рот. – откуда ты здесь?

– Мама позвонила, рассказала.

– Не надо было ей звонить. Не хочу тебя волновать. Иди домой.

– Успокойся, Тони. Лучше скажи кто это сделал с тобой?

– Не знаю, там было темно и на нем была маска. Он набросился на меня, когда я шел домой.

– Как думаешь, это был тот самый преступник, о котором ты рассказывал?

– Вряд ли. Он не взял у меня ничего… собирался прирезать, но ему помешали, и он сбежал.

– Тебе повезло… а как же пистолет? Ты не пытался припугнуть его им?

– Похоже моим пистолетом только детей пугать. – Тони попытался улыбнуться, но боль в губах остановила его. – Он какой-то бесстрашный был, просто выбил его из рук и с яростью стал избивать меня.

– Мне жаль… может у тебя есть недоброжелатели?

– Нет, я со всеми в нормальных отношениях. Но не думаю, что это простая случайность… кто-то явно мечтает от меня избавиться.

– Ты знаешь, что твоя мама едет к тебе?

– Серьезно? Ох, я же говорил ей сидеть дома. – он закатил глаза.

– Она переживает за своего ненаглядного сыночка. – с улыбкой сказала я.

– Который теперь совсем не ненаглядный. – буркнул Тони.

– Ну, это временно, все пройдет. Рада, что все обошлось. Ты не представляешь, как я испугалась за тебя.

– Значит, еще не все потеряно. – с улыбкой мечтательно произнес Тони.

– Что ты имеешь в виду? – переспросила я.

Он ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся, хотя улыбка и приносила ему сильную боль.

– Ты очень красивая сегодня. – с улыбкой сказал Тони. – Твоему Амиту очень повезло.

– Спасибо. Какой-то девушке тоже необычайно повезет с тобой. Ты славный и очень хороший.

– Брось. – смущенно ответил он, чувствуя, как заливается краской. – Но тебе пора, Анетт. Я не доверяю твоему Амиту, не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.

– Не переживай, все хорошо. Амит хороший и не сделает мне больно.

– Очень на это надеюсь.

Я еще посидела несколько минут, после чего отправилась домой. В тот день Амит так и не узнал, что я куда-то уезжала. Мне повезло. Когда я приехала домой – его еще не было, и я вновь зажгла свечи, как будто бы никуда не уезжала.

Каждый день, до полного выздоровления Тони, я навещала его в больнице. Иногда по утрам, когда не было первых пар, иногда вечером. Я рассчитывала так, чтобы Амит ни о чем не догадался и у меня прекрасно это вышло. Эстер дежурила у него целыми днями, отходя от сына только по нужде. В палате, втроем, мы очень весело проводили время. Мне повезло, эти дни Амит очень много работал, часто задерживаясь на работе. Такая занятость была на руку для тайных встреч с Тони и его мамой.

Через пару недель Тони выписали из больницы. Эстер решила погостить у сына, боясь оставить его одного. В больнице я искренне привязалась к этим двоим людям, таким искренним и добрым матери и сыну. Наблюдать за их взаимоотношениями было забавно, Эстер перла как танк со своей заботой, а Тони хотел отказать ей, но под натиском и упорством своей матери – бросал малейшее сопротивление. Такие забавные, веселые, ставшие близкими мне людьми.

Мне не нравилось, что Амит запрещал общение с Тони. С ним я чувствовала себя комфортно, на одной волне. Но из-за ревности Амита, мне приходилось скрываться и врать.

Однажды Амит заметил, что я очень веселая и какая-то излишне счастливая прихожу с учебы. Пришлось придумывать, что одна из одногруппниц рассказывала забавную историю, от воспоминаний которой хотелось смеяться. Конечно, Амит спросил, что это за история и я, к сожалению, не смогла выкрутиться и придумать что-то смешное. Тогда-то Амит, что-то заподозрил. Я стала замечать, что он с излишним остервенением выискивает что-то в моем телефоне, подолгу наблюдает за мной, пытается поймать на лжи. Стал контролировать мою жизнь, узнавал во сколько начинаются занятия, при этом не забывая уточнить у кого первый урок, потом провожал до кабинета, страстно целуя перед всеми одногруппниками. Когда заканчивались занятия независимо от работы – забирал меня и не дай бог мне задержаться дольше, чем на пять минут. У меня впервые появилось ощущение будто я птица, живущая в клетке, шаг в сторону – расстрел. Хотя я и не мыслила жизни без него – такой контроль мне не нравился.

Записки Амита 6

Я вновь вернул ее, мне э то удалось. Я приехал немного раньше нее, сидел в машине у подъезда, ждал, когда моя девочка появится. Я почти не надеялся, что увижу ее там. Но долго ждать не пришлось, она появилась часом позже. Грустная, заплаканная, с мешками под глазами – на нее жалко было смотреть, хотелось укрыть от всего мира и защитить. Вот только из-за меня она такая несчастная, я сделал ее такой.

Анетт была очень зла на меня. Но я знал ее лучше нее самой. Стоило сказать то, что она хотела услышать, как ее защитный барьер спал и она вновь открылась мне. Когда она рассказывала, как ей было больно от безразличия моей тетки – я почувствовал обиду за нее и желание отомстить…

Под предлогом командировки, я поехал в деревню. Я знал, что дяди в это время не будет дома, за то моя ленивая тетушка всегда была на месте. То, что нужно. Я вошел тихо, убедившись, что никто из соседей меня не видел. Она лежала на диване, лениво переключая каналы. Мерзкая картина деградации моей тетки. И эта сука еще говорила что-то плохое о моей Анетт? Просто смешно.

Когда она увидела меня, то сначала испугалась. Еще бы, ведь я вошел незаметно. После страх, уступил место счастью. Тетка искренне обрадовалась, увидев меня, бросилась обниматься и говорить, как счастлива меня видеть. Не забыла напомнить, что у нее закончились карманные деньги, а ей ужасно хотелось поехать в город, чтобы побаловать себя чем-то. Ха, извини, тетушка, но у меня на тебя другие планы. К сожалению, ты вряд ли выйдешь отсюда живой. Ха-ха.

– Знаешь тетя, не давно ты едва не стала причиной моего расставания с Анетт… – начал я.

– И правильно, тебе эта девка совсем не подходит!

– Забыл тебя об этом спросить, тетя.

– Что? – выпучила свои глаза она, поражаясь моему тону.

– Да, ты не достойна говорить что-то плохое о ней, моя Анетт совершенна. А ты безобразна до мозга костей.

– Что ты себе позволяешь, Амит?! – начала она свое возмущение, но я перебил ее:

– Я тебя ненавижу. Ненавидел за долго до того, как ты встала между нами. Я терпел тебя, прикидывался хорошим мальчиком, но ты сделала Анетт больно и поэтому умрешь.

На ее лице читался ужас. Увидев его, я почувствовал, как в радостном волнении забилось мое сердце. Как сильно я любил страх, написанный на их лицах, это заставляло мою кровь бежать быстрее.

Вспоминая ее смерть, я понял, что ни о чем не жалею… Стану поступать так с каждым, кто встанет между мной и Анетт.

Мне захотелось убрать все помехи на нашем пути, чтобы не осталось никого, кто может встать между нами. Этот Энтони, друг Анетт, был последней помехой. Как же он меня бесил. Иногда я видел в ее телефоне звонки от него. Поставил прослушку на телефон, чтобы отслеживать их разговоры. Они действительно были дружескими, без флирта, в рамках приличия. Но всегда все начинается с дружбы. Рано или поздно я надоем Анетт, и она наставит мне рога с ним. Я был убежден в этом.

В итоге я решил убрать его, подкараулил, когда он возвращался домой и напал. Конечно, он не узнал меня, на мне была маска, скрывающая мою личность ото всех. Он пытался припугнуть меня своей игрушкой, но благодаря Анетт я знал правду и выбил с легкостью из его дрожащих рук детское оружие. Я отделал его так, что скорее всего сломал кости и лишил мужского достоинства. Ха-ха, теперь он точно не будет интересоваться Анетт.

В какой-то момент я понял, что отбитых яиц и сломанных ребер мне недостаточно. Я достал свой нож. Он валялся у моих ног, плевался кровью, но не умолял, на редкость храбрый оказался пацан. Стоило мне занести над ним нож, как два парня увидели это и поспешили к нему на помощь. Я скрылся, но еще много ночей жалел о том, что не успел добить его. Я хотел пойти к нему в больницу, чтобы завершить начатое, но посторонних к нему не пускали, да и сотрудники попались на редкость честные, не подкупные. Светиться со своей настойчивостью я не стал, оставил все как есть. Пусть живет, пока Анетт держит свое слово и не подходит к нему – мне все равно. Она ведь держит свое слово? Я хотел ей верить.

Однажды она попалась на лжи, и я медленно стал сходить с ума от постоянного ощущения, что она врет и претворяется передо мной. Хотелось взять над ней контроль, полностью подчинить себе, заставить сидеть дома, посадить на привязь, чтобы всегда была перед глазами, знать, что она моя и будет всегда рядом.

Я все чаще ловил себя на мысли, что мне трудней контролировать себя. Постоянно придирался к сотрудникам, взрывался на пустом месте, орал на них – мой монстр медленно, но верно, брал надо мной контроль. Все чаще слышу, как шепчутся за моей спиной, хотят уйти с работы, но из-за высоких зарплат, что я плачу им – вынуждены терпеть мой вспыльчивый нрав. Вспоминали моего доброго дядюшку, который прослыл очень благодушным и честным человеком, который уважал и хорошо относился к своим сотрудникам. Плевать, я не дядя. Я – полная ему противоположность и мне все равно, как сильно они ненавидят меня. В этом мире для меня имеет значение лишь Анетт, только ее мнение для меня что-то значит. Все остальные – пыль под моими ногами.

Глава 13

Весна! Замечательная пора пробуждения всего живого и прекрасного. Все растения выбрасывают из почек густую листву и нарядные, в своих ярко-зеленых одеяниях стоят до самой осени. Животные, букашки – все пробуждаются ото сна, сбросив с себя сонную дрему. Все живет жизнью! Ручейки весело бегут, журча песней природы; воздух наполняется сладкими, пьянящими ароматами весенних цветов и фруктовых деревьев, выбросивших нежные бутоны, на месте которых вскоре образуются душистые яблоки, сладкие груши и чуть с кислинкой вишни. Прекрасное мечтательное настроение весны передавалось влюбленным парочкам, настраивая их на романтический лад, а одиноких девушек заряжало энергией, побуждая искать новую любовь. И они ее находили, ведь и мужчины тоже выходили на охоту, в поисках развлечений и свежих неопробованных тел.

Я любила эту пору: она всегда вдохновляла меня на что-то мечтательное и самоотверженное. Но, к сожалению, я никогда не шла на поводу у своих желаний, а поступала так, как и в любую другую пору. Когда мои одногодки надевали свои лучшие наряды, наводили марафет и шли в парк искать женихов, я отсиживалась дома, сидя у окна и иногда посматривая на окружающий пейзаж. Я окуналась в мир мечтаний и фантазий, в мир грез, иллюзий и волшебства. Когда девчонки ходили за ручку со своими новыми парнями или целовались в темном уголке, я продолжала смотреть в окно, читать или учить наперед материал лекций. Тогда я не часто ловила себя на мысли, что хочу выйти на улицу и вдохнуть в себя запахи природы. Я была скучна, забита, замкнута и жизнь моя была не интересна. Сейчас все изменилось… жизнь прибрела новые краски, но я по-прежнему сижу у окна и смотрю на пейзаж за окном.

У меня есть любовь, радость в жизни, счастье… но было ли оно истинным? Я не знала. За окном была поздняя весна, конец мая, слышно было как птички весело щебечут. В окно пахнуло свежим ароматом, распустившего абрикосового дерева. Захотелось подойти и сорвать, вкушая сладкий нектар бутона. Но я этого не сделала. В последнее время я была погружена в мрачные мысли, которые день и ночь не давали мне покоя. Я стала много задумываться об Амите. Отбросив идеализацию, посмотрела на него с другой стороны и то, что я увидела – мне не понравилось.

Амит казался идеалом мужчины: красивый, умный, решительный, нежный, пылинки с меня сдувает и буквально носит на руках. Столько внимания от него, я не получала от людей за всю свою жизнь. В первую нашу встречу он показался мне ангелом небесным, посланным Богом в дар за мои страдания. Но я ошиблась… Амит не агнец, не безгрешная душа, рожденная для рая. В нем сочеталась целая гамма негативных оттенков: порочность, грех, что-то темное, скрытое от меня. Мое сердце чувствовало неладное, но разум с категоричностью отвергал любую тревогу. Он кричал мне: с Амитом все хорошо! Все твои тревоги – бредни.

Тревоги возникли не из-за странных взглядов и одержимости мною. Я увидела в нем нечто странное, что не сочеталось с человеком, в котором были исключительно положительные качества. Жестокость и получение удовольствия от злых дел...

С тех пор как тети не стало, Амит стал больше со мной откровенничать, вспоминая прошлое, детство и рассказывая о нем. Долгие разговоры обычно приходились на ночь. Это было время, когда Амит совершенно расслаблялся и обнажал свою душу передо мной меня, полностью раскрываясь и ничего не тая.

Он рассказывал жуткие истории про препарирование животных, ставших его жертвами. Амиту было десять лет, когда он впервые заинтересовался устройством внутреннего мира животных. Хитрые, но ласковые кошки, доверчивые и дружелюбные собаки, даже волнистый попугайчик, которого подарили ему на пять лет – над всеми этими животными маленький Амит проводил свои исследования. Амит признавался, что кошки и собаки были бездомными, он считал, что делает им одолжение, лишив бессмысленного существования в мире, в котором они никому не нужны. Боже! Каким наслаждением светились глаза Амита, когда он описывал процесс убийства. Я едва подавляла тошноту, возникающую время от времени, когда воображение рисовало жуткие картины.

Кошки от собак не шибко отличались, поэтому удовлетворив свой интерес, Амит решил, что птицы построены по-другому. Птицу было тяжело поймать. Одна надежда была на попугайчика, который жил в их семье пятый год, став почти членом семьи. Хотя Амиту и было жаль своего крикливого друга, это не стало для него препятствием. Родители в то время задерживались на работе допоздна, поэтому Амит придумал сказочку, как Ронни вылетел в окно и больше не вернулся. На этой ноте Амит широко улыбнулся, явно гордясь собой. После рассказа он все-таки добавил, что сейчас сожалеет о прошлом, но я в это нисколько не поверила. Я видела с каким наслаждением он предавался жутким воспоминаниям, словно это что-то светлое, ценное и дорогое. Интересно, удовлетворился ли он одними животными или двинулся дальше, исследуя человека? Но я не задала этот вопрос, не желая думать о плохом.

Потом Амит рассказывал мне, как дрался в школе с мальчишками. С каким удовольствием он шел на разборки. В его школе парни делились на группы. Почти каждая из групп выделялась дерзким поведением, бунтарством, грубостью, надменностью и высокомерием. Таких парней и бесил Амит, который смеялся над их напускным превосходством. Парни могли целой оравой накинуться на него, но ни один не мог сломить ни его дух, ни волю. Амит хотел доказать, что в нем намного больше силы и отваги, чем у всех их вместе взятых.

Позже шайки мальчишек начали распадаться и все, кто когда-то пытался втоптать Амита в грязь, стали стекаться к нему, признавая в нем лидера. Амит был ужасным предводителем: страшным и несправедливым. Он не защищал обездоленных и униженных, как сделал бы добрый ангел, каким был в моих глазах, а обездоливал и унижал пуще прежнего. Он был жестоким и неумолимым, не зная жалости ни к кому. Грубый, вульгарный, бескомпромиссный, беспринципный, эгоистичный и жестокий ублюдок – вот каким он был в школе.

Амит рассказывал, что в то время его все боялись. Проходя мимо, он замечал, как жмутся назад парни, опуская затравленные взгляды. Ему тогда было всего 13 лет, а его боялись даже старшеклассники.

Слушая Амита мое сердце холодело от ужаса и отвращения к жестокому мальчишке, который с таким наслаждением делится «чудесными» воспоминаниями детства. Задумывался ли он, как я восприму его слова? Думал ли, что после рассказа я буду считать его не таким, как прежде? Наверное, нет, иначе он не стал бы делиться со мной такими подробностями.

Он помнил, как однажды избил парня только за то, что тот как-то скривил губы смотря в его сторону. Парня тогда увезли в больницу, а на Амита завели уголовное дело. Но благодаря связи дяди дело об Амите – исчезло без следа.

Мне было интересно, как он сменил волчью шкуру на овечью, ведь этот Амит совсем не похож на старого. Даже в приюте он был не таким. Он мог избить кого угодно, защищая меня, но большой жестокости не было в нем. Прочитав невысказанный вопрос, Амит объяснил, что родители были недовольны репутацией сына. Они узнали, что вся школа запугана им и очень огорчились. Отец так долго его отчитывал, что несмотря на бунтарство и строптивость характера, Амит сдался.

В тот период у его мамы случился нервный срыв. Она принимала антидепрессанты, которые еще больше усугубляли состояние, женщина стала немощной, раздражительной, не могла долго сосредоточиться на работе, конфликтовала с окружающими и вскоре ее уволили. Амит стал каждый день видеть мать и это был самый ужасный для него период. Он не захотел рассказывать о нем, я видела, как ему тяжело говорить об этом.

Отец и мать работали в одном месте. Когда маму уволили, отец стал спорить с начальством о том, что ее уволили незаслуженно. Отношения с начальством были разрушены в пух и прах и тогда его тоже уволили. Вместе с родителями он собирался переехать в деревню, место, в которое отец мечтал больше никогда не возвращаться.

Переезд был трудным и утомительным, подъезжая к деревне машина родителей столкнулась с фурой. Амит ехал позади них в фургоне с мебелью и это спасло его.

После смерти родителей Амит замкнулся в себе. Его ничего не интересовало, в смерти родителей он винил себя. Он пообещал себе, что станет достойным человеком и они обязательно будут гордиться им. На этом этапе он и увидел меня… Я была потерянной, грустной, вся в себе и мир вокруг меня не существовал. Впервые он поймал себя на мысли, что не хочет обидеть или сделать еще больней. Ему захотелось оберегать, наполнить жизнь светом и вернуть улыбку на мое лицо. Он напомнил мне, как впервые, еще до встречи в особенном месте, Амит подошел ко мне. Он подумал, что хочет познакомиться с грустной девочкой, поговорить с ней, но найдя меня в комнате, не сразу решился подойти. Когда он подошел ко мне, я посчитала его занудой, который пришел ко мне и учит уму разуму, советуя больше не плакать, а побольше улыбаться. Кто он вообще такой? Что ему от меня нужно? Я потеряла родителей! Как жить дальше? Этот зазнайка не понимает меня, как он может что-то советовать? И тогда я прогнала его, тотчас забыв. Как выяснилось, Амит, как никто лучше, понимал меня и мои чувства, ведь он пережил тоже что и я.

Стоило Амиту прийти домой, как моя задумчивость, нерешительность, дурные предчувствия – испарились. Также как, исчезли опасения и страхи перед жестокой сущностью Амита, сменившись безмерной преданностью и счастьем от встречи с возлюбленным. Я, словно домашний питомец, побежала встречать хозяина, неся в зубах комнатные тапочки.

– Так ты дома! На улице чудесная погода, так тепло! Не хочешь прогуляться? – я бросилась к нему на шею, подобрав под себя ноги, обвивая ими торс.

– С удовольствием! Мне было скучно дома одной. – он потрепал меня по голове, с нежностью глядя в глаза.

– Значит, захотелось веселья? – он широко улыбнулся. Ответом был радостный кивок. – тогда ты его получишь! – уверенно заявил Амит, шлепая ладонью меня по ягодицам.

– Что ты придумал? – улыбнулась я.

– Я знаю, как ты любишь вечеринки, но отпустить тебя одну – не могу, поэтому пойду с тобой. – неожиданное предложение очень обрадовало меня, так хотелось потанцевать под зажигательную музыку, забыв заботы и страхи. То, что нужно, чтобы отвлечься.

Пока Амит не передумал, я побежала быстро собираться. С особой радостью я стала выбирать платье, укладывать волосы и наносить макияж. Амит задумчиво наблюдал за мной, я чувствовала его взгляд на себе. Трудно было понять, о чем были его мысли, но я была так счастлива, что мне было все равно.

Вскоре, когда я была почти готова, Амит высказался, давая понять, что ему моя радость не по душе.

– Тебе так надоело проводить со мной вечера? Я тебя напрягаю? –встав, как вкопанная, я посмотрела на его недовольно-грустное лицо.

– Что ты, Амит! С чего вдруг такие вопросы? Мне никогда не надоест проводить время с тобой. Ты мое счастье. – подойдя к нему вплотную, я поднесла к его лицу ладонь, лаская его щеку. Его тело расслабилось, уголки губ растянулись в легкой улыбке.

– Анетт, ты невероятная девушка… Смогла приручить монстра. – задумчиво пробормотал он, глядя мне в глаза.

– Монстра? Не говори так о себе! Ты был ужасным ребенком, но встал на путь истинный.

– Я рад, что ты так думаешь. – лениво произнес он, притягивая меня к себе за талию. Поспешно отскочив от него, я выставила руку вперед.

– Нет, Амит! Никаких поцелуев! Я только нанесла макияж! Знаю, чем у нас это закончится. – с ехидством сказала я.

Амит сделал шаг назад и поднял руки в примирительном жесте.

– Ладно, твоя взяла. Трогать не буду. Через пять минут выезжаем.

– Кстати, а где будет проходить вечеринка?

– Я разве не упоминал? Вечеринку устраивает твоя подруга Кетлин Бланшет. – моя челюсть едва не упала на пол. Откуда Амит знает Кетлин и как она могла позвать его на вечеринку?

– Почему Кетлин позвала тебя? – серьезно спросила я.

– Зачем, по-твоему, она меня позвала? – лукаво спросил он. Кетлин была неплохой, но очень любила беспорядочные связи. Каждый понравившийся ей парень – был в ее постели. Ей нравились красивые мужчины, старше ее, черноволосые и загорелые. Такие как Амит… Он ее типаж. Понятно, зачем она его позвала.

Меня накрыло волной злости к моей недавней подруге по вечеринкам. Мы иногда тусовались втроем: я, Энтони и Кетлин. Она мне нравилась своим веселым нравом, яркой внешностью и хорошим чувством юмора. Я никогда не обращала внимания на ее недостатки и принимала такой, какая она есть. Но не теперь, когда она нацелилась на моего мужчину.

– Понятно зачем! Кетлин ни за что не упустит такого мужчину, как ты. – Амит медленно засмеялся. Мне была непонятна вспышка его веселья.

– Ты ревнуешь, Анетт. Мне это нравится. Это прекрасное чувство, демонстрирующее, как сильно ты хочешь привязать меня к себе. Ты собственница, Анетт. Как и я. – он так радовался этому открытию, что я невольно улыбнулась. С лестной формулировкой ревности – я была не согласна. Ревность не прекрасное чувство, оно губительное, истощающее эмоционально, заставляющее сходить с ума от маниакальной мысли, что твоя вторая половинка тебе изменяет или постоянно врет.

– Кажется нам пора. – накинув на себя короткую кожаную куртку, я окинула Амита заинтересованным взглядом. На нем были порванные черные джинсы, низко посаженные на бедрах. Черная футболка с белым принтом в виде черепа, сверху косуха с шипами того же цвета. На ногах черные кеды. На запястье спортивные черные часы. Мужчина бунтарь, не иначе. Хотя в моих глазах этот наряд был необычен для Амита, признаться – эта одежда шла ему. Взъерошив ему волосы, я зафиксировала их гелем. Это делало его совсем мальчишкой, опасным и отвязным.

На вечеринку мы ехали на спортивной машине Амита. Добрались очень быстро, с учетом того, что Амит соблюдал правила дорожного движения и останавливался на светофорах. Было много народу, что не удивительно, Кетлин обожала устраивать пышные приемы. Она была из богатеньких. Ее родители часто бывали в разъездах, оставляя на дочку огромный дом и внушительную пачку денег. Кетлин никогда не экономила, спуская все на себя, вечеринки и элитный алкоголь.

С самого порога нас встретила Кетлин, предлагая с порога рюмки шота. Выпив с ходу алкоголь, я заметила на себе укоризненный взгляд Амита. Он пить не стал, сказав, что ему для веселья не нужны крепкие напитки.

Кетлин была навеселе. Она старалась быть ближе к Амиту, пытаясь привлечь его внимание на себя. Но Амит был полностью поглощен мной, абсолютно игнорируя хозяйку вечеринки.

Немного позже мы встретились с ней в ванной комнате.

– Анетта, где ты отхватила такого красавчика? Видно, что он влюблен в тебя, никого не замечает вокруг. Теперь я понимаю, почему ты так изменилась! Вряд ли, такой как Амит, захотел быть с такой замухрышкой, какой ты была в прошлом. – я проглотила ее оскорбление, да и что можно было сказать, если это правда.

– К твоему сведению, Кетлин, я полюбил ее задолго до ее изменений. В то время она была красивей тебя, а сейчас ты и в подметки ей не годишься. – сказал Амит, подперев собой дверь ванной комнаты.

– Действительно, Анетта, он идеален. – ничуть не обидевшись ответила с улыбкой Кетлин. – Я рада за тебя. – она похлопала меня по плечу и вышла из уборной. Для меня ее реакция стала приятным удивлением, я так и осталась стоять там, хлопая глазами.

– Анетт, ты в порядке? – Амит подошел ближе, обняв меня за плечи.

– Да, – кивнула я. – Это так неожиданно. Я думала после твоих слов она вытолкает нас за дверь… Все-таки Кетлин хорошая. – Амит хмыкнул, не сказав ни слова.

Весь оставшийся вечер Кетлин мы не видели. Она ушла с каким-то парнем на второй этаж и больше не спускалась. Мне было весело, я танцевала как одержимая, полностью растворяясь в танце и делая его частью себя. Амит стоял чуть поодаль, наблюдая за моими движениями. Он не танцор и отказался танцевать со мной. Мне было грустно от этого. Я невольно вспомнила Тони, который находился дома, восстанавливаясь после травм. Он всегда танцевал со мной. На танцполе мы дурачились, веселились и время проходило незаметно. Несмотря на то, что рядом был Амит – я чувствовала себя одиноко.

– О! Да это же Анетта! Как давно я тебя не видел! – ко мне подбежал Эрик. Взяв меня за руки, он притянул меня к себе. Он был рад меня встретить. Эрик – один из тех поклонников, что были у меня раньше. Взаимности от меня он никогда не получал, но и отказа – тоже. – Где ты пропадала? Я скучал! – сказать, что я в панике – ничего не сказать. Я видела, как налились глаза Амита кровью, как сжимаются руки в кулаки.

– Уходи. – прошептала я одними губами парню.

– Что? – переспросил Эрик, не услышав моих слов.

– Я сказала уходи… – чуть громче повторила я. Попытавшись убрать от себя его руки, сказала:

– Я здесь не одна, у тебя будут проблемы. – видя лицо Амита, я все больше боялась за жизнь добродушного парнишки.

Но Эрик продолжал стоять, не понимая из-за громкой музыки, что я хочу ему донести.

– Анетт сказала: ОТВАЛИ. – громко взревел Амит, резко убирая руку Эрика с моей руки. Я посмотрела по сторонам: все были пьяны, занятые своими делами, совсем не замечая разворачивавшейся сцены.

– Да кто ты такой? – начал возмущаться Эрик.

– Я ее парень. А тебя рядом с ней быть не должно.

– Она тебя боится! – увидев страх в моих глазах, заключил Эрик. – Пойдем Анетта, я отведу тебя домой. – «глупец, какой же глупец! Не ввязывайся во все это, иначе Амит тебя не пожалеет.» – шептала мысленно я ему.

Я не боялась за себя. Мне было страшно, что он сделает с Эриком, если тот еще больше разозлит его. Я должна была что-то сделать, чтобы избежать драки.

– Я ухожу домой! А вы можете и дальше выяснять свои отношения. – как и предполагалось Амит отреагировал сразу и пошел за мной, послав полный злобы взгляд в сторону Эрика. Но и тот глупец решил сыграть в героя и пошел за нами.

Мы вышли из дома, миновав парковку с машиной. Я ускорила шаг, за мной все также шел Амит и Эрик. Мы вошли в темный проулок, где не было ни души.

– Анетт, куда ты? – спросил Амит, хватая меня за руку.

– Домой. Мне не нужны ваши петушиные бои.

– Убери от нее свои руки! Она не хочет с тобой идти. – глупый-глупый Эрик, с кем же ты связываешься? Я сама не была до конца уверена с тем, что из себя представлял Амит, поэтому боялась за жизнь парня.

После слов Эрика Амит не выдержал и резко развернувшись, со всей силы ударил парня кулаком в лицо. В тот момент я потеряла связь с реальностью. Помню, как кулаки Амита избивали Эрика, снова и снова попадая в одно и то же место. Я пыталась оттащить Амита от него, кричала, била, но не смогла что-либо сделать. Амит с одержимостью безумца избивал Эрика, с улыбкой наслаждаясь процессом. Слезы катились по моим щекам. Я в ужасе застыла, пытаясь стереть из памяти наслаждение, смешанное со злобой во взгляде. Лицо все в крови, Амит разбил ему нос и губы, изменив внешность парня до неузнаваемости. Эрик безвольной куклой лежал на земле в луже собственной крови, лишившись сознания. Я понимала одно: нужно скорее вызвать скорую, иначе Эрик может умереть. Пульс был, но слабый.

– Что же ты наделал, Амит? – с ужасом во взгляде, сказала я.

– Извини, малышка, я разозлился. – дрожащими руками, я достала телефон из сумочки. Набирая номер скорой, я едва попадала пальцами по клавиатуре.

– Что ты делаешь?

– Скорую вызываю, что же еще.

– Ему уже не помогут.

– Что? Нет, нет, ты не мог убить его! Скорая приедет и обязательно поможет.

– Давай просто сделаем то же, что и тогда… – я отшатнулась от его слов.

– Нет, Амит! Мы этого не сделаем! – закричала на него я. – Эрик был хорошим парнем, он испугался за меня, потому что не доверял тебе. А тот парень был плохим… Эрик не заслуживает такого… даже, чтобы прикрыть твою задницу, Амит. Я вызываю скорую. А ты Амит возвращайся домой. Смой с себя кровь, приведи в порядок одежду и возвращайся на вечеринку. Я знаю, что скажу полиции. – я поражалась тому, как складно в моей голове формировалась картинка спасения Амита и на миг подумала, что со мной что-то не так. Я помогала заметать ему следы преступления, становясь соучастницей. Эрик выбрал не ту девушку, за которую стоит заступиться. Я была больна до мозга костей, поддерживая Амита в его агрессии.