Текст книги "Семья и развитие личности. Мать и дитя"

Автор книги: Дональд Винникотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Обязательно еще увидишь. Надеюсь, в следующий раз вы приедете уже к нам.

– Это вряд ли, – покачала головой я. – Амит ненавидит Америку.

– Его можно понять… Значит приедешь без него, повидаешься с Томасом. Вспомните былое. – она лукаво подмигнула мне.

– Нет уж, я не стану подвергать Тони опасности. Я люблю Амита, но он не пушистый невинный кролик, который добровольно отпустит меня в страну, где живёт его недруг.

– Все-таки не доверяешь ему. – покачала головой она.

– Я видела, как звереет Амит, когда на горизонте появляется соперник. И я помню, что сталось с парнем, который попытался защитить меня от него. – я передернулась всем телом, вспоминая полуживого окровавленного Эрика.

– Эм, Анетт, мне кажется ненормальным то, что ты его боишься… – мягко начала Рейчел. Не дав ей закончить мысль – я перебила ее:

– Я его не боюсь. Не хочу лишний раз провоцировать его и давать повод для повторения прошлых негативных действий.

– Это ведь словно жить в клетке!

– Ты преувеличиваешь, Рейч. – с улыбкой ответила я. – В любом случае, я готова рискнуть. Пока у нас все хорошо, мне этого достаточно.

Рейчел неодобрительно покачала головой.

– Не буду скрывать, Анетта, думаю ты совершила ошибку вновь сойдясь с Амитом. Отношения с ним – это как идти по тонкому льду, всегда на грани. Все время следить, что говоришь, с кем видишься и не дай Бог он увидит тебя разговаривающей с другим мужчиной… Я беспокоюсь о тебе, дорогая. – Мне понятно было беспокойство подруги, я искренне надеялась, что никогда не буду жалеть о своем выборе. Впрочем, выбора никогда не было, Амит не принял бы отказ и тогда неизвестно, чем все закончилось.

Мягко похлопав Рейчел по плечу, я с улыбкой ответила:

– Все будет хорошо, тебе не стоит за меня переживать.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – озабоченно погладив меня по щеке, ответила подруга. – Ты разговаривала с Томасом после своего ухода?

– Нет. – покачала головой я.

– Позвони ему. – решительно сказала подруга, протягивая свой мобильный телефон.

– Что? Нет, я не могу… – сомнения раздирали душу, с одной стороны, я безумно хотела позвонить: поговорить, убедиться, что он не держит на меня зла, попросить прощения. С другой мне было страшно услышать гнетущую тишину, непонимание или открытое нападение. Я боялась… но все же желание услышать его голос оказалось сильней страхов.

Взяв протянутый мобильный телефон в руку, я по памяти набрала номер Тони. Послышались гудки, которые, казалось, длились вечность. Тони долго не отвечал на звонок. Пока в трубке слышались гудки, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, а живот скрутило в тугой комок от волнения. Наконец он ответил, я не сразу нашлась, что ему сказать, даже банальное приветствие не могло сойти с моего языка. Наконец, приказав себе дышать спокойней и быть уверенней, я все же промолвила:

– Как ты? – гнетущая тишина заполонила эфир, я почти была уверена, что, осознав кто ему звонит, Тони тотчас сбросит вызов. Но секунды шли, и я почти слышала его тяжелое дыхание в трубку. Должно быть он также как и я потерял дар речи.

– Ты в Америке? – чуть дрогнувшим голосом спросил он.

– Нет. Рейчел прилетела ко мне в гости, звоню с ее мобильного. Тони, мне очень тяжело далось решение позвонить тебе, я знаю, что не заслуживаю того, чтобы ты со мной разговаривал. Но…

– Ты заслуживаешь… – перебил он меня. – Поняла, Анетта? Заслуживаешь! Я жалею о том, сколько гадостей наговорил тебе в тот день. Я был зол, думал только о себе. Когда мы жили вместе, ошибочно полагал, что ты смогла меня полюбить. Но я ошибся, поэтому неудивительно, что ты ушла к нему. Ты настолько сильно его любила, что смогла простить ему все. Это твой выбор. Я не держу на тебя зла. Любил, люблю и буду любить.

– Тони, прости меня. Прости.

– Я прощаю тебя, Анетта. Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о своем выборе. – он выдержал паузу, после чего быстро перешел на другую тему. – В любом случае, не смотря ни на что, ты всегда сможешь обратиться ко мне за помощью. Просто помни, что у тебя по-прежнему есть я.

– Спасибо, Тони, для меня это очень ценно. – едва не плача от тронувших меня слов, ответила я.

– Извини, Анетта, мне нужно бежать. Звони мне, если тебе понадобится моя помощь. – едва не плача, я молча кивнула, хотя Тони этого не видел. Все-таки он был замечательным. Я так сильно обидела его, а он все равно простил. У него огромное сердце, в котором все еще была я, несмотря на причиненную ему боль.

– Вижу Томас сказал тебе что-то хорошее. – с улыбкой констатировала Рейчел.

– Да, он не держит на меня зла. Я думала, что он никогда меня не простит… Спасибо тебе за то, что настояла на звонке. Без тебя я никогда не решилась бы позвонить ему. Узнав, что он простил меня, с моих плеч будто свалился целый груз. Я очень благодарна тебе, дорогая. – и заключив Рейчел в крепкие объятия, я тесней прижала ее к себе.

– Эй, задушишь меня. – смеясь отстранилась от меня подруга. – А теперь зови Эвана. Мне не терпится увидеть этого мальчика.

– Я позову, но не обещаю, что смогу его уговорить спуститься. – с сомнением в сердце я поднялась к пасынку в комнату. Дверь была не заперта. Тихо войдя в комнату, я не сразу заметила Эвана сидящего в углу. Мальчик опустил голову вниз, обхватив колени руками.

– Ваши гости приехали? – спросил отрешенно Эван, уставившись в пол.

– Да. Эван, я бы хотела, чтобы ты спустился и познакомился с Рэйчел и Дэвидом.

– Зачем мне это? Я не хочу ни с кем знакомиться. – недовольно молвил Эван сердитым тоном.

– Рейчел не терпится познакомиться с тобой. – увещевающим тоном, говорила я.

– А мне что с того?

– Понимаешь, Эван, они в этом доме гости. Ты поступаешь очень невежливо скрываясь здесь.

– Находясь в комнате я не буду ревновать так сильно Рину и не наговорю ей потом гадости.

– Нарин будет счастлива, если ты подружишься с Дэвидом.

– Никогда. – отрезал Эван. – Я уже подружился однажды с Кайлом, ничего из этого хорошего не вышло.

– Всего одна неделя. Она пройдет быстро, ты и не заметишь. Потом они уедут и, все вернется в прежнее русло. Если не хочешь дружить с Дэвидом, постарайся хотя бы принять то, что какое-то время тебе придется с ним общаться. Ради Нарин, ты же очень ее любишь? – он кивнул. – Тогда не должен заставлять ее разрываться между вами. Нарин очень переживает, когда ты вот так сидишь в одиночестве, пока она проводит время с кем-то другим.

– Ладно, я спущусь.

– Вот и молодец, будем ждать тебя внизу.

– Хорошо.

С полным радости сердцем, я спустилась вниз. Все-таки Эван умеет удивлять.

Мальчик не заставил себя долго ждать. Он пришел спустя десять минут, причесанный и хорошо одетый. Я никогда раньше не замечала в Эване этакого хвастовства, но сейчас поняла, как сильно на фоне Дэвида он хотел выделиться. Что ни говори, а Эван был красив и ему не надо было красиво одеваться, чтобы доказать это. В нем была чарующая опасность, мрачная привлекательность, подозрительность и настороженность, так редко встречающиеся у детей. Что ни скажи о Дэвиде, он был само очарование и доброта.

– Эван, ты спустился! – обрадовалась Нарин, бросаясь к нему. – Ты такой красивый! – она восхищенно улыбнулась, на что Эван раздулся как павлин и покраснел.

– Вот, Рэйчел. Этого молодого человека зовут Эван, – представив важно Эвана, я коснулась плеча мальчика рукой. – Дорогой, это Рейчел и ее сын Дэвид.

– Какой ты красивый. – улыбнулась Рейчел.

– Привет, я Дэвид. – мальчик протянул руку Эвану. Поглядев с сомнением на протянутую ладонь, Эван сделал вид, что не заметил ее.

– Я поиграю с вами, Рина. – словно высокопоставленная персона снизошла до челяди, важно сказал Эван.

– Правда? Я так рада! – искренне обрадовалась малышка.

– Почему ты называешь ее Рина? Ее ведь зовут Нарин. – задал вопрос Дэвид.

– Кажется, ты не слишком умен. – мрачно бросил Эван. – это ее имя в сокращении. – добавил он важно.

– Значит, Рина… – задумчиво произнес он. – Я тоже буду так называть тебя. – повернувшись с улыбкой к Нарин, ответил Дэвид.

– Нет! – резко ответил Эван. – так называю ее только я.

– Но это не тебе решать… – возразил Дэвид.

– Мне! Я придумал это! Значит, только я имею на это право!

– Ладно, не очень и хотелось. – ретировался Дэвид, не желая спорить.

Наблюдая за играми детей, я заметила, что Эван старался игнорировать Дэвида, играя лишь с одной Нарин. Дэвида это не устраивало, он пытался завести с Эваном разговор, но мальчик не шел на контакт, оставаясь холодным и неприступным. Вскоре терпение Дэвида иссякло, и он стал реагировать на безразличие Эвана грубостью и отрешенностью. И Нарин, как единственная с кем дружили оба – чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ты только посмотри, Нарин, за твое внимание борются такие красивые женихи. – с улыбкой начала Рейчел. – Я в твоем возрасте о таком могла только мечтать. – Нарин счастливо улыбалась, полностью соглашаясь с Рейчел. – А если бы тебе пришлось выбирать, кого бы ты выбрала, Эвана или Дэвида?

– И Эвана и Дэвида. – ответила девочка утвердительно, не желая обижать ни одного из мальчиков.

– Выбери только одного. – улыбнулась Рейчел, находя тему веселой.

– Почему? У меня же два папы, почему не может быть двух женихов? – Переглянувшись с Рейчел, мы улыбнулись. К счастью, Амита не было, и он не слышал ее слов.

– Жених может быть только один.

– Тогда Дэвид! Эван мой брат, он никогда не сможет стать мне женихом. – и она схватила Дэвида за руку. Девочка включила логику и сказала то, что правильно, но своими словами, сама того не понимая, больно задела Эвана.

– Вот, я же говорила, что она станет моей невесткой! – заулыбалась Рейчел.

Дэвид улыбался, чувствуя, что сумел превзойти Эвана. Эван стоял темнее тучи, взглянув в его лицо можно было подумать, что он вот-вот расплачется. Лицо Эвана искривилось в злобной гримасе, руки сжались в кулаки, – твердой походкой, почти убегая, Эван бросился прочь вверх по лестнице.

– Иди-иди! – смеялся Дэвид.

– Эван, Эван, подожди! – но мальчик ушел, не оборачиваясь. – Эван обиделся, мама. – и она с тоской поглядела на лестницу. – Она хотела побежать за ним, но Дэвид держал ее за руку.

– Пусть обижается, Нарин, нам и вдвоем весело. Так? – он подошел к ней и взял за руку.

Неуверенный кивок определил судьбу той ссоры. Позже Нарин пожалела о том, что не пошла за Эваном, потому как мальчика и след простыл. Эван связал свои спальные принадлежности друг с другом и выбросив в окно, слез вниз.

Нарин была сама не своя, она плакала и винила во всем случившемся только себя. Она понимала, что Эван почувствовал себя преданным, ненужным и если он все-таки вернется, то больше не захочет с ней дружить.

Тотчас же, я позвонила Амиту и сообщила о случившемся. Напомнив мне, что я не должна нервничать, Амит пообещал, что скоро приедет домой. Приехал он спустя полчаса, все это время я места себе не находила, меряя шагами комнату. Амит пошел искать его, но долгое время не возвращался. Ожидание было очень тяжелым, я сгрызла все ногти, искусала до крови губы и мое воображение рисовало страшные картины того, что могло случиться с Эваном на улице.

Возвратился Амит спустя два часа, ведя под руку обиженного Эвана.

После этого случая Эван изменился. Он не подпускал к себе Нарин, не разговаривал с ней, полностью игнорируя. Эван стал дружить с близняшками, позабыв, что когда-то они обижали его дорогую подругу.

Всю неделю Нарин пыталась поговорить с Эваном, но он был неприступен. Она пыталась отвлечься за играми с Дэвидом, но ловила себя на мысли, что постоянно думает об узнике. Ей не хватало его, она мечтала поскорее с ним помириться.

Неделя промчалась незаметно и вот мы вновь стоим в аэропорту прощаясь с Рейчел и Дэвидом. Дети прощались трогательно, я едва не расплакалась от милоты их прощания. Прощаясь с Рейчел, я все-таки заплакала и всю дорогу до дома тоже рыдала, жалуясь на то, что мне очень будет ее не хватать.

Нарин думала, что когда Дэвид уедет, Эван перестанет дуться и они помирятся, но каждый раз встречалась с холодом и неприступностью брата. Она очень скучала по нему и ревновала к девочкам. Нарин не понимала, как он может с ними дружить, когда раньше на дух не переносил. Все ее попытки помириться, Эван игнорировал.

Дочка очень ревновала, видя в окно, как весело проводит время Эван с противными близняшками, казалось, он совсем не скучал по ней. В такие моменты Нарин с грустью закрывала окно гардиной, желая стереть образ ее друга в ненавистной компании. Каждый раз она плакала и мне было очень жаль, но я ничем не могла ей помочь...

Записки Амита 12

Ревность – одно из самых худших качеств, что были во мне. Я ревновал Анетт ко всему, что могло двигаться и дышать. В приюте я был полностью счастлив, потому что она принадлежала всецело мне. Другие дети ее сторонились, а взрослым до Анетт особо не было дела. Только я был у нее. Мы выросли, Анетт расцвела, стала популярной и люди стали искать ее общества. Все началось, пожалуй, с моего дяди, потому что популярность она обрела в тот период, когда встречалась с ним. Когда я впервые после долгой разлуки встретил ее, Анетт была тенью своей настоящей внешности. Она была бледной, серой, тихой и непримечательной, не любила выделяться и привлекать к себе внимание. Своего дядю, пожалуй, я ненавидел в большей степени за то, что открыл ей ее истинную красоту, вместо меня. Это со мной она должна была раскрыться, распуститься и превратиться в розу.

Когда Анетт стала выделяться, одеваясь красиво, укладывая волосы и красясь – у нее появилось много поклонников. Я ревновал ее каждый раз стоило ей отправиться на учебу. Мне хотелось быть с ней рядом ежечасно, владеть только ее вниманием. Но человек будучи долгое время одиноким ни за что не захочет вернуться в одиночество и будет постоянно искать общения. Избавившись от всех проблем в лице ее знакомых и друзей, увезя ее далеко от города – Анетт и здесь нашла того, кого мне захотелось убить.

Мальчик, что с таким обожанием и влюбленным взглядом смотрел на мою Анетт, все больше и больше врывался в ее жизнь. У Анетт был очень сильно развит материнский инстинкт, и в этом мальчике она видела сына, которому не хватало любви своих родителей. Моя девочка захотела сыграть роль его матери, наивно полагая, что Генрих видит в ней родителя. Но у мальчика были не такие чувства к ней, он хотел ее как женщину, хотел залезть к ней в трусики и это было видно в его взгляде. Конечно, Анетт ничего не рассказала мне об их встречах. Она знала, что я не обрадуюсь этому. Моя девочка прекрасно сумела меня изучить за время, что мы были вместе. Поэтому впервые, когда я застал их вдвоем в беседке, я тотчас захотел поднять этого мелкого ублюдка за шею и убить. Но я сдержался, все-таки не хотел пугать Анетт, ведь я излечился… и ей не нужно знать, что это не так.

Мое психическое состояние, однако, страдало. Мне все трудней было сдерживаться и реагировать как нормальный человек на какие-то житейские трудности. А они, как назло, одна за другой врывались в нашу жизнь. Сперва этот Генрих, потом его родители, которые решили нас навестить и тем самым обидели Анетт, потом подруга моей любимой нашла ее, и они сговорились встретиться. Вот эта подруга совсем не нужна была здесь. Мы жили в своем мире, где не было места этой американщине, с ее скверными воспоминаниями о ненавистном прошлом. Я понимал, что ее подруга ни в чем не виновата, она не знала правду, даже настоящее имя Анетт ей было неизвестно. Но та правда, о которой ей было известно полностью выводила меня из себя, потому что напоминала о том периоде, который мне не хотелось вспоминать. Слабость, у которой я пошел на поводу, послушав Анетт, не давала мне спокойно спать, корчась от уверенности, что он еще придет за ней. Мне не нужно было слушать Анетт, я должен был пойти на зов крови и прикончить подлеца, тогда бы я мог спокойно спать и не переживать ни о чем.

Эван… как же сильно этот мальчик напоминал мне меня и признаться, я проникся к нему симпатией, было интересно наблюдать за его поступками и видеть в них схожесть со мной. Эван прислушался к моему совету по устранению соперника, он справился с ней на отлично. Да, Кайл остался жив, но главное, что в итоге он оставил в покое Нарин и теперь на пушечный выстрел к ним не подойдет. Эван не оставил за собой следов, составил отличный план, но если бы не я – он потерпел бы поражение. Все-таки у Анетт потрясающая интуиция, к которой она иногда прислушивается. В случае с Эваном она вела ее в правильном направлении и, если бы я не придумал алиби для мальчика, она бы убедилась в его виновности. Надо отдать должное Эвану он сразу смекнул, что нужно подыграть моей лжи и сделал это так первоклассно, что даже я усомнился, а не случилось ли это взаправду.

В тот же вечер он подошел ко мне и с серьезным видом сказал:

– Где я ошибся?

– Ты сделал все отлично. Но запомни, всегда есть риски, если человек видел твое лицо. Даже если он запуган, рано или поздно он может сознаться.

– Кайл не видел моего лица, я был в маске, но он все понял.

– Не бойся, этот трусливый мальчишка будет молчать. И теперь Нарин только твоя. – на мгновение Эван насупился, прежде чем задать следующий вопрос:

– Разве ты не должен, как отец отругать меня, объяснить, что сделанное мной жестоко и бесчеловечно. И если я продолжу так себя вести меня не ждет ничего хорошего, только тюрьма? – я мягко улыбнулся в ответ на непонимание мальчика.

– Я тебя понимаю, потому что такой же, как и ты. Я на твоей стороне. Всегда буду. – странность сей сцены зашкаливала: отец, искренне поддерживающий сына в его начинаниях на пути к жестокости к другим людям. Это звучало смешно, словно бы я готовил своего протеже, который станет мне заменой, когда меня не станет. Но вместе с тем было что-то заманчивое в этой идее. Оставить что-то после себя, даже если это принесет одни лишь страдания кому-то…

Подруга Анетт оказалась глуповатой вертихвосткой, впрочем, я давно это знал, судя по ее поведению в клубе. Я старался быть радушным и гостеприимным, развлекал, как мог гостью, в душе надеясь, чтобы время пошло быстрей, и она свалила к себе домой, забрав своего докучливого мальчишку, вставшего между Эваном и Нарин.

Я понимал свою дочь и то, что ей двигало, когда она сделала выбор в пользу другого мальчика. Она включила логику, подумав хорошенько, что брат с сестрой никогда не смогут быть женихом и невестой, поэтому итог был очевидным. Благодаря логике Нарин исключила Эвана из ухажеров, не дав ему ни единого шанса. Хотя это был всего лишь детский бред и фантазия, которая в будущем не возымеет ничего, – не только Эвана, но еще и меня разозлил выбор Нарин. Как я уже говорил ранее, для меня не важны были кровные узы между ними, главное – то, что для меня они олицетворяли нашу с Анетт пару. Я хотел, чтобы Эван в итоге добился Нарин. Без разницы какой ценой. Поэтому, когда я нашел его в подворотне, грязного и заплаканного, я сел рядом с ним на грязную землю и положив свою руку на его плечо, сказал:

– Ну и почему ты сидишь здесь и ревешь вместо того, чтобы добиваться ее дома? Пока ты тут, этот Дэвид уже вовсю подкатывает к ней свои яйца! – Эван поднял на меня удивленный взгляд, все еще не понимая, как я могу с ним говорить о таком.

– Рина не любит меня. – коротко пробормотал он и уткнулся носом в колени.

– Да любит она тебя, просто понимает, что ты ее брат и никогда не сможешь быть ей кем-то большим. – я и сам это понимал, но забивал на голос разума, предпочитая видеть в них «нас».

– А я смогу? – возможно, если бы в тот момент, я попытался объяснить ему, что она сестра, неприкосновенная, а быть с сестрой противозаконно – на этом все и кончилось, но я не стал ему говорить ничего из этого. Я дал ему надежду.

– Если захочешь – она будет твоей. У тебя есть много времени, чтобы донести к ней свои чувства и заставить принять их. Рано или поздно она примет их, главное: не подпускай близко парней. Когда-нибудь ты отвернешься, а один из них уведет ее у тебя из-под носа. Не бойся быть жестоким и действовать, чтобы забрать то, что считаешь своим.

– Ты думаешь это правильно забирать что-то силой?

– Правильно ли? Посуди сам, я любил Анетт всю свою жизнь, она собиралась замуж за другого… и если бы я не забрал ее у него, то мы никогда не сошлись.

– Что ты сделал? – с широко распахнутыми глазами спросил Эван, я видел в нем неподдельный интерес к моей истории.

– Хм…дай подумать, стоит ли тебе говорить о таком? – я притворно задумался, наперед зная, что уже расскажу ему.

– Ну пааап, – попросил Эван, а я на секунду заметил, что это впервые, когда он назвал меня папой.

– Ну хорошо, только ш-ш, это большой секрет. – Эван энергично закивал головой. – Я убил его… – с замиранием сердца, я ожидал ответа Эвана, думал увидеть страх в его глазах, но он лишь безразлично пожал плечами и улыбнулся.

– Да, ты прав, убить кого-то, чтобы избавиться от помехи и получить желаемое, не так и плохо.

– Ты молодец, Эван, рад что мы понимаем друг друга. А теперь давай возвращаться домой… – пройдя пару шагов, Эван остановился.

– Я не знаю, как мне теперь вести себя с ней?

– Один совет: не прощай ее так быстро. Посмотри вокруг, две девчонки только и ждут, когда ты обратишь на них свое внимание. Поиграй с ними.

– Но разве Рине не будет больно, если я буду играть с девочками, которые ее задирают?

– Ей будет больно, но еще она поймет, как ты ей дорог. В следующий раз, на первое место она будет ставить тебя. – Эван улыбнулся и коротко кивнул.

Эван прекрасно справился со своей задачей. Нарин не могла найти себе места от беспокойства, постоянно переживала, что Эван больше не хочет с ней дружить. Анетт переживала за дочку, я же знал, эти переживания временны и скоро все у них наладится.

Глава 27 Первая Концовка

Прошел еще один месяц. Я стала замечать, что все чаще Амит ходит сам не свой. Он мало проводил время с нами, постоянно задерживаясь на работе. Я чувствовала, с ним происходило что-то неладное. Каждую ночь ему снились кошмары, и он просыпался в холодном поту с криком на губах. Мне было это знакомо. Я видела, нестабильное состояние Амита возвращалось и понимала, если ничего не сделать – то навсегда потеряю его. Мне было страшно, что нашу счастливую жизнь может что-то нарушить, но это будет неизбежно, если Амит вновь не возьмет себя в руки.

Однажды ночью, когда Амит в очередной раз проснулся от кошмара, я села в постели. Поглаживая его лицо, я стирала ладонями пот.

– Амит, я вижу, с тобой что-то происходит. Я чувствую ты становишься прежним…

– Анетт, я… – Амит собирался в очередной раз сказать, что с ним все хорошо, но я не дала ему договорить.

– Нет, позволь я договорю. – твердо сказала я. – Амит, я хочу, чтобы мы с тобой прожили до самой старости вместе, увидели, как наши дети обзаведутся семьями, своими детьми… Но видя твое состояние сейчас, я понимаю, что ничего хорошего нас не ждет. – на лице Амита отразилась боль, он в непонимании взглянул на меня. – Все это мы уже проходили: кошмары, неконтролируемые приступы агрессии, ревность, странное поведение. Скоро болезнь возьмет над тобой верх, и ты выйдешь из-под контроля. В состоянии аффекта ты убьешь нас, а когда подлечишься в больнице и придешь в себя – пожалеешь о содеянном.

– Анетт, я верю, что такого не случится…

– Одной веры мало. Ты продолжаешь принимать лекарства, Амит?

– Я бросил их пить, когда мы сошлись. – признался он, опустив голову.

– Поэтому все и возвращается. Амит, мне не хочется тебя терять, но боюсь это неизбежно… если только ты не захочешь все изменить.

– Я понимаю, что все выходит из-под контроля. Я уже сам не соображаю, что происходит. Но знаю, если ничего не попытаюсь сделать, то потеряю все, что мне дорого. Но боюсь, если расскажу тебе правду… ты меня возненавидишь… – он стыдливо опустил глаза, избегая моего взгляда.

– Расскажи мне все, Амит. Без утайки. Я постараюсь понять тебя не смотря ни на что.

– Хорошо. – выдохнул он так, словно вся ситуация причиняла ему немыслимую боль. – Что ж, начну, наверное, с самого детства… Пришло время рассказать тебе о маме… На виду у всех она показывала себя образцовой, любящей матерью, готовой броситься на каждого, кто обидит ее ребенка. Но наедине со мной, она становилась бездушным монстром, который день и ночь измывался надо мной, издевался и унижал. Она ненавидела меня, утверждала, что я виновник всех ее проблем. Говорила, что мое рождение забрало ее здоровье и возможности, которые ей были открыты. Тогда я не понимал, о чем она говорит, во мне горела постоянное чувство обиды. Я не мог понять за что заслужил такое отношение к себе…

– А папа? – он усмехнулся.

– Он был всегда слишком занят на работе, чтобы хоть что-то замечать. К тому же, при нем мама вела себя как ангел. – он вновь вздохнул и продолжил. – Став взрослым мне захотелось узнать о ней побольше. Как выяснилось, мама наблюдалась у психиатра, проблемы с головой начались с моим рождением. Что-то щелкнуло в ней и дремавшая до того момента болезнь, вышла наружу, выливаясь в ненависть и злобу к своему ребенку. Такой же диагноз имела моя бабушка, но я к счастью, ее не знал. Как ты догадалась, это генетическое заболевание и оно передалось и мне. Но помимо болезни, мама передала мне недоверие к людям, ненависть, злобу, жестокость и другие отвратительные качества, делающие из меня монстра. – пытаясь сказать, что он не такой, Амит коснулся кончиками пальцев моих губ, останавливая мои слова. – Я знаю, любимая, ты считаешь меня не таким, но это так… Все эти годы я успешно играл свою роль, создавая впечатление идеального мужчины для тебя. На самом деле это все маска, мишура… внутри меня нет ничего хорошего. Вижу, ты опять хочешь поспорить со мной… – он мягко улыбнулся. – Услышав мою историю до конца ты убедишься в правдивости моих слов. Ты помнишь про жестокости в детстве, которые я рассказывал тебе? – я кивнула. – Твой Амит не стал мягче с тех пор. Даже хуже – он превратился в ночной кошмар многих… – пока я не понимала, о чем он говорил, но было видно, что ему стыдно за совершенные поступки. – На моей совести много смертей, Анетт… Я весь погряз в чужой крови. Самое ужасное, что я получал от них удовольствие… видел страх в глазах людей и кайфовал… но я не горжусь тем, что делал, убийства были способом избавиться от злости на собственную мать. Переложить свою боль на чужие плечи.

– Ты убивал? – спросила я, чуть дрогнувшим голосом.

– Я вижу, теперь, ты немного начала понимать кто перед тобой, но не волнуйся Анетт, тебе и детям ничего не грозит.

– Кого ты убил?

– Я расскажу тебе все, Анетт. Потерпи немного. – в его глазах было раскаяние и тревога, он понимал все риски, рассказывая правду о себе. – В ту ночь, когда те преступники напали на тебя – я оказался там не случайно… Я был одним из них… – его слова эхом отозвались в моей голове, сердце бешено забилось в груди и дышать стало трудней. Увидев мое состояние, Амит быстро подорвался с кровати, чтобы налить из графина воды. Поднеся стакан с водой мне, я какое-то время смотрела на протянутую руку, как на ядовитую змею, едва не пятясь от него. Но увидев заботливый тревожный взгляд, я позволила поднести стакан с водой к моим губам и сделала глоток. Паника отступила, вода произвела целительный эффект на мое состояние и мне стало легче. Передо мной все еще был мой Амит, от его правды я не перестала его любить. Да, она меня очень сильно шокировала и позже, я обязательно буду долгое время думать об этом. Сейчас я взяла под контроль свои эмоции и попросила его продолжить рассказ.

– Один из них узнал меня тогда, поэтому я и свернул ему шею. Я никогда не насиловал женщин, выбирал жертвы похожих на мою мать… Даже не видел их лиц, представлял всегда ее… – по его щекам заструились слезы, и я коснулась ладонью его плеча. Убийства невозможно оправдать, но за каждым убийством стоит большая психологическая травма, нанесшая непоправимый вред психике. – Потом я убрал дядю…

– Эдмонда? – ошарашено переспросила я. Амит кивнул. – Но ты ведь страдал, когда он умер…

– Анетт… это было притворство… я делал все, чтобы заполучить тебя. Мне надоело смотреть на твои страдания. Каждый день ты сходила с ума от угрызений совести, я не мог больше на это смотреть. Последней каплей стало твое намерение посвятить себя ему, пока он не придет в чувство… тогда у меня сорвало крышу и я убил его. – я сделала еще больший глоток из стакана, пытаясь вновь успокоиться. Пока я не готова была об этом думать, нужно дослушать до конца. – Узнав, как сильно тетя обидела тебя – я убил и ее.

– А потом забрал ее ожерелье и подарил его мне? – вновь волна возмущения поднялась во мне, вспомнив, что носила украшение мертвой женщины и Амиту было это известно. – И как часто ты дарил мне украшения, снятые с убитых тел? – вопрос был с насмешкой, всерьез я не думала, что были еще подобные случаи. Но по бегающему взгляду Амита, я поняла, что таких случаев было предостаточно. Я вспомнила каждое украшение, подаренное Амитом и готова была растоптать их тотчас. Подняв руку, я с ненавистью сорвала со своего запястья толстый браслет и золотую цепочку. Украшения со злостью ударились о стену. Взгляд коснулся подаренного недавно кольца.

– Его я купил в магазине. – ответил на мой немой вопрос Амит. – Готова услышать дальше? – я кивнула. Правда была слишком жестокой для меня и слушая его – я все сильней уставала. – Тем маньяком, о котором писали в газетах – был я…

– Значит, это ты тогда напал на Тони? – мои глаза расширились от удивления. Как я сразу не подумала о нем, ведь Тони рассказал о странной реакции преступника на свое «оружие», а Амиту я говорила, что это обычная зажигалка.

– Я думал, ты еще тогда догадаешься. Но ты слишком меня любила, верила в то, что перед тобой невинный ягненок. Ты идеализировала меня… впрочем, я не виню тебя… мне хотелось быть для тебя идеальным… я скрывал от тебя свою звериную сущность, зная наверняка, что, узнав правду – ты не захочешь быть со мной.

– Ты недооценил меня! Я знаю тебя! Со мной ты был настоящим! Травмы прошлого и болезнь сделали из тебя жестокого человека, но со мной ты другой…

– Ты все еще утверждаешь, что я не чудовище? – его взгляд округлился, он думал, что после сказанных слов я откажусь от него, брошу и постараюсь убежать. Видимо я действительно сумасшедшая, или влюбленная до безумия, что несмотря на правду – продолжаю видеть в нем любимого человека. Амит едва не убил меня когда-то, от его рук умерло много людей, но я смотрела на него и понимала, что хочу вытащить из того ада, в котором он находился всю свою жизнь по вине матери. Это она сделала его таким. Он открылся мне, доверился, я вижу раскаяние в его глазах, стыд за совершенные поступки – теперь Амит готов на радикальные изменения. Я была уверена вместе у нас все получится.