Текст книги "Дочь самурая"

Автор книги: Доминик Сильвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

22

Диего Карли нашел в ближайшем супермаркете чем подкрепиться и во что одеться. Джинсы и майку для Ингрид. Платье для Лолы. И две пары кроссовок для них обеих. Лола натянула свои безо всяких комментариев. Позавтракав яичницей с беконом и очень крепким кофе, она заявила, что ей нужно навестить своего банкира. Без денег их похождения не имеют будущего.

Когда она вернулась, Ингрид делала Диего массаж под тихую американскую музыку с виртуозной игрой на гитаре. Он поднялся, и Лола прочитала надпись у него на груди, как утренние дурные новости. Она поспешно убавила звук и объявила, что положение серьезное.

– Я в жизни не носила кроссовок, но спасибо тебе за них большое, мой милый.

– В самом деле?

– Они помогли мне удрать из банка, и особенно от моего банкира. Я поняла, что этот желтушный койот, которого я всегда считала своим верным советником, вот-вот позовет злодеев, чтобы они свели со мной счеты. Кстати, о счетах. Мои счета заморожены, кредитка тоже. И готова поспорить, что с тобой все то же самое, Ингрид.

– What the fuck!

– Лучше не скажешь. Теперь уже речь не о том, будем ли мы и дальше тратить свои деньги. Хочешь не хочешь, а нам придется идти до конца. Теперь речь о том, каким будет этот конец. По дороге я пораскинула мозгами. Диего, ты нам нужен.

Идальго уже застегивал рубашку с выражением готовности на лице. Лола послала его за помощью к Максиму Дюшану. Оставшись вдвоем, подруги озабоченно переглянулись.

– Жаль, что я втянула тебя в это историю, Лола. Если бы мне не приспичило помочь Папаше Динамиту, все не обернулось бы так плохо.

– Поздно сетовать. Пора драться. Но схватка будет жаркой. Врагов, способных заблокировать кредитки, не встретишь на каждом шагу.

– Здесь нам оставаться нельзя. Диего был возлюбленным Алис. Вычислить его ничего не стоит.

– Это относится и к нашим друзьям по кварталу, у них мы тоже не можем укрыться.

Диего вернулся с хорошими новостями. Максим одолжил им денег, Хадиджа предлагает пользоваться ее машиной. По дороге медбрат даже придумал, как быть с жильем. На этот раз Лола выслушала его не перебивая и согласилась, что предложение заманчивое. Ингрид казалась менее воодушевленной, но ей пришлось смириться с неизбежностью. Другого выхода в ближайшем будущем не предвиделось.

Лола позвонила Бартельми. Лейтенант пообещал сделать все, что может, чтобы провести расследование в Монруже без ведома Садового Гнома. Она сделала еще один звонок, который удивил Ингрид. Позвонила на набережную Орфевр и попросила к телефону некоего комиссара Клеманти из уголовного розыска. После очень вежливого разговора с легким оттенком ностальгии она дала точное описание господ Авиньона и Орлеана. И договорилась о встрече в кафе в Шатле.

– Если наши мучители живут в клетке с попугайчиками, может быть, не стоит тревожить других ее обитателей?

– Серж Клеманти – один из тех редких людей, которым я полностью доверяю. И потом, надо говорить не попугайчики, а полицейские. Постарайся, Ингрид! Учись болтать на старом парижском диалекте.

Лола уселась на террасе кафе рядом с седым мужчиной с серыми глазами. Пиджак из твида и вельветовые брюки сидели на нем как влитые. Пальцы правой руки легко барабанили по обложке книги карманного формата. Должно быть, ему было лет пятьдесят, но время его пощадило. Лола явно была рада его видеть. Он тоже. Она представила ему Ингрид и заговорила о работе уголовного розыска и любимых книгах Сержа Клеманти. Отвечая на вопрос, он показал обложку своей книги.

– Книга о применении скрытых камер в судах и комиссариатах. Эта практика позаимствована нами у США, – пояснил он, сдержанно улыбнувшись Ингрид.

Ингрид радостно улыбнулась ему в ответ. Ей нравилось его лицо, внимательный и спокойный взгляд.

– Во Франции было несколько случаев утечки, – подтвердила Лола. – Помнишь репортера, который снимал жандармов, вытаскивавших из реки тело девушки, – с их согласия?

– Да, а особенно как он снимал родителей в момент, когда им сообщили о смерти дочери. Мы пока защищены одиннадцатой статьей Уголовного кодекса о тайне дознания и следствия, но все эти нарушения заставляют предполагать, что долго это не продлится. Что касается тайн, у меня для тебя есть кое-что.

– Ты опознал злодеев?

– Авиньон, возможно, – бывший майор Паскаль Грегорьо. Он закончил свою карьеру в отделе по борьбе с наркотиками. Где, впрочем, никто о нем не жалеет. И меньше всех Франкен, одаренный капитан, которому Грегорьо испортил карьеру, сообщив начальству о его связи с наркоманкой. Впоследствии Грегорьо основал «Кулачный бой», службу личной охраны. Юридический адрес в Брюсселе. Говорят, он вхож к высокопоставленным европейским функционерам. Вот, к сожалению, все, что я смог узнать за такое короткое время.

– Это уже очень много, Серж. Я твоя должница.

– Ты намерена подать жалобу?

– В ближайшем будущем такой возможности у меня не будет.

Серж Клеманти посмотрел на нее и покачал головой.

– Если хочешь, можешь пожить у меня.

– Спасибо, но не хочу тебя впутывать в эту историю. Может, еще кофе?

– Мне пора идти. Дел по горло, а с назначением Елены Прекрасной нас охватила настоящая эпидемия совещаний, семинар по повышению квалификации в области средств коммуникации и прочие прелести. Позвони, если ситуация ухудшится, обещаешь?

– Заметано.

Серж Клеманти заказал два кофе «для своих подруг» и расплатился, дав официантке на чай. Ингрид и Лола проводили его долгим взглядом, когда он удалялся в сторону Сены и, весьма вероятно, в сторону набережной Орфевр.

– Бывают дни, когда неприятности не так докучают, если благодаря им встречаешь прекрасных людей, – мечтательно сказала Ингрид.

– Пожалуй, ты права.

– Он очень привлекателен для старого обитателя попугайского дома.

– И не говори! Но запомни, Ингрид, надо говорить «полицейского»!

– Я шучу, – сказала Ингрид, помахав рукой, словно хотела разогнать несуществующий дым.

– Что такое? Я же сейчас не курю!

– Я отгоняю мечту, а то не хватит мужества снова взяться за дело.

Лола улыбнулась и тоже помахала рукой, отгоняя мечту. Тут она заметила, что официантка все еще стоит у их столика, задумчиво глядя в сторону Сены.

– Его зовут Серж. Он полицейский, – сообщила ей Лола.

– Не беда, – ответила официантка.

И она тоже помахала свободной рукой, отгоняя мечту, прежде чем вернуться за стойку бара.

23

Они дали ему два дня отсрочки, но на этот раз его песенка спета. Припарковавшись на улице Жонкьер, они заметили его издали. Одет во все черное, на плече черная спортивная сумка с белыми полосками. В бинокль Лола видела, что Ролан Монтобер насвистывает какой-то бодрый мотивчик.

– Нет ничего лучше, чем отловить светского льва, когда он бродит один, – сказала она весело.

Он вошел в здание бассейна, направился к кассе. Они подождали, когда он пройдет в раздевалку, и тоже взяли два билета.

Во вторник утром, да еще ранней весной, в бассейне почти никого не было. Самое подходящее время для тех, кто ценит покой. Лола убедилась в этом, толкнув дверь, на которой висела табличка с лаконичным уведомлением «Мужчины». Единственным представителем этого вида оказался Монтобер, и Лола следила за ним так, что он ее не увидел. А главное, она заметила его шкафчик, прежде чем незаметно удалиться. Выждав время, необходимое пловцу, чтобы натянуть плавки, она вернулась в раздевалку. И вскрыла замок при помощи небольших, но крепких кусачек.

Ингрид сняла только кроссовки и носки. Тренер вопросительно посмотрел на нее, и она объяснила, что хочет сказать пару слов своему дяде.

Кроме Ролана Монтобера в бассейне было три пловца. Каждый плавал своим любимым стилем. Монтобер предпочитал размашистый кроль. Ингрид пошла вдоль бассейна, приноравливаясь к движению Монтобера. Она ждала, когда он узнает ее между двумя вдохами. Он остановился, повернул к ней голову. В своих выпуклых очках для плавания он напоминал человека-муху, а выбритый череп делал его похожим на гладиатора. Она знала, что скоро он уткнется лицом в песок арены, но нисколько этим не гордилась. После той ночи в паркинге Ингрид куда меньше думала о вендетте, чем о том, как уцелеть.

– Лейтенант Дизель, какой сюрприз!

Она могла бы включиться в обмен колкостями, но не было никакого желания.

– Ты напрасно подослал к нам двух своих приятелей.

– Знакомых у меня хватает. Кого ты имеешь в виду?

– Авиньона и Орлеана. Или Орлеана и Авиньона, как хочешь.

– Я ничего не хочу и ничего не понимаю.

– Да ну? Расслабься, вспомнишь.

– Да ты просто свихнулась, бедняжка.

– Твоя записная книжка у нас. Лола собирается выкинуть ее в мусорный бак где-нибудь на улице. Целая стая светских львов на свалке. Ей от этого ни холодно ни жарко.

Он едва не выскочил из бассейна, чтобы придушить ее.

– Кем ты себя возомнила, козявка?

Все купаются, подумала Ингрид, оглянувшись. Пловцы плавают. Тренер наблюдает за пловцами. А во взгляде Монтобера плескались убийственные мысли. Казалось, они принесли ему облегчение, он продолжал ровным голосом:

– Ладно, понял. Ты хочешь вернуться на работу? Так и быть, я помирю тебя с Тимоти Харленом. А теперь верни мне мое добро и убирайся.

– Совершенно неправильная постановка вопроса.

– Ты что, всерьез считаешь, что можешь так разговаривать с человеком, который на «ты» с шишками из иммиграционной службы?

– С кем бы ты там ни был на «ты», это не дает тебе права преследовать нас.

– Ты бредишь!

– Авиньон, Орлеан. Не придумала же я такие имена. У этих типов слишком вульгарные методы для человека твоего класса.

– Да о ком ты говоришь?

– Подумай хорошенько. У тебя будет дурацкий вид, когда придется снова спрашивать номера телефонов у твоих дружков из высшего общества.

– Что было нужно этим типам?

– Узнать, на кого работала Алис. Они очень торопились, настолько, что готовы были пытать меня электрошокером.

Выражение лица Монтобера изменилось. Ингрид вдруг показалось, что его вот-вот стошнит. Она вспомнила слова Лолы. Если это Моитобер подослал к нам наемников, он бы выложил им всю подноготную. Но когда Орлеан снимал с тебя одежду, он кое-что сказал по поводу твоей татуировки.

– Опиши их.

– Главному лет пятьдесят с хвостиком. Рост средний, волосы седые, глаза голубые, близко посаженные, небольшой шрам на нижней губе. Второй повыше, худощавее, намного моложе, но начал лысеть.

– Это может быть кто угодно…

– Паскаль Грегорьо?

– Никогда не слышал о таком.

– Бывший сотрудник отдела по борьбе с наркотиками?

– Понятия не имею.

Голос был спокойный к нему вернулось самообладание, только глаза выдавали его волнение.

– В общем, чтобы получить обратно свое орудие труда, тебе нужно освежить память, – сказала Ингрид, отступая.

– Погоди! К этим типам я не имею никакого отношения!

– Трудно поверить в случайные совпадения. С тех пор как мы встретились с тобой, у нас сплошные неприятности.

– Вы сами на них нарываетесь. Мне нужна моя записная книжка. Сейчас же.

– Знаешь считалочку про пряничного человечка?

– За кого ты меня принимаешь?

– «Беги за мной, тебе меня не поймать, потому что я пряничный человечек».

И Ингрид понеслась к выходу.

Лола, смеясь, тронула машину с места. Монтобер вихрем вырвался из помещения, как был – в плавках, с плавательными очками на макушке. Не раздумывая, он бросился в погоню за автомобилем. В зеркале заднего вида он показался ей скорее решительным, чем разъяренным. Она проехала на красный свет, помчалась по улице Эмиль-Левель. Ингрид, не успев даже надеть кроссовки, уже копалась в спортивной сумке. В ней лежала драгоценная записная книжка Монтобера, а также его одежда, часы, документы, мобильник и деньги. И связка ключей.

– Странно, он всюду ходит со своим паспортом. Как бы то ни было, живет он на улице Трюфо, это рядом с улицей Батиньоль. Едем туда!

– Прямиком!

– Я прямо ожила с тех пор, как мы снова двигаемся.

– Я тоже, но было бы еще лучше, если бы не ломило так все тело.

24

Монтобер жил в спартанской однокомнатной квартире без компьютера и телевизора, тщательно убранной. Кровать, застеленная простой белой простыней, низкий столик с несколькими пуфами, ваза с тремя желтыми лилиями. Стены голые, если не считать двух полотен: портретов лысого усатого мужчины и красивой брюнетки со светлыми глазами. В книжном шкафу много сборников поэзии, книг по истории и о фотографии.

– Весьма познавательно! – констатировала Лола. – Монтоберу нравятся натюрморты. Особенно цветы. А все эти книжки о духах! Неудивительно, что он так легко определил, из чего состоят мои.

Ингрид ненадолго отвлеклась от платяного шкафа, который она энергично опустошала.

– Ты имеешь в виду букет в ванне «Астор Майо»?

– Конечно.

– И эту руку, пахнувшую цветами. Но те цветы побывали в переделке, угодив в лапы сумасшедших ученых, которые проводят опыты над животными и растениями…

– Не надо себя накручивать, детка. От этого мало толку.

Обыск продолжался. Они сами не знали, что ищут, так что пришлось рыться повсюду. Спустя какое-то время Лола попросила Ингрид постоять у окна, пока она не закончит свою работу. Ингрид заметила, что и представить себе не могла Монтобера в этой монашеской келье.

– Что правда, то правда, для праздного гуляки благородный рыцарь Роланд живет не слишком весело.

– Он одевается как пастор, из тех элегантных священников, которые живут в Калифорнии.

– Да, по сути один и тот же серый костюм в нескольких экземплярах, две-три пары прекрасных английских туфель. Один смокинг, но строгий. Тут чувствуется спартанец и педант.

– Организованный и терпеливый.

Они одновременно кивнули. Лола нашла фотографии. Она узнала Сен-Мало и его крепостные стены. Было еще много видов красивого пляжа и большого дома на острове, недалеко от берега. Подросток рядом с мужчиной и женщиной со знакомых портретов, девочка с пышной гривой Карин Лебуте. Если это действительно были фотографии родителей Монтобера и их детей, то они жили в достатке. Они были сняты на борту яхты, перед казино в Динаре, на теннисном корте, на площадке для гольфа.

Во встроенных шкафах подруги нашли полный набор кухонной посуды, изысканные пряности, холодильник, где были самые обычные продукты, но также шампанское и фуа гра. Хозяин дома любовно готовил себе лакомые блюда с достойным сопровождением: в электрическом винном погребе нашлась сотня бутылок лучших марочных вин. Лола описывала свои открытия Ингрид.

– Этот холодильник ничем не напоминает пасторский.

– А ты не делаешь скидку на склонность монахов к эпикурейству? Им ведь иногда нужно выпустить пар.

– Из этого вышел бы дурной каламбур о Монтобере, который, как паровоз, тянет за собой клиентов, выпуская пар, но я уж промолчу…

– Очень мило с твоей стороны. Ладно, нам пора удалиться. Он вот-вот заявится, чтобы переодеться во что-нибудь пристойное. Или пошлет за одеждой сестру или свояка. Я буду великодушна, верну ему бумажник. Но зато оставлю себе записную книжку, а также паспорт и телефон. А еще прихватим приглашения на коктейли и прочие светские развлечения. Тут их полная ваза. Монтоберу по техническим причинам придется временно прекратить работу. У него останется время для размышлений.

– Если бы я была нехорошей девочкой, то предложила бы раздать его гардероб приятелям Артура Рюфена.

– А содержимое его бара – больным Святого Фелиция?

– Еще лучше! А знаешь, Лола, я вдруг почувствовала себя нехорошей девочкой. Очень нехорошей.

– И я, Ингрид. А тебе в этом стерильном жилище не попадался чемодан?

– Целых два. На колесиках.

– На колесиках еще лучше.

– Лола, ты понимаешь, что это называется воровством?

– Да, но это воровство в стиле Робина Гуда.

– Тогда, конечно, другое дело.

– К тому же это будет проверкой.

– О чем ты?

– Если Монтобер как-то причастен к смерти Алис или даже к нашим каникулам в Монруже, он забудет подать жалобу в полицию.

– Верно подмечено.

– Мне тоже так кажется.

На набережных Ингрид и Лоле попалось множество охотников до костюмов светского человека. Некий Джеки хорошо помнил Артюра Рюфена, то молчуна, то заядлого болтуна. У Артюра, как у луны, были разные фазы, но со временем их границы размылись. В последнее время Рюфен говорил все меньше и меньше. И умер он во сне и без единого слова. Лола расспрашивала Джеки, пока не убедилась, что его товарищ по несчастью умер без посторонней помощи. Она подарила ему один из чемоданов на колесиках. Они собирались уходить, когда раздался незнакомый звонок мобильного.

– «I can't get nо satisfaction»,[35]35
  «Я не могу получить удовлетворение» (англ.).


[Закрыть] – узнала Ингрид. Лола тем временем сообразила, что звонит мобильник Монтобера, и нажала на кнопку yes.

– Что-что? – спросила Лола одновременно у Ингрид и у своего собеседника.

– Эта мелодия – шлягер «Роллинг Стоунз», – пояснила Ингрид. – Ты наверняка слышала.

Лола знаком велела Ингрид молчать и продолжила говорить самым любезным голосом. Нажав на отбой, она взглянула на Джеки, который сидел на берегу в обнимку с чемоданом на колесиках и радостно улыбался.

– Это агент Бьёрк, – сообщила она Ингрид. – Он хотел, чтобы Монтобер подтвердил, что завтра будет на частной вечеринке. Похоже, там будут все. А главное, Катрин Денев.

– В таком случае мы тоже туда пойдем, – ответила Ингрид.

Лола согласилась, что это будет приятным разнообразием после больничной еды Святого Фелиция. Они как раз направлялись в сторону больницы. По пути опять зазвонил телефон.

– «I can't get nо satisfaction», ну да, ты права, – подтвердила Лола, прежде чем ответить, представившись помощницей Ролана Монтобера.

На сей раз звонили насчет коктейля у Тробона. Предполагалось отметить появление новых сумочек, разработанных японским дизайнером Кеном Камияной. Там тоже будут все, а главное, Жерар Депардье.

– Если все и всюду будут в одно и то же время, стоит пойти посмотреть, как это им удается множиться простым делением, словно инфузориям-туфелькам, – решила Ингрид. – Только вот не знаю, что выбрать: сумочки или Бьёрк? Бьёрк или сумочки?

Подруги проникли в уже хорошо знакомую им часть больницы Святого Фелиция, миновали отделение скорой помощи и подождали, когда в коридоре никого не будет. Потом Лола привела в движение неподатливую дверь, всегда уступавшую сильному нажиму. Они вошли в часть здания, которую Диего называл «зоной Икс», а Ингрид предпочитала именовать the devil's asshole.[36]36
  Чертова дыра (англ.).


[Закрыть] Лола на секунду осветила лицо подруги, та прыснула и пошла дальше.

Перед ними открылась картина разрухи, кладбище ржавого хлама. Повсюду валялись кучи дырявых труб – бесполезных и обшарпанных. В трещинах на грязных бетонных стенах красовались надписи. Диего посоветовал им быть осторожными. Они разгуливали по заброшенному двухэтажному крылу больницы. Случалось, что этим кратчайшим путем пользовался и медицинский персонал. Иногда по нему перевозили тележки с использованным медицинским материалом и грязным бельем. Диего достал для них надувные матрацы и одеяла. Они могли проскользнуть в столовую для персонала, если им удастся смешаться с толпой в час пик. Могли быстро пользоваться душевыми в свободных палатах.

Они разложили припасы, похищенные на улице Трюфо: фуа гра, прекрасный хлеб, красивый штопор, классический швейцарский нож. Две ночи они уже провели в «зоне Икс», к великому несчастью Ингрид. Американке казалось, что они в чреве какого-то чудовища, зараженного паразитами. Только она одна слышала, как пищат мыши, бегают крысы, ползают черви и тараканы. Лоле же удавалось нормально выспаться. Она устроилась поудобнее на своем надувном матраце, открыла черную записную книжку и стала читать под желтым кругом карманного фонарика. Рядом с ней сидела Ингрид в позе лотоса и выполняла расслабляющие упражнения. Лола не признавала себя побежденной, сегодня ночью они с подругой разопьют бутылочку шато-марго 1990 года из особого запаса Монтобера; и это вино примирит ее с жизнью в целом, как и с некоторыми ее неприятными сторонами.

– Жорж Лебуте не преувеличивал, – объявила она едва ли не с восхищением. – Наш светский человек знаком со всеми оригиналами.

– Оригиналами?

– В «Празднике, который всегда с тобой» мы видели много удачных двойников. Ты согласна со мной?

– Разумеется.

– Так вот, у Монтобера есть телефоны их оригиналов.

– Даже Элвиса? Выходит, он не умер?

– Нет, Элвис в списках не числится. Равно как и Авиньон и Орлеан.

– Удивительно.

– Но зато там хватает политиков, в том числе Элен Плесси-Понто, министр внутренних дел.

– Которая, возможно, будет вашим президентом в 2007 году.

– Возможно. Но, честно говоря, меня это не колышет.

Лола сообщила, что у Монтобера были записаны телефоны Алис Бонен, Мирей Кост и Тимоти Харлена.

– Нас там нет, Ингрид, так же как нет Паризи или Гарнье, постановщика, сидящего в тюрьме, и Диего, медбрата и любителя танцев.

– Выходит, мы мало что узнали из этой записной книжки.

Лола просмотрела кипу пригласительных билетов.

– На всех есть пометка: «Приглашение на одну персону, предъявить при входе». Как же нам удастся пройти вдвоем?

– Ты это серьезно насчет коктейлей?

– С Монтобером меня объединяет по крайней мере то, что я серьезно отношусь к еде. И если мы хотим эффективно работать, нам нужно набираться сил. Тут бульон жидкий, как лимфа, а бифштекс жесткий, как подошва. Ну что поделаешь. Так уж, видно, суждено, что мы будем лишены простых радостей жизни.

Лола вздохнула и убрала приглашения и записную книжку. Пора было идти на ежедневную встречу с Диего в отделение скорой помощи, ведь, по старинной поговорке, легче всего затеряться в толпе. Накануне они поручили ему сходить к лейтенанту Бартельми домой и попросить его заняться Паскалем Грегорьо. Они подождали, когда у медбрата Карли выдастся свободная минута. Рядом с ними мужчина лет тридцати в шейном корсете и рукой в гипсе, похоже, дремал, кое-как расположившись на трех стульях. Что делает в отделении скорой помощи парень с уже наложенным гипсом?

Медбрат Карли рассеянно выслушал рассказ Лолы о бутылках и трофеях Робина Гуда. Он с огорчением объяснил, что Бартельми должен теперь сидеть тихо и не высовываться. Садовый Гном пригрозил его уволить. Диего подошел к спящему, потряс его. Поморщившись, тот выпрямился.

– Поль! А Поль! Ты почему не идешь домой? Тебе уже лучше.

– У меня нет дома.

– Как так?

– Кафе закрыто. Я не знаю, куда идти, пришел вот к Адаму. А его нигде нет.

Диего повернулся к Лоле.

– Поль говорит об Адаме Ноне, уборщике. И правда, что-то его не видно. Ты не окажешь мне услугу, Лола?