Текст книги "Портрет (СИ) "

Автор книги: Долина Ярославна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Мы с Бриджит звонили тебе в тот день, – озадаченно закусила губу Инга. Джеррик с любопытством на нее посмотрел. – Ты сказал, что подписал там целую кучу документов.

– Я только это говорил?

Инга кивнула и смущенно опустила голову. Сейчас не время для выяснения отношений.

Джеррик несколько минут молча наблюдал за ней, а потом твердо сказал:

– Я люблю только тебя, Инга. И ты знаешь, что это правда.

Она кивнула, чувствуя, что вот-вот снова расплачется.

– Ты не договорил про Лорица.

Джеррик поморщился:

– Этот мерзавец стал открыто угрожать, что …

– … убьет тебя, если хоть раз увидит нас вместе? – тихо закончила Инга.

Джеррик озадаченно кивнул и внимательно посмотрел на нее. Его ноздри раздулись, а лицо побледнело.

– Он что, и тебе такое говорил?!

Она молча опустила взгляд.

– Проклятье! – взорвался Джеррик. – Я убью его собственными руками! Придушу, как собаку! – и изо всех сил ударил кулаком по столу. Он едва владел собой. Хорошо, что в камере больше не было мебели, потому что Джеррик, скорее всего, разнес бы все вокруг.

– У вас осталось пять мнут, – безразличным тоном сообщил надзиратель.

Это отрезвило Джеррика. Он снова сел напротив Инги и, пристально глядя ей в глаза, сказал:

– А теперь слушай меня очень внимательно. Сейчас мы видимся в последний раз…

У Инги сбилось дыхание.

– Нет! – громко крикнула она.

– Не перебивай! – Джеррик глубоко вздохнул и настойчиво продолжил. – Сейчас мы видимся в последний раз. Ты больше не будешь приходить сюда и искать встречи со мной, потому что я не смогу спокойно умереть, если не буду уверен в твоей безопасности. Олав спрячет тебя от этого негодяя, потому что на моей смерти Лориц не остановится. Ты будешь сидеть в убежище, пока мой брат не найдет способ безопасно отправить тебя домой в Россию. Ты все поняла?

Нет, не все. Только одно – она больше никогда в жизни не увидит его лицо и не услышит его красивый низкий голос. И весь мир тоже никогда это не увидит, потому что самого Джеррика уже не будет… Его тон был бескомпромиссным. Инга знала, что с этим мужчиной спорить бесполезно. Глаза опять наполнились слезами. Девушка медленно встала и подошла к нему. Джеррик аккуратно вытер мокрую капельку с ее щеки, обнял за талию, прижал к себе и в последний раз поцеловал с такой горячностью, что Инга едва не лишилась чувств.

– Я никогда никого в своей жизни не любил так сильно, как тебя, – прошептал он. – Я буду любить тебя и после смерти – всегда, вечно. Помни об этом.

Сказав это, он сильным движением высвободился из ее объятий и ушел. Инга облокотилась на стол и еще минут пять просидела, не шелохнувшись. Она вдруг ясно поняла, что вместе с Джерриком закончится и ее собственная жизнь. Тяжесть судьбы величиной в целую вселенную огромным бременем легла на плечи. Едва передвигая ноги, девушка побрела к выходу.

На улице Ингу ждал Олав. Увидев ее в дверях полицейского участка, он поспешно подошел:

– Пойдем скорее.

Инга позволила ему взять себя за руку и отвести в машину. Собственная судьба стала ей совершенно безразлична. Беспокойно оглядываясь, Олав усадил девушку в салон, занял место водителя и погнал на запад.

Олав вел Мерседес очень быстро, и скоро они выехали из Стеге. За окном с невероятной скоростью проносились деревья, сливаясь в коричневые и зеленые пятна. А может быть, это Инга ничего не могла видеть. Весь мир превратился для нее в пятна, чужие и враждебные. Она больше не ощущала себя его частью, как будто порвалась какая-то важная связующая нить между ней и Вселенной. И теперь Инга не могла сориентироваться в окружающей пустоте.

Машина Олава заехала в незнакомый город и свернула на узкую неприметную улицу.

– Приехали, – сказал он, наконец, остановившись возле маленькой хижины. – Здесь ты будешь жить, пока я не найду способ безопасно вернуть тебя домой.

Но Инге было безразлично все, даже если ее возьмут и прямо сейчас пристрелят на месте. Может быть, так было бы даже легче… Олав схватил ее за плечи и тряхнул.

– Инга, приди же в себя. Мы будем делать все для его спасения. Но ты не думай даже выглядывать из этой хижины. Я буду привозить тебе все необходимое.

– Как же его могут казнить, – шепотом спросила она, – если в вашей стране должен быть мораторий на смертную казнь?

Олав хмуро опустил голову и прошептал в ответ:

– Для таких, как он, делают исключения.

Инга бессильно кивнула. Брат Джеррика сочувственно посмотрел на нее.

– Пошли, покажу дом.

Хижина была очень маленькой и показалась Инге совершенно не уютной, хотя ей сейчас и весь мир казался большой холодной дырой. Стены домика были обиты вагонкой. Пол и потолок тоже деревянные. В крохотной прихожей была раковина и дверь в уборную. В дальнем углу комнаты у единственного окна, завешенного темными шторами, стояла узкая кровать. Рядом с ней деревянный стол. У противоположной стены небольшой шкаф и камин. На полу у кровати маленький коврик.

– Не слишком комфортно, конечно… – сказал Олав. – Но здесь тебя никто не станет искать.

Она кивнула и дрожащим голосом пробормотала:

– Спасибо.

Олав оглянулся.

– Ну, мне нужно ехать, – неуверенно сказал он. – К вечеру привезу еду.

– Олав, – кротко позвала Инга. Он смерил девушку подозрительным взглядом.

– Позволь мне хоть раз еще его увидеть.

Брат Джеррика покачал головой.

– Нет, – бескомпромиссным тоном, который был хорошо знаком Инге, ответил он. – Джеррик дал четкие указания относительно тебя. Я не хочу доставлять лишние беспокойства. Ему и так проблем хватает.

Инга присела и уронила лицо в ладони. Олав растерянно посмотрел на нее.

– Инга, ну, не плачь, – беспомощно попросил он. – Поверь, все образуется.

Но она разрыдалась еще сильнее, в голос. Олав не знал, что и делать.

– А как они приведут в исполнение … п-приговор? – надрывисто спросила Инга.

Олав поднял девушку за плечи и, достав платок, протянул ей. Инга вытерла слезы.

– Я не знаю, – напряженно ответил брат Джеррика. – Но надеюсь, что все обойдется. А ты возьми себя в руки. Не думаю, что Джеррик бы обрадовался, узнав, в каком ты состоянии.

Инга кивнула.

Олав уехал. Оставшись одна, девушка едва добралась до кровати и упала лицом в подушку. Все силы высосала злая тоска и черное отчаяние. Инга знала, что нужно что-то предпринимать, стучать во все двери, умолять правосудие подойти к делу справедливо, но она понятия не имела, как это осуществить, поскольку даже не представляла, где находится.

13

Дело Джеррика расследовалось невероятно быстро. Казалось, что полстраны жаждали его смерти. Инга сходила с ума в своей хижине, но не могла даже выйти на улицу. Один раз она попробовала сбежать и с ужасом обнаружила охрану у дверей и окон. Олав предпринял все меры предосторожности и учел, что Инга попытается освободиться. Он регулярно привозил продукты, пересказывал новости, но когда девушка спрашивала о Джеррике, парень сразу замолкал и опускал голову. Инга понимала, что ситуация становится все хуже и хуже.

С каждым днем Инга переносила свое заточение все труднее. Бессонница совершенно измучила ее. Два месяца, проведенные в хижине, казались двадцатью годами. На улице заметно похолодало, и девушка стала разжигать в хижине камин. Однажды вечером, ложась спать, она в очередной раз взмолилась, чтобы Джеррик ответил ей хотя бы во сне.

Инга стояла посреди густого тумана и беспокойно оглядывалась. Она не знала, в каком направлении идти дальше – все терялось в холодной белой дымке. Инга сделала шаг вперед, но тут же остановилась и взволнованно оглянулась. Тяжелые волны отчаяния плескались в ее душе. Девушка села и закрыла голову руками, прячась от ядовитого тумана. Когда она начала задыхаться, извергая из груди зловещие красные капли, кто-то сильный и проворный взял ее за руку, поднял и уверенно повел вперед. Лица его не было видно. Инга попыталась спросить его имя, но неизвестный спаситель ничего не ответил и даже не обернулся. Он просто шагал вперед и, наконец, вывел ее из сырого белого облака на большую, укрытую сухой увядшей травой поляну. Инга рассмотрела своего спасителя. Он был одет в тяжелые рыцарские доспехи, а обут в странные мягкие кожаные туфли. На спине висел длинный меч с сияющей на скупом осеннем солнце рукоятью. В другой руке рыцарь держал копье. Сердце Инги застучало с перебоями. Мужчина повернулся и ласково посмотрел на нее. Джеррик!

– Прощай, – нежно сказал он и погладил ее по щеке.

– Нет! – крикнула Инга и проснулась.

Что за невыносимый холод! Протерев глаза, Инга обнаружила, что лежит на полу. Быстро встав на ноги, она накинула плед и поняла – что-то не так. Чувства странно возбуждены, как будто Инга пришла в себя после продолжительной болезни. С чего бы это могло…

– Джеррик! – выдохнула Инга. – Это случится сегодня!

Недолго думая, она схватила сумку, выбежала на улицу и тут же оказалась в руках плечистого охранника.

– Отпустите меня немедленно! – закричала она, брыкаясь и кусаясь. Он не отвечал – просто крепко держал «дикую кошку» на вытянутых руках. Отчаявшись освободиться, Инга порылась в сумочке в поисках какого-нибудь средства самообороны. Как назло, ничего подходящего не нашлось. Охранник, между тем, занес ее в дом.

– Нет! – неистово крикнула она и ударила мужчину сумкой по лицу. Он укоризненно на нее посмотрел и шагнул к веревке. Инга схватила со стола нож.

– Если вы попытаетесь остановить меня, я убью себя!

Охранник растерянно замер и взглянул в ее безумные глаза. Она выглядела так, как будто совершенно потеряла рассудок. Он прищурился и кивнул. Инга уронила нож на пол и снова выбежала на улицу. Рядом с хижиной стояла машина. Не задумываясь, девушка запрыгнула на водительское сидение, завела двигатель и выехала на дорогу. В зеркале заднего вида явственно возник охранник, бегущий за машиной и, по всей видимости, выкрикивающий ругательства. На угрызения совести не было времени. Инга нажала на педаль газа и умчалась прочь. Дорогу она помнила плохо. В тот день, когда Олав привез ее в этот город, она была словно в летаргическом сне. Инге пришлось несколько раз остановиться и спросить дорогу в Стеге. Как оказалось, Олав увез ее гораздо дальше, чем можно было предположить. Девушка выжимала из машины все, что могла, и неслась по трасе с невероятной скоростью, но понимала, что, скорее всего, не успеет. Инга теряла Джеррика и ничего не могла с этим поделать. С каждой минутой она чувствовала, что любимый покидает ее, потому что на сердце становилось все тяжелее и тяжелее. Она слышала его мысли на расстоянии, видела происходящее его глазами, нервно облизывала его губы. В какой-то момент сердце ударило в грудь с такой силой, что девушка едва не потеряла сознание. Машина с визгом остановилась. Инга выбралась на дорогу. Перед ней простирался большой луг, покрытый инеем. Некогда сочная и зеленая трава стала сухой и безжизненной. Холодное высокое небо выглядело совершенно спокойным и равнодушным к страданию.

– Джеррик! – неистово крикнула Инга и беспомощно протянула руки. Где-то вдали ей кивнули деревья, полностью освободившиеся от тяжести листвы, как умирающие после исповеди. Они тянули свои черные извилистые ветви к небесам, умоляя о помиловании, как и маленькая человеческая дочь у дороги. Холодный северный ветер схватил распущенные волосы девушки и принялся кружить их в неистовом вихре. Красные глаза Инги наполнились слезами. Она присела и отчаянно прошептала:

– Я не успеваю к тебе, дорогой мой. Джеррик, я тебя люблю больше всего этого мира, в котором мне теперь придется существовать одной. Я тебя никогда не забуду. Я всегда буду с тобой…

– Я знаю, – услышала она в ответ его тихий голос. Громкие рыдания вырвались из глубины измученной груди Инги и сотрясли все ее тело. Она не понимала, где находится. Инга как будто вышла из собственного тела и увидела себя и Джеррика со стороны. Вот она сидит рядом с ним в салоне самолета. Ее голова лежит у него на плече. Ее глаза закрыты, но губы Джеррика шевелятся. Через секунду они уже сидят на пледе под деревом. Его лицо совсем бледное при свете Луны. Он наклоняется и неуверенно целует ее губы. Теперь он стоит на верхнем уступе центральной лестницы Торвелла и протягивает к ней руки. Эта картина тоже медленно размывается. И вот Джеррик уже держит ее за талию, они медленно двигаются в танце в роскошном зале. Через мгновение он оказывается позади Инги и проводит рукой по ее шее… Она поворачивается и видит его прекрасное лицо совсем близко. Он смотрит на нее из-под опущенных ресниц. Инга поднимает руку и очерчивает форму его бровей, глаз, носа, прикасается к губам и… густой туман с красным оттенком заволакивает его лицо.

Видение исчезло. Потрясенно моргнув, Инга снова увидела перед собой покрытый инеем луг, попыталась встать и почувствовала в груди глухую давящую боль. Все кончено. С трудом передвигая ноги, она добрела до машины и поехала дальше.

Джеррик зашел в камеру.

– Садитесь, пожалуйста, – вежливо сказал прокурор, указав ему на стул.

Джеррик прошел вперед, сел напротив и пристально посмотрел на человека в форме.

– Джеррик Торвен, – безразлично сказал прокурор. – Ваше ходатайство о помиловании не удовлетворено, поэтому приговор будет приведен в исполнение.

Джеррик усмехнулся – он и не надеялся на положительный ответ.

– Прошу вас пройти в соседнюю комнату, – вежливо сказал прокурор. Джеррик спокойно оглянулся на дверь. – Только, извините, – продолжил прокурор, – есть одна формальность.

Джеррик кивнул. К нему подошел человек в форме и завязал на глаза повязку. Преступника завели в соседнюю камеру и посадили на стул. В этот самый момент в его мысли ворвался отчаянный голос Инги.

– Джеррик! – воскликнула она. Он задержал дыхание.

– Я не успеваю к тебе, дорогой мой, – прошептала Инга. – Джеррик, я тебя люблю больше всего этого мира, в котором мне теперь придется существовать одной. Я тебя никогда не забуду. Я всегда буду с тобой…

Джеррик резко выдохнул, печально улыбнулся и прошептал:

– Я знаю. Знаю.

Раздался громкий выстрел, и большая тяжелая тьма, которая до этого застилала его глаза, затянула Джеррика целиком.

13

Со дня смерти Джеррика Инга ничего не ела. Ее глаза были красными от слез, а под ними пролегли темные круги. Олав запретил ей ходить на могилу Джеррика, черт бы побрал этого младшего Торвена! Он просто помешался на ее безопасности! Олав уверял Ингу, что пока никак не может отвезти ее домой – Лориц прочесывал Данию вдоль и поперек. Но ей было безразлично. Теперь мир казался не просто чужим – Инга чувствовала себя так, как будто его вообще не существовало, словно она одна летела неизвестно куда в пустоте, которая выглядела гораздо реальнее окружающих предметов. Бриджит привезла к Инге психотерапевта. Врач долго пытался поговорить с девушкой, но результата не добился, диагностировал глубокую тяжелую депрессию и посоветовал лечь в больницу. Разумеется, сейчас это было невозможно, поэтому, взвесив все «за» и «против», Олав решил, что Инге нужно время от времени бывать на свежем воздухе. Как будто это могло помочь! Узкие улочки, смеющиеся люди, большие стеклянные витрины, шумные кафе, аккуратные домики с хлебосольными хозяевами, бегающие по дорожкам дети, воздушные шары, сладкая вата, любовь, преданность – все это было из другого, прошлого мира. Теперь они превратились в пепел отгоревшего сердца. Инга смотрела в лица прохожих и ненавидела себя за ненависть к ним – они могли жить, Джеррик – нет.

В квартале от ингиного убежища стояла маленькая уютная кофейня, где девушка время от времени пила кофе – только потому, что место напоминало ей кафе на набережной Нюхавн, где они с Джерриком однажды завтракали. Олав обещал переправить Ингу в Челябинск. Но она знала, что, оказавшись дома, первым делом купит билет на рейс в Копенгаген.

– Ты не можешь покланяться Джеррику всю жизнь, – твердила Бриджит. – Это ненормально. Совершать паломничества по местам прежних встреч – это ненормально.

В ответ Инга всегда молчала. Память – единственное, что у нее осталось. Никто этого не отнимет!

Однажды, прогуливаясь по узкой улочке города, Инга встретила сгорбленную старушку, с трудом передвигающую ноги. Женщина взглянула на молодую девушку, и на лице ее появилось выражение глубокого ужаса. Старушка потрясенно прикрыла ладонью рот, дрожащей рукой остановила Ингу и взволнованно прошелестела:

– Девушка. Я чувствую в вашем сердце нестерпимую боль.

Инга перевела на нее полумертвый взгляд. Ну и что с того? Она вот уже несколько месяцев чувствовала, как гнила живьем ее душа.

– Пойдем со мной, – озадаченно сказала женщина.

Девушка безразлично оглядела старушку – обычная бабушка, просто одетая, с живыми добрыми глазами. А впрочем, хоть бы и была она черноволосой ведьмой с выбитым зубом. Какая разница – умереть сейчас или через сто лет? Равнодушно пожав плечами, девушка двинулась за женщиной. Старушка провела ее по узкой мостовой и юркнула во дворы. Инга за ней. Минут через пять они оказались в каком-то старом домишке с прохудившейся крышей.

– Сядь сюда, – старушка указала Инге на скамейку. Девушка послушно села. Она делала привычные движения автоматически, ни о чем не задумываясь, потому что если впустить в сознание здравый смысл, глубокая душевная трещина тут же даст о себе знать.

– Я знаю про тебя все, – сказала женщина, пристально глядя в глаза девушке. – Я знаю, что случилось с тобой и с твоим возлюбленным.

Инга с надеждой осмотрелась. Может, это ловушка, и кто-нибудь ее, наконец, пристрелит?

– Не бойся меня, – сказала женщина. – Я хочу тебе помочь. В твоем сердце я почувствовала столько боли, что удивительно, как ты с ней можешь жить.

Старушка заварила чай и протянула девушке кружку. Инга сделала глоток и нахмурилась – отвар какой-то горькой травы.

– Пей, не отравишься, – женщина села на стул рядом с гостьей. Инга глотнула еще и почувствовала, что все ее мышцы начали расслабляться. Стало непривычно легко. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула – все на свете отдала бы за то, чтобы стать блаженной дурочкой и не чувствовать больше боли.

– Так лучше, – улыбнулась старушка и, подождав, когда Инга выпьет всю кружку, сказала: – А теперь слушай меня. Ты еще можешь спасти своего Джеррика.

«Ну, точно, старческий маразм», – скептически отметила про себя Инга, ненавидя себя за крохотную надежду, которая уже загорелась в сердце.

– Не нужно про меня так думать, – лукаво пробормотала старушка.

– Вы позвали меня сюда, чтобы мучить? Вам весело видеть мои страдания? Всем вокруг весело видеть мои страдания!!!

Старуха только покачала головой.

– Ты никогда не замечала ничего странного в своем Джеррике?

Инга не хотела вспоминать о нем, не хотела воскрешать в памяти его мягкие волнистые волосы, зеленые глаза с густыми черными ресницами, его высокую мужественную фигуру. Это причиняло ей невыносимую боль. Девушка только с ненавистью посмотрела на старуху и покачала головой.

– Ну, вспоминай же, – сказала женщина, и в ее голосе неожиданно почувствовалась сдержанная сила.

Вопреки доводам разума, кричащего, что это погубит ее окончательно, Инга вспомнила, как они с Джерриком познакомились в приемной агентства «Гербовая печать». Воображение взорвалось тысячей чувств и эмоций, которые мгновенно снесли защитную стену, которую Инга возводила в своей голове в последние месяцы. Горло сжалось от боли, безмолвный крик захлебнулся в груди. Девушка судорожно вздохнула, изо всех сил сдавила ребра и улыбнулась, увидев перед глазами любимый образ, который старательно прятала в самые темные уголки своей памяти. Джеррик. Болезненно красивый. И глубокая зелена его глаз, и озорные волны его густых волос, и широкие плечи, и твердая грудь, и длинные руки… – все это в одно мгновение возникло перед глазами Инги. А она-то, глупая, думала, что ей удалось хотя бы частично забыть его. В тот день в кафе за углом Джеррик рассказывал ей, как мистика привела его в Челябинскую область. А до этого, в самом начале, она слышала его голос.

– Замечала, – тихо сказала Инга и опустила голову.

– Вот, – победно улыбнулась старушка. – А твой Джеррик никого тебе не напоминал?

– Нет, – сразу ответила Инга. Джеррик был единственным в мире, уникальным. Но память тут же нашла сохранившийся в ее недрах разговор с отцом Джеррика, который рассказывал что-то о портрете рыцаря Регнера.

– Хотя, нет, – неохотно сказала девушка. – Джеррик был сильно похож на своего предка.

– Портрет которого висит в его комнате?

Инга озадаченно кивнула. Старушка серьезно посмотрела на нее.

– А почему Джеррик вдруг задумал возвращать этому рыцарю доброе имя после стольких лет?

– Не знаю… – пробормотала Инга, болезненно перебирая воспоминания. – Он сказал, что еще ему нужен один замок, и он готов за него отдать все, что у него есть.

– Ты никогда не думала, зачем ему понадобился именно этот замок и почему там, в фирме он выбрал тебя?

Инга посмотрела на старуху потрясенно. Эта женщина, действительно многое знала о ней.

– Нет, – хмуро покачала головой Инга. – Вы говорите загадками.

Незнакомка тяжело вздохнула.

– Понимаешь, – прошептала она. – Портреты всегда обладают очень сильной энергетикой. Они могут даже убивать людей, которых изображают.

По спине побежали мурашки. Разумеется, Инга слышала самую известную историю на эту тему – девушка, с которой Леонардо да Винчи писал Джоконду, умерла еще до того, как портрет был готов, – но никогда на самом деле не верила в подобные сказки. Современный мир, насквозь пропитанный скептицизмом и прагматизмом, научил девушку реально смотреть на вещи.

Старушка многозначительно прищурилась.

– Когда с человека пишут портрет, то вместе с внешней оболочкой личности на холст переносится ее характер, привязанности и, что самое главное, энергетика.

Инга нервно сглотнула, не зная, что и сказать. Какое сейчас все это имело значение?

– Представь теперь, – продолжала между тем старушка, – что происходит, если в это время человек испытывает какие-нибудь сильные чувства. Любовь, например, или ненависть. Разумеется, они пропитают холст насквозь.

Инга никак не могла понять, к чему ей сейчас эта лекция про живопись. Старушка неодобрительно покачала головой.

– Твой средневековый рыцарь, с которого и написан портрет, был страстно влюблен. К тому же… – задумчиво продолжила женщина, – насколько я знаю, портрет его возлюбленной тоже существует. Они были написаны одновременно. Ты можешь себе представить, какой энергетикой обладают эти картины, находясь вместе?

До Инги медленно начало доходить. Где-то существует портрет Элен! И вместе они обладают какой-то потрясающей силой.

– Но почему же их разлучили? – дрожащим голосом спросила она.

Старуха пожала плечами.

– Могу сказать только одно, – серьезно ответила она. – С того самого дня, как портреты расстались друг с другом, все беды и начались.

Инга потрясенно посмотрела на женщину. Так вот, где собака зарыта! Портреты!

– А если эти портреты снова встретятся? – дрожащим голосом спросила девушка.

– Вероятно, все образуется, – пожав плечами, ответила старушка.

– И где же можно их найти?

Женщина лукаво улыбнулась:

– Я думаю, ты лучше меня знаешь это.

14

Инга мчалась к хижине на пределе своих возможностей, не замечая обеспокоенных лиц прохожих. Люди, которых она случайно задевала, бросали вслед проклятия и грозили кулаками, но девушка неслась вперед, тяжело дыша и сбивая руки о стены домов. Нельзя было терять ни минуты. Когда впереди, наконец, появилась крыша знакомой хижины, Инга прибавила скорость, пролетев мимо охранников, вбежала в дом и схватила телефон.

– Да, Инга, – спокойно сказал Олав. Он уже привык к ее регулярным звонкам с просьбой освободить ее из заточения.

– Олав, мне срочно нужно уехать! – нетерпеливо пробормотала девушка.

Ее чересчур возбужденный голос напугал Олава.

– Послушай, Инга, мы уже сто раз об этом говорили. Я обещал брату, что с тобой ничего не случится. Я знаю, что тебе очень плохо и…

– Позови, пожалуйста, Бриджит, – перебила Инга, выбрав другую тактику, и жалобно добавила: – Я так по ней соскучилась.

– Да, конечно, – озадаченно ответил Олав.

Чрез пару секунд к трубке подошла Бриджит:

– Привет, Инга, – грустно сказала она. – Олав говорит, что тебе плохо там. Я тебя так понимаю…

– Бриджит, мне нужна твоя помощь, – сосредоточенно проговорила девушка. – Мне не к кому больше обратиться. Только никому не говори.

Бриджит насторожилась, услышав в тоне Инги то же, что и Олав.

– У тебя там все нормально?

– Да, все хорошо, – нетерпеливо ответила девушка. – Ты можешь ко мне приехать?

– Да, конечно, – озадаченно пробормотала Бриджит.

– Скажи всем, что я тут с ума схожу в одиночестве, и мне нужна твоя поддержка. А сама возьми с собой портрет рыцаря Регнера, который висит в комнате Джеррика. Вынь его из рамы, сверни в трубку и спрячь в своих вещах. Только смотри, сделай все так, чтобы никто ничего не узнал.

Минуту в трубке была тишина.

– Инга, что ты затеяла? – шепотом спросила Бриджит и, оглянувшись, убедилась, что их никто не слушает.

– Все расскажу, когда приедешь, – сказала Инга и положила трубку.

День был холодный и ветреный. Инга накинула пальто, снова вышла на улицу и заскользила по мощеному тротуару к высокому холму за чертой города. Оставив покрытые тягучим туманом неприметные постройки, она вышла на открытую дорогу и медленно поплелась под гору. Ветер свободно гулял по открытому лугу, редкие снежинки пританцовывали вместе с ним. На вершине холма стояло старое кладбище, густо заросшее лесом. Раскидистые кустарники отделяли друг от друга ухоженные надгробные плиты. Инга по обычаю прошла к старому дубу, опоясанному шестигранной деревянной скамьей, смахнула снежную пыль и села, обратившись на восток, где на другом конце острова в окрестностях Стеге стояла одинокая могила Джеррика.

– Странная вещь – жизнь, верно? – сказал пожилой смотритель кладбища с другой стороны скамьи из-за дуба. – Живешь, суетишься, мечтаешь о чем-то, а потом вдруг смерть забирает у тебя даже то, что ты считал неколебимо своим.

– Жестокая вещь, – тихо согласилась Инга.

Старик сочувственно посмотрел на нее.

– Вы приходите сюда каждый день. Здесь похоронены Ваши родственники?

Инга грустно покатала на языке слово «родственники». Нет, Джеррк не успел стать ее семьей.

– Не здесь, – тихо сказала она. – С другой стороны острова. Но я не могу туда поехать.

– Должно быть, хороший был человек?

– Да, удивительный.

Старичок внимательно посмотрел на горизонт.

– С той стороны Мёна есть одна могила, которая мне тоже дорога. Совсем молодой парень. Сына моего от тюрьмы спас.

Инга проглотила слезы.

– Ээх, – вздохнул смотритель, – а себя не уберег. Такой талантливый юрист был. Фирмой «Торвен и партнеры» руководил. Может, знаете такую…

– Да, – одними губами ответила Инга. Старичок сочувственно погладил ее по руке и ушел. Девушка просидела на скамье до сумерек и вернулась в убежище.

На следующий день ранним утром страшно взволнованная Бриджит стояла в дверях хижины. Увидев Ингу в походном виде и собранный чемодан, сестра Джеррика покачала головой.

– Нет, Инга, я не буду помогать тебе бежать. Ты же знаешь, что это для твоего блага.

– Послушай, Бриджит, никуда я не собираюсь бежать. Но у меня тоже могут быть важные дела. Если ты так хочешь, я могу потом вернуться сюда обратно. Но сейчас помоги мне уехать, умоляю тебя.

Бриджит неуверенно покачала головой. Тогда Инга в отчаянии крикнула:

– Да понимаешь ли ты, что я могу спасти его?! Что я не буду жить в мире, где нет его?! Что я сама скоро умру, если продолжу сидеть здесь?! – Инга перевела дыхание и потом тихо добавила: – Я думала, что мы подруги.

Бриджит потрясенно моргнула – у Инги как будто помутился рассудок. Раз уж так, то, пожалуй, стоит позволить ей насладиться последними мгновениями нормальной жизни.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Пойдем, я скажу охране, что Олав прислал меня за тобой.

– И все?

– И все.

Девушки беспрепятственно выехали из города. Инга опустила стекло со своей стороны и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Ветер разметал ее волосы и ласково погладил лицо. Инга посмотрела на уснувшую к зиме землю и на холодные серые облака, сквозь которые безуспешно пыталось выглянуть солнце. Узнала знакомые деревья, по-прежнему взносящие свои мольбы к небу, и вспомнила последний день жизни Джеррика. Лучше бы она тогда умерла вместо него или хотя бы вместе с ним... Девушка и не заметила, как пролетело время. Вскоре показались окрестности Стеге.

– Что ты будешь делать дальше? – настороженно спросила Бриджит, впервые за путешествие подав голос.

– Сейчас мне будет нужен портрет.

Бриджит виновато прикусила губу:

– Я его не стала брать. Этот Регнер действительно слишком уж сильно похож на Джеррика.

Инга побледнела.

– Ну, Инга, – принялась оправдываться Бриджит. – Я же вижу, что у тебя глубокая депрессия. Не хватало еще тебе целыми днями смотреть на этот портрет.

– Мне он нужен, как воздух. И если ты не поможешь мне его достать, я сама заявлюсь в ваш дом.

Бриджит содрогнулась. Инге нельзя было приходить в их дом. С того ужасного дня, как погиб Джеррик, мама обвинила в трагедии Ингу и запретила ей приезжать в поместье.

– Я принесу тебе его, – тихо пробормотала Бриджит.

– Спасибо, – Инга дружески улыбнулась. – Что бы я без тебя делала. Я буду ждать тебя на утесе, где мы с Джерриком… куда ты привела меня тогда после фуршета, помнишь?

Бриджит кивнула. Вдалеке показалось вытянутое здание поместья. Не доезжая до дома, Бриджит остановила машину возле утеса. Инга вышла, проводила взглядом отъезжающую Шеврале подруги и принялась подниматься на вершину. Волны неистово бились о скалы и были не такими спокойными, как в ту ночь, когда Джеррик рассказывал историю Регнера. Инга не была здесь с самого лета и теперь утес казался ей холодным и печальным, как будто природа разделяла ее скорбь. Белые чайки беспокойно носились над рифами, жалобно покрикивая. Инга подошла к дереву, под которым они с Джерриком давным-давно говорили о Рейнере, и горло ее сжала судорога. Как же давно это было и как сильно все изменилось с тех пор… «О, Джеррик», – пробормотала она дрожащим голосом, поглаживая шершавый ствол, – «если бы ты знал, как мне тебя не хватает». Боже, как же хотелось ей посмотреть в его волшебные глаза, прикоснуться к непослушным темным волосам, услышать низкий переливистый голос. Это желание было физической потребностью, острой, неистовой, но неосуществимой. Инга присела и уронила голову в ладони. «Я никого в своей жизни не любил так сильно, как тебя. Я буду любить тебя и после смерти – всегда, вечно. Помни об этом», – слова, сказанные Джерриком в последнюю встречу, эхом пронеслись по утесу и откликнулись в ее сердце. Инга плакала.