Текст книги "Портрет (СИ) "
Автор книги: Долина Ярославна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Инга сдалась и кивнула.
– Я пойду.
Джеррик отпустил ее – Инге нужно было побыть одной. Прямо скажем, в такой скверной ситуации она еще никогда не оказывалась. Мало того, что безработная, так еще и на попечении чужого мужчины. Поразмыслив здраво, она пришла к выводу, что единственный выход – вернуться домой и начать все с начала. От этого на душе стало мрачно и глухо, как в могиле. В дверь постучали.
– Да.
В комнату проскользнула Бриджит и посмотрела на гостью таким скорбным взглядом, что Инга сама чуть не заплакала.
– Инга, – печально пробормотала сестра Джеррика, театрально вытирая слезу краем кружевного платка. – Ты же от нас не уедешь?
Она что, подслушивала?
– Пожалуйста, останься здесь, – прошептала Бриджит. – Я тут совсем одна. Меня совершенно не воспринимают как взрослую. Мне так одиноко.
– Не знаю, Бриджит. Я сейчас ничего не понимаю.
– Тогда, – Бриджит резко встала и взяла Ингу за руки. – Пойдем. Хватит хандрить. Нужно помочь подготовить гостиную к фуршету.
Инга тяжело вздохнула.
– Пошли.
На самом деле, девушки только всем мешали: отвлекали слуг от работы, испортили одно блюдо, разбили большую фарфоровую тарелку. После этого Инга ретировалась. Бриджит же веселилась от всей души. Поняв, что на кухне ловить нечего, сестра Джеррика принялась за гостиную, где задумала испробовать увиденный накануне по телевизору прием – вытащить из-под сервированного стола белоснежную скатерть так, чтобы предметы остались нетронутыми. Разумеется, у нее ничего не получилось, бокалы, тарелки и вилки посыпались на пол с зловещим звоном. Слуги схватились за голову и принялись лихорадочно разбирать завалины. Бриджит же ничуть не расстроилась, хоть и бросилась помогать горничной. Инга уже боялась подумать о том, что еще придумает неугомонная сестра Джеррика и облегченно выдохнула, когда она, наконец, успокоилась и, плюхнувшись на диван, принялась искать нужную телепередачу со скоростью пять каналов в секунду. Когда спустился Джеррик, Инга напустила на себя невозмутимый вид.
– Можно тебя на минуту? – хмуро спросил он.
– Вам принести чаю или кофе, мистер Торвен? – деловым тоном спросила девушка. Джеррик поморщился.
– К чему это?
Инга невинно распахнула глаза.
– Ну, я же теперь на вас работаю. Итак, чего желаете?
– Мы не подписывали никаких контрактов, – раздраженно ответил он, – так что...
– Так кто же я здесь? – прищурилась она.
– Ты гостья, моя гостья, – горячо прошептал Джеррик. – И помощница. Но чтобы ты не переживала, на твой счет в банке все равно будет поступать зарплата, как мы и договорились в фирме.
Она гордо вздернула подбородок.
– Спасибо, обойдусь.
– Джеррик, ты снова портишь настроение моей подруге? – воскликнула Бриджит, поймала Ингу за руку и потянула к себе. Гостья устало плюхнулась рядом с девушкой. – Иди по делам, не мешай нам.
Джеррик раздраженно перевел взгляд с одной раздраженной фурии на другую, холодную и равнодушную, как лед, и быстрым шагом отправился в сад. Ближе к вечеру Инга решила привести себя в порядок перед ужином. Слава Богу, что нашелся багаж. Девушка так долго прожила без косметики, обходясь только несколькими карандашами, тушью, пудрой и блеском для губ, которые лежали у нее в сумочке, что уже и забыла, каково это иметь в своем арсенале лосьон для тела или бронзовые румяна в шариках. А теперь все под рукой. И гори оно все ярким пламенем, а Инга будет выглядеть сегодня идеально! Для себя любимой, разумеется. Она сделала вечерний макияж, натерла тело лосьоном, надела кружевное нижнее белье с черными чулками и, немного поразмыслив, достала из коробки шелковое платье-футляр шоколадного цвета с квадратным вырезом, подчеркивающим грудь. Платье плотно облегало фигуру и доходило до колен. Из аксессуаров Инга выбрала только крупный черный браслет из горного хрусталя. В завершение девушка уложила густые светлые волосы в высокую прическу, оставив только по одной длинной пряди у висков, и спустилась в гостиную.
Оказалось, что почти все гости уже прибыли. В комнате играла тихая классическая музыка, леди и джентльмены в роскошных коктейльных нарядах приглушенно беседовали. Они сдержанно поздоровались с Ингой и вернулись к делам. Только в дальнем углу гостиной, замерев с бокалом шампанского в руке, стоял Джеррик и не сводил с нее ошеломленного взгляда.
– Сделай лицо попроще, брат, – Олав хлопнул его по плечу и снова посмотрел на Ингу. – Хотя, я тебя понимаю. Она ничего.
Джеррик не ответил. Он взял еще шампанского и отправился к Инге, ловко лавируя между приглашенными. Бриджит только что познакомила ее с гостем из России, Дмитрием, которого позвала на вечер миссис Торвен, и они как раз обсуждали последние новости с родины.
– Вы прекрасны, миледи, – еле слышно прошептал Джеррик на ухо Инге. Девушка обернулась. Он тоже выглядел безупречно – черные брюки со стрелками и ослепительно белая рубашка, красиво оттеняющая его темные волосы. Инга улыбнулась:
– Спасибо, милорд.
– Я украду ее у вас ненадолго? – обратился он к Бриджит с Дмитрием и, не дождавшись ответа, увел в сторону.
– И что же, больше никаких выпадов и язвительных замечаний? Я потрясен, – с притворным ужасом сказал Джеррик и положил ее кисть себе под руку.
– Нет, никаких, – невозмутимо ответила Инга. – Я не хочу портить себе вечер. И тебе не дам это сделать.
Он усмехнулся.
– Пойдем, познакомлю тебя со всеми.
Джеррик повел Ингу по гостиной, попутно представляя гостей, в том числе своего друга и помощника по работе Лорица с сестрой. Рядом с Джерриком было так уютно и спокойно, как будто для этого Инга и была рождена. Когда пара подошла к мистеру Торвену старшему, мужчина добродушно улыбнулся.
– А Джеррик говорил вам самую странную вещь? – загадочно спросил он.
Инга с любопытством посмотрела на Джеррика:
– Нет.
Мистер Торвен снова рассмеялся:
– Джеррик как две капли воды похож на рыцаря Регнера, портрет которого висит у него в комнате.
Инга задумалась. Наверное, будучи в гневе, она просто не заметила картину на стене.
– Ну, гены… – сдержанно объяснил Джеррик и повел гостью дальше. Они провели вместе чудесный вечер, разговаривали и смеялись, секретничали и беззаботно болтали о детстве, школе, друзьях и знакомых, никого не замечая вокруг. Гости старались их не трогать, позволив влюбленным насладиться друг другом. Джеррик тоже чувствовал полнейшую гармонию с миром и собой. Он как раз принялся рассказывать Инге историю необыкновенного морского путешествия, которое решил предпринять в десять лет, как вдруг лицо его побледнело, а ноздри нервно раздулись. Девушка настороженно оглянулась.
– Инга, ты сегодня хорошо выглядишь, – сказала миссис Торвен, приблизившись к ним вместе с незнакомой девушкой.
– Спасибо, – смущенно пробормотала Инга. Джеррик напрягся.
– Мама! – грозно сказал он. Женщина невинно пожала плечами.
– Позволь, я тебе представлю невесту моего сына Гретту, – снова обратилась она к Инге. Джеррик потянул подругу к выходу. Она удивленно посмотрела на него, но с места не сдвинулась.
– Очень приятно, – улыбнулась Инга. – Олав счастливец. Вы прелестны, Гретта.
– Ты не поняла, – слащавым голосом проговорила женщина. – Это невеста Джеррика.
Ах, вот как! Инга никогда прежде не чувствовала себя такой пустоголовой идиоткой. Что ж, все когда-то бывает впервые. Комната перед глазами поплыла – он обручен! Инга нервно сглотнула, вежливо улыбнулась и, пожелав счастья жениху и невесте, поспешила к себе в комнату. Джеррик не стал ее догонять. Сил раздеваться не было, и Инга упала на кровать прямо в одежде. Она не плакала, не причитала и не металась, но ругала себя последними словами. Какая же дура! Все-таки попалась на его удочку! Он тоже хорош. Каков подлец, подлец, подлец! Инга заскрипела зубами от злости и изо всех сил ударила кулаком по подушке, а затем, чтобы не сойти с ума от злости, принялась собирать вещи. Когда солнце опустилось низко над горизонтом, в комнату постучали.
– Джеррик, я пока не могу с тобой говорить, – серьезно ответила Инга, боясь ненароком проломить ему череп. Но из коридора заглянула Бриджит, сжимая в руках кружевной платочек. Нижняя губа ее заметно подрагивала, и Инга подумала, что сестре Джеррика надо было поступать в театральный.
– Ты собрала вещи? – грустно спросила Бриджит. Гостья безучастно на нее посмотрела.
– Инга, ты все не так поняла, – взмолилась сестра Джеррика. – Это мама больше всего на свете мечтает, чтобы брат женился на Гретте, потому что она, по мнению мамы, самая подходящая для него пара: училась в Гарварде, из состоятельной семьи, с прекрасными манерами. У нас столько раз в доме были скандалы из-за этого. Джеррик никогда в жизни не женится на ней.
– Твоя мама сказала, что она его невеста, – бесцветным голосом ответила Инга, укладывая в чемодан юбку.
Бриджит покачала головой.
– Да нет же, они не обручены.
– Ну… – у Инги больше не было аргументов. – Это все равно ничего не меняет.
– Нет, меняет, – настойчиво парировала Бриджит, отобрала у Инги блузку и отбросила на кровать. – Пойдем со мной.
– Нет, я никуда не хочу идти.
– Ну, пожалуйста, Инга. Прошу тебя. Сделай это для меня напоследок, ведь ты скоро уедешь.
Инга тяжело вздохнула и нехотя пошла с Бриджит. Сестра Джеррика вывела ее на улицу и двинулась в неизвестном направлении. Когда дорожка закончилась, девушка шагнула на узкую тропинку, лавирующую между деревьями и кустарниками и, по всей видимости, ведущую к утесу. Высокие каблуки Инги проваливались глубоко в землю. Идти стало крайне неудобно.
– Где это мы? – недовольно спросила она, оглянувшись на Бриджит, но девушки уже и след простыл. – Проклятье!
Инга раздраженно посмотрела по сторонам и совсем рядом под деревом увидела Джеррика. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, как будто ему было трудно дышать.
– Спасибо, что пришла, – тихо сказал он.
– Сестру благодари, – холодно ответила Инга.
Он мрачно усмехнулся и встал.
– Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
Инга и не подумала двинуться. Он подошел, взял ее за руку и потянул дальше по тропинке.
– Пожалуйста, – отчаянно прошептал Джеррик. У Инги задрожали коленки. Она тяжело вздохнула и неуверенно шагнула к утесу, острый берег которого уже проглядывал сквозь раскидистые деревья.
Джеррик привел девушку в чудесное живописное место на берегу. Волны плескались о высокий обрыв, а на воде длинной серебристой дорогой отражалось садившееся солнце. Над бухтой кричали чайки. Пейзаж выветрил остатки гнева. Осталась только печаль.
– Как красиво, – грустно сказала Инга.
Джеррик постелил под деревом плед и пригласил девушку. Она послушно присела. В воздухе пахло морем и сладким цветочным ароматом. Несколько минут они сидели молча.
– Инга, выброси этот вечер из головы, – тихо сказал Джеррик. – Мама до сих пор принимает меня за ребенка.
Багровые лучи заходящего солнца осветили его лицо. Оно было серьезным.
Инга промолчала.
– Расскажи мне о нем, – тихо попросила она.
– О ком?
– О Регнере.
Джеррик вздохнул.
– Регнер Торвен был одним из самых доблестных рыцарей короля Фредерика II. Он принадлежал к обеспеченному дворянскому роду. Регнер родился в 1543 году и очень рано был посвящен в рыцарский Орден слона…
8
– Регнер, держи меч крепче. А то ветер подует, и выронишь его, – добродушно сказал отец, когда они очередное утро подряд учились владеть мечом.
– Так, пап? – мальчик крепко сжал меч двумя руками.
Джорк Торвен довольно кивнул. Регнер радовал его своим упорством в постижении навыков боевого искусства. Отец видел в сыне еще юного себя. Регнеру было всего десять лет. Когда мальчику исполнилось семь, Джорк забрал его из ласковых материнских рук и начал учить боевому искусству, поскольку старший сын должен был стать достойным продолжателем рыцарского рода Торвенов. За три года Регнер сильно вырос, научился хорошо держаться в седле и владеть мечом. Джорк упражнялся с сыном в боевом искусстве ежедневно. Он видел, что у Регнера благородное и пылкое сердце, предвидел в нем великого воина. Мальчик всему учился с радостью и упорством. Джорка удивляло, что сын никогда не жаловался на усталость или недостаток детских игр.
К пятнадцати годам Регнер превратился в красивого юношу. Он был не по годам крепок и высок. Бесконечные упражнения сделали его ноги и руки сильными. Лицо Регнера было смуглым, обрамленным густыми темными непослушными волнами волос. Большие зеленые глаза заглядывали прямо в душу. Женщины не могли отвести от него взгляд. Почти каждая молодая девушка мечтала выйти за него замуж. Но Регнеру даже в голову не приходила такая глупость, как брак. Его больше привлекали грядущие походы и сражения. Он ежедневно много миль скакал галопом на вороном жеребце, осматривая земли своей семьи. Ему нравилось побыть иногда в одиночестве и поразмышлять о жизни. У Регнера сложились четкие представления о рыцарском служении. Честь и доблесть были для него всем. Джорк неустанно тренировал сына, брал с собой в походы в качестве оруженосца, позволял принимать участие в незначительных битвах и, когда юноше исполнилось 20 лет, понял, что сын готов к посвящению в рыцари главного ордена Дании – Ордена слона. Вопреки традиции, предписывающей посвящать оруженосцев в воины не раньше 21 года, Джорк Торвен попросил короля о великой милости и получил положительный ответ. Когда он сообщил о своем решении сыну, Регнер, с трудом скрывая радость, опустился на колено перед отцом и опустил голову. Дрожащими от волнения руками опытный воин благословил его на самое главное событие в жизни дворянина.
Всю ночь Регнер провел в Эльмелундской церкви, молясь Богу под темными сводами у алтаря, где высоким клином горели свечи. Юноша просил Создателя даровать ему возможность служить своему отечеству и королю благородно и честно. Пламя свечей отбрасывало свет на его серьезное лицо и освещало тяжелые доспехи, которые лежали рядом. Утром они будут принадлежать новому рыцарю. Когда утренние лучи стали проникать через узкие окна церкви и осветили алтарь, Регнер услышал звон дверного засова и шаги священника. Пастор привел дворянина к приготовленной заранее ванне и оставил одного. Водой Регнер должен был смыть с себя грехи, оставить скверные мысли и предстать перед всеми чистым и непорочным. Он тщательно вымылся, надел белую льняную рубаху и, закончив очищение, вернулся в храм. Здесь его уже ждали родственники в гости, съехавшиеся со всех близлежащих замков. Исполненные гордости за старшего сына, мать и отец горящими глазами смотрели на Регнера. Он встал у алтаря и принялся усердно молиться. Епископ начал службу. Кротко опустив голову, юноша исповедовался священнику в своих грехах и причастился, затем встал перед пастором на колени, и священник, взяв в руки меч, трижды благословил им Регнера и вложил в его раскрытые ладони – юный рыцарь получил право владеть оружием. Регнер поцеловал рукоять меча, встал с колена и обернулся к гостям. Лицо его сияло благодатью и готовностью служить родине и королю. Наступил самый долгожданный для юноши момент – его облачили в тяжелые доспехи. Регнер преклонил колени перед королем, и правитель трижды прикоснулся к его плечу со словами: ««Во имя Божие, во имя Святого Михаила и Святого Георгия, я делаю тебя рыцарем, будь храбр и честен».
Гости бросились поздравлять новопосвященного рыцаря. Регнер никогда в жизни не был так счастлив. Его лицо выглядело торжественным и даже могло показаться немного грозным из-за переполняющих душу чувств. Юноша вышел из храма и увидел на улице первое испытание – чучело, одетое в воинские доспехи. Вороной конь, ожидавший хозяина у подножия церкви, нетерпеливо ударил копытом о землю и заражал. Рыцарь вскочил в седло и помчался галопом. Держа меч прямо перед собой, он резким толчком проткнул чучело насквозь, так, что оно развалилось на части и разлетелось в разные стороны. Гости разразились восторженными криками.
Пир по случаю посвящения нового рыцаря был роскошный и богатым. Регнер гордо сидел во главе праздничного стола, а на шее у него поблескивала крупная золотая цепь с фигурой слона, несшего на спине башенку. Такие цепи носили все рыцари Ордена слона, к которому теперь относился Регнер, – первостепенному рыцарскому ордену в Дании. Слон символизировал победу датского войска в крестовом походе над сарацинами, сражавшимися на боевых слонах.
Следующий год молодой рыцарь провел, как и прежде, в беспрестанных тренировках. Он был полон сил и желания служить королю и собирался отправиться в первый в своей жизни серьезный поход в качестве рыцаря, а не оруженосца. Его планы изменила война с Швецией, начавшаяся в 1563 году.
– Отец! – воскликнул Регнер, узнав о том, что король собирает рыцарей. – Я поеду с тобой!
– Нет, – ответил Джорк. – Тебе всего 21 год. Я не могу взять тебя с собой. Ты должен остаться здесь и оградить мать и младших братьев с сестрой от врага.
– Но это противоречит всем моим принципам! Я воевать хочу, а не сидеть, сложа руки!
– Тебе еще выпадет такой шанс. Но сейчас ты обязан меня послушаться.
В Регнере боролись два противоречивых чувства – он не хотел ослушаться отца, но в то же время не мог остаться в стороне, когда его страна нуждалась в защите. Юноша дождался отъезда отца и через два дня отправился в путь вместе со своей свитой. Мать места себе не находила, без конца плакала и отговаривала сына, но Регнер был непреклонен. Он знал, как должен поступить.
Джорк издали заметил красно-желтое знамя Торвенов с фамильным гербом, приближавшееся к лагерю.
– Что ты наделал?! – в ярости крикнул он сыну, когда тот приблизился на своем вороном жеребце с развевающейся желтой попоной. – Разве слово отца больше для тебя не закон?!
Регнер виновато посмотрел на Джорка.
– Отец, после того, как меня посвятили в рыцари, я должен руководствоваться своими понятиями о доблести и чести. И сейчас они говорят мне, что рыцарю не подобает сидеть дома, когда его страна находится в состоянии войны. Разве ты не этому меня учил?!
Джорку нечего было ответить. Он всю жизнь воспитывал детей так, как подсказывало сердце. Во всяком случае, теперь ему уж точно никогда не придется стыдиться за сына – у Регнера сложились правильные понятия о жизни и чести.
Война оказалась затяжной, несмотря на то, что датская армия превосходила шведскую крестьянскую армию во многих отношениях. Сражение за сражением численность рыцарей уменьшалась. Регнер воевал бесстрашно. Он попадал в самые безнадежные ситуации, но каждый раз молодость и быстрота реакции спасали ему жизнь. Отец его тоже доблестно сражался, но на четвертом году войны был серьезно ранен и, не приходя в сознание, скончался. Регнер очень тяжело переживал утрату, почти ничего не ел, его щеки ввалились, а глаза потухли.
– Тебе нужно это как-то пережить, – сказал ему как-то друг и соратник Келд. – Постарайся отвлечься от своей скорби. Я подумаю, как тебе помочь.
Регнеру было уже 25 лет. Он возмужал. Его плечи стали шире, а на спине от постоянного напряжения бугрились мышцы. Служанки, помогающие в лагере, бросали на него горячие взгляды, от которых Регнеру было не по себе. Ни одна из девушек, живущих в лагере, ему не нравилась, да и некогда было – война. Один раз Келд привел для друга симпатичную служанку Бент, чтобы скрасить его одиночество и отвлечь от дурных мыслей, но рыцарь вспылил и прогнал обоих из шатра. Бент знала, что мужчины находили ее привлекательной, и заигрывала с каждым вторым рыцарем. Больше всех из лагеря ей нравился Регнер. Один раз ей все-таки удалось побывать у него в шатре. Однако, Регнер, увидев Бент в специфическом наряде, сильно смутился и выставил ее вон. Бент поклялась, что этот прекрасный мужчина будет принадлежать ей. Чего только она не перепробовала. Но Регнер оставался непреклонен, как скала. Над девушкой даже начали подшучивать в лагере.
Однажды после удачного сражения Регнер вернулся в лагерь и перед входом в шатер увидел своего оруженосца Кристиана. Юноша был явно подавлен. Регнер редко видел его таким, поэтому тревожно осмотрелся.
– Что случилось?
– Там, в вашем шатре… – неуверенно начал Кристиан.
– Ну, что же там? – нетерпеливо спросил Регнер и, не дождавшись ответа, вошел. В самом дальнем углу, сжавшись в комочек, сидела крохотная девушка, завернутая в какую-то грубую рубаху на несколько размеров больше нужного. Ее длинные светлые волосы были спутаны, лицо бледное. Под серо-зелеными глазами – черные круги, из губы и носа шла кровь. Девушка тряслась всем телом и смотрела на рыцаря, как на маленький кролик на волка. Сердце Регнера содрогнулось, когда он представил, какую жестокость пришлось пережить этому созданию. Он медленно подошел к девушке, присел перед ней и, посмотрев в глаза, тихо спросил:
– Кто ты?
Она в ответ только задрожала еще сильнее.
– Ее привели люди из вашей свиты, милорд, – сказал Кристиан.
– И как же они посмели так жестоко с ней обращаться?! – с яростью воскликнул Регнер.
– Она шведка, – тихо ответил Кристиан. – Пленная. Они решили, что вам сейчас не помешает общение с хорошенькой женщиной.
Регнер резко выпрямился и громко выдохнул:
– Я сам буду решать, что мне помешает, а что нет!
Кристиан съежился. Регнер снова повернулся к девушке и встретился с ее огромными глазами, полными ужаса. Они были не просто большими, они были магическими. Шведка как будто гипнотизировала его. Регнер с трудом заставил себя отвернуться и покачал головой, приводя мысли в порядок.
– Принеси ей воды, еду и найди какой-нибудь одежду, – сказал он Кристиану и быстрым шагом вышел из шатра.
В лагере было очень шумно и людно. Рыцари праздновали победу в сражении. То там, то тут слышались ликующие возгласы. Регнер осмотрел границы лагеря и отметил, что не помешало бы усилить охрану, поскольку шведы, скорее всего, попытаются выбить датчан из этого места. Недалеко от костра, на котором жарился огромный кабан, стоял Келд и о чем-то тихо разговаривал с Бент. Регнер зашагал к нему.
– Келд!
Рыцарь удивленно обернулся к Регнеру. Бент моментально скрылась из виду.
– Это все твои шутки?
– О чем это ты? – невинно нахмурил лоб Келд.
Регнер напряженно посмотрел на друга.
– О шведке.
– Ааа, – засмеялся Келд. – Хороша?
Регнер не ответил, продолжая сверлить друга разъяренным взглядом, но Келд как будто этого не замечал.
– Нет, не я, – с сожалением ответил он. – Я сам ее еще не видел. Дашь потом посмотреть?
– Даже не думай! И передай всем, что как только я найду того, кто так сильно ее избил, я тотчас же убью его.
– Да ладно тебе. Это ж шведка, – усмехнулся Келд.
– Я предупредил, – угрожающе повторил Регнер и, не дожидаясь ответа, ушел.
Весь оставшийся день Регнер провел вдали от своего шатра. Ему со свитой пришлось снова скакать на поле боя, потому что шведы все-таки организовали атаку. Сражение было очень сложным и кровопролитным. Многие рыцари после него не вернулись в лагерь.
Когда на улице стемнело, и взошла полная луна, уставший и крайне опустошенный Регнер вернулся в свой шатер. Чувствовал себя он просто отвратительно. Сегодня рыцарь потерял много товарищей и считал себя виновным в их гибели. Нужно было сражаться быстрее и яростнее. Что он скажет их женам и матерям по возвращении? Регнер сел на кровать и в отчаянии сжал голову руками.
– Почистить ваши доспехи, милорд? – Кристиан поспешно вбежал в шатер.
Регнер посмотрел на оруженосца невидящим взглядом и принялся медленно снимать доспехи.
– Вы ранены? – запаниковал Кристиан, заметив глубокую кровоточащую рану на бедре господина. Регнер равнодушно осмотрел порез.
– Я сейчас позову кого-нибудь, – пробормотал Кристиан.
Через минуту в шатер забежала крайне взволнованная Бент с повязками и большим тазом с теплой водой. Опустившись перед Регнером на колени, она принялась осторожно промывать рану. Рыцарь, казалось, вообще ничего не видел. Его мысли остались на поле боя. Он без конца прокручивал в голове ход сражения, стараясь разобраться, где допустил ошибку. Оставив надежду привлечь к себе внимание, Бент ушла. Регнер поднял взгляд, встретился с огромными зелеными глазами шведки, и в ту же секунду все мысли вылетели из его головы. Красота хрупкой пленницы потрясла его. А ведь перед ним, скорее всего, не простолюдинка. У нее была прямая осанка, ухоженная кожа и взгляд девушки благородного происхождения. Шведка по-прежнему сидела в своем углу и пристально смотрела на Регнера, держа подбородок высоко и гордо. Регнер заметил, что девушка помылась и расчесала волосы. Кристиан, как видно, нашел для нее неплохую одежду. Перед шведкой стояло большое блюдо с едой.
– Я вижу, Кристиан выполнил мой приказ, – хрипло сказал Регнер, удивляясь, как этому созданию удалось отвлечь его. – Угощайся и ничего не бойся. Здесь тебя никто не обидит.
– Я не нуждаюсь в вашей защите, – зло выплюнула девушка. – И в вашей еде, – она толкнула блюдо, и оно с грохотом перевернулось на землю.
Регнер устало провел по лицу.
– Бент! Убери здесь, пожалуйста.
Бент вбежала в шатер, злобно глянула на шведку, перед которой на земле лежало перевернутое блюдо.
– Тоже мне, фифа. Убирай тут еще за этой замарашкой.
Регнер укоризненно посмотрел на нее. Служанка замолчала, собрала часть еды в подол и вышла. Регнер чувствовал себя до смерти уставшим. Отдав доспехи Кристиану, он упал на кровать. Засыпая, рыцарь отметил, что шведка даже и не думала уходить из своего угла, несмотря на то, что для нее была приготовлена постель в другом конце шатра.
Проснулся Регнер ранним утром. Солнце еще не встало, но ознаменовало свое появление узкой ярко-розовой полосой на горизонте. Регнер поднялся, умылся в большой чаше с водой, которую для него предусмотрительно оставила служанка, и посмотрел в угол. Шведка была все еще там. Она прислонилась к краю шатра и спала сидя. Удивительная девушка – столь хрупкая телом и стойкая духом. Во сне она была такой крошечной и бледной, что казалась маленькой девочкой. Черты лица расслабились, стали милее. Регнер поднял ее на руки – девушка весила не больше перышка – и перенес на кровать, где ей было бы гораздо удобнее. Девушка тотчас же проснулась и начала брыкаться и вырываться, колотить Регнера по груди, ногам и рукам.
– Эй, я ведь не железный, – засмеялся он.
– Не смей даже прикасаться ко мне, убийца! – злобно крикнула она.
Регнер опешил и выпрямился, предоставив ей возможность беспрепятственно колотить его грудь.
– Почему же я убийца?
– Ты убивал моих земляков! – срывающимся голосом сказала она и яростно стукнула его в плечо.
– Тем самым защищая своих, – невозмутимо ответил он, отводя очередной удар.
– Это ничего не меняет, – огрызнулась девушка. Регнер усмехнулся и оставил ее замечание без ответа. Вместо этого он отошел в сторону и принялся надевать доспехи. Шведка внимательно следила за ним, недоумевая, как этому высокому рыцарю удалось вызывать в ней непонятный трепет.
– Ты хоть позволишь мне узнать твое имя? – спокойно спросил он, обернувшись через плечо.
Она прищурилась, но потом тихо ответила:
– Элен Грауэн.
Он улыбнулся.
– А я Регнер Торвен. Оставайся в шатре, пока меня нет. Здесь ты будешь в безопасности.
Шведка гордо отвернулась, встала с кровати и снова отошла в свой угол. Регнер усмехнулся и вышел из шатра. Девушка посмотрела ему в след. Почему она такая бесхарактерная? Нужно было показать датчанину, кто главный на этой земле, а она вместо этого познакомилась с ним и мило побеседовала. Элен чувствовала, что из рыцарей, сражающихся с ее народом, этого она ненавидела больше всего. Остальные, по крайней мере, не притворялись благородными людьми, открыто показывая свое настоящее лицо. Регнер же лицемер. Элен видела, как он убивал шведов, защищающих земли ее семьи. Девушка до боли сжала руки в кулаки. Она обязана отомстить!
Регнер вернулся поздно вечером. Следом за ним в шатер вошла Бент, готовая обработать рану.
– Подожди на улице, – попросил он служанку. – Мне нужно снять доспехи и переодеться.
Бент скользнула раздраженным взглядом по шведке и вышла. Регнер разделся до нижней рубахи. Элен тайно наблюдала за ним и чуть не потеряла сознание, заметив огромные пятна крови на его одежде. Господи, только не это, он снова ранен! Поймав себя на этой мысли, Элен затряслась от нахлынувшего чувства вины перед родными и напомнила себе, что это кровь могла принадлежать ее братьям. Рыцарь тем временем снял грязную рубаху, обнажив мускулистый торс. Элен попыталась вспомнить хотя бы одну молитву против искушений. Она не имела права привязываться к этому человеку. Он враг! Регнер умылся в широкой чаше с водой, достал чистую белую рубаху и спокойно оделся, не замечая тяжелых душевных терзаний гостьи. Закончив свои дела, он, наконец, бросил беглый взгляд на Элен. Ее от этого взгляда пробила дрожь. Коленки задрожали, а руки вспотели. Регнер устало провел по лицу, лег на кровать и сразу уснул. Элен осталась сидеть в своем углу, не желая пользоваться удобствами, предложенными врагами. Когда рыцарь погрузился в глубокий сон, она тихо встала и подобралась к его постели. Рядом на бархатной скатерти лежал начищенный до блеска меч. Кто знает, может этот меч – последнее, что увидел в своей жизни кто-нибудь из ее братьев. Двумя руками Элен обхватила рукоять и занесла оружие над врагом. «Я должна сделать это», – мысленно уговаривала она себя, – «ради родных и страны. Я должна». Ее сердце громко стучало, а внутренний голос отчаянно вопил, чтобы она этого не делала. Во сне Регнер был похож на ребенка – маленького, доброго, еще не познавшего жестокость и несправедливость мира. Его широкая грудь мирно вздымалась и опускалась, губы улыбались, волосы разметались по подушке. Рыцарь был так красив, что рука девушки задрожала, а меч упал на землю. Элен медленно дошла до своего угла и, кляня себя последними словами, забылась беспокойным сном.
Дни проходили друг за другом. Регнер ежедневно уходил из шатра рано утром, а возвращался, когда на небе восходили звезды. Хорошо усвоив, что его общество неприятно девушке, он больше ни разу не заговорил с ней и старался не смотреть в ее сторону. Однако когда их взгляды неожиданно встречались, казалось, они могли воспламенить шатер и сжечь весь лагерь дотла.
Элен провела в плену у датчан уже больше месяца. Попыток убить Регнера она больше не предпринимала. К сожалению, ненависть к нему все больше отступала перед привязанностью. Рыцарь же со своей стороны не причинял ей совершенно никаких неудобств. Он даже почти не разговаривал с ней. А вот с этой глупой Бент он говорил, по мнению Элен, чересчур уж часто. Пленница видела, как служанка ходила за ним по пятам и вешалась на шею, и это почему-то страшно злило ее. Постепенно девушка привыкла к обществу Регнера. Ее удивляло его учтивое отношение – Элен прекрасно помнила, что другие привыкли себя вести с пленной девушкой совсем иначе. Регнер находился в шатре только ночью. Все оставшееся время он участвовал в сражениях и тренировался. Элен тайно наблюдала за его тренировками через крошечное отверстие. Она видела, как ее стройный рыцарь уверенно сидел в седле, как быстро побеждал соперника, и в душе ее в такие моменты поднималась гордость за него. Регнер не уделял ей внимание, и это печалило Элен все сильнее. Но для опытного рыцаря это как раз и оказалось самым трудным испытанием. Он мог бороться одновременно с тремя врагами, но справиться с любовью к шведке было выше его сил. Элен была первой девушкой, поселившейся в его сердце. С того самого вечера, как он увидел это крошечное хрупкое создание в своем шатре, Регнер не мог думать больше ни о чем, кроме нее.
