Текст книги "Виагра для дракона"

Автор книги: Доктор Хаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Глава шестнадцатая. И Ад следовал за Ним…

       Мне не хотелось причинять боли Ване, но это ничего не меняло. Если мне удастся выжить, я вернусь и принесу смерть всем обитателям его дома. Мы оба принадлежали к одной касте – убийц. Убийца должен убивать и, в конце концов, быть упокоенным более сильным, хитрым и дальновидным собратом.

    Так устроен мир, что вступив однажды на путь Смерти, ты неизбежно будешь вовлечен в Большой Дарвиновский Отбор. Правила Игры  установлены и поддерживаются отнюдь не людьми, а приз победителю часто заставляет его завидовать проигравшему.

     Багряные плащеносцы, последовавшие за мной, оставив свой пост в уютном пентхаузе господина Могильного, доказывали правоту моих суждений. Демоны-палачи всегда выбирают сторону сильнейшего. В прочем, нет худа без добра. Их появление любопытным образом повлияло на реакцию окружающих на мою персону.

     Еще недавно люди меня частично боялись, интуитивно обходя стороной, частично (в основном голубые), наоборот, притягивались, то сейчас просто перестали замечать. Такое ощущение, что я просто вывалился из поля осознания большинства человечества.

    Похоже, что Серые Призраки в компании с демонами-палачами вызывали инстинктивный ужас такой интенсивности, что у обывателей срабатывали защитные механизмы, отсекавшие из восприятия запредельный раздражитель. Такое поведение эволюционно оправданно: – бегущая жертва вызывает у хищника  рефлекс преследования. А ничего кроме желания бежать без оглядки вид нашей компании, стань она заметной, у нормального человека бы не вызвал.

    Но нас не замечали и, как результат, не возникало поводов для активации Дракона. И это несмотря на то, что его голод неуклонно рос. Убийство «студентов» удовлетворило мою жажду мщения, но ощутимого прилива сил не принесло. Похоже, энергию мы могли черпать только из нежити.

    И, все-таки, определенных успехов в самоконтроле я добился. За прошедший час у меня не было ни одного приступа бешенства. Так что Багряные Плащеносцы мне здорово помогли. Глядишь, еще и доброе дело сделаю, частично загладив вину перед Господом за нарушение обещания. Ведь Василий Могильный – плод Великой Любви, и, соответственно – любимчик Бога. Помочь мальчику – несомненно богоугодное дело.

   Успокаивая себя душеспасительными размышлениями, я даже начал тихонько насвистывать привязавшийся мотивчик про «миллион алых роз» из репертуара столь любимой Могилой Аллы Борисовны. Пребывать в таком приятном заблуждении долго мне не дали. Все опять испортил Господь Бог, точнее – его нерадивые служители.

    Я неспешно прогуливался вдоль берега Москвы реки, и так уж получилось,  прогуливаться пришлось мимо сильно нелюбимого мной собора. Нелюбимого настолько, что не назначь мне встречу Нужный Человек неподалеку, черта с два я б тут был. И ведь угораздило же Ваниного посыльного выбрать для стрелки такое место, где меня тошнит  прямом смысле этого слова.

   То есть не надо думать, что если я демон, так от церкви христовой у меня рыло перекашивает. Есть в Москве старые намоленные веками церквушки, – тянут к себе так, что плакать хочется. И объяснение тому простое, – тоскует душа Демона по горнему миру, пусть и оставленного по своей воле.

   Даже и отсветы того давно покинутого мира вызывали у Реальгара настоящее смятение чувств, заставляя нас часами простаивать перед папертью. И внутрь нельзя и уйти сил нет.. Но, на драконово счастье, мало таких храмов сохранилось в столице.

   А этот, восстановленный на деньги воровской семьи вечно пьяного президента, я невзлюбил сразу. Странной, не имеющей разумного объяснения ненавистью. Нельзя же назвать разумным виденье. А оно каждый раз демонстрировало картину, от которой моя крыша так и норовила съехать на бекрень.

   Световые линии благодати, уходящие в зенит, как и положено уважающему себя храму, были неразрывно переплетены с серыми потоками излучений Мамоны и черной бахромой Инферно. Не удивительно, что  на паперти этого сооружения я пару раз встречался с Яцеком, и упырь чувствовал себя там вполне уютно.

     Как и должен себя чувствовать серьезный бизнесмен рядом с крупным торговым учреждением. Возродившийся на месте советского бассейна храм вполне гармонично уживался с религиозным супермаркетом. И оборудован он был по последнему слову техники, – подземные авто-стоянки, концертный зал с генераторами снега, дыма и мыльных пузырей, роскошная акустическая система….

    Все необходимое, для того, чтобы зашедшие на «поклон к Богу» власть придержащие могли понять: – их обслуживают по «высшему разряду». А попавшие туда случайные посетители замерли в восхищении от богатства и роскоши убранства и по достоинству оценили величие московитской церкви.

    Собор имени Божьего Сына открыто демонстрировал все то, что Он в своем человеческом воплощении так яростно отрицал. Назарянина и распяли за то, что он посмел покуситься на «святое»: – упрекал еврейских законников в лицемерии и гордыне и даже посмел выгнать торгашей из Храма. Так что наша РПЦ в этом вопросе просто скопировала фарисеев…

    Причем такая монструозная идея была заложена в собор изначально, еще на уровне проекта! Меня, Демона, и то воротило. А какого было ангелам, по долгу службы посещавшим храм во время литургии…И вот я тут, провожу  свой возможно последний вечер на Земле. Определенно, это очередная подначка со стороны Господа.

   Или подарок, – задумался я, увидев, ктовышел из подъехавшей к парадному входу машины. Собственно, из «большого черного немецкого автомобиля»,  сохраняя благообразную неспешность, вылезли четверо субъектов, но заинтересовал меня только один из них.

     Среди обряженных в парадные ризы священнослужителей людьми были только трое. Под четвертой монашеской рясой скрывался натуральный упырь! Вот тут-то меня и проняло. Видеть , как судорожно дергаются, пытаясь вырваться на свободу, спеленутые, как мухи  в паутине ангелы-хранители окруживших нежить попов, было мучительно.

     Нам с Драконом одновременно пришла одна и та же мысль: – если помогать, так всем. А лучшая помощь увязшим во тьме…Тут я спохватился и подсунул ретивому ящеру яркий образ: – в ответ на зверское убийство священнослужителей к месту преступления съезжаются менты и ФСБ-эшники со всей столицы. И накрывается наша встреча с нужным человечком, со всеми вытекающими последствиями.

     Реальгар, вопреки ожиданиям, оказался вполне разумен. Даже рыкнул что-то одобрительное, по поводу моей сообразительности. Но от идеи поживиться упырьей силой отказываться не стал.

     Наша инфернальная свита тоже проявила активное участие. Причем Серые Демоны и духи-палачи действовали на удивление слаженно. Багряные плащеносцы сместились вперед, образовав маскировочную завесу между мной и упырем, а парочка Служителей Кармы взяли поповскую братию в клещи. Нам с Драконом даже скрываться не пришлось. Нас просто не замечали!

    Упырь не виделугрозы из-за маскировочного поля, а батюшки были заняты попытками оказать первую помощь самому упитанному и пожилому члену их группы. Престарелому архимандриту прихватило сердце.

    Думаю, Служителям Кармы не пришлось прилагать для этого больших усилий. С таким ожирением надо на диете в санатории сидеть, а не ночами по городу шастать. Метаболический синдром, ожирение и риск сердечно-сосудистых заболеваний – тема моего недавнего доклада на студенческом кружке. Если провести исследование на базе Патриархии, можно набрать интересный матерьяльчик…

    Додумать не удалось, – Реальгар начал действовать самостоятельно, несколькими гигантскими прыжками преодолел разделяющее нас с церковниками расстояние и через миг уже рвал упыря на части. Сработал дракон для новичка неплохо, хоть и упустил из виду некоторые детали. Водителя, по совместительству обязанного охранять подопечных от «всяческих ненужных встреч», нужно было обезвредить в первую очередь.

      У чинов такого ранга личная охрана набирается из профессионалов. Тут уж пришлось подключиться мне, благо опыта вести прицельный огонь на бегу было не занимать. Стрелял я, Реальгар был увлечен атакой на упыря. В результате человек сохранил жизнь. Хотя голова у него будет болеть сильно. Пуля, по касательной чиркнувшая ФСБ-эшный котелок выключила охранника надолго.

     Попов мы успокоили безболезненно и быстро, они и понять-то не успели, в чем дело. Тела батюшек еще оседали на гранитные ступени, а мы уже полностью переключились на упыря. Да и много ли надо, чтобы вырубить привыкших к спокойной и сытной жизни людей. Точный удар пальцем в область каротидного синуса, резкий перепад давления в головном мозге и сознание отключается, как перегоревшая лампочка. Драка с людьми закончилась, не успев толком и начаться.  А вот нежить-монах бился славно.

    Первая пуля, попавшая упырю в голову практически в упор, только слегка задержала его реакцию.  К тому моменту, как мы разобрались с батюшками, упырь уже пришел в себя настолько, чтоб совершить ошибку, ставшую роковой. Вместо того чтоб спастись бегством он развернулся и атаковал. Шустрый «старец» сам насадился на мой обсидиановый нож, как бабочка на булавку.

    Оставалось только провести аккуратный разрез от паха до горла, и бой был завешен. Почти завершен. Даже разорванный почти пополам, нежить продолжал цепляться за свою псевдо жизнь, отчаянно сучил руками и пытался достать нас своими жалкими коготками. И отдал в результате много вкусной силы, – мы остались довольны.

    А наша свита ликовала. Серые и духи-палачи разделили ошметки энергии, оставшиеся от упыря поровну, и настойчиво стали толкать нас в сторону собора. На безмолвный вопрос – «зачем?» Мне была транслирована картина происходящего внутри действа.

    В ночной литургии участвовало совсем немного людей. Что-то около двухсот человек и все при духовном сане. Как говориться, – здесь собрался цвет церкви. Ни одного «гражданского» в соборе не наблюдалось. Зато упырей было целых восемь штук, причем парочка из них просто сочились силой. Такого количества энергии я не видел даже у самого пана Яцека! И упыри, судя по тому, как завивались вокруг нежити нити благодати, молились!

    То есть, напрямую светлую силу упыри, конечно, не потребляли, но они преспокойно пили энергетический «сок» из стоявших рядом людей. Вопреки всему, что я знал о взаимодействии Света и Тьмы, светоносная мана соборной молитвы ничуть им не мешала.

   Чудовищная несуразность происходящего разрушала мою худо-бедно сложившуюся картину мироздания. Суть происходящего мне доступно объяснил Реальгар. Дракон не стал разглагольствовать, и просто показал мне серию образов, содержащую обзор истории христианства, начиная примерно с 3-его века н.э..

  Нежить начала инфильтрацию живого тела Церкви еще во времена Римской империи. Упырям тогда приходилось несладко. С одной стороны здорово прижали им хвост собратья-оборотни. Демоны в людской оболочке истребляли нежить везде, где могли достать. С другой – упырям сильно докучали христиане. Учение, несущее в себе живую традицию связи с горним миром, создавало растущий дефицит кормовой базы.

   Упыри питаются не столько кровью, сколько  эманациями боли, обиды, жалости к себе, злобы и насилия. Убивать, если  жертва их не генерирует, для них лишено всякого смысла. Отсюда необходимость обрекать «пищу» на максимально интенсивные физические и моральные страдания.

     А противные Христиане, подражая своему мессии, учились испытывать любовь ко всем, включая своих врагов. И умудрялись стяжать благодать даже во время мученической смерти! Любовь – это пища для Ангелов, упырь от нее чахнет. Человек «насыщенный» Духом Святым  автоматически становился для нежити несъедобным.

   Когда стало понятно, что грубой силой первых последователей Христа извести не удастся, было найдено гениальное решение. Движение, которое грозило в перспективе посадить упырей на голодный паек, следовало возглавить. И, заодно, пошатнуть власть оборотней, давних покровителей Римских Кесарей.

   Именно тогда на территории Римской Империи появился новый, доселе невиданный вид вампиров. Постоянная зависимость от пития крови и прямого убийства для упырей-новаторов осталась в прошлом. Эти уникумы научились выдаивать людей досуха, даже не прикасаясь к ним физически.

   Кто из них первым нашел способ питаться эманациями верующих, точно неизвестно. Но вот как это делается, Реальгар мне объяснил.

   Все начинается с тех тонких искажений в сокровенной сути религии, что постепенно накапливаясь, заставляют человека одновременно декларировать «возлюби ближнего, как самого себя» и жечь этого ближнего живьем на костре «Во славу Божию».

   Точнее во «Вражью Славу», ибо там, где нет Любви, нет места и для Духа Святого, а «свято место пусто не бывает». Переход от христианина к сатанисту не требует длительной подготовки. В то мгновение, когда Любовь уходит из христианского сердца, ее место  занимает фанатизм. Мы спасемся, остальные – в АД. А если все равно нехристям в Ад, то почему эти суки еще живут?!

   Безумная гордыня, заставляющая слепо верить в постулат о «Эксклюзиве на Спасение предоставленном Господом членам нашей Церкви», порождает ненависть ко всем, кто не разделяет запатентованный «символ веры». Ненависть, гордыня и «праведный гнев» уже вполне съедобны для нежити.

   «Вражью Славу» обильно источаемую обманутыми прихожанами и кушают церковные вампиры-вегетарианцы. Но, если бы все ограничивалось только больными на голову фанатиками! Вместе с ними свою дань нежити платят люди, искренне стремящиеся воплощать в жизнь заветы Иисуса Назарянина.

   Верующие, сплоченные общей молитвой, образуют единое тело Живой Церкви. И каждая клетка этого тела невольно обязана кормить присосавшегося к нему паразита. Всякий раз, вознося в храме общую молитву за власть имущих, церковное начальствоипризывая Гнев Божий на головы их врагов, верующий невольно отдает часть своей Живы упырям в рясе. И чем искренней его вера, тем больше жертва.

   Не удивительно, что фанатично верящий ортодоксальный христианин быстро становиться похожим на бледно-серую тень тяжелобольным человеком. А его пастыри все прибавляют и прибавляют в весе, несмотря на такой тяжелый труд по наставлению своего стада…

   Нельзя сказать, что первые христиане не боролись за чистоту рядов и понятий. Еще как боролись! Большинство известных нам святых мучеников и множество безвестных видящих во Христепогибли в этой войне с засильем нежити.

    Как и следовало ожидать, упыри встали на передний край борьбы. Этой «священной войне» мы обязаны возникновению самого понятия «Ересь». Тут уже людям пришлось признать свое поражение. Воевать на смерть со своими братьями, пусть и обманутыми, святые, причастившиеся Духа Святого, что есть Любовь , не могли по определению.

     Те немногие христиане, что обладали видениемпришли к общему решению: – не противопоставлять себя Церкви, пусть и возглавляемой нежитью. Они согласились платить чудовищную энергетическую дань упырям в обмен на возможность сохранить внутри церкви принципиальную возможность духовного спасения.

    Это желанное спасение внутри Церкви теперь обретается только через величайшие страдания тела и духа.  Ведь страдания – самая вкусная пища для нежити, так что человеку, способному вынести нечеловеческие муки и терпеть их десятилетия упыри готовы простить приближение к Богу. Пусть и только для избранных, способных на подвиг мучениства,  путь остается открыт.

   Со времени Константинопольских вселенских соборов церковь Христа разделилась на эзотерическую, невидимую часть, в которой сохранилось живое учение и экзотерическую, сросшуюся с мирскими властями, – ей безраздельно завладели упыри в рясах.

      Процесс захвата церкви нежитью развивался небыстро и сопровождался периодическими попытками реставрации. Но к 16-17 векам был в основном завершен. Последние очаги сопротивления внутри Русской Православной Церкви были подавлены во время реформ Патриарха Никона.

      Суть Раскола была не в «принципиальном» вопросе о количестве пальцев, коими следовало совершать крестное знамение. Реформы затрагивали куда более животрепещущие, имущественные проблемы. Может ли Церковь владеть землей и прикрепленными к ней крестьянами? Кому служить монахам, Богу Христу или Золотому Тельцу-Мамоне? – Вот на какой вопрос отвечали тогда Русские люди.

      Монастыри «обновленной» церкви получили возможность стать крупными земле– и, соответственно, рабовладельцами, а оставшаяся незатронутой инферно часть православия ушла в глухую оппозицию гражданским властям.

     Оборотни попытались исправить положение, возглавив Раскол. Но, как всегда, спохватились слишком поздно. Более того, здорово навредили. Неистовый Волколак Аваакум и подобные ему уводили своих последователей туда, где сами чувствовали себя лучше всего, – в глухую Тайгу. Христианство старого обряда оказалось выдавленным из общества и, постепенно приобретая все более маргинальные формы, утратило влияние на исторический процесс.

     Поле битвы под названием  Православная Церковь было людьми проиграно. Конечно, это не значило окончательной победы упырей, но в наше время человечество играет по чужим правилам. Настоящая война идет между вампирами и оборотнями, использующими людей в качестве марионеток. Древнее противостояние инфернальных силовых центров отражается в человеческих летописях периодическими переходами власти от «либералов-демократов» к «имперцам-государственникам», от «просветителей» к «инквизиторам», от христиан к мусульманам и т.д. и т.п. Последняя попытка реванша оборотней предпринята на Руси совсем недавно и заклеймлена ныне позорной кличкой «Сталинизма».

     История человечества глазами Реальгара выглядела бесконечной чередой повторяющихся обманов.  А Церковь, всегда позиционирующая себя как оплот истины,  была одной из основ этой империи лжи. Я никогда не причислял себя к защитникам православия, но лично знал и уважал несколько человек, глубоко и искренне верящих во все, что им втирали упыри в рясах. Моя любимая бабушка была в их числе.

     Внезапно мне очень захотелось поддаться уговорам Серых Демонов и продолжить незапланированную охоту в соборе. Тут уж сам Реальгар сдал назад. И даже не по причине необходимости соблюдать маскировку. С двумя тварями уровня Черного Барона нам сейчас не сладить. А ведь им будут помогать еще шесть рядовых упырей, и вместе они составят серьезную силу.  Придется отступить, как бы не хотелось получить за раз такой жирный кусок.

  – Но мы же вернемся? – поинтересовался я у Дракона. – Конечно! – Ответом мне была картина огненного вихря, в котором сгорали все причастные к сатанинской службе. Ящер тоже не оставлял мечты о возможности разнести ненавистный собор.

    Мы развернулись и неспешно направились к поджидавшей нас на перекрестке машине.  Наше инфернальное сопровождение возражало, но маскировку продолжало держать исправно: – батюшки, мирно шествующие к храму, внезапно прилегли отдохнуть на ступеньках, а к ним так никто и не подошел. И это несмотря на десятки припаркованных рядом служебных машин, в каждой из которых дожидался хозяина водитель-особист.

    Ванин человек прибыл на место точно в назначенный срок, передал мне увесистую посылку и не стал задавать лишних вопросов, хотя, несомненно, видел все, происходящее перед собором. Серые Демоны так же спустили дело на тормозах.

    Возражать пытались только Багряные Плащеносцы. Духи-палачи то и дело заглядывали мне в глаза и что-то укоризненно шипели. Объяснить необходимость отложить до лучших времен назревающую бойню инферналам не вышло. Что с них возьмешь – демоны в своей массе создания неинтеллектуальные…

      Вполне возможно, что совсем скоро им придется вновь сменить хозяина, – подумал я, взглянув на световое табло, висевшие над вестибюлем метро. Часы показывали 00.59. До встречи с Демиосом оставалось чуть более часа и не менее пяти километров подземных дорог.

   Впрочем, мне уже не приходилось что либо решать: – Рельгар взял управление на себя. В метро мы спускались уже вместе, причем я – просто как наблюдатель. Денег платить не пришлось, – тетушка на входе нас не заметила. Усталый милиционер, лениво поигрывающий дубинкой в подземном переходе, просто отвел глаза в сторону. И это при том, что я совершенно забыл убрать за пазуху кобуру с Глоком, а за спиной у меня висел гитарный футляр с не менее смертоносной начинкой!

   Длинноволосый гитарист с выставленным на показ автоматическим пистолетом, спокойно разгуливающий по городским улицам, – такие персонажи встречаются только в американских боевиках. Я и чувствовал себя сейчас как-то нереально, скорее героем вестерна, чем человеком. Все происходившее напоминало кошмарный сон, который никак не хотел заканчиваться.

   Тем временем спать хотелось все больше, а мое присутствие более не было необходимо. Наша маскировка работала идеально, Реальгар прекрасно справлялся и без меня, а захоти он кого прикончить, – помешать ему  мне все равно уже не хватит сил.

     Все-таки, в обществе дракона есть свои плюсы, подумал я и заснул. То есть, «прилег отдохнуть» безмерно уставший за последние двое суток человек-Платон, а Реальгар, полностью освободившийся от моего морализаторского нудения, с удовольствием взял бразды правления на себя.

     Проснулся я, судя по часам, всего через двадцать минут, уже на другой ветке метро. Реальгар отступил в сторону, без возражений вернув мне контроль над телом. Но не до конца, – я постоянно ощущал его молчаливое присутствие у себя за спиной. На платформе кроме меня и двух основательно подпитых мужчин никого не наблюдалось.

     Убедившись, что запоздавшие пассажиры меня не видят, я вытащил из футляра промасленную металлическую трубу и пристроил ее на спине с помощью замысловатой ременной упряжи. Маскировать оружие от людей нам более не потребуется, а тот, для кого оно предназначено, еще далеко. Еще раз оглянувшись,  я скользнул в пахнущую креозотом, окисленной медью, машинным маслом и затхлой водой темноту тоннеля.

    И в этой Тьме наконец-то понял – Платона человека, как отдельного Я, больше не существует. Есть Мы-Реальгар, в которое человеческое естество входит совсем незначительной частью. Сейчас, ожидая поезда  в уютной полутьме, это вмещающее множество личностей Мы, внимательно изучало историю последнего воплощения по имени Платон, пытаясь не упустить ничего важного, что могло бы пригодиться в последней, решающей битве.

     Просматривая нашу человеческую жизнь, мы раз за разом убеждались, что большинство из встреченных людей достойны огненного освобождения. Люди сами того не понимая, накапливали безмерную тяжесть грехов, превращая дарованную им Богом Землю в Ад. Грешны были все жители планеты, даже еще нерожденные. И всех их следовало освободить от бремени самих себя. Вспомнился завет инквизиторов – «жги всех, Господь разберется, – кто прав, а кто виноват!». Однако приоритеты существовали.

    В обширный список будущих «зачисток» в первую очередь входили  упыри, бывшие одноклассники, доставившие когда-то столько мук «маленькому жиденышу», прихожане одного знакомого собора и сподвижники Вани-Могилы. Здесь же присутствовали мои учителя и родственники, за исключением Марго, к ней Реальгар испытывал нечто, похожее на благоговение. Сестра оказалась единственным человеком, вызвавшим у Демона те же чувства, что и у человека.

    Вердикт в отношении всех остальных, хоть как-то принимавших в моей жизни персонажей был однотипен. Только охоту на Иннокентия Леонидовича Дракон решил отложить «на потом», благоразумно рассудив, что сначала неплохо бы набраться сил. Но номером один в этом обширном списке по прежнему оставался Демиос Сатанопуло.

   Прибыть на место стрелки с Бешенным Анандой, мы собирались загодя и максимально незаметно. Отсюда и выбранный способ передвижения. Как только последний поезд, с грохотом набирая скорость, устремился к следующей станции, со сводчатого потолка на его крышу что-то упало.

   Вопреки законам инерции и тяготения это нечто не скатилось на пути, а, подобно большой липучке, плотно закрепилось на металлической поверхности. Нельзя сказать, что такое происшествие осталось совсем без внимания.

   Недавно установленная в тоннеле камера «системы предотвращения несанкционированного доступа», засекла нечто необычное и передала сигнал тревоги в диспетчерскую. Оператор ничего толком не разглядел, но действуя по инструкции, оповестил дежурных по станции и путевых рабочих.

    Если бы на поезде решил прокатиться обыкновенный хулиган «зацепер», вряд ли его путешествие продолжилось дольше двух-трех перегонов. Но «липучка» была заметно более приспособлена к выживанию во враждебной среде, чем безбашенные городские подростки, время от времени разбрасывающие свои мозги на метрополитеновских путях.

     Прошло совсем немного времени, и цвет тела, прилепившегося на крыше вагона, приобрел свойственный давно немытому метропоезду грязно-синий оттенок. Единственным, что еще можно было разглядеть, был тускло блестевший метровый металлический цилиндр, похожий на отрезок водопроводной трубы.

   Даже наметанный глаз дежурного электрика ремонтной бригады, осмотревшего замедливший ход поезд, не смог различить чего-то, хоть отдаленно напоминающего человека. Сообщив в диспетчерскую о «забытом каким-то муд…лой на крыше вагона трансформаторном блоке», он закрыл вопрос.

   И не удивительно, ведь в твари использовавшей такой необычный способ доставки к намеченной цели, человеческого было не сильно больше, чем в упомянутом ремонтником электрическом приборе. Как самонаводящаяся торпеда, она не знала ни сомнений, ни страха. И только на самой периферии сознания живой машины убийства мерцало воспоминание о том времени, когда она считала себя человеком по имени Платон. Впрочем, Реальгаром она себя тоже не ощущала. Дракон экономил силы и не спешил без нужды наполнять собой человеческую оболочку.

    Тварь соскользнула с поезда, не доехав нескольких метров до законсервированной станции метро. Бегло просканировала видениемплатформу, заставленную лесами, строительным оборудованием и запакованными в деревянные ящики отделочными материалами. Угроз не обнаружено, можно выйти из тени и подыскать подходящее место для засады.

     По мнению Реальгара, самое подходящее место располагалось на маленьком карнизе под самым потолком сводчатого перекрытия станции, где мы и зависли в оказавшейся удивительно удобной перевернутой позе.

     Ждать добычу пришлось невыносимо долго. Дракон уже начал терять терпение, а человек, – память о том, что ему должно делать, когда ОН наконец-то появился на пустынной платформе. Пунктуальный Нарасимха прибыл за три минуты до оговоренного времени.

    Дракон тут же скользнул во тьму, чтобы не спугнуть добычу своим присутствием, а человек неуловимым движением достал из нагрудной кобуры пистолет и открыл стрельбу. Вереницы трассеров устремились к цели. Странно, но враг и не думал скрываться…

    Статный и безупречно аристократичный мужчина лет сорока, шел мне на встречу с видом человека, неожиданно нашедшего старого друга, с невозмутимостью игнорируя обстрел. Демиос Сатанопуло двигался с грациозностью танцующего танка, умудряясь сохранять пластику движений одновременно излучая волны силы потрясающей мощи. Его черные глаза сияли на тонком, высоколобом и очень бледном лице, оттененном кроваво красными чувственными губами, сложившимися в улыбку узнавания.

    Широко распахнув руки, в черном костюме – двойке, с ослепительно белой рубашкой на груди, Нарасимха вполне соответствовал образу «Божественного Льва». Мой враг смотрелся королем, небожителем, снизошедшим до встречи с безумным дикарем. Основательно испачканный машинным маслом и собравший на себя килограммы метрополитеновской пыли Платон вполне годился на роль троглодита.

   А у короля должна быть свита. И у Блаженного Ананды она имелась. Правда, отнюдь не ангельская.  Сатанопуло сопровождал экскорт из шести Багряных Плащеносцев. Если учесть, что даже один такой дух полагался только самым выдающимся убийцам, а у меня самого свите их было двое, то расклад складывался явно не в мою пользу. Примерно 1 к 3.

   И еще, – Блаженный Лев был быстр. Быстрее всего, с чем мне довелось до сих пор встречаться. Демиос ловил  пули рукой, с безмятежной улыбкой отбрасывая их  сторону, как шелуху от прожеванных семечек.

   Я, конечно, предвидели что-то подобное, но все равно был удивлен его силой. И уже был близок к панике, не зная, чего делать. Тщательно продуманный план трещал по швам. Предполагалось, что прицельная стрельба бронебойно-зажигательными, если и не нанесет Сатанопуло ощутимого вреда, так хоть сколько-нибудь его задержит или вынудит на «боевую трансформацию», дав мне время подготовиться к основному удару.

    Внезапно мой противник остановился и примирительно поднял руки ладонями мне на встречу. Блаженный Лев явно предлагал переговоры, и нам с драконом это было на руку. Я прекратил бессмысленную пальбу и мягким прыжком приземлился на гранитный пол платформы.

    Приземлился не абы как бы, а рядышком с припрятанной  куче грязных тряпок металлической трубой. Девайс, доставивший мне массу хлопот при перевозке, должен был послужить решающим аргументом в предстоящем диалоге.

 – Здравствуй! – Демиос улыбнулся такой всепрощающей и любящей улыбкой, что будь я в своем обычном состоянии, непременно сблевал бы от умиления. А голос-то, как у оперного баса. С таким вокалом дьяком  в патриаршьем соборе служить, а не кришнаитов зомбировать!

 – Давно хотел с тобой познакомиться, Платон. Да, я знаю, как тебя зовут и еще много, много чего, что поможет нам подружиться. Ты удивлен?

 –  Я продемонстрировал на лице выражение глубочайшей задумчивости, тихонько обращаясь к Реальгару: – Уже пора, или как?!

  – Молчишь?! Ты наконец-то начал думать, прежде чем стрелять? Это уже хорошо. Хорошо, потому что нам нет нужды убивать друг друга. Задай себе вопрос, – зачем проливать столько ненужной крови, ведь мире и так хватает насилия! Я могу научить тебя, как жить иначе. Ведь меня для того и создали, чтобы нести мир и не давать потусторонним тварям безнаказанно властвовать над людьми.

    Сатанопуло воспринял мое молчание, как замешательство, и продолжил свою проповедь. – Смотри! – Демиос театрально взмахнул руками, будто пуская в мою сторону волну. Волна, состоящая из мириадов колючих снежинок,  мягко толкнула меня в грудь. И Дракона не стало, совсем не стало. Будто и не было никогда. А сила, что удивительно, осталась. Блаженный Лев тем временем развивал наступление.