Текст книги "Курс оверклокинга для операторов машинного доения."

Автор книги: Дмитрий Беразинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Вася, друг мой, это – ужасно! – бормотал отец Федор, – куда мы все катимся? Куда может завести человека жажда власти? Превратить обычную мессу в клоунаду! Нет уж, Вася, ты мне собери прихожан. Мой долг, как священника… просто, как человека – объяснить им всю глубину их заблуждений!

Пастор долго еще не мог успокоиться. Он тряс сорванным объявлением, на котором прихожане созывались на таинство соборования, тридцать раз объяснял Чебурекову, что изо всех таинств протестантская церковь признает только два: крещение и причащение. Что ни о каком соборовании протестанты всего мира знать не знают! В ходе свершения таинства отец Федор насчитал четырнадцать ошибок, сорок килограмм перловки, десять литров растительного масла и ящик «Каберне» – три последних продукта по всей вероятности после мессы делили Словоблудова и приглашенный пастор.

В порядке исключения селян собрали в том самом Доме Культуры для полуторачасовой лекцию на религиозную тему. Встречу решили провести во вторник – это гарантировало отсутствие Словоблудовой в радиусе пятидесяти километров от Перегудов. Отец Федор прибыл не один, а вместе со своим коллегой – корреспондентом какого-то религиозного журнала. Все отведенное им время святые отцы отбеливали замаранное имя протестантской церкви и взывали к народу. Суть воззвания заключалось в том, что есть люди верующие – это хорошо, есть неверующие – это хуже. Но когда человека в его вере обманывают различные лжепророки и аферисты, то это – хуже некуда. Кстати, после этой встречи Чебуреков раздумал креститься.

Когда в следующую субботу Словоблудова вернулась в Перегуды, то на мессу пришло не более десятка человек пенсионеров, которым было все равно куда идти: на свадьбу или на похороны. Лишь бы выпить да попеть. С тех пор Василий Петрович и Рената Максимовна стали неразлучными врагами. Так что не следовало и сомневаться: на встречу кандидата в депутаты со своими избирателями Словоблудова явится во всей своей красе.

Чебуреков окончил свой рассказ и с тревогой посмотрел на Артема.

– А ведь она мне конкретно подо… свинью подложить может!

– Вы так считаете? – насупился Орлов, – тогда необходимо предпринять встречные шаги. Скажите, она где-нибудь еще кроме завода работала?

Василий Петрович хмыкнул.

– Артем, начало прошлого десятилетия было настолько бурным, что люди сменили не одну работу. И Словоблудова – в их числе. Но это ей в вину, как ты понимаешь, поставить мы не можем. А вот она даже это способна занести себе в актив.

– Посмотрим, что можно сделать, – нейтрально ответил наш герой, – вы ее девичью фамилию случайно не знаете?

– Рукоходова! – еще раз хмыкнул Чебуреков, – у нее все фамилии с подвыподвертом. А зачем тебе?

– Чтобы посмотреть, что можно сделать, – загадочно ответил Артем, – Марина, у тебя компьютер к Интернету подключен?

– Конечно! – сказала Марина, – мы сводку по электронной почте передаем.

– И люлей получаем, – подтвердил Чебуреков.

– Тогда мне нужен час времени и пара стандартных листов бумаги. В принтере есть?

– Есть, – ответила девушка, – тебе помочь?

– Сам справится – он же хакер! – сказал Василий Петрович, – а у нас с тобой, дорогуша, еще куча нерешенных проблем. Артем, я через час за тобой пришлю Михаила. Встреча начнется ровно в десять.

– Сейчас половина девятого, – буркнул Орлов, в прыжке занимая место за клавиатурой.

Чебуреков с Мариной уехали, а он установил удаленное соединение и погрузился в пучины «Альтависты», «Яндекса», «Рамблера» и «Апорта». За час он нашел все, что ему было нужно, и даже кое-что из того, в чем первоначально не нуждался, но что все равно могло пригодиться. К приезду Михаила он успел состряпать и распечатать несколько документов, представляющих важность лишь для двух человек: Словоблудовой Ренаты Максимовны и Чебурекова Василия Петровича.

Народу набрался полный зал, то есть – человек двести. Как обычно, большинство составляла наиболее сознательная часть населения: пенсионеры, школьники и лица разной степени ответственности. Было пару делегатов от маргаринового завода и несколько человек из участковой больницы. Отдельной группой заседала стая кумушек, одетых в траурные темно-коричневые тона с подвязанными платками вторыми подбородками. В центре их пренебрежительно ухмылялась госпожа Словоблудова – мегера того неопределенного возраста, что современники именуют бальзаковским. Климакс, очевидно, донимал ее не на шутку, хотя она мужественно с ним боролась: красила мешки под глазами в светлые оттенки, а брови – в угольно-черные.

«Вдова Домна Вахрамеева, бабка-кимрянка», – отчего-то вспомнилось Артему, – «порченая женка, что видит сны в ума исступлении [23]». А уж верят в эти сны, али нет – проблемы электората. Порой коса так может наскочить на камень, что смахнет косцу детородные органы. Самое хреновое во всей этой аллегории, что эти самые органы и есть электорат. Типа, когда бояре дерутся, чубы трещат у холопов.

– Можете начинать, Василий Петрович, – сказал он, садясь рядом за стол и наливая себе стакан холодной минералки, – если Цирцея задумает взмахнуть своей волшебной палочкой, то я ей засуну ее… вообщем, начинайте!

Мы не станем приводить полностью текст выступления кандидата в депутаты и его предвыборную платформу. Чего и сколько обещают кандидаты – об этом не знает разве что глухой. И, к тому же, слепой. Но с удовольствием приведем финальную часть стенограммы встречи, которую заботливо вела Марина скорописью по глянцевой бумаге своего органайзера.

Орлов. Какие будут вопросы к депутату?

Какой-то проснувшийся дед. А когда выборы?

Его соседка. По телевизору объявят!

(смех в зале)

Орлов. Мальчик, ты что-то хотел спросить.

Розовощекий школьник лет тринадцати. Скажите пожалуйста, когда закончится строительство школьного спортзала? А то скоро зима…

Чебуреков. Да! Со школой нужно что-то делать. И, хотя этот вопрос не в моей компетенции, я поинтересуюсь в районо. Ну, а пока катайтесь на лыжах. Мы в свое время вторую и третью четверть на лыжах бегали.

Дед в свежесшитом каракуле. Скажите, может ли справиться власть, наконец, с лужей, напротив моего дома? Тридцать лет пишу, ругаюсь, а все – без толку.

Чебуреков. Степаныч, я тебе лично завтра две машины гравия привезу!

Дед. Ага! Тогда вся вода у меня в огороде будет! Спасибочки! Я спрашиваю, когда канавы прокопают или канализацию сделают, или…

Чебуреков. Понял, Степаныч. Ты хочешь спросить, куда подевался давно обещанный коммунизм? Будем решать в рабочем порядке.

Дед (махнув рукой). Ничего не меняется.

Артем (глухо). Ну все, сексуальные меньшинства идут в атаку! Береги форкопы!

Словоблудова. Скажите пожалуйста, Василий Петрович, когда вы вернете совхозу украденные у него деньги?

Чебуреков. Да ну? И сколько же я украл?

Словоблудова. Вам лучше знать. Сами на шикарной машине ездите, зятья ваши тоже. Дворец трехэтажный себе отгрохали – скажете, все это за зарплату?

(Зал оживился. Стало слышны робкие поддакивающие вопли. Народ любит смотреть, когда бьют, но не его)

Чебуреков. Ну, даже если я и украл кое-что, уважаемая Рената Максимовна, то я украл материальные средства – то, от чего призывал отказаться Иисус. Человечьи души я, в отличие от некоторых, не ворую.

(Артем поморщился. Базарная полемика – но народ принимает довольно благосклонно. Кто-то даже брякнул: «отожралась на нашей перловке, гадина!»)

Словоблудова. Речь идет не обо мне. Речь идет о нравственном облике человека, которого наше село собирается поддерживать в его стремлении занять кресло депутата. Мягкое кресло, между прочим.

Чебуреков. Ну, вы конкретно докажите, где я и сколько украл. Имеете точные цифры, факты?

Словоблудова. Точно – вами займутся соответствующие органы, которые еще не куплены вами.

Орлов. Разрешите, разогнать тучи, Василий Петрович?

Чебуреков. Давай!

Орлов. (Вставая и монотонно бубня, держа перед собою лист бумаги). Особым управлением Интерпола Колумбуса, штат Огайо, разыскивается госпожа Рукоходова, по происхождению русская, приблизительно сорока пяти – сорока восьми лет от роду, имеющая двойное гражданство (фото отсутствует). Госпожа Рукоходова разыскивается за мошенничество: 15 октября 2001 года вышеуказанная госпожа, проживающая в Цинциннати, обманула доверие главы местного отделения церкви «Благодать» (секта пятидесятников) преподобного Джозефа (фото прилагается) и скрылась с церковной кассой в неизвестном направлении. Всех, знающих о ее местонахождении в настоящее время, просим позвонить по телефону в Колумбусе (номер прилагается).

Словоблудова. Что за чушь!

Орлов. Погодите, гражданка.

Словоблудова. (слабым голосом) Как, гражданка?

Орлов. (Взяв другую бумагу) Полицейским управлением города Познань (это уже в Польше – ближе) разыскивается пани Рената Гукоруцева одна тысяча шестьдесят первого года рождения (непроверенные данные). Пани Гукоруцева разыскивается за организацию под видом религиозной общины подпольного вербовочного пункта гражданок Познанского воеводства на курвячью (оригинальное выражение) работу в Турцию. Приметы: волосы крашенные, стрижка, рост – средний, говорит по-польски без акцента. Особых примет нет.

Словоблудова. Я по-польски ни бельмеса!

Дед Степаныч. (сурово) Молчи, курва!

Словоблудова. Как вы смеете меня оскорблять!

Чебуреков. А говорите, по-польски ни бельмеса… нехорошо.

(Несколько дамочек преклонного возраста подошли к Орлову и попросили ознакомить их с документами. Орлов предложил ознакомиться на месте).

Одна из дамочек. А шо ето за ниггер такой печальный?

Орлов. Читайте внимательно! Это – преподобный Джозеф, доверие которого обманула госпожа Рукоходова.

Другая. Жалко. Хоть и негр. А что это за полицейские рядом?

Третья. Дура – это он на электрическом стуле сидит.

Другая. Даже полицейские плачут – знают, что несправедливо осудили.

Первая. Мил человек, запиши мне номерок тот. Небось, награда за поимку обещана?

Орлов. Да ради бога!

Словоблудова. Что за глупости! Не была я ни в Огайо, ни в Познани! Это какой-то розыгрыш!

Одна из дамочек. Молчи, злыдня! Из-за тебя негра убили!

Другая. Точно. Даже песню об этом надысь по радио слыхала.

(Общий смех в зале).

Словоблудова. (Стонет) О, грехи мои тяжкие!

Остаток встречи скомкан и при попытке внесения в протокол хронологической последовательности реплик граждан и гражданок Марина от злости сломала ручку. Выражаясь популярным языком: «Вечер удался». Несмотря на то, что все вышеизложенное происходило днем.

А вечер действительно, удался на славу. Чебуреков пригласил свою малочисленную, но дружную команду к себе на ужин и активно провозглашал здравицы в честь своего помощника. Из всего семейства за столом присутствовала лишь жена Василия Петровича, но она по большей части молчала, лишь подавала перемены. Ольга Михайловна была далека от большой политики.

– Ну, молодец! – бухал Чебуреков, молотя своим немаленьким кулаком по отнюдь не огромной спине Артема, – отлохматил бабушку! Честь по чести! Слушай, я тебя у Птицына заберу – нихрена Вовка кадры ценить не умеет! Такого молодца чуть ли не на заштатной должности держит.

– А электриком кому работать? – слабо возражал Артем, несмотря на то, что думал то же самое, – народ не горит желанием идти на мое место.

– Зато народ прекрасно считает твои деньги! – Василий Петрович поднял лафитник с лимонным ликером, – мои, кстати тоже. Те, что я якобы украл, и те, что я якобы украду. Видал, как сегодня слюна по подбородкам у людишек потекла при слове «украл»? Слово «заработал» такой слюны отнюдь не вызывает.

– Тайны павловских рефлексов! – пожал плечами парень, – халява!

– Дармовщина! Ты, кстати, поделись – откуда информацию на нашу оппонентку нашел? Никогда не подумал бы, что она известна в Америке и Европе…

– Состряпал, – небрежно сказал Орлов, – нужно ведь было как-то заткнуть ей пасть.

– Что? – Василий Петрович едва не подавился ликером, – ты хочешь сказать, что всю эту байду с розыском ты придумал? Что на самом деле никто никого не ищет?

Артем засмеялся.

– Да нет, шеф! Эти дамочки действительно разыскиваются полицией и Интерполом, но не факт, что наша подопечная имеет к этому отношение. Она ляпнула: «когда вернете, что украли». А я ляпнул: «а вы не в курсе, что…» У каждого человека свои грехи.

Потрясенный Чебуреков посмотрел на Марину.

– А что там за негр на электрическом стуле?

– Артем кадр из «Зеленой мили» на принтере распечатал, – ответила та.

– Ну, и положи такому палец в рот! Оттяпает, не пощадит!

– А вы хотели бы, чтобы последнее слово осталось за Словоблудовой, извините за каламбур? – насмешливо спросила девушка, – а так ей хоть хлебальник заткнули.

Чебуреков поморщился.

– Марина, когда изо рта столь прелестной девушки вылетают такие… с позволения сказать, эпитеты, то я совершенно теряюсь. Ты бы хоть начальника постеснялась!

Марина игриво глянула на него.

– А начальник сильно стесняется «прелестной девушки» когда в своем кабинете распекает пьяных скотников и механизаторов? – спросила она.

– У него работа такая! – вступилась за супруга Ольга Михайловна, – подчиненные должны если не уважать начальника, то хотя бы боятся.

– Подчиненные, во-первых, должны соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, – хмыкнул Василий Петрович, – а если он в восемь утра уже «готовый», то о каком распорядке может вообще идти речь?

– Скажите, а в отношении работников совхоз выполняет все обязательства, которые записаны в трудовом кодексе? – невинно поинтересовался Артем.

Чебуреков покачал головой.

– Слушай, Орлов, я понимаю, что ты умный парень, – сипло произнес он, – но не нужно меня всякий раз в дерьмо носом тыкать. Да, законы наши далеки от совершенства, а контроль над их выполнением вообще, гнилая тема! Но в чем виноват директор, который идет по тонкому лезвию? С одной стороны его клюет район, а с другой – Орлов. Район мне доводит следующее – обеспечить освещение мехдвора в ночное время. Я ставлю соответствующую резолюцию. А электрик у нас один – Орлов. Он мастер по автомобилям и не имеет допуска для работ в электроустановках. Что же мне делать?

– Вызвать из районных энергосетей человека – он все сделает за соответствующую оплату. Дорого?

– Время дорого! – буркнул Чебуреков.

– Хорошо, я соглашусь. А если со мной во время выполнения этой работы произойдет несчастный случай?

– Свят-свят! – неумело перекрестился Василий Петрович, – приедут серьезные дяди и съедят всех. Я конечно буду от всего открещиваться, но кто же поверит, что электрику самому (!) вздумалось залезть на столб и сменить там лампочку. Особенно, если это не входит в круг его обязанностей.

– А кто о самом электрике подумает? – спросил Артем, – или о том же слесаре, или кочегаре?

– Шеф! – капризно протянула Марина, – я опять чувствую себя секретаршей! Давайте о чем-нибудь другом.

– Поцелуй ей что-нибудь, Артем, – попросил Чебуреков, – чтобы почувствовала себя королевой. Хотя, королева за столом только одна… принцессой. Куда ты хочешь, чтобы Тема тебя поцеловал?

Марина посмотрела на сконфуженного парня.

– Оставьте, Василий Петрович, ваши пошлости. Женщина чувствует себя королевой не тогда, когда ее целуют, а когда на нее глядят. Горящим взглядом.

– Молодец, Мариночка! – зааплодировала Ольга Михайловна, – а тебе, Петрович, намек. А то у тебя по больше по утрам глаза горят. Когда на работу собираешься.

Когда закончился ликер, Марина предложила Артему проводить ее до дома. Предложила так, будто он сам напросился. Парню, естественно, и в голову не пришлось отказываться. Тем более, что по деревенским меркам девушка жила недалеко – всего с километр от дома директора. По дороге пытались болтать, постоянно теряя нить беседы от невысказанного, но висящего в воздухе вопроса «Что делать?». Артем подозревал, что этот вопрос существовал до Ленина и Чернышевского, но они его извратили. Возможно оттого, что никогда не гуляли вот так запросто с девушкой. Все же, как ни медленно тащилась наша парочка по сумеречным Перегудам, но всему на свете приходит конец.

– Зайдешь? – тоскливым голосом спросила Марина, – Верку мою мама на пару недель взяла. Она в соседней деревне живет.

Артем собрал всю свою волю в кулак (она поместилась бы и в детский кулачок) и мягко покачал головой.

– Марина, если есть на свете Бог, то он видит, как я хочу зайти. Но это будет непорядочно…

– Послушай! – она приблизила к нему свое лицо и произнесла свистящим шепотом, – я не прошу от тебя ничего, кроме одной ночи. Ни денег, ни обручального кольца, ни даже капельки спермы на память. Ты знаешь, что такое одиночество?

– Знаю, – грустно ответил парень, – а также знаю, что после таких встреч это чувство резко обостряется. Мне очень жаль, Марина, я слишком тебя уважаю…

– И когда только успел зауважать! Ты что, сериалов бразильских насмотрелся? – сердито сказала она, – мне сегодня твое уважение нахрен не нужно! Мне сегодня нужен ты!

– Извини! – еще раз покачал головой Артем, – пусть я буду скотиной.

Он повернулся и быстро зашагал обратно по улице. Марина улыбнулась сквозь слезы и, шмыгая носом, вошла в свою калитку. Черт с ним, с таким правильным! Некоторое время улица была пустынна, а затем послышался топот ног. Это Артем бежал обратно. Перепрыгнув через низкую калитку, он вбежал во двор и забарабанил по стеклу окна, в котором только недавно зажегся свет. Окно растворилось, из него выглянула недоуменная Марина и спросила:

– Кто здесь?

Из темноты выступил Артем.

– Здесь раскаявшихся принимают? Я и пепла принес…

– Пшел вон! – тихо сказала девушка.

Он развернулся и медленно побрел к калитке. У Марины при виде одинокой согбенной фигуры навернулись слезы.

– Дурак! – крикнула с надрывом она, – куда же ты пошел! Иди ко мне!

Словно касатка в водном цирке, прыгающая сквозь обруч, Артем влетел в открытое окно и очутился в заповедной зоне. Она стояла у шкафа и смотрела на него. Он глупо улыбался.

– Подумал, что такого предложения может больше никогда не быть и испугался, – признался Артем, – да и внезапно показалось, что я поступаю глупо. Совершенно по-дурацки.

Он подошел к ней и мягко обнял ее. Она на мгновение прильнула к нему, а затем отстранилась.

– Погоди, у нас с тобой впереди еще целая ночь. Давай хоть кофе попьем. Или тебя мучает жажда совсем иного рода?

Марина лукаво посмотрела на него. Затем бросила взгляд на трюмо, где располагалась тяжелая артиллерия, то есть, парфюмерия.

– Тебе какой больше оттенок запаха нравится: кислый или сладкий? – спросила она, – от запаха очень много зависит, особенно… особенно, при первой встрече.

Артем согласно кивнул. Одна из его знакомых предпочитала тягучие сладкие ароматы, от которых его чуть ли не тошнило. Знакомая эта долго не задержалась, кстати.

– Горьковатый, – признался он, – а я вот сегодня совершенно без запаха… ничего?

Лукавства во взгляде девушки прибавилось.

– Мадонна рекомендует употреблять мужчин в собственном соку. Так полезнее.

Артем плохо запомнил этот вечер. Кажется затем было распитие кофе, в который для поднятия тонуса Марина добавила по пятьдесят капель коньяка, а затем они сидели чуть не час на веранде, обсуждая сущую чепуху: проблемы борьбы с мышами, недавнее падение вертолета где-то на Дальнем Востоке и достоинства разных зубных паст. Очаровательное сочетание томительного ожидания и неожиданной раскованности овладело обоими, заставляя то очаровательно краснеть, то бесстыдно смеяться. Так пролетело несколько часов. Затем, когда дальнейшее промедление было бы уже глупым и ничем не оправданным, Марина спросила:

– Ванну принять не хочешь? Я тебе полотенце принесу…

Он медленно кивнул и был сопровожден в ванную комнату, где впервые увидал ванну фиолетового цвета. И весь интерьер был выполнен в каких-то васильковых тонах: раковина, шкафчик под мрамор, даже на кафельной плитке распускались лиловые фиалки.

– Комната психологической разгрузки, – улыбнулась Марина, – моя зарплата за полгода. Не поверишь – плитку сама клеила.

– Отчего бы мне и не поверить, – неожиданно смутился Артем, – красиво! Даже не то, чтобы красиво… необычно, нестандартно.

– Ладно, краном пользоваться умеешь, надеюсь? Влево-вправо-вверх-вниз? Хорошо. Вот тебе полотенце, а я пошла. Смотри, не утони!

Невероятно, но полотенце тоже было фиолетовым. Может у нее психическое расстройство на почве недостатка ультрафиолета? Парень включил кран, отрегулировал температуру воды и начал не спеша раздеваться. Что характерно, на двери ванной защелки не было – все основывалось на взаимном доверии. Хотя, она ведь с дочкой живет, так к чему эти навороты? Все-таки, приятно жить вот в таком доме! Центральное отопление, газовая колонка, канализация. Не нужно холодной ночью вставать с кровати, тепло одеваться и напяливать ботинки чтобы всего-навсего посетить сортир. После таких посещений (особенно, если идет дождь) сон как рукой снимает. И потом ворочаешься в теплой кровати, пытаясь согреться и уснуть. А теплые руки жены гладят тебя по спине, согревая лучше всякого одеяла.

Стоп! Какие нафиг руки? Но Артем уже очнулся от дремы и обнаружил, что кто-то намыливает ему спину куском душистого мыла.

– Мой самурай устал, – промурлыкал над его ухом голос Марины, – а его верная гейша сейчас ему поможет смыть усталость и пыль дорог…

«Верная гейша»! – мысленно улыбнулся он парадоксальному словосочетанию, – «а что-то в ней от гейши и вправду есть». И хоть никогда в жизни Артем не видал вживую гейши, но расслабился и позволил девушке потереть ему спину.

– Спина чистая! – услыхал он, – дальше ты уж сам.

И выпорхнула из ванной. Поняв, что если он еще немного понежится, то запросто уснет, Артем принялся быстро мыться. Вместе с полотенцем девушка принесла ему и одноразовый «Bic» для бритья, так что наш герой потратил несколько минут и тщательно выскоблил лицо. Одеколона или просто лосьона не было, а лицо пришлось помазать простым кремом. Все.

Выйдя из ванной в прихожую, он увидел сервировочный столик, на котором стояла бутылка «Мадейры» и два бокала. Из кухни показалась Марина с коробкой шоколада в руках. Она успела переодеться в фиолетовый (о, боже!) халат и выглядела в нем очень соблазнительно.

– Налей себе пока вина, – хихикнула она, – пока я приму душ. Мне спинку тереть не надо…

Еще раз хихикнув, она исчезла в царстве фиолета. Артем подсел к столику и послушно налил вина. Это она правильно подметила. Ведь они не так давно знакомы, чтобы он ее в постели дожидался. Это было бы уже чересчур. А вино, лорды мои, неплохое! Вино отменное. Налив еще половинку бокала, парень принялся ждать…

Среди ночи он проснулся от известного недомогания в области мочевого пузыря. Очень странно, но Марины рядом не было. Артем глянул на часы – половина третьего всего. Странно. Очень странно! Он поднялся, надел на ногу пушистые шлепанцы, выданные хозяйкой во временное пользование, и побрел в туалет. Так-так! В ванной горит свет! Артем осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Увиденное настолько поразило его, что он долго еще стоял и не верил своим глазам.

Облаченная в тот самый фиолетовый халат, Марина стояла согнувшись над ванной (ух ты, зрелище!) и стирала его рубашку. От ее позы несло такой умиротворенностью и обыденностью… парень почувствовал вдруг укор совести.

– Марина! – позвал он. Она обернулась, и стало видно, что она плачет, – в чем дело, не понял?

Артем подошел к ней и обнял ее, пахнущую лавандовой водой и «Ариэлем».

– Что за слезы в открытом море? – спросил он, – я чем-нибудь тебя обидел?

Девушка мягко отстранилась и поцеловала его в шею.

– Тебе не понять, извини, – ответила она, – впервые за пять лет я стираю мужскую рубашку.

– И что? – не понял Артем.

– Я и говорю, – повторилась она, – тебе не понять. Извини, я кажется перехожу на личности. Мужику не понять, отчего баба может плакать над рубашкой.

– Как я заметил, ты не мужик, – возразил Артем, – откуда ты знаешь, что я могу понять, а чего нет? Хотя, наверное, ты права.

Как оказалось, эта ночь еще не закончилась. Им обоим хотелось, чтобы она не кончалась никогда. Может быть поэтому, наш герой внезапно вспомнил стихи, которые ему как-то читал пьяный участковый во время совместного запоя. Как давно это было!

 
Мне кажется, я узнаю себя
В то мальчике, читающем стихи.
Он стрелки сжал рукой,
Чтоб не кончалась эта ночь,
И кровь течет с руки.
 

Кажется, он продекламировал это под утро. Маринина голова, лежавшая на его груди, пошевелилась.

– Это – БГ, – пробормотала она, – мне тоже нравится.

 
Ах, только б не кончалась эта ночь.
Мне кажется, мой дом уже не дом.
Смотри, как им легко – они играют в жизнь свою
На стенке за стеклом.