Текст книги "Центральная Азия: взгляд из Вашингтона, Москвы и Пекина"
Автор книги: Дмитрий Тренин
Соавторы: Евгений Румер,Раджан Менон,Хуашен Чжао
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Хотя Китай и Россия могут соперничать в определенных вопросах, конфронтация и конфликт совсем необязательны. Предсказание такого рода конфликта дает теория геополитики и предположение, что политика – это игра с нулевой суммой. Но в геополитике – после окончания холодной войны – это не единственный закон международных отношений; даже в рамках геополитической логики у модели международных отношений есть много вариантов и возможностей, и логика игры с нулевой суммой уже не вполне соответствует реалиям международных отношений.
В период после холодной войны обычно исходят из того, что у стран есть право развивать отношения с любыми странами, какие они выберут. Блоки и группировки утратили былую власть. Это применимо и к Центральной Азии, которая после распада Советского Союза стала геополитически независимым регионом. Хотя она и поддерживает особо тесные связи с Россией, современные международные отношения не дают России никаких исключительных прав, а Центральной Азии, напротив, дано полное право развивать отношения с другими державами. Поэтому Россия почти не имеет реальные возможности обходиться с Центральной Азией как со своей зоной влияния, куда закрыт доступ всем другим странам.
Российская концепция традиционной сферы влияния также претерпевает эволюцию. Россия осознает, что в ее отношениях с бывшими республиками Советского Союза происходят существенные перемены и что Центральная Азия перестала быть особой частью России28. Эти новые представления имеют важнейшее значение для китайско-российских отношений в Центральной Азии. Новая концепция (применимая и к Центральной Азии) поможет уменьшить внутренний протест против присутствия Китая в этом регионе и повысить порог гипотетически возможной конфронтации между Китаем и Россией.
Китайско-российские отношения в Центральной Азии сегодня не такие, как в прошлом, потому что отражают примерный баланс сил двух государств. Хотя китайское влияние в Центральной Азии растет, в обозримом будущем ни Россия, ни Китай не добьются подавляющего превосходства и способности вытеснить другую страну из региона. Этот примерный баланс сил облегчает достижение стратегического компромисса и способствует признанию взаимных прав и интересов. Китай стремится к стратегическому сотрудничеству, признает особые интересы и положение России и избегает публичных оскорблений, способных спровоцировать сопротивление и конфликт. Главная цель – это избегать ненужного соперничества и конфронтации.
Китай намерен укреплять свое влияние в Центральной Азии главным образом с помощью экономики. Это постепенный процесс, не предполагающий резких неожиданных изменений в отношениях между великими державами. И у Китая нет намерения повышать свое влияние в регионе за счет военного присутствия. В мае 2005 г., когда поползли слухи о планах Китая разместить войска в Киргизии, министерство иностранных дел КНР немедленно выпустило категорическое опровержение. В российских средствах информации появились домыслы, что все это было пробным шаром, чтобы проверить реакцию международного сообщества, но эти догадки совершенно необоснованны29. При этом нельзя совершенно исключить возможность военного участия Китая, но он пойдет на это только в рамках международной операции и не намерен создавать военные базы. В принципе Китай пригласил центральноазиатские государства и Россию участвовать в военных учениях на своей территории, а участники могут, в свою очередь, ответить аналогичным приглашением. Китай уже посылал свои воинские соединения для участия в международных операциях по поддержанию мира, и теоретически нельзя исключить подобной ситуации и в Центральной Азии.
Американское присутствие, особенно военные базы, привлекло внимание Китая и России и вызвало серьезную озабоченность действиями Соединенных Штатов. Бросаемый американцами вызов способен до известной степени уменьшить вероятность соперничества между Россией и Китаем, если они соединятся для противодействия американцам. Поскольку американское присутствие в недалеком будущем вряд ли уменьшится, возможно, это станет долговременным фактором китайско-российских отношений в этом регионе.Короче говоря, у России и Китая есть потенциал как для сотрудничества, так и для конфликта. В настоящее время и хотя бы в ближайшем будущем факторы, благоприятствующие сотрудничеству, перевешивают те, что порождают конфликт. Из этого следует, что Китай и Россия больше расположены к сотрудничеству, а не к конфликту. К тому же можно предположить, что Китай и Россия осознают, что сотрудничество им выгодно, а конфликт неизбежно приведет к взаимному ущербу. И этот факт также помогает Китаю и России удерживаться от конфликта.
Российское военное присутствие в Центральной Азии: взгляд из Пекина
Китай, и это очевидно, является противником долговременного американского военного присутствия в Центральной Азии. Западные ученые, соответственно, задают вопрос об отношении Пекина к военному присутствию России в этом регионе. Может быть, Китай против только американских баз, но не российских? А если так, то почему? Это деликатные вопросы.
В октябре 2003 г. Россия развернула силы на авиабазе Киргизии в Канте (около Бишкека). Это была первая военная база России в Центральной Азии со времени распада Советского Союза. В октябре 2004 г. Россия начала операции на второй военной базе в Центральной Азии, на этот раз в Таджикистане. В обоих случаях речь идет о долговременных соглашениях с принимающими странами30. Киргизия и Таджикистан являются соседями Китая, так что российские базы расположены близ границы с Китаем. В ноябре 2005 г. Россия и Узбекистан объявили о заключении союза, предусматривающего право каждой из сторон в случае необходимости использовать военные сооружения на территории другой стороны. Это дает российским вооруженным силам доступ в Узбекистан, что открывает реальную перспективу военного присутствия России в Узбекистане31. Вполне возможно, что Россия продолжит укреплять свое военное присутствие в регионе.
Китай не делал публичных заявлений в связи с военным присутствием России в Центральной Азии. Он не выразил ни одобрения, ни несогласия. Если следовать логике традиционной геополитики, Пекину не может нравиться то, что любая крупная держава создает военную базу в соседних странах; тем не менее китайская реакция на военные базы России в Центральной Азии была другой. Все дело в истории: Россия держала здесь свои вооруженные силы более ста лет, в том числе и после объявления независимости (201-я мотострелковая дивизия в Таджикистане). В силу этого российские базы представляют собой статус-кво, а не угрозу или радикальный разрыв с прошлым. Другая причина – это стратегическое партнерство, лежащее в основе отношений между Китаем и Россией. Третьей причиной является просто-напросто тот факт, что еще какое-то время Россия не будет представлять стратегической опасности. В силу всех этих причин Китай совершенно иначе относится к российскому военному присутствию в регионе, чем к американскому.
Китайско-американские отношения в Центральной Азии
Относительно американского военного присутствия в Центральной Азии Китай в первое время также не делал официальных заявлений и не ставил этого вопроса по дипломатическим каналам. Есть несколько возможных объяснений такой сдержанности. Одно – это то, что у Китая не был определен четкий политический курс; другое – что Китай обдуманно проводит двусмысленную политику; третье – что Китай не видит никакой необходимости или нужды формировать особый политический курс. И может быть, все эти объяснения до некоторой степени верны.
Во-первых, Китай в недоумении: Соединенные Штаты для него не партнер и не соперник, не друг и не враг. Китаю трудно уяснить роль США в Центральной Азии и их интересы в отношении самого себя. Но поскольку Соединенные Штаты не являются заклятым врагом Китая, он не намерен превращать Вашингтон в открытого противника.
Еще одна трудность состоит в том, что Китай и страны Центральной Азии проводят разную политику в отношении военного присутствия Соединенных Штатов в этом регионе. Китайская политика должна учитывать цели и политику стран региона. А эти страны стремятся к развитию хороших отношений с Вашингтоном и пожинают разнообразные блага, такие как экономическая помощь, гарантии региональной безопасности, создание противовеса другим крупным державам и чувство большей внутренней стабильности у самих режимов (благодаря американской поддержке). Стремление к более тесным отношениям с Соединенными Штатами вполне разумно, и решение предоставить американцам возможность получить военные базы на своей территории не направлено против Китая.
Тем не менее различия в политических курсах создают определенные проблемы. Китай должен выказывать понимание позиции центрально-азиатских стран и уважение к их интересам. Но при этом Китай должен защищать собственные интересы и реагировать на военное присутствие американцев исходя из собственных нужд. Из-за этой двойственности позиции – нужно признавать интересы центральноазиатских государств и при этом защищать свои собственные – сформулировать отношение к роли США в регионе оказывается непросто.
Структура китайских и американских интересов в регионе довольно противоречива: в нетрадиционной области безопасности у них общие враги и общие цели, но у них совершенно разные интересы в традиционной области безопасности. Все это очень запутывает отношения. Они способны сотрудничать в войне с терроризмом в Центральной Азии, поскольку это отвечает интересам каждой из сторон, но американское военное присутствие в Центральной Азии вызывает у Пекина опасения. В этом суть сложных отношений между Китаем и Соединенными Штатами: они стремятся противостоять терроризму, угрожающему безопасности и стабильности, но именно это сотрудничество порождает несовместимость традиционных концепций безопасности. Это противоречие между реализмом и геополитической логикой стало неотъемлемой частью структуры отношений в период после холодной войны. Результатом оказываются неопределенность и политические колебания.
Есть еще одна причина того, почему Китаю трудно определить политику в отношении присутствия американцев в Центральной Азии: китайско-американские отношения в регионе отклоняются от более общей схемы постепенного улучшения связей после 2001 г. Китай очень высоко ценит добрые отношения с Вашингтоном: они важны для экономического развития Китая и для поддержания стабильности в ситуации с Тайванем. Поэтому Китай хотел бы избежать ненужных конфликтов с Вашингтоном. В Центральной Азии, однако, это сделать не просто. Цели и политика Америки в регионе вызывают у Китая опасения; его тревожит перспектива долговременного присутствия военных баз США, а потому он колеблется в вопросе о том, в какой степени ему следует сотрудничать с Вашингтоном в этом регионе.
Американское военное присутствие в Центральной Азии: взгляд из Пекина
Как Китай оценивает воздействие долговременного военного присутствия Америки в регионе? Какие контрмеры следует принять Китаю?
В самом Китае нет единства в вопросе об отношении к американскому военному присутствию. Некоторые считают, что оно ничему не грозит, потому что эти военные силы слишком незначительны, чтобы быть источником серьезной опасности для Китая. Другие доказывают, что американские базы здесь являются источником серьезной угрозы и опасности. Ни те, ни другие не представляют большинства. Большинство в Китае уверено, что американское военное присутствие пагубно для китайских интересов, но угроза эта скорее потенциальная, чем непосредственная, и затрагивает главным образом стратегическое положение. У американского военного присутствия есть положительные и отрицательные аспекты. Свержение режима Талибана и разрешение афганского вопроса способствовали безопасности региона и, таким образом, служат китайским интересам. Но создание военных баз США в Центральной Азии имеет более широкие стратегические последствия: в случае конфронтации с Китаем в связи с Тайванем или другими вопросами Вашингтон может использовать свое присутствие в Центральной Азии, чтобы угрожать Китаю с тыла. И Вашингтон, похоже, не понимает, что, когда его базы окружают Китай со всех сторон, в Пекине возникает чувство, что он в окружении. Американские базы в регионе дали импульс военному соперничеству, обострили милитаристские тенденции, подтолкнули другие великие державы к развертыванию собственных баз, словом, привели к исключительно нежелательным для Китая последствиям32. Китай полагает, что Соединенные Штаты часто используют двойные стандарты в таких вопросах, как война с терроризмом, и при этом Пекин убежден в том, что американцы придерживаются двойных стандартов в вопросе о сепаратистском движении «Восточный Туркестан»33.
Есть еще соображение об эксплуатации энергетических ресурсов Центральной Азии. Как уже было отмечено, этот регион вскоре станет ключевым источником энергоносителей для Китая; трубопровод уже качает нефть из Казахстана в Китай. Импортировать энергоносители из Центральной Азии очень выгодно: транспортировка наземная и не может быть перехвачена другими странами. Американское военное присутствие в Центральной Азии сделало это преимущество проблематичным. Китай не может согласиться с долговременным присутствием США в регионе, имеющим жизненную важность для его энергоснабжения. Наконец, китайско-американские отношения страдают от отсутствия стратегического понимания. Это же лежит в основе недоверия и сомнений Китая в вопросе о военном присутствии США в регионе.
С точки зрения Китая позитивные и негативные аспекты американского военного присутствия в Центральной Азии взаимосвязаны и неразделимы. В общем, позитивная роль Америки в этом регионе убывает, а негативная – усиливается. Позитивная роль сравнительно краткосрочна; негативная может оказаться долговременной. Поэтому в дальней перспективе, с точки зрения Китая, ущерба от американского военного присутствия в Центральной Азии больше, чем выгод.
Китайская политика в отношении американского присутствия в Центральной Азии
Китай не одобряет долговременного американского военного присутствия в Центральной Азии, но при этом рассматривает эту угрозу как потенциальную и не считает ее особо значительной или настоятельной, и ряд иностранных аналитиков держатся того же мнения34. Поэтому реакция Китая была очень сдержанной. 17 января 2002 г. Китай в первый раз выпустил публичное заявление по вопросу об американских базах в регионе. В ответ на соответствующий вопрос официальный представитель МИДа КНР сослался на неоднократные заверения Соединенных Штатов, что они не стремятся к долговременному военному присутствию в Центральной Азии. Китай убежден, что стабильность и развитие в Центральной Азии не только соответствуют фундаментальным интересам региона и его соседей, но также способствуют всеобщему миру и стабильности35. В 2003 г. Китай слегка изменил риторику, и стандартным стал следующий текст:
...
Мир и стабильность в Центральной Азии затрагивают все страны региона. Мы также отметили, что Соединенные Штаты неоднократно утверждали, что не имеют намерений надолго обосновываться в Центральной Азии. Мы надеемся, что все стороны будут способствовать поддержанию мира и стабильности в регионе. Только это может пойти на пользу миру и стабильности в регионе36.
В ноябре 2003 г. в интервью немецкому еженедельнику Der Spiegel китайский министр иностранных дел Ли Чжаосин заметил, что американцы недвусмысленно отрицают какое-либо намерение надолго сохранить свое военное присутствие в Центральной Азии. Он подтвердил, что Китай приветствует улучшение отношений США со странами Южной Азии; он также выразил надежду, что Соединенные Штаты сыграют конструктивную роль в Центральной Азии, Южной Азии и Тихоокеанском регионе в целом37. Поэтому Китай надеется, что Соединенные Штаты не оставят свои войска в Центральной Азии на длительный срок. Сдержанный ответ Пекина показывает, что он избегает каких-либо провокаций. В общем, ощущается достаточная гибкость Китая в его отношении к присутствию американских сил в регионе: вместо бдительности и подозрительности он занял более открытую позицию и приветствовал конструктивную роль Соединенных Штатов.
5 июля 2005 г. ШОС провела саммит в Астане, Казахстан, где приняла официальную декларацию, которая призывает США установить срок пребывания военных баз на территории стран – членов ШОС38. Эта декларация вызвала в Вашингтоне новый всплеск настороженности к политике Китая; министр обороны США объяснил появление декларации давлением двух главных держав – России и Китая, тогда как другие сочли, что решение ШОС было инициировано Пекином39. Принятая в Астане декларация отражает последовательное несогласие Китая с долговременным американским присутствием в Центральной Азии, но она не демонстрирует того, что Китай занял принципиально бескомпромиссную позицию. В действительности за декларацией ШОС стояло недовольство центральноазиатских государств американской политикой в регионе – прямой поддержкой цветных революций в бывших советских республиках. Грузия, Украина и Киргизия прошли через эти в целом мирные революции и изменение режима, внешним покровителем которых были Соединенные Штаты. Лидеров Центральной Азии, особенно Узбекистана, встревожило то, что Соединенные Штаты покровительствуют цветным революциям в их регионе. Предъявленное Соединенным Штатам требование назвать срок закрытия своих военных баз было для них способом выразить свое недовольство Вашингтоном.
Центральноазиатские страны, особенно Узбекистан, сами определяют свое отношение к Соединенным Штатам, и ни Китай, ни Россия не в силах серьезно повлиять на них в этом. Китай поддержал их, но, фактически, не пытался оказывать давление на центральноазиатские страны. Американские военные базы располагались на территориях стран Центральной Азии, и любое требование Китая о выводе американских сил было бы равносильно предъявлению требований к центральноазиатским государствам. Китай не предъявляет подобных требований, потому что предпочитает сдержанность, потому что не хочет производить плохое впечатление и вообще склонен следовать важной для китайской дипломатии традиции золотой середины. Предъявление требований противоречит китайскому подходу. Китай предпочел не обострять вопрос об американских базах в Центральной Азии и не допустить, чтобы этот вопрос повредил китайско-американским отношениям.
Китай определяет свое отношение к присутствию США в Центральной Азии в общей перспективе китайско-американских отношений, а Центральная Азия отнюдь не является их главным компонентом. Это китайско-американские отношения в Центральной Азии зависят от общих китайско-американских отношений, а не наоборот. Так что, если эти отношения хороши, вопрос Центральной Азии решается легче, а если в китайско-американских отношениях воцаряется напряженность, то и вопрос Центральной Азии решать намного труднее. Китай надеется, что проблемы Центральной Азии не расстроят двусторонние отношения между Китаем и Соединенными Штатами. Как уже было отмечено, у Китая есть ряд причин стремиться к развитию хороших отношений с Вашингтоном – это нужно для экономического развития страны, для поддержания стабильности в Тайваньском проливе и для укрепления безопасного стратегического окружения. С китайской точки зрения никакие выгоды в Центральной Азии не стоят того, чтобы ставить из-за них под удар двусторонние отношения с Соединенными Штатами.
У Китая есть идеология его отношений с Соединенными Штатами в Центральной Азии, но, как было отмечено выше, у него не сформулирован четкий политический курс. Скорее всего, Китай рассматривает текущую фазу отношений как переходную, ведет выжидательную политику и наблюдает за изменением и урегулированием различных отношений в регионе, включая ситуацию в Афганистане, отношения США с центральноазиатскими странами и отношения между великими державами.
В треугольнике Китай, Россия и Соединенные Штаты китайская политика отдает приоритет России, а не Соединенным Штатам. Причина в том, что китайско-русские отношения задают стратегический каркас для трехсторонних отношений и естественно распространяются на Центральную Азию. В этом регионе у Китая и России сходные позиции и взгляды на размещенные здесь американские базы.
В общем, однако, Китай не намерен разыгрывать Большую игру в Центральной Азии и не желает повторения Большой игры в регионе. Подобные соперничество и конфронтация между великими державами не соответствуют интересам Китая и его ориентации на стабильность в своем ближнем зарубежье. Поэтому Китай не против сотрудничать с Соединенными Штатами в этом регионе, например, в области борьбы с терроризмом, и выстраивать здесь хорошие и стабильные двусторонние отношения, о чем он, собственно, неоднократно заявлял40. Китай признает, что в Центральной Азии у него есть общие интересы с Соединенными Штатами, и убежден, что они могут и должны сотрудничать в борьбе с терроризмом и незаконной торговлей наркотиками, разряжать региональные конфликты и поддерживать стабильность и беспрепятственность поставок энергоносителей41.
От 9/11 до цветных революций
Террористическое нападение 11 сентября 2001 г. и цветные революции – это две важнейшие группы событий последних пяти лет, оказавших глубокое воздействие на геополитическую ситуацию и взаимоотношения великих держав в Центральной Азии. Эти события положили начало драматическим изменениям не только в регионе, но и оказали существенное (хоть и разное) влияние на три великие державы, вовлеченные в дела региона. В частности, эти державы очень по-разному отреагировали на цветные революции.
Китайские ученые скептически относятся к выражению «цветные революции». С их точки зрения слово «революция» означает изменение системы в направлении исторического прогресса, а потому события в бывших советских республиках, особенно в центральноазиатских, не могут быть названы революциями. Что же касается причин цветных революций, то автор может изложить только собственное понимание.
С начала 1990-х гг. в бывших советских республиках развернулся новый политический процесс. Этот процесс создал новые социальные силы и новые политические потребности, взлелеял новый дух гуманизма и сформировал новое пространство политического развития. Со времени формирования новых государств прошло пятнадцать лет, и двадцать лет прошло с тех пор, как Михаил Горбачев начал политику перестройки. Люди, которым еще не исполнилось 40 лет, выросли в новых исторических условиях и в новом социальном окружении. Их мировоззрение и система ценностей не такие, как у старшего поколения; то, что они видели, – это не прогресс и демократия, а пропасть между действительностью и идеалом демократического правления. Поражает то, что молодежные организации сыграли особенно активную и даже решающую роль в цветных революциях. В Грузии существовало молодежное движение «Кмара» («Хватит!»), в Украине – «Пора» («Время пришло!»), а в Киргизии – «КелКел» («Возрождение»). Эти организации осуществляли мобилизацию, пропаганду и руководство массовым движением. Рассуждая о цветных революциях, бывший госсекретарь США Збигнев Бжезинский подчеркнул, что для этих революций характерно то, что выросло молодое поколение, впитавшее новые политические концепции и требования42. Со временем старшее поколение лидеров должно сойти с политической сцены (по политическим причинам или по старости), и это естественная поворотная точка для процесса социальных изменений и преобразования системы правления.
Движения, приведшие в бывших советских республиках к цветным революциям, с самого начала сумели заручиться массовой поддержкой населения. Революции были начаты и организованы оппозицией, выступавшей под знаменем демократии, но главную роль сыграли массы рядовых граждан. Не всеми двигало стремление к демократии или к сближению с Западом; многих привели в ряды протестующих бедность, недовольство режимом и националистические или этнические требования. Оппозиция дала возможность выразить это многостороннее недовольство.
Главными источниками недовольства были бедность, материальное расслоение, коррупция и социальная несправедливость. Бедность была общей проблемой в большинстве бывших советских республик, но особенно в странах, ставших ареной цветных революций. Например, после распада СССР грузинская экономика пережила грандиозное падение: уже к 1994 г. ее ВВП упал на 72 %, промышленное производство – на 84 %, сельскохозяйственное производство – на 46 %, а инвестиции в капитальное строительство – на 95 % (в сравнении с уровнем 1990 г.). В 1995 г. грузинская экономика начала восстанавливаться, но очень медленно. К 2003 г. ее ВВП вырос на 63 % к уровню 1994 г., но все еще был ниже уровня, достигнутого к моменту распада Советского Союза. Бедность здесь повсеместна. По данным выборочного обследования, в 2002 г. доход от 90 до 95 % грузинских семей был ниже черты бедности43.
Украина, которую некогда называли житницей Советского Союза, с ее развитой промышленностью и хорошими условиями для развития сельского хозяйства, после обретения независимости претерпела резкий экономический спад: с 1992 г. по 1999 г. ее ВВП сократился на 75 %, а доходы примерно 70 % населения упали ниже уровня бедности. Миллионы граждан этой культурно развитой страны покидали родину и отправлялись на заработки в Россию и другие страны. В стране распространилось массовое недовольство. По оценкам украинских ученых, среди стран СНГ экономика Украины оказалась наименее успешной – с учетом более развитой промышленной и сельскохозяйственной инфраструктуры44. Хотя после 2000 г. экономика Украины начала восстанавливаться, потребуется много лет для устранения накопившихся проблем.
Киргизия, одна из наименее развитых советских республик, в первые годы независимости испытала суровый экономический спад и массовое обнищание населения. К 1999 г. из пяти миллионов жителей 60 % жили ниже уровня бедности. После этого в Киргизии начался медленный подъем, но к 2002 г. люди, живущие ниже уровня бедности, все еще составляли 52 % населения. Уровень индустриализации страны невысок – 66 % населения живут в сельской местности, где нужда особенно велика. В некоторых местах, таких как Нарынская область, уровень бедности выше 80 %, а в Таласской области – 72 %. Собственно говоря, в Киргизии уровень бедности выше, чем в любой другой из бывших советских республик, а условия жизни здесь самые гнетущие, особенно в деревнях. 70 % деревень лишены проточной воды, а 41 % – всякой медицинской помощи. Среднемесячная заработная плата составляет от 20 до 30 долл., а иногда даже ниже 10 долл. Самый низ социальной лестницы занимают 13 % жителей, доходов которых хватает только на предметы первой необходимости45.
Посреди чудовищной нищеты возник слой нуворишей, усиливается расслоение между богатыми и бедными. Бывшие государственные и партийные чиновники стали капиталистами и бизнесменами, сформировали новую элиту богачей. В Грузии доход верхних 10 % населения в 2530 раз больше, чем доход нижних 10 %46. Почти все руководители крупных украинских банков – это выходцы из среды партийных и комсомольских чиновников. С точки зрения народа политики – это не государственные деятели, а рвачи, заботящиеся только о быстром обогащении. Правительство погрязло в коррупции, кумовстве и рвачестве, что порождает в рядовых гражданах только злобу. Говоря о возглавленной им революции, лидер киргизской оппозиции Курманбек Бакиев назвал коррупцию источником многих социальных и экономических проблем и главной причиной народного гнева47. Западные ученые также согласны в том, что эти социальные факторы были главными в киргизской революции48.
Особую роль в цветных революциях, особенно в Украине и Киргизии, сыграла региональная и этническая оппозиция. В этих двух революциях границами между борющимися сторонами были не только власть и приверженность демократии, но и комплекс региональных и этнических связей.
Другим фактором цветных революций стали Соединенные Штаты, которые стремились к продвижению во всем мире западных ценностей и демократии. У этой политики поддержки демократических преобразований в бывших советских республиках есть свои геополитические последствия. По мнению Бжезинского, цветные революции свидетельствуют о появлении в СНГ плюралистической структуры – иными словами, структура, центром которой была Россия, уже разбита49. Такова цель американцев в Центральной Азии.
Но помощь и поддержка Америки отнюдь не были главным фактором цветных революций. Если бы не было соответствующих внутренних условий, этих революций не было бы, и главными причинами революций были эти внутренние факторы. Впрочем, и без длительной подготовки, поддержки и помощи со стороны Соединенных Штатов эти революции могли бы не случиться именно в это время и с таким успехом. Йозеф Бодански отмечает, что, хотя в этих странах недовольство было очень острым, без иностранной поддержки и финансирования оно не привело бы к кризису и смене режима50. The Guardian замечает, что оранжевая революция на Украине – это дело рук американцев, использовавших технологию массового маркетинга и продвижения западных брендов51. Бывший президент Киргизии Аскар Акаев утверждает, что революцию в его стране устроили Соединенные Штаты52. Короче говоря, Соединенные Штаты сыграли важную роль в цветных революциях.
Цветные революции: влияние на взаимоотношения великих держав в Центральной Азии
Цветные революции негативно сказались на влиянии Америки в регионе и во многом свели на нет достигнутое Вашингтоном после 9/11. Эти революции усилили давление на Соединенные Штаты с требованием закрыть свои военные базы в Центральной Азии, бывшие одним из главных достижений Вашингтона. Вопреки всем заверениям, Соединенные Штаты явно намерены сохранять эти «временные» базы еще долгое время. Цветные революции ускорили рост недовольства у региональных лидеров, которое вылилось в Декларацию ШОС от июля 2005 г. с требованием назвать срок окончательного вывода американских войск из Центральной Азии. Вскоре после 29 июля 2005 г. Узбекистан официально дал американцам шесть месяцев на вывод военной базы из Карши-Ханабада. Киргизия согласилась сохранить военную базу США в Манасе, но только после того, как министр обороны США обратился с личным заявлением и согласился повысить арендную плату53. 21 ноября 2005 г. Соединенные Штаты закрыли военную базу в Узбекистане, так что маленькая Киргизия осталась единственной центральноазиатской страной, в которой присутствуют американские вооруженные силы. Но поскольку у ее соседей нет американских военных баз и они их не желают, а также в силу тесных связей с Россией Киргизия должна чувствовать себя в растерянности из-за решения оставить вооруженные силы США на своей территории. Можно уверенно предположить, что планы долговременного военного присутствия США в Центральной Азии столкнутся с трудностями.
