Текст книги "Конец Света"
Автор книги: Дмитрий Мансуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 5. Открытие
Отрикс изучал переданные Ревериком данные о помехах со стороны Эпсилон Эридана – мощность, направление, источник и прочее, – и сравнивал их с полученными в обсерватории «Кимбурана». В простонародье работа носила название «найди десять отличий» и была нудной до невозможности: девяносто девять процентов данных совпадали.
Зато оставшийся процент преподнес сюрприз: числа в трех пунктах отличались настолько, что полусонный с утра Отрикс окончательно проснулся, соскочил с кресла и подбежал к столу в дальнем углу кабинета.
Загрузив данные расположения звезды и линии помех в проекторатор – проектор, моделирующий трехмерное изображение, – Отрикс надавил на кнопку "действие", и пока прибор обрабатывал полученную информацию, схватил со стола фотографии звезды Эпсилон Эридана. Планета, к которой летел "Антарес", выглядела точка точкой, но Отрикса интересовала не столько она, сколько ее окружение. И когда проекторатор смоделировал проекцию Эпсилон Эридана и наложил на нее переливающееся изображение волн, делающих обмен видеоданными невозможным, Отрикс ахнул от удивления: со стороны Фаэтона и летевшего к звезде "Антареса" на самом деле казалось, будто источник помех находится далеко за пределами звезды. Однако на фотографиях, сделанных в обсерватории "Кимбурана", было отчетливо видно, что источник помех находится поблизости от планеты.
– Телефон, – торопливо произнес Отрикс и чуть ли не бегом направился в обсерваторию делать дополнительные снимки. – Набрать "Реверик". Звонить, пока не ответит!
Антигравитационная телефонная трубка, висевшая у него над головой, автоматически набрала номер телефона Реверика. Сигнал передался на внешнюю антенну через десятки усилителей, расположенных в стенах по всему кораблю, через подпространство отправился на Фаэтонскую приемо-передающую станцию, и уже оттуда – к адресату.
"Вот он удивится, – подумал Отрикс, на лифте поднимаясь на верхний этаж корабля, в обсерваторию. Сегодня в ней дежурил астроном Ксимер – коллеги ушли на заслуженный двухдневный отдых и наслаждались музыкой на небольшом пляже при свете искусственного солнца – отдыхали от звездного неба. Большую часть рабочего времени они фотографировали космос и занимались обработкой фотографий, разыскивая звезды с планетами: в недалеком будущем фаэтонцы намеревались отправить экспедиции на расстояние до двадцати световых лет от Солнца, и важно было узнать, к каким звездам стоит лететь.
Заметив вбежавшего, астроном поднял голову и немало удивился вторичному появлению Отрикса.
– Опять ты? – воскликнул Ксимер. – Недавно же закончил работу. Или я ошибаюсь?
– Разумеется. Я на обед ходил, – соврал тот.
Ксимер посмотрел на часы: Отрикс вышел часа полтора назад.
– Нехило ты обедаешь, – восхищенно заметил он.
– А то ж, – согласился Отрикс и похлопал себя по животу. – Нужно сделать еще с полсотни фотографий: я стою на пороге важного открытия.
– И что ты собираешься открыть? – заинтересовался астроном. – Не поделишься информацией?
– Сфотографирую – увидишь, – ответил Отрикс. – Дай мне двадцать минут.
– Да хоть двадцать часов, – радушно предложил астроном. – На сегодня я разбираюсь с отснятым материалом, так что фотосессия нашим звездам не грозит.
– Отлично! – Отрикс подошел к пульту управления и попутно посмотрел на экранчик летающего слева от головы телефона. Сигнал все еще бороздил просторы космоса в поисках корабля адресата. – Время есть.
Приказывая автоматической системе настроиться на Эпсилон Эридана, Отрикс установил увеличение изображения и качество фотографий на максимум – при данных настройках астрономы на Фаэтоне спокойно разглядывали поверхность планетоидов из пояса Оорта. Единственным минусом настройки на максимальную мощность являлся сумасшедше быстрый нагрев электронного оборудования, но система охлаждения, основанная на использовании космического холода, успешно правлялась с перегревом, и оборудование пока еще ни разу не растеклось лужей по полу. Тем не менее, астрономы перестраховывались и использовали максимальный режим нечасто.
Изображение увеличивалось, не теряя четкости. Темный объект становился все более и более различим, и мелкие детали перестали быть размытыми спустя треть часа.
В ожидании максимальной четкости объекта Отрикс помогал астроному и посмотрел на увеличенное изображение объекта после того, как прозвучал сигнал готовности.
От увиденного по телу прошел холодок. Нажимая на кнопку "съемка", Отрикс сделал десять фотографий и приказал немедленно их отпечатать. Теперь точно знал, почему все попытки создать фильтр для помех обернулись неудачей. С легким гудением выдвинулись фотографии из автопечатника.
– Я могу посмотреть? – спросил Ксимер.
– Извини, но у меня нет времени, – ответил Отрикс. – Чувствую, плохо наше дело.
– А что случилось? – выкрикнул астроном вслед убегающему Отриксу.
– Посмотри на экран, я оставил все, как было! – ответил тот, выскочил из обсерватории и побежал в центральную часть корабля.
Астроном пожал плечами и подошел к экрану.
– И что такого? – непонимающе спросил он.
Пожав плечами, Ксимер вернулся к столу и продолжил работу.
Не желая тратить время попусту, Отрикс помчался прямиком к капитану: требовалось срочно предупредить всех, начиная от руководства корабля и заканчивая Центром Управления Полетами: что бы ни утверждали жители Эпсилон Эридана относительно источника помех, в реальности дело обстояло иначе.
Отрикс был готов оказаться в роли вселенского паникера, устраивающего истерику на пустом месте, но знал, что обязан поделиться новостью. А дальше пусть капитан решает, как поступить: либо забыть об этом деле, либо забить в колокол и поставить на уши всю цивилизацию.
Влетев в кабинет секретарши – девушки, обладавшей не особо выразительной внешностью, но умеющей печатать текст без ошибок со скоростью полторы тысячи знаков в минуту и готовой вышвырнуть из приемной всех, включая самого капитана – Отрикс автоматически принял боевую стойку и ловко уклонился от запущенного секретаршей в его сторону пресс-папье.
– Я по срочному делу, – торопливо заявил он, пока секретарша не вздумала вышвырнуть его в коридор – с нее станется.
– Других дел не существует в природе, – отрезала Хильма. – Становись в очередь!
– В какую?! – удивился Отрикс. – Здесь никого нет.
– Держи квиток, – секретарша протянула картонку с четырехзначным числом. – Подойдешь через три месяца. Раньше занято.
– Какая ты ужасная, особенно когда сердишься, – не сдержался Отрикс.
– Чего сказал?! – секретарша приподнялась с места, и Отрикс вспомнил, что она отлично владеет боевыми приемами.
– Давай сделаем так, – предложил он, – чтобы не тратить напрасно время и нервы, ты доложишь капитану о моем открытии.
– И что ты открыл? – сурово протянула секретарша. – Большую Космическую Поллитру?
– Я, что, похож на человека, открывающего данные емкости?
– Да. Ты ведешь себя слишком буйно.
– Когда ты узнаешь, что натворили эпсилонцы, поведешь себя не лучше! Они утверждают, что помогают нам, но в реальности обманывают!
К его удивлению, секретарша осталась непоколебимо стоять на прежнем месте, словно Отрикс сказал не важную новость, а объявил никому не нужную информацию о том, сколько градусов за бортом.
– И что с того? – не поняла секретарша. – Где доказательства?
– Здесь! – Отрикс протянул фотографии, но секретарша не успела их просмотреть и вынести вердикт о степени важности сделанного Отриксом открытия – из кабинета выскочил капитан.
– Опять связь с Фаэтоном прервалась! – гневно рявкнул он. – Инженеров ко мне, немедленно!
Капитан буквально кипел от ярости, мысленно метал молнии и разрывал многовековые деревья на крохотные поленья. Отрикс застыл в ожидании неприятностей: попасть начальству под руку во время его буйства весьма вредно для карьеры.
Капитан глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться.
– …и чего ради я их только в экипаж принял? – буркнул он. Первая волна эмоционального всплеска прошла, но не факт, что следом не начнется вторая. – Не могут толком оборудование починить: третий раз за неделю неполадки в системе! Но ничего… еще раз халтурно выполнят работу – отправлю в криоген на триста лет! И хрен их кто потом на работу по профессии возьмет с тамошними технологиями! Дворниками остаток жизни проработают!
– С таким отношением к неполадкам в криогене не хватит места для всех членов экипажа, – заявила секретарша. Отрикс и сам об этом подумал, но озвучивать мысль не решился: не до того сейчас, есть дела поважнее, чем перепалка с капитаном по поводу расторопности и умственных способностей отдельных представителей экипажа.
Капитан шагнул к столу и только в этот момент заметил, что в приемной помимо секретарши находится кто-то еще. Отрикс поразился мгновенной смене эмоций. Капитан поздоровался настолько приветливо, словно и не думал ни с кем ругаться.
– Надеюсь, ты не расскажешь коллегам о том, что я мечтаю превратить инженеров в дворников далекого будущего?
– Честно говоря, – ответит Отрикс, – чинить приборы полагается не инженерам, а ремонтникам.
Секретарша презрительно фыркнула.
– Это было раньше, – пояснил капитан. – Видишь ли, я успел отправить их в криоген два месяца назад по той же причине. Неудачно выбрал специалистов, как выяснилось. А ты по какому вопросу?
Отрикс шагнул вперед, но секретарша мгновенно встала между ним и капитаном и вытянула руки в стороны, не пропуская посетителя без предварительной записи. Пришлось высказать новости поверх ее головы – единственная и основная проблема секретарши заключалась в том, что она была на голову меньше большинства посетителей. Впрочем, невысокий рост компенсировался боевым характером.
– У нас большие проблемы, – сообщил Отрикс.
– Ты тоже не можешь выйти на связь с Фаэтоном? – уточнил капитан, указывая на летающий телефон: тот постоянно находился сверху согласно веянию конструкторов – чтобы не мешаться под руками.
– И это тоже, – кивнул Отрикс.
– Что еще?
– Эпсилонцы нас обманывают.
– Ты исхитрился поговорить с ними через детектор лжи? – восхитился капитан. – Молодец, отличное рацпредложение! Скорее неси сюда этот детектор, я хочу поговорить через него со своими родственниками и кое-какими друзьями и подчиненными.
– Нет, – ответил Отрикс, – детектора не существует.
– Так сделай его!
– Я не за тем сюда явился.
Секретарша повернулась лицом к капитану.
– Он без очереди рвется! – возмущенно заявила она. – Возводит поклеп на инопланетян!
– А разве поклепы возводят в порядке живой очереди? – не понял капитан.
– Послушайте, у меня серьезное дело, а не хохма дня! – воскликнул Отрикс.
– Коли так, заходи, – пригласил капитан. – Хильма, никого не пускать.
– Ну, конечно! Я стараюсь, выполняю приказ, а потом вы выходите и делаете из меня дуру дурой! – съязвила секретарша.
– Не хами начальству! – капитан пропустил посетителя в кабинет. А когда закрыл дверь, Отрикс поинтересовался:
– Что это с ней случилось? Хильма никогда себя так не вела.
Капитан устало махнул рукой: ему до чертиков надоели мелкие неприятности полета, превращаемые основными участниками в локальные катастрофы вселенского уровня. То же самое он подумал насчет новости о лгущих инопланетянах. По его мнению, из-за неправильного или неполного перевода произошло недоразумение, а Отрикс решил, что инопланетяне его жестоко обманули.
– Хильма поругалась с подругами, оставшимися на Фаэтоне, и решила всеми правдами и неправдами заставить меня отправить ее в криоген до возвращения домой, – лаконично пояснил капитан.
– Зачем? – не понял Отрикс. Он вообще слабо понимал некоторые действия противоположного пола и считал их хаотичными. Импульсивность некоторых особ доводила его до белого каления, а особенно злило то, что внятных причин для подобного поведения не могли назвать и сами особы.
Капитан саркастически усмехнулся.
– Ты, погляжу, в том деле совершенно не разбираешься, – подметил он, предлагая Отриксу сесть за стол. – И даже представить не можешь, насколько изощренно могут мстить женщины.
Тот развел руками: он никак не мог сообразить, в чем выражается изощренность мстительного сна в криогене. Капитан потер подбородок, разглядывая молодого специалиста, и задумчиво произнес:
– На Фаэтоне я бы спросил – где ты витаешь, если никогда не слышал о подобных отношениях между подругами? Но так как мы все витаем высоко над облаками, я снимаю этот вопрос. Однако хочу заметить: большинство из нас, даже находясь в космосе, твердо стоят на ногах.
– Вы о чем?
– О том, что пора познакомить тебя с какой-нибудь девушкой, чтобы ты все узнал из первых рук, – ответил капитан, – но это не моего ума дело. Просто представь, насколько упадет настроение ее подруг, когда они, постаревшие на полтора десятка лет, встретят ее молодой и красивой. Вот тебе и месть.
– А, – протянул Отрикс. – Тогда понятно.
– Но ты, насколько я помню, пришел сюда ради другого. – Капитан приготовился выслушать доводы насчет обманывающих инопланетян и разбить их в пух и прах фразой о неверном переводе, но Отрикс не стал огульно обвинять жителей Эпсилона. Он достал из папки стопку фотографий и бумаг с чертежами. Увидев толщину стопки, капитан непроизвольно поморщился: с такими доказательствам трудно поспорить.
– Ты уверен, что эта кипа настолько важна в нашей беседе? – вкрадчиво спросил он. – Я предпочитаю, когда мне сообщают о проблемах в лаконичной форме.
– Абсолютно, – Отрикс протянул капитану фотографии планеты с выделенным фломастером темным объектом. – Лаконичней некуда, капитан. Я провел кое-какие исследования и сравнил их с результатами работ команды Реверика. "Антарес" находится к звезде под таким углом, что им кажется, будто источник помех находится далеко за пределами Эпсилон. Об этом же говорят и сами эпсилонцы. Но с нашего корабля видно, что источник помех находится поблизости от планеты. Вот он, – Отрикс указал на темный объект. На черном фоне космической бездны тот был едва заметен.
– Похоже на астероид, притянутый к планете и ставший ее спутником, – предположил капитан. – Это не смертельно, насколько мне известно. Почему ты решил, что помехи идут от него?
– Вот почему, – Отрикс положил на стол еще три фотографии, сделанные в "громимолния-режиме", и указал на луч зеленого цвета, исходивший от объекта в сторону "Антареса". – Именно эти лучи создают помехи.
– Угу, – произнес капитан. – Что дальше?
– Дальше вот что: я сделал сверхчеткие фотографии объекта. Смотрите сами, – он положил перед капитаном с добрый десяток фото. – Что скажете?
Капитан уставился на снимки и поменялся в лице. Медленно провел ладонью по подбородку и посмотрел на Отрикса. Тот нетерпеливо ожидал ответа.
– А сам что думаешь? – спросил капитан.
– Пока не скажу. Я хочу убедиться, что вы тоже это видите.
Капитан ткнул в объект указательным пальцем.
– По-моему, это искусственный спутник. Правильно?
– Да, – кивнул Отрикс. – По-моему, тоже. Это – обычный спутник, явно созданный жителями планеты. И теперь появляется главный вопрос: если эпсилонцы утверждают, что помогают нам избавиться от помех, а сами эти помехи создают, то можем ли мы вообще им доверять? Что они хотят скрыть? Свой внешний вид или вид планеты, которую они превратили в свалку бытовых и промышленных отходов? Или военные корабли, ожидающие команды на взлет и атаку Фаэтона? Я опасаюсь, как бы эпсилонцы не определили по нашим знаниям, насколько мы слабее, и не уничтожили нас ради захвата планеты под личные нужды.
– Но ведь они передали на Фаэтон немало ценной информации, – напомнил капитан. – Подозреваю, эпсилонцы банально стесняются показаться нам на глаза или же увидеть нас. Любой психолог расскажет тебе о страхе перед неведомым и боязни столкнуться с ним где бы то ни было.
– Они уже столкнулись с нами и долгое время общались безо всяких страхов. Они сами нам ответили, без принуждения. Чего же они могут бояться? – воскликнул Отрикс. – Или они полагают, будто мы летаем в космосе на летающих лошадях и охотимся с арканами за кометами, словно первобытные космические кочевники? Думаете, они боятся, что мы пройдемся грязными сапогами по их чистым мраморным площадям и все изгадим?
Капитан пожал плечами, но ответить не успел: в кабинет вошел инженер.
– Мы ни в чем не виноваты! – с ходу заявил вошедший, даже не выслушав перед этим гневную реплику капитана о горе-мастерах. – Все приборы исправны, сигнал отправляется на Фаэтон, это они не отвечают.
Капитан, которому начали возражать и перечить до того, как он начинал критиковать, понял, что пора менять тактику поведения с подчиненными, иначе неизбежен бунт и последующие выборы нового руководителя полетом.
– Ты сам-то понял, что сказал? – спросил капитан, глядя инженеру прямо в глаза. – Ты утверждаешь, что на Фаэтоне отключили электричество, или на планете разом сломались восемь сотен антенн?
– У нас все в норме, – упрямо повторил инженер. – Я принес распечатку с данными работы оборудования.
– В прошлый раз вы говорили то же самое, – напомнил капитан,
– Поэтому я и пришел с документами, чтобы вы лично убедились: оборудование работает стабильно, без сбоев, – инженер протянул капитану толстенную папку, и тот снова скривился: объемы документации в последнее время действовали на него, как на взбесившегося быка какой-нибудь мелкий, но юркий тореро.
– И потом, – заметил он, – как ты вошел? Ведь я запретил секретарше впускать посторонних! У меня важная беседа.
На лице инженера отразилось неподдельное изумление.
– Да?! – воскликнул он. – А Хильма сказала, что вы давно ожидаете моего появления и уже готовы влепить строгий выговор.
Капитан закрыл глаза и сосчитал до трех. Открыл глаза и выдохнул. Нажал на кнопку пульта, и из стены вылетели два здоровенных робота на антигравитационных подушках.
– Так, значит, – объявил он. – Она победила. Пусть идет в криоген, и чтобы духу ее я здесь больше не видел.
Из приемной раздался довольный возглас секретарши.
– Но разбудят ее одновременно с техниками-ремонтниками, – повысил голос капитан, чтобы Хильма отчетливо услышала каждое его слово, – так что о встрече с подругами пусть даже не мечтает. С их пра-пра-правнучками поговорит, если те доживут.
Радостный возглас сменился недоуменным.
– Через семь минут вы должны вернуться и доложить, что секретарша лежит в камере и спит ледяным сном, – забил последний гвоздь капитан. – Я все сказал! Действуйте!
Из приемной донеслись матерное прилагательное и название некрупного рогатого животного. В сумме оба слова составляли довольно нелицеприятную характеристику капитана, но он лишь рассмеялся в ответ. Когда роботы увезли секретаршу, он радостно потер ладони и на молчаливые взгляды присутствующих ответил:
– Да завтра же ее разбудят, чего вы переживаете? Но зато она угомонится. А не угомонится, так второго шанса на скорое пробуждение уже не получит. Значит так, господа хорошие, оборудование проверить еще раз, если ЦУП не ответит, настроить антенны на прямое соединение с другими кораблями и узнать, как обстоят дела со связью с Фаэтоном у них. Шаг рискованный, но иного выхода нет. Идите!
Инженер оставил распечатки на столе и вышел, довольный тем, что избежал выговора. Отрикс все еще ждал ответа капитана насчет собственных предположений, но капитан не знал, что ответить. Доводы Отрикса оказались существеннее, чем он полагал в самом начале. Однако просто так сидеть и молчать было бы глупо.
– С твоим делом поступим следующим образом, – предложил капитан, – дожидаемся, когда инженеры проверят оборудование, и связываемся с Фаэтоном. Ты говоришь с ЦУПом, и пусть там решают, как поступить в данной ситуации – грамотные люди сидят, разберутся. Если ты не ошибаешься, и ситуация на самом деле обстоит серьезно, они примут меры. Больше я ничего не могу сказать по данному поводу… Кстати, ты уже разговаривал с Ревериком на этот счет?
Отрикс указал на телефон.
– Еще не дозвонился.
– Как поговоришь, доложишь мне о его мнении, – сказал капитан. – И вот еще… Суди сам: по большому счету, эпсилонцам незачем нас обманывать. Они знают, что мы летим не только к их планете, но и к ряду других миров, и спутник легко обнаружим с других кораблей.
– А если не знают? – возразил Отрикс. – Во-первых, еще неизвестно, говорили мы о нескольких космических кораблях, отправленных к звездам? А если и говорили, то они могли этого не понять: перевод до сих пор оставляет желать лучшего. Мое предположение становится реальным, если инопланетяне знают только о полете "Антареса". Они посылают помехи в его сторону и своевременно совершенствуют глушащие сигналы, не давая нам избавиться от помех. Ведь Реверик делится с ними нашими наработками.
Капитан не нашел, чем возразить.
– Ждем связи с ЦУПом, – решил он, – и я окажу тебе поддержку в разговоре с ними. А пока можешь идти. Фотографии оставь, я рассмотрю их внимательнее.
Отрикс кивнул и направился к выходу, но у дверей остановился. Телефон, летевший следом, юркнул в приемную, но почти сразу же вернулся, не отлетая от владельца дальше, чем на метр.
– Вы не думаете, что отсутствие связи с Фаэтоном как-то связано с обманом инопланетян? – внезапно спросил он. – Вдруг эпсилонцы успели устроить какую-нибудь гадость?
Капитан не согласился.
– Не паникуй! – приказал он. – Во-первых, им нужно долететь до Фаэтона, а во-вторых, до ответа из ЦУПа и с других кораблей я официально ничего не думаю. И тебе советую не строить версии, основываясь исключительно на домыслах. Дело серьезное, и если наломаешь дров, никто не поверит твоим словам. Понимаешь?
Отрикс кивнул и вышел из кабинета. Дверь с тихим щелчком захлопнулась.
Капитан взял со стола фотографию спутника. С первого взгляда было видно, что тот настоящий и создан не умельцами из фотолаборатории. Если Отрикс прав, стоит заранее принять мены – от таких пришельцев можно ждать чего угодно.
– М-да, – пробормотал капитан. – Никогда не доверял инопланетным цивилизациям.
* * *
Инженер, вполголоса выговаривающий замечания несуществующему подчиненному, в одиночку шагал по служебному коридору и осматривал полки с рядами приборов. Многочисленное оборудование, использующее уйму электроэнергии на одни только бессмысленные подмигивания лампочек, в темноте смотрелось подобно звездному небу, но приносило экипажу корабля существенно больше пользы. До последнего времени.
Еще три часа назад приборы все так же перемигивались друг с другом и отправляли-получали огромное количество информации, но теперь лампочки горели ровно, и это обозначало, что связь с Фаэтоном оборвалась. Капитан оказался прав: данные не могут быть пересланы или получены. Но инженер тоже не чувствовал себя виноватым: индикаторы на лицевых панелях показывали, что оборудование в полном порядке.
Инженер для профилактики отключил приборы с помощью главного рубильника. Досчитал до ста и включил. Не издав ни звука, что означало бы поломку, приборы вновь стали светить ровным зеленым светом.
– Я же говорил, что проблемы не у нас! – сердито воскликнул инженер. – Интересно знать, что же там случилось? Неужели идиоты на Фаэтоне снова провели плановую замену оборудования разом по всей планете?
Инцидент имел место несколько лет назад, когда правитель принял закон о новых стандартах качества и приказал в срочном порядке перейти на самое современное оборудование. Из-за этого большей части фаэтонцев пришлось два месяца в три смены создавать это самое оборудование и заменять старые приборы на новые.
Совершив обход, инженер вышел в открытый космос и лично осмотрел антенны – не исключено, что сигнал пропал от проблем с внешним оборудованием.
"Здесь больше нечему ломаться, – думал он. – Если целая планета не выходит на связь – проблемы либо у нас, что вряд ли, либо между нами и Фаэтоном возникла преграда, из-за которой мы не можем обмениваться информацией".
Осмотр закончился через час. Как и прежде, инженер не обнаружил отклонений от нормы, и пока коллеги занимались настройкой оборудования для прямой связи с другими кораблями, поспешил сообщить капитану о результатах повторной проверки.
* * *
Астроном Ксимер в некотором недоумении изучал новую пачку фотографий. Восемь штук вчерашних оказались слабого качества, и он сделал несколько повторных снимков. Однако в новых фотографиях произошли заметные простому глазу изменения: часть звезд отсутствовала напрочь, словно их заслонили от корабля огромным черным щитом.
– Странно, – произнес он в пустоту обсерватории.
Телескоп был все еще настроен на фотографируемую область галактики, и Ксимер посмотрел в окуляр.
Звезд на самом деле не было.
Ксимер поморгал, потер глаза и снова посмотрел в окуляр. Звезд не прибавилось. И, похоже, исчезло еще несколько штук. Только что виднелись две звезды, но они погасли практически в один момент. А следом пропали третья и четвертая.
– Вот это да! – пробормотал он. За многовековую историю астрономии еще никому не удавалось наблюдать массовое исчезновение ночных светил. Бывали единичные случаи поглощения звезды черной дырой, но нынешняя ситуация в корне отличалась от хрестоматийной. Одна звезда – это терпимо, но когда в разных районах галактики пропадают десятки звезд, впору поднимать панику. – Либо я насмотрелся на звезды до конца жизни, и глаза отказываются их видеть, либо Галактика сворачивает свою деятельность и закрывается.
Оставалось проверить оба утверждения при помощи оборудования. Ксимер сделал десять фотографий. Сердце ускоренно забилось, и руки задрожали, пока он вкладывал снимки в проекторатор. Тот приятно погудел и образовал объемное изображение космоса. Призрачное мерцание нескольких звезд указывало на их отсутствие в некоторых фотографиях, и Ксимер понял: с глазами у него все в порядке.
Проблемы начались у Галактики.
– А это много хуже испорченного зрения… – астроном пришел в ужас, когда проектор отобразил десятки черных дыр. Они показывались сгустками, напоминающими клочки ваты, и, судя по дрожанию проекции, со значительной скоростью приближались к кораблю.
Заметно нервничающий Ксимер торопливо перенастроил телескоп на противоположную часть неба и сделал еще несколько фотографий.
Проекторатор создал проекцию космоса вокруг корабля, и сердце астронома ушло в пятки: звезд стало меньше и в этой части космоса. Они исчезали, гасли одна за другой, втягиваемые черными дырами, и Ксимер не знал, что и думать: черные дыры не просто летели огромным роем в одну сторону, они приближались к кораблю со всех сторон, фактически окружали его.
– Так не бывает! – вслух подумал астроном. – Это бред! Как будто мы прогневали галактику, и она намерена стереть нас в комическую пыль… А может, это не галактика, а я немного того… переработал малость и слегка рехнулся?
Для подтверждения любой версии происходящего ему требовался человек с высокой степенью здравомыслия и крепкими нервами. Таковым на "Кимбуране", по мнению Ксимера, являлся капитан.
Подхватив фотографии, Ксимер бросился в приемную.
А звезды все гасли и гасли.
Глава 6. Если звезды гаснут – это кому-нибудь нужно
Отрикс прождал три часа, дожидаясь восстановления связи с "Антаресом", но результат оставался неизменным: "абонент недоступен".
– Вот ведь бардак, – прокомментировал недовольный Отрикс и отправился к капитану узнавать, удалось ли тому связаться с другими кораблями? Хотя бы с тем же "Антаресом"?
У приемной он столкнулся с инженером и по его мрачной физиономии понял: внешний мир ни в какую не желает выходить на связь, словно "Кимбуран" прогневил бездну.
– Вы обнаружили неполадки? – поинтересовался он на всякий случай.
– Если они и есть, – ответил инженер, – то в чьей-то руководящей голове, и здесь требуется помощь иного рода специалистов.
Отрикс отворил дверь, вошел в приемную первым и застыл от неожиданности: вместо секретарши на стуле сидел робот. Вошедший в приемную инженер хмыкнул: с самого начала надо было поставить робота в качестве секретарши. Скорость печатания текста у него сравни секретарской, и при этом он молча выполняет задания и не устраивает шоу на рабочем месте после скандалов с подругами.
– Вам кого? – металлическим голосом спросил робот.
– Капитана. У нас важное дело.
– Заходите! – сказал робот, и инженер с Отриксом торопливо вошли в кабинет, пока робот не передумал.
Капитан сидел напротив окна с видом зимнего пейзажа далекой Земли. Услышав шаги, он повернулся к вошедшим.
– Ностальгия, – пояснил он. – Я два года проработал на Земле. Чудный климат, знаете ли. Плюс дикие, голодные и смертельно опасные звери – мирная идиллия по сравнению с моей работой на посту капитана.
Инженер кивнул.
– Это намек на то, что становиться капитаном – себе дороже? – поинтересовался Отрикс.
– Догада, – ответил капитан. – Если не говорить подчиненным, насколько тяжело управлять кораблем и экипажем – последний идиот решит, что сумеет занять руководящее место и наделать "умных делов" лучше всех. Итак, какие у вас новости?
Инженер выступил первым.
– Я перепроверил оборудование два раза, в том числе и внешнее, – отчитался он. – Оно в полном порядке. Как я и говорил ранее, проблемы со связью не у нас.
– Хорошо, – кивнул капитан. – В таком случае, я полагаю, Отрикс уже дозвонился до Реверика и спросил его мнение насчет определенных событий. Правильно?
Капитан с инженером посмотрели на Отрикса, и тот почувствовал себя неудобно: словно отрицательным ответом нанесет непоправимый удар по собственной репутации. Или по репутации инженера, что тоже плохо. Но обманывать в такой ситуации тоже не с руки. Да и к чему?
– Нет. Не дозвонился.
– Угу, – снова кивнул капитан и вновь обратился к инженеру, – а вы уже перенастроили антенны на прямую связь с другими кораблями?
– Да, – ответил инженер, – но связи нет.
– И вы продолжаете утверждать, что оборудование в норме? – слегка повысил голос капитан. При общем ледяном тоне это пахло скорой отправкой в криоген.
– Да, продолжаю, – гнул свою линию инженер. Угроза стать дворником в далеком будущем ему не улыбалась, и он боролся до конца. – Оборудование в полном порядке, и ни один эксперт вам не скажет иного.
– Тогда как вы объясните отсутствие связи? – поинтересовался капитан. – Ладно, Фаэтон не отвечает. Может быть, на солнце прошла магнитная буря, которая уничтожила все электронное оборудование на Фаэтоне и колониях, но корабли находятся далеко и не могут одновременно попасть под мощное электромагнитное излучение. Так что мешает нам общаться с другими кораблями?
Ксимер выскочил из лифта и побежал к кабинету, мимо которого ранее старался лишний раз не ходить: если капитан увидит, что он в рабочее время шарахается по коридорам, то о выходе на пенсию с возвращением на Фаэтон придется забыть. Не капитан, так его заместитель поставит в договоре черную метку, и тогда до положенной пенсии придется работать наравне с рядовыми фаэтонцами.
