Текст книги "Ликует форвард на бегу СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

А в старших классах уже сам Мельник увлекся прыжками через непослушную планку, насмотревшись на приключения героя популярного тогда кинофильма «Выше радуги» с молодым Дмитрием Марьяновым в главной роли и закадровыми песнями младшего Преснякова. Сколько же ему тогда было? Лет четырнадцать-пятнадцать, вроде? Или что-то около того. Особых успехов не добился, но базу под руководством физручки заложил неплохую. По крайней мере, прикинул Данила, местным товарищам он может рассказать много интересного. И про дугообразную траекторию разбега, и про положение центра масс, и про то, как лучше опускать голову. Главное, чтобы его выслушали и восприняли как надо. А то, к сожалению, есть в советском спорте изрядная инерция и поистине ослиное упрямство во всем, что касается внедрением нового.

Взять тот же ногомяч: не за горами прорыв голландцев с их «тотальным футболом», а в СССР грядет печальная эра повальных ничеек, договорняков и унылых проигрышей на всех мало-мальски значимых турнирах. Тьфу!

– Чего плюешься, как верблюд? – крепкий танюхин кулачок больно ударил в бок. – Горе луковое, люди ведь смотрят.

– Оу! Полегче, ребро сломаешь!

– Ничего, потерпишь. О, кстати, это не Численко там?

Мельник повернулся. А ведь и точно – Игорь. Стоит у футбольно-хоккейной «коробки», опираясь на новомодный костыль, и азартно покрикивает на пацанов, носящихся по вытоптанной до бетонной крепости площадке.

– Пошли, подойдем, – потянула за руку Татьяна. – Нехорошо травмированного товарища бросать.

– Да я и не собирался, – оскорбился Данила. – Тем более, мне с ним как раз по одному важному вопросу требуется переговорить.

Они подошли к звездному форварду и встали рядом.

– О, Малой, здорово! – заметил одноклубника Численко. – На тренировку?

– Куда ж еще?

– Дело! – крякнул Игорь. И потянулся за сигаретами. – А у меня опять нога воспалилась, еле хожу. Ездил с утра в наш госпиталь, укололи немецким «Цель Т». Болючий, гад! – Численко недовольно поморщился и потер бедро. – Но обещали, что воспаление снимет. Спички есть? Ах да, ты ж не куришь. О, куда бьешь, мазила! – неожиданно закричал он, вновь повернувшись к площадке. – Товарищу надо было пасовать! Вон он слева открытый стоит, а ты сам лупишь. Нет, Малой, ты видел? У него отличное предложение было, а он верный момент зазря загубил. Эх, дурилка!

Данила невольно улыбнулся. Игорь даже сейчас, будучи травмированным, оставался тем же сгустком ртути, не способным устоять на месте даже несколько секунд. Ему все время требовалось двигаться, что-то делать.

– Ты у них тренером на полставки решил подработать? Что ж, дело хорошее, общественно полезное. А то растут сорняками – ни руля, ни ветрил.

– Чего? – обалдел Численко. – Каким еще тренером? – Посмотрел с подозрением, понял, что над ним подшучивают и обидчиво поджал губы. – Пошел ты знаешь куда? Сказал бы напрямки, да при девушке неудобно.

– Брось, не обижайся, – засмеялся Мельник. – Чего завелся? Я ведь к тебе не просто так, по делу подошел. Тань, ты не могла бы отойти и такси поймать?

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась подруга. И пошла не торопясь вдоль площадки, помахивая спортивной сумкой с формой.

– А ничего девчонка, – одобрительно улыбнулся Игорь. – Из наших, из динамовок, верно?

– Прыжки в высоту, – кивнул Данила. – Но я о другом хотел поговорить. Помнишь, по поводу Бескова общались?

Численко остро взглянул на юношу.

– Решил что-то?

– Решил, – прямо посмотрел на него Мельник.

– Молоток, – протянул Игорь. И вдруг неожиданно сказал: – Ты вот про пацанов спросил. А помнишь, какие мальчишки в Бразилии и Аргентине? Ты ведь ездил в турне с «Динамо», не мог не видеть.

– Помню, конечно, – несколько удивился неожиданной смене разговора Мельник. – На каждом пятачке играют. Из гостиницы на автобусе везут, так в любом скверике их полным полно. Да и на пляже на каждый километр по пять штук полей.

– Ага, точно, – подхватил Численко. – Все финты назубок знают, с мячом работают, как те циркачи. А обманные движения какие? Не то, что у нас – одна «физика»! Вон, глянь на этих, – он махнул в сторону «коробки». – Дури много, а мысли никакой. Вот здорово было бы, если бы и у нас им с детства прививали вкус к технике.

– Ты это к чему?

– А сам как думаешь?

Глава 16

1969 год. Август. Москва

– Дань, ты чего такой смурной?

– А? Не, все в порядке.

– Ну я же вижу!

Мельник тихонько вздохнул. Вот ведь доставучая какая. И, что характерно, ведь не отвяжется.

– Так, ерунда. С Игорем хотел кое-что обсудить, а он неожиданно все на работу с детьми перевел.

– А ты тут причем? – поразилась Татьяна. – Нет, я все понимаю, конечно, многие уже в курсе, что у Численко с коленом проблемы большие имеются, но ты же у меня в порядке. Погоди, или я чего-то не знаю? – девушка требовательно дернула Данилу за рукав рубашки.

– В том-то и дело, что я пока заканчивать с футболом не собирался, – задумчиво сказал Мельник, глядя в окно. Там как раз появились первые разнокалиберные пестрые домики садовых участков, окруженных зелеными кустами крыжовника и смородины, яблонями и грушами.

– Тогда к чему этот разговор?

– А хрен его знает, – вздохнул Данила. – Число мне версию задвинул, мол, есть у него предложение с телевидения снять учебный фильм. Для начала показать его в спортшколах ФШМ, а потом, если понравится, вообще сделать своего рода учебным пособием для всех подростков, желающих заниматься футболом.

– Интересная идея, – теперь уже всерьез задумалась Татьяна. – Кстати, я тебе по-моему не рассказывала, но буквально вчера или позавчера случайно слышала, как мальчишки ругались на «коробке» возле дома. Из-за тебя, между прочим!

– В смысле? – искренне удивился Мельник. – Я там с какого перепугу?

– Чтоб ты знал, они, когда играют, то на майки номера пришивают. Или ручкой малюют. И не просто так, от балды, а в честь любимого футболиста. Вот, к примеру, «семерка» – это Численко. «Единица» – Яшин. И называют тогда друг дружку уже не Петя, Вася, Олег, а фамилией того игрока, под чьим номером бегают.

– Забавно, – улыбнулся Данила, припомнив рекламу Adidas, в которой два бразильских паренька набирали каждый свою виртуальную команду по принципу: «Мой кумир против твоего и кто победит?» Тогда в ролике глаза просто разбегались от обилия звезд прошлого и настоящего. Даже Платини с Бекенбауэром присутствовали благодаря продвинутой компьютерной графике. И вот, поди ж ты, здесь, оказывается, советские пацаны давно используют этот прием. На свой лад, разумеется, но близко, близко. – И что там со мной?

– Два расквашенных носа и три фингала! – засмеялась подружка. – Они передрались, когда пришла очередь кому-то стать «Мельником». Правда-правда!

– Шутишь? – не поверил Данила.

– Извините, что вмешиваюсь, – вклинился в их разговор таксист, что до сих пор вел машину молча, и не беспокоил своих пассажиров. – Но девушка на все сто права. У меня во дворе с недавних пор такая же катавасия. И дерутся всерьез, и номера с маек срывают. Вы у них в большом авторитете.

– Ничего себе, – покрутил головой Данила, пребывая в некотором замешательстве. – Вот уж не подумал бы.

– Так что, Численко тебе стоящую идею предложил.

– Проблема имеется, – вздохнул Мельник. – Времени на съемки выкроить практически невозможно. Мы ведь или тренируемся, или в разъездах между играми. Собственно, Игорек и сам все прекрасно понимает. Так что, погодим пока с фильмом.

– Ну а на меня, надеюсь, ты время сумеешь сегодня выкроить? – вкрадчиво поинтересовалась Таня.

– Конечно, – оскорбился Данила. – За кого ты меня принимаешь, я ведь обещал!

– Ох, смотри, если соврал, – пригрозила девушка, больно ущипнув парня за бедро. И тут же воскликнула, обращаясь к водителю. – Вот здесь притормозите, пожалуйста. Ага, прямо у ворот. Спасибо! – Она быстро чмокнула возмущенного футболиста в щеку и легко выпорхнула наружу.

Ишь ты, демонстрация принадлежности кавалера всем конкуренткам, понял Мельник. Надо, чтобы все подруги-соперницы в деталях рассмотрели, что один бестолковый футболист уже взнуздан и оседлан. Детский сад!

– Вечером, не забудь! – донеслось с улицы.

– Как штык! – приложил руку к сердцу Данила. Дождался пока девушка скроется на территории базы легкоатлетов и тронул легонько таксиста за плечо. – А теперь к нам поехали, шеф.

На подходе к корпусу, где жила команда, Мельник вдруг наткнулся на Бескова, что сидел на лавочке в компании какого-то журналюги. Судя по всему, давал интервью. Видел, вроде бы, Данила этого пухлощекого хмыря с ранними залысинами и очками в золотой оправе на «Динамо» – репортаж вел. Фамилию репортера, правда, запамятовал, хоть убей.

Как обычно, выглядел старший тренер импозантно: тщательно выглаженные брюки, легкая рубашка с коротким рукавом, импортный модный галстук в красный горошек. Хоть сейчас на обложку журнала.

– Константин Иванович, вы не раз оставляли команды, – спросил в это время репортер и Данила невольно остановился, спрятавшись за каким-то кустом. Ничего себе заходик! – Но в них оставались открытые вами талантливые игроки. – А, вон он куда клонит! – Впору уже в нашей газете ввести колонку: «Бесков представляет». Скажите, а есть среди них те, кто наиболее полно оправдал ваши ожидания?

– Так сразу и не ответишь, – медленно сказал тренер после небольшой паузы. – Надо мысленно «пробежаться» по этим командам. Вот, к примеру, в «Торпедо» однозначно Маношин, Островский, Воронин, Гусаров, Слава Метревели. Кстати, Славка мне настолько понравился, когда я его в первый раз увидел, кажется, в Горьком, что привез его в Москву в тот же день «зайцем», без билета.

– Однако! – восхитился журналист, торопливо записывая услышанное в своем пухлом блокноте. – А ЦСКА?

– ЦСКА? Шестернев и Дубинский, – решительно произнес Константин Иванович. – Смешно сказать теперь, но когда я принял команду, то Шестернев числился в резерве как центральный нападающий, а Эдуарда вообще собирались отчислять, как бесперспективного. Эх, такого парня потеряли! – Бесков отвернулся.

– Его ведь на Ваганьковском похоронили? – тихонько поинтересовался журналист с сочувствием, сделав приличествующее моменту скорбное лицо.

– Да, там, – глухо произнес тренер. – Саркома проклятая сожрала. А все этот югослав проклятый!– он погрозил кулаком кому-то невидимому. – Гаденыша того ведь даже не предупредили! Эх, чего уж теперь, все одно Эдика не вернешь[1]! А ведь в паре с Шестерневым сколько пользы они не только армейцам, но и нашей сборной принесли.

– А сейчас, в «Динамо»? – ловко перевел разговор писака. – В вашем нынешнем клубе есть запоминающиеся футболисты?

– Погодите, – насупился Константин Иванович. – У нас ведь разговор шел о командах, из которых я ушел. Вы что же это, намекаете, что мои дни в «Динамо» подходят к концу⁈

Попал, дядя, злорадно ухмыльнулся Мельник, наблюдая за тем, как перепуганный журналист что-то жалобно бормочет, пытаясь извиниться за неудачную формулировку вопроса перед разъяренным Бесковым. Как бы Иваныч этого щелкопера пинком под зад с базы не отправил.

Но нет, повезло журналисту, сменил, в конце концов тренер гнев на милость. И даже продолжил отвечать на вопросы.

– Вот вы спросили про «Динамо». Что ж, могу сказать. Короленков, Аничкин, Козлов…

– А Мельник? – репортер бросил быстрый лукавый взгляд на прячущегося неподалеку форварда. Засек-таки, зараза!

– Мельник? – Данила превратился в статую и навострил уши. – Не без таланта мальчик. Далеко не без таланта. Только рано, покамест, ему дифирамбы петь. Пусть поиграет на таком же уровне хотя бы сезонов пять – шесть.

– Что ж, посмотрим, как вы оцените его лет через пять, – легко согласился журналист. – Тогда такой вопрос: что нужно игроку, чтобы обратить на себя внимание Бескова?

– Знаете…в первую очередь меня всегда волнует понимание игры и, если можно так сказать, глубина чувства к футболу. Важна ведь голова, а не габариты.

– Поясните, пожалуйста, – попросил репортер.

– Да что тут объяснять? – удивился Константин Иванович. – Природная быстрота и техника могут с лихвой компенсировать отсутствие атлетических качеств.

– А как же качества человеческие?

– Человеческие? Что ж, они играют очень важную роль. Приглашаешь иногда футболиста, хотя знаешь заведомо, что тот, мягко говоря, не совсем тверд в соблюдении режима, но надеешься, что в новом для себя коллективе он изменится. Но, к сожалению, часто подобные надежды оказываются тщетными, – тренер сердито покачал головой. – Печально, конечно, обманываться в собственных надеждах, но еще больше расстраивает тот факт, что сами эти молодые и талантливые игроки проявляют полнейшее безразличие к себе, к шансу утвердиться в жизни! А ведь для того, чтобы вместе дойти до победы, нужны характер, привычка к самодисциплине, фанатичная пахота на футбольном поле и за его пределами.

– А с кем вы предпочитаете работать: со звездами, или же с игроками классом пониже, но которые беспрекословно выполняют ваши указания?

– Ха! – добродушно улыбнулся Константин Иванович. – Запишите так: я люблю работать со звездами, которые выполняют мои указания.

– Интересно, – кивнул журналист. – А в связи с этим не могу не спросить: может быть, именно поэтому у вас так нередки конфликты с ведущими футболистами, вами же воспитанными?

– Ишь, куда завернул, – ухмыльнулся Бесков. – Шустер! Но я тебе так скажу: тренер сам себе не враг. И зла себе не желает. Успехи команды – это и его благополучие. А конфликт…что ж, конфликт иногда можно вызвать и намеренно. Для профилактики, в воспитательных целях. Правда, если становится ясно, что дальнейшее пребывание звезды в команде принесет гораздо больший вред, чем ее уход, то тут уж приходится, как говорится, из двух зол выбирать меньшее.

– А недавняя дисквалификация Мельника и снятие с него звание «Заслуженного мастера спорта» из этой области? – прищурился журналист. И снова, гад, покосился в ту сторону, где стоял в засаде Данила.

– Дался вам Малой, – с досадой сказал Константин Иванович. – Знаете, мне всегда очень приятно, когда мои футболисты вырастают в больших мастеров. В конечном счете, если подумать, в этом, наверное, и состоит главное предназначение любого тренера. И каждое имя, что я вам сегодня назвал, это результат огромной, кропотливой работы. Разочарований, подчас очень горьких, здесь не избежать. Ведь, чем способнее игрок, тем выше должны быть его требования к себе!.. Согласен, Данила? Да не прячься, не прячься. Ишь, Робин Гуд из Новогорска.

Оп-па! Попался!

– На все сто, Константин Иванович, – Мельник отлепился от куста и независимой походкой приблизился к лавочке, на которой сидели тренер и журналист. – Доброе утро.

– Доброе, – Бесков приглашающе махнул рукой. – Садись с нами, тут все равно о тебе часто разговор заходит. Так что, чего в испорченный телефон играть, давай уж напрямую ответишь товарищу.

– Без проблем, – пожал плечами Данила. – Спрашивайте.

– Константин Иванович, но мы ведь с вами сговорились об интервью! – запротестовал репортер. – Главный редактор распорядился…

– Не бойтесь, – прервал его Бесков и поднялся на ноги. – Позвоню я вашему главному и переговорю. А сейчас извините – времени уже на беседу нет. Скоро встреча с командой. Так что, можете минут десять-пятнадцать попытать Малого, а я пошел. Привет!

– Тяжело с ним? – кивнул вслед неспешно уходящему старшему тренеру журналист.

– По всякому бывает, – уклончиво ответил Мельник. И попросил. – Давайте лучше сменим тему.

– А давай, – подозрительно легко согласился собеседник. И перелистнул блокнот на новую страницу. – Скажи, а что у тебя есть в жизни кроме футбола?

– Ничего себе, ну у вас и вопросики! – присвистнул Данила. – С места в карьер. Неожиданно.

– Ну так! – самодовольно улыбнулся репортер. И хищно нацелился авторучкой на блокнот. – Начинай.

– Да что говорить-то, – задумался Мельник. – В принципе, живу, как и все: газеты, книги читаю, в театр хожу, когда время есть, в кино.

– И какой фильм из последних смотрел?

– Из последних? «Беспечный ездок» с Питером Фондой. Когда в Швейцарии после финала Кубка кубков в турне мотались, довелось в кинотеатре местном глянуть.

– А ты что же, языки знаешь? – удивился журналист.

– Английский учу, – признался нехотя Данила. – Но там они все одно на своем дублировали, ни черта было не понять. Зато картинка отличная оказалась. И музыка. Я после этого себе даже пластинку Steppenwolf приобрел. Не слышали? Напрасно. Замечательная группа, играет тяжелый блюз-рок.

– Рок? – слегка поморщился репортер. – Извини, я больше эстрадную музыку люблю. А еще Ван Клиберна.

– А, это тот пианист американский? Как же, как же. Ему еще орден какой-то вручили, верно?

– Верно, – посмотрел с удивлением писака. – Надо же, не думал, что ты о таком знаешь.

– Да как-то случайно в газете прочитал, – прикинулся валенком Мельник.

– Ну ладно. А скажи мне вот что: планируешь ли ты поступать в институт?

– Не знаю пока, – честно ответил Данила. – Я ведь только-только ШРМ закончил. И, сказать по правде, без особого блеска. Так что, какой уж тут институт. Разве что на физвос?

– На физвос? – журналист опять поморщился. – Так ведь это из той же области, что и твоя игра в футбол. Однобоко получается. Ограниченный материал. Может, хобби у тебя какое-нибудь имеется? Марки там собираешь, или монеты.

– Не-а, – покачал головой форвард. – Марки я не собираю. И к монетам равнодушен. Пластинки вот иногда покупаю – это есть. Так что, смело можете себе записать, что музыку люблю.

– А театр? – коварно улыбнулся репортер. – Я слышал, ты одно время часто в театре бывал?

– Сейчас, опять же, времени нет, – пожаловался Мельник, сделав вид, что не понял подоплеку вопроса. Ишь, папарацци недоделанный, сто пудов на Малявину намекает. Нет, брат, шалишь, скандал тебе здесь не светит. – Хотя с удовольствием в «Таганку» сходил бы. Говорят, там спектакль сильный идет, «Антимиры» называется. Но, вот беда, билетов не достать. Может быть, вы поспособствуете?

– Это тот, где во втором отделении Вознесенский свои стихи читает? Был. Действительно, интересная постановка. Боюсь, правда, что тебе не особо понравится.

– Думаете, не пойму? – криво улыбнулся Данила. – Тупой футболист, одна извилина – и та на заднице?

– Ну, зачем ты так? – репортер даже слегка покраснел. Не иначе, для приличия. – Я вовсе не имел в виду ничего подобного. Слышал, как ты на даче у замминистра культуры Заболоцкого весьма необычно разбирал, слышал. Да что я, вся Москва это обсуждала.

– Ага, охотно верю, – по щекам Мельника заходили тугие желваки. Он решительно встал со скамьи и закинул на плечо лямку своей спортивной сумки с формой и бутсами. – Вы извините, мне пора. Сами, поди, слышали, Константин Иванович скоро разбор давешней игры проводить будет, а он страсть как не любит, если кто к началу опаздывает. Так что, бывайте. Да, когда статью ждать?

– Статью? – рассеянно переспросил журналист, явно думая о чем-то своем. И нехотя захлопнул свой блокнот. – Так ведь на статью материала маловато. Да и ограниченный он какой-то, сам понимаешь. Разве что небольшой спортивный очерк получится? Вот, если бы ты мне какой-нибудь фактурки подбросил, а? Вот, кстати, – он оживился. – Мне тут сорока на хвосте принесла, будто ты по Пеле очень нелицеприятно прошелся. Было такое?

Ну, Васька, ну, сучонок! Попадешься ты мне, подумал со злостью Данила. Экий, оказывается, болтун. И, главное, когда только успел – сидели ведь в «Шоколаднице» только накануне? Или…это та синеглазка, что была со спартаковцем? Как там ее…Надя? Нет, Нина, кажется. Вот треплушка! А фигурка ничего такая, ладненькая. Интересно, с Калиновым у них серьезно или так, легкий флирт?

– Пошутил, – покаянно опустил голову нападающий. – Грешен, наверное, не слишком удачно.

– Да ладно, всем очень даже твоя фраза про лилипутов понравилась, – засмеялся репортер. – У нас в редакции народ ее уже на все лады склоняет. Тебя между собой иначе, как Гулливером не называют.

– Почему Гулливером? – изумился Мельник.

– А как в романе Джонатана Свифта, – охотно пояснил журналист. – Гулливер в стране Лилипутии. Тем более, что ты и по росту вполне подходишь, вон какой гигант вымахал. Тебя ведь в Южной Америке тоже «El Gigante» прозвали?

– Все-то вам известно, – нехорошо усмехнулся Данила. – Убивать пора.

– Но-но, без глупостей! – репортер шутливо погрозил ему пальцем. – В редакции знают, куда я поехал.

– Что ж, подождем подходящий момент. Физкульт-привет!

[1] Эдуард Дубинский умер в мае 1969 года из-за последствий тяжелой травмы, полученной на чемпионате мира в Чили-62, которую ему нанес югослав Мухамед Муйич.

Глава 17

1969 год. Москва. Август.

К вящему удивлению Данилы, Бесков во время «разбора полетов» особо не злобствовал. Не иначе, давешний журналист привел старшего тренера в благодушное настроение. Что ж, тем лучше для всех.

А ведь футболисты «Динамо» в преддверии этой встречи находились, чего скрывать, в несколько тревожном состоянии. И рассаживались по местам в комнате для теоретических занятий молча, без улыбки, привычных шуток и дружеских подколок. Болезненным оказалось поражение от «Спартака». Очень болезненным. И перспективы на «золото» первенства теперь выглядели так себе.

Мельник вдруг совершенно случайно обратил внимание на то, что войдя в комнату, игроки искали глазами кого-то и старались сесть так, чтобы оказаться поближе к «своим». И вот это было откровенно дурным знаком: прежде подобного почти никогда не наблюдалось. Раньше-то динамовцы усаживались на любое свободное место и совершенно не парились по поводу того, с кем оказались рядом. Никому и в голову не приходило выбирать – с этим сяду, а с этим нет.

Данила поморщился и едва не выматерился во весь голос – не хватало еще команде разбиться на группировки и затеять выяснение отношений. Нет, так-то он понимал, что конфликты среди мужского коллектива являются делом обыденным и даже вполне естественным. Странным было бы, если, наоборот, в компании амбициозных, жадных до успеха мужиков, царило исключительно взаимопонимание, любовь и уважение. Чай, не в церкви, прости Господи!

– Малой, падай к нам! – громко крикнул ему Маслов и приглашающе махнул рукой. – Чего ты в дверях застыл? Или с «бубликами» на подоконнике собрался усесться – как на насесте? – по комнате прошелестели короткие смешки. Приглашенные на собрание дублеры и правда напоминали стайку нахохленных взъерошенных воробушков, что испуганно жались к окнам и то и дело нервно поглядывали на часы, томясь ожиданием.

– А что, место как место, – Данила подошел к Валерке и легонько хлопнул товарища по подставленной ладони. – Сложись все чуток иначе и я бы сейчас именно там и сидел. Привет, Вить, – Мельник пожал руку Аничкину. – Мне кажется, или Бес сегодня запаздывает?

– Не, еще три минуты, – Виктор бросил короткий взгляд на свой роскошный хронометр. Швейцарский, между прочим, не хухры мухры. Данила-то свой обменял на подарочные часики для Азер, а вот Аничкин горделиво носил на запястье изделие заграничных мастеров. Мельник слышал краем уха, что Витьке какие-то шустрики с юга предлагали за него чуть ли не «Волгу», но тот отказался. – И вообще, Иваныч не опаздывает, ты ведь знаешь.

Что да, то – да. Бесков и в самом деле всегда был предельно пунктуален. Вот и сейчас, старший тренер вошел в комнату минута в минуту. Не иначе, стоял за дверью и ждал, чтобы появиться с последним щелчком секундной стрелки на циферблате.

– Я так и не понял, что с вами произошло, – начал Константин Иванович без прелюдий. Говорил старший тренер негромко, не повышая голоса, словно чувствовал, что нервы у всех его футболистов и так напряжены до предела. – Робость какая-то, скованность…Вы что, «Спартачка» испугались? Куда подевалась вся ваша злость предыгровая? Чего раскисли? Разве они нам никогда не проигрывали? Почему в этот раз не сумели заставить их проиграть снова? А вспомните, с каким настроением на матч выходили – любо дорого посмотреть. Раскисли, точно мороженное на солнце. – Бесков обвел притихших футболистов презрительным взглядом. – Надеюсь, все уже поняли, какого сваляли дурака, уступив им инициативу. Давить надо было! Давить, идти вперед всеми силами и атаковать, не давая им передышки! Только в атаке можно отыскать самый лучший вариант защиты и путь к победе!

– Лучшая ПВО – это наши танки на аэродромах врага, – пробормотал себе под нос Данила.

– Вот именно! – ткнул в него тут же пальцем Константин Иванович. Надо же, услышал. – Золотые слова, Мельник. Жаль, что не сумели их реализовать во время игры. – Бесков недовольно прищелкнул языком. Помолчал, а потом решительно рубанул воздух словно лихой кавалерист шашкой. Наотмашь. – Ладно, закончили посыпать головы пеплом, перейдем теперь к предстоящей встрече с командой «Торпедо». Я тут поразмыслил немного – старший тренер не торопясь подошел к доске с макетом футбольного поля и принялся деловито расставлять на нем разноцветные фишки на магнитах, – и пришел к мысли, что неплохо было бы, если Мельник начнет уводить за собой Шустикова. Соответственно, если Малой уйдет вместе с ним налево, то в освободившуюся зону должен ворваться Маслов. – Красная и синяя фишки двинулись по зеленому полю в коротком путешествии. – Ну а если направо…

– За сколько ты, говоришь, стометровку бежишь? – Тренер Танюхи, мужчина лет сорока, чуть выше среднего роста, в темно-синем фирменном спортивном костюме «адидас», говорил нехотя, будто делая над собой усилие, двигался вяло и смотрел на футболиста со скукой.

– Из одиннадцати секунд обычно выбегаю, – пожал плечами Данила. Доказывать что-либо этому хлыщу он не собирался. Если честно, юноша уже сто раз успел пожалеть, что ввязался в эту авантюру. Но давать заднюю после того, как пообещал подружке…ладно, пять минут позора и свобода.

– Штанга?

– Килограмм шестьдесят раз двадцать-тридцать выжимаю.

– А прыжки в высоту?

– Хрен его знает, давно уже не пробовал, – честно признался Мельник. – В последний раз вроде метр семьдесят или восемьдесят.

Тренер поморщился.

– Фоминцева, ты зачем своего кавалера привела?

– Матвей Сергеевич, вы только посмотрите, – Татьяна умоляюще прижала руки к груди. – Всего один разочек! – И глазками, зараза, как тот кот из «Шрэка» – хлоп, хлоп…

– Возись тут с вами, голубки, – ругнулся тренер, сдаваясь. – Ладно, один раз прыгнешь и закончим. И так тренировка псу под хвост.

Мельник криво усмехнулся. Пренебрежительное поведение наставника легкоатлеток несколько задело юношу. Да и присутствие стайки девчонок – подруг Танюхи по команде, – что сидели неподалеку на трибуне возле сектора для прыжков в высоту, весело посмеивались и перебрасывались шуточками по поводу одного через чур наглого и самонадеянного футболиста, добавляло перца в кровь.

– Шиповки для прыжков дадите? – поинтересовался Данила. – Они ведь специализированные у вас.

Тренер впервые взглянул на него с интересом.

– Знаешь, что на пятке нашей обуви для толчковой ноги два дополнительных шипа? Откуда?

– Когда в Швейцарии перед финалом на Кубок по городу в свободное время гуляли, на лотке книжном брошюрку занятную видел. Полистал немного, вот и запомнил.

– А что за брошюра, кто автор? – вскинулся Матвей Сергеевич. – Фамилию автора назовешь?

– Не, – помотал головой Мельник. – Фамилию не скажу. Говорю ведь, мельком глянул и обратно положил. Кто знал, что вообще придется показывать что-то?

– Понятно, – снова поскучнел наставник. – Нет у меня для тебя обуви, так прыгай.

Хм, не совсем то, что хотелось бы, но куда деваться. Данила прошелся взад-вперед, примериваясь, прикинул на глазок выставленную планку – кажется, или высоковато задрана? – и вышел на исходную. Выдохнул резко, выгоняя посторонние мысли, и рванул вперед. Главное, в момент прыжка максимально согнуться в пояснице, опустить голову, прогнуться в шее и не смотреть на планку. Не смотреть!

– Да! – ликующе завопила Танюха, когда Мельник плавно перелетел через планку и приземлился на маты. – Данька, я тебя люблю! Видали⁈

– Ты кто такой, паря⁈ – Матвей Сергеевич, невесть как оказавшийся рядом, ухватил футболиста за локоть, помогая подняться на ноги. – Знаешь, что ты только что сделал? – Наставник улыбался от уха до уха. – Сказать кому, не поверят! Во, дела!

– Что? – осторожно поинтересовался Мельник, отряхиваясь. Он уже успел кинуть короткий взгляд на девчонок и увиденное навевало нехорошие мысли. Как там в картине Репина: ' Не ждали'? Во-во, сейчас эта мысль была как нельзя кстати. Спортсменки сидели с вытаращенными глазами и приоткрытыми ртами, пребывая в явной прострации. – Что не так?

– Я высоту тебе два двадцать поставил!

– Ну и что? – Данила никак не мог понять, отчего все вокруг так впали в ажитацию. – Это много или мало?

– Ты правда не в курсе? – с подозрением глянул на него тренер. – Олимпийский рекорд Игр в Мексике два двадцать четыре! А ты ведь еще и с запасом перелетел. И это без специальной подготовки, в обычных кроссовках!

– Почему без подготовки, я только что с тренировки, – оскорбился Мельник. – Видели бы вы, как нас Бесков сейчас гонял. Так что мышцы все хорошо разогреты и растянуты.

– Бесков, говоришь, – рассеянно отозвался Матвей Сергеевич, думая о чем-то своем. И выражение его лица очень не понравилось Даниле. Если до этого наставник легкоатлеток смотрел на него с нескрываемой скукой, то сейчас во взгляде тренера преобладал хищный интерес. И тлели, тлели алчные огоньки азарта!

– Так, давайте договоримся сразу, – решил расставить все точки над «Ё» Мельник. – В прыжки я уходить не собираюсь. Это, надеюсь, понятно?

– Да кто тебя спрашивать-то будет? – искренне удивился Матвей Сергеевич. – Ты ведь офицер. А это что означает? Правильно: «Дан приказ ему на Запад»! – фальшиво пропел тренер и широко улыбнулся. – Я тебя старшему тренеру мужской сборной покажу. Ух, главное, это не продешевить. Хрена два у меня Николаич от ящика коньяка отвертится.

Данила повернулся к Татьяне и нехорошо посмотрел на нее. Девушка прикрыла рот ладошкой и глаза ее стремительно наполнялись слезами.

– Ну спасибо тебе, солнце, удружила! – Парень сплюнул на землю, развернулся и решительным шагом направился к выходу с площадки.

– Дань, я же не нарочно! – крикнула ему вслед девушка. – Я ведь как лучше хотела!

– А получилось как всегда, – закончил ее фразу словами Черномырдина Мельник. – Что за народ бабы – и жить с ними нельзя, и убить жалко.

– Как там тебя? Футболист, стой! Стой, кому говорят! – О, Матвей Сергеевич проснулся. Нет, ходу отседова, ходу! Данила сорвался с места и понесся вперед так, словно где-то там маячила лента финиша.

В первые несколько минут матча торпедовцы имели минимум три-четыре возможности открыть счет. Один только юркий и пронырливый Гершкович дважды бил по воротам Баужи казалось бы наверняка. Но в первом моменте за динамовцев сыграла стойка ворот, а во втором уже вратарь пусть и с огромным трудом, но сумел-таки в последнюю секунду достать круглого, коварно пущенного пяткой в правый от голкипера нижний угол.