Текст книги "Ликует форвард на бегу СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Да, тренер?

– У тебя рост какой?

– Метр девяносто в последний раз намеряли, – удивился Данила. – А что?

– Играешь «столба», – распорядился Бесков. – Лезь смелее в их штрафную, борись за верховые передачи. Круши, дави, хоть сам вместе с мячом, но влетай в их ворота!

– Да я так и старался делать, – мрачно сказал Мельник. – Но фриц этот – то за футболку прихватит, то по ногам исподтишка врежет. Замучал, гад фашистский! Не успеваю пас принять, а он уже мне ахиллы полирует!

– Шнеллингер? – понимающе закивал Константин Иванович. – Цепкий защитник. Обученный. Только…знаешь, в чем разница между хорошим игроком и отличным?

– В чем?

– Хороший игрок умеет разобраться в ситуации, – назидательно произнес старший тренер. – А вот отличный еще и в состоянии сам ее создать! Ты почти на десять сантиметров выше, бицепсы-трицепсы себе накачал, что твой Аполлон, прыгаешь, как кузнечик. Вот и докажи, что все это не только для того, чтобы перед барышнями форсить. Понял?

– Понял, – протянул Данила.

– Тогда вперед!

[1] «Золотой мальчик» (Bambino d’Oro), «Маленький князь» (abatino) – прозвища Джанни Риверы

[2] Катеначчо – в переводе с итальянского «дверной засов». Тактическая схема с акцентом на оборону и совершаемые тактические фолы.

Глава 23

1969 год. Сентябрь. Москва

Мельник ясно понял, что прогноз Бескова сбылся на все сто, когда нападающий «россо-нери» Пьерино Прати обошел мощного, но местами до ужаса неповоротливого Жору Рябова, продвинулся почти до линии штрафной, а затем решился, наконец, на дальний удар.

И, судя по замаху, итальянец должен был пробить очень мощно. А с этого расстояния такому мастеру, как Прати, поразить ворота Баужи казалось задачкой плевой. Данила даже замер обреченно, ожидая, что притихшие трибуны вот-вот горестно ахнут, став свидетелями второго гола «Милана».

Но…в последнее мгновение что-то пошло явно не так – мяч, самым что ни на есть позорным образом, срезался с внешней стороны стопы форварда и улетел на добрых метров пятнадцать в сторону от ворот. Зрители облегченно выдохнули, а итальянец схватился за голову, будто норовя вырвать у себя изрядный клок волос, под издевательский свист и возгласы болельщиков.

– Мазила! – завопил радостно Еврюжихин неподалеку от Данилы. – Портач! Видал, Малой, по ходу и нам везет сегодня.

– Scheiße![1] – громко выругался явно разочарованный Шнеллингер, что тенью ходил следом за центрфорвардом «Динамо» по всему полю. Даже, когда тот отошел на бровку, чтобы завязать шнурки на бутсах, немец дисциплинировано топтался неподалеку.

– Ага, грузовик с пряниками и на нашей улице перевернулся, – облегченно засмеялся Мельник. Все же, с 0–2 уйти от поражения было бы гораздо тяжелее. А так, москвичи по-прежнему оставались в игре.

– Чего⁈ – вытаращил на него глаза Генка.

– Да, говорю, до этого только Йонас спасал, а теперь, видать, макаронники галку над воротами заметили, и все ее сбить норовят.

– Ха-ха-ха!

Шутки шутками, но этот и несколько других подобных эпизодов с техническим браком гостей, что произошли один за другим на протяжении следующих пяти-семи минут, свидетельствовали о том, что игроки «Милана», что называется, наелись. И хозяева тотчас взвинтили темп. Тяжелый, намокший мяч плохо перемещался по газону между футболистами, грязными после многочисленных подкатов и падений, и динамовцы стали все чаще стараться играть верхом, выполняя указание Бескова, полученное в перерыве.

Гости вначале не восприняли всерьез возросшую активность «Динамо», полагая, очевидно, что это всего лишь краткая вспышка отчаяния москвичей. А когда спохватились, то стало слишком поздно. Инициатива окончательно и бесповоротно перешла к игрокам в белых – относительно, конечно – футболках.

Они раз за разом накатывались на ворота Кудичини, смело обстреливали их с самых разных дистанций, не давая голкиперу «россо-нери» заскучать. И стадион мало-помалу заревел, словно разбуженный зверь, почувствовав, что еще немного и хваленые заграничные мастера не сдюжат, падут.

– Малой! – отчаянно замахал рукой Голодец, призывая Данилу. – Быстро сюда!

Что за черт, неужели решили заменить? От этой мысли Мельнику вмиг стало жарко. Вот так, на глазах стотысячных «Лужников» уйти несолоно хлебавши⁈ Хотя, рядом с Тараканом вроде бы никого из запасных не видно. Все тихо-смирно сидят на лавке. Даже кудрявая голова закутанного в плед Ривелино торчит. В протоколе бразилец, естественно, не значился, но каким-то волшебным образом просочился-таки поближе к одноклубникам. Не иначе, таким нехитрым образом руководители «Динамо» и советского футбола решили пресечь упорно циркулирующие в западной печати слухи о смерти Одувана.

– Внимательно!

– Опять ты со своими шуточками! – скривился недовольно Адамас Соломонович. – Когда уже повзрослеешь? Вот что скажу тебе: сегодня на матче присутствуют руководители партии и правительства. Леонид Ильич, Косыгин, Николай Викторович Подгорный. О Щелокове молчу – это само собой разумеется. Нам только что передали, что они недовольны результатом. Поэтому Константин Иванович отдал тебе приказ: сейчас пойдешь и забьешь! Один…Нет! Два гола! Минимум! Все ясно?

– Вы серьезно? – ошалел Данила. – Пойти и забить по приказу? Мы сейчас точно на футболе, а не в казарме?

– Младший лейтенант Мельник! – медленно процедил тренер, глядя на футболиста, точно солдат на вошь. – Выполнять!

– Тьфу, бл…дь! – злобно сплюнул Данила. Но тут же быстро поправился, заметив бешеный взгляд Голодца. – То есть, разрешите идти? Выполнять, в смысле.

– Бегом! – взревел Адамас Соломонович.

Руку к голове приложить или не стоит, заколебался на одно мгновение Мельник, но тут же решительно прогнал эту мысль прочь. Не надо дразнить гусей. Не поймут-с!

– Чего вылупился, хрен нерусский? – нахально поинтересовался Мельник у своего персонального сторожа, что опять маячил неподалеку, выплескивая накопившееся после разговора с Голодцом раздражение.

– Was?[2]

– Три-два-раз! А, все равно не поймешь. Дуй за мной, немец-перец-колбаса, не отставай, а то Сталинград пропустишь!

– Was?!!

Спустя несколько минут один из лучших защитников итальянцев Роберто Розато неудачно обработал мяч и упустил его за лицевую. Левый крайний «Динамо» Еврюжихин пошел подавать угловой. В штрафной площадке «Милана» немедленно вспыхнула привычная для таких случаев толкотня, посыпалась громкая ругань на нескольких языках, включая, разумеется, наш «великий и могучий».

На трибунах вдруг совершенно неожиданно появились алые полотнища. Неизвестно, сами ли болельщики умудрились протащить на стадион знамена, или это было задумкой кого-то из чиновников, но стяги с серпом и молотом взвились в воздухе под яростный рев воспрянувших духом зрителей. Показалось, или откуда-то зазвучал пронзительный голос трубы и мерный рокот барабанов? Да ну, подсознание шалит, помотал головой Данила.

Геннадий умело подкрутил мяч и тот стрелой пронесся над головами футболистов, стоящих на ближней штанге, коварно миновал вратаря, допустившего очевидную и непростительную ошибку на выходе, и улетел прямиком к дальней штанге, где ему навстречу уже устремилась голова Данилы. Секунду назад он вырвался из цепких объятий Шнеллингера, безжалостно врезав тому локтем под дых, и метнулся вперед, боясь разминуться с мячом. Мельник инстинктивно понял, что еще чуть-чуть, и он точно не успеет и потому решился на отчаянный – Брумель точно помрет от зависти! – прыжок. Нападающий пролетел над землей несколько метров и…вместе с мячом оказался в сетке! 1−1

– А-ааа!!! – разбуженным вулканом прокатилось над «Лужниками» – Го-оол!!!

Снова, как это было уже не раз, в воздух устремились десятки, сотни голубей.

– Малой, дай я тебя расцелую! – налетел на Данилу Маслов. А следом на лежащего за линией ворот форварда набросились остальные футболисты «Динамо».

– Раздавите, черти полосатые! – пыхтел Мельник, безуспешно пытаясь отбиться от радостных товарищей. – Слезьте уже, гады, дышать нечем! Анюта, ты бы хоть жвачку мятную в рот закинул, выхлоп, будто из прокисшей винной бочки!

– Ах ты, зараза! – задохнулся от возмущения Аничкин. Отвесил молодому товарищу шутливый подзатыльник и тут же подал руку. – Вставай, герой, земля холодная – простудишься.

– Меня фриц так не мял, как вы, – пожаловался ему Мельник, поднимаясь на ноги и ощупывая ребра. Вроде бы целы. Поправил сбившуюся футболку и, проходя мимо обескураженного Шнеллингера, весело подмигнул и показал пальцами знак «V». Тот дернулся было проучить наглого русского, но кто-то из итальянцев тотчас повис на защитнике, удержал.

Арбитр погрозил Даниле и громко предупредил, что, мол, еще раз и все – пойдешь, мальчик, досматривать игру с трибуны. На что Мельник тотчас на неплохом английском – зря, что ли, с учебником не расставался? – смиренно попросил прощения. Финни так и застыл с открытым ртом. Судя по всему, бульдожистый англичанин с сизым носом запойного алкаша и представить себе не мог, что игрок из «варварской» России может вполне сносно изъясняться на языке Шекспира и Байрона.

Знай наших! Данила злорадно усмехнулся и отыскал глазами Бескова. Тот сидел на скамье внешне абсолютно невозмутимый. Как всегда. Хотя запасные футболисты «Динамо» и другие сотрудники тренерского штаба «ходили на ушах» от счастья. Только сжатые кулаки, да белое, как мел, лицо выдавали нешуточное внутреннее напряжение Константина Ивановича.

А вот старший тренер итальянцев безвольно застыл на своем месте. Даже гневно отбросил в сторону черную трость сложенного большого зонта, которым до этого размахивал, словно командующий войсками маршальским жезлом. Сел и печально положил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Да уж, тяжела ты, тренерская доля.

– Видал, мяч намок, стал тяжелым, как булыжник – подбежал к Мельнику Генка, затараторил, лихорадочно блестя глазами. – Летит медленнее, как на парашюте, зато падает резко. Воротчик их, лопух, зря вышел – надо было на ленточке стоять. А ты молоток, вовремя замкнул на дальней. Я уж, грешным делом, решил, что уйдет за лицевую и пизд…ц!

– Спокойнее, Ген, спокойнее, – остановил его взмахом руки Данила. – Прибереги запал для макаронников. Сколько там у нас еще осталось? – Он приложил ладонь ко лбу козырьком и вгляделся в табло. – Черт, всего пять минут! Вот, засада! Теперь понятно, почему старшой «Милана» так расстроился. Не дотерпели, клоуны.

После забитого гола «Динамо» атаковало уже безостановочно все оставшиеся до финального свистка минуты. Опасные прострелы и навесы шли один за одним, но итальянцы, что прижались всей командой к своим воротам и даже не помышляли о контратаке, стояли стеной. Насмерть.

«Ди-на-мо!!!» – неслось над стадионом. Почти все зрители давно уже стояли на ногах, прыгали, вопили, кричали, не желая успокаиваться. Их любимцы отчаянно штурмовали ворота Кудичини, лезли вперед, словно не замечая грубых подкатов, зацепов и подножек. Еще немного, еще чуть-чуть! Сейчас додавим, дожмем!

Мельник на излете встречи опять повздорил со Шнеллингером. После очередного грубого удара по ногам, форвард громко и внятно объяснил буквально на весь стадион, как недавно имел сексуальную связь с его «муттер». И что планирует навестить ее еще не один раз, если сыночек не угомонится и не начнет играть по правилам.

Рыжий немец хоть и не понял эту гневную тираду, но на всякий случай решил показать, кто в доме хозяин, начал толкаться, насел было на Данилу, но тот смело принял вызов, навис над соперником, в свою очередь скорчил зверскую рожу и попер грудью, едва не опрокинул оборзевшего защитника на газон. И Шнеллингер отступил. Побухтел по-своему, грозно повращал глазами, но отошел. Даже попытался, гаденыш, наябедничать арбитру, но «бармалей» в это время лениво смотрел пустыми рыбьими глазами на свой секундомер и даже голову не повернул.

Давить!

Хозяева успели провести еще две атаки. Вышедший на замену свеженький Козлов накрутил на фланге сразу двух защитников, разбросал их финтами, прошел до лицевой, не позволив мячу уйти, отправил его в штрафную коварным крученым ударом, а уж там разошедшийся ни на шутку Мельник распихал всех и вся, взмыл высоко, завис в верхней точке, и…в который уже раз в этом матче проверил на прочность стойку ворот!

В итоге, так вничью и отбегали.

На бровке к Даниле опять, как и до матча, первым подскочил давешний репортер. Придерживая сползающие очки, торопливо зачастил, затараторил, вываливая на усталого игрока целый ворох самых разнообразных вопросов. А следом подтянулась, зажала динамовца в кольцо остальная ватага пишущей и снимающей братии. С высоты своего роста Мельник заметил, что такая же судьба постигла и другого героя встречи – аргентинского форварда «Милана» Комбена.

Данила честно остановился и попробовал понять, что ему говорят, но в бушующем вулкане стадионе это оказалось сделать невозможно. Да и корреспонденты верещали, словно стая потревоженных ворон. В итоге, парень с притворным сожалением улыбнулся им, пожал плечами, показал на трибуны и свои уши – дескать, ничего не слышу – и отправился в раздевалку, пробившись с трудом через плотные ряды назойливых журналюг.

А в тоннеле к нему подскочил возбужденный Ильин. Схватил за рукав, заставил нагнуться, и яростно зашептал:

– Малой, где ты ходишь? Тебя там порученец Щелокова дожидается! Велено немедленно прибыть в правительственную ложу.

– В таком виде? – искренне изумился Мельник. Демонстративно оглядел изгвазданную в грязи футболку и столь же непрезентабельные спортивные трусы, ноги, обильно покрытые ссадинами и наливающимися синяками, порванные гетры – сука немецкая, когда только успел⁈

– Ты дурак что ли? – зашипел Сергей Сергеевич. – Какая, к херам, разница, как ты выглядишь? Сказано: «немедленно», значит – «немедленно»! Или что, прикажешь начальству передать, чтобы подождали, пока ты душ примешь и марафет наведешь? Шевели поршнями!

– И что, потом к самому товарищу Брежневу отвели⁈ – Танюха испуганно ойкнула.

– Ну, врать не буду, Леонида Ильича я не видел, – усмехнулся Данила. – Слушай, жрать хочу зверски, у нас дома есть что-нибудь? Знаю, что вредно, но безумно хочется чего-нибудь сладкого.

– Это ты сейчас про что? – с подозрением осведомилась девушка и немного отодвинулась от него. Так, не слишком далеко, но все же.

– Что? А, не, не в этом смысле, – засмеялся Мельник, сообразив, что подруга решила, будто он собирается начать к ней приставать. – Точнее, тебя я тоже съем, но позже!

– Дурак! – густо покраснела Фоминцева. – Кто о чем, а вшивый все про баню.

– Сладкое! – напомнил ей Данила. – Не отвлекайся.

– А нету, – растерянно развела руками подруга. – Пусто. – И тут же не удержалась, съехидничала. – Тебя что, на банкете после игры не покормили?

– Беда, – задумался на секунду футболист, пропустив подначку мимо ушей. – О, идея! Ты безе или меренги любишь?

– Издеваешься? – нехорошо прищурилась Татьяна. – Знаешь, что со мной тренер сделает, если застукает с пирожными?

– Да? А в «Шоколаднице», помнится, в полный рост трескала. Да еще добавку заказывала.

– Ах ты, гад! – задохнулась от возмущения Фоминцева и начала оглядываться в поисках полотенца.

– Но-но, попрошу без рукоприкладства! – оскорбился Данила и поднялся с табуретки, благоразумно решив разорвать дистанцию. Так, на всякий пожарный – Все приходится делать самому, – горько пожаловался он в пустоту и направился к холодильнику. – Сейчас будет фокус-покус. Точнее, гоголь-моголь!

– А, вон ты о чем, – заулыбалась Татьяна. – Так бы сразу и сказал. Ладно, не томи, рассказывай, что дальше было. Завтра девчонкам расскажу, они от зависти помрут!

– Да там и рассказывать, собственно, не о чем, – рассеянно отозвался Мельник. Он достал два яйца, тщательно помыл их, а затем поочередно аккуратно разбил над тарелкой. Отделил желтки от белков, и потом разлил их по отдельности в два высоких стакана. Добавил две чайные ложки сахарного песка, щепотку соли, еще раз проверил на наличие кусочков скорлупы и принялся энергично взбивать полученную смесь венчиком. – Ты с молоком любишь или с лимонным соком? По идее, надо бы апельсиновый влить, но у меня нет, к сожалению. О, можно мед взять – где-то у меня баночка абхазского завалялась, со сборов привез. Давно лежит, конечно, но, думаю, не засахарился.

– Ничего себе, ну ты даешь! – потрясенно выдохнула Фоминцева. – Я про такой рецепт даже не слышала. – Она помолчала немного, наблюдая за ловкими движениями парня, а потом задумчиво добавила. – Похоже, девки-то правы были…

Данила едва заметно усмехнулся. На прежнего Мельника подобная нехитрая манипуляция, скорее всего, подействовала бы безотказно. И сейчас он прыгал бы вокруг подруги, точно нетерпеливый щенок, изнывающий от неизвестности, и просил, да что там – умолял! – рассказать, что же о нем сказали красотки-прыгуньи. Но у Мельника нынешнего за спиной был не один год семейной жизни. И поэтому он давно уже выработал иммунитет к подобным заходам.

Юноша спокойно закончил с желтками, помыл венчик и принялся за белки. Сыпанул туда тоже чайную ложку сахара и сноровисто взбил до пышной белой массы. Затем аккуратно разложил ее в стаканы поверх взбитых желтков и протянул один стакан Татьяне.

– Сейчас ложечку тебе чистую дам.

– У-ммм…вкуснотища! – Фоминцева аж зажмурилась. А потом энергично заработала ложкой.

Данила попробовал из своего стакана и согласно кивнул.

– Да, неплохо получилось. Кстати, – спохватился он. – Надо ж было чайник поставить! Вот я идиот, этот десерт со свежезаваренным чаем, да еще и с вишневым вареньем – вообще отпад!

– Поздно, – трагически сообщила Танюха и грустно заглянула в свой опустевший стакан. – Я уже все слопала.

– На мой даже не смотри, – честно предупредил ее Мельник, заметив, что девушка задумчиво поглядывает на его порцию гоголь-моголя. – Самому мало!

– Жмот!

– Пускай. Зато сытый и довольный. Хотя…поставь, все-таки, чайник. И глянь, там в холодильнике сыр остался.

– Сначала расскажешь, о чем с Брежневым говорил, – насупилась Татьяна. И тут же скорчила жалостливую гримасу. – Правда, Данька, не томи, интересно же. Можно подумать, каждый день с такими людьми общаешься!

Не мытьем, так катаньем. И что делать с этой хитрой бестией? Мельник посмотрел на ее подогнутые колени, изящные, но крепкие загорелые руки, неимоверно длинные стройные ноги, совершенно фантастическую грудь и перемазанную, но все равно безумно симпатичную мордашку. Хм, а в чем, если подумать хорошенько, проблема?

– Если мне не изменяет память, – вкрадчиво произнес Данила. – Кое-кто мне очень сильно задолжал за разбитую тарелку. Она, между прочим, была из моего любимого чешского сервиза. – А потом вдруг рявкнул в полный голос. – И куплена за валюту!

– Но я же уже извинилась, – слабо пискнула перепуганная Танюха. – Нечаянно ведь разбила. Ты просто зашел так тихо, что я испугалась и не удержала ее.

– Извинилась, – согласно кивнул Мельник. Но тут же грозно сдвинул брови и угрюмо сказал. – Но еще не раз извинишься. А ну, марш в койку!

[1] Scheiße (нем.) – Дерьмо – одно из самых распространенных и грубых слов и ругательств в немецком языке.

[2] Was? (нем.) – что?

Глава 24

1969 год. Сентябрь. Белфаст

– Мельник, иди, не слышишь что ли, тебя бугры зовут!

Данила нехотя поднялся со своего места и пошел, не торопясь, в «голову» салона Ил-62, на котором сборная команда СССР летела в столицу Северной Ирландии – Белфаст.

– Весь во внимании.

– Нет, вы только поглядите на него! – руководитель делегации, сам Гранаткин – не хухры-мухры, смотрел на футболиста с явным неодобрением. – Что с лицом? Я еще в аэропорту заметил, но решил журналистам лишний раз не давать повода для сплетен.

– На тренировке неудачно по мячу пробил, – пробурчал Мельник. – Он, зараза, после прострела летит, как из пращи, скорость за сто километров в час, а тебе нужно под эту кожаную дуру голову подставлять. Ощущения представляете? Как мордой об бетонную стену. Вот и не рассчитал маленько.

– Да? – Валентин Александрович саркастически улыбнулся. – А у нас другая информация на сей счет имеется. – Голос чиновника похолодел, а глаза вдруг стали холодными и злыми. Как у змеи. Смертельно опасной, ядовитой. – Говорят, что ты подрался со своими товарищами. Что скажешь?

– А надо что-то сказать? – искренне удивился Данила, прокручивая в уме довольно приличный список тех, кто мог вольно или невольно его заложить. Нет, так сразу стукачка не вычислить, здесь хорошенько подумать требуется.

– Не юродствуй! – Прикрикнул на игрока какой-то непонятный хмырь из свиты Гранаткина. Фамилию его юноша не знал, да и особенно не стремился узнать. Много таких ответственных дядечек разъезжает по заграницам со спортсменами или артистами. Халява, сэр! – Ишь, распустился! Встань, как положено.

– А как положено? – нахально поинтересовался Мельник. Незнакомый «главнюк» стал его немного подбешивать. – Стюардесса про это на инструктаже ничего не рассказывала. Только про порядок эвакуации при аварии и все. Может быть, вы поделитесь? – Мужичок немедленно пошел красными пятнами и забулькал возмущенно.

– Не хами, Малой! – Качалин недовольно поморщился, сидя в своем кресле. – Дело серьезное. Изволь ответить.

Артист, с невольным восхищением отметил про себя Данила. Малых и Больших Академических театров, не меньше. Можно подумать, глядя на старшего тренера сборной со стороны, что тот и в самом деле ничего не знает о произошедшем накануне конфликте.

– Неудачно пробил по мячу на тренировке, – послушно повторил юноша. – Вы же сами там были и все видели.

Гранаткин бросил короткий взгляд на безмятежного «дедушку Гаву», усмехнулся и жестом призвал своего кипящего от возмущения коллегу успокоиться.

– Ладно, коли так, – неожиданно легко завершил он импровизированный блиц-допрос. – Иди пока обратно, на свое место. – И с легкой угрозой добавил. – После игры договорим.

Мельник недоуменно пожал плечами, развернулся, и пошкандыбал по проходу между креслами. Дурдом «Ромашка». На выезде! Если подумать хорошенько, ничего ведь особенного не произошло. Ну да, повздорили футболисты на тренировке, потолкались потом маленько, ну и что? Обычное дело. В сборной ведь собраны лучшие игроки страны, лидеры своих клубов – естественно, что порой амбиции и желание показать, кто здесь «царь горы» зашкаливают. Стая, она и есть стая. И всегда готова накинуться на неудачника, если вдруг «Акела промахнулся!»

– Данила, ну-ка, сядь со мной, посмотрю на твою мордуленцию, – окликнул проходящего мимо юношу доктор команды Олег Маркович Белаковский.

– Да нормально все, – отмахнулся Мельник. – Подумаешь, пара ссадин и царапин.

– Я с тобой по другому поводу хотел поговорить, – улыбнулся врач, слегка понизив голос. – Сам ведь спрашивал.

– О, это резко меняет дело, док! – обрадовался Данила и немедленно плюхнулся рядом с Белаковским. – Я ведь правильно вас понял, мы про удары в определенные точки?

– Про них, – согласно кивнул врач. Задумчиво потеребил мочку уха и негромко сказал. – Задал ты мне, брат, задачку. Я вчера, пока мы еще в Москве были, позвонил кое-кому из своих давнишних армейских знакомых и озвучил им твои пожелания. Не знаю, в курсе ты или нет, но после войны довелось мне возглавлять медицинскую службу в десантном полку на Дальнем Востоке, так что общался вполне предметно с товарищами вполне себе знающими. Те еще головорезы!

– И что они ответили? – нетерпеливо осведомился форвард.

– Собственно, тоже сначала очень удивились, откуда у тебя такие странные познания. Даже хотели вытянуть на беседу и потолковать в подходящей случаю обстановке вдумчиво, обстоятельно.

Лицо Мельника вытянулось.

– Хрень какая-то! Что я им, шпион какой-нибудь? Объяснил ведь вам, почему вдруг тема эта стала интересной! – растерянно сказал он.

– Да расслабься ты, – засмеялся Белаковский, явно наслаждаясь его реакцией. – Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто…больно уж вопрос ты неожиданный поднял. Вот люди и напряглись. А если подытожить, то по здравому размышлению они рекомендовали обратиться в собственное ведомство. В пограничных войсках наверняка нужные тебе специалисты имеются.

– Ладно, и на том спасибо, – разочарованно скривился Данила, облегченно переводя дух. – Будем искать.

Накануне, после того, как футболисты сборной провели легкую вечернюю тренировку, и дело уже близилось к завершению, на поле неожиданно вспыхнул конфликт. Защитник Капличный довольно грубо подкатился под Данилу. Что называется, сразу и в ахилл, и в поясницу. И Мельник лишь каким-то чудом увернулся в последний момент.

– Ополоумел⁈ – зло крикнул он, сжав кулаки. – Смотри, что делаешь!

– Поплачь еще, – не остался в долгу армеец. – Балетом в Большом театре занимаются! Ты бы сходил, посмотрел, говорят, Бес у вас большой любитель тамошних спектаклей!

– Что ты сказал? А ну, повтори! – попер на него буром Мельник.

– Хорош, парни! – вклинились между ними товарищи. – Нашли время и место. Качалин смотрит!

– После договорим, – многозначительно пообещал Капличный, прожигая молодого форварда ненавидящим взглядом.

В итоге, «беседа» продолжилась в раздевалке. Защитник без предупреждения швырнул в Данилу бутсой, едва они переступили порог, а тот ответил сокрушительным нокаутом. Тоже мне, САФ выискался[1]! Но тут подключились одноклубники Капличного – Афонин с Шестерневым, у которых после очных встреч их клубов в чемпионате страны тоже имелись обидки и некоторые вопросы к юному нападающему – и начался второй раунд.

– А мне Гавриил Дмитриевич и заявляет: «Не лезьте, доктор, пусть ребята поговорят», – улыбался Белаковский, обрабатывая Мельнику разбитую губу. – Мы с ним возле раздевалки стояли, слушали, как вы там «говорите». Шум, гам, грохот! Страшное дело. А заходить он запретил строго-настрого! Дескать, вот закончат, так сразу, как врач, и разберетесь, что к чему. Помощь первую окажете, в чувство приведете, если потребуется, швы наложите. Но пока ни-ни!

– Да там и правда ерунда была, – усмехнулся Данила и тут же зашипел, точно кот. – Черт, жжет как!

– Терпи, казак, атаманом будешь, – расхохотался Олег Маркович. – У твоих противников тоже, знаешь ли, синяков хватает. Но жить и играть будут!

– Я их бил больно, но аккуратно, – Мельник слегка изменил фразу из «Бриллиантовой руки». – Кстати, док, а вот скажите: есть ли какие-то приемы рукопашного боя, чтобы противника ткнуть в какую-нибудь болевую точку так, чтобы внешне никаких следов, а он валяется и не может с тобой драться?

– Это что, вдруг, тебе в голову такое пришло? – насторожился Олег Маркович. – Хочешь, чтобы я тебя научил, как товарищей по сборной незаметно калечить⁈ Да ты за кого меня принимаешь⁈

– Вовсе нет, – фыркнул Мельник. – Нужны они мне. Тут другое.

– Ну-ну, – сухо произнес Белаковский, глядя на него с явным подозрением. – Излагай.

– Не знаю, видели вы наш матч с «Миланом» или нет, – Данила осторожно потрогал распухшую губу. – Ай, черт, больно! Но там меня все время доставал их центральный защитник – Шнеллингер. Та еще скотина! И, главное, как раз бил все время исподтишка. Судья только отвернется, так этот фашист недобитый мне сразу – то кулаком в бок, то бутсой по лодыжке. Замучил, сволота! А нам ведь Константин Иванович специально фильм об игре с немцами в полуфинале на английском чемпионате показывал – видели, как этот бандит Число спровоцировал и под удаление подвел. Категорически отвечать запретил.

– Понятно, – задумчиво побарабанил пальцами по столу врач. – А кто тебя надоумил в определенные точки бить?

– Подумаешь, бином Ньютона! – насмешливо фыркнул Мельник. – Сколько раз молоточком по коленке стучали? Не дурак ведь, понимаю, что целитесь в особое место.

– Вон оно что, – меленько закивал Белаковский. – Хитер ты, братец.

– Так что, поможете? – с надеждой посмотрел на него Данила.

– Попробую, – уклончиво ответил доктор.

Как выяснилось позже, вариант не прошел. Жаль. Но, еще не вечер!

В Белфасте игроки и тренерский штаб советской сборной изрядно удивили встречающих их журналистов и фотокорреспондентов прежде всего своим внешним видом: специально для таких случаев были пошиты фирменные синие пиджаки и серые брюки.

– Red Army! – прошелестело в толпе.

– Чего это они? – удивился Еврюжихин, спускаясь по трапу следом за Мельником.

– Думают, что это у нас форма армейская, – сообразил Данила. – Лопухи!

– Вот идиоты, – засмеялся Генка. – Скажи им, что мы не ЦСКА, а «Динамо»!

– А ну их к лешему, – лениво отмахнулся нападающий. – Пусть болтают, что хотят. Кстати, что там на политинформации втирали, что у них здесь чуть ли не гражданская война идет? Сколько не смотрю по сторонам, так везде тишь да гладь, божья благодать.

– Ага!

Но пока ехали до отеля «Конвей», где должна была разместиться сборная СССР, мнение по поводу местной обстановки у Данилы резко изменилось. Через окна автобуса он заметил построенные на улицах то тут, то там баррикады и множество армейских патрулей.

Особенно врезалась в память картинка прячущегося за двумя совсем еще крохотными ребятишками английского солдата с оружием наизготовку. Бр-р!

– Звери! – выкрикнул со злостью Женя Ловчев, сжимая кулаки. – Натуральные звери! Разве можно так – за детей, как за живым щитом?

– Уймись! – угрюмо посоветовал ему прикрепленный к команде чекист. – Не провоцируй международный скандал. Ходи, молчи, улыбайся. Без тебя разберутся.

– Да я…

– Ловчев, сядь на место!

Женька нехотя опустился на сиденье. Насупился, отвернулся и едва слышно продолжил бурчать что-то себе под нос. Совсем, как Юрка Семин, улыбнулся краешком губ Данила. Тот тоже почти всегда ходит и бубнит: бу-бу-бу! Вот бы их нос к носу свести и посмотреть, кто кого перебубнит?

– О, глянь, это же Бест? – толкнул его легонько в бок Еврюжихин. – Вон, на плакате.

– Где? А, да, точно, именно он. Магазин мужской одежды, вроде бы, рекламирует. Ха, а это ведь его собственный магазин.

– Ничего себе! – поразился Геннадий. – Живут же люди. Интересно, кому «дедушка Гава» поручит его опекать?

– Думаешь, сыграет в персональную защиту?

– К гадалке не ходи!

– Хм, – задумался Мельник. Прикинул и так, и эдак. – Знаешь, если мы в самом деле окажемся от игры в атаку, тогда я особых вариантов не вижу: Реваз с Капличным в персоналку, Шестернев – на подстраховку.

– Хочешь сказать, что выберет тактику в пять защитников? На фланги кого – Ловчева с Афониным?

– Вполне вероятно, – медленно кивнул Данила. – Вспомни, примерно такой состав на последней двусторонке был. И Капличный против меня играл постоянно. Явно ведь от Качалина задание такое получил. Кто там у ирландцев есть – длинный и мощный?

– Дуган. Да, точно, Дуган.

– Во-во, значит, он против него и выйдет.