Текст книги "Ликует форвард на бегу СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– А Одуван? – помрачнел вдруг Эштреков.

– А что с ним?

– Вернется и Бесков меня обратно зачехлит.

– Когда еще это будет, – лениво отмахнулся Данила. – И потом, не забывай, что бразила у нас лишь в аренде. Не враг же Иваныч сам себе, чтобы ради временного игрока футболиста основы в запас задвигать?

– Ну да, – продолжал сомневаться одноклубник. – Прикажут из Федерации и уберет, как пить дать.

– Завязывай тоску наводить, – помотал недовольно головой Мельник. – Давай будем решать проблемы по мере их поступления. Пусть сначала Одуван на поле вернется, тогда и поглядим. Кстати, чего в комнате киснуть, айда теннисный мячик попинаем?

– А пошли, – вскочил со стула Володя. – Чур, на компот играем!

– Ты и так мне три штуки торчишь, а скоро до пяти дойдем, – весело улыбнулся Данила. – Что ж, хозяин – барин. Но смотри, потом не отказывайся!

– Поглядим еще, кто кого! – притворно обиделся Эштреков.

С тех пор, как запретили «Мафию», футболисты не знали, чем себя занять. Кто-то азартно резался в преферанс, кто-то втихаря закупался в деревне возле базы самодельными горячительными напитками, но Мельнику и еще нескольким игрокам такое времяпрепровождение было чуждо. И тогда Юрка Семин неожиданно предложил чеканить обычный теннисный мяч. На счет, на время – да как угодно! И простенькая, на первый взгляд, забава вдруг, что называется зашла.

Даже грозный Бесков, когда застукал своих подопечных за этим занятием, похмыкал, а потом вдруг пустился в воспоминания и рассказал, что в детстве тоже развлекался подобным образом. Только вместо мячика была «лянга» – тряпочка, внутри которой находилась монета или плоский камушек. Завязывали их покрепче, чтоб не выпали и вуа ля, снаряд для тренировки готов. И надо было умудриться, например, больше всех подбросить эту самую «лянгу» внутренней стороной стопы. Набил сто раз? А вдруг, у кого-то получится лучше? Надоело так – давай тоже минимум сто раз, но уже внешней стороной стопы. И не вздумай уронить тряпочку наземь! Во времена были…

В общем, начальственное «добро» было получено и динамовцы с упоением чеканили, жонглировали и всячески развлекались с теннисными мячами уже в открытую. А что, полезная вещь – тренировка техники, закладка подхода к мячу, умения его, что называется, почувствовать.

Ну а поскольку просто так набивать мяч было скучно, то вскоре эта забава получила и весьма весомый материальный стимул в виде поставленного на кон компота. Гулять, так гулять!

– Куда собрались? – поймал их в коридоре Валера Зыков. – Опять, небось, в чеканку рубиться?

– Ага, давай с нами.

– Еще чего! И вообще, разворачивайте лыжи обратно – у нас политинформация.

– Твою дивизию! – ругнулся вполголоса Данила. Вот к чему он до сих пор никак не мог привыкнуть, так это ко всевозможным комсомольским и партийным заседаниям, совещаниям и прочей подобной муре. На взгляд Мельника, абсолютно бессмысленной. Лучше еще пару кругов вокруг тренировочного поля пробежать, чем слушать битый час о каком-нибудь очередном деятеле из Мозамбика или экзотических островов Зеленого мыса, что решил заявить о своей любви к СССР и бессмертному учению Ленина.

Многие одноклубники Данилы придерживались подобной точки зрения, но в открытую ее, разумеется, не афишировали. И потому стоически просиживали штаны во время политинформаций, зевая украдкой.

А вот, кстати, поймал себя вдруг на мысли Мельник, когда была заварушка на Даманском с китайцами? Знавал он прежде одного мужичка с пластиной в башке, появившейся в аккурат после тех событий. И рассказывал тот дядька всякие ужасы. Про то, как вырезали наших погранцов, про обычный бардак и головотяпство в управлении, о многочисленных жертвах с той и другой стороны. И про железные щупы, которыми накалывали прятавшихся в земле китайских диверсантов, словно жуков для гербария. Да много чего болтал, поди знай, где ложь, а где правда. А здесь тишь да гладь. Непонятно…

– О чем сегодня речь пойдет? – тем временем, обреченно поинтересовался Эштреков.

– Про «футбольную» войну поговорим, – важно сообщил Валерка.

– Про что⁈ Как это – «футбольную», разве такая бывает?

– Темнота, – Зыков с превосходством оглядел ошарашенных товарищей. – Марш в Ленинскую комнату, через десять минут начнем.

Смех смехом, но, оказывается, в самом деле Гондурас и Сальвадор закусились друг с дружкой после того, как закончился решающий матч плей-офф за право выхода в финальную часть чемпионата мира по футболу.

– Но мы же понимаем, товарищи, что на самом деле футбол явился лишь предлогом, – важно вещал Валерка, размахивая густо исписанными тетрадными листками.

– Смотри-ка, подготовился по-полной, – шепнул на ухо Даниле Эштреков. – Небось, всю ночь готовился. Настоящий второй том «Мертвых душ» накатал!

– А ну, цыц у меня! – негромко прикрикнул на них Голодец, сидевший сзади.

– … Так вот, основная причина конфликта между этими странами заключается в том, что население Сальвадора страдает из-за нехватки земли, которую подмяли под себя местные крупные помещики, – сделал скорбное лицо Зыков. – Не дают, понимаешь, продыху простому работяге эти кровопийцы. Вот и вынуждены труженики бежать в соседний Гондурас в поисках лучшей доли.

– Анекдот про Гондурас, кстати, знаешь? – Мельник тихонько подтолкнул в бок Володьку. – Слушай: встречаются как-то Петька и Василий Иванович. Петька, значит, говорит: «Василь Иваныч, что-то меня Гондурас беспокоит…» – Эштреков придушенно всхлипнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот.

– Малой, зараза, прибью! – рассерженно прошипел Голодец и отвесил Даниле легкий подзатыльник. – Нашел время для своих смеху…чков!

– Потом дорасскажу, – спрятал улыбку Мельник.

– … И вот поэтому, товарищи, мы с уверенностью можем говорить, что в данном конкретном случае, наш любимый футбол стал лишь предлогом для кровавых столкновений! – закруглился, наконец, Валерка. – Вопросы у кого-нибудь имеются? Нет? Тогда будем считать мероприятие завершенным.

– Особо не разбредаемся, – поднялся со своего места и громко сказал Адамас Соломонович. – Сейчас пятнадцать минут перерыв, а потом в комнату для теоретических занятий!

– Бля-я! – прокатился мученический стон.

– Разговорчики! – Голодец окинул футболистов строгим взглядом. – Кому тут что-то не нравится?

– Все нравится, – обреченно сказал Маслов и подтолкнул к выходу Аничкина. – Витька, дернули по-быстрому на перекур.

– Малой, – придержал Данилу за руку Ларин. – Совсем забыл сказать, тебя там на входе девица ждет. Не знаю, правда, там она еще или нет. Прости, из головы вылетело.

– Какая еще девица? – насторожился Мельник. После злосчастной прыжковой эпопеи Танюха как сквозь землю провалилась и в квартире парня не появлялась. А тот, будучи зол на нее, сам даже и не пытался разыскать подружку. В этом деле лучше подходить ко всему с холодной головой.

– Да я-то откуда знаю? – удивился Ларин. Потер лоб. – Мордашка вроде знакомая, а кто она есть точно…не, не скажу, хоть убей. Их тут постоянно целые табуны бродят, сам знаешь.

– Ладно, разберемся, – пробормотал Данила и быстрым шагом двинулся по направлению к лестнице, ведущей на первый этаж. Вышел на улицу, остановился на крыльце и огляделся по сторонам. Странное дело, никаких девушек, которым потенциально он мог понадобиться, в поле зрения не наблюдалось. Мельник постоял пару минут, а потом решил плюнуть и забить на это дело. Кому надо – сами обозначатся, не баре!

– … Мышление! – Константин Иванович прошелся перед доской с макетом футбольного поля. – Все время перестраивайте свое мышление! Мне не нужна дисциплинированная посредственность. Вы должны быть готовы к тому, что вы не аутсайдеры, а фавориты. В любом – Бесков остановился и полоснул игроков острым взглядом исподлобья. – Подчеркиваю: в любом матче вы должны играть с позиции силы. Пускай соперник подстраивается под вас. Поэтому, в игре с ленинградским «Зенитом» будем исходить из следующих моментов…

– Ну что, встретились? – Долбоносов смотрел на Данилу с любопытством. Они только что вышли из зала для теоретических занятий и остановились в небольшом холле и кадки с фикусом.

– С кем? А, ты про девушку. Нет, не дождалась, видимо.

– Беда, – протянул Володя. – Так-то красивая. Черт, где ж я ее видел? Слушай, может быть, я что и путаю, но сдается, она из легкоатлеток.

– Брюнетка, – задал наводящий вопрос Мельник. – Стрижка короткая, каре. Высокая, длинноногая…зараза!

– Не, – открестился Долбоносов. – Та, что тебя спрашивала, блондинка была.

– Вот те раз, – искренне удивился Данила. – Что-то я таких и не припомню совсем. Брюнетка, шатенка – этих помню. Блондинка? Даже на ум ничего так сразу и не приходит.

– Не мудрено, – засмеялся Володя. – Они за тобой такими толпами бегают, что, наверняка, сливаются уже перед глазами. Прав я? Да ты не красней, что тут такого особенного, все мы через это прошли. Поклонницы, старик, они такие.

– Ладно, пошли лучше на обед, философ, – пробурчал недовольно Мельник. – После выноса мозга Иванычем надо подкинуть что-нибудь в топочку, – Данила ладонью постучал себя легонько по животу. – Знаешь, говорят, что сладкое подпитывает мозг. А сегодня ведь повара как раз обещали пирожки с клубникой.

– И как ты только не полнеешь? – с завистью поинтересовался одноклубник. – Тут только на жратву взглянешь и уже плюс килограмм, а с тебя, как с гуся вода.

– Меньше пива надо с Генкой и Лариным хлестать, – назидательно сказал Мельник. – Одно дело после матча бутылочку пропустить, другое – как вы – ящиками. С него и набираете.

– Врешь! – не поверил товарищ.

– Вольному – воля, – пожал плечами Данила.

– Малой, вот ты где! А я уже с ног сбился, пока тебя отыскал, – форвард с тоской оглянулся. Ну вот что за день сегодня такой, никакого покоя. Теперь вот комендант базы нарисовался, хрен сотрешь. Ему-то что надо? – Только что звонили, просили передать, что тебя завтра ждут на Петровке. Колись, паразит, что ты опять натворил?

Глава 20

1969 год. Август. Москва

– Уф, ну и побегали сегодня! – Данила устало откинулся в кресле. Нападающий после проведенного матча сидел бледный, со впалыми щеками. Сил он отдал много, выложился до донышка. Зато желанной наградой стала крупная победа «Динамо» над ленинградским «Зенитом». Пусть хоть так, но чуточку реабилитировались перед своими болельщиками.

А их нынче на стадион пришло после фиаско в Минске немного, всего тысяч двенадцать – пятнадцать. Посмотришь, как выплескиваются людские волны из метро и подъезжающих автобусов и кажется, что народу тьма тьмущая. Настоящий безбрежный океан. А рассядутся все по своим местам – глядь, трибуны-то полупустые! Нет, кучкуются, конечно, зрители, но отдельными, разрозненными кустами-компаниями. И внутри огромной чаши стадиона они словно капля в море. Хотя, может еще и жара повлияла – в Москве сегодня на солнышке термометры показывали уверенный тридцатник.

Куйбышевский рефери Владимир Татаржицкий – высокий, статный, с выправкой офицера-гвардейца, с серьезным и важным видом достал из кармашка монетку и повернулся к капитану «Зенита» Бурчалкину:

– Выбирайте сторону. – Что ж, все законно, ленинградцы сегодня гости.

– Не тяни кота за хвост, Выручалкин[1], – в шутку подколол коллегу Рябов, заметив, что тот колеблется. Сегодня именно Жорка вывел на игру динамовцев с широкой капитанской повязкой на рукаве. – Тут всего два варианта. Бери любой – не ошибешься.

– Иди в баню, – беззлобно отмахнулся от него нападающий гостей. – Балабол. Решка!

Татаржицкий отработанным щелчком послал монетку вверх. Та кувыркнулась в воздухе пару раз и упала на ровную траву газона.

– Орел! – радостно воскликнул Рябов, наклонившись. – Мы выбираем. – Он повернулся к стоящему неподалеку Бауже и громко крикнул. – Йонас, ворота или начало?

Голкипер оценивающе поглядел по сторонам, отслеживая положение солнца, задрал голову и присмотрелся к флагам над стадионом. Ветра почти не было, полотнища лениво колыхались под редкими порывами.

– Как хочешь, в принципе, неважно, – махнул он рукой в ответ.

– Тогда наше начало, – быстро определился Георгий.

И вот, наконец, команды заняли свои места. Каждый футболист стоял на своей позиции в ожидании сигнала к началу, и лишь вратари еще мерили быстрыми шагами пространство между штангами, настраиваясь на игру.

Судья посмотрел на свои наручные часы, потом поднял голову и сверил их с теми, что отображались на табло стадиона, поднял вверх руку, подав сигнал помощникам, и решительно поднес свисток к губам.

– Мяч на солнце, окружай ворота, – пошутил Авруцкий и легонько катнул мяч Даниле. Так, чтобы круглый немного пересек центральную линию. – Поехали, Малой!

На первый взгляд хаотично, бессистемно, а на самом деле строго по отработанной на многочисленных изнурительных тренировках системе, задвигался, полетел кожаный снаряд, стремительно перемещаясь от одного футболиста к другому. Динамовцы сегодня играли решительно, зло, с непоколебимой внутренней уверенностью. Так, как и положено одному из флагманов советского футбола. Нет, не прошла для них даром предматчевая накачка Бескова, не прошла.

И даже сравнительно быстрый гол, что забили уже на двенадцатой минуте зенитовцы, не особенно расстроил хозяев. Задергался в тот момент ненадолго лишь Володя Штапов, переживая, что именно его не слишком удачный вынос привел к тому, что ленинградский тезка, центрфорвард Поляков перехватил круглого, быстро перевел на своего партнера Гончарова и тот хлестким точным ударом загнал кожаную сферу в правый нижний угол ворот. 0–1

Но к защитнику тотчас подбежал Рябов о ободряюще похлопал по плечу:

– Не бздо, Хозяин, отыграемся!

И в самом деле, не прошло и минуты, как Авруцкий красиво замкнул на дальней штанге неожиданный прострел с правого фланга Маслова. 1−1 А трибуны, что неодобрительно загудели, выражая свое недовольство на пропущенный любимцами гол, разом сменили гнев на милость и радостно загалдели, зааплодировали. В воздух взмыло несколько десятков голубей, которых принесли с собой болельщики.

– Хорошо, что коровы не летают, – философски протянул Мельник, провожая взглядом кувыркающихся в вышине птиц.

– Смотри, при Иваныче такое не ляпни, – засмеялся идущий рядом с ним к центру поля Генка Еврюжихин. – Сам знаешь, он голубятник со стажем, за птах своих горло перегрызет.

– Да помню, – отмахнулся Данила. Кто в «Динамо» не знал об этой страсти старшего тренера? Да все знали. Константин Иванович мог часами рассказывать взахлеб о любимых турманах, сравнивая между собой, к примеру, обычных орловских черных с орловскими же, но бородунами. И горе тебе, если не успел смыться под каким-нибудь благовидным предлогом – затюкает до бессознательного состояния бесконечными историями из жизни пернатых. И страшным кошмаром будут отдаваться в голове слова: бойный «столбовой», белоголовый космач или гривун!

Самое смешное, что Бесков был не одинок в своей страсти. Почти в каждом советском дворе стояла выкрашенная в голубой или зеленый цвет будка, где обитали голуби. И вполне привычной картиной была компания мужиков, что собирались возле нее после работы или в выходной и вели многочасовые дискуссии на непонятные непосвященному темы. Почти, как в гаражах будущего. Только там точка притяжения будет другой. Железной и воняющей бензином и маслом.

Да что там простые работяги, если даже сам Генеральный секретарь партии товарищ Брежнев участвовал в работе Международного конгресса по птицеводству в Киеве в 1966 году, будучи большим любителем голубей.

Маньяки, что с них взять?

Московский дворик тех лет с неизменной голубятней.

– Если гол забили в свалке —

Это сделал Лев Бурчалкин! – заорал вдруг истошно какой-то парень в белой тенниске, вскочив со своего места в первом ряду. – Вперед, «Зенитушка», дави мильтонов!

– Во, дает, – восхищенно цокнул языком Юрка Авруцкий. И не удержался, подколол нападающего ленинградцев, что устанавливал мяч на центральной отметке. – Лева, с меня бутылка шампанского, если забьешь!

– Засунь себе ее знаешь куда? – нехорошо ощерился капитан гостей. – Достали уже сегодня со своими подъе…ками!

– Это он почему такой злой? – мгновенно схохмил Данила. – Это все потому, что у него велосипед без сиденья.

Одноклубники, что стояли рядом, переваривали шутку пару секунд, а потом буквально согнулись пополам от хохота. И даже суровый рефери быстро отвернулся. Плечи его тряслись от плохо сдерживаемого смеха.

– Хана тебе, малец! – погрозил кулаком багровый от злости Бурчалкин.

И в следующем игровом моменте, когда Мельник вел пятнистого к воротам Эдуарда Шаповаленко, Лев пошел в яростный и злой подкат. Не увернись Данила, мог бы запросто сломать ногу. Но форвард был начеку и сумел вовремя увернуться. Поэтому прилетело ему вскользь. Больно, конечно, но не смертельно.

Правда, доктор «Динамо» посчитал иначе и понесся к упавшему на зеленый газон футболисту что есть мочи, резво стартанув со скамейки запасных со своим обшарпанным чемоданчиком наперевес. Опустился на одно колено рядом и озабоченно принялся осматривать ушибленное место, опрашивая, попутно Данилу о его самочувствии.

– Да я в порядке, док, – коротко успокоил его Мельник, болезненно морщась. – Честное слово, там по касательной пришлось, ничего страшного.

Болельщики яростно свистели, требуя самого сурового наказания для нарушителя, но Татаржицкий ограничился всего лишь коротким внушением. И мгновенно удостоился целой серии нелицеприятных эпитетов от наиболее рьяных фанатов, в которых сравнение с сырьем для изготовления мыла являлось наиболее безобидным. И цензурным.

Игра вскоре возобновилась. Хозяева прижали ленинградцев к воротам, провели несколько опаснейших комбинаций, и вскоре, после поданного Еврюжихиным углового, Даниле удалось хорошо приложиться к удачно отскочившему из гущи игроков мячу. Голкипер ленинградцев лишь швырнул с досадой на землю свою кепку. 2−1

С таким счетом команды и ушли на перерыв.

А в раздевалке динамовцев ждал неожиданный сюрприз. Мельник зашел в нее одним из последних и потому не сразу понял, почему его товарищи столпились в центре комнаты, вместо того, чтобы рассесться по креслам. Данила вытянул шею и заглянул через голову Аничкина.

– Вить, что там?

– Одуван!

– Да ладно! – воскликнул радостно Мельник и полез вперед, распихивая одноклубников. – Не шутишь? Да пустите же, черти!

Нет, не шутил Аничкин. Бледно-серый, худющий, с черными мешками под глазами, но все с такой же белозубой широкой улыбкой на смуглом лице, в кресле-каталке действительно сидел Ривелино. Рядом с ним находилась дородная медсестра таких богатырских статей, что ей позавидовал бы сам Леонид Жаботинский![2]

– Не толпитесь вокруг больного, товарищи, – громко скомандовала она, заметив, что футболисты подобрались слишком близко к ее подопечному. – Ему нужен воздух. А у вас тут и так дышать нечем! – Она демонстративно помахала ладонью перед лицом.

Ну да, попахивало в раздевалке. А что вы хотите, два десятка здоровых потных мужиков – амбре еще то. А еще рядышком стол массажный, мази разные и прочая химия.

– Дани! – Ривелино заметил Мельника и неловко вскинул руку. – Салют!

Бразилец разразился длинной фразой, смысл которой сводился к тому, что ему до чертиков надоело валяться на больничной койке, и он мечтает как можно скорее вернуться на футбольное поле. Данила старательно переводил жадно слушающим одноклубникам его слова.

– Вот, учитесь! – одобрительно покивал Бесков. Он стоял чуть в стороне в компании Голодца и Ильина и взирал на все происходящее орлиным взором полководца. – Вчера еще без сознания лежал, а сегодня уже в игру рвется. – И не удержался, воткнул-таки шпильку. – Не то, что вы – бездельники.

– А бразилы все с шилом в заднице, – тут же отреагировал острый на язык Маслов. И под дружный хохот одноклубников добавил. – Их хлебом не корми, дай мячик попинать. Хуже только негры.

– Ну-ка? – искренне заинтересовался Константин Иванович.

– А вы не знаете? – нарочито удивился Валерка. – Мне Малой недавно анекдот рассказал. Слушайте загадку: как проще всего остановить шесть рослых негров, насилующих женщину? Бросить им баскетбольный мяч!

– Ха-ха-ха!!!

– Балбесы! – улыбнулся старший тренер. – Как есть балбесы. – И сказал, чуточку понизив голос. – Поаккуратнее давайте с такими анекдотами. Не ровен час, услышит кто-нибудь из начальства, крику потом не оберешься. – Старший тренер метнул многозначительный взгляд в сторону санитарки, глазеющей с интересом на полуголых футболистов, поснимавших майки. – Малой, ты, кстати, и так из милиции уже не вылезаешь.

– Неправда ваша, – смело возразил Мельник. – Я ведь сказал, в прошлый раз дело вовсе не во мне было.

В самом деле, когда комендант передал Даниле известие о том, что с ним жаждут пообщаться на Петровке, 38, то информация эта была несколько преувеличена. Интересовались не самим футболистом, а его детдомовским подопечным Семкой. И не с Петровки, а из вешняковского райотдела. Оказывается, бесшабашный пацан подбил нескольких дружков и они сбежали в неизвестном направлении. А милиция теперь проверяла возможные контакты мальчугана.

Мельник склонялся к мысли, что неугомонный парнишка просто решил продлить себе лето и дернул на перекладных куда-то в сторону Крыма. Почти, как в фильме «Достояние республики», который пока еще здесь не сняли:

– А почему в Крым?

– Там тепло. Там яблоки.

Собственно, центрфорвард так и сказал инспектору по делам несовершеннолетних, толстой лейтенантше с химической завивкой. Мол, нагуляются, накупаются и обязательно вернутся. Та, правда, посыл не оценила и закатила Даниле почти часовую лекцию-нотацию, обвинив в преступном легкомыслии. Пришлось изображать раскаяние и полное осознание неправильности поведения пацанов. А то, глядишь, тетка могла окончательно взбелениться, взяться за пистолет, вывести Мельника во двор, прислонить к стенке и шлепнуть без суда и следствия.

Шутка.

– Одуван, как там Валентина? – Данила наклонился к бразильцу поближе. – Что следователи говорят?

Ривелино насупился. Улыбка вмиг исчезла с его лица.

– Это был несчастный случай! Валья ни в чем не виновата!

– Ладно, ладно, не заводись, – Мельник аккуратно сжал предплечье товарища. – Я тебе верю.

На самом деле, Данила имел свою точку зрения на происшествие, но благоразумно решил держать эти мысли при себе. И ни в коем случае не делиться ими с окружающими. Хочет бразила остаться со своей сумасшедшей подругой? Ради бога! Его жизнь, его выбор.

– Мне сказали, что ее отпустили, – возбужденно сказал Ривелино. – Но пока она под наблюдением врачей в специальной больнице. Но, Дани, она ведь нормальная. И ее скоро приведут ко мне. Так сказали люди из посольства. Они обещали, что все уладят. Нужно просто немного подождать.

– Вот и хорошо, – согласно улыбнулся Мельник. И быстро сменил тему разговора. – А ты, брат, давай тоже восстанавливайся. Слыхал, поди, нам скоро с «Миланом» играть. За Суперкубок. Уже и даты назначили. Ух, мы с тобой им навтыкаем!

– Когда? – вскинулся бразилец. Глаза его загорелись азартом. – Когда игра?

– Решили перед началом итальянского чемпионата. Первый матч в Москве пятого сентября, а ответный почти через две недели – семнадцатого.

– Эх, не успею, – печально поник Ривелино. – Доктора говорят, что в лучшем случае мне можно будет играть примерно к октябрю.

– Не унывай, дружище, – подбодрил его Данила. – Врачи известные перестраховщики. Набирайся сил, занимайся потихоньку и, вот увидишь, встанешь на ноги гораздо быстрее. Ты – парень мощный, тренированный, на тебе все заживет, как на собаке?

– При чем здесь собака? – удивился бразила.

– А, извини, потом расскажу, сейчас пора на поле, – быстро сказал Мельник, заметив сигнал Голодца. – Ты сейчас обратно в больницу?

– Нет, мне разрешили посмотреть игру.

– Тогда еще увидимся!

Форвард побежал вслед за другими футболистами. Процокал шипами бутс по тоннелю и выскочил на солнце. Его ждал второй тайм.

– Чего это они? – удивился Володя Козлов, сменивший в перерыве Авруцкого, переминаясь с ноги на ногу в ожидании начала. – Малой, что это зрители разошлись?

– Ривелино выкатили и возле нашей скамейки коляску поставили, – присмотрелся Данила. – Вот народ и обрадовался.

– А, понятно.

– Вов, а давай для нашего Одувана парочку голешников сообразим? – загорелся внезапно пришедшей ему в голову идеей Мельник. – Персонально!

– Это как? – поразился Козлов.

– А мы забьем и после мяч ему отнесем, – вдохновенно объяснил Данила. – Мне кажется, что зрители оценят.

Володя на секунду задумался. А потом вдруг широко улыбнулся и кивнул.

Неизвестно, зашла ли Козлову эта мысль или попросту так совпало, но только с первых же минут второго тайма он принялся терзать защитные ряды ленинградцев с удвоенной энергией. И поскольку с техникой у динамовца всегда было все в полном порядке, то для подуставших на жаре игроков обороны «Зенита» его активность оказалось весьма неприятной. Они раз за разом упускали нападающего и, в конце концов, принялись безбожно фолить, не имея другой законной возможности справиться с ним.

Вот Володя в очередной раз сыграл в касание с Мельником, обманул ложным движением корпуса молодого защитника Лохова и уже практически выскочил один на один с Шаповаленко, когда его грубо свалили на самой линии штрафной почти по центру. Судья пару мгновений поколебался, решая, не назначить ли одиннадцатиметровый, но после все же показал характерным жестом, что нарушение было совершено в нескольких сантиметрах до меловой черты.

И как не наседали на него москвичи под яростный аккомпанемент ревущих трибун, Татаржицкий остался непреклонен.

– Штрафной удар! – твердил он, как заведенный. – Штрафной!

– Брось, Масло, – потянул в сторону бушующего Валерку Аничкин. – Видишь же, это бесполезно. Сейчас на удаление только нарвешься!

– Володь, пробьешь? – Мельник подошел к Козлову, который задумчиво посматривал на то, как гости выстраивают внушительную стенку.

– А? Не, бей сам.

– Добро.

Данила взял мяч, покрутил его в руках, потом тщательно установил на месте нарушения. Отошел на три шага назад. Болельщики разом, словно по команде, стихли в ожидании его удара. Голкипер истерично закричал, требуя, чтобы в стенку пристроился еще один игрок. Потом поплевал на перчатки и встал во вратарскую стойку на линии ворот, чуть перемещаясь вправо-влево. Взгляд его прикипел к ноге Мельника – Шаповаленко пытался предугадать, в какую же сторону пробьет форвард.

А чего тут гадать? Данила коротко разбежался по дуге и ударил с левой ноги внешне просто – подъемом. Но так, что крученый мяч полетел в левую же от вратаря сторону по уходящей траектории.

Вышло, как и задумывал! Эдуард отчаянно прыгнул, вытянулся в струнку и на какой-то миг завис почти горизонтально в воздухе. Но…пятнистый мазнул его по пальцам и, даже не изменив направления, влетел в сетку с характерным «шурх-ххх». 3−1!

– Ура-ааа! Штука! – понеслось по трибунам стадиона. – Молодец, Мельник! «Динамо», вперед! Даешь!!

– Малой, ты куда? – удивленно крикнул Жора Рябов вслед метнувшемуся к воротам «Зенита» нападающему. – Пусть сами на центр несут, чай, не графья.

Но Данила, не слушая его, подбежал к опешившему голкиперу гостей, ловко выхватил мяч из рук Шаповаленко и стремглав помчался к бровке. Зрители и футболисты обеих команд, за исключением загадочно улыбающегося Козлова, наблюдали за его действиями с явным недоумением.

И только когда нападающий подбежал к коляске, на которой сидел растерянный Ривелино, и бережно положил кожаную сферу на колени бразильцу, народ все понял и разом зааплодировал. Причем, в ладоши били даже зенитовцы.

[1] Выручалкин – прозвище нападающего ленинградского «Зенита» Льва Бурчалкина. Из 82 забитых им за клуб мячей 24 стали победными, а еще 10 принесли ничью. Так что прозвище в тему!

[2] Леонид Жаботинский – в то время знаменитый советский тяжелоатлет, олимпийский чемпион, чемпион СССР, мира и окрестностей. Рост – 194 см. Вес – 180 кг!

Глава 21

1969 год. Август – Сентябрь. Москва

– Ущипните меня кто-нибудь! – попросил Аничкин, когда на тренировочное поле, где разминались футболисты «Динамо», вышел брюнет мощного телосложения во вратарском свитере. Рядом с ним шагал администратор клуба Сергей Сергеевич Ильин и что-то увлеченно рассказывал, бурно при этом жестикулируя. – Это же Витька Банников. Не сойти мне с этого места! Братцы, Банников!

– А что он у нас-то делает? – пораженно спросил Аничкин. – Он ведь за Киев играет.

О, как, присвистнул Данила. Выходит, начальство не стало следовать его рекомендациям, а поступило по-своему. Что ж, их право. Так-то вариант тоже довольно интересный – «летающий вратарь» или «летающий киевлянин» – именно так прозвали Банникова болельщики за потрясающее умение играть на верховых мячах. В этом смысле он был необыкновенно эффектен и, самое главное, эффективен. Когда Виктор прыгал в верхний угол, то словно парил над землей. При этом, что интересно, вратарь не вытягивался в струнку, как это делало подавляющее большинство его коллег, а с эдаким форсом подгибал немного колени. Создавалось устойчивое впечатление, что он на самом деле не прыгает, а летит. Воистину, настоящая футбольная красота!

– Чего глаза вытаращили? – подошел к футболистам Голодец. – Продолжаем, продолжаем работать! – А сам улыбался довольно. Как ни крути, можно было понять тренера, ведь, похоже, удалось заполучить в команду ну очень серьезного голкипера. И пусть он уже далеко не молод, но и списывать со счетов его пока не стоит. Если разобраться, Яшин играл дольше и если бы не проклятая травма, то, кто знает, может быть, до сих пор покрикивал бы на полевых игроков, заняв свое привычное место в «рамке».

– Адамас Соломонович, а можно всего один вопрос: Банников к нам на время, как Одуван, или на постоянку? – жадно спросил Маслов. – Вы только скажите и мы сразу же отстанем.

– Вот, черти, – рассмеялся Голодец. – Не отвяжетесь ведь. Ладно, так и быть. В общем, мы сумели договориться с Центральным советом общества «Динамо» и переправили Виктора к нам. Если хотите, перевод работника внутри одной организации. С одного участка на другой. В Киеве после травмы его Маслов все равно в глухой запас списал. А парень играть рвется. Скандал, правда, вышел изрядный. Говорят, Щербицкий рвал и метал, чуть ли не до Политбюро дошел, – слегка понизил голос тренер. – Но и мы, чай, не «Пух и перья», тоже кое-какие козыри имеются. – Голодец приосанился. – Так что, прошу любить и жаловать!

– Витек, когда проставляться будешь? – весело воскликнул Аничкин, когда голкипер подошел к ним поближе. – «Киевский» торт и горилку с салом привез?

– Ага, целый вагон пригнал, – отшутился Виктор, улыбаясь. – На Киевском вокзале на запасных путях стоит. Приходи после тренировки, вохровцам скажи, что от меня. Здорово, хлопцы!