Текст книги "Знак Пожирателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сангулиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Мужики собрались и потянулись в сторону поместья.

– Что за история про Равнику? – спросила Лада у Мормагона.

– Ходит быличка в этих краях. Банальная история, вообще говоря. Знатный барин полюбил простую девушку, Равнику. Семья его была против, но он оставался непреклонен. И тогда его родная сестра отравила несчастную, а тело спрятала. Убитый горем, барин замуровал заживо свою сестру, а сам покончил с собой. В общем, все умерли.

– Не похоже, что она тебе нравится.

Мормагон пожал плечами.

– Крестьяне такие любят. Ну а по мне так истории не хватает изящества.

Между тем процессия подошла к насыпи. Здесь дорога раздваивалась – одна часть вела к деревне, вторая – ко двору боярина.

– Ну, здесь мы с вами простимся, – сказал шедший во главе лесорубов старик. – Нам наверх нельзя. Вам же – удачи и доброго пути. Да хранит вас Создатель.

– И с вами пусть будет его благословение, – отозвался Дроган. – Может, ещё и увидимся.

Глава отряда нахмурился, стянул с головы шапку. Затем кивнул, развернулся, и зашагал к деревне. За ним потянулись и его товарищи. Некоторые вразнобой пожелали путникам доброй дороги, но большинство промолчало.

Ведя лошадей под уздцы, Лада и её спутники направились к вершине насыпного холма. Окна погрузившегося во мрак поместья по большей части были темны, но в некоторых мелькали небольшие огоньки. Будто кто-то ходил со свечами. Приблизившись, Лада заметила на крыльце одинокую фигуру с фонарём. Высокий худой человек в красном кафтане стоял у двери, словно ожидая гостей. И верно – стоило тем подойти ближе, как мужчина произнёс ровным глухим голосом:

– Добро пожаловать. Оставьте своих лошадей, о них позаботятся. Идите за мной, хозяин хочет видеть вас.

– Твой хозяин – боярин Мстислав? Откуда он узнал о нашем прибытии? – спросил Дроган.

– Вас было видно на дороге. Долина хорошо просматривается. Идёмте, не заставляйте хозяина ждать.

Казалось, встречавший был похож на статую, настолько невыразительными и скупыми были его движения и мимика. Поднимаясь по ступеням, Лада заметила, как из боковой пристройки появился невысокий мальчишка, и, не оглядываясь по сторонам, взял лошадей, чтобы отвести их на конюшню.

Пройдя через просторные сени, путники оказались в гридне. Вероятно, когда-то здесь пировали десятки людей, но сейчас большинство длинных столов было отодвинуто к стенам. Лишь один остался на возвышении напротив входа. За ним, откинувшись на высокую спинку резного стула, напоминавшего миниатюрный трон, сидел человек средних лет в алом кафтане, расшитом золотом. Отблески свеч играли на шитье, создавая ощущение, будто хозяина поместья охватил огонь. В левой руке он держал серебряный кубок. Пристальный взгляд был направлен на вошедших. Хотя в нём не чувствовалось ни злобы, ни призрения, Ладе стало не по себе. Будто бы порыв холодного пронизывающего ветра вдруг пронёсся по комнате.

– Привет вам, путники, – произнёс хозяин усталым хрипловатым голосом. – Должно быть, вам уже сказали, что зовут меня Мстислав. Хотелось бы узнать ваши имена.

Лада поклонилась, и вслед за ней преклонили головы её спутники. Они по очереди представились, пожелав хозяину и его дому процветания. Тот кивнул, и жестом пригласил присоединиться к нему за столом.

– Голодны ли вы? Велеть ли подать ужин?

– Если не в тягость, – кивнул Дроган. – Давно ничего не едали, кроме как вяленого мяса.

Мстислав махнул рукой, и худой человек, встретивший путников на крыльце, исчез за ближайшей дверью.

– Итак, вы прибыли в мои земли с запада. Не из Миргорода ли держите путь?

Дроган кивнул.

– Отпираться не будем. Ты и сам знаешь, боярин. Говор нас выдал, да и не так много дорог, по которым мы могли бы пройти.

Хозяин усмехнулся.

– Честность твою ценю. Ну что же, будьте моими гостями. Ежели опасаетесь, что я за врагов вас приму, то не стоит. Есть в моих землях враги и пострашнее случайных странников.

– И кто же это, если не секрет? – спросила Лада.

В ответ Мстислав удивлённо поднял бровь.

– Неужели те лесорубы, что сопровождали вас сюда, не поделились? В этих землях властвуют упыри.

С этими словами боярин поднёс кубок к губам и сделал большой глоток.

Глава 28

– Упыри? – Лада и Дроган озадаченно переглянулись. – В смысле, бессмертные кровососы, похищающие юных дев и высасывающие из них кровь?

– Именно! – усмехнулся Мстислав. – Конечно, если верите в байки полуграмотных крестьян, которым за каждой печкой чудится кикимора, а в каждой луже – водяной. Но вы-то производите впечатление людей более просвещённых.

Мстислав отсалютовал кубком и сделал глубокий глоток. Между тем вернулся слуга, сопровождаемый тремя юношами. В руках их были подносы. Выставив на стол блюда и крынки, они удалились, не проронив ни слова. Лада, внимательно следившая за ними, заметила, что те боятся даже поднять глаза.

Сам же хозяин поместья на первый взгляд выглядел вполне расслабленно. Он откинулся назад и забросил ногу на ногу. Ворот кафтана был расстёгнут, обнажая бледную, но крепкую шею, которую пересекал неровный шрам. Лада не могла точно понять, что за оружие могло бы оставить такой. Мстислава выдавали лишь глаза – цепкие, колкие. Даже когда он улыбался, взгляд оставался, как у голодного хищника. Не было в нём никакой расслабленности. Боярин был готов в любой миг перейти к действиям.

– Мы многое повидали, – между тем сказал Мормагон, разделывая лежавшего на блюде тетерева. – Так что даже наводнившие твои земли упыри не показались бы чем-то странным.

Мстислав махнул рукой.

– Полноте, это всё лишь суеверия тёмных смердов. Не стоит верить всему, что слышишь. Особенно в этих диких землях. Вы, думается, в столицу держите путь?

Дроган открыл, было, рот, но Мормагон опередил его:

– Как дела пойдут. Мы – странствующие скоморохи. Думаю, в столицу тоже заедем.

– Это он, что ли, скоморох? – ухмыльнулся Мстислав, указав на Дрогана. – Увольте, бывалого ратника я везде узнаю. Небось, много наших посёк в минувшие войны? Ну-ну, не хмурься так. Что было – прошло. Пусть в прошлом и остаётся.

Музыкант ловко подцепил ножом кусок птицы, отправил себе в рот и запил глотком пива.

– На ваших-то дорогах – как без ладного рубаки? Сам говорил – места дикие. Вдруг упыри нападут.

Мстислав рассмеялся. Звонко и почти искренне.

– Правда твоя. Так, говоришь, скоморохи? Эх, не будь вы моими гостями, попросил бы вас показать мне что-нибудь, а то скучно здесь. Одно только и развлечение, что охота. Но гости для меня – лица священные, неволить вас не имею права.

Намёк был более чем прозрачен.

– Отчего ж неволить? Почту за честь порадовать столь радушного хозяина. Лишь достану свой инструмент.

Покопавшись в мешке, Мормагон извлёк лиру и принялся наигрывать. Какое-то время Мстислав внимательно наблюдал за ним, подавшись чуть вперёд, затем вновь откинулся на спинку и кивнул. Когда мелодия затихла, он трижды хлопнул в ладоши.

– Ты – настоящий мастер! Как называется этот дивный инструмент? Никогда не встречал такого.

– Он называется «лира», боярин. Благодарю тебя за похвалу.

– Лира? – Мстислав задумчиво почесал подбородок. – Не разбираюсь я в музыке, честно признать, но мне казалось, что выглядит она иначе.

– Это – кернанская лира, боярин. На ней играют смычком, а не пальцами. Древний инструмент, доставшийся мне от моего достойнейшего предка.

– И весьма ценный, должно быть?

Мормагон пожал плечами.

– Если говорить о деньгах, то да, несомненно. Но для меня он не имеет цены. Это – часть моей истории, моей сущности. Насколько высоко ты оценил бы свою руку или ногу? Вот так же и я отношусь к этому инструменту.

Музыкант провёл пальцами по изгибу лиры. Нежно, словно по коже любимой женщины. Мстислав проследил за его движением. Взгляд боярина был задумчив и словно погружён в прошлое.

– Да, – тихо произнёс хозяин поместья. – Я понимаю.

Затем, встрепенувшись, он вернулся из краткого погружения в омут памяти и вновь улыбнулся, холодно растянув губы.

– Что ж, музыкант, спасибо, что развлёк. Я бы предложил тебе остаться при мне, обещав кров и стол, но знаю, что волка на цепь не посадишь, – он помедлил, пристально взглянув на Мормагона, словно оценивая, затем закончил: – а жаль. Ну а ты, прекрасная дева? Поёшь, танцуешь?

– Я неплохо метаю кинжалы.

Всё это время Лада сидела прямо, так и не притронувшись ни к еде, ни к выпивке. Она внимательно следила за хозяином. Тот, услышав её слова, вытянулся, как гончая, почуяв зайца.

– Великолепно! Как-то, будучи в Чуди, при дворе князя Витольда, я видел выступление уличного метателя ножей. Он поставил яблоко на голову мальчишки и метал в него ножи, один за другим. Вот это было представление, я вам скажу!

– Выступление было удачным? – спросил Мормагон, делая глоток. – Мальчик не пострадал?

– Он остался цел. Хотя, признаюсь, попадание лезвия в его глаз было бы эффектным завершением номера. Но то – дело прошлого. Не окажешь ли честь, госпожа, продемонстрировав своё мастерство?

– Как будет угодно боярину.

Мстислав громко хлопнул в ладоши. На его зов беззвучно возник слуга.

– Приведи Анежку! У нас остались яблоки с прошлого года?

– Нет, господин.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Знаю! Неси мой старый охотничий бурдюк.

Лада наморщила нос. Ей не нравилось, куда всё идёт, но отказываться было поздно. Вскоре привели Анежку – болезненно худую молодую девушку с короткими светлыми волосами. Наполнив бурдюк, Мстислав велел служанке положить его себе на голову и встать возле стены.

– Тот метатель ножей, о котором я говорил, попадал в цель с двадцати шагов. Сможешь ли повторить?

Лада поднялась и молча достала кинжал. От её места до девушки было шагов двадцать пять. Охотница поймала взгляд Анежки. В нём не было ни искры жизни, словно вся она без остатка ушла, оставив лишь пустую оболочку. Служанка смотрела так, будто не имело значения, попадёт ли кинжал в бурдюк, облив её пивом, или в голову, прервав бытие. На миг Лада задумалась, не сделать ли это специально. Мстислав вряд ли будет недоволен. Скорее всего, лишь посмеётся, решив, что Лада специально для него устроила то «эффектное завершение номера», которого он не увидел в прошлый раз.

«Смерть – это милосердие создателя?»

Лада вскинула руку и отточенным движением послала кинжал вперёд. Тот с глухим стуком вошёл в стену, пригвоздив бурдюк. Поток пива хлынул на голову девушки.

Мстислав захлопал.

– Великолепно! Что ж, сегодня вы продемонстрировали подлинное мастерство. Думаю, в Чуди вас будет ждать успех. Возможно, весть о нём докатится и до нашего края. Ты можешь идти!

Боярин махнул рукой, и вымокшая девушка молча покинула зал. Лада подошла и вытащила из стены кинжал, кинув бурдюк на пол.

– Что ж, – Мстислав опустился на стул, хлопнув ладонями по столешнице. – Надеюсь, я не доставил вам неудобств своими просьбами.

– Совершенно нет, – заверил его Мормагон.

– В таком случае, вас проводят в покои на ночь. Вижу, вы закончили трапезу и не прочь отдохнуть с дороги. Я велю подать в ваши комнаты нагретую воду.

Хлопок – и вновь бесшумно, словно призрак, возник слуга. Откланявшись и пожелав хозяину доброй ночи, путники последовали за ним к полутёмным переходам поместья. Выходя, Лада обернулась. Видимое в профиль лицо Мстислава застыло, словно восковая маска. На полированной поверхности кубка плясали отражения свечных огоньков.

Лада проснулась посреди ночи от нестерпимой жажды. Откупорив бурдюк, она убедилась, что воды в нём совершенно не осталось, и обругала себя за то, что не додумалась заполнить его накануне.

Комната, в которую её определил слуга боярина, имя которого она так и не узнала, была роскошной для дикого пограничья. Массивные брёвна, из которых сложили стены, матово поблёскивали полировкой и лаком. Пол покрывала прекрасно выделанная шкура медведя. А на добротной кровати могли бы с комфортом устроиться два человека. Перины и подушки тоже были великолепны – белые, как снег, и набитые мягчайшим пухом.

Откинув одеяло, Лада спустила ноги на пол. Тёплый ветерок из раскрытого окна легко коснулся её кожи, принеся аромат хвойного леса. Природа радовала по-летнему хорошей погодой. Женщина накинула на себя плащ, подошла к окну и невольно залюбовалась залитым лунным светом двором. Вокруг стояла первозданная тишина. Лада замерла, наслаждаясь видом, пока картина вдруг неуловимо не изменилась. Охотница не сразу заметила движение, но, присмотревшись, увидела двоих людей, неслышно шедших по дороге по направлению к поместью. Одним из них был уже знакомый слуга боярина. Его спутницей – молодая девушка, почти девочка. Она шагала, словно во сне – слегка подволакивая ноги и не оглядываясь по сторонам. Голова безвольно свешивалась вперёд, но каждый раз, когда девушка готова была оступиться, слуга Мстислава аккуратно поддерживал её, не давая упасть. Лада отступила во мрак комнаты и затаилась. Полуночные визитёры прошла к центральному крыльцу, и исчезли в доме.

«Что ж», – подумала Лада. – «Боярин явно не тратит ночи понапрасну».

Пару мгновений она размышляла, не прокрасться ли в гридню, чтобы проследить за гостьей, но потом откинула эту мысль. Негоже гостям шпионить за хозяином. С этими мыслями она вернулась в кровать. Мучившая её некоторое время назад нестерпимая жажда прошла сама собою. Вскоре Лада уже погрузилась в глубокий сон.

Утро встретило пением птиц. Лада лежала на спине, уставившись в потолок, когда услышала стук в дверь.

– Кто там?

– Боярин Мстислав распорядился подать вам завтрак в гридне. Служанка принесёт воды. Как будете готовы – спускайтесь.

Лада заверила, что непременно так и сделает. Спустя пару мгновений она услышала, как слуга стучится в соседнюю дверь и отвечает на вопрос сонного Мормагона.

Охотница поднялась, прочитала утреннюю молитву, и размяла мышцы. К концу разминки раздался лёгкий скрип петель, и служанка внесла бронзовый таз с чистейшей водой. Ополоснув лицо и тело, Лада оделась и вышла в коридор, где её уже ждал Дроган. Музыканта не было видно.

– Как прошла ночь? – спросил воитель.

– Чудесно. Давно я так хорошо не высыпалась. Кстати, у нашего хозяина ночью была гостья.

Дроган хмыкнул и пожал плечами, показывая, что это – не его дело. Вдруг он нахмурился и ткнул пальцем в висящую на стене шпалеру.

– Вчера этого здесь не было.

Лада подошла и провела рукой по ткани.

– И правда, необычная. Кажется, это тканая картина. Я не встречала у нас таких. Смотри, как прекрасно сделана. Вроде бы напоминает этот дом?

– Точнее, западное крыло, – послышался голос Мормагона.

Он уже вышел из комнаты, и некоторое время стоял на пороге, прислушиваясь к разговору друзей.

– Ну и бес с ней, честно говоря, – подвёл итог Дроган. – Идёмте, есть больно охота.

Идти было недалеко. Гостей поселили прямо над гридней, и чтобы попасть в неё, достаточно было спуститься по лестнице.

– Странно, что нас предоставили самим себе, – пробормотал Мормагон.

– Хозяин же сказал вчера – «дикое пограничье». Здесь, видать, свои порядки, – отозвался Дроган.

В свете утра зал выглядел более запущенным. Заметна была скопившаяся по углам пыль, облезшая краска на стенах. Лада удивилась тому, какой контраст составляет состояние гридни с гостевыми комнатами. Мстислава нигде не было видно, лишь тенью в углу замер его слуга. Дроган остановился на входе, и его спутники, шедшие следом, вынуждены были столпиться за его спиной.

– Хозяин не почтит нас своим присутствием? – Дроган старался говорить безмятежно, но Лада уловила нотки подозрительности в его голосе.

– Боярину нездоровиться с утра. Вчера он засиделся допоздна и просит вас простить его отсутствие.

Дроган двинулся вперёд, гости расселись за столом.

– Прямо как упыри из его рассказа, а? – не унимался воитель.

Слуга промолчал.

На столе, накрытые чистой белой тканью, стояли расписные тарелки, блюда с ещё тёплым, ароматным хлебом, да крынки с водой и пивом. Вчерашняя жажда вдруг вернулась к Ладе, и она спешно утолила её.

– Так значит, боярин засиделся допоздна? – спросил Мормагон.

Но не получил ответа, и продолжил с насмешкой:

– Что ж, по такому поводу грех не засидеться. Видел я его полуночную гостью. Такой и я бы посвятил всю ночь.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – ровным голосом ответил слуга.

– Как? – удивился музыкант. – Разве не сам ты привёл вчера прекрасную юную барышню?

«Значит, он и правда видел, а не просто услышал мои слова возле спален?», – подумала Лада.

Но слуга лишь холодно проронил в ответ:

– Должно быть, тебе приснилось. Никто не приходил и не выходил из поместья этой ночью.

Лада невольно подняла бровь и поймала растерянный взгляд Мормагона. Им не могло присниться одно и то же. Но затем музыкант усмехнулся.

– Конечно же, я никого не видел. Должно быть, и правда показалось, – и добавил, наклонившись к уху Лады, – пусть его. У всех свои секреты. Вероятно, боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с простолюдинкой.

Лада кивнула и разрезала хлеб. Затем заговорила сама, желая сменить тему и избежать неловкости.

– Прекрасное расшитое полотно вы повесили напротив моей двери. Чья это работа? Она чудесна.

Слуга замешкался с ответом. На миг Ладе показалось, что он снова промолчит. И будто вовсе не понимает, о чём идёт речь. Но затем всё же произнёс:

– Это – старая работа. Мне нечего о ней сказать, но я рад, что она понравилась гостям.

Лада промолчала. Но она, хоть и не особенно разбиралась в этом, готова была поклясться, что полотно выткали едва ли не вчера.

– Слуга что-то недоговаривает, – убеждала Лада, когда все спутники собрались в её комнате. – Здесь происходит нечто странное. Надо это выяснить.

Дроган глубоко вздохнул.

– Сестрёнка, ты опять привязываешься к мелочам. Я не вижу тут ничего подозрительного. Боярин пустил нас на ночлег, а ты готова начать охоту на ведьм?

Лада махнула рукой в лёгком раздражении.

– Назови это чутьём, но, клянусь тебе, тут что-то нечисто! Допустим, Мормагон прав, и боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с крестьянской девушкой. Но она совсем не выглядела как та, кто идёт на свидание! Да она едва не засыпала на ходу!

– Что же ты хочешь сказать? – проронил Мормагон, закидывая ногу на ногу. – И правда здесь живут упыри?

Лада покачала головой.

– Думаю, историей об упырях боярин пытался отвлечь нас. Но здесь и правда происходит что-то.

– И чего ты хочешь?

Лада задумалась.

– Помнишь ту шпалеру, что висела напротив моей двери?

Дроган кивнул.

– Ту, что загадочно исчезла, пока мы завтракали? Да, помню.

– На ней было изображено поместье. А в самом центре полотна находилось одно окно. Думаю, кто бы ни сделал эту вышивку, он пытался передать нам послание. Нужно искать там, в комнате западного крыла.

Глава 29

– Да, вот это окно, – указал Мормагон, прищурив один глаз от яркого солнечного света.

Лада и её спутники делали вид, что прогуливаются по двору, осматривая поместье.

Яркий солнечный свет щедро заливал землю, и даже мрачная стена сосен казалась более приветливой, чем накануне вечером. Лёгкий тёплый ветерок доносил отзвуки крестьянской песни и, совсем слабый, стук топоров по древесине. С утра работа уже кипела – жизнь крестьянина начиналась с рассветом, и заканчивалась поздним вечером. Эти крепко сбитые, привычные к тяжёлому труду люди, проводили так всю свою жизнь. Они были подобны колосьям, что взращивали на своих полях – быстро вырастали, чтобы затем попасть в грубые жернова смерти. Только и оставалось им, что уповать на блаженство в загробной жизни. И покой, что они не могли обрести в жизни земной.

Лада услышала тихое ржание и повернулась. Это её конь, узнав, потянулся к хозяйке. Ему не терпелось уже вновь отправиться в путь.

«Вперёд, к новым местам и дорогам!», – словно говорил он.

Женщина подошла к животному и погладила его за ухом, улыбнувшись конюху, расчёсывающему гриву. Тот не ответил на улыбку, взглянул исподлобья, и сдвинулся в бок, укрывшись за крупом.

– Как тебя зовут? – спросила Лада.

– Орм, сударыня, – коротко ответил дворовой мальчишка.

– Хорошо тебе здесь живётся, Орм?

В ответ послышалось сопение.

– Милсдарыня, прошу, не отвлекай меня. Живётся тут привольно, боярин Мстислав мне как отец родной. Взял к себе меня, безродного сироту. По гроб ему благодарен буду. А теперь, прости, мне надо работу делать.

Лада потрепала коня за ухом и вернулась к товарищам. Было понятно, что из мальчика вряд ли получится выжать хоть каплю информации.

– Что узнала? – с любопытством спросил Мормагон.

– Что боярин Мстислав – прекрасный человек. Почти родной отец.

Дроган кивнул.

– И при этом звучало так, будто парень эти слова произносил уже десятки раз?

– Не без этого, – согласилась Лада.

– Думается, местные не будут нам помогать. Кто-то наверняка против барина – ведь вывесили же ту картину! Да только некогда нам искать иголку в стоге сена. Не ровен час, попросят нас отсюда.

– Попробуем добраться до той комнаты?

Дроган медленно окинул взглядом двор. Пара прачек вывешивала на шестах выстиранное бельё. Конюх расчёсывал лошадей. Других слуг не было видно.

– Странно. Ни одного дружинника не видать. Лишь горстка слуг. Попасть в ту комнату труда не составит, но ты была права – что-то здесь не так.

Не таясь, спутники вернулись в поместье. Солнечный свет показал многое, что до того было укрыто густыми тенями. Ныне было заметно, в каком плачевном состоянии находилась большая часть дома. Доски пола потемнели от грязи и пыли, местами прогнили от старости. Потолок над очагом был и вовсе чёрным от въевшейся сажи. Краска на стенах, некогда яркая, растрескалась и облезла. Едва ощутимый запах сырости и гнили, не замеченный накануне, пропитывал воздух. Хотя за жилыми помещениями, очевидно, следили, немногочисленных слуг явно не хватало, чтобы поддерживать и остальную часть дома в надлежащем виде.

Преследуемые тихим скрипом половиц, охотники почти добрались до нужного коридора, когда откуда-то вдруг появился личный слуга боярина Мстислава. Он словно вырос из воздуха, почуяв, что гости направляются туда, где им находиться не следовало.

– Могу я чем-то вам помочь?

Выражение его лица, как обычно, оставалось непроницаемым. Словно оно было высечено из камня.

– Мы лишь осматривали дом, – улыбнулся Мормагон, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. – Раз уж хозяин позволил нам ходить, где угодно, мы решили воспользоваться возможностью! Это поместье – воплощённая история! Готов поспорить, оно видело немало всякого за прошедшие столетия. Ведь это место явно очень древнее, так?

Не помогло. На лице слуги не дрогнул ни один мускул. Он чуть склонил голову, подтверждая слова музыканта, но голос его оставался холоден и твёрд.

– За этим коридором – личные покои хозяина и его семьи. Будьте добры осматриваться в другой части дома. Он действительно довольно большой и старый. Вам есть, на что посмотреть.

– Не думаю, что выдержу эту прогулку, – мгновенно сориентировалась Лада. – С утра у меня ужасно болит голова. Так бывает иногда. С того раза, как я ударилась головой на кладбище в Миргороде. Прошу меня простить, я отправлюсь в отведённую мне комнату.

– Госпоже нужна какая-либо помощь?

– Нет, благодарю. Мне нужно просто отдохнуть. Но, уверена, мои спутники оценят твоё предложение показать им поместье.

– Верно! – подхватил Мормагон. – Нам бы не хотелось вновь зайти куда-то, куда заходить не следует.

– В таком случае – решено. Надеюсь потом послушать рассказ о том, что вы узнали. Доброй прогулки.

С этими словами Лада развернулась и отправилась к себе. Она была уверена, что друзья займут личного слугу Мстислава на некоторое время. Достаточное для того, чтобы добраться до загадочной двери. Но всё же следовало торопиться – тот вполне мог отправить кого-то из младших слуг под благовидным предлогом присмотреть за болеющей гостьей.

Как только голоса и скрип шагов стихли, Лада выбралась из покоев и отправилась искать комнату с загадочно пропавшей шпалеры. Пройдя по крытой галерее, в левой стене которой находился ряд окон, она остановилась у двери. Крайней в ряду. Дальше по коридору шли ступени вниз, а сам проход заворачивал направо, огибая комнату. На повороте, на самом углу, в нише, стояла статуя в человеческий рост, изображавшая молодую женщину. В отличие от окружавшей её обстановки, она была идеально чиста, словно скульптор лишь недавно закончил свою работу.

Оглядевшись вокруг, словно вор, забравшийся в дом, пока хозяин в отъезде, Лада толкнула дверь. Та не шелохнулась. Внимательно осмотрев её, охотница обнаружила едва заметную, скрытую от постороннего взгляда замочную скважину. Даже не видя механизма, Лада поняла, что он был изготовлен с редким мастерством – слишком уж тонкий ключ к нему подходил. Даже в столице нечасто можно было встретить подобные устройства. А уж столкнуться с ним в пограничных землях и вовсе было неожиданностью.

«Что бы ни находилось по ту сторону, для Мстислава это имеет огромное значение», – решила Лада.

Подняв руку, она тихонько постучала. Сначала ответом ей была лишь тишина. Но затем женщина услышала тихие шаркающие шаги. Кто-то прислонился к двери с другой стороны.

– Кто здесь?

Голос был слабым, надтреснутым. Судя по всему, говорила старуха.

– Мы нашли полотно, на котором было вышито окно этой комнаты, – тихо произнесла Лада. – Вам нужна помощь?

– Да, да! – неведомая собеседница зачастила, извергая лихорадочные потоки слов с необычайной скоростью. – Послушайте меня, вы – последняя моя надежда! Помогите сбежать отсюда! Не медлите! Потом нам нужно вместе покинуть эти места, как можно скорее! Мстислав – чудовище! Чудовище! Чем дольше вы здесь остаётесь, тем сильнее опасность для нас всех!

Несколько раз Лада пыталась спросить, кем является загадочная собеседница, но та лишь продолжала судорожно твердить своё. Охотница уже отчаялась получить хоть какие-то ответы на свои вопросы, когда с той стороны, откуда она пришла, послышались звуки шагов. Быстро попрощавшись, Лада скользнула дальше по коридору и затаилась в нише за статуей. Неожиданно для неё пространство оказалось гораздо больше, чем казалось с расстояния. Отступив на пару шагов, Лада поняла, что перед ней – тайный проход, начинавшийся за постаментом. Полностью скрытый темнотой, он уходил в таинственные глубины поместья. Лада отступила в него, слушая, как приближается глухой стук чьих-то башмаков по доскам пола. Наконец, кто-то подошёл к двери и остановился там, где только что стояла она сама. Ещё слышалось приглушённое бормотание неизвестной пленницы. Похоже, пришедший некоторое время прислушивался к нему, затем отправился дальше, пройдя мимо укрытия Лады. Спрятавшись глубоко в тенях, чтобы не быть случайно обнаруженной, она могла лишь видеть, как промелькнул красный кафтан. Шаги замедлились возле статуи, но затем вновь ускорились и постепенно замолкли вдалеке. Скрипнула и хлопнула дверь.

Лада продолжала сидеть, укрытая во мраке. Некоторое время она колебалась, вернуться ли ей к двери, или исследовать коридор, не имея никаких источников света. Затем любопытство взяло верх, и женщина всё же решила попробовать. Коснувшись левой рукой стены, она развернулась, и направилась в неизведанные тёмные глубины дома. Лада шла осторожно, мелкими шагами, выставив перед собой вторую руку. Однажды эта предосторожность помогла – что-то липкое и мерзкое коснулось пальцев. Крохотные лапки пробежали по ладони. Лада не хотела и думать о том, что это было. Поборов нараставшую панику, она продолжила шагать вперёд. Однажды ей попались несколько ступенек, о которые она чуть не споткнулась. Несколько раз коридор повернул под прямыми углами. Теперь Лада уже совершенно не понимала, где находится. Оставалось лишь идти вперёд и надеяться на удачу. Вокруг стояла совершенная тишина, не прерываемая даже шорохом мышей – частых обитателей подобных мест. Временами накатывало чувство, будто уже и не по старому дому она бредёт, а спускается в само царство вечного безмолвия. Туда, где нет места жизни и свету.

Коридор закончился неожиданно. Выставленная рука упёрлась во что-то твёрдое, перегородившее путь. Ощупав препятствие, Лада почувствовала под пальцами древесные волокна. Запах сырости и пыли подсказывал, что дверь эта была заброшена, должно быть, десятки лет. Охотница ударила плечом. Дверь чуть сдвинулась с коротким стоном, будто просыпаясь от долгого и тревожного сна. Лада поднажала ещё раз, и ещё, и вот уже её стройная фигурка смогла протиснуться в образовавшийся проём.

Комната была небольшой. Лада не могла видеть её целиком, но тусклый рассеянный свет вырисовывал очертания предметов. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь заколоченное и занавешенное окно в дальней стене. Охотница огляделась и медленно обошла жилище. Оно, несомненно, принадлежало женщине. Столик с зеркалом в углу, на котором до сих пор лежал потемневший от времени серебряный гребень. Давно иссохшие цветы в вазе. Другие мелочи, выдававшие присутствие женской руки в былые времена. Всё это было покрыто слоем пыли, въевшейся в предметы за прошедшие десятилетия.

Наконец, Лада остановилось возле висящей на стене ткани. Под ней угадывались очертания не то ещё одного, огромного, зеркала, не то картины в полный рост. Протянув руку, Лада стянула ткань, открывая прекрасно сохранившееся, хоть и немного поблекшее полотно. С него смотрел хозяин поместья, или кто-то, поразительно на него похожий. Рядом с ним, держа его за руку, замерла молодая девушка в простом сарафане, так странно и чуждо смотревшемся рядом с богато украшенным кафтаном Мстислава.

Лада отошла к окну. Она чувствовала – то, что изображено на картине, важно. Нужно было дать свету проникнуть в комнату, и Лада, что было сил, потянула на себя одну из досок, закрывавших окно. Безрезультатно. Достав кинжал, она просунула его в щель, и попыталась расшатать. Лада тянула и тянула, что было сил, пока ветхое дерево, наконец, не переломилось с треском, залив комнату светом. На миг Лада ослепла, когда яркие лучи резанули её по глазам. Подавив желание выругаться, она повернулась и медленно побрела обратно к картине. Дав зрению привыкнуть к вернувшемуся свету, она подняла взгляд.

Сомнений не было. На картине был именно Мстислав. В глазах его сияла искренняя радость. Та же, что отражалась на приятном, кротком лице его избранницы, в котором Лада теперь без труда узнала лицо статуи перед входом в тайный проход. Стоило лишь посмотреть этих двоих, стоящих рядом, чтобы понять, какие отношения связывали молодых людей.

Лада подошла ближе и наклонилась, чтобы прочитать неприметную алую надпись в самом углу, у рамы.

«Лето Создателя нашего тысяча двести двадцать шестое».

Быстрым шагом вернувшись назад, Лада приставила на место оторванную доску. Пора было выбираться назад и поговорить с друзьями. Может, Мстислав не лгал – в этих землях вовсе нет упырей, и они – лишь крестьянские сказки.