Текст книги "Знак Пожирателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сангулиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17

Культ опутал княжество. Об этом думали все трое покидавших в то утро Жигань. Никто из них не обернулся, пока город не скрылся за холмами.

Труп бедолаги Мара так и не был найден. Где-то там, позади, пылал осквернённый храм. Десятки людей оплакивали погибших близких. Будет ли у них возможность вернуться к нормальной жизни? Вряд ли кто-то мог бы с уверенностью ответить на этот вопрос.

– Надеюсь, вы не возражаете против моей компании? – спросил Мормагон, когда спутники добрались до развилки.

– Отличный ты мужик, – вяло улыбнулся Дроган. – Но на кой ляд тебя несёт с нами?

Взгляд музыканта был направлен куда-то вдаль.

– Знаешь, честно тебе скажу. Столкнувшись с таким, и поняв насколько много вокруг зла, я не могу, как раньше, беззаботно топтать дороги и наигрывать на лире. Как вообще у вас это получается? Как вы можете спокойно засыпать, зная, что творится вокруг?

Ветеран пожал плечами.

– Дело привычки. Я ещё до службы в Ордене многое повидал. Приходилось спать среди не захороненных трупов. Просто потому, что выдался свободный час, и негоже было его терять. А на жаре – знаешь, как быстро мертвецы вонять начинают? Через пару часов уже личинки копошатся в ранах. И ничего, как-то приспособился. Что касается неё…

– Вера, – оборвала его Лада. – Вера в то, что мы служим лучшему миру в меру своих способностей. С каждым сожжённым еретиком, с каждой пойманной ведьмой мир вокруг становится чище. Некогда предаваться унынию, которое суть пустой грех. Осталось ещё много работы.

От охотницы не укрылся задумчивый взгляд Дрогана.

– Да, – еле слышно пробормотал воитель. – Вера.

Верно говорил Мормагон – в хорошей компании дорога пролетает незаметно. Так и вышло – странники не успели оглянуться, как впереди показались черепичные крыши городского предместья. А за ними, в лучах пламенеющего заката, возвышались рыжие кирпичные стены столицы. Долетали отдалённые голоса готовящегося к ночи города. Кричали пастухи, разгонявшие животных по дворам, и многоголовое стадо отзывалось им. Заливался визгливым лаем какой-то пёс. Протяжный низкий звон тяжело плыл над рекой – Лада узнала голос большого соборного колокола. Ветер доносил приглушённую расстоянием песню струн. А ещё он нёс запахи. Какие-то были приятными, вроде аромата выпеченного на вечер хлеба. Другие заставляли морщиться и с тоской поглядывать на поля, где отцветали первые весенние цветы. Хотелось развернуть коня и отправиться туда, в разнотравье, а не погружаться в смрад городских улиц.

– Нынче по ночам уже совсем тепло, – заметил Дроган.

Никто не стал с ним спорить, хотя в тёмных лесных оврагах ещё можно было найти укрывшиеся от солнца островки потемневшего снега.

Спутники уже почти добрались до деревянного моста через реку, когда их окликнули.

– Ух, ты. Не ожидал такой встречи, – пробормотал Дроган.

Лада тоже была удивлена, увидев у входа в небольшой трактир отца Тихомира. Старый монах стоял, опираясь на трость. Охотница слышала, как Дроган вполголоса объясняет Мормагону, кем был этот старик.

– У него же повязка на глазах. Он слепой?

– Ну да, – подтвердил воитель.

– Тогда каким образом он нас увидел?

Лада нахмурилась. Этот вопрос и ей пришёл в голову. Спешившись, странники подвели лошадей к коновязи и поприветствовали старого монаха. Приложив губы к его перстню, Лада распрямилась и спросила:

– Что ты здесь делаешь, отец? И как узнал, что мы едем?

– Очевидно, ждал вас. Пойдёмте внутрь, ветер нынче прохладный, а мои старые кости давно уже не держат тепло.

Отец Тихомир позволил Ладе взять себя за руку и отвести на угол длинного стола у дальней стены зала. Умирающий день уже почти не дарил света, и трактирщик, высокий худой мужик средних лет, зажёг висящие на цепях под потолком лампады.

– Да, я ждал вас, – продолжил монах, устроившись поудобнее с кружкой эля. – Знал, что поедете этой дорогой и хотел поговорить прежде, чем войдёте в город. Рассказывайте. Что вам удалось обнаружить?

Разговор был долгим. Отец Тихомир внимательно слушал, хмурился, задавал вопросы, уточнял. Когда он, наконец, узнал всё, что хотел, бледный серп месяца освещал притихшие предместья. За окном было темно и тихо.

– К сожалению, мне нечем развеять ваши тревоги, – сказал монах. – Ярополк ведёт себя странно в последние дни. Запирается у себя и никому не позволяет заходить. Спрашивал о вас. У меня создалось впечатление, что он вас опасается.

– Бред, – покачал головой Дроган.

– Мииилсдари, – протянул трактирщик и протяжно зевнул. – Весьма извиняюсь, но за полночь ужо. Добрым людям спать давно полагается. Вы бы заплатили за ночлег, да и отправлялись на боковую.

– Верно, – сказал Мормагон и заглянул в кружку.

Судя по погрустневшему выражению его лица, та была пустой.

– Так и решим. Сегодня в город уже не попадём.

Лада мысленно согласилась со своим наставником. Городские ворота закрыли часа два назад. Оплатив спальное место, странники поднялись по скрипучей, потемневшей от времени лестнице. На втором этаже была только одна комната. Тёмная, без окон. Дрогану пришлось снять шлем, чтобы полностью разогнуть спину. И даже так он едва не упирался макушкой в закопченный потолок. Воитель поднял повыше свечу, и в её трепещущем пламени осмотрел ряды лежавших на неровном дощатом полу тюфяков. Часть из них уже заняли другие путешественники, которых ночь застала за стенами. Запах немытых тел забивал ноздри. Лада с ужасом подумала о бесчисленном множестве насекомых, считавших здешние подстилки своим домом. Выбрав место подальше от остальных, она расстелила свою походную постель и завернулась в неё. Сквозь навалившийся сон она слышала, как устраивается на ночлег Дроган, а Мормагон тихо жалуется, что мог бы уже быть на хорошем чистом постоялом дворе, если бы не задержка. От Тихомира не доносилось ни звука. Если у него и было мнение относительно ноющих музыкантов, он держал его при себе.

Погас огонёк свечи. Мрак был такой, что в первый миг Ладе стало тяжело дышать. Темно и душно. Только шорохи во тьме. Наверное, так и чувствует себя человек, погребённый заживо. Охотница подавила постыдное желание запалить хотя бы лучину, чтобы только не было этой бескрайней черноты. Она даже не была уверена, закрыты её глаза, или нет. Сложив вместе ладони, Лада наскоро зашептала молитву.

Неожиданно нахлынувший ужас отступил. Как всегда, когда Лада призывала в помощь Создателя. Почти всегда…

Вскоре охотница забылась тревожным сном.

Пробуждение наступило неожиданно. Кто-то настойчиво тряс Ладу за плечо. Открыв глаза, она вздрогнула всем телом – вдруг ей показалось, что кошмар стал явью, и она действительно оказалась под землёй. Но нет. Это была та же погруженная во мрак комната.

– Кто здесь? – спросила Лада, нащупывая рукоять кинжала.

– Прости за беспокойство, сестра. Это Снуд. Помнишь меня?

Спросонья Лада с трудом припомнила служку при Ордене, возившегося с клеткой и забравшего её коня перед поездкой в Медянку. Охотница немного расслабилась, но руку с эфеса не убрала.

– Что тебе надо? Как ты нас нашёл?

В ответ раздался тихий скрежет огнива.

– Поспрашивал добрых людей, они мне указали. Беда стряслась. Ярополк мёртв.

По недоверчивому ворчанию из темноты Лада поняла, что Дроган уже проснулся и слышал разговор. Сама она едва не вскочила, но быстро подавила порыв и задумалась. Слова Снуда могли быть ложью. Или ловушкой. Но зачем?

Вспыхнуло пламя свечи, осветив простоватое лицо послушника.

– Что случилось? – спросила Лада, внимательно следя за его глазами.

– Убили Ярополка. Этой ночью.

Либо Снуд был отменным лгуном, либо говорил правду. Или, по крайней мере, сам верил своим словам.

– Кто убил? Как это случилось?

– Боюсь, времени нет сейчас говорить. Уходить надо. Нашёлся свидетель, показавший, что видел, как вы входили к Ярополку перед тем, как его не стало. Вас уже ищут. Боюсь, я опередил дружинников совсем ненамного.

Огромная ладонь Дрогана, похожая на лапу медведя, сдавило плечо послушника так, что тот охнул.

– Кто нас оговорил?

– Сломаешь мне руку – делу не поможешь. Ослабь хватку, а то ненароком покалечишь, возможно, единственного в городе, кто пытается вас сейчас спасти. Не знаю, кто свидетель. Сам я ему не верю, потому и пришёл. Но если у меня вышло вас найти, то и остальные не ровен час нагрянут.

Лада кивнула товарищу. Время на раздумья, и правда, вышло. Быстро собрав пожитки, охотница огляделась. Мормагон давно проснулся и тоже готовился к побегу.

– А где отец?

Тихомира нигде не было. И следа не осталось.

– Уж он сумеет о себе позаботиться, – проворчал Дроган, надевая шлем.

– Он всего лишь слепой старик.

– Который добрался до этого трактира через весь город! Добрые люди помогут монаху, не беспокойся. Надо бы о себе подумать.

Мормагон не вмешивался в разговор. Но, заметив его хмурый взгляд, Лада поняла, что он придерживается одного мнения с Дроганом.

За окном ещё стояла темень. Край неба лишь слегка посветлел, когда беглецы выбрались из трактира вслед за послушником и укрылись в ближайшей подворотне. Улицы пока были пусты, но Лада знала, что в предместьях день начинается рано. Большинство их обитателей, скорее всего, уже поднялось и понемногу готовилось к наступающему дню.

– Что мы собираемся делать дальше? – спросил Мормагон. – Бежать в другое княжество?

Дроган усмехнулся.

– Убийц главы стольной ставки Ордена найдут везде. Наш единственный шанс – доказать свою невиновность.

– Что предлагаешь? – поинтересовалась Лада.

– Проникнуть в город. Для начала – найти свидетеля. Думаю, он как-то связан с настоящим убийцей. Отыщем его – снимем с себя обвинение.

– Я помогу пробраться за стены, – пообещал Снуд. – Но даже если вы найдёте доказательства и придёте к князю, дружинники схватят вас. И пока вы сидите в тёмной, кто знает, что успеет случиться.

– У меня есть один приятель, – сказал Мормагон. – У него множество самых разных связей. Думаю, с его помощью нам нужно попробовать попасть на аудиенцию к епископу. Представить доказательства ему, и просить церковного суда. В конце концов, дело об убийстве главы отделения Ордена попадает под церковное право.

– Аудиен… – Дроган запнулся. – Понятно. Лада, ты монахиня. Твоя настоятельница не сможет нам помочь? Кажется, это лучше, чем сомнительные друзья Мормагона.

Охотница покачала головой.

– Она не будет с этим связываться. Я и без того всем как бельмо на глазу, а настоятельница слишком дорожит своим положением.

– Тогда, похоже, другого выбора у нас нет. Снуд, ты говорил, что поможешь нам попасть в город.

– Верно. Идёмте, не будем больше тратить время.

Беглецы выбрались из подворотни и быстрым шагом направились за послушником. Он перебежал широкую разбитую грунтовку и выглянул за угол дома.

– Цеховая стража, – прошептал он стоявшим за спиной товарищам.

Эти люди не были связаны с дружиной князя. Последняя была личной гвардией владыки и вместе с ополчением входила в войско. Город же, а равно предместье, охранялся по ночам добровольцами из местных жителей. Как правило, в стражу по очереди заступали подмастерья, что позволяло цехам иметь огромное влияние.

Поэтому люди, шагавшие сейчас по улице, могли не знать, что князь разыскивает каких-то охотников на ведьм. И уж тем более, даже если и знали, вряд ли кучка ремесленников с окованными металлом дубинками решилась бы заступить дорогу опытным бойцам.

– Не будем оставлять свидетелей, – решил Дроган.

Глаза Мормагона расширились.

– Ты хочешь убить всех этих людей?

– Нет, дурень! Ещё только врагов среди цеховых нам не хватало. Просто обойдём задворками.

Снуд кивнул, дождался, пока стража пройдёт, и двинулся к стоявшему через дорогу овину. Проходя мимо, Лада невольно залюбовалась росписью на его брёвнах. Та изображала обвивший брёвна вьюнок.

Пробравшись дворами, стараясь не попасться никому на глаза, беглецы добрались до окраины предместья. За ней начинались поля с редкими деревьями и кустами. Впереди, где река изгибалась, виднелась отмель, за ней – арка массивного каменного моста у Церковных ворот. На другой стороне реки возвышались стены Миргорода. Над землёй, пахнувшей сыростью, стелился редкий туман.

– Куда дальше? – спросила Лада.

Снуд указал на рощу невдалеке.

– Проберёмся окраиной до Южного моста. Возьмём на причале лодку. Дальше, под стенами, дойдём до моста святого Третьяка. Там есть пещерки, которыми кое-кто из лихого люда попадает в город, минуя стражу на воротах. Вот и мы тем же путём воспользуемся.

Лада хмыкнула, но не стала спрашивать, откуда послушник знает о путях контрабандистов.

Пока шли через рощу, да огибали излучину реки, солнце совсем поднялось над горизонтом. Предместье оживало. Уже слышалось тяжёлое дыхание мехов, раздувавших горн, да переговоры пастухов, гнавших стадо на пастбища.

Миргород стоял на нескольких островах. Кроме больших каменных мостов, которые вели к городским воротам, существовало множество мелких деревянных мосточков. По одному из них беглецы и добрались до находившейся на отмели пристани, о которой говорил Снуд.

– Ведите себя естественно, – шепнул послушник, кивнув на сторожевые башни, возвышавшиеся над Южным мостом. С них отлично были видны все окрестности.

По сторонам от башен берег ощерился рядами острых кольев. В рассветных лучах Лада различила фигуры караульных наверху, под крышей.

– А нас не схватят? – забеспокоился Мормагон.

– Они высматривают большие отряды. До нескольких странников им дела нет. Пойдём.

И правда, беглецы без затруднений миновали деревянный настил, и вновь оказались среди домов предместья.

– Вон она.

Снуд указал на большую рыбацкую лодку у просевшего от времени бревенчатого причала.

– Это твоя? – спросила Лада. – Мы ведь не крадём её?

– Успокойся сестра. Я тоже следую заветам Создателя. Давайте быстрее.

Дроган запрыгнул внутрь, и, пока его спутники забирались следом, вставил одно весло в уключину. Как только Снуд отвязал лодку, вторым веслом воитель оттолкнулся от причала, и мощными гребками погнал судёнышко вдоль берега, подальше от посторонних глаз.

– Как думаете, много людей нас видело?

Мормагон беспокойно ёрзал на банке, сжимая в руках мешок с поклажей.

– Кто бы ни видел, теперь уж не важно. Тревогу не подняли. Если дружинники и узнают, что мы здесь проходили и взяли лодку, откуда им знать, куда мы направились? Может, дальше по реке? Ищи нас теперь по всему Простору.

– Ну, что ж тут сказать? Многое я повидал, но, честно говоря, бегство от князя – для меня что-то новое.

Дроган налёг на вёсла. В тишине они проплыли по мелководью мимо мельничной запруды, через узкий проток, где, постаравшись, можно было одной рукой коснуться поросшей мхом городской стены, а другой – осыпавшегося крутого склона с торчащими корнями. Когда берега разошлись, впереди, на скале, они увидели угловатый каменный замок. Он возвышался над заливом, пронзая чистое лазурное небо золочёными шпилями.

Такова была резиденция епископа. Возможно, самого влиятельного человека в Миргородском княжестве.

– Туда.

Снуд указал на песчаную косу под отвесными береговыми скалами. Городские стены здесь отступали – сама природа воздвигла непреодолимую преграду. Невозможно было подняться по влажному от речной воды камню. С этой стороны город казался неприступным.

Если бы не маленькое отверстие, черневшее у самой земли. От случайного взгляда его надёжно скрывали кусты, и, не подведи Снуд беглецов вплотную, те никогда не заметили бы вход в пещеру.

– Здесь я должен с вами проститься. Удачи вам. Надеюсь, мы ещё встретимся.

– Как же мы найдём дорогу?

– Вот карта. Никому её не передавайте. А лучше – уничтожьте, как только окажетесь в городе. Да пребудет с вами благословение Создателя.

Попрощавшись, беглецы на четвереньках пробрались в небольшой зал у входа, вымазавшись в глине. Лада могла посочувствовать контрабандистам, вынужденным пробираться этим путём, если бы не их тёмное ремесло.

Свет дня позади сразу же померк. Дроган запалил факел. Пламя потрескивало во влажном воздухе, разбрасывая вокруг искры.

– Лошадей жалко, – вздохнул Мормагон, оглядываясь назад.

И Лада молча с ним согласилась.

Глава 18

Первое тело лежало шагов через сто. Дроган присел рядом и перевернул его лицом вверх. Это мало помогло – крысы успели хорошо подкрепиться, и большая часть плоти уже наверняка лежала где-то в тёмных туннелях в виде испражнений. Рёбра и кости черепа были обнажены. Единственный уцелевший глаз белёсым пятном вырисовывался на тёмном от грязи и запёкшейся крови лице.

Лада взглянула на музыканта, ожидая, что того вырвет. Но Мормагон присоединился к Дрогану, внимательно осматривая труп.

– Похоже, его загрызли крысы.

– Контрабандист?

Мормагон с сомнением покачал головой.

– Сложно сказать. Одежда на нём была самая обычная, какую большинство горожан носят. С другой стороны, а как должны одеваться преступники? Верно, так же, как и добропорядочные люди. Из личных вещей ничего не осталось. Его обобрали.

– С чего ты взял?

– С ним особо не церемонились. В ухе была серьга – её просто вырвали. Ремень разрезан – видно, с него сняли сумку, а заодно прихватили пряжку и хвостовик.

– Значит, в его смерти виноваты всё-таки не крысы? – уточнила Лада.

– Не, – подал голос Дроган. – Мормагон прав. Когда серьгу вырвали, он был уже мёртв. Смотри – крови на ухе почти нет.

Лада кивнула.

– Значит, крысы убили этого человека, а потом кто-то пришёл, и забрал вещи.

Музыкант поднялся.

– Примерно так и было. Может, контрабандисты, когда проходили, увидели труп и решили «чего добру пропадать?».

– Ты очень наблюдателен для простого музыканта.

Мормагон театрально развёл руки.

– Как я уже говорил, дорога многому учит, ежели хоть что-то есть под сводом твоего черепа, что способно эти знания воспринимать.

Дроган поморщился, словно под нос ему сунули нюхательной соли.

– Вот неплохой ты мужик, но говоришь иногда так, что в морду тебе сунуть хочется.

Музыкант посмотрел на товарища с демонстративным осуждением и покачал головой.

– Это ведь ещё разобраться надо, у кого морда, а у кого и лицо.

– Пошли, – коротко велела Лада, и беглецы продолжили путь по тёмным туннелям.

Факел выхватывал из мрака сочащиеся влагой неровные стены. Иногда казалось, будто они сжимаются, грозя раздавить смертных, осмелившихся вторгнуться во владения вечной ночи. Ноги скользили по рыжей глине. Воздух был стылым и сырым – Лада едва сдерживалась, чтобы не закашляться. Вокруг царила совершенная тишина, если бы не звуки, которые производили пробиравшиеся по туннелям люди. Каждый вздох, шорох одежды или шёпот горное эхо подхватывало и разносило вокруг. Словно предупреждая своих нечестивых детей, засевших в беспросветном пространстве – «вот идут смертные! Берегитесь, ибо они несут огонь!».

Лада мотнула головой, отгоняя сонмы подступающих видений. И едва не упёрлась в широкую спину Дрогана, замершего впереди.

– Что там?

– Ещё один мертвяк.

– Всё то же самое, что и с предыдущим, – сказал Мормагон. – Один в один.

Быстро осмотрев тело, беглецы двинулись дальше. Вскоре они насчитали уже шесть мертвецов на разных стадиях разложения. От кого-то остался лишь скелет с лоскутами сгнившей плоти, кто-то погиб совсем недавно. Насколько Мормагон сумел определить, все были убиты и объедены крысами, а затем обобраны.

– Двигаемся тихо, – прошептал Дроган. – Если встретимся с теми, кто хозяйничает в туннелях, я хотел бы иметь хоть какой-то шанс на преимущество.

Впрочем, возможность застать кого-то врасплох была невелика. Свет факела и позвякивание кольчуги воителя выдавали их загодя. К счастью, шедший во главе Мормагон вовремя заметил, как кто-то впереди быстро затушил факел при их приближении.

– Что там? – спросила Лада.

Мормагон погасил свет, и темнота навалилась со всех сторон. Ладе показалось, что какой-то ночной демон тут же вцепился ей в горло и принялся душить. Но это была лишь минутная слабость.

– Группа людей, – прошептал музыкант. – Которые явно не хотели, чтобы мы их обнаружили.

В туннеле воцарилась тишина. Пользуясь передышкой, Лада на ощупь зарядила свой самострел.

– Эй! – донеслось из темноты. – Ладно, хорош играться. Мы зажигаем факел, давайте тоже.

– На счёт три, – предложил Дроган.

– Ладно.

После третьего счёта в темноте одновременно вспыхнули огни. Незнакомцы приближались. Во главе шёл невысокий толстяк с широкой сальной улыбкой. Большие пальцы его были заложены за широкий кушак, на других поблёскивали золотые перстни и кольца. Голову покрывал потёртый кожаный чепец. За ним, чуть сбоку, шагал высокий тощий человек с факелом в руке. Скулы так сильно торчали на худом лице, что оно напоминало череп. К тому же, части зубов явно не было на месте, так что рот немного провалился, усугубляя сравнение. Остальные трое в этой группе ничем не выделялись – обычные громилы из трущоб. Все, кроме главаря, были вооружены окованными медью дубинками. У того же к кушаку был прицеплен кинжал в чеканных серебряных ножнах.

– Приветствую коллег по цеху! – главарь улыбнулся ещё шире. – Не видал вас до этого. Меня звать Мокоша. С кем имею, так сказать?

– Простые странники, знаешь ли, – ответил Дроган раньше, чем его спутники открыли рот.

– Секретничаем? Понимаю, понимаю. Этими проходами кто попало не пользуется.

– Напротив. Как я смотрю, здесь необычайно людно. Только большинство молчит. И не дышит.

Мокоша расхохотался. Его брюхо и подбородки тряслись, словно кто-то дёргал огромного слизня.

– Верно, такие у нас встречаются, – наконец, выдавил он, утирая слёзы в уголках глаз.

– Это не вы ли их так?

– Нееет. Зачем? Крысы сами справляются. Ну а наши руки чисты.

Мародёр показал руки, словно чтобы доказать свои слова, затем вдруг нахмурился.

– Но это – наше дело. Не лезьте. Хотите заработать – найдите себе что другое.

– Не беспокойся. Мародёрство – не наш профиль.

Мокоша кивнул, но его маленькие глазки продолжали недоверчиво следить за каждым движением.

– Как же столько людей вдруг оказалось здесь, под землёй?

Толстяк фыркнул.

– Потому, что дураки. Стоит рассказать сказку про спрятанные сокровища контрабандистов, как они толпами бегут сюда искать. Думают, другим не повезло, но у них-то уж наверняка получится. То, что одинокий путник – верная добыча для стаи крыс, они в расчёт не берут. Людишки-то глупые.

– Так уж и толпами?

– Ну, нет, конечно. Многие на это не покупаются. Но нам хватает и тех, кто верит. Ну а потом – знай, снимай с них побрякушки.

Мокоша, вновь широко ухмыляясь, поднял руки и продемонстрировал пальцы с золотыми украшениями.

– Вашим преступлениям должен быть положен конец, – мрачно произнесла Лада.

Мародёр выглядел искренне удивлённым.

– Какие ж преступления? Мы никого не душегубили. Ну а то, что они пришли сюда на погибель, так кто ж их заставлял? Ладно, не нравится мне, куда беседа идёт. Ступайте-ка вы, по-доброму.

– Мы – служители Матери Церкви. Кому, как не нам, решать, что является преступлением с точки зрения морали?

Улыбка исчезла. Мокоша скривился, сведя брови, верхняя губа его судорожно подёргивалась.

– Вот те на. Кого только здесь не встретишь. Послушай-ка, тупая ты сука. Мы никого не убивали. В ересь не впадали. Так что идите-ка вы, святоши, куда шли. Могли бы нас, наверное, страже сдать. Да только что-то мне подсказывает, что тогда бы сами вы здесь не пробирались. Натворили что, а?

– Лада, они правы, – тихо шепнул Дроган. – У нас нет права их тронуть. Как разберёмся со своим делом, доложим дружинникам. Но пока придётся разойтись.

– И сколько людей погибнет, пока мы будем разбираться? – огрызнулась женщина, сжимая в руках самострел.

Дроган хотел что-то ответить, но не успел. На лице Мокоши промелькнуло удивлённое выражение, когда арбалетный болт разворотил его лоб. Затем толстяк медленно завалился назад.

Воитель пришёл в себя мгновенно. Лада не успела ещё опустить разряженный самострел, когда он, грязно выругавшись, ударил костистого мародёра в лицо концом рукояти. Раздался хруст, и тот рухнул на пол, захлёбываясь кровью и глотая обломки зубов. Громилы не успели ещё достать дубинки, когда Дроган развернул топор и тычком вогнал верхнюю часть лезвия в грудь одного из них. В другого попал небольшой топорик, метко пущенный рукой Мормагона, и мародёр осел на пол, истошно вереща. Последний, поняв, что остался в одиночестве, развернулся, и, поскальзываясь, бросился в темноту. Болт пробил его насквозь уже на границе света. Громила упал лицом вниз, пару раз дёрнулся, всхлипнул, и замолчал. Вскоре затих и визг его товарища – его оборвал удар Дрогана.

– Что это, чёрт возьми, было?

– Это преступники. Как слуги Создателя, мы должны защищать невинных. Они сказали, что людей убивали крысы? Вот они крысы и есть. Перебив их, мы спасли несколько жизней.

– Не нам судить! Святые угодники, Лада, есть же закон! Мы не должны становиться обвинителями и палачами! У нас есть своя работа. Они что, похожи на еретиков или ведьм? Вот этот, жирный, выглядит, как ведьмак? Мормагон, а ты какого дьявола творишь?

Музыкант обернулся, держа в руке небольшой нож, и пожал плечами.

– Дроган, ему кошель уже не понадобится, а у нас скоро закончатся деньги. За нами идёт дружина князя. Вряд ли получится в скором времени заработать. А оправдывать себя я предпочёл бы на полный желудок.

Мормагон закинул добычу в свой мешок, поднялся, и зашагал вперёд. Лада молча отправилась за ним.

– Ну и чем мы тогда лучше этих мародёров?

– Как минимум – тем, что живы. Ну и я гораздо симпатичнее на вид. И ещё они заманивали людей в ловушку, а мы лишь оборвали мрачную цепь их бесчеловечных преступлений.

Позади Дроган не переставал ворчать.

– Ни за что не притронусь к этим грязным деньгам.

– Твоё право. Я совершенно поддерживаю тебя в этом благородном решении.

– Как неосмотрительно с твоей стороны было произносить те слова прежде, чем ты пересчитал оставшиеся монеты, – сказал Мормагон, отрывая зубами кусок сочной баранины.

По крайней мере, он надеялся, что это – действительно баранина, как уверял кабатчик.

Дроган молчал. Лицо его было мрачнее, чем у сборщика налогов, которому предложили прийти на следующий год.

Мормагон принюхался.

– Свежий хлеб пекут, – сказал он со вздохом. – А у тебя уже и деньги скоро закончатся. Не будет тогда ни горячего сочного мяса с перцем, ни холодного кваса. Такого, что б прям скулы сводило! Эх…

– Хватит уже, – оборвала музыканта Лада. – Тебя послушаешь, так рот слюной наполняется. Не бойся, братец, я с тобой всегда поделюсь.

– Да я-то что? Я ничего. Тоже поделюсь, конечно. Вот, где тут у меня этот кошель…

– Оставь себе, – резко сказал Дроган и поднялся, чтобы выйти.

Лада удержала его за руку.

– Стой, не глупи. И ты, Мормагон, прекрати. И так нас ищут. Не нужно делать всё ещё хуже, издеваясь друг над другом. Дроган, я тебя понимаю. И готова согласиться с твоими доводами. Эти деньги, действительно, нечисты, и мне бы тоже не хотелось к ним прикасаться.

Мормагон закатил глаза.

– Отлично. В хорошенькую же ситуацию вы меня поставили. Выбросить я их не могу, а коль буду пользоваться – меня же совесть заест. Да, она у меня есть, можете себе представить! Хорошо, я отложу кошель на чёрный день. Если совсем есть нечего будет, думаю, вы и сами согласитесь его достать.

Дроган опустился обратно на стул.

– С этим решили. Теперь давайте думать, что делать дальше.

– О чём тут особенно задумываться? – произнёс Мормагон, придвигая свою тарелку Дрогану. – Надо выяснить, кто свидетельствовал против нас. Он точно что-то знает.

– И как мы это узнаем? – спросил воитель, отрывая кусок мяса.

– Ратибор, – ответила Лада. – Он должен быть в городе. Больше мы никого не знаем из окружения князя. Наверняка он в курсе происходящего.

– Не знаю, кто это, – сказал Мормагон, – но с чего вы взяли, что он просто не выдаст нас?

– Придётся рискнуть.

Некоторое время беглецы ели молча. Их убежищем стал небольшой кабак в районе трущоб. Здесь, в пропахшем мочой, брагой и блевотиной полутёмном зале, никому не было дела до троих незнакомцев.

– Ладно, я выберусь и разузнаю, – подал голос Мормагон. – Из вас я – самый неприметный, и у меня в городе есть знакомые, которые могут помочь.

– Сколько времени тебе нужно?

– Пойду с утра, обернусь к вечеру.

Дроган кивнул.

– Пора устраиваться на ночлег. Надеюсь, клопов здесь не слишком много.

Его надеждам не суждено было исполниться. Всю ночь Лада проворочалась, мучимая укусами насекомых. Её будил то шорох крысиных лапок в стенах, то истошные крики за окном. В какой-то момент внизу, кажется, началась драка. Лёжа в кромешной темноте с открытыми глазами, Лада вновь пережила приступ паники, какой случается, должно быть, у погребённых заживо.