Текст книги "Знак Пожирателя (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сангулиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Ожидание оказалось недолгим. Спустя час послышался шорох отодвигаемого засова. Всё те же безмолвные стражники отвели обвиняемых обратно в зал.

Священники уже заняли свои места. Дружина куда-то пропала, но наверху кафедры бок обок стояли князь и епископ. По их лицам сложно было что-то прочитать, но Лада не сомневалась – приговор вынесен.

И верно – в этот раз не стали тратить время на пустые формальности. Епископ Антонид поднялся со своего места и коротко подвёл итог:

– Как уже было сказано, рассмотрев обвинения по существу дела, я признаю обвиняемых невиновными в убийстве Ярополка. Таково постановление церковного суда. Кроме того, виновным заочно признаётся человек, известный нам как Тихомир, воин-монах Ордена охотников. Его надлежит скорейшим образом разыскать и предать суду. Однако, следуя пожеланиям пресветлого князя Мирослава, суд находит возможным рассмотреть также обвинение в убийстве княжьего человека Ратибора, решение по делу которого выносит лично его светлость.

Закончив речь, епископ опустился на сидение. Лицо его оставалось непроницаемым, но Лада понимала, каким будет приговор князя. Она бросила взгляд на своих спутников. Дроган стоял, опустив плечи и уставившись себе под ноги. Ещё никогда Лада не видела своего брата таким разбитым. Мормагон же был безучастен – он осматривался по сторонам, будто это не его судьба решалась в эти мгновения. Может быть, музыкант верил в пророчество, которое сулило ему иную смерть, или просто помутился разумом? Лада не так хорошо знала бродягу, чтобы предполагать. Поэтому она повернулась к Мирославу, ожидая его слов.

Лицо князя напоминало грозовую тучу. Он заговорил, словно нехотя выплёвывая слова изо рта.

– Виновны в убийстве. Наказание за такое преступление – смерть. Однако милостью своей я приговариваю этих, – князь запнулся, будто желая сказать иное слово, но затем продолжил: – этих людей я приговариваю к вечному изгнанию из пределов своего княжества. Кроме того, в качестве наказания им предписывается найти и доставить на пограничную заставу этого выродка Тихомира. И уж не сомневайтесь, он сполна ответит за своё участие в судьбе Ратибора и предательство! Отправляйтесь немедленно, сучьи дети. Мои люди проводят вас до границы.

Лада и Дроган переглянулись. Внезапное спасение? Кажется, всё обернулось наилучшим образом, ведь они и сами хотели искать Тихомира, чтобы призвать его к ответу. Мормагон лишь пожал плечами, словно утверждая «я же говорил!».

Было жаль навеки покидать Миргородские земли. К сладкому чувству свободы примешивалась и горечь – теперь Лада навеки оторвана от корней, от места, где прошла вся жизнь, которую она помнила. Но всё же сердце её оставалось спокойным, ибо на всё воля Создателя. Кто иной мог спасти от неминуемой гибели?

В дорогу отправились ранним утром следующего дня. В сопровождении княжьего отряда, изгнанники уже подъезжали к воротам, когда к ним приблизился человек в церковном облачении.

– Кто таков? – нахмурился десятник стражи, кладя руку на рукоять сабли.

Лада уже узнала подошедшего. Это был Снуд, служка при подворье Ордена.

– По поручению епископа, – ответил он, протягивая командиру отряда письмо.

Пробежав глазами по написанному, десятник вернул его и пожал плечами.

– Только быстро.

Снуд кивнул и подошёл к товарищам.

– Удачи в путешествии. Антонид призывает благословение Создателя на ваши головы и передаёт небольшой подарок. Пусть он всегда будет при вас, тогда вы будете не одни.

С этими словами Снуд протянул небольшой амулет с изображением святого Гордея, покровителя странников. Дроган принял подарок и повесил на шею.

– Кто ты на самом деле, Снуд? – спросила Лада, не рассчитывая, впрочем, на ответ.

И не ошиблась. Служка улыбнулся и простёр руку в жесте благословения.

– Служитель Создателя нашего. Ступайте, и да пребудет с вами его благословение. Доброй дороги.

С этими словами Снуд покинул их. Десятник ударил коня пятками в бока, посылая того вперёд.

– Давайте, шевелитесь, – напутствовал он изгнанников.

Впереди лежал долгий путь.

– Теперь уж точно деньги у нас появятся нескоро, – сказал Мормагон.

Тем вечером они добрались до заставы, где их должен был покинуть отряд княжеской дружины. Дальше путь лежал на территорию врага – в Чудь. За окном медленно опускалась ночь, и спутники заканчивали скудный ужин в местном небогатом трактире. Кроме них и сопровождавшего отряда здесь были лишь солдаты местного гарнизона.

– А ты, дружище, бывал ли сам в Чудском княжестве? – спросил Дроган. – Мы-то с ними в основном на нашей земле сражались. А когда на ихнюю приходили, не до того было, чтобы особо осматриваться.

– Был пару раз. Княжество, как княжество. Ничего необычного. Слушайте, есть идея! Дроган, мы ведь с тобой отлично сыгрались. Как смотришь на то, чтобы подзаработать немного в дороге?

Лицо воителя потемнело, Лада заметила, как он судорожно сжал в руке жалобно скрипнувшую ложку.

– Ты что ж, предлагаешь, чтобы я их теперь развлекал, будто скоморох какой? Не для того я товарищей терял и сам столько крови пролил, чтобы теперь перед ними на гуслях играть!

– Не кипятись, Дроган, – Мормагон примирительно поднял руки перед собой. – Ты ведь солдат?

– Конечно, солдат, – нахмурился воитель. – Им и останусь.

– Верно. А ведь воины сражаются с другими воинами, а не с мирным населением, так? Если, конечно, они праведны и следуют заветам Создателя.

Дроган кивнул. По его взгляду Лада поняла, что он уже догадывается, куда клонит музыкант.

– К тому же, ты и сам знаешь, что крестьяне и горожане от войны страдают подчас не меньше, чем враг. А раз так, почему бы нам не сыграть перед ними? Они – не твои враги. Обещаю, в гарнизонах выступать не будем.

Дроган помолчал немного, затем глухо произнёс.

– Считаешь себя таким умным? Думаешь, это всё шутки? Недостаточно перекинуться словами, как шариками на ярмарочной площади, чтобы я забыл всю ту грязь, что я повидал на войне. Никогда не бывать тому, чтобы я шутовством зарабатывал себе на хлеб в этих землях.

Мормагон посерьёзнел. Никогда ещё Лада не видела его таким.

– Шутовством? Интересного же ты мнения о ремесле, которому я посвятил свою жизнь. Так говоришь, будто это у меня монет осталось пара штук на дне кошеля. Но как раз у меня-то денег пока в достатке, а вот у тебя с этим туго. И потом, мне не зазорно, себя я всегда прокормить сумею. О тебе же забочусь, дурак.

Дроган поднялся. Его ноздри раздувались от сдерживаемого гнева, и на миг Ладе показалось, что он ударит музыканта. Но воитель лишь молча вышел за дверь. Десятник, сидевший за соседним столом, проводил его внимательным взглядом. Но затем, немного подумав, вернулся к еде, очевидно решив, что изгнанник не задумал никакую хитрость против воли князя.

– Зачем ты так? – спросила Лада, ковыряя ложкой еду.

– Я не прав?

– Помимо правоты есть ещё милосердие, терпимость. Все мы люди и не лишены недостатков. Видишь ли…

Лада запнулась, думая, продолжать ли разговор, но всё же, глубоко вздохнув, решилась.

– Ты спрашивал, почему Дроган ненавидит всех из народа чуди. Это с тех пор, как они убили его сестру. И не просто убили, если ты понимаешь, о чём я. Война – жестокая вещь. Он пошёл в солдаты, движимый местью. Дроган никогда не рассказывал об этом, но я знаю, что он делал страшные вещи. Такие, от которых у тебя бы волосы зашевелились. Своей службой Церкви он пытается замолить свои былые грехи, но знает, что это невозможно. Особенно пока его ненависть не угасла. Так что ты можешь лишь попытаться представить, что именно только что предложил ему, и почему он так отреагировал.

Мормагон внимательно посмотрел в глаза Лады и медленно кивнул.

– Кажется, я начинаю понимать, насколько сложные у вас отношения.

– Ты о чём?

– Твои родители ведь из Чудского княжества?

Лада постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.

– Почему ты так решил?

– Это выглядит разумным. Если б я сбежал с родины и опасался преследования, то укрылся бы на землях врага. Там меня если и станут искать, то, по крайней мере, это будет сложнее. Враг моего врага – мой друг, как говорят. К тому же, в прошлый раз, когда я тебе спросил, ты слишком уж резко оборвала разговор и обернулась к Дрогану. Это явно было неспроста.

– Хорошо. Ты разнюхал, что хотел. Поздравляю.

– Не сердись. Я говорил, что это – не просто болезненное любопытство. Я хочу знать, какие скелеты закопаны на подворье моих спутников. Ты знаешь, почему твои родители бежали с родины?

Лада покачала головой.

– У меня не было возможности спросить. И довольно об этом. Время позднее, пора устраиваться на ночлег. Пойду поищу Дрогана, а ты заплати за комнату, раз уж хвастался, что у тебя есть деньги.

Мормагон усмехнулся, кивнул и направился к кабатчику.

Необычно тёплое утреннее солнце прогрело почву, подняв над землёй туман. Осёдланные кони переминались с ноги на ногу, будто плывя в молочном море. Вокруг царила изумрудная зелень свежей листвы. Лёгкий ветер доносил от трактира запах свежей выпечки, которой уже успели насладиться путники. Мормагон стоял в стороне, нахмурившись. Он уже успел пожаловаться, как отвратительно ему покидать поутру это гостеприимное место, отправляясь в Создателем забытые варварские земли.

– Ты ведь говорил, что Чудь – обычное княжество, – сказала в ответ Лада.

– До обычного ещё добраться надо. А тут, на границе, запущенные земли. Полоса отчуждения. Так что готовься – в следующий раз такую выпечку попробуем нескоро.

На полупустом дворе заставы слышалось лишь приглушённое ржание и негромкий говор мужчин. Дроган обсуждал дорогу с комендантом крепости и десятником сопровождавшего их отряда, который нынче же утром должен был отправиться обратно в столицу.

– Наша застава стоит в узком месте, – говорил комендант. – По сторонам от дороги – топи. Большой отряд через них не пройдёт, но вы, ведя лошадок в поводу, проберётесь. Дальше по дороге чудь устроили укрепление, и вам бы лучше его обойти по болоту, иначе неприятности могут быть.

Десятник кивнул.

– Я слышал, ты с ними сражался. Шанс невелик, но вдруг кто-то тебя узнает? Понятно, что на войне особо лица друг друга не рассматривали, но бывает всяко. Лучше бы не рисковать понапрасну.

Дроган выслушивал их наставления, иногда кивая и задавая вопросы.

Что ждёт их впереди? Да чёрт его знает. Люди там странные. Говорят, что язычники. Девственниц в жертвы приносят, иногда едят младенцев. Кто говорит? Ну, слухи такие ходят. А зря, как известно, болтать не будут – точно какая-то нечисть эти чудины.

Толком удалось выяснить не так уж много. Если выйти на дорогу позади пограничных укреплений, дальше препятствий быть не должно. За топями находится Чудское озеро, на берегу которого есть пара деревенек. Они совсем крохотные, местный люд пробивается в основном охотой и собирательством. Угрозы от них никакой, слишком уж зашуганы близостью границы и былыми побоищами.

Простившись, изгнанники сели верхом и направили коней к выезду. Ворота перед ними открылись со скрежетом давно не приходивших в движение петель. Впереди лежал путь на восток.

– Пора признаться – мы заблудились.

Как ни горестно это сознавать, но Дроган был прав. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись непролазные топи, из которых поднимались скрюченные, словно пальцы мертвеца, тёмные стволы деревьев.

– Зараза! – пробормотал Мормагон, оступившись.

Его башмак с чавканьем ушёл под воду и завяз в жидкой грязи. Мормагон выдернул ногу с гримасой отвращения и уставился на голую ступню. Ругаясь, музыкант пытался вытянуть свою обувку из трясины, балансируя на одной ноге. В какой-то миг он потерял равновесие, отчаянно замахал руками, и непременно рухнул бы вслед за башмаком, если бы не удержавшая его рука Дрогана.

– Спасибо, – с признательностью кивнул Мормагон.

В ответ воитель пробормотал что-то неразборчивое.

Воздух звенел, рассекаемый крыльями сотен насекомых. Где-то вдалеке изредка слышались странные звуки, порождаемые болотом. То ли надрывный крик неведомой птицы, то ли охотничий клич кровожадных чудовищ. Хотя Лада сомневалась, что в здешних гиблых местах крупный хищник мог бы найти себе достаточно пропитания. Густой запах гнили долгое время могли бы вынести разве что совсем уж непритязательные существа.

– Смотри, не избушка ли там? – вдруг спросил Дроган, указывая в просвет между деревьями.

Лада присмотрелась. И правда – меж стволов виднелась вроде как соломенная крыша.

– Странное дело, – произнёс Мормагон, старательно очищая ботинок от болотной грязи. – Кто же в здравом уме станет здесь добровольно жить?

– В здравом уме – никто, – согласилась Лада.

– Посмотрим? – предложил Дроган и, не дожидаясь ответа, двинулся вперёд. – Может, хоть дорогу подскажут.

Мормагон покачал головой, но отправился следом.

– От таких мест жди беды, – проворчал он, но, посмотрев на ногу, грустно добавил: – однако дорогу бы узнать не помешало.

Тропа выскользнула из трясины прямо путникам под ноги. Пропетляв между деревьями и трухлявыми пнями, она лениво взобралась на небольшой сухой холм. На его вершине, словно гнилой зуб, торчала изба. Всю её, от порога до крыши, покрывал мох. Стены почти наполовину погрузились в землю. Дверь перекосило так, что её едва ли получилось бы открыть, не поднажав, как следует, плечом. И всё же некогда это было большое, величественное строение – до сих пор угадывалась краска, в былые времена покрывавшая узорами стены, и резные наличники вокруг окон ещё не до конца пали жертвой воцарившейся разрухи.

Из полуразвалившейся трубы шёл сизый дым – кто бы ни поселился в этом месте, он был недалеко.

– Мы точно хотим идти внутрь? – уточнил Мормагон, покосившись на воткнутую неподалёку жердь с оленьим черепом на ней.

– Ну, не поворачивать же? Вряд ли на болотных дарах хозяин дома мог как следует откормиться. Идём. Уверен, внутри нет ничего, с чем бы мы не справились.

Раздвинув заросли рогоза на дороге, Дроган решительно двинулся к входу. Дверь и правда поддалась с трудом. Войдя внутрь, путники оказались в полумраке. Окон в хижине не было. Справа от двери с трудом угадывался силуэт поленницы, слева – большой ларь. Тусклый свет виднелся лишь у дальней стены. В огромном горниле печи мерцали угли. Из полутьмы выступали очертания стен и потолочных балок. Прикинув расстояние, Лада решила, что зал перед ней был шагов тридцать в длину.

– Кто это пожаловал ко мне сегодня? – донёсся высокий скрежещущий голос из глубоких теней над очагом.

Говор был странным. Говорившая женщина будто проглатывала часть слов, а оставшуюся растягивала до невозможности. Над печью блеснули глаза.

– Всего лишь путники, – Мормагон нахмурился и неуверенно добавил: – госпожа.

Послышалось щёлканье. Лада подумала, что это, должно быть, смех. В подтверждение неведомое существо произнесло:

– Госпожой меня ещё не называли. Ты посмешил меня, так раздели со мной трапезу. Посмотри там, в котелке на столе. Должно было ещё что-то остаться с обеда.

– Благодарю, мы не голодны, – твёрдо ответил Дроган.

– Я не с тобой говорила! А ты, дружок. Ты ведь не откажешься от угощения?

– Да я, – замялся Мормагон, – вроде как тоже не особенно проголодался.

Он неуверенно взглянул на Ладу. Та уже закончила шептать тайные слова и потянулась вперёд колдовским чутьём, слегка прикрыв глаза.

То, что ощутила охотница, заставило её отшатнуться. Что бы ни сидело там, во мраке, оно давно уже не имело ничего общего с людьми. Это было нечто склизкое, холодное, неживое. Сросшееся с этим местом. Со своим логовом. И ещё Лада увидела внутренним зрением сотни маленьких огонёчков, запертых в темноте. Детские души томились в плену, не в силах покинуть его, и поддерживая в чудовище извращённое подобие жизни.

Тварь, видимо, почувствовала сотворённое Ладой волшебство. Коротко взвизгнув, она дёрнулась и пропала. Миг, и существо оказалось у охотницы за спиной. По какому-то наитию Лада пригнулась, и лезвие старого зазубренного серпа свистнуло у неё над головой. Дроган обернулся и ткнул рукоятью топора, но чудовища там уже не было.

– Зря вы пришли сюда, – раздалось шипение откуда-то из-под потолка. – Старые! Вы слишком старые! Мясо жёсткое, косточки большие! И не похрустеть толком.

– Все наружу! – крикнул Дроган.

Не тратя времени, Лада бросилась к входу. Что-то длинное и липкое пронеслось мимо и с неприятным шлепком попало в пол рядом с её ногой. Оно двигалось стремительно, но всё же охотница успела понять, что это был язык.

В стороне послышались глухой стук и ругань Мормагона – музыкант споткнулся о поленницу, рассыпав чурбаки. Чудом не упав, Лада вывалилась за дверь. Следом показался Мормагон. Из дома донеслись звуки ударов, визг, и наружу, выбив дверь, вылетел Дроган. В руках он продолжал сжимать топор.

– Сильная бестия! – пробормотал он, шмыгая разбитым носом.

Большая часть его бороды была залита кровью. Лада потянулась к сумке, чтобы наскоро наложить повязку, но не успела – в дверном проёме показалась хозяйка дома. Длинные чёрные волосы были спутаны в невообразимый колтун. Кожу болотного цвета покрывали язвы и нарывы. Обнажённая грудь болталась у распухшего живота, при каждом шаге покачиваясь в стороны. Невообразимо худые руки и ноги походили на поражённые лишайником ветки болотных деревьев. Но страшнее всего – лицо. Нижняя челюсть была полностью лишена кожи. Лада могла видеть кость и торчащие из неё острые зубы, больше похожие на звериные клыки. Перевалившись через них, свисал тошнотворно-фиолетовый язык, напоминавший червя и словно живший собственной жизнью. Он метался из стороны в сторону, приподнимаясь и будто осматриваясь. Глаза блестели из тёмных провалов глазниц. Чудовище жадно переводило взгляд от одного человека к следующему.

Вдруг язык с хлюпаньем втянулся.

– Может, пойдёте подобру-поздорову? – предложило существо. – Нечего нам делить. Оставьте меня в покое, и я вас выведу на дорогу.

– По мне так неплохая сделка, – вполголоса проговорил Мормагон.

Лада покачала головой и взвела самострел.

– Нельзя. Тварь поедает детей. Кто знает, сколько она ещё заманит и убьёт?

– Что ты за существо? – спросил Дроган, не переставая хмуриться.

– Существо? – казалось, хозяйка дома удивилась и даже обиделась от такого вопроса. – Я лишь обычная женщина. Живу на болоте уже который год. Перебиваюсь, чем Создатель пошлёт.

– И что же он посылает?

Болотная хозяйка дёрнулась. Кажется, пожала плечами.

– Разное.

– Детей, например?

Челюсти щёлкнули.

– Они всё равно не жильцы в этом мире, коли их родичи выгнали на болото. Бродяжки, беспризорники. А я им боли не причиняю. Быстро всё делаю. Так, что даже не почувствуют ничего. Лучше ведь, чем погибать на болотах от холода да диких зверей? И им – избавление от страданий, и мне – пропитание. Разве ж допустил бы Создатель, чтобы я столько лет здесь жила, если б не хотел этого?

Дроган двинулся вбок, обходя людоедиху.

– Не прикрывайся Создателем. Он даёт нам свободу выбора, творить добро или зло.

– Так разве ж я зло причиняю? Говорю тебе – избавляю от страданий детишек.

– И держишь в плену их души, подпитывая своё нечестивое существование, – подала голос Лада. – Кем бы ты ни была, и за что бы ни заслужила такую кару, поделом. Если считаешь, что живёшь благодаря попущению Создателя нашего, тогда мы – его карающая рука.

Тварь взвизгнула и выбросила вперёд язык, целясь Ладе в лицо. Та инстинктивно вскинула самострел, прикрывшись им, когда Мормагон бросился вперёд, хватая язык. Покрытая слизью плоть почти сразу же выскользнула из его руки, но этого оказалось достаточно, чтобы Дроган метнулся вперёд, взмахнув топором. Язык упал на землю, извиваясь, а окрестности огласил истошный визг. Существо развернулось и бросилось в дом, однако воитель догнал его в пару прыжков и обрушил на голову топор. Череп со скрежетом треснул, мозг и кровь брызнули в стороны. Тварь сделала ещё несколько шагов, схватилась за дверной косяк, словно ища у него защиты, затем медленно осела. Чудовище ещё попыталось повернуть голову, когда следующий удар топора отсёк её.

Лада медленно опустила самострел и огляделась, не без удивления заметив, что из-за угла за ней пристально наблюдала девочка лет семи.

Глава 25

– Иди сюда, не бойся!

Лада поманила девочку, и та, нерешительно оглядываясь, вышла вперёд. Но, стоило Дрогану с треском выдрать топор из стены, испуганно нырнула обратно.

– Иди, тебя никто не обидит!

– Что? – обернулся воитель, озадаченно глядя на сестру.

– Да уж тебя бы точно никто обидеть не решился, – хмыкнул Мормагон. – Не тебе она, а той девчушке.

– Какой ещё?

Дроган отошёл от трупа болотной нежити и только теперь увидел тощую девочку в грязной одёжке, замершую за углом.

– Ах, вот оно что. Лада, спроси её, может, дорогу подскажет.

Охотница кивнула.

– Скажи, как тебя зовут?

– Ромашка, – тихо сказала девочка, словно ветер прошелестел сухими листьями.

– Скажи, Ромашка, ты знаешь, как выйти отсюда на тракт? Покажи, и мы отведём тебя домой.

Девочка повертела головой, затем неуверенно указала в сторону. Немного приободрившись от тёплой улыбки Лады, она повернулась и двинулась вперёд.

– С домом бы что-то сделать, – шепнул Дроган. – Негоже такое злое место бросать.

– Мы теперь не охотники, – с грустью ответила Лада. – Да и что делать? Попробуешь сжечь – здесь полболота вспыхнет от газов.

Удаляясь, она видела, что Дроган всё ещё стоит и, хмурясь, смотрит на дом и останки его хозяйки. Затем воитель махнул рукой и развернулся, пробормотав «вот пусть чудь с ним и разбирается».

Под ногами хлюпала болотная жижа, но Ромашка уверенно продвигалась, огибая огромные поваленные стволы деревьев, полусгнившие и почти развалившиеся. Казалось, вокруг нет никаких ориентиров, но девочка продолжала идти, ни разу не остановившись и не потеряв путь. Наконец, впереди, среди деревьев, показалась дорога. Узкая заросшая тропа, петляя, уходила на восток. Выбравшись на неё, Ромашка неуверенно огляделась, и двинулась вглубь чудских земель.

– Как она вообще здесь оказалась? – бормотал Дроган. – Не к добру это всё.

– И правда. Что хорошего ждать от этой чуди? – в тон ему отозвался Мормагон. – Надо бы поймать её и допросить. Вон, какой вид – коварный и подозрительный.

Воитель покосился на своего спутника, не без оснований подозревая сарказм. Но, не успел он открыть рот для едкого ответа, как вмешалась Лада:

– Будет вам. Девочку едва не съели. Подумайте, каково было бы вам на её месте? Проявите хоть каплю сочувствия.

– Это можно, – сказал Мормагон и добавил, обращаясь к маленькой провожатой, – Ромашка, любишь музыку?

Девочка обернулась и робко кивнула. Её губы тронула лёгкая улыбка.

– У нас дедушка красиво на дуде играл. Но он давно уж помер.

Мормагон кивнул, на ходу доставая лиру. Вскоре болота огласила лихая весёлая мелодия.

Дроган покачал головой.

– А как дойдём до Чуди, так надо будет скоморохов нанять. Пусть перед нами идут. Играют, кувыркаются. Чего уж скрываться?

Трясины всё так же тянулись в низинах по сторонам, но лес понемногу светлел. Путники прошли примерно час к тому времени, как оказались на перекрёстке. За ним, окружённая зарослями осоки, блестела ровная поверхность большого озера. Чуть в стороне от дороги из проржавевшей клетки на столбе едва не вываливался ветхий скелет. Его обветренные кости обтягивали обрывки крестьянской одежды. Пустые глазницы, словно с укором, смотрели на путников.

Прямо на развилке из земли торчал массивный камень. Подойдя ближе, Лада наклонилась и провела рукой по шершавой поверхности. Когда-то там явно выбили надпись, но ветер и время обточили её так, что теперь слова было не разобрать.

– Путевой камень, – проронил Дроган, подходя.

– Теперь уже просто камень. Здесь две дороги, выбор не велик. Куда дальше, Ромашка?

Девочка посмотрела в одну сторону, в другую, затем неуверенно пожала плечами.

– Я не помню!

– Ладно, – решила Лада. – Давай так. Просто пойдём куда-нибудь. Может, найдём твою деревню, или тебя узнает кто. А нет – так попробуем второй путь. Идёт?

Ромашка кивнула.

– Тогда идём направо, – твёрдо заявил Дроган.

– Почему?

– Потому, что наше дело – правое!

Лада присмотрелась к брату. Хотя мрачный настрой последних дней вроде бы спал, женщина не могла не заметить, что последние события отразились на нём. В бороде оставалась запёкшаяся кровь, и воителя, казалось, это не волновало. Под глазами залегли глубокие тени. Сильнее прорезались морщины. Было видно, что Дроган устал, хотя и не жаловался на это.

– Что? – буркнул он и невпопад улыбнулся. – Давай, пора двигаться.

И воитель отправился по правой дороге. Ладе показалось, что тени пролегли также и между ними. Хотя Дроган больше не злился на неё, как после убийства Ратибора, это событие будто сломало что-то важное, что было между ними.

– С тобой всё в порядке?

Ладонь Мормагона легла на её плечо.

– Да. Всё хорошо, спасибо. Идём.

Казалось, музыкант хотел сказать ещё что-то, но затем просто кивнул. Ромашка уже шла вперёд, держась чуть в стороне.

«Быть может, теперь она всю оставшуюся жизнь будет избегать взрослых», – с грустью подумала Лада.

Но были вещи, которые она не могла исправить. Приходилось просто надеяться, что всё образуется само собой.

Деревенька находилась на низком холме, торчавшем над болотами в стороне от дороги. Маленькие чёрные землянки облепили его, подобно мухам.

– Это – твой дом? – спросила Лада.

Девочка покачала головой.

– Ну и слава Создателю, – сказал Мормагон, прекращая играть. – Не хотел бы я жить в таком местечке. Чем они вообще кормятся? Полей не видно, дичи здесь тоже вряд ли хватает.

– Боюсь, что скоро узнаем, – мрачно предрёк Дроган.

Вблизи поселение выглядело ещё более жалким. Землянки были сплетены из ветвей и обложены дёрном. Они выглядели запущенными, будто жителям не было дела даже до своих домов. Самих людей сначала тоже не было видно. Лишь когда путники дошли до центра деревни, показался невысокий сгорбленный человечек. Череп его был деформирован так, что один глаз казался гораздо больше другого. При ходьбе несчастный подволакивал ногу и смотрел на пришлых с явным недружелюбием.

– Чего надь? – спросил он.

Даже в этой паре слов чувствовался непривычный выговор. Впервые Лада явно ощутила, что оказалась на чужой земле.

– Нам бы со старостой поговорить, – сказал Мормагон.

Дроган, нахмурившись, стоял в стороне, молча сжимая топорище.

– Несть тута старост. Хошь перемолвиться – там вота сёстры жвут.

Палец с длинным грязным ногтем указал на ничем не примечательную землянку неподалёку. Мормагон кивнул, не считая нужным отвечать, и обернулся к спутникам.

– Ну, идём, чего уж, – вздохнул Дроган. – Может, они дорогу подскажут. А нет – так просто отправимся вперёд – авось, куда-то да выйдем.

– Мормагон, а когда уже начнётся то обычное княжество, о котором ты говорил? – шепнула Лада.

Музыкант пожал плечами.

– Я в тот раз шёл с севера, а не с запада. Похоже, их граница с вами – тот ещё медвежий угол. И, говоря так, я наношу смертельное оскорбление всему медвежьему роду.

Пол в землянке был сырым. Даже лежащие в несколько слоёв циновки не спасали от идущего снизу холода. Ладе понадобилось время, чтобы привыкнуть к царившему вокруг полумраку. Но и так смотреть было не на что – бедное убранство составляли лишь две заваленные тряпьём лежанки, да плетёный ларь. В центре располагался погасший очаг, копоть от которого толстым слоем покрывала потолок и стены. Запах давно немытых тел и гари пропитал всё пространство, делая нахождение внутри дома едва выносимым.

– Энто хто к нам пожаловал?

То, что Лада приняла за груду тряпья, повернулось. Это оказалась древняя старуха с высохшей сморщенной кожей и спутанными прядями давно немытых волос.

– Странники. Хотели узнать дорогу на Чудь. Не поможешь, бабушка?

В ответ зашевелилась вторая груда тряпья. Голос, неотличимый от первого, отозвался:

– А чёй такое – эта ваша Чудь?

– Город, – ответил Мормагон. – Столица вашего княжества.

На некоторое время воцарилась тишина.

– Ни о чём таком не слыхивали. Чёй-то за хняжества такие, чуди. Мы – люди сторонние, сюды иной раз цельными сезонами не заходют.

– А город, – первая старуха произнесла это слово медленно, по буквам, словно пробуя на вкус, – город – энто што?

От такого вопроса смутился даже Мормагон.

– Такое место, где живут люди. Ну, вроде как ваша деревенька, только дома повыше и людей побольше. Как несколько десятков ваших деревень.

В ответ послышалось ворчание.

– Выдумывашь, небось. Как бы столько людей ужилось вместе? Мы-то тут едва живы. С кажным лытом всё плоше. В Лысенке, за озером, и того паршивей.

– А «несколько десятков» – это много? – снова послышался второй голос.

– Уж поболе, чем у нас, точно. Может, ащё столько же, да и ащё. Но я так думаю, што врут они. Хоть сами и выглядят больно уж чистенькими. Издалече, видать.

– Погодь, а помнишь, как мимо нас те дивные шли? Ну, все блестючие, с тряпками на палках? Их ведь тож много было. Могёт, то и были энти самые, с городу?

– Дура ты, Вторица. Недаром второй родилась. Быть того не могёт, чтобы столько людёв шло. То само небесное воинство проходило. Так уж блестели, што у мя глазёнки заслезились.

Лада и Дроган переглянулись.

– Мы от них ничего не добьёмся, – прошептала женщина. – Может, сходить в ту деревню, за озером?

– Это там, где ещё хуже, чем здесь? Не удивлюсь, если тамошние жители и вовсе считают, что живут на спине черепахи. Давай-ка отсюда выбираться.

– Вот уж не думал, что эта болотная гниль покажется мне свежим воздухом, – сказал Мормагон, вдыхая полной грудью, когда они оказались снаружи.

– Где Ромашка?

Находясь в жилище старух, Лада совсем забыла о подобранной ею девочке, и теперь беспокойно оглядывалась по сторонам.

– Не бойся, вон она. За деревом прячется, – успокоил Мормагон. – Ох. Как я её понимаю. Хватит с меня этой глухомани. Давайте уж лучше вперёд, по дороге.

– Мы обещали найти её дом, – ответила Лада. – Как бы ни хотелось выбраться из этой глухомани, обещания нужно держать.

Остальные не возразили. Но не успели они отойти и на десяток шагов, как увидели ковыляющего к ним местно жителя. Одежда его была довольно чистой, на ногах – крепкие лапти. Голову украшал кожаный обруч с привязанной к нему связкой сорочьих перьев. Как и встреченный ими до этого, человек обладал заметным горбом и хромал. Лада слышала о том, что в небольших глухих деревеньках, где все уже давно стали друг другу близкими родственниками, часто встречаются уродства.

Остановившись, незнакомец изобразил кривой поклон.

– Здравия вам! Я слыхал, вы с сёстрами говорили?

– И тебе не хворать, – отозвался Дроган. – Говорили, было дело.

Незнакомец улыбнулся, продемонстрировав гниющие пеньки зубов.