Текст книги "Легион «белой смерти»"

Автор книги: Дмитрий Тарасов

Соавторы: Василий Ставицкий,Александр Бабаш,Лев Котюков,Генрих Шанкин,Александр Калганов,Олег Матвеев,Виктор Гиленсен,Валерий Величко,Василий Алексеев,Владимир Мерзляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Ссылаясь на пакт о нейтралитете, они ставят вопрос о допуске их в г. Охотск и требуют разрешения выхода в прибрежные сопки за «цветами». В этом им под благовидным предлогом на основе положений концессионного договора отказано.

Начальник УНКГБ по Хабаровскому краю майор госбезопасности Чесноков

Содержание спецсообщения однозначно свидетельствует о том, что японцы, готовясь к войне против СССР, даже не считали нужным скрывать факт обучения рабочих и служащих концессионных участков военному делу. Изучение режима службы советских пограничных подразделений также подтверждает направленность разведывательных устремлений спецслужб Японии, располагавших своими силами и средствами на рыболовных промыслах.

Ожидая оккупации японскими войсками Дальнего Востока, свою выгоду в будущем военном конфликте искали третьи силы.

Из письма резидента НКВД СССР в Чунцине5 об отношении гоминьдановцев к нападению фашистской Германии на Советский Союз и подготовке Японии к войне против СССР

30 июля 1941 года

Действительное отношение Чан Кайши и реакционной части китайского правительства в лице Хэ Инциня, Чжан Цзяао, Чжан Цюня и других к германо-советской войне таково, что они целиком и полностью приветствуют ее. Эту войну с нетерпением ожидал Чан Кайши, по расчетам которого за германским выступлением против СССР последует японское. Это в свою очередь должно повлечь за собой общее ослабление СССР и Японии – отсюда неизбежный вывод японских войск из Китая и в перспективе, по плану Чан Кайши, почетный для Китая мир при участии США, которые должны будут выйти победителем из этой мировой войны.

Выступление Японии против СССР также, по плану Чан Кайши, будет способствовать разрешению и внутреннего вопроса в Китае – коммунистической проблемы. Ибо, как заявляют гоминьдановцы, войска КПК обязаны защищать свое пролетарское государство, т. е. СССР. С этой целью, развивая боевые действия в северном направлении, КПК вынуждена будет покинуть занимаемый ею пограничный район Шеньси-Ганьсу-Нинсян8 и уйти в Маньчжурию.

Борьба СССР против фашистских захватчиков также расценивается этой же реакционной частью правительства как положительный фактор для Китая еще и потому, что она позволяет наконец разрешить Китаю в свою пользу так называемый синьцзянский вопрос и проблему Внешней Монголии. Об этом на одном из заседаний правительства (в конце июня) министр коммуникаций Чжан Цзяао (прояпонец, один из активных и влиятельных лиц из группы «Политические науки») откровенно заявил следующее: «Наконец настало время, когда мы можем разрешить вопросы с Синьцзяном и МНР и 18-й армейской группой».

К характеристике поведения самого Чан Кайши следует добавить, что на заседании узкого круга военных руководителей 23 июля с.г. он прямо заявил, что Япония выступит против СССР в течение ближайшего месяца. Это обстоятельство расценивается им как весьма выгодное для Китая.

* * *

Письмо резидента НКВД СССР в Чунцине содержало важную информацию для советского руководства об отношении Чан Кайши и членов его правительства к советско-германской войне и перспективах советско-японского противостояния.

Как известно, прогноз Чан Кайши о выступлении Японии против СССР не оправдался. Поэтому ожидаемое и желаемое для правительства гоминьдана ослабление позиций Советского Союза в этом регионе на тот период не произошло.

Информация советской внешней разведки содержит важные сведения и о серьезных внутриполитических противоречиях, касающихся проблем территориального устройства Китая, а также экспансионистских устремлениях гоминьдановцев в отношении территории Монгольской Народной Республики (в письме – Внешней Монголии). По мнению руководства гоминьдана, прибрать к рукам МНР можно будет только лишь после серьезного ослабления конкурента в лице Японии и гаранта территориальной целостности Монголии – Советского Союза.

За разворачивающимся конфликтом между СССР и Японией внимательно следили ее партнеры по оси – Германия и Италия. Видимо, эта тройка, полагая победу на Востоке делом решенным, заранее подготавливала позиции для будущего раздела Советского Союза.

Телеграммы № 412 и 413 итальянского посольства в Токио министерству иностранных дел Италии

2 июля 1941 года

Сегодня закончилось постановлением, санкционированным императором, заседание кабинета министров и верховного командования, которое, имея в повестке дня позицию Японии по отношению к конфликту между державами «оси» и СССР, должно было последним вопросом рассмотреть рекомендации, прибывшие из Берлина, которые, несомненно, будут вам известны. Сегодня вечером будет распространено коммюнике, которое будет передано специальным корреспондентом Стефани и которое, естественно, довольно туманно, как следовало предвидеть, учитывая ситуацию, изложенную мною ранее.

Ё. Мацуока вызывал меня, кроме того, сегодня после полудня вместе с германским послом, чтобы сделать нам следующее устное и строго конфиденциальное сообщение, которое является идентичным, если не считать различных вариантов предисловия: «В отношении политики японского правительства перед лицом войны, проходящей в настоящий момент между Италией, Германией, с одной стороны, и Советской Россией – с другой, имею удовольствие информировать вас о нижеследующем с тем, чтобы это было сообщено его превосходительству графу Чиано. Япония готовится ко всякой возможной эвентуальности в отношении СССР с целью соединить свои силы с силами Германии и Италии, чтобы активно бороться с коммунистической угрозой. Япония намерена в настоящий момент, наблюдая за развитием ситуации, в частности в Восточной Сибири, со всей своей решительностью уничтожить коммунистический режим, который там установлен. Считаю излишним добавлять, что для достижения такой цели и чтобы обуздать Советскую Россию на Дальнем Востоке в ее борьбе с державами «оси» постоянной и настоятельной потребностью японского правительства является, помимо прочего, рост военных приготовлений.

В то же самое время я должен заявить, что японское правительство решило обеспечить себе во французском Индокитае опорные пункты, дающие возможность Японии усилить свой нажим на Великобританию и США. С этой целью я хотел бы обратить внимание Вашего превосходительства на тот факт, что Япония осуществляла постоянную бдительность на Тихом океане, включая юго-западную часть океана, с целью сдерживать эти две державы и будет продолжать эти свои усилия, интенсифицируя их также там, где это необходимо. Полагаю, что Ваше превосходительство согласится со мной, что это является фактически жизненным вкладом в общее дело, в действительности не менее жизненным, чем вмешательство Японии в настоящий момент в войну против СССР. Япония не может и не намерена [не] продвигать дальше на юг свои усилия, которые имеют значение величайшей важности и для всего хода войны, из которой – я питаю к этому самое большое доверие – Италия и Германия скоро выйдут победителями.

Заверяю еще лишний раз, что японское правительство не замедлит действовать сообразно с целями и духом трехстороннего пакта».

Инделли

* * *

Предваряя комментарий решений императорского совещания от 2 июля 1941 года, необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства. Япония, как известно, была информирована о намерении Германии напасть на СССР, более того, японское военно-политическое руководство ждало этого нападения, связывая его с собственными планами по захвату советских территорий на Дальнем Востоке и в Сибири. Поэтому военное руководство Японии уже 10 июня 1941 года разработало документ под названием «Курс мероприятий по разрешению нынешних проблем», в котором эти мероприятия сводились к следующему: а) воспользовавшись удобным моментом, применить вооруженные силы как на юге, так и на севере; б) следуя духу Тройственного пакта, в любом случае решить вопрос об использовании вооруженных сил самостоятельно; в) сохранять нынешнее положение на континентальном фронте (в Китае).

В документе зафиксировано, что в ходе предстоящей германо-советской войны, когда складывающаяся обстановка станет выгодной для Японии, против Советского Союза будут применены вооруженные силы.

С 25 июня 1941 года в Японии стали регулярно проводиться заседания координационного комитета и императорской ставки, на которых министр иностранных дел Японии Ё. Мацуока, подписавший 13 апреля 1941 года в Москве пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом, настаивал на принятии политического решения в пользу немедленного выступления Японии против СССР после нападения Германии на Советский Союз. В обоснование данного предложения Ё. Мацуока выдвигал следующие аргументы: а) Японии необходимо успеть выступить еще до победы Германии, чтобы не оказаться обделенной. Ё. Мацуока откровенно заявлял: «Когда Германия победит и завладеет Советским Союзом, мы не сможем воспользоваться плодами победы, ничего не сделав для этого. Мы должны либо пролить кровь, либо прибегнуть к дипломатии. Лучше пролить кровь; б) Японии нецелесообразно опасаться возможного выступления США на стороне СССР в противоборстве с Германией. Выдвигая данный постулат, Ё. Мацуока убеждал японское правительство: «Если мы быстро нападем на Советы, Соединенные Штаты не выступят. США не могут помочь Советской России по одной той причине, что они ненавидят Советский Союз… Если мы выступим против СССР, я уверен, что смогу удержать Соединенные Штаты в течение трех-четырех месяцев дипломатическими средствами»; в) Ё. Мацуока доказывал, что нападение на СССР ускорит окончание японо-китайской войны. В частности, он утверждал: «Мы должны двинуться на север и дойти до Иркутска. Я думаю, что если мы пройдем даже половину этого пути, наши действия смогут повлиять на Чан Кайши, подтолкнуть его на заключение мира с Японией».

К 25 июня японский генеральный штаб, осуществляя подготовку нападения на Советский Союз, разработал график практической реализации этого плана, который был утвержден ставкой японского военного командования.

График включал в себя следующие временные позиции: принятие решения по мобилизации – 28 июня; издание директивы о мобилизации – 5 июля; начало переброски и концентрации войск – 20 июля; начало военных действий – 29 августа; переброска четырех дивизий из Японии – 5 сентября; завершение операции – середина октября.

Анализ этого графика свидетельствует о том, что командование японских вооруженных сил, планируя нападение на Советский Союз, рассчитывало, как и германский вермахт, осуществить против СССР «молниеносную» войну, аналогичную немецкому плану «Барбаросса». Однако ход боевых действий на советско-германском фронте заставил военно-политическое руководство Японии внести существенные коррективы в планы японской агрессии против Советского Союза. Эти коррективы были приняты на императорском совещании, состоявшемся 2 июля 1941 года в Токио. Повесткой дня на совещании являлась «Программа национальной политики империи в соответствии с изменением обстановки».

Сразу же по окончании совещания японская военщина приступила к разработке комплекса широких мероприятий, направленных на ускорение подготовки к проведению наступательных операций против Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке и в Сибири. Весь этот комплекс мероприятий в японских секретных документах получил шифрованное наименование «Кантогун токубэцу энсю» («Кантокуэн») – «Особые маневры Квантунской армии».

Бакшеев Алексей Прокловнч(1873–1946) – бывший генерал-майор белогвардейской армии, один из сообщников атамана Г. М. Семенова.

Янагита Гэвдзо(1893–1952) – генерал-лейтенант японской армии, начальник информационно-разведывательного управления Квантунской армии (до августа 1940 г. – Харбинская ЯВМ).

Чунцин– город на юго-западе Китая в провинции Сычуань, с октября 1938 до начала 1946 г. являлся временной столицей Китая. Здесь находилось правительство Чан Кайши, которое сохраняло свою власть в западных районах страны.

Хэ Инцинь– военный министр гоминьдановского правительства Китая.

Чжан Цзяао– министр коммуникаций гоминьдановского правительства Китая.

Пограничный район Шэньси-Ганьсу-Нинся– освобожденный район Китая (так называемый особый район Китайской Республики) – был образован в сентябре 1937 г. после начала национально-освободительной войны против японских захватчиков по соглашению между ЦК КПК и ЦК гоминьдана.

По всей видимости, речь идет о 8-й народно-освободительной армии Китая, которая к концу 1940 г. насчитывала 400 тыс. человек

Следует уточнить, что 2 июля 1941 г. в Токио состоялось не заседание кабинета министров и японского верховного командования, а было проведено совещание, на котором присутствовал строго ограниченный круг руководящих политических и военных деятелей Японии во главе с императором.

25 октября 1936 г. Гитлер и Муссолини подписали соглашение, названное «ось Берлин – Рим». В нем разграничивались сферы интересов двух стран на Дунае и Балканах. Германия признавала захват Италией Эфиопии. В подписанных документах содержалась также договоренность о совместной политике в международных делах, в частности в Испании.

Чиано Галеаццо да Кортеляццо(1903–1944) – государственный деятель фашистской Италии, в 1936–1943 гг. – министр иностранных дел.

Эвентуальный (лат. eventus – случай) – возможный при соответствующих условиях, при некоторых обстоятельствах.

Употребляя этот термин в сообщениях итальянскому и германскому послам в Токио о результатах состоявшегося 2 июля 1941 г. совещания, Ё. Мацуока подразумевал, что политика Японии в отношении советско-германской войны будет носить выжидательный характер. Смысл этого завуалированного ответа нельзя истолковать иначе как то, что японские вооруженные силы будут готовы выступить на Советском Дальнем Востоке в зависимости от успеха действий немецко-фашистских войск против обороняющейся Красной Армии.

Инделли Марко —итальянский дипломат, в 1941 г. – посол Италии в Японии.

Александр Калганов
Трусость и смерть рейхсфюрера Гиммлера

Генрих Гиммлер считался в Германии создателем боевого кулака НСДАП – охранных отрядов СС. Доверие фюрера к нему было безгранично. В 1936 году указом Гитлера был учрежден пост «имперского руководителя СС и шефа германской полиции в имперском министерстве внутренних дел», на который был назначен Гиммлер. В августе 1943 года в связи с ухудшением военного положения Германии и ростом антифашистских настроений внутри страны Гитлер в целях усиления полицейского режима назначил Гиммлера имперским министром внутренних дел и генеральным уполномоченным имперской безопасности. Таким образом Гиммлеру было доверено единоличное руководство всеми силовыми ведомствами Германии.

События второй половины 1944 года не оставили для фашистской верхушки Германии надежды на перелом в войне. Попытка покушения на Гитлера, предпринятая немецкими офицерами 20 июля 1944 года, не была инспирирована какой-либо иностранной разведкой и тем очевидней свидетельствовала о разочаровании военных кругов Германии в политике фюрера, приведшей страну к военному краху и экономической разрухе. Потрясение Гитлера от факта, что помимо неблагоприятного развития событий на театре боевых действий ему придется опасаться реальной угрозы получить удар в спину от своих соратников, было настолько сильно, что за короткое время превратило его в дряхлого старика. И чем хуже становилось его физическое состояние, тем чаще происходили припадки бешенства, весьма опасные для окружающих.

После неудавшейся попытки покушения и последовавших вслед за ней репрессий основным занятием ближайшего окружения Гитлера стала демонстрация личной преданности и готовности «умереть за фюрера». Отдельные высшие офицеры действительно воспринимали неизбежное поражение Германии как личный позор и трагедию. Другие, в основном партийные выдвиженцы, годами учившие немецкий народ быть верными заветам фюрера, начали судорожно искать на фоне общей гибели возможности для спасения собственной жизни. Среди тех, кто не стремился пожертвовать собой за идеи национал-социализма, оказался один из ближайших соратников Гитлера Генрих Гиммлер.

В конце войны Генрих Гиммлер надежно и заслуженно занимал в сознании мировой общественности соседнее с Гитлером место в галерее военных преступников 3 рейха, повинных в уничтожении миллионов людей. Под его непосредственным руководством, с его ведома и по его приказу возводились концлагеря, уничтожались военнопленные и сжигались в печах тысячи евреев, проводились массовые карательные акции на территории оккупированных Германией стран. Сам Гиммлер являлся для своих подчиненных примером и символом безжалостного отношения к «расово-неполноценным» и «врагам Рейха». Если Иозеф Геббельс являлся ярым пропагандистом человеконенавистнической идеологии фашизма, Генрих Гиммлер активно работал над ее претворением в жизнь. Гиммлер не мог не понимать, как ничтожны его шансы добиться прощения за совершенные преступления перед лицом представителей пострадавших от немецкого фашизма государств, но все же решился повести за спиной Гитлера опасную игру за спасение своей жизни.

Выигрышным моментом Гиммлер посчитал подчиненность ему всех концлагерей на территории Германии. Жизни заключенных должны были стать залогом в переговорах об условиях его личного спасения после поражения Германии. Посредником в этих переговорах вызвался стать начальник VI управления РСХА – зарубежной разведывательной службы СД бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг.

В конце октября 1944 года Шелленберг устроил Гиммлеру свидание в Вене с бывшим председателем федерального совета Швейцарии Мюзи и его сыном, во время которого Гиммлер закинул пробный камень о возможности своей реабилитации в общественном мнении европейских стран и США. Свою активную деятельность в качестве руководителя СС он объяснял стремлением бороться против коммунистического движения в Германии и в остальном мире. Создание концлагерей Гиммлер называл вынужденной и временной мерой, в то же время он выразил готовность доступными ему средствами облегчить участь тех категорий заключенных, к которым проявят интерес уполномоченные представители западных стран. Мюзи, пользуясь случаем, поинтересовался, каким образом ввиду наступления на Германию союзных войск может быть решен вопрос с находящимися в заключении евреями, не придется ли им расплатиться своими жизнями за поражение Германии в войне? Гиммлер, для которого обсуждение «еврейского вопроса» было самым опасным поворотом беседы, решил подстраховаться на случай, если информация о его нелегальной встрече с иностранцами дойдет до Гитлера, и в резкой форме заявил Мюзи, что за каждого освобожденного еврея Германия должна будет получить соответствующую денежную компенсацию.

Боясь с одной стороны оттолкнуть Мюзи, а с другой – ответить перед Гитлером за попытку сепаратных переговоров, Гиммлер поручил Шелленбергу оказать помощь швейцарцам в освобождении и переводе через границу нескольких еврейских семей, что вскоре и было сделано. Параллельно Гиммлер счел необходимым проинформировать Гитлера о возможности контактов со швейцарцами и перспективе их использования в интересах сближения с представителями западных держав.

Вторая встреча Гиммлера с Мюзи состоялась 12 января 1945 года. На этой встрече, устроенной при посредничестве Шелленберга в Вильдбад-Шварцвальде, Гиммлер принял условия Мюзи, согласно которым каждые две недели в Швейцарию должен был направляться эшелон примерно с 1200 евреями. Гиммлер, в свою очередь, помимо требования о денежной компенсации, оговорил необходимость коренного поворота во всемирной пропаганде против Германии, имея в виду и отражение своей личной роли в освобождении заключенных. Для усиления пропагандистского эффекта Гиммлер принял решение деньги за освобожденных евреев передать Международному Красному Кресту. Первый эшелон был отправлен в начале февраля. В конце февраля Мюзи привез для ознакомления несколько статей, написанных в соответствии с рекомендациями Гиммлера.

В феврале в Берлин приехал с визитом председатель шведского Красного Креста граф Бернадотт, который предложил перевести датских и норвежских заключенных в Швецию и интернировать их там на время войны. Гитлер, с которым пытались согласовать предстоящие переговоры с Бернадоттом, высказался в том духе, что «Подобной чепухой в этой войне нельзя принести никакой пользы». Но Гиммлер не мог пренебречь возможностью встречи с официальным представителем Красного Креста Швеции, свободно контактировавшим с командующим войсками союзников генералом Эйзенхауером. Соблюдая все мыслимые предосторожности, Гиммлер при помощи Шелленберга встретился с графом и обещал ему, если не выйдет переправить норвежцев и датчан в Швецию, собрать всех их в одном лагере на севере Германии. Гиммлер рассчитывал, что в качестве ответной услуги Бернадотт поможет ему установить связь с генералом Эйзенхауером.

К этому времени рейхсфюрер решился предать Гитлера, предложив Эйзенхауеру капитуляцию Германии от своего имени. При успехе этой акции Гиммлер признавался главой государства, с которым вступали в переговоры представители западных стран и США, Гитлер же становился военным преступником, которого следовало арестовать или уничтожить. Этот план рейхсфюрер подробно обсудил с Шелленбергом и дал последнему широчайшие полномочия на проведение соответствующих переговоров с графом.

Но, проведя ночь после разговора с Шелленбергом в раздумьях, Гиммлер все-таки испугался, что его предложение о капитуляции получит громкую огласку и станет известным Гитлеру, срочно позвонил Шелленбергу и отменил все ранее данные директивы. Шелленберг должен был теперь, не ссылаясь на рейхсфюрера и не делая конкретных предложений, в беседах с Бернадоттом побудить того по собственной инициативе полететь к Эйзенхауеру и предложить Гиммлера в качестве руководителя Германии, с которым можно договориться.

Попыткам Гиммлера стяжать себе славу «освободителя заключенных концлагерей» также помешали оставшиеся за пределами его игры лица из ближайшего окружения Гитлера, которые дали прочитать тому расшифрованный перехват радиограммы одного из посольств. В радиограмме сообщалось, что Гиммлер через своего уполномоченного Шелленберга ведет переговоры с господином Мюзи о предоставлении «права убежища» в Швейцарии 250 «нацистским фюрерам». Несмотря на то, что планы Гиммлера и Шелленберга были сильно преувеличены – и того и другого интересовало прежде всего собственное спасение – Гитлер пришел в ярость и под страхом смерти запретил отправку евреев через границу с помощью какого-либо немца.

Гиммлер настолько был напуган реакцией Гитлера, что боялся попадаться ему на глаза. Грехов перед фюрером он чувствовал за собой достаточно: вначале попытка покушения на Гитлера 20 июля, которую не смог предотвратить огромный полицейский аппарат с рейхсфюрером во главе; затем бесславный период руководства группой армий «Висла», когда Гиммлер не проявил себя способным военачальником, и, наконец, провал так удачно начавшегося сотрудничества с Мюзи, открывавший перед Гиммлером в отдаленной перспективе выход на командующего войсками союзников генерала Эйзенхауера.

И все же страх перед возмездием за совершенные преступления против человечества взял у Гиммлера верх над страхом перед Гитлером. Советская Армия стремительным маршем прорывалась к цитадели фашистской Германии, и времени на долгие раздумия не оставалось. Гиммлер после серьезных колебаний поручил начальнику главного управления имперской безопасности Кальтенбруннеру спросить у Гитлера разрешение на его (Гиммлера) встречу с председателем Международного Красного Креста профессором Бурхардтом. Гитлер категорически запретил это. Тогда Гиммлер дал поручение о встрече с Бурхардтом Кальтенбруннеру. Тот, в свою очередь, проинформировал о предстоящем свидании с председателем Красного Креста министра иностранных дел Риббентропа. Таким образом, по замыслу Гиммлера и Кальтенбруннера, в случае, если о встрече с Бурхардтом стало бы известно из прессы, они могли свалить всю ответственность за нее на Риббентропа.

Встреча состоялась, но так как Кальтенбруннер фактически отстранил от нее Шелленберга, последний использовал все доступные ему средства для того, чтобы достигнутые с Бурхардтом договоренности потерпели неудачу на этапе их реализации. Шелленберга ни в коем случае не устраивало, чтобы его роль посредника между Западом и готовыми к компромиссу кругами Германии досталась кому-то другому.

К весне 1945 года Гитлер явно отвернулся от Гиммлера, которому раньше доверял безгранично. Достаточно упомянуть, что Гиммлер был в течение нескольких лет не только самым желанным гостем Гитлера, но и единственным из всех министров, с которым Гитлер проводил в беседах по нескольку часов. С 1940 года резиденция Гиммлера всегда была вблизи ставки Гитлера, и офицеры ставки часто приглашались в гости к рейхсфюреру.

После поражения эсэсовских войск генерала Штейнера в Померании и генерала Дитриха в Австрии, отношения между Гитлером и Гиммлером заметно испортились. По приказу Гитлера весь личный состав эсэсовских дивизий, находившийся под командованием указанных генералов, должен был снять нарукавные нашивки «Адольф Гитлер» и «Гитлерюгенд». Гиммлер обязан был лично доставить этот приказ в дивизии. После такого унижения перед рейхсфюрером уже не стоял вопрос предавать или не предавать Гитлера.

19 апреля 1945 года состоялась встреча Гиммлера с министром финансов Шверин фон Крозиком и министром труда Зельдте, не входившими в ближайшее окружение Гитлера. Поскольку в подчинении у Гиммлера находились войска СС и полицейские формирования, министры предложили ему взять власть в свои руки и принудить Гитлера в день его рождения прочесть обращение к немецкому народу, в котором заявить о создании в Германии второй партии и передаче руководства страной группе заговорщиков с Гиммлером во главе. В случае, если Гитлер отказался бы добровольно передать свои полномочия Гиммлеру, его следовало устранить любым способом. Гиммлер согласился с доводами и предложениями министров, но 20 апреля, в день рождения Гитлера, ничего не произошло. Когда речь зашла о решительных действиях, Гиммлер снова струсил. Рейхсминистра не прельщало рисковать собой ради судьбы Германии, важнее для него была собственная судьба.

Как показали последующие события, желание Гиммлера выторговать для себя условия спасения, не предпринимая серьезных шагов по захвату власти в Германии, сделали его фигуру неинтересной для правящих кругов западных стран и США, которые раньше не прочь были за спиной Советского Союза повести переговоры с обладателями реальной силы, оппозиционной Гитлеру.

Шелленберг через свои возможности устроил Гиммлеру еще несколько встреч с представителем еврейской общины Швеции Мазуром и председателем шведского Красного Креста Бернадоттом. Шведам удалось добиться от Гиммлера обещания не эвакуировать в глубь страны несколько концлагерей. Но Гиммлеру услышать от них что-нибудь конкретное о своей дальнейшей судьбе не удалось.

23 апреля 1945 года Гиммлер встретился с графом Бернадоттом в Любеке. Гиммлер пространно изложил графу военное и политическое положение Германии, сказал, что смерть Гитлера вопрос двух или трех дней, после чего заявил: «Мы, немцы, должны объявить себя побежденными перед западными державами. Это то, что я прошу Вас передать через шведское правительство генералу Эйзенхауеру для того, чтобы избежать дальнейшей бессмысленной борьбы и кровопролития. Перед русскими нам, немцам, и прежде всего мне, невозможно капитулировать. Там мы будем сражаться, пока фронт западных держав не сменит сражающийся немецкий фронт». В конце встречи Гиммлер написал от руки заявление о капитуляции Германии перед западными странами, которое передал Бернадотту. Граф выразил готовность на следующий же день вылететь с этим письмом в Стокгольм.

Провожая Бернадотта в Мекленбурге 24 апреля, Шелленберг по просьбе своего шефа попросил графа выступить в роли посредника и организовать встречу Гиммлера с Эйзенхауером. Бернадотт на это ответил: «Рейхсфюрер не отдает себе отчета в своем настоящем положении. Я больше не могу помочь ему, я мог бы это сделать, если бы он полностью принял на себя руководство Германией после моего первого посещения. По моему мнению, у него больше нет никаких шансов».

Поздним вечером 27 апреля 1945 года Гитлеру доложили о сделанном Гиммлером западным союзникам СССР предложении о капитуляции Германии. Эта информация была получена из передачи радио Стокгольма. 28 апреля американские информационные агентства сообщили подробности о предательстве Гиммлера. 29 апреля Мартин Борман подготовил письмо генералу Венку с просьбой срочно выйти на связь со ставкой Гитлера (приводится в переводе автора):

Главная ставка фюрера 29.4.45. Бо/Кр

Секретарь фюрера рейхсляйтер Мартин Борман 29.4.45.

Дорогой Генерал Венк!

Если прилагаемые сообщения соответствуют действительности, рейхсфюрер СС Гиммлер сделал англо-американцам предложение, которое безоговорочно передает наш народ плутократии!

Какой-либо поворот может быть проведен только самим Фюрером. Только им!

Предварительным условием является незамедлительное установление с нами связи Армией Венка, чтобы тем самым дать Фюреру внутри– и внешнеполитическую свободу действий.

Хайль Гитлер!

Ваш (Кребс, начальник Генштаба)

Ваш (М. Борман)

К письму на имя генерала Венка прилагались полученные по радио сообщения следующего содержания на немецком языке:

« 28.4.1945. Сан-Франциско (Рейтер)

От Пола Скотта Ранкине, специального корреспондента в Сан-Франциско.

Гиммлер направил послание Великобритании и Соединенным Штатам, что Гитлер находится при смерти и проживет не более 48 часов после объявления о безоговорочной капитуляции.

Это было сообщено мне сегодня официальными участниками конференции в Сан-Франциско, которые подтвердили, что Гиммлер просил о заключении мира, и добавили, что это предложение было сделано по каналам в Стокгольме.

Официальные круги заявили, что Молотов, Стеттиниус и Иден были немедленно проинформированы.

Ответ союзников на предложение Гиммлера истолковывается здесь таким образом, что союзники примут его во внимание в том случае, если оно будет распространяться и на Россию, и речь идет о безоговорочной капитуляции.

Также здесь было разъяснено, что Гиммлер своими словами, что Гитлер умрет, имеет в виду, что тот является в настоящее время очень больным человеком, и известие о капитуляции будет для него таким шоком, что вызовет как следствие его смерть.

Можно предположить, что сообщение о смерти Гитлера при сегодняшнем моральном состоянии в Германии, привело бы к массовой капитуляции и прекращению боевых действий в Европе.

Здесь распространяется сообщение о том, что Гиммлеру дан срок до вторника для того чтобы безоговорочно сдаться Англии, США и России.

Нью-Йорк (Рейтер).

Корреспондент национальной радиовещательной корпорации Морген Бити заявил в своем радиовыступлении из Вашингтона, что Великобритания и США дали Германии срок до ночи вторника ответить на их послание, что предложение Германии о безоговорочной капитуляции может быть принято при условии, что оно распространяется и на Россию.»

Несмотря на решимость ближайшего окружения Гитлера стянуть к ставке преданные войска и дать, при необходимости, вооруженный отпор частям, подчиненным Гиммлеру, столкновения между ними не произошло. 30 апреля Адольф Гитлер совершил давно задуманное самоубийство и принял цианистый калий. В оставленном Гитлером завещании он назначил своим преемником гроссадмирала Деница, рейхсканцлером – Йозефа Геббельса, министром по партийным делам – Мартина Бормана. Сразу после смерти Гитлера Геббельс направил советскому командованию ноту с условиями перемирия. Парламентером был назначен генерал Кребс.