Текст книги "Кибер - реликт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Палеолог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Затем взвод космической пехоты, два десятка человек. Парни смеялись и шутили; для них это казалось увеселительной прогулкой. Командир взвода, лейтенант, подмигнул мне, сказав, что им откровенно повезло – совершить прогулку на разведкорабле, да еще и получить за это солидную премию.

Сейчас остается лишь горько усмехаться…

Светлана лично проводила компехов к криокамерам. Через десять минут время для них остановилось. Как оказалось – навсегда.

«Нимнулы» заняли место в транспортном отсеке. Смирнов проверил их состояние – системы в режиме ожидания.

Так же на борт погрузили мобильный криомодуль, трехметровый саркофаг с автономной системой жизнеобеспечения. Руководил погрузкой неизвестный мне человек в штатском. На мой вопрос о грузе и кто он такой, неизвестный лишь протянул мне электронную карточку с высшей категорией допуска.

«В криомодуле новейшая модификация кибермеханизма, – сказал он. – Самая последняя разработка. Он не доставит вам хлопот, капитан, все системы в состояния статиса. Карточку возьмите, на ней вся необходимая информация. На всякий случай, если вдруг досмотровые службы проявят ненужное рвение».

Я лишь пожал плечами. Спорить о чем-то не хотелось совершенно, да и смысла не было.

В точку погружения мы вышли через три с половиной часа. Задача стояла выйти из трехмерного космоса в подпространство с последующим всплытием за орбитой Плутона. Цель не столько трудная, сколько опасная. Это все равно, что совершить резкий поворот на большой скорости на автомобиле и не перевернуться. Таковы законы подпространственной навигации, еще толком не изученные – чем ближе к точке погружения точка всплытия, тем больше расходуется энергии на маневр. Я пытался спорить с командованием еще когда составлялся план и проводились расчеты, пытаясь увеличить длину подпространственного маневра. Риск был слишком велик. При таких параметрах энергоресурс корабля едва обеспечивал нужный режим.

Безрезультатно. Видимо, с военными спорить невозможно в принципе.

Пробой метрики произошел по стандартной процедуре. А потом…

Одним словом, все опасения оправдались. Энергоресурса не хватило. «Святогор» сорвался в неуправляемое всплытие без заданных координат.

В трехмерный космос нас вышвырнуло в верхних слоях атмосферы неизвестной планеты. Время пошло на секунды, которые были потрачены на холодный перезапуск систем управления кораблем. Если бы всплытие произошло хотя бы на низких орбитах, тогда бы катастрофы не случилось. Аварийная посадка – да. Но не то, что сейчас. Тормозные двигатели удалось включить, когда корабль уже вошел в плотные слои атмосферы, захваченный объятиями гравитационного колодца планеты. Это нас и спасло, иначе от удара о поверхность реактор полыхнул бы неконтролируемой реакцией ядерного распада, превратив все вокруг на десятки километров в радиоактивную пустыню.

Иногда я думаю – может, и не стоило включать тормозные двигатели, погасившие львиную долю страшного удара. Тогда бы все кончилось не начавшись… Но инстинкт самосохранения – самая сильная природная реакция. Ее не обманешь…

Сработавшие двигатели коррекции в самый последний момент изменили вектор падения на единственно приемлемый в этой ситуации – угол соприкосновения с поверхностью оказался острым, что значительно смягчило энергию удара. Но и ее хватило более чем. Удар оказался чудовищным и погасил сознание.

Очнулся я первым. Сколько пролежал в беспамятстве – не помню, но, подозреваю, что несколько часов. На пульте управления огоньки критических повреждений. Лазарева и Смирнов еще находились без сознания, и мне пришлось вколоть обоим дозу стимулятора – нужно было действовать, времени отлеживаться не имелось ни минуты.

Посовещавшись, мы решили осмотреть полуразрушенный корабль, в первую очередь состояние компехов, погруженных в криосон. О боевых андроидах в тот момент и не вспомнили, человеческие жизни важней высокотехнологичных машин.

А вот они о нас не забыли.

Мы едва успели выйти в коридор, ведущий к отсеку криокамер, как грохот выстрелов оглушил. В первое мгновение никто из нас не мог поверить в увиденное. У входа в отсек шел бой. Несколько андроидов вели огонь из боевых лазеров и пулеметов; один лежал на полу, судорожно дергаясь в попытках подняться и гудя поврежденным сервоприводом. Изнутри отсека кто-то бил короткими, редкими очередями.

Картина вогнала нас в ступор. Кто мог ожидать такого?! Зато «Нимнулы» среагировали практически мгновенно. Один из них развернулся в нашу сторону, дав короткую очередь.

Светлана стояла посередине, между нами. Укрыться, уйти с линии огня шансов не было. Пуля отшвырнула ее назад. Мы с Евгением подхватили ее и вытащили из коридора, благо дверь находилась в двух шагах.

Ранение оказалось тяжелым, пуля прошла навылет под левой ключицей. Крови было много, Света лежала без сознания от болевого шока. Первой мыслью было доставить ее в медицинский блок – там имелся модуль для поддержания жизни тяжелораненых. Это был для нее единственный шанс, но и он растаял, когда из-за поворота технологического коридора донесся характерный присвист работающих сервоприводов. Укрыться от обезумевших кибермеханизмов в штурманской рубке – единственно правильная мысль, пришедшая мне в голову в этот момент. И мы почти добрались до главного поста корабля, когда, выйдя из лифта, буквально нос к носу столкнулись с боевым андроидом. Почему он сразу не пристрелил нас – не знаю. Может, произошел какой-то сбой в боевых программах или повреждения в системе интегрированного вооружения. Я, если честно сказать, растерялся. А вот Евгений принял решение сразу, бросившись с на андроида. Все равно, что кидаться с ножом на паровоз. Собственно так и было – в руке Смирнова блеснул десантный нож. Он только и успел крикнуть, чтобы я уходил. Я успел скрыться в рубке, неся на руках тело Светланы. Последнее, что я успел увидеть, как андроид швырнул Евгения на стену, как тряпичную куклу.

Света умерла. Я наложил повязку на рану, но это уже был самообман. Я до конца не мог и не хотел поверить в то, что остался один. И в то, что свершившийся кошмар есть реальность, а не плод воображения.

Вход в рубку я заблокировал, перерезав цепи управления электронным замком. Было обидно и горько от безысходности – Евгений пожертвовал собой ради меня. Но зачем? Что я могу сделать? Отчаяние охватило меня, и я уже достал из сейфа пистолет. Медленной смерти ждать не хотелось, от этого становилось еще страшнее. Но, задумавшись на минуту, я понял – прежде, чем поставить точку, нужно сделать еще кое-что важное. Поразмышляв, я, по крайней мере, смог понять причины случившегося. «Святогор» не подготовлен для маневров в подпространстве, я уже говорил. Энергии аномалии Космоса воздействовали на программы андроидов, практически «вычистив» их – слетели все программные приоритеты, текущие задачи и алгоритмы поведения. Любой кибермеханизм, обладающий высокой степенью программной свободы, в таком случае сам себе ставит цели и задачи – иначе пропадает смысл его существования. Это только люди могут что-то делать «просто так». Кибермеханизмы же не приемлют по определению абстрактных формулировок и ставят перед собой конкретные задачи, прописывая при этом точные алгоритмы действий. В результате в реестр враждебных целей были включен экипаж – как биологическая форма жизни принципиально отличающаяся от «жизни» кибернетической. Теперь андроиды остановятся только в двух случаях – полное уничтожение целей или острый дефицит энергии. Скорее всего, наступит первое. Однако, стоит подумать и о втором. Для «Нимнулов», как и для любых кибернетических систем, не существует понятия времени. Даже при минимальном обслуживании и периодической подзарядке встроенных накопителей они могут существовать веками. Положение еще осложняется тем, что на борту боевые андроиды пехотной поддержки с определенной функцией самообучения. Если они доберутся до файлов технической документации в бортовом компьютере, то…даже не знаю что будет. «Святогор» для них является базой, своеобразным «домом», который неисправен и полуразрушен. «Нимнулы» примутся за восстановление, пусть на это и уйдут десятки лет. Полная программная свобода и функция самообучения позволят принимать нестандартные решения. А дальше они сумеют вырваться с планеты. Контур пробоя метрики пространства исправен. Используя все те же файлы технической документации, они смогут поднять восстановленный корабль на стационарную орбиту и совершить прыжок. И если им удастся захватить хоть один технический носитель, то через короткий промежуток времени будет уже целая армия безумных андроидов.

Но я сделал такой вариант развития невозможным. Я удалил все файлы технической документации, предварительно скопировав их на чипсет. Затем поменял все коды доступа к бортовому компьютеру и навигационным системам корабля. Они функционируют едва ли на десять процентов из-за повреждений, но не суть. Я ввел все системы в энергосберегающий режим. Снять его теперь можно только путем ручного ввода единственно верного кода. Его я записал на отдельном листе. Реактор на минимально возможном режиме работы, едва тлеет. Это не позволит андроидам проводить полноценную подзарядку накопителей и по прошествии времени энергетический голод все же убьет их. Доступ к контуру пробоя метрики также «закрыт» кодировкой. То, что «Нимнулы» рано или поздно проникнут сюда и увидят эти записи, меня нисколько не беспокоит – андроиды не могут воспринимать текст. Проще говоря, не умеют читать. Подобная функция не закладывалась в них изначально. Считается, что кибермеханизмы воспринимают команды и формируют локальную сеть между собой на основе бинарного кода. В крайнем случае, воспринимают аудиоряд – команду голосом – чей образец заложен в их массив данных.

Вот, собственно, и все. Дальше тянуть время не хочу. Страх исчез. Написав все это наступило странное облегчение.

М. Громов»

Глава 12

Какое-то время Олег сидел, тупо глядя в стену. Образ капитана, умершего тысячу лет назад, стоял перед глазами. Аатмосфера разыгравшейся трагедии вымела все мысли из головы.

Прочитанное вызвало в какой-то степени шок; информации свалилось слишком много и сразу. Олег постарался отбросить эмоции, сейчас они выступали плохим подспорьем в решении неотложных задач. Получилось не сразу, но все же он сумел вычленить из прочитанного главное. Контур пробоя метрики исправен, реактор тоже – его надо всего лишь вывести на режим.

Тумановский усмехнулся в такт мыслям: запустить реактор это не тоже самое, что включить кофеварку! Обычно подобную процедуру совершали только специалисты и никак иначе; ошибки в данном процессе могли весьма и весьма дорого стоить.

Олег глотнул воды и прошелся по тесному отсеку.

Ему придется это сделать. Иначе энергии для срабатывании контура пробоя метрики может не хватить. Вернее, не хватит точно.

С контуром дело намного проще. Есть стандартная процедура активации.

«Совершить обратный переход по координатам старта, – думал Олег. – Данные наверняка сохранились в модуле управления контуром».

Но существовала еще одна проблема. О ней Тумановский уже задумывался, но лишь вскользь, краем сознания, отталкивая назойливую мысль подальше и считая, что еще не время. Однако, подумать над ней момент наступил.

Олег вновь уселся за стол и еще раз пробежал взглядом текст, словно ища в нем какие-то изменения.

Откинувшись на спинку стула, он погрузился в раздумья.

Капитан Громов был человеком своего времени – грамотным и опытным. А в мужестве находчивости ему уж точно не откажешь. В ту далекую пору подпространственная навигация только зарождалась через длинную вереницу трагических ошибок. Считалось, что пробой метрики с поверхности планеты невозможен – «раскрывшееся» пространство втянет в себя не только корабль, но и часть поверхности планеты. Вещество тут же будет разогнано до гигантских скоростей, просчитать которые неспособен ни один сверхмощный компьютер. Каменная масса превратит корабль в решето, в результате чего в точке всплытия появятся лишь обломки.

Подобная ситуация считается аксиомой, но только теоретически. Безумцев, решившихся проверить ее на практике за прошедшие века, так и не нашлось. И, видимо, ему предстоит стать первым.

Тумановского пробрала дрожь. Иного выхода он не видел; единственный, призрачный шанс выбраться с неизвестной планеты, затерянной в глубинах неизведанного Космоса.

Олег потер лицо ладонями. Мысль о предстоящем отчаянном прыжке на грани фола пугала. Однако, перспектива остаться навечно с обезумевшими кибернетическими реликтами далекого прошлого пугала еще больше.

– По крайней мере, испытаю то, что никто и никогда не испытывал,– произнес Тумановский.

Он еще раз перелистал записки капитана и отыскал прикрепленный к последнему листу прозрачный пакет. Вскрыв, повертел в пальцах чипсет, о котором говорил командир судна. Пластиковая карточка – допуск, поначалу, вызвала недоумение, пока в памяти не всплыли фразы Громова о мобильном криомодуле.

«Надо бы проверить», – мелькнула мысль, но Олег лишь махнул рукой – не до этого! В конце концов, разбираться в нюансах военного эксперимента сейчас было не время.

Вновь облачившись в скафандр, Олег засунул бумаги в карман, повесил на плечо «гладиус», и вышел из жилого модуля.

В коридоре царил багровый сумрак . Редкие фонари аварийного освещения горели тусклым тревожным светом.

Олег нахмурился, бросив по сторонам напряженный взгляд. Когда он ушел отдыхать, здесь царила темнота.

Тревога кольнула сознание невидимой иглой – боевые андроиды заметили его присутствие. Энергетический голод не убил их; надежды капитана не оправдались.

Значит, времени осуществить задуманное осталось еще меньше.

Или не осталось вовсе.

Тумановский торопливо шагнул к входу на аварийную лестницу, когда загудели, открываясь, двери лифта.

Опасение оправдались в самой полной и неожиданной мере.

В раскрывшихся дверях стоял андроид пехотной поддержки.

От неожиданности Тумановский шарахнулся в сторону.

С ноющим присвистом сервоприводов двухметровый кибермеханизм шагнул в коридор.

В тусклом багровом сумраке титановый корпус андроида принял красноватый оттенок, словно залитый старой, засохшей кровью, усилив и без того кошмарное зрелище. Встроенные видеокамеры сверкнули рубиновым светом, фокусируясь на вжавшемся в стену человеке.

На внутреннем мониторе кибермеханизма ярко-алым цветом светилось сообщение:

«Энергосберегающий режим.

Степень зарядки накопителей – критический.

Приоритетная задача – подзарядка накопителей».

Едва видеокамеры зафиксировали новый объект, по экрану побежали строчки:

«Первоочередная цель».

«Вооружение:

– встроенный девятимиллиметровый пулемет: статус – исправен, состояние: полное израсходование оперативного боекомплекта».

Олег тихо охнул, непроизвольно попятившись и уперевшись в стену.

Не отрывая взгляда от кибернетического исполина, он нашарил рукой «гладиус» и передернул затвор, досылая патрон в патронник.

Отсутствие боекомплекта не являлось для древней боевой машины причиной снять задачу; оно лишь несколько усложняло ее выполнение. Словно бы откликнувшись на лязганье оружейного затвора, андроид шагнул навстречу.

Тумановский, стиснув зубы, вскинул автомат и потянул спусковой крючок.

Очередь ударила оглушительной скороговоркой, озарив сумрак золотистой вспышкой. Отдача оказалась на удивление сильной, приклад больно ударил в плечо.

Несмотря на короткое расстояние, выстрел оказался не прицельным. Пули ударили андроиду в плечо, выбив искры и перебив торсион сервопривода – конечность с интегрированным пулеметом заклинило. Одна из пуль царапнула по титановому черепу, отчего кибермеханизм лишь повел головой, словно кивая в ответ на приветствие.

Второго выстрела Тумановский сделать не успел – андроид стремительно шагнул ближе, коротким сильным ударом выбив оружие.

Ноги предательски подогнулись, и Олег съехал по стене безвольным манекеном. Страх, волной прокатившийся по телу, спас ему жизнь – удар стального кулака пришелся в стену, где секунду назад находилась голова.

Олег хотел закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Выстрелы, ударившие из коридора, заставили непроизвольно вжать голову в плечи. Пули пробили череп андроида насквозь; одна из видеокамер в глазнице взорвалась, брызнув мелким крошевом осколков.

Кибермеханизм, натужно гудя поврежденным сервоприводом, развернулся, сканируя новую цель.

Три выстрела слились в один, пробив грудной кожух андроида и превратив ядро системы в мешанину из расколотых плат и проводов.

Боевая машина сделала неуверенный шаг; ее повело в сторону. Из-под пробитого кожуха ударили искры короткого замыкания. Мгновение – и тяжелый механизм с оглушительным грохотом рухнул. Конечности андроида еще подергивались от остаточной активности в цепях, но лавина критических повреждений уже «погасила» управляющий процессор.

Олег, тяжело и хрипло дыша, не сводил взгляда с поверженного противника. В голове от выстрелов плавал иссушающий звон контузии. Воздух, пропитанный пороховой гарью и запахом сгоревшего пластика, резал горло. Наконец, с трудом совладав с собой, он бросил взгляд в глубь коридора.

В десяти шагах виднелся силуэт.

Женский.

На мгновение Тумановский подумал, что от пережитого ужаса сознание начало выдавать какие-то непонятные видения. Он с трудом сглотнул и протер дрожащей рукой глаза.

Силуэт никуда не делся. Теперь он стоял совсем рядом.

Сильная рука ухватила за ворот куртки и рывком поставила на ноги.

– Сэр, вы в порядке? – раздался над ухом женский голос.

Олег лишь промычал что-то нечленораздельное в ответ.

Перед ним стояла высокая женщина в темно-зеленом костюме. Приглядевшись, он понял – это нейросенсорный комбинезон, устаревший атрибут для контроля за состоянием жизненных функций во время длительного низкотемпературного сна.

В голове еще плавала хмарь контузии; сознание медленно оттаивало от пережитого шока.

Тумановский нервно сглотнул, переведя взгляд на лицо незнакомки. Черты лица тонкие – брови в разлет, прямой нос, губы слегка поджаты, словно бы женщина усмехалась. Прическа короткая, «мальчишеская», светлые волосы зачесаны на бок. Взгляд синих глаз пристальный, изучающий и какой-то холодный. В нем не было живого огонька – задорного или злого, радостного или печального – который присутствует у любого человека. В нем не было ничего, лишь пристальное внимание бездушной машины. От такого взгляда веяло холодом.

Олег нахмурился, глядя в лицо женщины. Что-то в нем было не так, пока запоздалая мысль не пронзила сознание.

Он вспомнил, где мог видеть это лицо. Конечно, не именно это, но весьма похожее – на обложках известных глянцевых журналов. Даже ведущее периодическое издание «Обитаемые миры» не гнушалось рекламой фирм, выпускающих бытовых андроидов последнего поколения. Лица, по которым можно было изучать законы симметрии. Красивые и ровные до невозможности, на них хотелось смотреть еще и еще. Красота в идеале, при полном отсутствии жизни.

Строки из записки капитана о мобильном криомодуле всплыли в сознании сами собой.

Перед ним стоял боевой киборг, теперь уже устаревшая до уровня дорогого раритета модель.

Глава 13

– Сэр, вы можете говорить? – произнесла женщина. Голос оказался сильным, приятным на слух.

 Олег лишь кивнул в ответ.

– Кто вы такой? Как попали на корабль? – незнакомка не сводила взгляда с его лица. – Вы не идентифицируетесь  по реестру личного состава экипажа и подразделения компехов.

– Я…– начал было Тумановский, но осекся – как можно было в двух словах объяснить все вереницу прошедших событий? Как рассказать о пропасти времени, канувшей в Лету?

– Сэр, подтвердите ваши полномочия! У вас одна минута! – женщина шагнула назад и вскинула «гладиус».

 Олег подавился воздухом, глядя на темный зрачок ствола. Подобного он не ожидал вовсе.

Сложившаяся ситуация невольно заставила соображать быстрее. Достав из кармана бумаги капитана, Олег непослушными пальцами вытащил из них пластиковую карточку-допуск.

Он в свое время даже не удосужился рассмотреть ее, и что теперь делать с пропуском понятия не имел.

  Не найдя ничего лучшего, Тумановский протянул карточку незнакомке. Она взяла, бросив на нее такой же пристальный взгляд. В тусклом свете на кусочке пластика на мгновение вспыхнул сложный узор компьютерного кода.

   Секунды тянулись словно резиновые.

– Код принят!– возвестила незнакомка и опустила оружие. – Сэр, назовите ваше имя для внесения в реестр.

Олег назвал себя, голос прозвучал хрипло и глухо.

– Смена командных приоритетов произведена! Образец вашего аудиоряда внесен в базу данных. Вы можете отдавать команды. Степень доступа – высшая! – сказала женщина – андроид.

 Олег медленно выдохнул и прислонился спиной к стене, сил не было вообще.

– Сэр, прошу уточнить оперативную обстановку на текущий момент! – не унималась женщина-киборг.– Внутренний хронометр выдает датировку с разницей в более чем тысячу лет от момента погружения в криосон.

 – Для начала, ты-то кто такая? – произнес Тумановский.

– Я – боевой нейрокибернетический интеллект «Клеопатра». Экспериментальный вариант, – выдала женщина.

 Олег только бровями повел. Неожиданности сегодня выпадали как из рога изобилия.

 Конечно же, он слышал о «Клеопатре» – сверхмощном кибернетическом интеллекте, разработке военного ведомства. Им оснащались все виды современной техники: космические корабли, боевые планетарные машины и бронескафандры. Гибкость мышления «Клеопатры» превосходила все мыслимые пределы, кибернетический разум брал на себя львиную долю решений в сложнейшей обстановке современного боя, сохраняя жизнь и сознание человека от катастрофических перегрузок.

 Судя по всему, сейчас перед ним стояла далекая «прапрабабушка» современной «Клеопатры» – если, конечно, подобные термины здесь были уместны.

 – Сэр, мне необходимы данные по оперативной обстановке! – напомнила о себе Клео.

–Да уж, действительно, настал момент поговорить, –  пробормотал Тумановский.

 Бросив взгляд на поверженного боевого андроида, из-под грудного кожуха которого продолжался сочиться сизый дымок, он лишь бросил в ответ:

– Пошли!

   Они вернулись в комнату жилого блока.

   Олег затворил дверь, молча указал своей спутнице на стул. Вдоволь напившись, он устроился за столом напротив.

 Клеопатра смотрела на него все тем же пристальным взглядом.

  Тумановский не знал, с чего начать  говорить. Клео, словно почувствовав эту трудность, произнесла:

– Так как вы попали сюда?

– Я здесь,– Олег усмехнулся. – Я здесь… проездом.

  Он говорил долго, не торопясь. Клеопатра слушала, не перебивая. Несколько раз Тумановский ловил себя на мысли, что беседует с древним кибернетическим интеллектом, созданным исключительно для войны и замаскированным под фотомодель. Мысль поражала, но почему-то не пугала; скорее подстегивала. Олег рассказал все, постаравшись не упустить ни одной детали. Закончив, он ощутил облегчение, словно невидимый камень упал с души. Проблема перестала довлеть над сознанием, и, скорее, не потому, что он нашел решение. Появился союзник –  тот, с кем можно было разделить эту проблему.

– Ваш план не годится, сэр, – безапелляционно заявила Клео. – Пробой метрики пространства с поверхности планеты невозможен.

  Олег усмехнулся. Сейчас он имел возможность убедиться – ни один искусственный интеллект никогда не сможет тягаться с разумом человека. Запертый жесткими рамками программных приоритетов, кибернетический разум не способен сделать и шага в сторону. Ему неведомы понятия  неоправданного риска и спонтанных  решений, вызванных клокотанием адреналина в крови и   щекотливым чувством балансирования на грани – всем тем, чем наделила природа человека. Тем, что может привести к самым неожиданным результатам, идущих в  разрез с неумолимой логикой просчитанных математических решений.

  – Теоретически невозможен, – парировал Олег, глядя в невозмутимое лицо кибермеханизма.

– Вероятность успешного завершения прыжка крайне мала, – Клео стояла на своем. – Я могла бы сделать более точный расчет, не хватает данных.

– Не нужно. Или у тебя есть другой план?

– Нет. Но неоправданный риск…

– Если нет другого плана, значит, риск оправдан, – перебил ее Тумановский.

– Ясно, – Клеопатра кивнула. –  Есть информация, которая будет полезной.

– Говори!

– Вывод реактора на оптимальный режим займет время. Не могу точно сказать сколько. Это можно узнать в технической документации. Но никак не меньше часа. Это при исправной работе всех агрегатов и систем.

  Тумановский пожал плечами:

– Мне это известно. Конечно, час времени в наших обстоятельствах – непозволительная роскошь, но мы при всем желании не сможем ускорить процедуру «разгона» реактора.

– Но есть еще один фактор, не учтенный вами, сэр. Вы просто не могли о нем знать.

 Олег удивленно приподнял брови.

– Я могу с уверенностью констатировать, что проблема энергетического голода сейчас самая приоритетная для андроидов пехотной поддержки, – произнесла  Клео. – Это объясняется легко, так как отсутствие энергии в накопителях есть прямая угроза их существованию. Так вот, когда реактор начнет выходить на режим, задействуется все энергосеть корабля, а так же агрегаты, сейчас нефункционирующие из-за жесткого режима экономии. «Нимнулы» сразу заметят это. На корабле есть несколько точек, где можно осуществить подзарядку, в основном это технические уровни.

– Не пойму, куда ты клонишь,– нахмурился Тумановский.

– Все очень просто, сэр, – невозмутимо продолжала Клео. –  У нас появится еще время. Все боевые кибермеханизмы будут стоять на подзарядке накопителей.

– Во как…– Олег задумался на мгновение. Он даже не предполагал ни о чем подобном. – Сколько времени нужно андроидам  для зарядки накопителей?

– На борту присутствуют два вида андроидов пехотной поддержки, – мгновенно откликнулась Клеопатра. На ее лице не дрогнул ни один мускул; она отвечала с прежней невозмутимостью и спокойствием.

Олег поймал себя на мысли, что ему интересно наблюдать за этим реликтом кибернетической техники. Он прекрасно знал, что сейчас на внутреннем мониторе  Клео появился нужный информационный файл, взятый из архива данных, и она просто озвучивает его.

 – Их условно можно разделить на тяжелый и легкий. Тяжелый – это андроиды, вооруженные лазерным излучателем. Накачка лазерного луча требует много энергии, поэтому эти «Нимнулы» встанут на подзарядку минимум часов на шесть. Другой вид – легкий, андроиды с огнестрельным вооружением. Они могут исполнять свои функции на пятидесятипроцентной зарядке накопителей. Вот их стоит опасаться. Но и они будут заряжаться как минимум два часа.

  – Мы успеем запустить реактор и активировать контур пробоя метрики, – заявил Олег после некоторого раздумья. Сейчас он искренне надеялся, что аппаратура древнего корабля, «дышащая на ладан» во всех смыслах, не откажет в самый последний момент.

– Выдвигаемся! – Тумановский встал.

– Есть еще один вопрос, сэр,– произнесла Клео, так же поднявшись. – Для выполнения поставленных задач мне необходима смена степени программной свободы.

 – Какая действует сейчас?

 – Вторая. Необходима высшая степень.

– Активируй! –  не задумываясь отдал команду Олег.

 Слабый огонек тревоги кольнул сознание. Понятие «высшая степень программной свободы»  давно вышло из употребления. Сейчас это называли «независимым поведением», и наблюдать подобное можно было чрезвычайно редко. Кибермеханизм в таком случае получал полную свободу действий, он мог сам принимать любые решения, руководствуясь сложившейся обстановкой и введенными программными приоритетами. Вероятность, что он мог в таком положении причинить вред человеку, было весьма незначительна, но все же вызывала определенные опасения. Кибермеханизм уже переставал быть слепым исполнительным агрегатом, у него проявлялось что-то наподобие примитивной воли, он мог игнорировать  получаемые команды, если их выполнение не являлось наиболее рациональным решением. Он начинал вести себя во всех планах независимо.

  Олег постарался отогнать неприятные мысли, сейчас было не время  для рассуждений.

Глава 14

– Команда прията! – откликнулась Клео. – Активирована высшая степень программной свободы.

– Ты пыталась установить связь с андроидами? – спросил Олег.

Они продвигались по полутемному коридору. Тусклое дежурное освещение лишь разгоняло мрак, превращая его в плотный сумрак.

– Да. Сразу после выхода из криосна,– тут же откликнулась Клео. – «Нимнулы» не реагируют ни на одну внешнюю команду. Запрос через ближайшую на тот момент точку подключения беспроводной связи не дал результата, аппаратура корабля бездействовала.

Тумановский промолчал в ответ. Шагавший рядом киборг с внешностью миловидной женщины воспринимал ситуацию с ледяным спокойствием. Ей было все равно, что создавшие ее люди давно превратились в прах, что пролетела череда столетий, неузнаваемо изменив мир. Времени для нее не существовало. Важно было только одно – цель. Без нее ни один кибермеханизм не может существовать, цель является смыслом и определяет алгоритм действий на длительное время.

«Все просто, – думал Олег.– Оказывается, нужна самая малость – и искусственный интелелкт начнет действовать, не зная усталости, страха или сомнений. Он никогда не свернет с определенного пути и никогда не предаст. Может ли быть напарник лучше?»

Тумановский даже усмехнулся – чистый разум без сомнений.

К главному посту корабля они продвигались, используя систему технологических коридоров, вероятность встречи с андроидами здесь была крайне низка. Клео использовала электронную схему корабля, в которой ориентировалась безошибочно.

В полутемный коридор они выбрались через узкую дверь, петли которой пропели тоскливую мелодию – проходом не пользовались с момента постройки корабля.

Едва Олег оказался в коридоре, уже знакомый ноющий звук резанул по слуху. Он обернулся, невольно приседая и перехватывая «гладиус».

Вокруг царила почти полная тьма, плафоны дежурного освещения не выдержали испытания временем. Лишь с развилки коридоров в двух десятках шагов пробивался тусклый отблеск.

Звук раздавался  сбоку – прерывистый, с характерным скрежетанием.

Тонкий белый луч вспорол темноту – Клео включила фонарь. Тумановский невольно вздрогнул. В пяти шагах, привалившись к стене, сидел андроид пехотной поддержки. Его конечности подергивались, кисть левой руки скребла по полу. Кибермеханизм пытался подняться, но дефицит энергии в накопителях уже перешагнул критическую величину.

Клеопатра бросила взгляд на автомат в руках Олега и сказала:

– Стрелять нет необходимости. Андроид практически нефункционален.