Текст книги "Ниочёма 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

С оформлением затянулось, и вернуться в Питер на поезде было уже невозможно, пришлось лететь самолётом, и вот теперь Олег ждал выдачи багажа. Наконец, по ленте транспортёра поползла его сумка. Объявили прибытие рейса из Новосибирска. Олег хмыкнул, вспоминая сестричек Оленевых, и пошел ловить такси.

Едва он вышел на улицу, как сзади послышалось:

– Олег Иванович?

Песцов обернулся. Рядом с ним стоял дорого одетый мужчина с породистым лицом. На замшевой коричневой куртке красовался знакомый герб: точно такой же был на одежде той девочки, Веры. Они тогда, под закрытие олимпиады, здорово прогулялись по Москве. И эта прогулка оставила хорошие, теплые воспоминания. Голос мужчины тоже был смутно знаком.

– С кем имею честь?

– Оленев Михаил Юрьевич, глава рода Оленевых.

Вот же свезло! Интересно, насколько случайна эта встреча?

– Приятно познакомиться лично, Михаил Юрьевич.

– И мне, и мне.

После рукопожатия Оленев предложил:

– Я сейчас еду во дворец, и могу по пути подвезти вас. Заодно и поговорим. Есть у меня к вам небольшой, но весьма важный разговор.

Олег прикинул: подъезжает к гимназии кортеж с гербами Оленевых и высаживает его у ворот. Что скажут? Скажут, что он пошел под Оленевых.

– Спасибо, Михаил Юрьевич, но я лучше на такси. А что до разговора, то я готов побеседовать с вами в любое время и в любом месте. Если, конечно, мне не придется для этого сбегать с уроков.

Он развел руки в извиняющемся жесте: мол, обстоятельства сильнее.

Оленев ничем не показал, что расстроен неудавшейся хитростью.

– В таком случае, не хотите ли провести следующие выходные у нас под Новосибирском? Лес, красота, чистейший воздух, баня, наши местные деликатесы. Здесь, в столице, уже грязь, а там у нас еще белый снег повсюду лежит. Будет желание – можно организовать охоту или рыбалку. Или то и другое. Разговор у нас действительно назрел, а обсуждать серьезные вещи по телефону по меньшей мере неосторожно.

Песцов быстро прикинул: пока император в нем заинтересован, на откровенно враждебные действия никто не решится. Ни похищать, ни убивать его никто не станет. А поговорить будет и впрямь интересно.

– Я согласен. Сегодня же забронирую билеты на самолёт до Новосибирска на следующую субботу. Или даже на вечер пятницы. И как только определюсь с рейсом, отправлю информацию об этом вам или вашему секретарю. Куда лучше?

– Давайте уж мне, – по-барски махнул рукой Оленев. – Раз договариваются главы родов, зачем подключать секретарей? Вот вам моя визитка. Ну, до встречи.

– До свидания, Михаил Юрьевич.

Песцов и Оленев пожали друг другу руки и разошлись. Оленев сел в лимузин с гербами рода, а Песцов пошел на стоянку такси.

Где-то в Воронеже

Пятеро девчонок сидели в кафе. Заказали салатики, вино, лёгкие закуски, но пить и гулять не торопились. Сидели, лениво ковыряясь в тарелках, и явно чего-то ждали.

– Ну где Натаха-то? – не выдержала, наконец, одна из них.

–Так на шесть договаривались, а сейчас без пяти, – ответила ей другая. – К тому же, она вечно опаздывает. Помнишь, как она опоздала на экзамен? Потом бегала за тем старикашкой почти что целый месяц.

– Ой, девочки, смотрите, какой красавец!

Подружки все, как одна, уставились на паркующийся у кафе дорогой джип.

–Может, Натаха? – пошутила одна из девчонок.

– Да ну! – возразила другая. – Я знаю её машину, в ней одной-то сидеть тесно. А это, наверное, какой-нибудь богатый мальчик прикатил. Видали гербы на дверках? Аристократия, не хухры-мухры.

–Да нет, точно Натаха! Вон, смотрите, выходит!

Девчонки дружно прилепились к окну кафе. Из джипа вышла шикарная дама в дорогом брючном костюме персикового цвета. Пискнула брелком сигнализации и грациозно поцокала ко входу на здоровенных шпильках.

Девчонки тут же вернулись на места.

– Вы видели? Видели? У нее герб на жакете!

– Её что, в род приняли? Офигеть!

Дама вошла в кафе, и разговоры тут же смолкли. Она подошла к столику, повесила сумочку на спинку стула.

– Привет, девчонки. Что замолчали?

– Наташка! Ты ли это?

– Я, конечно.

– А откуда вот это всё? И герб, и одежда, и машина?

– Да так, работу поменяла.

– Да ты что! Рассказывай!

Где-то в Санкт-Петербургской гимназии для одаренных

Олег валялся на кровати в своей комнате и лениво подгрызал любимые орешки в шоколаде. Итоги поездки можно считать положительными. Конечно, были непредвиденные обстоятельства, были эксцессы, но зато у него теперь есть архиполезная сотрудница. Как быстро он с её помощью разобрался со шпионами! Хорошо, что большинство слуг всё-таки были вполне нормальными. А ту горничную, что устроила демарш, пришлось всё-таки выгнать. А жаль, уж больно хороша была, зараза. И регулярно намекала, что не против свои служебные обязанности расширить, так сказать, и углУбить. Но шпионила, гадина. Только не на Оленевых, а на Орловых. И что нужно старому графу? Месть? За собственную тупость и жадность? Да ну его.

Мешок денег – это мешок денег. Когда Наталья Степановна его увидела, с ней чуть кондратий не приключился. Скромная девушка, привыкшая считать копейки, ощутила, сколько это – миллион. И прониклась. Считать копейки она не перестанет, но будет помнить, во что обходится богатство, и какой ценой добывается.

А когда все разборки были закончены, когда нужные остались, а лишние ушли, когда за окном стемнело, когда кухарка убрала со стола и пора было ложиться спать, у ворот раздался автомобильный сигнал.

Сперва, конечно, поднялась паника. И Аргус помочь не может, ибо не его территория. Но разобрались, успокоились. Перед воротами стоял тот самый фургон с логотипом минеральной воды, на котором Олег ездил спасать Наталю Степановну, и служебная машина ИСБ. Фургон был забит кучей добра. Главным образом, отборными продуктами с тех самых складов. Но было ещё несколько зелёных армейских ящиков и кофров. Каждый ящик, каждая коробка были подробно перечислены в сопроводительной ведомости. Этакий подгон от безопасников.

Когда Олег расписался в бумагах, сопровождающий груз офицер подошел к нему вплотную и тихо, чтобы никто не мог подслушать, сказал:

– Олег Иванович, там еще деньги были, какая-то безумная сумма. Мы даже инкассаторский броневик вызывали, чтобы всё вывезти. Хотели и вам тоже неофициально подкинуть пару-тройку килограмм, но начальник запретил. Сказал: раз Песцов это видел, значит, без добычи не остался. Но мы, конечно, проверять не будем. Никто ведь не знает, сколько там всего было.

Объяснившись, офицер сел в машину и уехал, оставив фургон перед воротами. А потом все вместе этот фургон разгружали, растаскивая барахло по кладовым. А сам фургон, раз о нём никто не вспомнил, Олег загнал в свой гараж. Не то, чтобы грузовик представлял собой большую ценность, но было, безусловно, приятно.

Глава 14

Ранним субботним утром лайнер авиакомпании «Крылья империи» приземлился в аэропорту Новосибирска. Едва Олег спустился по трапу на твердую землю, как к нему подошел серьезный молодой человек с гербом Оленевых на куртке.

– Господин Песцов?

– Он самый.

– Валентин Михайлович Оленев. Прошу.

И Оленев повел рукой этаким приглашающим жестом.

В указанном направлении прямо на лётном поле стоял лимузин с гербами всё тех же Оленевых. Олег поморщился, но влез в предупредительно открытую молодым человеком дверцу и уселся на мягкое удобное сиденье. Встречающий тут же сел напротив. Видимо, водитель был заранее проинструктирован, потому что едва дверь салона закрылась, как машина тронулась с места.

– Чего желаете?

Сопровождающий открыл бар, пестревший цветными этикетками.

– Минералки, пожалуйста.

Оленев-младший взял бутылку, открыл, наполнил на две трети стакан, протянул гостю.

– А я, с вашего позволения, выпью чего-нибудь покрепче.

Он плеснул в свой стакан на палец виски, добавил горсть ледяных кубиков и с видимым удовольствием отхлебнул.

– Замечательный напиток, – прокомментировал он.

– Предпочитаю трезвый ум, – парировал Песцов.

– Но не всегда. Одно московское женское общежитие до сих пор вспоминает ваш загул.

– Олег поморщился.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что я офигеть как горжусь этим подвигом. Это во-первых. Я понимаю, что вы собираете обо мне информацию, но можно было мне в лицо этим не тыкать – во вторых. И, наконец, я еду на деловые переговоры, а не на пьянку со шлюхами. Так что зря вы, молодой человек, пытаетесь соблазнить меня дорогим бухлом. Эффект вы произвели полностью противоположный.

Закончив разнос, Олег откинулся на спинку сиденья и принялся помаленьку отпивать из стакана. Идея слетать в Сибирь на выходные, и прежде казавшаяся сомнительной, теперь и вовсе выглядела идиотской. А ведь у него в Питере стоит хранилище с неизвестным кладом, оставленным первым владельцем. Он бы с куда большим удовольствием сейчас разбирал доставшееся вместе с домом наследство, чем ехал неизвестно куда неизвестно зачем. Нет, зачем – он знает: чтобы не усугублять отношения с Оленевыми и по возможности их выправить. Но, если судить по началу, успех предприятия представляется весьма сомнительным. Настроение начало медленно, но верно портиться.

Молодой человек попытался поработать экскурсоводом: посмотрите направо, посмотрите налево.

– Валентин Михайлович, меня не интересуют виды города, где я никогда не буду жить, – обрезал его Песцов и вновь предался меланхолии, не забывая между делом качать магическое ядро.

Мало-помалу, его мысли снова обратились к маячившей впереди женитьбе. И ведь кого-то всё равно предстоит выбрать. Кого же? Он стал перебирать варианты.

Росомахина? Дружественный род, неглупа, не стремится следовать за толпой. Искренне ему симпатизирует, имеется долг жизни самой Алёны и должок семьи за пробуждение Предка. Но при этом девочка однозначно находится под влиянием родителей, особенно матери. Да и судя по тому, как торговался Росомахин за фамильные камни, большого приданого за ней не светит.

Каракалова? Умна, эмоционально чувствительна, богата. Принадлежит к императорской семье, а, значит, престижная невеста. Но при этом себе на уме, склонна к интригам, за ней тянется хвост проблем с родителями.

Оленева? Вообще говоря, тоже не дура. Сильный характер, стремление идти своим путем, не оглядываясь на мнение большинства. И, что очень важно, не стремится только получать. Способна и отдавать в равной мере. Её выходка – увести его со ставшей кошмаром вечеринки, до сих пор вспоминается с теплом. Единственный человек в этом мире, кто ему искренне посочувствовал, попытался хоть что-то предложить безвозмездно, не ожидая сейчас или в будущем какой-либо выгоды. Но – Оленева, со всеми вытекающими последствиями. Через неё однозначно будут пытаться организовать влияние и на него. Правда, сейчас у неё жесткий конфликт с тётками, и если начнут сильно давить, то на эмоциях она может даже отказаться от рода. Но пока этого не случилось, девочку запросто могут прогнуть, развести на жалость, на долг перед Предком. Могут шантажировать здоровьем и благополучием родителей, братьев и сестёр.

Олег совсем помрачнел: сколько мерзости совершается под предлогом пользы для рода! И неписанные законы здесь звериные: слабого кусни, перед сильным расстелись. А самого сильного не зазорно и толпой запинать. Его, Песцова, род пока что очень слабый. Единственные козыри – личная сила и нежить. И ещё живой и бодрствующий предок с его занудством и, иногда, довольно ценными подгонами.

Песцов попытался отхлебнуть из стакана и обнаружил, что он пуст.

– Валентин Михайлович, можно еще немного минералки?

– Разумеется, Олег Иванович.

Оленев, словно и не было размолвки, улыбнулся и долил напитка.

– Но мы уже подъезжаем, – добавил он. – Еще пара минут, и будем на месте.

Заимка Оленевых – это был довольно большой кусок земли, обнесенный серьезной оградой, замаскированной под частокол. КПП, охрана – всё на уровне. Возможно, что и подходы минированы, и подземные убежища имеются. Этакая небольшая крепость, где при случае можно и небольшую войнушку пересидеть.

Лимузин подрулил к двухэтажному терему из цилиндрованных брёвен. Резные наличники, узорчатые подзоры, высокое крыльцо… почти как у песца там, в эфире. Хотя нет, у Предка, пожалуй, побогаче будет.

Появились слуги, открылась дверь машины. Олег оставил полупустой стакан в гнезде подлокотника и следом за Оленевым вышел наружу. Встал, потянулся, разминая затекшее в дороге тело, оглянулся кругом, оценивая пейзаж, и глубоко вдохнул.

Воздух здесь и впрямь был неплохим. Против питерского – во сто крат вкусней. Правда, в поместье под Воронежем ничуть не хуже. Лес здесь хорош, и снег белый – тут тоже всё по-честному. Но чутье говорит, его собираются разводить, что тех кроликов. Что ж, поглядим, как у ГлавОленя это выйдет.

Оленев-младший, внимательно наблюдавший за гостем, тут же встрял:

– Да, здесь у нас действительно хорошо. Это одно из любимых мест отдыха семьи.

– Неудивительно, – кивнул Песцов, решивший до поры спрятать раздражение и подозрительность под маской благодушия. – Выглядит уютно.

– Олег Иванович, не желаете перекусить? – предложил Валентин. – тем временем, и отец подъедет.

– Пожалуй, – согласился Олег и следом за хозяином прошел в дом.

Стол в малой гостиной уже был накрыт. Ничего особенного, но всё очень аппетитно: и внешний вид, и запах. Копченое мясо разного вида, мягкий свежий хлеб, тонко нарезанный сыр, красная икра, самовар с кипятком и огромный заварник под купеческой куклой. Посуда тоже стилизована под простонародное: расписные деревянные блюда и чаши, деревянные же ложки, ножи с виду столовые, но с берестяными рукоятями. Этакий лубок. Но имитация добротная, сделанная на совесть.

Олег налил в чашку чаю, добавил сахару и лимону, отхлебнул, блаженно прижмурился: чай был хорош. А с бутербродами, да со всякими деликатесами и вовсе пошел на ура. Так, за степенной трапезой, за пустопорожней застольной беседой прошло полчаса. Где-то хлопнула дверь, и дом заполнился голосами. Спустя минуту в комнату заглянул и сам глава рода.

Песцов поднялся ему навстречу.

– Доброе утро, Михаил Юрьевич.

– Доброе, доброе, Олег Иванович.

Оленев был оживлен и весел. Как говорится, на позитиве.

– Как вам наш медвежий угол? Как дары леса? Всё, что сейчас на столе, из наших лесов и рек. А кое-что я и сам добыл.

– Богато, богато, – одобрительно отозвался Песцов. – И на вкус просто изумительно.

– То-то же. Я сейчас приказы раздам и перейдем с вами к основной части нашей встречи. А вас пока что племянницы мои развлекут.

И прежде, чем Олег успел что-то сказать, Оленев стремительно вышел из гостиной, жестом поманив с собой Валентина Михайловича. Не успела закрыться дверь, как в комнату впорхнули две девушки. На вид – примерно старший класс гимназии, то есть, ровесницы телу. Обе незнакомые. Одна представилась Федорой, другая – Евдокией.

Племянницы щебетали о чем-то столь далёком от мужского понимания, что Олег потерял нить беседы уже на второй минуте и замолчал. Оказалось, что это ничуть не помешало девушкам продолжить свой разговор на двоих. Казалось, выйди он, они даже не заметят и продолжат трещать дальше. При этом барышни успевали активно чаевничать, налегая на, казалось бы, калорийные продукты.

От нечего делать, Песцов принялся разглядывать девиц. На лицах у обоих явно прослеживались фамильные оленевские черты. Выглядело это достаточно миловидно – по крайней мере, сейчас. И фигура была у них хороша: ядреные, крепкие девки. Вот только Олег видел, что будет с ними дальше. Наверняка у той Леночки Оленевой, что пыталась засудить его на олимпиаде ММА, были в юности точно такие же формы. Но спустя совсем немного времени тётка оплыла, раздобрела. Еще немного, и в двери будет проходить лишь боком. И характер у неё был мерзкий. Точно такой же, как и у её сестрицы. Эти две девахи, судя по всему, далеко от старшего поколения не уйдут. Лет пять, много десять такого безудержного жора, да парочка родов, и выйдет из них две толстые сварливые коровы. Собственно, задумка Михаила Юрьевича теперь выглядела простой и прозрачной: по дороге подпоить гостя, подсунуть ему сочных девок, да и окрутить по-быстрому. Глядишь, и разговор иначе пройдет.

Настроение, подправленное хорошим завтраком, снова покатилось вниз.

Заглянул Валентин Михайлович:

– Олег Иванович, отец зовёт.

Песцов поднялся из-за стола. Племянницы и впрямь не слишком обратили на это внимания. Так, кивнули для приличия и продолжили пустопорожний трёп.

Следом за Оленевым-младшим Олег прошел в кабинет хозяина. Валентин о чем-то переглянулся с отцом и вышел, оставив их наедине.

Оленев был бодр и весел, буквально излучал радушие и добродушие.

– Садитесь, Олег Иванович, – указал он на большое мягкое кресло в углу кабинета у небольшого журнального столика.

Сам сел в такое же кресло напротив и, сложив пальцы в замок, опустил руки на колени.

– И как вам мои племянницы? – подмигнул хозяин кабинета.

– Вам честно или деликатно? – ответил Песцов вопросом.

– Честно, конечно.

Олег пожал плечами: мол, сам напросился.

– Две дуры. И в ближайшем будущем две толстые дуры.

Глава Оленевых не удержался, поморщился. Чуть заметно, но всё же. Кажется, этих двоих в ближайшем будущем ждет жесткий разнос и серьёзные последствия. Не исключён экстремальный массаж ягодичных мышц и скоропостижный брак по выбору главы рода.

– Ну, у нас есть и получше.

– Есть, не спорю. С некоторыми я даже знаком.

– Вы о Вере Максимовне?

– Возможно. Я не знаю отчество девушки, только имя и фамилию.

– Ишь вы какой, – усмехнулся Оленев. – Всё с оговорками, всё с хитростью.

– Не я такой, жизнь такая, – в тон ему ответил Песцов. – Дай вам хоть крохотную зацепку, вы тут же приметесь мою судьбу за меня решать. Но мы ведь не за этим встретились? Или я ошибаюсь?

– Нет, не за этим, – печально вздохнул Михаил Юрьевич. – Как обычно: мои родовичи косячат, а мне приходится за них разгребать.

– И какой же эпизод мы нынче будем обсуждать? – поинтересовался Олег. – Подставу с сейфом, подставу с перстнем Львовых или похищение члена рода Песцовых?

Оленев сделал морду кирпичом.

– Какое похищение? Насколько я знаю, у вас там некий градоначальник распоясался. При чем тут Оленевы?

Олег широко улыбнулся.

– Ой да ладно! Ни за что не поверю, что Буров был не в курсе, кем на самом деле является девушка, о которой идет речь. А вот чего он точно не знал, так это того, что на момент похищения она работала в Воронежском отделении Имперского Магического Архива. Думаю, и вы это только сейчас узнали.

С лица Оленева исчезла маска добродушия. Теперь был виден настоящий глава рода: жестокий, хищный, жадный. Глядя на него трудно было сказать, что олень – существо травоядное.

– Ага, вижу: вас проняло. Но это не мои проблемы, за это с вас Архив спросит.

– А я тут причем? – попытался усмехнуться Оленев.

– Ну не надо, не надо вот этой натужной бравады. Мне моя помощница всё популярно объяснила. У ИМА свои способы получения информации. И факт вашей беседы с Буровым непосредственно перед похищением был зафиксирован. А учитывая, что нашли при обыске у одного нашего знакомого градоначальника, ИСБ сейчас проверяет абсолютно все связи этого недостойного человека.

– И что же у него нашли?

Голос Оленева против воли стал хриплым.

– Простите, в горле пересохло, – извинился он.

Поднялся, пересек кабинет, вынул из шкафчика бутылку, плеснул янтарной жидкости, опрокинул в себя, словно воду, и вернулся обратно.

– Так что у него нашли?

Песцов мило улыбнулся.

– Вот мы, видимо, и подходим к главной теме нашей встречи. Об этом знаю я, поскольку был там и видел своими глазами. Ещё знает ИСБ и, наверняка, император. И ваша невинная шалость по отношению ко мне в свете этой информации превращается в крупный косяк по отношению к империи.

– Так что же там было? – Оленев пока еще владел собой.

– Так я вам сразу всё и сказал! Не держите меня за идиота. Что я получу за эту эксклюзивную информацию?

Оленев задумался. Может пацан блефовать? Может. Про ИМА, скорее всего, не врет, но это пустяк. Мало ли с кем он говорил. Может, минералку покупал. Отболтаться можно запросто. Но если у Бурова нашли какой-то серьезный криминал, то допроса в присутствии сенсора не избежать. И тогда вся история с похищением выплывет наружу. А потом арбитраж при Архиве и вира. И десятью тысячами уже не отделаешься, там пахнет миллионами. Плюс ко всему, неизбежно недовольство императора. Он не лезет в разборки родов, но лишь до тех пор, пока это не слишком нарушает закон. Тут же налицо полный беспредел, а Оленевы сейчас и без того не то, чтобы в опале, но отношения со Львовыми сильно охладели. А если вспомнить недавнюю историю с перстнем… По всему выходит, что выгоднее откупиться сейчас, чтобы потом предъявить безопасникам документ: мол, ситуация разрешена договором глав родов и арбитраж не нужен.

– Назовите свою цену.

Приняв решение, Оленев вернул себе привычную уверенность. Торговаться он умел

– Во-первых, род Оленевых прекращает любые недружественные действия в отношении рода Песцовых, – начал Олег. – Во-вторых, обязуется не сговаривать и не выдавать замуж Веру Максимовну Оленеву до моего совершеннолетия.

«Ага!» – обрадовался внутри себя Михаил Юрьевич. – «Вскрылся, сопляк! Я организую тебе такую Веру Максимовну, что не обрадуешься. Будешь знать, как на Оленевых хвост подымать!»

– Надо только четко зафиксировать в договоре личность девушки во избежание взаимных недопониманий и последующего чрезмерно формального исполнения договора.

Настроение Оленева тут же переменилось.

«Вот же песец, вот же скользкая тварь!» – улыбаясь, внутренне выругался Михаил Юрьевич.

– Ну и последнее, – добивал собеседника Песцов. – Вира в размере полумиллиона рублей. Из них десять процентов лично девушке, остальное – роду. Банковские реквизиты я предоставлю.

– Полмиллиона! – вскричал Оленев. – Это невозможно!

– Невозможно на пол сесть и ноги свесить, – меланхолично заметил Песцов. – Думаю, вы уже прикинули, сколько отдадите в случае арбитража. Плюс еще судебные и репутационные издержки. Впрочем, если вы несогласны с моим весьма скромным предложением, можете проверить свои теоретические подсчеты на практике.

Договор был составлен в течении получаса. Песцов тщательно изучил в нем каждую букву в обоих экземплярах и, наконец, подписал. Поставил свою подпись и Оленев. Потом вынул из кожаного футляра печать и оттиснул её, подтверждая подпись.

– Где же ваша печать, Олег Иванович? – с радушной улыбкой спросил хозяин.

– Я не уверен, что в нашем случае личной подписи недостаточно. Но раз вы настаиваете, пожалуйста.

Он прижал перстень к бумаге и чуть ниже его автографа возникла печать: бегущий белый песец в черном круге.

От этого у Оленева едва не открылся рот, но он вовремя спохватился и взял себя в руки.

– Возьмите свой экземпляр, Михаил Юрьевич, – елейным голосом проговорил Песцов.

Через секунду песец появился и на втором экземпляре.

– Ну что, Олег Иванович, – заявил Оленев, – я исполнил свою половину обязательств.

– Пока что нет, пока вы только обязались их исполнить, – поправил его Песцов. – Но не переживайте, я всегда играю честно. Итак: Буров занимался торговлей людьми, оружием и наркотиками. Думаю, вам позвонят из ИСБ послезавтра утром. У вас есть время подготовиться и подстелить себе соломки.

Глава 15

Михаил Юрьевич Оленев был вынужден признать: сделка оказалась выгодной. Он сэкономил деньги, выиграл время, сохранил репутацию и, если подумать, попутно получил еще массу бонусов. Но всё-таки зудело в душе: негоже отдавать полмиллиона какому-то там захудалому роду. Да ещё этот перстень... Едва увидев, как Песцов ставит печать, он тут же сообразил: вот чего хотела Ульяна! Если бы её финт удался, она могла бы при желании ставить подобные печати, фабрикуя документы от имени Львова. Это, будучи применено в нужный момент, могло бы стать сильнейшим козырем в подковёрных играх. Жаль, подобный перстень Оленевых потерялся во время Последней Магической Схватки. А вот у Песцова неведомо как сохранился.

Всё нутро Оленева восставало против этой несправедливости. По-хорошему, перстень нужно отобрать, он и Оленевым пригодится. А заодно уничтожить и документ. Вот только как это провернуть? Сам он светиться не может, не должен. Если не удастся авантюра, и дело дойдёт до арбитража, полумиллионом он не отделается. Конечно, договор существует всего в двух экземплярах, но на грех и палка стреляет. Сохранит этот Песцов где-нибудь в Сети электронную копию, и вылезет при разборках что-нибудь лишнее. Хотя… есть же Улька! Толку от неё всё равно никакого. Из цариц погнали, с перстнем она обгадилась, теперь даже младшие девки над нею смеются. А она от этого звереет. Того и гляди, на родовичей кидаться начнет. И, главное, у неё на этого Песцова зуб такой, что намекни ей правильно – не пойдет, а побежит обидчику своему гадости делать. Но самому даже намекать нельзя. Выплывет факт разговора, как с Буровым, начнутся лишние разборки… Зато есть две дурные, как правильно было замечено, девки. Они раззвонят кому надо, и кому не надо. А им, вон, Валентин расскажет. Сделает вид, будто проговорился.

Повеселевший Оленевв в темпе отдал необходимым людям необходимые распоряжения и отправился в столовую потчевать гостя.

Садясь за стол, Песцов ощущал смутное беспокойство, хотя ещё недавно всё было в полном порядке. Поначалу от отнес это на счет некоторой мнительности. Но постепенно беспокойство усиливалось, плавно перерастая в чувство приближающейся опасности. Игнорировать подобные вещи было просто невозможно. Нужно было немедленно уходить. Куда угодно, только подальше от этой заимки, которая вот-вот может стать ловушкой.

Поводом закончить трапезу послужила очередная перемена блюд. Олег поднялся из-за стола. Съел он не много и не мало – достаточно, налегая больше на мясо. Остальные, особенно племянницы Оленева, наверняка троюродные или более дальнего родства, рубали как не в себя. Девки, не в пример тому, что было за завтраком, искоса бросали на гостя любопытные взгляды. То ли им успели мозги промыть, то ли ума в задние ворота вколотить. И вели они себя куда как скромнее. Всё больше помалкивали, да постреливали глазками, перешептываясь между собой.

– Спасибо за хлеб, за соль, а только мне пора. – сообщил гость.

– Ну куда же на ночь глядя! – возмутился Оленев. – Вот-вот банька готова будет.

– Поверьте, у меня есть резоны. Но высказать их я бы хотел с глазу на глаз.

– Ну что ж, пойдем в кабинет.

Михаил Юрьевич с сожалением окинул взглядом наполовину разорённый стол и тоже встал.

– Так какие у вас резоны, Олег Иванович? – спросил он, едва закрылась дверь кабинета.

– Вы позволите быть откровенным?

– Разумеется.

– Хорошо. Вы наверняка знаете, что такое предчувствие.

– Конечно, – важно покивал Оленев.

– Так вот: сейчас моё предчувствие просто кричит о том, что нужно возвращаться. Что-то произошло. То ли в Петербурге, то ли в Воронеже, но там срочно необходимо моё личное присутствие. Вне зависимости от моих желаний, я должен немедленно ехать.

– Но как же так, Олег Иванович! Я и машину в город отослал. Пока то да сё, пока водителя вызовут, пока он в гараж приедет, да подготовится, да сюда доберется, уже и за полночь перевалит. Может, всё же с утра?

Играть Оленеву не пришлось, он и в самом деле был всерьёз обеспокоен. Слишком мало времени оставалось Ульке, чтобы перехватить Песцова. Но Олег упорствовал:

– Если вы продолжите меня удерживать, я буду считать, что вы имеете какое-то отношение к моим тревогам. А лимузин мне не нужен, сейчас не до пафоса и престижа. У вашей здешней охраны наверняка ведь имеются квадроциклы или снегоходы. Кто-нибудь из бойцов вполне может меня подвезти. В конце концов, я могу и пешком добраться. Отсюда до трассы километров десять. А там поймаю попутку и через час-другой буду в аэропорту. Вполне сравнимо по времени с квадриком. Можно, как вариант, довезти меня до трассы, а дальше я сам. На мой взгляд, оптимальный вариант.

Оленев потратил на уговоры ещё минут пять и сдался.

– Хорошо, вас подвезут до трассы.

– В таком случае, я иду собираться.

Мотор квадроцикла заглох минут через пять после того, как заимка Оленевых скрылась из виду. Молодой парень в зимнем камуфляже развёл руками, поднял кожух мотора и принялся копаться в его потрохах.

– Видимо, это надолго, – сказал он через пару-тройку минут. – Может, вернетесь? Тут всего-то километра два-три будет.

– Не для того уезжал, – фыркнул Олег. – А главе своему передай дословно: отныне и навсегда ему ни в чём веры не будет.

Он подтянул ремешки небольшого рюкзачка, и, незаметно сотворив согревающий конструкт, быстрым шагом направился дальше по дороге. Когда он исчез из виду за поворотом, парень закрыл кожух, запустил мотор и поехал обратно: надо было передать главе слова странного гостя.

Едва солдатик на квадре повернул назад, Олег достал телефон. Карта Новосибирска и окрестностей давно была загружена. Он определился с направлением и перешел на бег. На ходу создав конструкт уменьшения веса, запрыгнул на сугроб, тянущийся вдоль края дороги, и неспешно, экономя силы, побежал по снежной целине, практически не оставляя следов.

Ульяна Оленева, еще недавно бывшая императрицей, раздувала ноздри в предвкушении мести. Она точно знала, кто виновен в её падении. Едва услышав, что Песцов в одиночку направляется в аэропорт, она всеми правдами и неправдами упросила начальника гвардии дать ей в сопровождение отряд. Пять отборных боевых магов седьмого-восьмого уровня, обученных биться в команде, и два десятка обычной пехоты. Это не вшивые наёмники, это элита клана, мощь, сила! Да и сама она как маг стоит немало. С этой силой она разотрёт в пыль мерзкого сопляка.

Вот только сопляк вовсе не собирался быть растертым. Прежде, чем пускать силу в ход, нужно сперва было найти мерзавца, а его не было. Ни на трассе, ведущей в аэропорт, ни на подъездной дороге к заимке. Вот же песец! Впору было сдаваться, но на том месте, где, судя по следам, квадроцикл высадил седока и развернулся обратно, лежал небольшой кофр защитного цвета.

В герметичном кофре лежал планшет. На черно-белом экранчике, едва Ульяна его включила, стала видна мерцающая отметка далеко в стороне от района поисков. Еще в кофре была записка. На клочке бумаги почерком Главы были написаны два слова: «перстень и договор». Ровно через десять секунд после вскрытия записка почернела и рассыпалась пеплом.

Всё ясно: если победа – это будет его победа. Если поражение – только её поражение. Не хочет старый хрен замазывать род в таких вещах. Еще бы: война Песцовым не объявлена, да и формального повода для неё нет. А убийство главы рода, пусть и нищего, пусть и мерзкого, это как раз-таки повод. Повод императору перевернуть герб Оленевых. Львовы мстительны, за попытку умыкнуть родовой перстень на такое запросто могут пойти. И если не выйдет сработать чисто, её тут же выгонят из рода, причем вчерашним днём. Но она всё равно доберется до Песцова. Он должен ответить за все её унижения.