Текст книги "Ниочема (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Она поднялась из-за стола с таким выражением на лице, словно достигла просветления.

– Спасибо, Олег! – Искренне поблагодарила она.

– Да пожалуйста. Ты это… заходи, если что.

– Зайду. Непременно. А ты покажешь мне новые рисунки?

– Будет что показать – покажу.

Маша сделала пару шагов к двери, остановилась и, почти бегом вернувшись назад, схватила оставленный на кровати свой портрет. Вернулась к выходу, последовательно изобразила на личике смущение, извинение и благодарность и повернула, наконец, ручку двери.

– Ай!

В коридоре перед самой дверью стояла Лиза, уже поднявшая руку, чтобы постучать. Теперь у нее на лбу стремительно наливался синевой свежий фингал.

– Ой, извини! – совершенно искренне проговорила Мария. Взмахнула рукой, явно формируя какой-то конструкт, и синяк тут же исчез, словно и не было. «А у Недольмана этот конструкт не описан», – тут же сообразил Олег. – «Надо будет стребовать с девчонки описание лечилки в качестве платы за термаг».

Одна гостья со счастливым видом упорхнула, прижимая к груди рисунок. Другая зашла с видом грозовой тучи. Олег поморщился, даже не пытаясь прятать эмоции. То, что сейчас произойдет, он мог заранее описать в деталях.

Лиза сделала несколько быстрых шагов к столу и, уперев руки в бока и пытаясь нависнуть над Олегом, с ходу жахнула главным калибром:

– Какого черта эта девка делала в твоей комнате?

Жизненный опыт подсказывал, что подобные заходы следовало давить в зародыше, ибо дальше будет лишь хуже. Олег постарался, чтобы в голосе был явственно слышна январская стужа.

– А тебе не кажется, что это не твоё дело? Ты берега, часом, не попутала?

– Ах не моё дело? – тут же взвилась Лиза.

– Не твое, – подтвердил Олег. – Иди к себе и хорошенько успокойся. Вернешься тогда, когда сможешь разговаривать спокойно.

– Ну уж нет, я никуда не уйду, пока ты мне все не расскажешь!

Олег насмешливо фыркнул:

– А с какой стати я должен что-то тебе рассказывать? Ты вообще кто? Жена, сестра, бабушка? Тебя даже моей девушкой не назвать.

– Это еще почему?

Лиза прямо задохнулась от возмущения

– Да потому, что между нами не было ровным счетом ничего. Мы даже в щечку не целовались. У нас с тобой приятельские отношения, и не более того. А если ты что-то себе придумала и мне об этом не сказала, то это твои проблемы, и не нужно их свешивать на меня.

– Вот как? Значит, ничего не было?

Возмущение девушки было безграничным.

– Значит, приятельские отношения, да? Значит, ты так? Да я! Да ты! Да у меня!

Глаза девушки наполнились слезами, она повернулась, и стремительно выбежала из комнаты, едва не набив себе новый синяк на месте прежнего.

Рабочий кабинет мэра Санкт-Петербурга

Сегодня Орлов был благодушен.

– Ну что, Николай, как там насчет этого… Песцова?

– Пока ничего. Он сидит в гимназии, и наружу не выходит. И еще один момент: уголовники отказались брать заказ на него. Сказали, что уже получили деньги за ровно противоположное. Фактически, до марта они будут за ним присматривать.

– Черт… Впереди каникулы, наверняка этот Песец вылезет из своей норы. Тут-то бы его и прихлопнуть. И плевать бы на это ворьё, пара гвардейцев легко справится и с ними, и с пацаном. Но будет шум, а мне бы очень не хотелось обнаруживать своё участие в этом деле.

– В таком случае имеется один вариант. Пацан купил на окраине какую-то развалюху. В ближайшее время он должен посетить свои новые, хе-хе, владения. Можно устроить там засаду и решить вопрос без лишних проблем.

– Прекрасно, займись этим.

Где-то в Санкт-Петербургской гимназии для одаренных

С расширенными магическими возможностями Олег заполнил накопитель за неполный месяц. Зачем? Хотел проверить, насколько эффективным будет этакая двойная раскачка резерва: перед сном по местной традиции сливать всю имеющуюся ману в накопитель, а с утра проснувшись с полным резервом, качать по заветам Второго. Теперь можно было с полной уверенностью сказать: местные способы ничто по сравнению с астральными. И если здешние магические гении умудряются в таких условиях качаться наравне с ним, что это были бы за монстры, дай им новую методику! Ну а раз слив маны как инструмент развития признан неэффективным, пришло время легализовать свои сокровища. Не все, только часть.

Мысль о том, как это сделать, пришла в голову Олегу, едва он вспомнил сувенирную лавку, в которую забрел однажды вместе с одноклассниками. Им просто надо было погреться, переходя из кафешки в кафешку. И там среди матрешек, балалаек и магнитиков с разведенными мостами были бутафорские императорские регалии, утраченные во время одной из магических войн. В их число входили скипетр, он же боевой жезл, малая корона – по сути, золотой обруч со вставленным спереди рубином, и перстень-накопитель. До сих пор было неясно: похитили сокровища наемники, грабившие дворец императора, или их спрятали верные люди. Как водится, версий было множество, но ни одна из них не была вполне достоверной.

Про Императорскую гимназию не упоминалось нигде. Тем не менее, именно здесь, в одном из подвалов, и был спрятан комплект императорских артефактов. Каждая отдельная вещица обладала немалой ценой. Но собранные все вместе, они становились и вовсе бесценными. Продавать их не имело никакого смысла: слишком приметные, слишком известные, слишком опасные для одиночки. Но зачем продавать, когда имеется и другой путь?

Небольшой домишко на окраине Петербурга, обветшалый, с проваленной местами крышей, стоил буквально гроши. Ценность его была в другом: он был построен за некоторое время до той самой войны, имел глубокий подвал и упоминался в одной из версий пропажи императорских реликвий.

Девочка-телеведущая, которой Олег некогда обещал сенсацию, отреагировала мгновенно, едва услышав магические слова «императорские регалии». По её расчетам, даже если ничего не найдется, можно состряпать неплохой сюжет. А уж если всё получится, то это будет тот самый шанс, который каждому репортёру выпадает лишь раз в жизни.

Пара замшелых историков-артефакторов, хоть и отнеслись к затее скептически, но согласились прибыть, когда Олег посулил им в случае неудачи с находкой неплохую сумму за потраченное время.

Мероприятие было назначено на субботу, за неделю до Нового Года. Олег предусмотрительно не называл места ни репортерам, ни артефакторам, дабы не случилось накладки. Ещё сунутся в дом раньше времени, а там и нет ничего. И не будет до нужного часа.

Самым сложным было отвязаться от одноклассников, возжелавших гуляний и кутежей. Но и это, в конце концов, удалось. И вот ровно в половине третьего часа пополудни Олег остановился перед покосившейся деревянной дверью.

Где-то на окраине Санкт-Петербурга

– Аргус, ты меня слышишь?

– Слышу, слышу.

Сейчас, после обретения имени, возможности хранителя возросли неимоверно. Наверное, теперь ему под силу было бы опекать, к примеру, всю петропавловскую крепость, а то и больше. Во всяком случае, присутствовать здесь, во владениях своего хозяина, он мог теперь без отрыва от производства. На него же возлагалась и доставка регалий в нужный момент.

Входить до нужного момента Олег не собирался. Ни к чему шарахаться по темным и грязным развалинам. Он просто под камеру войдет внутрь с пустыми руками, а выйдет с лакированным деревянным сундучком, как следует извалянным в грязи. И никого не будет интересовать, что грязь эта взялась из подвалов Императорской гимназии.

В конце улицы показался пестрый микроавтобус. Из него выскочили ведущая и оператор.

– Ну что, всё в силе?

– Конечно. Только давайте подождем приглашенных экспертов. Они должны будут засвидетельствовать подлинность реликвий.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец, подкатила желтая машина такси с неизменными шашечками на дверце. Из нее выползли два старикана с такими желчными лицами, что стало понятно: по дороге сюда они выясняли истину. Бедный водитель!

– Ну что, начинаем!

Оператор включил камеру, девочка взяла микрофон.

– Дорогие зрители! Мы стоим у дома, некогда принадлежавшего купцу третьей гильдии Ивану Парамонову. По некоторым сведениям, во время последней магической войны в тот самый момент, когда наемники ворвались во дворец императора, преданные трону люди вынесли через тайный ход часть императорские регалий и спрятали их в этом доме. Так ли это? Скоро мы все узнаем.

Камера повернулась в сторону Олега. Речь он подготовил заранее.

– Я собирался обосноваться в прекрасном городе Санкт-Петербурге, который поразил меня своей красотой, величием и сам по себе является воплощением истории государства. И я приобрел этот дом, рядом с которым сейчас стою. Конечно же, первым делом я принялся осматривать каждый уголок, чтобы определить объемы необходимого ремонта. И поднявшись на чердак, я обнаружил в куче старых вещей сундучок с императорским вензелем на его крышке. Я не стал трогать находку и никому не рассказал о ей, а пригласил представителей телевидения и двух уважаемых экспертов для того, чтобы зафиксировать сам факт обнаружения клада и оценить его содержимое. Если мои предположения верны, и в сундучке действительно находятся части так называемого малого императорского комплекта, я хочу преподнести их государю императору Петру Четвертому в качестве новогоднего подарка.

Песцов натянул на руки рабочие перчатки, повернулся к дому и отворил дверь.

– Здесь ничего не изменилось с того момента, как я был здесь в последний раз. Господа, прошу за мной.

– Мы бы лучше подождали снаружи, – отказались от предложенной чести эксперты.

– Ну, как хотите, – пожал плечами Олег и шагнул вперед.

– Хозяин, здесь есть посторонние! – встревоженно доложил Аргус.

– Сколько, кто, с какой целью?

– Два человека, вооружены, предположительная цель – убийство хозяина дома.

Олегу пришлось прикладывать немалые усилия, чтобы удерживать на лице улыбку перед камерой и одновременно разговаривать с Аргусом о подобных вещах.

– Какое оружие?

– Автоматическое огнестрельное и гранаты.

– Ясно. Ты можешь влиять на траекторию полета пули? Мне нужно, чтобы они, даже если начнут стрелять, ни в кого не попали.

– Увы, здесь моя сила ограничена.

– А сделать так, чтобы их оружие выстрелило само?

– Это возможно.

Что Олег не любил, так это импровизировать. Но сейчас пришлось.

– Следы! – закричал он. – Здесь кто-то прячется!

Он отпрянул в сторону, желая прикрыться полуобрушившейся печью, но тут из дальнего угла, из темноты раздался выстрел.

– И-и-и-и!

Визг ведущей в маленьком пространстве бил по ушам не хуже выстрелов. Не иначе, у нее в роду были баньши. Но главное уже было сделано. Камера запечатлела, как на него напали с оружием. А теперь…

Пи-и-у! Пиу-Пи-и-у!

В этот раз Олег вкладывал в конструкт сразу полсотни квантов магии. Из угла послышались крики. Дом вздрогнул:

– Сейчас обрушится! Все наружу!

И Агусу:

– Переноси!

– Готово.

Оператор выскочил на улицу, как ошпаренный. За ним на четвереньках вывалилась ведущая, потеряв где-то свой микрофон. Из дома раздавались автоматные очереди, перемежающиеся звуками заклинаний. Стены дома пошли трещинами, крыша покосилась.

Девушка пришла в себя на удивление быстро и прежде, чем отряхнуть грязь с джинсов и куртки спросила у оператора:

– Ты снимаешь?

– Угу, – ответил тот, не отводя взгляда от экрана камеры.

– Давай сходу в эфир!

Та-дах! Та-да-дах!

Пи-и-у! Пиу-Пиу-Пи-и-у!

Из дома доносились характерные звуки сработавших конструктов, сухой треск автоматных очередей, крики, мат. Из оконных проемов и пробитых в кровле дыр поднималась густая пыль. Наконец, старый дом качнулся и рухнул дальним углом. Журналистка прижала ладонь к округлившемуся рту, давя невольный вскрик. В глазах её блеснула слезинка. И тут из дверного проема выбрался, шатаясь, Олег. Весь чумазый, в изорванной одежде, он сделал несколько шагов и сел прямо на грязный снег. Фасадная стена простояла еще некоторое время и тоже рухнула, подняв облако пыли.

Когда все прочихались и прокашлялись, журналистка воскликнула:

– Смотрите, что там?

Оператор тут же вскинул на плечо камеру, на ходу протирая объектив носовым платком.

Олег поднялся, поглядел:

– Да это же он! Сейчас! Сейчас я его достану!

И полез по обломкам наверх. Журналистка кинулась в микроавтобус за запасным микрофоном. Где-то вдали послышались полицейские сирены.

Откуда-то из подворотни вынырнули эксперты и принялись внимательно наблюдать за действиями парня. А тот и в самом деле добрался до обломков крыши, раскидал полугнилые доски, поднял на руки небольшой сундучок и принялся осторожно спускаться.

Журналистка и оператор смотрели на это круглыми от удивления глазами. Эксперты подтянулись поближе, они тоже не хотели ничего упустить. Парень спрыгнул на тротуар и поставил сундучок на более-менее ровное место среди обломков стены. Тут уже взялись за дело старички-эксперты.

Один из них осторожно смел с крышки полой собственного пальто сор и пыль, другой вытащил из кармана большое увеличительное стекло и направил его на изображенный сверху вензель.

– Несомненно, это знак императорской семьи. Судя по вензелю, ларец принадлежит как раз периоду Последней Магической Войны, – сказал он в оперативно подставленный микрофон. – Сейчас мы попробуем его открыть.

Неизвестно, как доставал из сундучка предметы Аргус, но уважаемый эксперт воспользовался простой отмычкой. Вынул из кармана, вставил, повернул, нажал. Что-то хрустнуло, потом щелкнуло, заиграла музыка старого имперского гимна, и крышка ларца стала медленно открываться.

Все, даже сам Олег, затаили дыхание. Под серым ноябрьским небом среди пыли и грязного снега на пурпурном бархате лежали три совершенной красоты вещи: императорский скипетр, малая императорская корона и перстень.

Эксперты по очереди изучили каждый предмет.

– Они настоящие! – воскликнул один. – Настоящие! Сегодня Империя обрела утерянные драгоценности!

Второй же просто бережно прикасался к лежащим в ларце реликвиям кончиками пальцев и по его морщинистым щекам текли слёзы радости.

А полицейские сирены завывали уже где-то совсем рядом.

Рабочий кабинет мэра Санкт-Петербурга

О том, что в его городе произошло нечто из ряда вон выходящее, Алексей Орлов узнал от секретаря. Тот связался с шефом по селектору и осторожно подсказал: Алексей Евгеньевич, включите, пожалуйста, местные новости. Вам нужно непременно это увидеть.

Телевизор в кабинете Орлова, конечно, был. Но включался редко, лишь когда случалась особая в нем нужда. Вот, например, как сейчас.

Камера показывала какие-то развалины где-то на задворках, смутно узнаваемую молоденькую журналистку и этого мерзавца Песцова. Парень выглядел откровенно плохо: грязный, в каком-то рванье, с исцарапанным лицом. Рядом с ним стояли два незнакомых старика, а перед ними – ларец. И в этом ларце…

Орлов сразу опознал утраченные регалии императорского дома. Нажал кнопку селектора:

– Машину к подъезду!

Поднялся и, на ходу надевая пальто направился к выходу. Телевизор остался у него за спиной, поэтому он не увидел, как люди в форме имперской безопасности извлекают из-под обломков сильно раненых, но вполне живых людей в тактической броне без опознавательных знаков. Их тут же освобождали от амуниции и в сопровождении врачей и охраны грузили в специально подогнанные броневики.

Впрочем, он всё равно опоздал. К тому времени, как лимузин мэра добрался до нужного места, Ларец с сокровищем был аккуратно погружен в очередной броневик вместе с Песцовым и экспертами, и кортеж имперской безопасности, оглушая прохожих воем сирен, умчался в императорский дворец.

Глава 16

В подвалах службы имперской безопасности

Безопасники мучали Олега часа три, не меньше. Хорошо еще, лампой в глаза не светили. Он охрип от бесконечных ответов на одни и те же вопросы. Когда повторы пошли на третий круг, Песцов начал злиться. Не так, совсем не так он представлял себе итог своей хитроумной комбинации. По его задумке, он должен был быть дорогим гостем, героем, триумфатором, а вместо этого сидит на железной табуретке перед железным столом и как попка раз за разом говорит одно и то же. Злость нарастала по мере продолжения допросов. Наконец, озверевши вконец, заявил:

– Хватит! Ни слова больше не скажу!

И замолчал.

Разумеется, безопасников это не устроило. Они принялись играть в свои любимые психологические игры. Злые следователи кричали и грозили, добрые уговаривали и предлагали. И, в конце концов достали окончательно.

Песцов, напрочь умотанный, голодный, грязный, весь покрытый синяками и ссадинами, пожелал отгородиться от мира. За какую-то секунду прямо на той же табуретке принял позу лотоса, возложил руки на колени, соединил пальцы в мудру концентрации, закрыл глаза и представил, как вокруг него создается матовый белый кокон. Как это должно было сделаться, он не знал, просто захотел и представил. И в этот момент из ядра по пронзавшим всё его тело тысячам мельчайших магических капилляров наружу устремилась мана, на глазах изумленных следователей формируя вокруг Олега туманное облако. Облако уплотнялось, становилось ярче и, в конце концов, сбежавшиеся в допросную безопасники увидели стоящее на железном табурете большое белое яйцо.

Старший следователь, старательно игравший роль злого, плюхнулся на свой стул и вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. Воображение живо нарисовало картинку того, как он, лишившись званий и выслуги, отправляется допрашивать белых медведей куда-нибудь за северный полярный круг.

– Писец, – прошептал он.

И ведь всё согласно приказа, все по инструкции. Только кого это интересует? Его просто назначат виновным за всё. И всё. Действительно, писец. Причем, полный.

Кто-то решил ударить яйцо кулаком. Его сразу отправили в медчасть, залечивать размозженную кисть. Другой умник попробовал биту. Отскочило так, что хитрый товарищ сам дойти до врача не смог. Тогда старший следователь вздохнул, поднялся и пошел на встречу с неизбежным: докладывать непосредственному начальству.

Где-то вне пространства

Куда-то девались и постройки, и гамак. В обиталище первопредка опять царила заснеженная тундра от края до края, насколько хватало глаз. Вот только сидеть в снегу Олегу не хотелось совершенно. Одно легкое усилие, и под ним возникла плотная циновка из рисовой соломы. Так-то лучше!

Чем заниматься в беспредельной тундре, да еще в отсутствие хозяина? Только и остаётся, что упражняться. Вдох – выдох, капля маны внутрь – наружу. Магическое ядро мерно пульсировало в такт дыханию, то чуть растягиваясь, то возвращаясь к исходному состоянию. Это утомляло. Нет, само упражнение было весьма простым. Утомляли монотонные, однообразные действия.

– Расслабься, – раздался поблизости голос.

– Здорово, песец, – обрадовался Олег.

– Расслабься-расслабься, достигни внутреннего равновесия, отринь все мелкие текущие заботы и тревоги. Ничто не должно смущать твой внутренний взор: ни радости бытия, ни его горести. Лишь тогда достигнешь ты состояния саддхи и сможешь творить воистину чудесные вещи.

Первопредок выскочил из-за спины, в два прыжка добежал до гребня ближайшего сугроба и развалился на возникшей из ниоткуда циновке. Это зрелище позволило парню забыть, наконец, терзающее его чувство обиды. И сразу на него накатило такое спокойствие, что впору олимпийским богам завидовать.

– Ты куда девал свои хоромы? – спросил Олег.

– Куда-куда… Проел. По сути, все видимые здесь, в эфирном пузыре, вещи суть воплощение структурированной энергии.

– То есть, тогда, когда ты стырил полсотни клоунов, ты запас их в виде тех вот вещиц?

– Ну да. А потом постепенно развоплощал их и питался высвобождаемой энергией.

– Понятно. А сколько тебе нужно энергии для полноценного существования? Только давай конкретно о тебе, безо всяких излишеств.

Песец немного помялся, потом с неохотой сказал:

– Лично мне просто для поддержания существования достаточно десятой части клоуна в день. Это примерно полчаса твоей медитации.

– А ты не загибаешь? Квант маны – одна сотая клоуна. Я полклоуна за минуту накачаю. Какие нафиг полчаса?

– А потери на преобразование? А потери при передаче? А рассеяние? Реально за один цикл ты можешь выделить в пространство примерно пять-шесть десятитысячных клоуна.

Проверить слова предка Олег не мог, а потому махнул рукой, приняв сведения на веру.

– А я при этом должен находиться здесь, у тебя? – уточнил он.

– Ну да. А как же иначе я смогу получить выделяемую тобой энергию? Где находится сознание, туда уходит и мана.

– Понятно. А теперь скажи мне, первопредок, какая для меня будет выгода, если я каждый день буду отправляться к тебе сюда, чтобы помедитировать?

– Прежде всего, двойная прокачка. Ты можешь без вреда для себя прогонять через ядро по два кванта маны за один цикл.

– И тогда для твоего питания будет достаточно пятнадцати минут.

– Но мне же нужен хотя бы небольшой запас! – забеспокоился песец. – Вдруг ты не сможешь в какой-нибудь день вот так вот помедитировать?

– Ладно, принимается. А что во-вторых?

– А во-вторых, я буду учить тебя пользоваться теми силами, которые ты обрел.

– А какие-нибудь специфические штучки? Типа, родовые умения и все в том же духе.

– Так ты уже одно получил, и даже активно используешь.

– Что-то я нифига не ощутил никаких умений.

– Ты и не должен был ощутить. Это пассивное умение. Оно позволяет смотреть через магические личины. Иными словами, от тебя невозможно что-то спрятать с помощью магии, ты всегда видишь истинную внешность вещей, людей и явлений.

– Я бы предпочёл видеть внутреннюю суть этих самых людей и явлений.

– Качайся, потомок, и всё тебе будет. Кстати, я поглядел твою последнюю самочку. Одобряю. Она родит тебе хороших щенков. Две штуки в помёте, это как минимум. Предыдущая тоже ничего, но всё же как-то не очень. Нервная какая-то.

Олег начал закипать:

– Моя личная жизнь потому и личная, что никому не позволено совать в нее свой длинный нос!

Против ожиданий, предок не стал ввязываться в перепалку. Вместо этого он стал внимательно к чему-то прислушиваться.

– Слушай, потомок, – взволнованно проговорил песец, – там у тебя какая-то нездоровая движуха начинается. Пора тебе обратно. Кокон у тебя здоровский получился, кипешь ты поднял неслабый, но пошалил и будет.

– А как мне его обратно сдуть?

– Вот! Сперва влез в нору, а теперь начинаешь думать, как из нее вылезти. Как цыпленок из яйца выходит?

– Откуда мне знать? Никогда цыпленком не был.

– Ох, ниочёма! Всё-то тебе подсказывать надо. Щелкни по скорлупе изнутри, она и рассыплется. Лучше всего, клювом.

Где-то в недрах Воронежского филиала Государственного управления магией

– Виктор Арсеньевич! Виктор Арсеньевич!

Илонов, запиравший двери своего кабинета повернул голову. По коридору со всех ног бежала молоденькая барышня Наталья Степановна.

– Виктор Арсеньевич, как хорошо, что вы не ушли! Метка сработала!

– Какая метка?

Голова Илонова, уставшая за ненормированный рабочий день, работала плоховато.

– Ну та, у Песцова, на признак эфирной связи.

– Илонов вздохнул и понимая, что остаток вечера, скорее всего потерян, открыл дверь кабинета. Ну, пойдем посмотрим.

Он включил компьютер, запустил поиск географического положения нужной метки. Минут через пять расчет положения был завершен.

– Знаете что, Наталья Степановна, ваш Песцов сейчас находится где-то в пределах императорского дворцового комплекса. Насколько я знаю эту территорию, он сейчас сидит в ИСБ. Так что, скорее всего, Песцов – это проект безопасников.

– Думаете, они смогли найти способ?

– Не знаю. И вам не рекомендую в это лезть.

– Но ведь такой прорыв! Ведь тысячи людей по всему миру ищут способ выйти в пространство эфира, а тут…

– А тут интересы безопасности империи. Кстати, смотрите: исчезла ваша метка. Видимо, её нашли и сняли. Ну, или поток эфирных эманаций настолько силен, что просто смыл её с ауры парня. Так что сами понимаете: дальнейшая работа в этом направлении по меньшей мере рискована.

Кабинет начальника следственного отдела столичного отделения ИСБ майора Овечкина

– Что? Что ты с парнем сделал?

– Он сам, господин майор! Секунда – и вокруг него яйцо. И хрен пробьешь.

Старший следователь смутился, осознав палево.

– Простите, господин майор.

– Яйцо, говоришь? Это как нужно было человека довести, чтобы он от вас в яйцо сбежал?

– Так вы ведь сами велели добиться добровольного согласия на сотрудничество.

– Добровольного! Тебе объяснить значение этого слова?

– Так мы ничего такого не делали. Не били даже. А он – вон чего.

– И давно он так?

– Два часа уже есть.

– Достучаться пробовали?

– Безуспешно.

– Предложения имеются? Наверху вот-вот спросят, где пацан. И что я им должен ответить? Что следователи ИСБ настолько задолбали мальчишку, что он сбежал от них в яйцо? А что наши эксперты по магии говорят?

– Глаза таращат и руками разводят. Никогда такого не видели.

Овечкин в задумчивости прошелся по кабинету. Надо было что-то говорить начальству, которое вот-вот вызовет на ковёр. А поскольку говорить нечего, надо хотя бы показать.

– В допросной камеры наблюдения есть?

– Так точно!

– Выведи картинку мне на планшет.

– Пожалуйста, господин майор.

На столе задребезжал телефон внутренней связи.

– Майор? Живо ко мне!

Майор Овечкин вытянулся перед телефоном по стойке «смирно».

– Так точно, господин полковник!

Движением ладони майор вымел следователя из кабинета, запер его и поспешил на доклад к начальству, нащупывая в кармане кителя баночку вазелина.

Кабинет начальника столичного отдела ИСБ полковника Первухина.

– Майор! Почему начальство спрашивает меня о том, где находится парень, который нашел всю эту магическую тряхомудь?

– Не могу знать.

– Зато я могу. Где пацан?

– В допросной, господин полковник.

– Вы что, до сих пор его допрашиваете? Пять часов подряд? Он что, особо опасный преступник? Я что говорил? Попытаться убедить его добровольно сотрудничать с имперской безопасностью. И ключевые слова здесь «убедить» и «добровольно».

– Никак нет, господин полковник. После нескольких кругов допроса первой степени, как полагается по инструкции, он… как бы это сказать… закапсулировался.

– Что?

– Вот, посмотрите сами.

Майор протянул начальнику планшет.

– Вот дерьмо! – не сдержался полковник. – Майор, марш к себе и пиши подробный отчет, к нему приложишь протоколы допроса. Я иду к генералу. Если он за эти твои художества меня снимет, полетим вместе. Все ясно?

– Так точно, господин полковник.

Кабинет начальника ИСБ генерала Пастухова

Генерал глядел на планшет, понимая, что его карьера сейчас висит на тоненьком волоске. На десятидюймовом экране было хоршо видно стоящее посреди допросной на маленьком железном табурете здоровенное яйцо молочно-белого цвета. Стояло и, что характерно, не падало. Как могут достать человека следователи Овечкина он прекрасно знал. И отдавал поручение Пастухову во время первичного опроса деликатно прощупать возможность вербовки гимназиста. Понятно, что подчиненные чуток перестараются, доказывая своё служебное рвение. Но такого результата не ожидал никак. Между тем, император вот уже дважды интересовался, где же находится тот человек, который вернул нации и его роду навсегда, казалось бы, утерянные реликвии. До третьего раза доводить нельзя. Это – гарантированная отставка. Что ж, придется идти сдаваться. Говорят, повинную голову меч не сечет. Авось, не врут.

Рабочий кабинет императора Петра Четвертого

– Ваше императорское величество!

Генерал Пастухов склонил голову и щелкнул каблуками. Обычно Петру Михайловичу Львову нравился этот старомодный кунштюк, но нынче он его просто не заметил.

– Ну, что можешь сказать?

– Государь, мои подчиненные… э-э-э… несколько перестарались, выспрашивая у Песцова детали обретения им того самого дома и, как следствие, малого императорского комплекта.

– И что же наделали твои костоломы?

В голосе императора прозвучал практически натуральный львиный рык. Пастухов побледнел и даже чуть отшатнулся. Среди придворных чинов ходило немало историй то том, как вызвавшие гнев государя чиновники выползали после высочайшего разноса буквально на четвереньках, источая при этом весьма неаппетитные ароматы.

– Государь, даже пальцем не тронули! Все строго в рамках первой степени.

– Знаю я вашу первую степень! Нормального человека после неё смело можно в психушку отправлять для лечения нервов. Так сколько часов твои заплечники мальчишку прессовали?

– И двух часов не прошло.

– А с момента доставки его в ИСБ прошло уже часов пять. И где он находился всё это время?

– В допросной.

– И почему он сидел там пять, мать твою, часов, когда допрашивали его два часа?

– Он…

– Ну говори, не мямли!

– Он магическим образом создал яйцевидную капсулу и закрылся в ней, отгородившись таким образом от любого воздействия в рамках допроса первой степени.

– Та-ак!

Император разозлился всерьез.

– Ты начальник имперской службы безопасности или тупой ефрейтор? Ты что, не знал, что вся страна видела, кто и при каких обстоятельствах императорские регалии мне лично в дар преподнес? Пацан должен был с почетом, под фанфары, въехать во дворец и с твоими остолопами провести не более получаса. И только для того, чтобы зафиксировать детали произошедшего. А потом в блеске и славе получать заслуженные награды и почести. Его хотя бы покормили? Врачу показали? Что, даже этого не сделали? Давай сюда свою хреновину, показывай.

На экране планшета допросная была видна до мельчайших деталей. Но никакого яйца в ней не было. По комнате бродил донельзя грязный и уставший мальчишка в лохмотьях, одной рукой поддерживая лишенные ремня штаны и волоча по полу ноги в ботинках без шнурков.

– Та-ак! – повторился император, с трудом сдерживаясь, чтобы не прибить не в меру ретивого служаку. – Чтобы через час парень, вылеченный, накормленный, отмытый и переодетый был у меня. Ясно?

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Отдай команду своим, у меня к тебе ещё вопросы имеются.

Генерал извлек из кармана коробочку сотового телефона, набрал короткий номер, бросил в нее несколько несколько слов и вновь вытянулся перед императором.

– Что с теми бойцами, которых подобрали на месте боя? Чьи они? Что должны были сделать?

– Люди графа Орлова. После применения соответствующих мер убеждения, рассказали, что имели задачу ликвидации Песцова. Причина – личная неприязнь графа.

– Та-ак! – в третий раз произнес император, что было признаком крайнего раздражения. – Орлов что, решил, что ему всё можно? Что всё будет с рук сходить? Сколько уже на него жалоб в канцелярию поступало – собрание сочинений издавать можно! А сынок у него еще гаже папочки.

Пастухов стоял ни жив не мертв, надеясь только на то, что весь запал высочайшего гнева выльется на столь кстати подвернувшегося Орлова. А император продолжал: