Текст книги "Ниочема (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Мурзик замолчал.

– Хозяин, – осторожно вмешался хранитель, – в подвале разрушенного дома закопана жестяная банка с серебряными монетами. Общая стоимость клада около трехсот рублей на современные деньги.

– Спасибо, Аргус, – отозвался Олег и уже в трубку:

– Владимир Тимофеевич, думайте быстрее. Вы не один такой. Не сегодня-завтра позвонят другие умные люди, и предложат реальные деньги. А кроме того, сообразить это могут и местные уголовники. И они никого спрашивать не будут, а просто придут в одну из ночей, и если что-то найдут, то делиться не будут. Вы ведь знаете, что сгубило фраера?

Из трубки послышалось напряженное пыхтение.

– Имейте в виду, я согласен продать эти руины лишь потому, что в силу некоторых обстоятельств я не могу заняться ими лично.

– Ну хорошо, сколько вы хотите?

– Полторы тысячи.

– Это грабёж! – взвыл Мурзик.

– Это – разумное предложение. Вы ведь надеетесь обнаружить ценности на десятки тысяч рублей. И я всего лишь беру себе небольшой процент от этой суммы в качестве компенсации за упущенную прибыль.

В трубке снова запыхтели.

– Господин Мурзик, я деловой человек, и у меня нет времени прослушивать хрипы в ваших легких. Когда вы созреете для положительного решения, перезвоните.

Чай уже подостыл, но был еще вполне приемлем. Но, видимо не судьба. Едва Олег протянул руку к чашке, как в дверь постучали.

– Мария Кошкина, – предупредила Милка.

И тут же организовала еще одну чашку чая.

– Привет, Маш. Подсаживайся, угощайся. Рад, что ты зашла.

Девушка подошла к столу, присела, взяла чашку.

– О-о! Ты умеешь заваривать чай! – похвалила она после первого же глотка.

– У меня еще много талантов, – поскромничал Олег. – А вообще я рад тебя видеть. Мне приятно, когда ты заходишь просто так, безо всякой причины.

Маша как-то грустно усмехнулась:

– Сегодня я как раз-таки по причине.

– Что-то случилось?

– Еще нет, но если ты ничего не будешь делать, то случится. Ты в курсе, что маги, перешагнувшие десятый ранг, по достижении совершеннолетия непременно должны вступить в брак и в кратчайшие сроки оставить потомство?

– Вроде бы слышал. Ну, женюсь, раз так уж нужно. Хотя мне не слишком хочется губить молодые годы подобными глупостями.

– А на ком?

– Ещё не думал. Найду себе кого-нибудь.

Маша покачала головой.

– Ты ничегошеньки не понимаешь. Сильному магу нужна жена, которая тоже будет одаренной. И тоже приличного ранга.

– И что?

– А то, что все сильные маги находятся в сильных родах. Ты против них – тьфу, букашка. И пойдешь либо в род к жене примаком, либо твой род станет вассалом рода жены. А если ты не сможешь до совершеннолетия подобрать себе невесту, то её тебе назначит император. Не сам, конечно, у него целый штат генетиков имеется для таких вещей. Но после этого ты уже ничего сделать не сможешь.

– Маша, – осторожно начал Олег, – я очень ценю то, что ты вот так вот пришла и разложила мне весь расклад. Тем более, что ты для меня намного интереснее, чем все остальные девчонки нашей группы. Я ведь правильно понимаю – её не случайно подобрали? Наверняка ведь императорские генетики и здесь руку приложили.

– Ты прав, – вздохнула девушка. – И даже в этой группе, даже против самых небогатых, ты не тянешь. Тем более, что и тебя к ним не тянет.

– Тогда… у тебя есть вариант решения этого вопроса?

– Есть, да. Но сделать это будет для тебя невероятно сложно.

– Но не невозможно?

– Да. У тебя есть шанс. Небольшой, но есть.

– И что для этого надо сделать?

– Надо к совершеннолетию добраться до пятого ранга. Тогда какого бы сильного рода не была твоя невеста, она пойдет к тебе, а не ты к ней. Правда, там есть другие заморочки, но сейчас это неважно.

Олег осторожно прикоснулся к Машиной руке. Она не стала её отдергивать. Тогда он взял ее ладонь в свою, осторожно погладил нежную кожу и заглянул девушке в глаза.

– Скажи, ты в самом деле хочешь выбрать именно меня? Почему?

Ту-тук! Ту-тук! Ту-тук!

Сердце трижды оглушительно стукнулось о ребра прежде, чем Олег услышал ответ.

– Ты мне нравишься, Олег. Ты не замечаешь, но среди наших мальчишек ты выделяешься как… как взрослый дядька в песочнице среди малышни. И если мне бы предоставили выбор из вас всех, я бы выбрала тебя. Ты не подумай, это не любовь, всего лишь осознанная симпатия, появившаяся в результате холодного анализа. Но ведь и у тебя не больше. По крайней мере, сейчас.

Девушка помолчала и, спустя несколько секунд, добавила:

– Если ты сумеешь совершить невозможное, ты получишь право выбрать себе в жены любую свободную женщину. И когда ты придешь ко мне, я скажу «да».

Маша легко поднялась, на секунду приблизилась к Олегу и так же, как и в прошлый раз, мимолетно коснулась губами его щеки. Дверь за ней захлопнулась прежде, чем он смог прийти в себя.

В голове у Песцова опять хаотично летали осколки мыслей, сталкиваясь и разлетааясь в разные стороны. Он схватил чашку, сделал глоток и чуть не выплюнул: чай успел остыть и стать противным. Но это, как ни странно, помогло ему успокоиться и собраться. Новости про женитьбу были хреновые. Не хотел он ни в какой род. Хотел быть сам по себе, чтобы над ним – только Император. Но без пятого ранга это нереально, тут Маша права. Придется рвать жилы и пробиваться наверх. А там будет Маша или какая другая подруга, но он выберет её сам.

Зазвонил телефон. Мурзик.

– Алло!

– Олег Иванович, я подумал и звоню сказать, что согласен.

– Хорошо, перечисляйте мне на счет две тысячи и я сегодня же отправлю документы на регистрацию сделки.

– Но вы говорили про полторы! – взвыл Мурзик.

– Вы слишком долго думали. Пять минут назад мне с ходу предложили тысячу восемьсот. Не согласны – я отдам эту кучу мусора другим.

– Я согласен, согласен! Сейчас же переведу деньги.

Еще через минуту браслет звякнул, уведомляя о прибытии перевода. Песцов ухмыльнулся:

– Ну хоть какая-то хорошая новость за сегодня!

Владимир Тимофеевич Мурзик вложил в покупку все свои средства до последней копейки. И когда в результате нашел лишь проржавевшую жестяную банку с почерневшими кружочками серебра, то был несказанно огорчен. Впрочем, Аргус ошибся в оценке. Отмыв и отчистив монеты, Мурзик выгодно распродал их коллекционерам. А то, что они «из того самого дома» добавило им цены. В итоге он не только вернул свои деньги, но и остался в немалом плюсе.

Поразмыслив, он восстановил дом, установил на нем мемориальную табличку и добился внесения его в число памятников национальной истории и культуры. С тех пор и до самой смерти он с комфортом жил в своем собственном доме, время от времени водя экскурсии. И этого ему вполне хватало для безбедного существования.

Глава 21

За неделю до бала Песцов вырвал четыре свободных часа между тренировкой в качалке и уроками танцев. Нужно было съездить в ателье на примерку фрака и заодно посетить свои новые владения.

– Милка, – спросил Олег, собираясь. – Ты ведь можешь удаляться от своего дома на расстояние до пяти километров?

– Ага. А в чем дело? – с подозрением ответила домовая.

– Не хочешь прогуляться в мой новый дом?

– А у тебя есть новый дом?

– Вот уже целую неделю, как есть, – вздохнул парень. – Надо хотя бы разок сходить, посмотреть. Вдруг там жить невозможно, и придется вкладывать все мои деньги, чтобы он хотя бы не рухнул?

– А откуда у тебя взялся дом? Тот, свой, ты сперва разрушил, а потом и вовсе продал.

– Император подарил.

– Ну раз император, тогда вряд ли такие уж руины.

– Твоя правда. Ну что, идешь?

– Конечно!

К походу Песцов подошел серьезно. Добыл в Архитектурном управлении планы этажей, поглядел фотографии внешнего вида, почитал историю дома.

Построен он был давно, четыре сотни лет назад. Боярин Троицкий, от которого не осталось нынче ни имени, ни потомства, специально для этого выписал из Италии знаменитого архитектора. Заграничный мастер создавал своё творение чуть ли не двадцать лет. Собственно, трехэтажное здание можно было смело называть маленьким дворцом. Широкое парадное крыльцо с подъездной дорожкой, колонны, пилястры и прочие архитектурные украшения. Вокруг дома был разбит парк с дорожками, клумбами и фонтанами. И все шло нормально, но лет пятнадцать назад последовала череда перемены владельцев. Люди не успевали толком обжиться и сбегали, продавая дом пусть себе в убыток, лишь бы вернуть хоть что-то. И последние лет пять дом стоял пустым. Через какие-то бюрократические процедуры он ушел в казну, и теперь вот достался Олегу.

Наверняка это какая-нибудь проверка со стороны императора. Ждет Петр Четвертый: выкрутится ушлый гимназист или, как и все прочие, продаст дареное имущество. Может, даже, об заклад с кем-нибудь побился. Ну пусть ждет, пусть спорит. Олег продавать ничего не собирается.

В желтой прессе по поводу дома писали самые фантастические вещи. Чертей и прочую нечисть в этом мире не знали, но досужие сплетники поселили в него всю известную нежить скопом и порознь. Кто-то говорили про банду сумасшедших домовых, кто-то про буйных предков, которым плохо поклонялись потомки, а кто-то и вовсе сочинял такое, что и вслух-то произнести неудобно. В общем, навалили кучу всякой ахинеи. А из фактов было лишь то, что время от времени по дому начинали летать предметы и некоторые из них производили ужасный шум, не нанося, впрочем, вреда ни обстановке, ни жильцам.

Из прошлой жизни Олег смутно помнил о полтергейстах, но сильно подозревал, что здесь причина беспорядков намного более прозаическая. И надеялся, что могучая домовая с именем и магическим резервуаром сильно поможет ему в разборках с неведомыми обитателями его нового приобретения.

Милке не терпелось поглядеть на новый большой дом, который вполне мог стать её жилищем. Песцову тоже было любопытно. Но домовая без хозяина соваться на незнакомую территорию не решилась, а Олегу пришлось битый час изображать манекен в «лучшем ателье столицы». Цены в этом ателье тоже были лучшими – в смысле, самыми высокими. И парень полагал, что минимум три четверти денег ателье берёт за вывеску. Его нынче обслужили бесплатно, отработали за рекламу. Но по своей воле в другой раз он сюда не пойдет.

Наконец, общие мучения завершились, и спустя пять минут такси остановилось у покосившихся ворот с облезлой чугунной решеткой. Да и вся ограда парка, заваленная сугробами, была в печальном состоянии.

Ржавая скрипучая калитка отворилась с большим трудом. А дальше до парадного входа пришлось шагать по снежной целине, проваливаясь где по колено, а где и по пояс. Тяжелые дубовые двери высотой в два человеческих роста разбухли. Чтобы их открыть, даже пришлось использовать магию.

Внутри, в самом доме, царило запустение. Нет, все вещи находились на своих местах. Вот только освещение не работало, а пыли вокруг было столько, что разобрать узор паркета Олегу так и не удалось.

– Мама дорогая! – ужаснулась Милка. – Сколько же здесь работы!

Домовая куда-то исчезла, а Олег, сверяясь с планом, принялся методично, комната за комнатой, обходить свое владение.

В общем, дом ему понравился. Планировка была удачной, интерьеры продуманными, мебель – удобной и функциональной. По крайней мере, с виду: прикасаться хоть к чему-нибудь сейчас было чревато. При этом обстановка не казалась старомодной. Нашлось место и для телевизора, и для компьютера. На потолке виднелись датчики противопожарной системы, а в углах прятались глазки видеокамер.

На первом этаже были гостиные и столовые комнаты, кухня и помещения для прислуги. На втором – личные апартаменты хозяев, гостевые комнаты, библиотека и кабинет. Вот здесь порядка было гораздо меньше и всё говорило о поспешном бегстве последних владельцев. Особенно явно это подчеркивал полураскрытый чемодан женского белья, валяющийся на полу у выхода из дамской опочивальни, из которого полупрозрачными змеями тянулись разноцветные чулки. Судя по количеству пыли, эти чулки пролежали в таком виде не менее пяти лет. Особенно грустно было в детской: кучи игрушек, некогда разноцветных, а сейчас уныло-серых из-за всё той же пыли.

Зато третий этаж порадовал. Он был неполным, этакая башенка в середине здания примерно на треть его длины. По обеим сторонам башенки открывался выход на устроенные на крыше второго этажа площадки. Хочешь – кофе пей, хочешь – загорай, если удастся выловить в Питере солнечный день. Окна на третьем этаже были огромные, от пола до потолка. И даже сейчас, в зимний пасмурный день, большой зал был прекрасно освещен. Да еще и вид на город на редкость хорош. Олег тут же решил, что здесь он устроит студию. Натащит мольбертов, холстов, красок и примется рисовать. Он уже начал прикидывать планировку этажа, как снизу раздался оглушительный грохот, ударивший по ушам даже здесь.

Песцов кинулся вниз, на разборки. Ориентируясь на звук, сбежал второй этаж, потом на первый и принялся тыкаться в двери. Не здесь, не здесь… Вот! Он влетел на кухню и увидел, как здоровенный мясницкий нож колотит в древний медный таз. И все бы ничего, но нож будто бы держал в воздухе некий темный сгусток. А таз – Милка. Домовая ловко уворачивалась от жуткого ножика, подставляя под него таз. Тогда-то и раздавался тот адский грохот. А еще на кухне стояла жуткая ругань.

– Ты чего тут шастаешь? Чего выглядываешь? – возмущенно скрипел незнакомый голос.

Олегу сразу представился сутуловатый опирающийся на палку дедок.

– Тебя еще не спросила, где мне шастать! – весело отвечала Милка. – Может, я здесь жить собираюсь.

Ба-бам!

Нож в очередной раз грохнулся о тазик.

Домовая, очевидно, дразнила какую-то местную нежить и делала это вполне успешно.

– Жить? Да от тебя провинцией за версту несет. Понаехали тут! – отвечал невидимый дед.

И опять: ба-бам!

– Должен ведь кто-то заменить в столице маразматичное старичьё! – веселилась Милка.

– Что ты о себе возомнила, жалкая девчонка!

Ба-бам!

Курощение местных жителей явно набирало обороты.

– Совсем из ума выжил, пенек старый? Я солидная домовая в самом расцвете лет! Не то, что некоторые ископаемые.

– Да ты… – начал было старичок-невидимка, но это представление Олегу уже надоело.

– Что за дела? – рявкнул он. – Прекратить немедленно!

Ба-бам! – грохнулся на пол таз, подняв в воздух облако пыли.

Дзинь! – звякнул ножик. От него пыли образовалось поменьше.

– Милка! Что за хрень тут происходит?

В центре кухни тут же материализовалась домовая.

– Хозяин, тут остался местный хранитель. Старый-старый, едва живой и, видимо, спятил. По крайней мере, поговорить с ним у меня не вышло.

Что-то в этом роде Олег и подозревал.

– Хранитель! – обратился он к пустому пространству кухни. – я новый хозяин этого дома. Почему ты устраиваешь безобразия?

В ответ – тишина. Хранитель решил хранить молчание. Правда, и тазик больше не грохотал.

– Мне понравился этот дом, – продолжал Песцов. – Я хочу поселиться здесь и жить долго и счастливо. Но у дома явно есть проблемы. Ограда разваливается, парк запущен, да и ты еще безобразничаешь. У меня есть один знакомый хранитель, серьезный и вменяемый. Он-то не стал бы тазами греметь. Думаю, мы с Аргусом сумеем тебя отсюда выгнать.

– Кто такой Аргус? – раздался наконец надтреснутый стариковский голос. – Не знаю никакого Аргуса. Здесь я хозяин.

– Э-э, нет! Хозяин здесь один. И это совершенно точно не ты. Что же до Аргуса, то ты и не можешь его знать. Я дал ему имя совсем недавно.

– Что?! – Местный дед явно был крайне изумлен услышанным. – Ты дал имя хранителю? Ты настолько могучий маг, что в состоянии дать хранителю имя?

Похоже, старикашка был поражен известием настолько, что даже вернулся в рассудок.

– Нынешние жалкие людишки даже домовому имя дать не в силах, а ты смог дать имя хранителю!

– Ха! – встряла Милка. Хозяин и мне имя дал, если ты не заметил! И она гордо крутанулась вокруг себя, демонстрируя висящий на шее светящийся шарик накопителя.

Хранитель издал невнятный звук.

– Прости, человек, – выдал он, наконец, – я не сразу распознал в тебе достойного владеть этим домом и спрятанным в нем сокровищем.

Сокровище! Эти слова отозвались в душе Песцова отголосками романа Стивенсона. И пока он грезил наяву о несметных богатствах, на почтительном расстоянии от Милки вновь появилось мутное темное облако.

– Я приветствую нового хозяина в стенах этого дома! – произнесло облако. – Какие будут приказания?

– Прежде всего верни вещи на свои места, – велел Песцов.

Тазик уплыл к умывальнику, нож встал на свое место в стойку.

– А теперь рассказывай, для чего ты устроил весь этот цирк.

– Эти жалкие людишки! Они не хотели меня слушать. – опять завел шарманку хранитель.

– Стоп. Докладывай коротко и по существу.

– Слушаюсь, хозяин. Дело в том, что накопитель дома почти иссяк. Энергии в нем осталось не более, чем на два дня. И тогда я усну, как прежде уснули все остальные, сперва рассыплется кристалл накопителя, а затем и дом начнет постепенно разрушаться. Я пытался рассказать об этом предыдущим хозяевам, но они меня или не слышали, или отправлялись на прием к психиатру. А это – на секунду таз и нож взмыли в воздух – просто попытка привлечения внимания.

– Хорошо. Я тебя услышал. Как можно пополнить накопитель?

– Первый хозяин мог делать это из любого места в доме, у него был для этого специальный артефакт. Сейчас же придется действовать через непосредственный контакт. Накопитель находится в подвале, я покажу путь.

Облако, изображавшее хранителя, двинулось к черному ходу. Олег с Милкой последовали за ним.

В подвале было темно и холодно. Пришлось светить магией. К счастью, нужный конструкт был подробно описан в книге Недольмана: практически файрбол, но пара узлов конструкта направлена в другую сторону. В итоге температура этого самого файрбола становилась намного ниже, светимость выше, а время существования на два порядка больше. Секунда – и в воздухе повис светящийся шарик.

– Непорядок, – отметил Олег.

– Отопление отключено, – доложил хранитель. – за неуплату.

– А что еще отключено?

– Да всё. Вода, электричество, газ – всё. Только канализация работает, но без воды в ней смысла нет.

– Ну да, ну да, – покивал Песцов, и компашка двинулась дальше.

– Это кладовые, – на ходу показывал хранитель, – это бойлерная, но она сейчас отключена из-за отсутствия воды и газа. Отключили, знаете ли, за неуплату. Впрочем, об этом я уже говорил. Это винный погреб, это сейфовое хранилище, а вот это…

– Хранилище? – прервал Песцов разглагольствования хранителя. – То самое, с сокровищем?

– Да. Но первый хозяин установил хитрую систему доступа, и когда он скончался, никто так и не смог войти в него.

– А что там лежит? Ты-то ведь должен знать.

– На меня наложен запрет. Я могу говорить об этом лишь с тем, кто получит доступ к хранилищу.

Олег несколько сник. Ему уже мерещились тяжелые сундуки, полные золота и драгоценных камней, и тут такой облом. Ну да ничего, время есть, а способ открыть дверь он найдет.

– Ладно, где накопитель-то? – спросил он.

– Вот здесь, – засуетился хранитель. – Уже почти пришли.

И он принялся открывать тяжелую дверь.

Накопитель представлял собой здоровенную глыбу кварца, размером с хороший арбуз. Огранкой он повторял бриллиант из императорского перстня. «Видимо, способ огранки определяет назначение камня», – решил Олег.

– И как его следует заряжать? – спросил он хранителя.

– А вот, – подсуетился тот. – вот приемник.

На отдельной подставке рядом с накопителем стоял шарик. Примерно такой же, как артефакт для определения ранга, только меньшего размера.

– Ну, здесь я примерно понимаю, что нужно делать, – облегченно вздохнул Олег. Он приложил ладони к шару приемника, ощутил сосущую пустоту в ядре и тут же оказался в кромешной тьме.

– Эй! Кто-нибудь!

В первую секунду Песцов не на шутку перепугался. Но после сообразил: он слил всю энергию из ядра в накопитель, и не осталось ни одного клоуна, чтобы освещать ему подвал. И вправду придурок!

– Хранитель! – позвал он. – И как мне отсюда выбираться?

– Минуту! Сейчас я обеспечу аварийное освещение, – отозвался тот.

В подвале, помимо кромешной тьмы, повисла изрядно действующая на нервы мертвая тишина. Впрочем, это продолжалось недолго. Где-то вдалеке послышались шаги, шорох одежды и, наконец, сверкнул огонек.

Огонек приближался, шаги становились отчетливей, и вскоре у дверей комнаты с накопителем появился пожилой мужчина в красной шитой золотом ливрее, белых чулках, башмаках с золочеными пряжками и завитом напудренном парике. В руках у гостя был древний-предревний керосиновый фонарь.

– Хозяин, – предупредительно поклонился ливрейный, – прошу следовать за мной.

Наверху, в кухне, хранитель задул огонь в фонаре и поставил его на полку. Повернулся ко мне, поклонился.

– Благодарю, хозяин. Теперь накопитель заполнен на десять процентов. Этого хватит на ближайшие полгода. Кроме того, теперь я в состоянии поддерживать свой видимый образ и, соответственно, исполнять обязанности дворецкого в присутствии вас и ваших гостей. Каких слуг из числа нежити мне следует разбудить?

Олег задумался.

– Давай пока домового.

– Всех?

– А их много?

– Пятеро. Дом большой, меньшим числом управляться трудно.

– Одного. Здесь пока буду появляться только я один, и то нечасто. Так что работы у него будет не лишку. Пусть пока убирает в доме и, первым делом, займется третьим этажом. Потом кабинетом, моей спальней и библиотекой, а дальше как захочет.

– Будет исполнено, хозяин.

– Да, еще надо бы двери да ворота исправить, дорожку от калитки до крыльца расчистить. Кто будет этим заниматься?

– Это обязанности дворового. Может, и его разбудить? Он много энергии не возьмет.

– Буди. И раз уж такое дело, пусть он оградой озаботится. Чтобы аккуратно все было, чтобы подправить, где надо, подкрасить, почистить. А в другой раз ты мне полный список нежити выдашь, и я подумаю, кто еще может быть нужен.

– Когда ждать вашего появления, хозяин?

– После рождества, то есть, примерно через неделю. Но…

Олег прикинул варианты.

– Давай лучше так: к рождеству то, что я перечислил, успеете?

– Успеем.

– Тогда чтобы к рождественской ночи всё было готово. Всяко может случиться. Вдруг понадобится место для того, чтобы отоспаться.

На улице просигналило прибывшее такси.

– Хранитель, – вспомнил Олег напоследок. – а как ты получил вот этот образ?

– Мне предоставил его первый хозяин как награду за десять лет службы.

– Ты его сам выбирал или просто пользуешься тем, что тебе дали?

– А что, можно выбирать?

– Если честно, не знаю. Но было бы интересно попробовать.

По дороге в гимназию Олег долго размышлял, потом спросил домовую:

– Милка, а у тебя твой образ был изначально, или тебе его тоже кто-то дал?

– Разумеется, дали. Одна из моих хозяек, милейшая старушка Розалина Львовна, очень любила кошек.

Глава 22

За два дня до рождества в гимназии начались каникулы, и у Олега внезапно появилось свободное время. Физрук объявил, что ему следует передохнуть, чтобы не ползать по бальной зале подобно сонной мухе. А учитель танцев просто взял и объявил занятия оконченными. И вот теперь Песцов валялся на кровати и читал бальный этикет. Прежде бывать на балах ему не приходилось, и стоило хотя бы в теории узнать, что делать можно, а что – нельзя.

Можно, как выяснилось, танцевать, приглашать девушек, умеренно угощаться с фуршетных столов, а также прогуливаться по залам и прилегающему парку. В списке запретов было гораздо больше позиций. Нельзя было выглядеть хмурым или озабоченным. Напротив, следовало улыбаться и веселиться. Нельзя отказывать в танце без действительно веской причины. Например, дама может отказать, если кавалер решит пригласить её на второй танец подряд. Или если в ее бальной книжке на этот танец уже записан другой. Нельзя нарушать приличия, нельзя спорить с распорядителем бала, нельзя допускать умаления своей чести.

Последним пунктом Олег озаботился особо. У него в голове откуда-то, наверное, еще с прошлой жизни, застряла тесная связь балов и дуэлей.

Почерпнутые из Сети сведения эту связь подтверждали. Практически, не было ни одного бала, обошедшегося без хотя бы пары поединков. Дуэли проводились строго магические, ибо считалось, что дуэль – прерогатива аристократии, а каждый аристократ непременно обязан владеть магией в мере, достаточной для защиты своих чести и достоинства.

Получив эту информацию, Олег успокоился. С серьезными взрослыми магами ему делить нечего. А среди ровесников, и даже молодых людей на год-два старше, у него соперников быть не может. В гимназии проводили учебные спарринги, и Песцов неизменно побеждал с сухим счетом. Никому из элитных гимназистов не удалось даже слегка задеть его магическим конструктом. А некоторые и конструкт-то создать не успевали.

Накатило желание порисовать. Противиться ему Олег не стал. Взял планшет и, отодвинувшись в угол кровати, принялся набрасывать эскизы. Свой особняк, вид из окон третьего этажа, образ хранителя-дворецкого…

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Песцов, не прекращая работать карандащом.

К его удивлению, в гости решила зайти не Маша, та с началом каникул уехала к родне, не Алёна, и даже не Лиза. Посетить его решила натуральная блондинка, та, что прибыла из Карелии. Кажется, её звали Снежана.

– Привет! Чем занимаешься?

Вопрос был глупым. Занятие Олега и без того было очевидным.

– Можно посмотреть?

Песцов, не отвлекаясь от очередного эскиза, пододвинул Снежане свежие наброски. Та присела на краешек кровати и взяла в руки пачку рисунков.

– Классно! – восхитилась она почти что искренне. – Ой, я этот дом знаю, мы с девчонками проходили мимо. Красивый, только неухоженный. Я бы в таком пожила.

Олег никому не рассказывал о своем владении, но эта фразочка заставила его напрячься. «рисовальное» настроение ушло, причем настолько, что он даже не стал дорисовывать последний эскиз. Кинул планшет на кровать и поднялся.

– Будешь чай?

– Разве что зеленый.

С Милкой всё было удобней и быстрей. Но Песцов и без неё вполне мог обойтись. Он заварил «гостевого» зеленого чая, достал из шкафа «гостевые» сладости, сервировал стол и пригласил даму:

– Чай готов!

Снежана поднялась с кровати, и тут её взгляд упал на неоконченный рисунок.

– Что, на принцессу запал?

– На какую принцессу?

– Ну вот же, – она указала на планшет.

Олег при сильной необходимости мог держать лицо. А сейчас такая необходимость была ну очень сильная.

– Вообще-то я никого специально не рисовал. Так, совокупный женский образ, навеянный подростковыми фантазиями.

– Я и говорю, запал на принцессу, – соизволила хихикнуть блондинка.

Она с полчаса посидела с Олегом за столом, похвалила чай, сделала вид, что без ума от сластей, поулыбалась, попринимала выигрышные позы, а потом заявила, что ей пора. Олег был с ней полностью согласен.

Едва за блондинкой закрылась дверь, Песцов кинулся к ноутбуку. Императорский род не публиковал сколь-нибудь обширных сведений о своих членах, но генеалогическое древо можно было найти без проблем. Фото и краткая биография тоже присутствовали.

Маша нашлась в младшей ветви рода. К счастью, дочерью императора она не была. Её отец, Сергей Львов, приходился Петру Четвертому всего лишь двоюродным братом, так что перспектив занять трон у нее не было никаких. Кроме того, очевидно, у нее была серьезная размолвка с родителями, иначе зачем бы она стала брать себе фамилию бабушки.

Итак, Мария Сергеевна Каракалова, семнадцать лет, десятый ранг. Входит в императорский род, но мечтает сбежать из-под опеки родичей. Да-а, угораздило его… С другой стороны, как там говорят? Целовать, так королеву? Ну, принцесса тоже пойдет. А миллион воровать не придется, ему его принесут. На блюдечке с голубой каёмочкой.

Для очистки совести Песцов поглядел фотографии элитного класса на сайте гимназии. И на них – он так и не смог к этому приготовиться – под именем Маши Кошкиной была совершенно другая девочка. Сразу вспомнились слова предка: дар видеть сквозь магические личины. Так вот оно что! Девочка из императорского рода Маша Каракалова учится в обычной гимназии под именем Маша Кошкина. А чтобы ее не узнали, каким-нибудь хитрым конструктом или артефактом изменяет свою внешность. И только он один из всего класса видит её настоящее лицо. Нет ли в этом какой крамолы? Кто знает!

А ведь он спалился. Спалился перед самой Машей, когда рисовал её с натуры. То-то она так поспешно утащила этот рисунок. И что теперь делать? Наверное, жить дальше и постараться больше никому не засветить эту свою особенность.

Утро следующего дня Олег планировал провести лениво и расслабленно. Все запланированные дела уходящего года были сделаны. Даже подключены вода, электричество и газ к новому дому. Пришлось, правда, поругаться с предоставляющими услуги компаниями на предмет долгов прошлых лет, пригрозить судами и даже императором. Но теперь в особняк возвращалась жизнь.

Накануне он заходил в дом и был буквально поражен. Перемены впечатляли. Исчез многолетний слой пыли, засияли хрустальные люстры в гостиной, засверкали надраенные кастрюли и сковородки на кухне, и даже раритетный медный таз отсвечивал красноватыми боками.

Олегу захотелось подурачиться. Он взял древнюю посудину, грохнул в нее черпаком и грозно произнес запомненное в прошлой жизни заклинание:

– Карабарас!

В тот же момент перед ним возникли две одёжные щетки. Песцов чуть тазик не уронил от неожиданности. Еще немного и начал бы заикаться, но тут голос местного домового спросил:

– Что будем чистить, хозяин?

– Фу-ух, – выдохнул с облегчением великий колдун. – Ничего, это я так, детство вспомнить решил.

Домовой молча исчез вместе со щетками, а Олег задумался: все эти детские сказки, насколько они всё-таки сказки? И откуда Корней Иванович мог знать такие вещи?

Но это было вчера. А сейчас было спокойное предрождественское утро. За окном светило яркое солнце, искрился снег, и даже возникал соблазн выйти на улицу и размяться. Подышать свежим воздухом, побегать, даже поваляться в снегу. Это жирному дядьке возрастом за полтинник такое срамно, не по статусу. А пацану в неполные восемнадцать сам Предок велел! Но не успели мысли оформиться в действие, как в комнату к нему стукнулся Витя Полоз.

– Олег, там твоя Алёнка ревёт.

– А что случилось?

– Не говорит. Иди, разбирайся, а то придется идти на бал без подруги.

У Росомахиной была практически истерика. Она лежала ничком на кровати и рыдала. Подушка лишь немного приглушала громкость звука. По комнате кружили любопытные девчонки, под видом утешения пытающиеся выспросить причины и подробности. Другие любопытные особы оккупировали ближайшие подоконники в коридоре, надеясь на свежую информацию. Иные из них периодически заглядывали в комнату – видимо, проверить, как идет процесс.

Песцов, едва увидев эту картину, понял: Витька был прав, дело худо. Надо спасать девчонку, бал и себя. Ибо кто знает, воткнут ему приказом императора непосредственно перед входом какую-нибудь грымзу и заставят с ней танцевать, да еще и улыбаться. Как говорится, добровольно и с песнями.