Текст книги "Ниочема (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Чё, Песец, прибарахлился? Где модный шнифт надыбал?

Один из комитета по встрече, худосочный парнишка с острым лицом, делающим его похожим на хоря, с деланным интересом начал было щупать ткань рукава, но Олег дернул плечом, сбрасывая руку нахала:

– Не твое – не лапай. Замараешь еще!

Пацанчик возбухнул было:

– Че, Песец, берега попутал?

И неумело замахнулся. Ударить он не успел, поскольку тяжелые ботинки на толстой подошве прочнее матерчатых домашних туфель. И даже бить не надо, достаточно как бы случайно наступить на ногу.

– А-а-а, сука! Да я тебя ща…

Пацанчик не сказал, что он сделает с Олегом. Не успел, потому что был прерван жестким окриком:

– Ша, Хорёк!

– Ты че, Косуля, он меня…

– Ша, сказал!

От дверного косяка отлепился крепкого сложения недоросль. Судя по всему, в этой компашке местных гопарей верховодил именно он. И одет он был не в казенную одежду, а в мягкие замшевые штаны и футболку с принтом какой-то рок-группы. У него даже было довольно приличное по размерам магическое ядро – примерно, с грецкий орех. Конечно, это было круче, чем у Олега, но подавляющее большинство других были в магическом плане развиты намного скромнее. Либо на том же уровне, что и Олег, либо меньше. У того же Хорька, к примеру, ядро было едва заметно и размером вряд ли превосходило маковое зерно.

– Ты, Песец, как я вижу, приподнялся, – начал главарь с травоядным погонялом Косуля. – Костюмчик заимел, чемоданчик понтовый. Бабки принес?

– Какие бабки?

– Обычные. Ты должен был вчера сотню припереть. Сегодня набежали проценты, так что с тебя пятьсот. Можешь чемоданом отдать. Кстати, что внутри?

– Не твое дело, Косуля.

– Не хами старшим!

Главарь чуть повел рукой, и Олега отшвырнуло к противоположной стене коридора. Приложило знатно: спиной и затылком. Чемодан выпал из рук, и к нему сразу же бросились жадные до чужого добра гопники. Подхватили, поднесли главарю. Тот попытался было открыть, но не вышло: кодовые замки не дали. Всего три циферки, а быстро подобрать шифр не выйдет. К тому же, на каждом замке шифр может быть разным. Вот и перебирай комбинации.

Конечно, если есть сила, замки можно просто вырвать, но зачем портить хорошую вещь? Ведь есть хозяин чемоданчика, который сам все откроет. Надо только ему доходчиво это объяснить.

Олег предполагал, что придется отбиваться от шакалья, но такого беспредела предвидеть не мог. Правда, по своему обыкновению, заложился в расчетах на всякий непредвиденный случай. Слабые запястья он еще по дороге от директора до спального корпуса обмотал эластичным бинтом. Но столкнувшись с магией, понял: бинты не помогут. А кулачки у его нового организма были совсем неубедительными. Максимум – нос расквасить. Ножи, кастеты – это все наверняка попадает под статью. Цепи, монтировки – тоже. Тем более, что принесенные с собой запросто потянут на преступный умысел. Вот только отдавать свое Олег не собирался. Нет, жадным он не был. Но вот так, по беспредельному наезду расставаться с имуществом, которое еще сам толком не пощупал…

Объяснять недоумку его ошибки были посланы шестерки. Ну так, собственно, для того они и нужны. А вот если они не справятся, тогда уже придется впрягаться хозяину.

– Ну чё, терпила? – завел шарманку Хорёк. – Ща я тебя научу хорошим манерам. Да лежи, лежи, сподручней пинать будет.

Остальные шакалята подходили молча. Конечно, Песец опасности никогда не представлял, но сегодня вдруг попытался огрызнуться. Так что лучше проявить осторожность. Раз Хорёк сам рвется вперед, пусть первым и огребает в случае чего.

Драться Олег не умел. Приемов не знал, удар ему никто никогда не ставил. Гипотетическая память тела тоже молчала. Оставалась только бешеная, обжигающая злость на тех, кто решил поживиться за его счет. Пока банда под вопли хорька неторопливо надвигалась, он успел подняться. Сперва на колени, потом и на ноги, только распрямляться не торопился, хотя и мог. Но Сунь Цзы завещал всеми силами вводить противника в заблуждение. А потому Олег начал движение только тогда, когда Хорёк приблизился на расстояние удара.

– Полу…

Никто из шакалят не понял, что случилось. Парень, только что бывший сломленной и беспомощной жертвой, вдруг распрямился, словно пружина. А Хорёк с визгом отскочил в сторону, закрывая ладонями лицо. Из-под пальцев обильно сочилась кровь. Стая начинающих гопников на секунду отвлеклась на эту картинку, но внезапно потерявший страх Песец кинулся на ближайшего врага. Секунда, два взмаха рукой – и еще два загонщика, скуля и зажимая окровавленные лица, вываливаются из боя, который пошел совсем не по сценарию.

Косуля понял, что пришло время ему вмешаться. Если он проиграет этот бой, то сразу же потеряет часть своего влияния. Глядишь, еще кто-нибудь из тех, кто сейчас послушно платит дань, решит проверить его силу. И ведь у кого-нибудь может и получиться. А потом и воспринимать его всерьез перестанут. Он поднял руку, намереваясь размазать строптивого Песца по стенке, но тот выкинул очередной фортель. Уловил начало движения кисти и нырнул рыбкой под уже сформированный магический конструкт. Воздушный молот влепился в противоположную стенку, обрушив изрядный кусок штукатурки и зацепив попутно кого-то из шестерок, а сорвавшийся с нарезки Песец уже стоял рядом, занеся руку для удара. И в кулаке меж пальцев хищно блестело стальное острие.

Косуле стало страшно. Слишком близко находился противник, слишком ярко блестела зажатая в кулаке сталь. Он запаниковал и сделал то, что первое пришло ему на ум: даванул Песца сверху воздушным прессом, вторым заклинанием из тех двух, что он знал. Даванул со всей силой, не думая о последствиях и стараясь скорей избавиться от источника страха.

Олег рухнул на пол, придавленный неимоверной тяжестью. Ударом об пол из легких вышибло, казалось, весь воздух. В голове шумело и мутилось, где-то что-то хрустело: не то пол, не то кости, но боли пока не было. «Шок» – откуда-то взялось в голове. «Это по-нашему!» – отозвалось там же, но словно бы с другой стороны. Перед глазами обнаружились ноги в мягких замшевых штанах. Совсем близко, только руку протянуть.

«Косуля, сволочь», – мелькнуло в голове. Руки были свободны, и Олег вцепился в стоявшую перед ним ногу, страстно желая любой ценой уничтожить, растерзать, испепелить врага. Где-то в области солнечного сплетения вспух огненный комок, прокатился по жилам и ударил из ладоней струями пламени. Давящий сверху пресс исчез, зато откуда-то стали слышны бешеные визги. Конечность врага пыталась вырваться из захвата, но Олег удерживал ее, неведомо какими силами и жег, жег магическим пламенем. Сверху обрушился водопад, рванулся во все стороны облаком пара. А потом милосердная тьма поглотила истерзанное сознание.

Воспитатели воронежской гимназии № 57 по случаю воскресного дня собрались в специально отведенном для них небольшом кабинетике. Выпить чаю, поболтать о разном всяком, о чем любят болтать мужчины в отсутствие дам. А в чай можно добавить хорошего бальзамчика, настоянного на сорока семи травах – для вкуса, разумеется. Конечно, воспитателям в рабочее время полагается дежурить в рекреациях, чтобы хоть присутствием своим удерживать воспитанников от чересчур опасных шалостей. Но что там может случиться за час-полтора, оставшиеся до отбоя!

Для посиделок был и формальный повод: нашелся пропавший позавчера Песцов. Пришел сам, предъявил бумаги, из которых следовало, что его подчистую ограбили, едва не убили и напрочь отшибли память. Вообще-то пацана было жаль: тихий, забитый, молчаливый. Учился, правда, хорошо. Вот только магия ему никак не давалась. Если он до совершеннолетия не сможет показать хоть какого-нибудь прогресса, дадут самый низший четырнадцатый магический класс, отберут дворянство и выпнут во взрослую самостоятельную жизнь.

Тем поразительней был крик ворвавшейся в кондейку малышни:

– Там Песец Косулю убивает!

Конечно же, воспитатели рванули на ЧП всем скопом. На втором этаже, где квартировали старшие классы, картина была сколь жуткая, столь же и поразительная. У дверей спальни, в которой жил Песцов, лежал сам виновник переполоха. На полу вокруг него расплывалась неслабая лужа крови. В руках у него была зажата лодыжка второгодника Косулина, и эта лодыжка стремительно обугливалась под истекающими из ладоней Песцова струями пламени. Сам Косулин уже мог только визжать и подергивать полусгоревшей ногой.

Воспитатель малышни, владеющий водной стихией, сходу плеснул изрядную порцию воды в Косулина и Песцова, разом погасив и руки, и ногу, и занявшийся было деревянный пол. А воспитатель старшеклассников приложил по темечку и самого Песцова, руками, безо всякой магии, отправив бузотера и почти что убийцу в бессознательное состояние.

В рекреации стало тихо, лишь подвывал обожженный Косулин, да хныкали несколько пацанов помладше, зажимая окровавленные лица.

– Где доктор? Бегом за ним! – рявкнул старший воспитатель. Несколько малолеток сорвались было с места, но врач уже и сам вбежал в коридор второго этажа спального корпуса.

Окинув взглядом территорию побоища, он проигнорировал порезанные морды, обгорелую ногу и кинулся к лежащему плашмя на полу Песцову. Плюхнулся коленями в кровавую лужу, не заботясь о сохранности брюк, провел ладонями над бессознательным телом.

– Кто его так, мать-перемать? Чудо, что парень еще жив! Срочно неотложку вызывайте, а я попробую удержать его на этом свете, пока не приехала бригада.

Руки доктора начали выписывать сложные фигуры над телом гимназиста. Все остальные тупо стояли и смотрели. Доктор на секунду отвлекся от своего пациента:

– Что уставились? Скорую вызвали?

И только после этого, один из воспитателей выудил, наконец из кармана телефон и принялся набирать «03».

Когда всё успокоилось, когда всех пострадавших забрали в больницу, когда в коридоре смыли кровавые пятна и вымели цементную пыль, когда разогнали учеников по спальням и обрадовали директора поздним звонком, воспитатели вновь собрались в своей комнатке. Чай с бальзамом давно остыл, разговоры разговаривать как-то не тянуло.

Тут воспитатель старшаков добыл откуда-то из-за дивана дорогой с виду чемоданчик.

– Вот из-за этой штуки все и случилось, – заявил он коллегам.

– А что там внутри? – поинтересовался кто-то.

– Сейчас посмотрим, – ответил воспитатель старшаков. – Черт, заперто. Ничего, откроем.

И он достал из кармана складной нож.

– Может, не стоит? Все-таки это личная вещь, принадлежащая ученику, – попытался урезонить его воспитатель младших классов.

– Ученик в интернате не имеет права на личные вещи, – отмахнулся воспитатель старшаков и продолжил колупать замки ножом.

– Ну, как знаете. А я в этом беспределе участвовать не намерен.

Воспитатель младших классов поднялся и вышел в коридор. И едва он закрыл за собой дверь, как в кондейке что-то довольно громко бумкнуло. Воспитатель тут же вернулся. Небольшое помещение было заполнено красным туманом. Воспитатель старшаков сидел с открытым чемоданом в руках и выпученными глазами на лице. И все, кто оставался в кондейке были с ног до головы покрыты пурпурной краской, с помощью которой полиция порою метит грабителей.

Глава 5

Где-то в больнице

Белый потолок, мягкая кровать, тело укрыто чистой простыней. Больница. Не тюрьма – уже хорошо. Но каждый день по башке получать – плохо. Однозначно. С этим надо что-то делать

Олег, не торопясь обнаруживать себя, осмотрелся, затем послушал свой организм. Ничего не болит, синяков и ссадин на руках нет, да и на теле – он мельком глянул под простыню – тоже. Чем все закончилось в дортуаре? За кем осталась победа? Пока не вернется в гимназию, не узнает. Вот только возвращаться совсем не хочется. Жить в комнате на восемь человек, не иметь возможности уединиться, никакой личной жизни, никакой нормальной учебы. А если во время медитации какой-нибудь Хорек придёт пакостить? Нет уж, хватит с него.

За окном темно, ночь, в палате горит ночник. Олег высмотрел на тумбочке свой телефон и быстро метнулся туда-обратно. Прыгнул в кровать, прислушался – тишина. Не застукали. А зачем нужно было прятаться? Подумал-подумал и решил: незачем. Наверное, это рефлексы бывшего Песцова так сработали. А солидным господам не пристало таиться, особенно, если они в своем праве. Приняв это решение, Олег устроился поудобнее, включил телефон, открыл браузер и погрузился в океан информации. Нашел всё требуемое, провел необходимые оплаты и внезапно для самого себя ощутил, что устал. Поднялся, неспешно, ломая подростковые рефлексы, дошел до тумбочки, вернул на место телефон, вернулся в кровать и отрубился.

Где-то вне пространства

Олегу снился сон. Будто он в одних лишь одноразовых белых трусах сидит в позе лотоса на снегу посреди тундры. Рядом валяются две палки, перемотанные бумажной лентой с надписью: «Туалет чукотский, один комплект». И что поразительно: несмотря на минималистический костюм ему совершенно не холодно. И магической энергии вокруг просто море. Было бы магическое ядро объемом с ведро – черпнул бы доверху одним движением. Да что там ведро – тут и цистерну наполнить не проблема.

И вот сидит он, медитирует, ядро качает, а сам по сторонам смотрит, будто и не надо ему за процессом следить, будто все само собой делается. Вокруг до горизонта снега, сугробы, и ни следочка, ни даже веточки сломленной. Девственная природа, как она есть.

Вдруг с ближнего сугроба снег посыпался, наст пошел трещинами. «Никак лезет кто!» – подумал Олег, – «Медведь? Берлога?» но ни страха не возникло, ни убежать не захотелось. Сидит себе, дышит размеренно, ощущает движение энергии по каналам. На вдох втягивает капельку силы в ядро, заставляя его чуточку разбухнуть, на выдох сбрасывает излишки через энергетические каналы, и тогда над ладонями можно заметить легкий туман концентрированной энергии. Да и каналы уже не похожи на тоненькие паутинки, в поперечнике доросли аж до толщины волоса.

Так вот, прокачивает Олег энергосистему своей тушки, а снег с сугроба все сильнее осыпается, трещины все больше становятся. И, наконец, высунулась из того самого сугроба голова. Не человечья, и даже не медвежья, а, скорее, лисья. И белая-белая, такая, что и разглядеть-то на фоне снега затруднительно. Только черный нос отчетливо виден, да ярко-желтые глаза с круглым, почти человеческим зрачком.

Высунулась, значит, эта голова, огляделась, на Олега посмотрела, да и молвит человеческим голосом:

– Явился, значит, не запылился!

Олег от такого наезда охренел.

– Что значит, явился? Ты вообще мой сон. Захочу – выключу.

– Ну, попробуй, – ухмыльнулась голова.

Олег попробовал. Раз, другой, третий…

– Что, не выходит?

Голова ехидно оскалилась.

– Это еще вопрос, кто у кого во сне.

– Ну ладно, – сдался парень. – Тогда объясни, кто ты, и почему у тебя только голова.

– Ну почему же только голова? – обиделась голова. – У меня и все остальное имеется. Хвост, например.

– А покажи!

– Не буду. Выгляжу сейчас плохо.

– Пил, курил, болел? – догадался Олег.

– Не хами, мальчик, а то без подарков оставлю.

– Ой, боюсь, боюсь, – притворно захныкал сновидец.

– Ну все, достал ты меня.

Голова скакнула из сугроба и оказалось, что она приделана к телу. Вместе с лапами и обещанным хвостом. Только тело было сейчас облезлым, шерсть свалялась и висела сосульками. Да и длинный хвост, которому полагалось быть пушистым, походил, скорее, на палку. Зверь махнул хвостом-палкой, и Олег внезапно потерял способность говорить и вообще двигаться.

– Слушай сюда, придурок. Два раза повторять не буду. Ты последний из рода Песцовых. Моего рода. И твоя задача – привести мой род к величию. Так что вот твоя программа на ближайшие десять лет: дожить до совершеннолетия, набрать жен по максимуму и наплодить детей столько, сколько сможешь. Ну а там будем смотреть дальше.

С этими словами зверь прыгнул в сугроб и исчез, а Олег вылетел как пробка и из виртуальной тундры, и вообще из сна.

Где-то в больнице

Какое-то время Олег не мог понять, где он очутился. Но постепенно рассмотрел и белый потолок, и спинку больничной кровати, и две горсти снега в руках. Снег стремительно таял, угрожая затопить постель. Оправдывайся потом: мол, это не то, что вы подумали. Пришлось вскакивать и искать место, куда его можно деть без вреда для обстановки. Выбор пал на стоявший в углу палаты фикус. Растение имело вид весьма плачевный. Видать, медработники обходили его теплом и заботой, сосредотачивая всё внимание на пациентах.

Стряхнув талую воду и остатки снега в цветочный горшок, Олег ощутил себя вполне здоровым. Теперь надо было найти врачей, чтобы они это подтвердили. В тумбочке отыскалась пижама. Она, как это водится, была размера на три больше и Олег, облачившись в казённое и подвернув рукава и штанины, вышел в коридор.

Заметили его сразу же. От сестринского поста отлепилась симпатичная медсестра и побежала навстречу.

– Олег Иванович! Вам еще рано подниматься с постели! Зоя Никифоровна вчера еле-еле сумела вас вылечить. У вас было столько внутренних повреждений, что если бы не она, то…

– Но сейчас-то у меня все в порядке, – возразил Олег. – Ну проведите диагностику, просканируйте меня или что вы там делаете.

– Хорошо, сейчас я позову дежурного врача. А вы, пожалуйста, вернитесь в палату.

Делать нечего, пришлось возвращаться. Вскоре появился молодой доктор, для разнообразия, мужчина. Он велел пациенту лечь на кровать, поводил над ним руками, констатировал:

– Полностью здоров. Я скажу дежурным сестрам, пусть готовят выписку.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Ура!

Был бы доктор женщиной, Олег бы на радостях его (её?) расцеловал. А так пришлось ограничиться традиционными в подобных случаях словами благодарности.

Уходя, доктор зацепился взглядом за горшок с фикусом.

– Ого! – отметил он, – надо будет спросить, как им это удалось.

И вышел по своим докторским делам.

Олег посмотрел на фикус. Иттить-колотить! Растение радикально преобразилось. Где эти чахлые желтоватые листочки? Где этот тощенький стебелек? В горшке находилось заметно подросшее мощное растение с мясистыми плотными темно-зелеными листьями. Но главное – фикус радовал взгляд крупными бело-голубыми цветами. Что ж это был за снег такой?

Докторское «прямо сейчас» растянулось на пару часов. Но всё равно Олег оказался на свободе ещё до обеда и сразу же направился в гимназию.

Где-то в воронежской гимназии № 57

До спального корпуса добраться Олег не успел. Его снова перехватила Ставрида и отправила к директору. Дежавю? Однозначно. Одно радовало: есть шансы, что директор все эмоции израсходовал еще вчера.

Директор гимназии появлению ученика не слишком обрадовался. Он поднялся из удобного кресла, подошел к подопечному и нарезал вокруг него пару кругов, осматривая со всех сторон, словно чудо невиданное.

– Ну и что мне с тобой делать, Песцов? – задал Пряничков риторический вопрос.

– Это уж вам решать, Михаил Егорович.

– Нет, уже не мне, а полиции. Ты за один день наработал себе на каторгу.

– И что же я такого сделал, кроме как не сдох?

– Ну давай загибать пальцы. Первое – разнес коридор на этаже, теперь его нужно будет ремонтировать. Гимназия понесла убытки. Второе – напал на своих товарищей и успел искалечить четверых прежде, чем тебя остановили подоспевшие воспитатели. Опять же, убытки: испорченная форма, частичная утрата здоровья, оплата работы целителей. Третье – из хулиганских побуждений выкрасил воспитателей краской, испортил их одежду и дежурное помещение. И снова убытки. Всего, по моим подсчетам, ты наказал гимназию на две тысячи рублей, если учесть, что мне придется выплатить воспитателям компенсацию. Кстати, куда ты спрятал нож, которым изуродовал одноклассников?

Директор вернулся на место, взял со стола штопор для бутылок с затейливой металлической ручкой и принялся вертеть его в руках.

Олег даже удивился: насколько далеко может зайти обыкновенная человеческая жадность.

– Скажите, Михаил Егорович, вы уверены в ваших обвинениях? Например, если полиция займется этим делом и оно дойдет до суда, вы не пожалеете?

– А что, у тебя другая точка зрения на вчерашние события? Ну что ж, излагай, послушаю.

Олег достал из кармана телефон, нашел нужную запись и включил воспроизведение. Голос Косули был слышен вполне отчетливо: «Ты, Песец, как я вижу, приподнялся…». Директор напрягся. Такой предусмотрительности от ученика он не ожидал.

«Сегодня набежали проценты, так что с тебя пятьсот. Можешь чемоданом отдать. Кстати, что внутри?»

На этом месте Олег нажал кнопку останова.

– Вот видите, у меня есть доказательства, что я не нападавший, а жертва. Жертва преступного сообщества, которое существует на территории гимназии. Кстати, я специально поинтересовался: до отбоя на каждом этаже должен дежурить воспитатель. Его не было, иначе и всего прочего не случилось бы. Как вы думаете, стоит что-то компенсировать человеку, который не выполняет служебные обязанности?

Директор нервно сглотнул.

– Идем дальше: в стенах гимназии ученикам строжайше, под угрозой исключения, запрещено применять магию вне учебных полигонов. Давайте возьмем любого мага и проверим, след чьей ауры остался на том месте, где поврежден коридор. Я специально консультировался: аурный след заклинания держится до трех суток, если его специально не развеивают. Кроме того, в больнице мне выдали вот этот документ, в котором зафиксировано, что я подвергся действию магического конструкта «Воздушный пресс». Магическое воздействие причинило мне настолько сильные повреждения, что без вмешательства нашего уважаемого доктора я бы скончался до приезда скорой. Кто из учеников старших классов владеет воздухом до такой степени? Думаю, ответ однозначен. И это уже квалифицируется как покушение на убийство.

Директор побледнел.

– И последнее: в момент, когда воспитатели прекращали драку, они были, как вы говорите, хулигански покрашены? Уверен, что нет. У меня перед началом драки был в руках небольшой чемодан с кодовыми замками. Замки были заперты. Конструкция чемодана предусматривает некий сюрприз при попытке взлома замков. Поскольку я находился в бессознательном состоянии и вообще отсутствовал на территории гимназии, можно сделать вывод, что воспитатели пытались взломать принадлежащее мне имущество. Вам подсказать, как это квалифицирует полиция? А как это всё будет оценивать комиссия из управления образованием?

Директор нащупал в кармане флакон с таблетками, откупорил дрожащими руками и закинул одну под язык.

– Может, мы обойдемся без полиции и комиссии?

– Разумные слова. Вот, что я предлагаю…

Две тысячи – неплохие деньги. Особенно, когда это компенсация за кучу неприятностей. Маловато, конечно, но Олег видел: из директора больше не выжать. А он, директор, эти две тысячи выжмет что из воспитателей, что из родителей гоп-компании. Судя по фамилиям – Хорьков, Косулин, рода дворянские, и несколько сотен у них найдется.

– Ну что, Песцов, надеюсь, мы закончили с этим неприятным происшествием?

– Почти, Михаил Ефимович.

– А что еще?

– Да, собственно, пустячок. Верните мне штопор. Да, вот этот, что у вас в руках.

– А это разве твой?

– Могу предъявить чек из магазина.

– Вот же…

Договаривать Пряничкин не стал. С этим Песцовым нужно быть осторожным. Осторожнее, чем с комиссией управления образованием. Кто знает: не примет ли он пару крепких слов на свой счет, и не потребует ли за это компенсации? Вместо этого директор поинтересовался:

– И зачем он тебе?

– Во-первых, нравится. А во-вторых, я же не дурак – ходить с ножом.

– Так ты вчера…

– Защищался всеми доступными средствами, но строго в рамках закона.

Директор вспомнил три распластанные морды гопников. Чудом ведь глаз не лишились, бандиты малолетние!

– Что ж, держи.

Пряничков с сожалением двинул по столу забавную вещицу.

– А зачем ты съехать из пансиона-то хочешь, да еще на съемную квартиру? Деньги у тебя сейчас, конечно, есть. Но ты ведь еще несовершеннолетний.

– Формально – да. Но вы опять забываете, что я дворянин, причем единственный оставшийся в живых член рода. И потому получаю, во-первых, всю полноту власти в роду, а во-вторых, частичную дееспособность, в том числе и право выбирать место проживания. Квартиру я уже снял, и пришел только лишь забрать вещи. И заметьте, я не требую вернуть деньги за проживание, хотя право такое имею.

Директор вздохнул. Так жестко его не прессовала даже пресловутая комиссия городского управления образования. А если этот Песцов потребует возврата денег, комиссия неизбежна. Начнут выяснять, начнут проверять, вынут все скелеты изо всех шкафов… Его обложили со всех сторон, и оставили единственный разумный выход. Да, гордость страдает. Зато все остальное, включая личный кошелек, остается нетронутым.

Олег направился на выход, но у самой двери был остановлен:

– Песцов, а вчерашний разговор у тебя тоже записан?

– Разумеется. Вы же не думали, что я собирался подать заявление в суд без достаточных доказательств?

– Нет-нет. Знаешь, я как следует подумал, и решил принести необходимые извинения за свои вчерашние чересчур эмоциональные слова.

– Я рад, что вы осознали свою ошибку. Но документы были отправлены еще вчера, сразу после нашей беседы.

Директор обмяк в своем кресле.

Гимназист вышел из кабинета, бережно прикрыв за собой дверь. Когда он покинул приемную, к директору зашла секретарша.

– Михаил Егорович, может…

Она наклонилась над столом, демонстрируя шефу декольте с прекрасным обзором роскошного тела вплоть до самых трусиков.

– Не… – отмахнулся тот, проигнорировав клубничку, – не сегодня. Потом, потом. И… мне нехорошо, я беру бюллетень на два… нет, на три дня. А, к черту все! До конца недели.

Как это здорово, когда есть отдельная квартира. Пусть съемная, пусть небольшая. Но зато никто не будет шариться в твоих вещах, не будет орать над ухом во время занятий, включать рок или техно при медитации. И нормальная постель, а не скрипучая койка с продавленным матрасом. И собственный холодильник, из которого никто не стырит ни пиво, ни пирожные. И телевизор, на котором никто не включит мексиканские сериалы или слезливые ток-шоу. И душ с туалетом в единоличном распоряжении. И даже если ходить по квартире в одних трусах, а то и без них, никто не сделает замечание. Это ли не счастье?

Олег бросил сумки в угол и растянулся на кровати. Кайф! А жизнь-то налаживается! Вот только долго кайфовать времени нет. За две недели надо хотя бы прочитать учебники за весь курс гимназии, определить узкие места и начинать целенаправленно учить материал. Год последний, год выпускной. Как ни крутись, а через девять месяцев экзамены. Если он к совершеннолетию не получит достойный аттестат, то что будет делать дальше? Пусть он сто раз дворянин, и у него в банке имеется счет, но деньги имеют свойство заканчиваться. И нужно хорошенько подумать, чем заниматься, чтобы соотношение усилия/результат было оптимальным.

Где-то вне пространства

– Ну что, коллеги, как там наш ниочёма? – поинтересовался Первый. – Кто-нибудь смотрел?

– Дел других нет! – фыркнул Третий.

– Разумеется! – радостно заявил Второй.

– Ну, докладывай.

Второй принялся перечислять:

– Первоначальная адаптация прошла не без трудностей, но завершилась успешно. Из странного: произошла встреча с некоей астральной сущностью, которая называет себя первопредком объекта и пытается оказывать на него влияние с целью ускорить развитие всех аспектов личности.

– Чем нам это грозит?

– Собственно, ничем. Но этот фактор был совершенно не учтен при выборе варианта отправки. Возможно, имеются и другие просчеты.

– Все возможно, – буркнул Первый. – Наблюдайте дальше.

Глава 6

Хочешь – не хочешь, а если ты гимназист, то поутру нужно вставать и топать учиться. Олег, конечно, постарался снять квартиру поближе к гимназии, но все равно это лишние десять минут пешком. Как тут не вспомнить жизнь в гимназическом пансионе! Но вместе с этими ленивыми грезами вспоминается и недавняя схватка, и пурпурные морды воспитателей, и восемь человек в одной спальне, и общий сортир. И сразу приходит понимание: десять минут ходьбы в один конец совсем невеликая плата за спокойствие и бытовой комфорт.

Охранник у ворот, охранник на входе в учебный корпус, гардероб, доска с расписанием, лестница – и вот он, наконец, учебный класс. Почти все парты заняты, свободно лишь одно место на первой парте в третьем ряду. Народ уже был наслышан о позавчерашних событиях, так что когда Олег вошел в класс, все разом замолчали и принялись разглядывать его, будто бы он был новеньким. В каком-то смысле они были правы, но знать это им не полагалось.

Первым уроком была алгебра. Олег уселся на место, достал из сумки учебники, тетради, пенал с ручками. Всё забытое настолько, что даже ностальгию не вызывает, только глухое раздражение. А тут еще сосед по парте отвернулся от окна, где с интересом что-то высматривал, и повернулся, соответственно, к Олегу.

– Здорово, Песец!

– Здорово, – буркнул Олег, оглядывая этого самого соседа.

Рядом с ним за партой сидел плюгавенький худосочный блондинчик, вертлявый и болтливый.

– Слышь, Песец, а ты правда Косуле ногу отгрыз?

– Брешут, – сказал Олег с такой интонацией, что самый тупой барашек понял бы, что лучше не приставать. Но блондин не унимался.

– А чё, ты правда Хорьку глаз выдавил? Моща! И вообще всю банду Косули порвал.

Олег захотел немедленно прибить бледную немочь. А пацан, напрочь игнорируя все невербальные сигналы, продолжал нести хрень:

– А за что ты их так? Пацаны говорили, за то, что Хорек тебе курточку замарал. Правда? А еще говорили, что ты…

Олег замычал и потянулся было руками к цыплячьей шее белобрысого самоубийцы, но тут хлопнула входная дверь, и в классе появился учитель.

Все дружно встали.

– Здравствуйте, – произнес учитель. – Садитесь.

Дружно грохнули крышки парт. Крышки! Парт! Это вынесло Олегу остатки мозга, сохранившиеся после трескотни белобрысого. Он вообще не понимал, как так: везде, куда не приди, современные технологии, стекло, металл и пластик. А в гимназии словно прошлый век: полы деревянные, двери деревянные, рамы оконные тоже деревянные, только стены под штукатуркой и масляной краской. И парты, млин с крышками. Ему там, в прошлой жизни, про такие бабушка рассказывала. Может, комиссия управления образованием здесь совсем бы не помешала?

– Та-ак, сегодня все на месте, – отметил учитель. – Кто дежурный? Ламин? Раздай тетради.

Толстенький Ламин взял пачку тетрадей и принялся ходить меж рядов, раскладывая тетрадки ученикам. Олег раскрыл было свою – хоть поглядеть, что за тема была на прошлом уроке, как мелкий сосед дернул тетрадку к себе и сунул нос в записанные аккуратным почерком уравнения. Зашептал: