Текст книги "100 великих композиторов"

Автор книги: Дмитрий Самин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 50 страниц)

Гектор Берлиоз
(1803–1869)

Берлиоз вошел в историю как смелый художник, расширивший выразительные возможности музыкального искусства, как романтик, остро запечатлевший буйные духовные порывы своего времени, как композитор, тесно связавший музыку с другими видами искусств, как создатель программной симфонической музыки – этого завоевания романтической эпохи, утвердившегося в творчестве композиторов XIX века.

Будущий композитор Гектор родился 11 декабря 1803 года в Ла-Кот-Сент-Андре близ Гренобля. Его отец – врач Луи-Жозефа Берлиоз, был человеком свободомыслящим и независимым.

Он познакомил сына с теорией музыки, научил его играть на флейте и гитаре. Одним из первых сильных музыкальных впечатлений Берлиоза было пение женского хора в местном монастыре. Хотя интерес к музыке пробудился у Берлиоза сравнительно поздно – на двенадцатом году, он был необычайно сильным и вскоре перешел во всепоглощающую страсть. Отныне для него существовала только музыка. География, классики литературы отошли на задний план.

Берлиоз оказался типичным самоучкой: музыкальными знаниями он был обязан себе и книгам, которые находил в библиотеке отца. Здесь он познакомился с такими сложными трудами, как «Трактат о гармонии» Рамо, с книгами, требовавшими глубокой специальной подготовки

Мальчик показывал все большие музыкальные успехи. Он свободно играл на флажолете, флейте и гитаре. Отец не разрешал ему обучаться игре на фортепиано, опасаясь, что этот инструмент увлечет его в область музыки далее, чем ему бы этого хотелось. Он считал, что профессия музыканта не подходит для его сына, и мечтал, что Гектор, подобно ему, будет медиком. На этой почве впоследствии между отцом и сыном возник конфликт.

Молодой Берлиоз продолжал сочинять, а тем временем отец продолжал готовить сына к профессии медика. В 1821 году 18-летний Берлиоз успешно сдал экзамен на степень бакалавра в Гренобле Оттуда он вместе с двоюродным братом уехал в Париж, чтобы поступить на медицинский факультет. Оба юноши поселились в Латинском квартале – центре студенческой жизни Парижа.

Свободное время Берлиоз проводил в библиотеке Парижской консерватории, изучая партитуры великих мастеров, прежде всего обожаемого им Глюка. Понимая, что без серьезной подготовки нельзя стать композитором, он начал заниматься изучением теорий композиции сначала с Жероно, а затем с Лесюэром – профессором консерватории, автором нескольких опер и хоровых произведений.

По совету Лесюэра в 1826 году Берлиоз поступил в консерваторию. В течение следующих двух лет, по словам Берлиоза, его жизнь озаряли «три удара молнии»: знакомство с творениями Шекспира, Гёте и Бетховена Это дальнейшие ступени духовного созревания. Но была еще одна молния, не имеющая отношения к музыке

В 1827 году Париж посетила новая английская драматическая труппа во главе со знаменитым трагиком Кемблем и актрисой Смитсон. Берлиоза необыкновенно взволновал талант и весь артистический облик Смитсон, он полюбил ее с первого взгляда. Молодой английской артистке, ирландке по происхождению, было в ту пору 27 лет. Современники отмечали искренность ее лирического таланта, глубокую эмоциональную отзывчивость. Сохранившиеся портреты, в особенности литография Девериа, воссоздают облик талантливой артистки, одухотворенное лицо, задумчивый взгляд.

Любовь к знаменитой актрисе, избалованной триумфом в Лондоне и Париже, заставила Берлиоза во что бы то ни стало добиваться творческого успеха. Между тем Гарриет Смитсон не обращала на него внимания, а слава к нему не приходила.

Легко воспламеняющийся, непрерывно находящийся в состоянии творческого возбуждения, Берлиоз сочиняет, переходя от одного замысла к другому: кантаты, песни («Ирландские мелодии»), оркестровые увертюры и многое другое. С 1823 года он выступает в печати с острополемическими статьями и на долгие годы не расстается с пером журналиста. Так незаметно, но интенсивно он втянулся в художественную жизнь Парижа, сблизившись с лучшими представителями передовой интеллигенции: Гюго, Бальзаком, Дюма, Гейне, Листом, Шопеном и другими.

По-прежнему жизнь его не обеспечена. Он дал авторский концерт, который прошел с успехом. Но ему пришлось на свои деньги переписывать партии, приглашать солистов, оркестр и потому влезть в долги. Так будет продолжаться и впредь: подобно Бальзаку, ему никак не удается расплатиться с кредиторами! Официальные власти ни в чем не идут навстречу. Более того, консервативные музыкальные круги на каждом шагу чинят помехи. Например, три раза по окончании консерватории ему было отказано в получении государственной стипендии, которая выдавалась для поездки на три года в Италию (так называемая Римская премия). Лишь в 1830 году его удостоили высокой чести…

Берлиоз пишет в этот период и чисто симфонические произведения, и сочинения, в которых свободно соединяются вокальные и оркестровые эпизоды. Замыслы их всегда необычны и несут в себе заряд энергии. Неожиданные литературные и живописные ассоциации, резкие контрасты образных сопоставлений, внезапные смены состояний – все это передает в ярком, красочном звучании конфликтность душевного мира художника, наделенного пылким воображением.

5 декабря 1830 года состоялась премьера «Фантастической симфонии» – самого знаменитого сочинения Берлиоза. Это своего рода музыкальный роман со сложным психологическим подтекстом. В его основу положен сюжет, который вкратце так изложен композитором: «Молодой музыкант, с болезненной чувствительностью и горячим воображением, отравляется опиумом в припадке любовного отчаяния. Наркотическая доза, слишком слабая для того, чтобы причинить ему смерть, погружает его в тяжелый сон, во время которого ощущения, чувства и воспоминания претворяются в его больном мозгу в музыкальные мысли и образы. Сама же любимая женщина становится для него мелодией и как бы навязчивой идеей, которую он находит и слышит повсюду».

В приведенной программе, разъясняющей замысел симфонии, легко усматриваются и автобиографические черты – отзвуки пылкого увлечения Берлиоза Гарриет Смитсон.

Задолго до окончания срока пребывания в Италии, в 1832 году, Берлиоз вернулся в Париж На концерте, который он дал, исполнялись Фантастическая симфония в новой редакции и монодрама «Лелио». Произошла новая встреча с Гарриет Смитсон. Жизнь актрисы в эту пору была трудной. Зрители, пресыщенные новыми театральными впечатлениями, перестали интересоваться спектаклями англичан. В результате несчастного случая актриса сломала ногу. Ее сценическая деятельность закончилась. Берлиоз проявил трогательную заботу о Смитсон. Год спустя она вышла замуж за Берлиоза. Молодому композитору приходилось работать по 12–15 часов, чтобы прокормить семью, урывая у ночи часы для творчества.

Забегая вперед, скажем, что семейная жизнь не сложилась. Из-за отказа от сцены характер Смитсон ухудшился. Берлиоз ищет утешения на стороне, увлекается посредственной певицей испанкой Марией Ресио, которая сошлась с ним не столько по любви, сколько из корыстных побуждений: имя композитора тогда уже было широко известно.

Новым крупным произведением Берлиоза стала симфония «Гарольд в Италии» (1834), навеянная воспоминаниями об этой стране и увлечением Байроном. Симфония программна, но характер музыки менее субъективен, чем в Фантастической. Здесь композитор стремился не только, передать личную драму героя, но и обрисовать окружающий его мир. Италия в этом произведении не только фон, оттеняющий переживания человека. Она живет своей жизнью, яркой и красочной.

Вообще, период между двумя революциями – 1830 и 1848 года – наиболее продуктивный в творческой деятельности Берлиоза. Постоянно находясь в гуще жизненных схваток, как журналист, дирижер, композитор, он становится художественным деятелем нового типа, который всеми доступными ему средствами отстаивает свои убеждения, страстно обличает косность и пошлость в искусстве, борется за утверждение высоких романтических идеалов. Но, легко загораясь, Берлиоз столь же быстро остывает. Он очень неустойчив в душевных порывах. Это во многом омрачает его отношения с людьми.

В 1838 году в Париже состоялась премьера оперы «Бенвенуто Челлини». Спектакль был исключен из репертуара после четвертого представления. Берлиоз долго не мог оправиться от этого удара! Ведь музыка оперы брызжет энергией и весельем, а оркестр увлекает своей яркой характеристичностью.

В 1839 году завершается работа над Третьей, самой обширной и наделенной ярчайшими контрастами симфонией – «Ромео и Джульетта» для оркестра, хора и солистов. Берлиоз и раньше привносил в свои инструментальные драмы элементы театрализации, но в этом произведении в богатой смене эпизодов, навеянных трагедией Шекспира, еще отчетливей проявились черты оперной выразительности. Он раскрыл тему чистой молодой любви, выросшей вопреки ненависти и злу и побеждающей их. Симфония Берлиоза – произведение глубоко гуманистическое, исполненное пламенной веры в торжество справедливости. Музыка совершенно свободна от ложного пафоса и неистового романтизма; пожалуй, это наиболее объективное создание композитора. Здесь утверждается победа жизни над смертью.

1840 год ознаменован исполнением Четвертой симфонии Берлиоза. Вместе с ранее написанным Реквиемом (1837) это непосредственные отголоски прогрессивных убеждений неистового романтика. Оба произведения посвящены памяти героев Июльской революции 1830 года, в которой композитор принял непосредственное участие, и предназначены для исполнения гигантскими исполнительскими составами на площадях, под открытым небом.

Берлиоз прославился и как выдающийся дирижер. С 1843 года начались его гастроли и за пределами Франции – в Германии, Австрии, Чехии, Венгрии, России, Англии. Всюду он имеет феноменальный успех, особенно в Петербурге и Москве (в 1847 году). Берлиоз – первый в истории исполнительского искусства гастролирующий дирижер, исполнявший наряду со своими произведениями и современных авторов. Как композитор, он вызывает разноречивые, часто полярные мнения.

Каждый концерт Берлиоза завоевывал его музыке новых слушателей. Печальным контрастом в этом отношении оставался Париж. Здесь ничто не изменилось: небольшая группа друзей, равнодушие буржуазных слушателей, враждебное отношение большинства критиков, злорадные усмешки музыкантов, безысходная нужда, тяжелый подневольный труд газетного поденщика. Большие надежды возлагал Берлиоз на первое исполнение только что законченной им в конце 1846 года драматической легенды «Осуждение Фауста». Единственным результатом концерта был новый долг в 10 000 франков, которые потребовалось уплатить исполнителям и за наем помещения. Между тем «Осуждение Фауста» – одно из самых зрелых произведений композитора. Равнодушие и непонимание, с которым оно было встречено, объясняется новизной музыки, разрывом с традицией. Жанровая природа «Осуждения Фауста» ставила в тупик не только рядовых слушателей, но и музыкантов.

Первоначальный замысел произведения восходит к 1828–1829 годам, когда Берлиоз написал «Восемь сцен из „Фауста“» Однако с тех пор замысел претерпел значительные изменения и стал глубже. Эта драматизированная оратория, еще в большей мере, чем драматическая симфония «Ромео и Джульетта», сближается с театрально-сценическим жанром. И точно так же, как Байрон или Шекспир, в своем последнем произведении Берлиоз очень свободно трактует литературный источник – поэму Гёте, свободно добавляя ряд измышленных им сцен.

Закончился мятежный период в биографии Берлиоза. Остывает его буйный темперамент. Он не принял революцию 1848 года, но одновременно ему душно в тисках империи «жалкого племянника – великого дяди» (так Гюго прозвал Наполеона III). Что-то надломилось в Берлиозе. Правда, он по-прежнему деятелен как дирижер (в 1867–1868 годы вновь посетил Россию), как писатель о музыке (издает сборники статей, трудится над мемуарами), сочиняет, хотя уже не столь интенсивно.

Берлиоз перестал писать симфонии. Для концертного исполнения предназначена лишь небольшая кантата «Детство Христа» (1854), отличающаяся музыкальной живописностью и оттенками настроений. В театре Берлиоз мечтает добиться решающего успеха. Увы, и на этот раз тщетно. Не имела успеха ни его опера в двух частях «Троянцы» (1856), в которой Берлиоз пытался возродить величавую патетику Глюка, ни изящная комедия «Беатриче и Бенедикт» (по пьесе Шекспира «Много шума из ничего», 1862). При всех своих достоинствах, этим произведениям все же не хватало эмоциональной силы, которая так впечатляет в сочинениях предшествующего периода. Судьба жестока к нему: умерла Смитсон, разбитая параличом. Скончалась и вторая жена – Ресио, погибает во время кораблекрушения единственный сын-моряк. Ухудшаются отношения и с друзьями. Берлиоза сломили болезни. В одиночестве он умирает 8 марта 1869 года.

Конечно, в это двадцатилетие не все окрашивалось столь безрадостным светом. Был и частичный успех, и формальное признание заслуг. Но величие Берлиоза не понято было современниками на его родине. Лишь позже, в 1870-х годах его провозгласили главой новой французской музыкальной школы.

Михаил Иванович Глинка
(1804–1857)

Михаил Иванович Глинка родился 1 июня 1804 года в селе Новоспасском, имении своих родителей, расположенном в ста верстах от Смоленска и в двадцати верстах от небольшого города Ельни. Систематическое обучение музыке началось довольно поздно и примерно в том же духе, что и обучение общим дисциплинам. Первой учительницей Глинки была приглашенная из Петербурга гувернантка Варвара Федоровна Кламер.

Первый опыт Глинки в сочинении музыки относится к 1822 году – времени окончания пансиона. Это были вариации для арфы или фортепиано на тему из модной в то время оперы австрийского композитора Вейгля Швейцера «Царское семейство». С этого момента, продолжая совершенствоваться в игре на фортепиано, Глинка все больше внимания уделяет композиции и вскоре уже сочиняет чрезвычайно много, пробуя свои силы в самых разных жанрах. Долгое время он остается неудовлетворенным своей работой. А ведь именно в этот период были написаны хорошо известные сегодня романсы и песни: «Не искушай меня без нужды» на слова Е. А. Баратынского, «Не пой, красавица, при мне» на слова А. С. Пушкина, «Ночь осенняя, ночь любезная» на слова А. Я. Римского-Корсакова и другие.

Однако главное – не творческие победы молодого композитора, как бы высоко они ни ценились. Глинка «с постоянным и глубоким напряжением» ищет себя в музыке и одновременно на практике постигает тайны композиторского мастерства. Он пишет ряд романсов и песен, оттачивая вокальность мелодики, но одновременно настойчиво ищет пути выхода за рамки форм и жанров бытовой музыки. Уже в 1823 году он работает над струнным септетом, адажио и рондо для оркестра и над двумя оркестровыми увертюрами.

Постепенно круг знакомств Глинки выходит за рамки светских отношений. Он знакомится с Жуковским, Грибоедовым, Мицкевичем, Дельвигом. В эти же годы он познакомился с Одоевским, ставшим впоследствии его другом.

Всевозможные светские развлечения, многочисленные художественные впечатления разного рода и даже состояние здоровья, все более ухудшавшееся к концу 1820-х годов (результат крайне неудачного лечения), – все это не могло помешать композиторской работе, которой Глинка отдавался с прежним «постоянным и глубоким напряжением». Сочинение музыки становилось для него внутренней потребностью.

В эти годы Глинка стал серьезно задумываться о путешествии за границу. К этому его побуждали различные причины. Прежде всего, путешествие могло дать ему такие музыкальные впечатления, такие новые знания в области искусства и творческий опыт, которых он не мог бы приобрести у себя на родине. Глинка надеялся также в иных климатических условиях поправить свое здоровье.

В конце апреля 1830 года Глинка уехал в Италию. По пути он задержался в Германии, где провел летние месяцы. Приехав в Италию, Глинка поселился в Милане, который был в то время крупным центром музыкальной культуры. Оперный сезон 1830–1831 года был необычайно насыщенным. Глинка оказался весь во власти новых впечатлений: «После каждой оперы, возвратясь домой, мы подбирали звуки, чтобы вспомнить слышанные любимые места». Как и в Петербурге, Глинка по-прежнему много работает над своими сочинениями. В них уже не остается ничего ученического – это мастерски выполненные композиции. Значительную часть произведений этого периода составляют пьесы на темы популярных опер. Инструментальным ансамблям Глинка уделяет особое внимание. Он пишет два оригинальных сочинения: Секстет для фортепиано, двух скрипок, альта, виолончели и контрабаса и Патетическое трио для фортепиано, кларнета и фагота – произведения, в которых особенно отчетливо проявляются черты композиторского почерка Глинки.

В июле 1833 года Глинка покинул Италию. По пути в Берлин он на некоторое время остановился в Вене. Из впечатлений, связанных с пребыванием в этом городе. Глинка отмечает в «Записках» немногое. Он часто и с удовольствием слушал оркестры Ланнера и Штрауса, много читал Шиллера и переписывал любимые пьесы. В Берлин Глинка приехал в октябре того же года. Месяцы, проведенные здесь, привели его к размышлениям о глубоких национальных корнях культуры каждого народа. Эта проблема теперь приобретает для него особую актуальность. Он готов сделать решительный шаг в своем творчестве. «Мысль о национальной музыке (не говорю еще оперной) более и более прояснялась», – отмечает Глинка в «Записках».

Важнейшей задачей, вставшей перед композитором в Берлине, было приведение в порядок его музыкально-теоретических познаний и, как сам он пишет, идей об искусстве вообще. В этом деле Глинка отводит особую роль Зигфриду Дену, знаменитому в свое время теоретику музыки, под руководством которого он много занимался.

Занятия Глинки в Берлине были прерваны известием о смерти его отца. Глинка решил тотчас же отправиться в Россию. Заграничное путешествие неожиданно окончилось, однако он в основном успел осуществить свои планы. Во всяком случае, характер его творческих устремлений был уже определен. Подтверждение этому мы находим, в частности, в той поспешности, с которой Глинка, вернувшись на родину, принимается за сочинение оперы, не дожидаясь даже окончательного выбора сюжета – настолько ясно представляется ему характер музыки будущего произведения: «Запала мне мысль о русской опере; слов у меня не было, а в голове вертелась „Марьина роща“».

Эта опера ненадолго завладела вниманием Глинки. По приезде в Петербург он стал частым гостем у Жуковского, у которого еженедельно собиралось избранное общество; занимались по преимуществу литературой и музыкой. Постоянными посетителями этих вечеров были Пушкин, Вяземский, Гоголь, Плетнев. «Когда я изъявил свое желание приняться за русскую оперу, – пишет Глинка, – Жуковский искренно одобрил мое намерение и предложил мне сюжет Ивана Сусанина. Сцена в лесу глубоко врезалась в моем воображении; я находил в ней много оригинального, характерного для русских».

Увлеченность Глинки была настолько велика, что «как бы по волшебному действию вдруг создался… план целой оперы…». Глинка пишет, что его воображение «предупредило» либреттиста; «…многие темы и даже подробности разработки – все это разом вспыхнуло в голове моей».

Но не только творческие проблемы заботят в это время Глинку. Он помышляет о женитьбе. Избранницей Михаила Ивановича оказалась Марья Петровна Иванова, миловидная девушка, его дальняя родственница. «Кроме доброго и непорочнейшего сердца, – пишет Глинка матери сразу же после женитьбы, – я успел заметить в ней свойства, кои я всегда желал найти в супруге: порядок и бережливость… несмотря на молодость и живость характера, она очень рассудительна и чрезвычайно умеренна в желаниях». Но будущая жена ничего не смыслила в музыке. Однако чувство Глинки к Марье Петровне было настолько сильным и искренним, что обстоятельства, которые впоследствии привели к несовместимости их судеб, в то время могли казаться не столь существенными.

Венчались молодые в конце апреля 1835 года. Вскоре после этого Глинка с женой отправился в Новоспасское. Счастье в личной жизни подхлестнуло его творческую активность, он принялся за оперу с еще большим рвением.

Опера быстро продвигалась, но добиться постановки ее на сцене Петербургского Большого театра оказалось делом нелегким. Директор императорских театров А. М. Гедеонов с большим упорством препятствовал принятию новой оперы к постановке. По-видимому, стремясь оградить себя от любых неожиданностей, он отдал ее на суд капельмейстеру Кавосу, который, как уже было сказано, являлся автором оперы на тот же сюжет. Однако Кавос дал произведению Глинки самый лестный отзыв и снял с репертуара свою собственную оперу. Таким образом, «Иван Сусанин» был принят к постановке, но Глинку при этом обязали не требовать за оперу вознаграждения.

Премьера «Ивана Сусанина» состоялась 27 ноября 1836 года. Успех был огромным, Глинка писал своей матери на следующий день: «Вчерашний вечер совершились наконец желания мои, и долгий труд мой был увенчан самым блистательнейшим успехом. Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом, актеры выходили из себя от рвения… государь-император… благодарил меня и долго беседовал со мною…»

Острота восприятия новизны музыки Глинки примечательно выражена в «Письмах о России» Анри Мериме: «„Жизнь за царя“ г. Глинки отличается чрезвычайной оригинальностью… Это такой правдивый итог всего, что Россия выстрадала и излила в песне; в этой музыке слышится такое полное выражение русской ненависти и любви, горя и радости, полного мрака и сияющей зари… Это более чем опера, это национальная эпопея, это лирическая драма, возведенная на благородную высоту своего первоначального назначения, когда она была еще не легкомысленной забавой, а обрядом патриотическим и религиозным».

Идея новой оперы на сюжет поэмы «Руслан и Людмила» возникла у композитора еще при жизни Пушкина. Глинка вспоминает в «Записках» – «…я надеялся составить план по указанию Пушкина, преждевременная кончина его предупредила исполнение моего намерения».

Первое представление «Руслана и Людмилы» состоялось 27 ноября 1842 года, ровно – день в день – через шесть лет после премьеры «Ивана Сусанина». С бескомпромиссной поддержкой Глинки, как и шесть лет назад, выступил Одоевский, выразивший свое безусловное преклонение перед гением композитора в следующих немногих, но ярких, поэтических строках: «…на русской музыкальной почве вырос роскошный цветок, – он ваша радость, ваша слава. Пусть черви силятся всползти на его стебель и запятнать его, – черви спадут на землю, а цветок останется. Берегите его: он цветок нежный и цветет лишь один раз в столетие».

Однако новая опера Глинки, в сравнении с «Иваном Сусаниным», вызвала более сильную критику. Самым яростным противником Глинки выступил в печати Ф. Булгарин, в то время все еще весьма влиятельный журналист.

Композитор тяжело это переживает. В середине 1844 года он предпринимает новое длительное заграничное путешествие – на этот раз во Францию и Испанию. Вскоре яркие и разнообразные впечатления возвращают Глинке высокий жизненный тонус.

Труды Глинки скоро увенчались новым большим творческим успехом: осенью 1845 года им была создана увертюра «Арагонская хота». В письме Листа к В. П. Энгельгардту мы находим яркую характеристику этого произведения: «…мне очень приятно… сообщить Вам, что „Хоту“ только что исполняли с величайшим успехом… Уже на репетиции понимающие музыканты… были поражены и восхищены живой и острой оригинальностью этой прелестной пьесы, отчеканенной в таких тонких контурах, отделанной и законченной с таким вкусом и искусством! Какие восхитительные эпизоды, остроумно связанные с главным мотивом, какие тонкие оттенки колорита, распределенные по разным тембрам оркестра!.. Какая увлекательность ритмических ходов от начала и до конца! Какие самые счастливые неожиданности, обильно исходящие из самой логики развития!»

Окончив работу над «Арагонской хотой», Глинка не торопится приняться за следующее сочинение, а целиком посвящает себя дальнейшему углубленному изучению народной испанской музыки. В 1848 году, уже по возвращении в Россию, появилась еще одна увертюра на испанскую тему – «Ночь в Мадриде».

Оставаясь на чужбине, Глинка не может не обращаться мыслью к далекой отчизне. Он пишет «Камаринскую». Эта симфоническая фантазия на темы двух русских песен: свадебной лирической («Из-за гор, гор высоких») и бойкой плясовой, явилась новым словом в отечественной музыке.

В «Камаринской» Глинка утвердил новый тип симфонической музыки и заложил основы ее дальнейшего развития. Все здесь глубоко национально, самобытно. Он умело создает необычайно смелое сочетание различных ритмов, характеров и настроений.

Последние годы Глинка жил то в Петербурге, то в Варшаве, Париже и Берлине. Композитор был полон творческих планов, но обстановка вражды и преследования, которым он подвергался, мешала творчеству. Несколько начатых партитур он сжег.

Близким, преданным другом последних лет жизни композитора была его любимая младшая сестра Людмила Ивановна Шестакова. Для ее маленькой дочки Оли Глинка сочинил некоторые свои фортепианные пьески.

Глинка умер 15 февраля 1857 года в Берлине. Его прах перевезли в Петербург и похоронили на кладбище Александро-Невской лавры.