Текст книги "Жало 3 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Глава 9. Где одни рвут жилы, а другие – липкую сеть

Подхватив фонарь, Ччверсс осветил земляной коридор за спиной и тут же, захлопнув свободной лапой пасть, вжался в свой край граничащего с лазом тупика. С противоположной стороны, на материализацию рядом (в считанных метрах от нее) на полу бьющегося в агонии трейс-ткача, точно так же отреагировала Марина.

– Да сдох он уже, не бойтесь, – подбодрил я товарищей, с противоположной стороны аккуратно забираясь коленями на толстый хитин брюха паукообразного руха, чтобы вытащить из трупа ножи. – Ччверсс, ты фонарь-то пониже опусти, а то, ведь, прямо в глаза мне лупишь.

– Фига се! Это как? – пискнул продолжающий тупить крысюк и, вместо того, чтоб послушать моего совета, задрал фонарь еще выше и стал обшаривать его мглистым лучом (потому как в «негативе» электрический свет фонаря сделался для моих глас сгустком сумрака) стены и потолок коридора за моей спиной.

– Олег, а ты где, вообще? – поддержала недоумение гэручи Марина.

– Да здесь я, верхом на пауке, – проворчал я, с хрустом выдирая из ран руха испачканные черной кровью клинки. – Просто маскировочную функцию активировал… Да, блин, задрал ты уже! Просил же: в глаза не светить!

– Чел, не бузи! Проблема в том, что я не вижу ни тебя, ни твоих глаз, – запищал крысюк, переводя и фиксируя мглистый свет фонаря на спине трейс-ткача, в районе раздавшегося хруста.

– Разумеется, не видишь! – фыркнул я зло. – И паук, пока не сдох, не видел. Я ж под аурой функции скрыт от любых глаз, – растолковывая Ччверссу, я стал оттирать черную дрянь с ножей об шершавый хитин руха. От чего затухающий стук лап остывающего руха по полу и стенам тут перекрыл в ограниченном пространстве земляного коридора скрипучий скрежет.

– Охренеть! – выдохнула из своего угла подруга, частично разглядев, похоже, из-за суеты с ножами, контуры моей фигуры. Поскольку конвульсии лап трейс-ткача уже почти прекратились, девушка осмелилась даже приблизиться к мертвому руху и, нагнувшись над паукообразным, осторожно коснулась пальцами моего плеча.

– Он правда тут сидит, – обернувшись, подтвердила крысюку Марина. – Не веришь, иди сам потрогай.

– Да верю я, верю, – пискнул досадливо крысюк и, опустив наконец вниз фонарь, завистливо добавил: – Крутая функция у тебя, чел, уважаю!

– Вы совсем уже там совесть, что ль, потеряли! – донесся очередной отчаянный призыв снизу (в этот раз показавшийся мне заметно громче, чем раньше). – Их вниз посветить просили, а они совсем от дыры фонарь убрали!.. Эй, ау! Мы так-то тоже наверх хотим!

– Марин, Ччверсс, давайте, вы тут парнями занимайтесь, а я, пока фунция активна, пойду дальнейший путь по земляному ходу разведаю, – озвучил я свое решение, убирая в Карман относительно чистые клинки, и задним ходом попятился с паучьего брюха обратно в дальнюю часть коридора.

– Разведает он, ишь… – заворчал было гэручи мне вслед. Но был тут же прерван очередным гневным воплем Миха, уже совсем рядом:

– Эй, крыса! Давай руку скорей сюда! Я уже еле держусь!..

Как позже выяснилось, отчаявшись докричаться до нас, Мих уговорил великана Сыча подсадить его в темноте и, убедившись в том, что умело заклиненная Ччверссом веревка наверху держит его вес, стал карабкаться к лазу по ней на одних своих мускулистых руках. И там, где у меня выходило лишь бестолково буксовать на месте, у здоровяка получилось быстро, четко и без срывов добраться до края лаза.

Среагировав тут же на призыв товарища, Ччверсс с Мариной дружно склонились над дырой лаза и стали помогать почти забравшемуся самостоятельно наверх Миху одолеть финишный рывок.

Я же, как обещал, оставив рвущих жилы товарищей позади, зашагал дальше вглубь белоснежного коридора.

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 23 секунды… 22 секунды… 21 секунда…

Строка с секундомером, откочевав к нижнему краю периферийного зрения, практически не закрывала обзора. Но все же эта незначительная помеха едва не стала причиной серьезной травмы, когда, свернув на очередном достаточно крутом повороте, я едва не вляпался сослепу босой ногой в преградившей дорогу массивный тюк. Каким-то чудом интуитивно почуяв под ногами препятствие, в последний миг я успел подпрыгнуть и, поджав ноги, перелететь неожиданный барьер. В прыжке болюче приложился макушкой о низкий потолок земляного хода. К счастью, в отличии от бедолаги Миха, после вызволения из кокона у меня на голове осталось достаточно волос, и пышная шевелюра смягчила удар.

Далее шагов примерно еще через двадцать ровного, как копье, пути сужающиеся стены белого земляного хода заканчивались мглистой дырой. В продолжающемся «негативе» активной Мимикрии так обозначаться мог лишь выход наружу, где похоже сейчас был погожий солнечный день. Убедившись, что путь на волю открыт, я развернулся обратно к тюку на полу, опустился рядом с ним на колени и, почесывая отбитую макушку, стал изучать находку.

То, что мельком в прыжке показалось мне черном тюком, после неспешного осмотра вблизи оказалось очередным паучьим коконом. Правда торчащего из обмотки липких нитей рта (как было в нашем случае) здесь я нигде не обнаружил. Но когда надавил пальцем на «мешок», внутри уловил какое-то ответное шевеление – типа сокращения мышц пребывающего в отключке живого организма.

С трудом отодрав от липучки кокона палец, я в очередной раз невольно порадовался, что не вляпался в этот ужас ступней. Мало того, что тогда бы наверняка навернулся с разгона, еще б наверняка потянул, до кучи, намертво прилипшую ногу, плюс заколебался бы потом отрывать ступню от этой липучки…

Вот и отыскалось, похоже, логичное объяснение появлению здесь второго трейс-ткача. Второй паукообразный оказался вовсе не сменщиком нашего тюремщика, и не подвалившим по тревоге подкреплением. А, походу, был он конвоиром очередного узника нашей ямы. И, волею проведения, притащил кокон с пленником сюда аккурат в момент нашего побега. Спустившись в подземный ход, конвоир, вероятно, издалека услышал нашу перебранку и, оставив у входа свою ношу, налегке двинулся усмирять беглецов.

Почему одинокий трейс-ткач вздумал геройствовать, а не рванул тут же за помощью?.. На этот вопрос однозначный ответ дать я, разумеется, не могу. Но примерный ход мыслей руха все же рискну предположить. Во-первых, отправившись за подмогой конвоир рисковал на какое-то время оставить нас предоставленными самим себе. Мы могли в его отсутствие спокойно сбежать, и вина за наш побег тогда несмываемым пятном легла на репутацию трусливого перестраховщика. Чтоб не становиться посмешищем перед сородичами, трейс-ткач решил остановить нас самостоятельно. Благо – и это, во-вторых! – все козыри для осуществления решительного поступка у него имелись на руках. Судите сами, паукообразный подбирался к нам неторопливо в темноте в знакомом подземелье, где мы его не видели, зато он нас прекрасно видел. Еще трейс-ткач безусловно успел срисовать, что пытающиеся сбежать из ямы имперцы не имеют при себе опасного огнестрела, а, значит, для его хитиновой брони мы практически неопасны. Враг даже ловчие петли не стал использовать для дистанционной атаки, опасаясь нечаянно порезать острыми нитями ценных пленников. Потому как задумал: тупо подобраться к жертвам на расстояние верного броска и спокойно усыпить неопасных беглецов очередным ядовитым уколом. В результате: почти удавшийся побег имперцев пресекался на корню бдительным конвоиром, и обратно подвешенные в яме пленники скоро снова пускали слюни в коконах, а проявивший инициативу герой-одиночка получал заслуженные лавры от сородичей… И, если б не моя весьма своевременно активизировавшаяся пассивная функция, все бы у трейс-ткача замечательно получилось…

Размышляя, я не сидел конечно без дела, а, по новой призвав из Кармана ножи, начал аккуратно вскрывать сбоку липкую обмотку кокона. И за оставшиеся секунды действия функции успел проделать там внушительную прореху, сквозь которую пальцами нащупал чей-то приятный на ощупь, теплый мех.

Когда таймер обратного отсчета обнулился, и белесый «негатив» окружающего подземелья ожидаемо обернулся едва различимым полумраком, лишь самую малость подсвеченным далеким дневным светом от норы-выхода, уж не знаю: то ли рука моя с ножом дрогнула, болюче кольнув меховой бок пленника, то ли пленник в коконе самостоятельно очухался от тряски, сопровождаемой обдирание со шкуры фрагментов срезанной липучки, но из кокона, примерно в том месте, где я и наметил наличие головы бедняги, раздалось возмущенное апчхи.

– Будь здоров, командир! – тут же в ответ донесся из-за поворота зычный рык Миха.

Откликнуться я не успел.

– Фто проифходит? Где я? – донесся из-под липкого кокона шепелявый возмущенный писк.

Ну зашибись, блин! Только второго гэручи нам для полного счастья не хватало…

Глава 10

Глава 10. Ффаффа

С небольшим запозданием перед глазами загорелись строки системного лога:

Дробный граус – 1,73%

Гипноз +1,05%

Телепатия +1,05%

Скорость +0,38%

Сумка + 0,013%

Телекинез + 0,011%

– Ффа-ффа, – из-под кокона по слогам профырчал гэручи.

– Так я и говорю: Са-ша, – так же по слогам откликнулся я, смаргивая застилающие полумрак строки.

– Не Фафа, а Ффаффа, – в писке пленника послышались истерические нотки.

– Что, тяну неправильно? Ну уж, не обессудь, как могу, – я примирительно похлопал пленника по очищенному от паутины куску мягкого мехового бока. – Однако, экий же ты, дружище, привереда. Ладно, как скажешь: Сса-шша, – старательно прошипел я.

Но вместо ожидаемого одобрения, снова услышал в ответ возмущенное:

– Ффа-ффа, – по слогам.

– Да ты, блин, издеваешься надо мной что ли⁈

– Фам, блин, ифдеваефьфя! – парировал в край оборзевший пискля.

– О-о! Кого я слышу! – неожиданно вмешалась в наш затянувшийся спор третья сторона – в виде первым выскочившего из-за поворота Ччверсса. – Ффаффа, неужто ты⁈

Я невольно зажмурился от ударившего в лицо яркого электрического луча.

– Фьфьверфф?.. – растерянно пискнул в ответ пленник из кокона.

– Бедняга. Выходит, тебя ублюдки тоже сцапали, – пискнул в ответ Ччверсс. Крысюк ловко перемахнул через обнаруженное за поворотом препятствие, и его фонарь тут же коварно погас.

– Твою ж мать! Так этого зануду реально что ль Ффаффой зовут? – хлопнул я себя досадливо по лбу, отчаянно моргая и восстанавливая «ночное» зрение.

– Фье ты гонифь, фьел⁈ – неожиданно снова взъерепенился на меня пленник. – Ну-ка вытафите меня отфюда, и я этому франому футнику футки его дебильные в одно мефто так фатолкаю, фьто… Фьто, фуки, вефело вам? Рыыы!..

Ну а как тут удержаться от ржаки, когда угрозы из шепелявого пискуна поневоле оборачиваются стендап-комедией.

– Что тут у вас?.. Ой, млять! – появившаяся следом за крысюком из-за угла Марина, отвлекшись на наш ржач, едва не вляпалась ногой в преградивший проход снизу липкий кокон. Но так же, как я, в последний миг успела толкнуться опорной ногой и перескочить преграду.

– Ччверсс, говнюк хвостатый, ты нахрена фонарь свой вырубил⁈ – накинулась тут же стрессанувшая девушка на гэручи. – Смерти моей добиваешься!

– Пургу не неси, – фыркнул в ответ крысюк. – Просто тут и так уже света от выхода достаточно.

– Парни, осторожней! Тут внизу навалено, смотрите не вляпайтесь! – крикнула приближающимся к повороту ребятам Марина, показав параллельно оттопыренными средними пальцами обеих рук факи гэручи.

– Я не навалено! – возмутился снизу писклявый пленник.

– Охренеть! Это еще тут у вас кто? – выразил общее недоумение Мих, притормозивший на повороте сам и придержавший шагающего следом товарища.

У Ччверсса в кой-то веки проснулась совесть, и он снова зажег фонарь. Наконец все смогли нормально разглядеть под ногами кокон из липких паучьих нитей.

– Видимо, второй трейс-ткач тащил его к нам в яму, – стал я доносить суть происшествия до команды. – Но заметил, как мы пытаемся оттуда сбежать, и решил в одно рыло пресечь наш побег. Но мы сами сделали ублюдка…

– Не мы, а ты. Нам, чел, чужой славы не надо, – фыркнул зануда Ччверсс.

– Да не суть, – отмахнулся я. – Короче, там, под коконом, обнаружился еще один гэручи. Знакомый Ччверсса. Зовут Ффаффа, – кратко представил я пленника коллективу.

– Фам ты фнакомый! – фыркнул тут же в ответ писклявый скандалист снизу.

– Мы так-то в разных дежах с ней служили, – поддержал писклявый скандалист сбоку.

– С ней?.. – уловил я самую важную для себя деталь.

– Ну да, Ффаффа – самка, – кивнул крысюк.

– Ах ты фекфифт фьертов! Я тебе покафу фамку! – тут же угарно начала качать права Ффаффа.

Но последовавшие снаружи наши смешки заставили бедняжку обиженно примолкнуть.

– Разве я тебе сразу об этом не сказал? – сделал удивленную морду Ччверсс. – Ну извини, чел. – Лучащиеся ехидством глазки-бусинки гэручи выдали насмешника с потрохами.

– То-то она так ярилась, когда я с ней, как с парнем объясняться пытался, – я в очередной раз хлопнул себя ладонью по лбу.

– Да вытафите уфе меня отфюда, наконеф! – возмутилась пленница.

На корню пресекая очередную порцию хихиканий, я велел собравшимся не стоять столбами, а помогать мне.

После приказа старшего по званию все жала (даже протиснувшийся сбоку от Миха Сыч) послушно опустились вокруг кокона на корточки и занялись делом. Ччверсс, пристроив на земляном полу горящий фонарь, так чтоб его свет максимально освещал кокон, со своего края стал ловко сдирать паутину, орудуя когтями и призванным из Инвентаря мачете. Я поделился вторым ножом с Мариной, и усевшаяся рядом со мной девушка тоже стала проворно кромсать паутину острым лезвием. Пристроившиеся с противоположного края Мих с Сычом вынуждены были орудовать голыми руками. Впрочем, оставшиеся на их ладонях после подъема накрутки из обрывков комбезов худо-бедно защищали руки парней от липучки, а большая физическая сила позволяла им в совместном рывке драть паутину кокона почти так же эффективно, как недавно в яме это демонстрировали щупальца моей читерской функции.

Совместными усилиями работа у нас, что называется, закипела. Куски липкого кокона стали срываться с тела пленницы многократно быстрей, чем до этого у меня одного…

– Э-э! Тифе там, фвери!.. – развлекала нас периодически своим стендапом Ффаффа. – Ой-ей! Руфька моя, руфька!.. Хвофьтик! Ой мамофьки. Нефнее, фуки, это фе мой хвофьтик!..

Впрочем, угарные стенания пленницы длились не долго. К чести нашего дружного коллектива, впятером мы управились с остатками кокона за считанные минуты… И вот уже взбодренная симулятором и витаминами крысючка, едва поднявшись на ноги, тут же юркнула с фонарем за поворот подземного хода, чтоб наедине с самой собой стыдливо кутаться в обрывки комбинезона.

– Ффаффа, стерва такая! Кому сказано: верни МОЙ фонарь! – ярился с другой стороны поворота Ччверсс, удерживаемый от порывов накостылять своевольной самке неодолимым барьером, в виде вставших на пути крысюка плечом к плечу Сыча м Миха.

Мы же с Мариной в сторонке тихо угорали над этой комедией.

– Нет! Я ефе не готова! – откликнулась крысючка. – Мне нуфно больфе времени, фьтобы привефти фебя в порядок.

– Дура! Там зарядка на нуле почти!

– Нифьего не на нуле. Нормально вфе горит!

– Пока горит. Но вот-вот погаснет же!.. Челы, да хорош угорать! Пустите, я заберу свое!..

– Ифь фьего удумал! – перебила Ффаффа. – Я не твоя! Фьелы, не пуфкайте нафильника!

– Да че за дичь ты несешь, идиотка!

– Фам дурак!

– Ффаффа, ну правда, хорош дурковать! Выходи уже.

– Я ефе не готова!

– Пожалуйста!

– Нет!

– Да не буду я на тебя смотреть! А челом, вообще, пофиг на гэручи!

– Фато мне фамой не пофиг!

– Млять, да че ты выделываешься! Вон, челка – тоже голая почти осталась, но ваще из-за этого не парится. Хотя рядом с ней аж три самца!

– Э-э, рожа мохнатая, ты края-то видь!..

– За буйки не заплывай!.. – с двух сторон синхронно цапнули крысюка за длинные уши Мих с Сычом.

– Оставьте его, парни. Не портите шоу, – беззаботно отмахнулась Марина, остатки комбеза которой, накрученные кое-как вокруг бедер и груди, и впрямь оставляли несколько весьма пикантных прорех.

– А мне фтыдно! – последовал очередной возмущенный вопль из-за поворота. – Потому фьто я не… Ой! – ровный свет оттуда вдруг отчаянно замигал и погас.

– СУУУКААА! – сильно опечалился крысюк.

– Я невиновата, Фьфьверфф. Оно фамо, – стала оправдываться высунувшая виноватую мордочку из-за поворота крысючка.

Не дожидаясь окончания разборок, я направился к выходу из подземелья.

– Пустите меня! Я этой дуре сейчас ее бесстыжие зенки выцарапаю!..

– Не пуфкайте, фьелы! Он меня ифнафилует!.. – под хохот ребят понеслись вдогонку очередные реплики комедийного дуэта хвостатой парочки.

– Да нахрен ты мне не нужна, дура озабоченная, блин!

– Фам дурак!..

– Эй ну-ка заткнулись там все! – это уже я, достигнув цели, развернулся и яростно зашипел вглубь коридора на растворившуюся в полумраке подземелья команду. – И сюда дуйте живо! Походу, у нас очередные неприятности…

Глава 11

Глава 11. Юзз-полосатики

Над выходом из подземного хода эдаким полупрозрачным балдахином нависала многослойная ловчая сеть трейс-ткачей. И сейчас, впервые с начала побега, очередной фрагмент основательной паутинной защиты предусмотрительных хозяев ни только меня не напряг, а напротив даже порадовал своим наличием. Потому как снаружи (на высоте примерно в пять-семь метров) с басовитым гудением наворачивали круги и восьмерки над выходом аж девять юзз-полосатиков – не разумных рухов, строением тела схожих с земными осами или шершнями, только, разумеется, изрядно превосходящих размерами привычных землянам насекомых. Длинна тел вставших на крыло взрослых особей юзз-полосатиков колебалась в интервале от сорока до шестидесяти сантиметров. С хвостовым жалом, соответственно, в добрый десяток сантиметров – эдакий ядовитый гвоздь-сотка, способный запросто дырявить хитиновую броню трейс-ткачей… Почему в качестве примера я привел именно разумных паукообразных рухов? Да все просто. Юзз-полосатики, в прямом смысле слова, паразитируют на трейс-ткачах. Паукообразные рухи являются инкубаторами для выведения потомства осоподобных. Разумеется, разумные трейс-ткачи всячески борются с роями живущих инстинктами юзз-полосатиков, с помощью других рухов выслеживают и разоряют гнезда осоподобных, без пощады истребляя всех тамошних обитателей. Но джунгли огромные, и разыскать в них все жилища юзз-полосатиков невозможно, потому и трейс-ткачи периодически пропадают без вести – парализованных ударами ядовитых жал неудачников уносятся стаи юзз-полосатиков в свое гнездо. – Вся эта дополнительная информация из жизни рухов сама собой всплыла в моей памяти при виде кружащих над головой огромных «ос» (спасибо трунгу Злюфе с его экспресс-заливкой гигов инфы об Империи и ее врагах).

Опасные даже для закованных в прочнейший хитин паукообразных жала огромных «ос» из податливой человеческой кожи или мягкой шкуры гэручи, соответственно, способны были сделать дуршлаг за считанные секунды. Причем, каждый удар десятисантиметрового жала для людей и гэручи был не менее фатален, чем полновесное ножевое ранение. Только, в отличии от обычного удара, вместе с острым инородным телом в глубокую рану попадал еще парализующий и ужасно токсичный яд юзз-полосатиков. Что, без немедленного введения противоядия, гарантировало ужаленному человеку или гэручи мучительную смерть в течении ближайших пяти минут. Но поскольку таких ударов полосатыми летучими монстрами каждому из нас, наверняка, нанесено будет сразу бессчетное множество, сдохнем мы, без сомнения, куда как быстрее.

Уж не знаю, что именно привело к замаскированному земляному ходу внимание этой внушительной стаи юзз-полосатиков – не без основания считающихся опаснейшими крылатыми хищниками местных джунглей. Возможно, чересчур громкая эмоциональная перебранка гэручи в подземелье и, соответственно, наш заливистый хохот над ними, или пролитая мною там же несколькими минутами ранее кровь трейс-ткача, до охоты на которых юзз-полосатики (по выше означенным причинам) были большими любителями, а может пролетающая по своим делам неподалеку стая случайно засекла внизу забирающегося в нору трейс-ткача, неуклюжего из-за наличия при нем кокона с пленницей… Гадать можно бесконечно. Как бы то ни было, в сухом остатке имеем, что юзз-полосатики как-то рассекретили это убежище паукообразных, и от немедленной смертельной атаки стаи гигантских «ос» нас внутри земляной ловушки уберег как раз-таки защитный полог из многослойной паутины, висящий над входом. В котором, к слову, уже увязли лапами и крыльями пара самых шустрых и безбашенных юзз-полосатиков.

Однако остальная стая крылатых хищников не торопилась покидать недоступную замануху. Уж не знаю чего они дожидались: то ли чудесного вызволения из плена пока еще живых и отчаянно дергающихся в липучке сородичей, то ли выхода из схрона паукообразных хозяев; но сваливать в ближайшее время самозабвенно наворачивающая круги над выходом полосатая «братва» точно не спешила… Потому подтянувшейся на мой зов команде пришлось крепко поломать головы над проблемой избавления от опасных соглядатаев.

– Эти ублюдки точно никуда отсюда не свалят, пока живы и бьются в паутине члены их роя, – первым высказал свое авторитетное мнение ветеран Ччверсс.

– Фоглафна, – неожиданно его поддержала Ффаффа, недавняя ярая противница каждого слова крысюка. – Нуфно добить фапутавфихся в фети юфф-полофатиков.

– А как это сделать не подскажешь? – хмыкнул я.

– Олег, ты ж лучше нас знаешь, как рухов убивать. У тебя же что-то типа врожденного дара на такие убийства, – встряла Марина.

– Куда бить – примерно я представляю, – кивнул я. – Вот только мои ножи для подобных ударов слишком коротки. Сквозь толстый слой паутины они тупо не дотянутся до нужных уязвимых точек. А мачете Ччверсса, хоть и достаточной длины, но это рубящее, а не колющее оружие. У него нет разящего жала.

– Слушайте, а что если в качестве удлинителя нам снова использовать паучьи лапы, – предложил неожиданно Сыч. – С помощью обрывков кокона склеить несколько их частей вместе. Получится относительно крепкая основа, к верхушке которой и приклеим один из твоих ножей. Тогда у нас получится копье, которым можно спокойно пробить паутину на нужную глубину.

– Отличная идея, бро, – отбил по подставленному кулаку приятеля своей пудовой колотушкой Мих.

– Отличная-то она отличная. Вот только фонаря теперь у нас из-за одной дуры нет, – фыркнул Ччверсс.

– Ну я фе ифвинилафь уфе, – смешно наморщила мордочку крысючка.

– А чтоб смастерить из паучьих лап что-то путное, – сделав вид, что не слышит покаянного признания вины Ффаффой, продолжил ворчать крысюк, – нужно нормальное освещение.

– Вот ваще не проблема, – пожал плечами Мих. – Мы с Сычом запросто можем притащить всего паука. Целиком прям сюда, ко входу. Здесь достаточно светло, и можно будет спокойно смастерить хоть два копья.

Гэручи принялся было спорить, что это опасно. Что без света в кромешной тьме подземелья они могут нечаянно ухватить трейс-ткача за ядовитые жвало. И тогда им конец. Потому как даже у мертвого паукообразного руха яд, выделенный железами ранее, остается токсичным еще более суток…

Но отчаянная парочка, отмахнувшись от страшилок крысюка, просто зашагала вглубь подземелья и вскоре исчезла за поворотом…

Ждать возвращения парней нам пришлось не долго. Обошлось без эксцессов, и вскоре из глубины подземелья сперва послышался скрип трущегося о натоптанный земляной пол хитинового панциря трейс-ткача, и следом показались Мих с Сычом, волоком тянущие за лапы паукообразного руха.

Для лучшего освещения паучьих лап, трейс-ткача парни приволокли максимально близко к дыре выхода. И едва мы приступили к выборке подходящих по длине и прямоте сочленений, как случилось непредвиденное.

После нерасчетливо резкого движения Ффаффы одна из лап трейс-ткача, пробив паутину, выскочила наружу рядом с бьющимся в путах юзз-полосатиком. И это досадное происшествие неожиданно стало триггером для срыва крыши у всей кружащей над входом стаи. Фиг знает, может, тот юзз-полосатик, на которого случайно покусилась крысючка, являлся вожаком стаи (так-то он был весьма крупным экземпляром, так что вполне рабочая версия), и полосатая «братва» сочла своим священным долгом отбить лидера. Однако, дружно ломанувшись на помощь, вся стая в девять рыл через секунду точно также, как пара самых безбашенных в начале, забарахталась в липкой многослойной сетке. Которая, к слову, играючи выдержала столь массовое вторжение в свои тенета, и лишь неистово заколыхалась, когда вляпавшиеся в паутину «полосатики» начали отчаянно оттуда вырываться, но сеть нигде не треснула и удержала липучкой нитей всю стаю.

Нам же оставалось лишь аккуратно смастерить задуманное копье, с помощью которого потом я по очереди быстро и четко прервал мучения всех юзз-полосатиков, заменив длительную агонию от жажды и голода на мгновенный безболезненный укол в точку уязвимости.

И получил даже тут же за свое искусство палача рухов неожиданное поощрение от системы:

Внимание! В течении 10 секунд зафиксировано самостоятельное истребление носителем 11 враждебно настроенных объектов чрезвычайной опасности. За это выдающееся деяние носитель поощряется достижением Истребитель рухов.

Бонус достижения Истребитель рухов: в смертельной ситуации достижение на 15% увеличивает текущие показатели сферы развития Сила и сферы развития Скорость носителя.

Интеллект +2,54%

Интуиция +3,12%

– Эй, командир, че завис-то? – ткнул меня легонько в плечо Мих, возвращая от радостной эйфории шикарного подгона к текущей суровой реальности.

– Все норм. Задумался просто, как половчее теперь сетку эту подцепить, – нашелся я быстро с относительно честным ответом.

– Да че тут думать-то, – фыркнул Ччверсс. – Снизу цепляй приблудой этой своей за сетку вот тут и до самого верха тяни.

– Фоглафна, – авторитетно пискнула Ффаффа, как бы невзначай накрывая кончиком своего хвоста хвост Ччверсса… И когда это интересно эти двое скандалистов успели спеться за нашими спинами.

Я спорить не стал, озвученное гэручи решение и впрямь показалось разумным. Но самому задрать отяжелевшую из-за одиннадцати подвешенных трупов липкую сеть у меня силенок не хватило. Пришлось уступить копье силачу Миху, который тоже с заметным напряжением, но смог-таки задрать с его помощью нижний край сети до нужного уровня и насадить в верхних слоях балдахина-паутины.

Через образовавшуюся внизу брешь ползком по очереди мы выбрались наконец из подземелья на волю.

Увы, одним метательным ножом за это пришлось мне пожертвовать. Он остался в копье, которое, выступив в роли огромной булавки, намертво пришпилило друг к дружке нижний и верхний края защитной сети.

Зато мы все оказались-таки на свободе. Живы. И относительно здоровы.