Текст книги "Жало 3 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 35

Часть 2. Мятеж

Глава 35. Допрос с пристрастием

– Повторяю вопрос: как так вышло, что пассивную функцию Всеядный в плену ты получил, как и все, но подсаженных личинок рейзеров, в отличии от товарищей по побегу, по результатам обследования, у тебя выявлено не было?

Я сидел в допросной на прикрученном к полу стальном стуле, с заведенными за его спинку и пристегнутыми наручниками к его ножкам руками. До бровищ накаченный какой-то химией, я временно утратил связь с системой, и все ее функции теперь были мне недоступны.

Надо мной, облокотившись задницей на край стола, угрюмой скалой нависал старший агент Вруст, и именно он вел допрос. Переметнувшийся же на службу к говнюку горзу предатель и по совместительству младший агент Смерницкий тоже был здесь. Но бывший друг неприметной серой тенью сидел на табурете в углу у двери и старательно отводил от меня глаза, делая вид, что обнаружил нечто пипец интересное на глянцевом потолке камеры.

Как я оказался в столь незавидном положении?.. Да все просто. По прибытии в цитадель, нас всех шестерых подобранных в джунглях бедолаг перво-наперво отправили в медблок, на обязательное экспресс-обследование. Где очень быстро выяснилось, что у всех моих товарищей по побегу в потрохах имеется хренова туча присаженных трейс-ткачами паразитов. Что, в общем-то, не стало ни для кого новостью, процентов на девяносто девять мы все в подобной подлянке от паукообразных рухов были уверены. Всеобщее же изумление вызвало как раз-таки, наоборот, отсутствие опасной присадки в потрохах, зафиксированное – вот ведь гадство! – лишь у меня одного.

По результату экспресс-обследования, в итоге, трое людей и пара гэручи отправились на операцию по извлечению личинок рейзеров из животов, меня же под белы рученьки цапнули безопасники и уволокли из метблока прямиком в свои мрачные казематы. Ладно еще в процессе обследования удалось нормально под душем помыться и в чистый комбез подходящего размера переодеться – хоть человеком снова после этого себя почувствовал… Увы, ненадолго. Взявший меня в жесткий оборот после ареста горз, за считанные минуты допроса опустил мое человеческое достоинство ниже плинтуса.

– Я все уже вам рассказал. И к сказанному добавить мне больше нечего, – прошипел кое-как я в ответ, морщась от боли в разбитых губах.

– В молчанку задумал играть со мной, сука! – от очередной хлесткой пощечины зазвенело в ушах. И тут же следом виски сдавило чудовищным давлением, от которого казалось глаза вот-вот выскочат из орбит.

Невидимые тиски плющили мою несчастную голову, казалось, гребаную вечность. А когда давления наконец пропало, я ощутил что из носа по губам ручьем стекает кровь и, срываясь с подбородка, струится на комбез, где в районе груди расползлось уже внушительное мокрое пятно.

– Да уж отменно тебя подготовили, – фыркнул отшатнувшийся от меня горз и вновь, без замаха, но все одно зверски сильно, саданул твердой, как деревяшка, ладонью по щеке.

– Фу, млять!..

Замарав руку в моей крови, ублюдок стал вытирать ладонь о висящее на шее широкое махровое полотенце.

– Ааааа-твали от меня, долбанный ублюдок! – я отчаянно задергался на своем пыточном стуле. – Мне нечего скрывать! Я все рассказал! Под моим руководством отряд имперских жал героически вырвался из плена!..

– А ну сидеть! – зайдя со спины, Вурст придавил меня за плечи своими медвежьими ручищами, вминая спину в жесткий каркас стулу и гася истерику. – Герой он, млять! Видали!.. Рано или поздно, говнюк, я обязательно продавлю твою ментальную защиту, – склонившись к моему уху, зловеще зашептал мучитель. – И узнаю все твои дерьмовые секреты с рухами, прикрытые нелепой амнезией.

– Нет у меня никаких секретов! – я отчаянно дернул головой, пытаясь дотянуться до челюсти шептуна. Но наткнулся на подставленную невероятно быстро жесткую мозолистую ладонь. И сам схлопотал очередную затрещину.

– Вот мы скоро это и выясним, – усмехнулся снова навалившийся сзади на обо плеча мучитель.

– Вруст, может?.. – решился все-таки напомнить о своем присутствии предатель Смерницкий. Но был тут же грубо прервал старшим товарищем:

– Заткнись! – зло бросил в дальний угол горз. – Мне плевать, что подозреваемый твой друг, и ты ему веришь! Еще хоть слово позволишь себе в его защиту, и я вышвырну тебя отсюда к хренам!

Смерницкий покорно опустил глаза.

– Трус, – презрительно фыркнул я, не сдержавшись. За что тут же поплатился очередной плюхой.

На сей раз мне прилетело тяжелым, как кувалда, кулаком по затылку. И удар оказался такой силы, что я мгновенно потерял сознание…

Обратно в мир живущих и страдающих меня вернул опрокинутый на голову стакан воды.

– Артем, я не садист, – услышал я сбоку примирительный голос своего мучителя, адресованный третьему участнику нашей паршивой пьески. – Мне вовсе не доставляет удовольствия ломать волю твоего друга. Но такова наша работа. Ты сам все прекрасно понимаешь: все добытые нами факты указывают на то, что Варламов завербованный рухами диверсант…

– Че за чушь! – прохрипел я, отплевываясь. – Никакой я не диверсант!

– О, очухался, – осклабился вновь оказавшийся спереди и склонившийся надо мной горз. Но, вместо ожидаемых разъяснений, я вновь ощутил на висках дьявольское давление невидимых тисков.

К счастью, на сей раз пытка гипнозом продлилась недолго. Взвывшая вдруг снаружи сирена боевой тревоги проникла сквозь стальную дверь допросной, сбив горзу концентрацию, и давление на виски тут же исчезло.

– Проследи пока тут за ним. Я сейчас быстро узнаю: что там у них стряслось. Вернусь. И продолжим, – на ходу давая ЦУ Смерницкому, Вруст обошел стол, стянул окровавленное полотенце с шеи, накинул на спинку своего стула и, оправив комбез, направился к двери.

Глава 36

Глава 36. Не было бы счастья, да несчастье помогло

– Олег, твой контакт с тем черным рухом, согласись, выглядит крайне…

– Заткнись, а, – перебил я попытавшегося объясниться предателя. – И так тошно.

– Напрасно ты…

– Млять! Тебе велели следить, вот и следи! Молча! Команды «голос» твой хозяин де давал!

– Вруст мне не хозяин! – раздухарившийся Смерницкий вскочил на ноги и сделал даже пару шагов к столу. – Я такой же агент, как и он. Только младше, разумеется, по званию.

– Ну дружок твой, – равнодушно пожал я плечами, продолжая провоцировать бывшего друга.

– Какой еще, нахрен, дружок⁈ – Артем в сердцах саданул кулаком по столешнице. – Варламов, за базаром следи!

– Ух ты как закипел, – хмыкнул я, растянув окровавленные губы в глумливой лыбе. – Неужто, попал.

– Да пошел ты!.. Я, между прочим, на розыске вашем единственный тут настаивал. И это, благодаря мне, антиграв так быстро прибыл на место запеленгованного сигнала! Потому, чем дичь всякую городить, мог бы и спасибо сказать.

– Те дружок твой ночью под одеялом спасибо скажет, – фыркнул я, продолжая жестокую игру.

– Ну что за бред! Самому-то…

– Не зря по горзов молва ходит, что гамадрилы они все, – повысив голос, перебил Смерницкого. – Поди, в первый же день вербовки дружок Вруст тебя распечатал?

– Да ты на голову больной, млять! Прекрати чушь нести! – затрясся от бешенства Артем.

– А у вас как это самое принято: ты сверху или снизу?

– Мы! С Врустом! Просто! Вместе! Работаем!

– Ага, ага… Значит, горз сверху. Ну я так и думал.

– Ах ты – говна кусок!.. – Мне все же удалось довести Артема до белого каления, и обежавший в порыве бешенства стол Смерницкий врезал мне кулаком в челюсть.

– Даже бьешь, как девка, – презрительно скривился я, глотая кровь из разбитой десны.

– Заткнись, сука! Заткнись! Заткнись!.. – сорвавшийся с катушек бывший друг отчаянно заработал кулаками, меся мое открытое лицо, как кусок теста.

Болезненные плюхи, к счастью, долго терпеть не пришлось. На первых же секундах избиения я словил нокаутирующий в висок, и потерял сознание…

Очнулся, как и рассчитывал, уже в капсуле медблока, с носогубной кислородной маской плавая там в восстановительном бульоне.

Башка кружилась, как с лютого похмелья. Распухшее от побоев лицо (особенно под маской) ужасно зудело и чесалось. Заплывшие от фингалов глаза смогли приоткрыться лишь на миллиметровую щелочку. Но я все равно был счастлив. Потому что, параллельно с лечением побоев, капсула очистила кровь от блокирующей функционал системных адаптаторов вредоносной химии. А узнал я об этом потому что, придя в сознание, почти сразу обнаружил загоревшиеся перед внутренним взором строки системного лога. Увы, из-за «вертолетов» в гудящей башке, прочесть расплывающиеся слова не вышло. Пришлось даже поспешно сморгнуть раздражающие своей вычурной яркостью строки. Но сам факт вернувшихся супер-возможностей воодушевил меня чрезвычайно.

Булькая в целебном бульоне, я буквально физически ощущал, как с каждой проведенной в капсуле минутой опухоли на побитом лице постепенно сдуваются, щели глаз расширяются, а сводящее по началу с ума сильнейшее головокружение становится плавно вполне себе терпимым, все более и более укрепляя надежду на скорое полное восстановление.

– Док, ну все, вытаскивай его, – донесшийся сквозь толщу раствора требовательный рык горза мгновенно свел на нет эйфорию от экспресс-восстановления. – Вон, Варламов уже вовсю там зенки пучит. И рожа его еще минуту назад нормальный вид приобрела.

Сквозь бурую толщу мутного бульона я увидел пару расплывчатых фигур в форменных комбезах, приблизившихся к прозрачной стене моей капсулы.

– Придется потерпеть еще семь минут. По истечении которых процесс остановится автоматически, и капсула сама разблокируется, – сухо ответил доктор.

– Да нет у меня этих лишних минут, док! – вспылил Вруст. – Ты ж в курсе: какая снаружи карусель сейчас вокруг цитадели нашей завертелась? Рухи словно с цепи сорвались! Сдерживать атаки приходится одновременно со всех направлений! Мне из штаба всего на полчаса дозволено было отлучиться… Половина этого срока уже прошла. Нужно срочно из памяти говнюка ценные сведения вытаскивать, и возвращаться.

– Ничем не могу помочь, – заартачился доктор. – Если даже попытаюсь сейчас вручную остановить процесс, все равно слива раствора из капсулы придется ждать не менее пяти минут. А, без конечного слива, отвечающая за герметизацию автоматика все одно воспрепятствует ее открытию. То на то в итоге и выйдет… Кстати, вон, обратите внимание: процесс слива раствора из капсулы уже сам собой начался. Значит, ждать ее разблокировки и открытия осталось около пяти минут.

– Вот дерьмо! Док, ты мне просто руки выкручиваешь этой задержкой!

– Послушайте, если собрались что-то там из памяти у бедняги вытягивать, зачем избили его так, что ко мне на восстановление пришлось нести?

– Да не я это. А напарник мой перестарался. Молодой еще, горячий. С Варламовым наедине всего на пару минут их оставил. А эти челы меж собой что-то не поделили. И мой молодой в кашу этого замесил. Продолжать допрос Варламова стало невозможно, пришлось тащить сюда на восстановление… Ну че там, док, долго еще ждать? Муть эта внутри, вон, уж стекла почти.

– Еще не все стекло. Минуты две примерно до полного слива ждать осталось.

– Дерьмо дерьмовое!..

Слушая этот застекольный диалог, я лихорадочно искал способ спасения, прекрасно понимая, что на выходе из капсулы меня ждет очередной болючий укол под лопатку, с повторной накачкой организма химией, блокирующей системный функционал. Однако все приходящие на ум варианты сводились к банальной драке. Типа, выскочив из капсулы, как чертик из табакерки, нападаю на горза и, используя эффект неожиданности, нокаутирую гада. А дальше, активировав Мимикрию, под скрытом сбегаю из метблоки и, затерявшись на просторах цитадели, думаю дальше, как выпутываться из сложившейся аховой ситуации. Потому как, за нападение на старшего по званию, меня неминуемо призовут к ответу, но до этого пусть сперва поймают.

Впрочем, пока что еще нужно пипец как постараться, чтоб вырубить горза. Ведь, положа руку на сердце, вероятность для человека застать врасплох силача и ловкача горза (значительно превышающего уровнем развития), а тем паче вырубить крепыша голыми руками, была крайне невелика. И моя затея, как не крути, была очевидным жестом отчаянья. Потому как без боя сдаваться на милость менталисту, жаждущему вывернуть на изнанку мои мозги – это точно было не про меня…

В сливные отверстия на дне собирались и стекали последние капли. Разгерметизация капсулы должна была произойти с секунды на секунду.

Сработало лечебное оборудование метблока выше всяких похвал. Головокружение мое полностью прошло. С лица и, вообще тела, исчезли все болячки и синяки. Чувствовал себя я на все сто и, окончательно смирившись с неизбежностью драки, уже напрягся внутри, как пружина, готовый в любой миг рвануть вверх через отъезжающую в сторону верхнюю крышку…

Вдруг снаружи запиликала рация, и чертыхнувшийся Вруст, отвернувшись от моего «аквариума», направился за ней к столу (без мути бульона через прозрачное стекло капсулы теперь я видел происходящее снаружи в комнате идеально).

– Вруст, прием! У нас крупный разрыв щита в юго-западном секторе! – завопил из динамика, под треск пулеметных и автоматных очередей, Смерницкий. – В одиночку у меня не выходит его залатать! Он продолжает расползаться! Рухи проскакивают сквозь него на крышу! И, млять, это полный трендец! Здоровенные твари рвут МБПП наших жал, как бумагу! Вруст, они ща сомнут нас!..

– Без паники! Ща буду! – гаркнул в рацию горз и, прервав связь, бегом ломанулся к приоткрытой двери.

– А с парнем-то че мне делать? – запоздало бросил в распахнутый дверной проем брошенный в одиночестве возле капсулы доктор-лехлец.

Крышка моего «аквариума» с шипеньем пришла в движение.

– Вооружить и в бой отправить! – поднимаясь на ноги, ответил я сам хмуро глянувшему в мою сторону быкоголовому. – Слышали же: наверху настоящая бойня. Значит, лишний штурмовик там точно не помешает.

– Да мне, ваще, похрен, – пожал плечами рогатый эскулап. – Вон, шмотье свое натягивай и вали. Где оружейка – сам знаешь.

Глава 37

Глава 37. Меня сперва пугают и жалеют в одном месте, затем отчитывают и завидуют в другом

– Ты по башке себе так постучи, дебила кусок!.. – раздался наконец отклик из-за решетчатой двери, послышались неторопливые скрипучие шаги и еще секунд через пять в дверном проеме объявилась бегемотоподобная фигура кладовщика-ватурга. – Чел, че надо?

– Шоколада, млять! – фыркнул я в ответ раздраженно. – Ты че не в курсе, что на цитадель рухи напали? И наверху бой идет?

– Ой, я тебя умоляю, – широко зевнул жирдяй, демонстрируя ровные ряды желтых прямоугольных резцов. – Не конец света же наступил. На моей памяти это уже третий мятеж ублюдков. Первые два подавили, и с этим как-нибудь управимся.

– Ага, с такими кадрами, как ты – по любому, – хмыкнул я.

– Слышь ты, умник, по хлебалу давно не получал?

– Вот не поверишь: только что из медкапсулы выбрался, загремев туда как раз-таки с сильно побитой рожей.

– М-да, выходит жизнь тебя, чел, нихрена не учит?

– Бу-га-га… Конечно, трепаться с тобой здорово, но так-то я не просто так, а по делу. Может, внутрь уже пустишь?

– Ладно, проходи, деловой, – потянув за настенный рычаг на своей стороне, кладовщик активировал механизм отпирания засова, и массивная решетка бесшумно отъехала влево, скрывшись внутри стены.

– Я, собственно…

– Да понятно, в заварушке поучаствовать захотел, – перебил меня горой нависший сбоку толстяк. – Висюльку козырную за действия героические мечтаешь на грудь нацепить. А то, что вместе с наградой потом киборгом вот таким… – невольно проследив за стальной клешней кладовщика, я увидел, что обе ноги толстяка также «украшали» блестящие протезы – левую до колена, а правую аж до половины бедра, – … скорей всего станешь, бестолковке ума сообразить не хватает.

– Где это тебя так?

– Что, передумал геройствовать-то?

– Нет, я должен рискнуть. Обстоятельства так складываются, что…

– Це-стож что ль на выходе из медблока запалил? И велел присоединяться?

– Никто меня не палил. Я добровольно.

– Говорю же – сказочный дебил, – закатил глаза кладовщик. – Ему судьба даровала шанс на законных основаниях закосить от мясорубки. Однако, вместо того, чтоб вернуться в казарму и спокойно там отсидеться, он рвется жопу свою под кислоту рухов подставлять. Что ж, это твой выбор, чел. В конце концов, кто я такой, чтоб отговаривать будущего героя.

– Да у меня обстоятельства так сложились, – за каким-то хреном я стал оправдываться в спину захромавшего к стеллажам толстяка.

– Избавь меня от этого дерьма, чел, – не оборачиваясь, вскинул руку-протез ватург.

– Да че ты заладил: чел, да чел. Так-то у меня имя есть. Олег Варламов – я.

– Хаагыык, – после довольно продолжительной паузы соизволил-таки тоже представиться кладовщик.

– Так, на челов у меня тут, вроде, должны быть… Ага, то что надо! Вот это тебе точно должно подойти, – толстяк без видимых усилий подхватил с верхней полки стеллажа массивный черный сверток, в раскатанном состоянии оказавшийся завернутым в антипыльный чехол комплектом МБПП. – Ну че ты там топчешься? Иди, натягивай снарягу. Ты ж за этим пришел?..

Через пять минут я оказался упакован в мобильную броню, с максимальным зарядом поясной батареи. Меня снабдили «рогачом», с парой сменных обойм, и десятком гранат. Намертво зафиксированный ремнем в специальном креплении на правом плече тяжелый автомат, во избежание несчастного случая, был сразу закинут за спину. Обоймы с гранатами – рассортированы по карманам разгрузки МБПП. Еще мне выдали стандартный набор стимуляторов, на случай ранения, которые, разумеется, тут же отправились в пустой инвентарный Карман.

В дополнение же к вышеперечисленному обязательному оснащению штурмовика, уже за собственные бабосы, я закупился у кладовщика десятком плиток-концентратов сухпайка, литровой бутылкой сладкого охлажденного травяного настоя (эдакий местный аналог заказанного мною чая), и парой метательных ножей (на смену сгинувшим в джунглях). Последние, как не сложно догадаться, отправились в Карман инвентаря следом за стимуляторами.

– Ну валяй, Олег Варламов, жги. И пусть тебе повезет больше, чем мне, – напутствовал меня на выходе из оружейки ватург Хаагыык.

– Ты тоже здесь не скучай.

– Да иди уже нахрен отсюда.

Решетка двери, выскочив из стены, бесшумно перекрыла проход в кладовую, и раздавшиеся тут же с той стороны скрипучие шаги удаляющегося от порога грузного калеки окончательно подвели черту нашему общению…

Двигаться в новом идеально подобранном по фигуре МБПП было легко и приятно. Тяжелые бронированные фрагменты экзоскелета боевого костюма, идеальная подвижность которых контролировалась десятками разнокалиберных сервоприводов, откликались на команды моего мозга, казалось, быстрее даже, чем родные мышцы. Потому то и дело приходилась сдерживать стремительность МБПП, мешающую жевать на ходу плитки сухпайка и запивать сухомятку сладким напитком.

Давиться же калорийной жрачкой мне приходилось не по приколу, а исключительно для дела. Несмотря на худо-бедно восстановленный в медкапсуле внешний вид, полностью вернуть мое основательно расшатанное событиями последних дней здоровье в медблоке не удалось. И периодически вспыхивающие перед внутренним взором системные уведомления настоятельно рекомендовали для окончательной починки органона калорийное питание и обильное питье. Чем я, собственно, и пытался обеспечить организм теперь, по дороге на крышу.

– Поберегись!

На широкой лестничной площадке мне едва удалось отскочить в угол и избежать столкновения с невиданным ранее весьма специфическим транспортным средством, представляющим собой эдакий гибрид малогабаритного маневренного антиграва с двухметровой больничной каталкой.

Лихо слетев с лестничного марша, мимо меня пронеслась парящая на метровой высоте лежанка (с пристегнутым ремнями к пластиковому ложу, перебинтованным в нескольких местах, раненым гэручи, в разодранном окровавленном комбезе) управляемая сзади скуластым, лысым лихачом-пилотом на притороченном к корме отрытом сиденье, манипуляцией торчащего между колен длинного рычага контроля антиграва.

– Осторожней, блин! – невольно вырвалось у меня вслед проскочившему лихачу.

Неожиданно мои слова достигли цели. Резко тормознув над следующем маршем, маневренный летательный аппарат рывком сдал назад, и снова оказавшийся напротив меня лысый тощий отморозок вдруг по бабьи заистерил в ответ:

– Слышь, пузо! Пока ты тут жрешь в три горла… – (намек на надкушенную пластину сухпайка и бутылку с травяной настойкой в моих руках) – … другие, как этот славный герой, – кивок на раненного гэручи впереди, – наверху кровью умываются! Так что затки свой трусливый хавальник очередной вонючей галетой, сука, и не смей разевать пасть в сторону честно исполняющих свой долг жал!

Мгновенно узнав знакомый голос, я просто не поверил своим ушам. Потому что в изможденном, лысом неврастенике, с широким уродливым шрамом на затылке (замеченным лишь после остановки рядом летательного аппарата), лишенную фирменной пышной шевелюры красотку Лю Пчин глаза отказывались узнавать категорически.

– Лю?.. – потрясенно выдохнул я в ответ.

Озадаченно зыркнув в мое открытое лицо под массивным шлемофоном, девушка растерянно улыбнулась.

– Командир?.. Так ты тоже выжил! И снова с строю!.. А меня из-за этого пустяка, прикинь, комиссовали в обоз, – с горькой умиешкой моя бывшая подчиненная продемонстрировала пустой рукав левой руки. – В медблоке обещали механическую руку протезировать. Но это дело, сам понимаешь, не быстрое. Так что пока я – вот… – Лю многозначительно кивнула на свое транспортное средство.

– А с Алонсо?.. – увы расспросить о судьбе второго сильно ошпаренного кислотой бойца нашего дежа, эвакуированного в цитадель одновременно с Лю, я не успел.

– Поберегись! – грянул с верхотуры зычный бас очередного перевозчика раненого.

И сорвавшаяся тут же с места Лю, не прощаясь, понеслась по лестничным маршам дальше вниз. А через считанные секунды мимо меня пролетела точно такая же антиграв-лежанка, с примотанным ремнями тяжелораненым бойцом, но уже лехлецем, управляемая так же быкоголовым силачом с закругленными рогами.

Пропустив мимо эдакий местный аналог земных карет «скорой помощи», только летающих и расчищающих себе путь не сиреной, а лужеными глотками пилотов-санитаров, я продолжил дальнейшее восхождение по лестнице. Нарастающий теперь с каждым шагом треск пулеметных и автоматных очередей подсказывал, что до цели подниматься мне осталось уже совсем недолго.