Текст книги "Жало 3 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Однажды я уже имел несчастье наблюдать подобные неестественные «роды», потому заблаговременно развернул все щупальца Желтого грауса в сторону рвущихся на волю паразитов.

Сквозь огромные, прогрызенные изнутри раны, наружу одновременно стало прорываться аж семеро окровавленных бронированных тушек «новорожденных» рейзеров. И даже изготовившихся к перехвату двенадцати стремительных щупальцев Желтого грауса оказалось недостаточно для мгновенной нейтрализации всей этой юркой семерки. Вернее оказалось недостаточно бы, если б не…

Внимание! Критическая ситуация! Угроза жизни носителя! Произведена активация пассивной функции Тянучка.

Расчетное время действия пассивной функции Тянучка: 2 секунды…

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 7 секунд…

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 34 секунды…

Глава 3

Глава 3. Нужно быстро что-то сожрать!

Лишь три из двенадцати метнувшихся наперехват щупальцев, пробив хитиновые панцири рейзеров, пригвоздили гигантских блох к стене. Еще два щупальца, чиркнув по хитиновой броне двух рейзеров, сбили последних с прицельного прыжка. И пара самых шустрых блох, благополучно разминувшись с «частоколом» моей защиты, атаковала ближайшую потенциальную жертву – то бишь меня.

Для упакованного в стандартный МБПП жала утыканные мелкими острыми шипами пасти этих зубастиков, размером с двухнедельного котенка, были так же опасны, как слону дробина. Однако сейчас для жадных до крови малявок мое почти неприкрытое даже обычной одеждой, все в ссадинах и порезах, тело являлось легко доступным деликатесом. А из-за крайне паршивого физического состояния я не то что увернуться от налетающих синхронно рейзеров, даже отшатнуться назад не успевал.

Но очень вовремя активировавшаяся Тянучка мгновенно кардинальным образом изменила расклад сил. Окружающее пространство вдруг превратилось в тягучий кисель, где почти дотянувшиеся до меня своими оскаленными пастями рейзеры вдруг словно на миг застыли, как мухи в янтаре, и продолжили свой полет, словно при десятикратно замедлившейся съемке. На самом деле, разумеется, время замедлило свой бег лишь для меня, оказавшегося, благодаря активации пассивной функции Тянучка, вдруг в десять раз быстрее себя прежнего. И с явным запозданием начавшееся неуклюжее движение назад продолжилось, не встретив сопротивления уплотнившегося для противника «воздушного киселя», легко и без потери скорости. Потому, вопреки всем законам логики, черепахе таки-удалось оторваться от быстроногих преследователей.

Меж тем промахнувшиеся с первого удара щупальца, реагируя на смертельную угрозу носителю, развернувшись, дружно рванули вдогонку за парой прошмыгнувших мимо них зубастиков. И, получив от Тянучки такое же десятикратное ускорение, как и тело носителя, запросто настигли рейзеров и буквально разорвали их хитиновые тушки в клочья в полуметре от моей груди.

Прикончив пару самых опасных зубастиков, щупальца вернулись к сбитым на пол недобиткам. И, пользуясь продолжающимся очевидным преимуществом в ускорении, так же легко переловили и разорвали в клочья всех оставшихся рейзеров.

Под Тянучкой для полного уничтожения семерки гигантских блох щупальцам с лихвой хватило первой секунды ускорения. И вторую десятикратно растянутую бонусную секунду я целиком потратил на поиски спасения из сложившегося для меня крайне стремного положения.

Опасаться было чего. Ведь, почти сразу же по окончании ускорения Тянучки прекратит свое действие и уйдет в многочасовой откат так же и Желтый граус. С исчезновением же костылей-щупальцев, учитывая зловещий багрянец накрывший просевшую почти до сотни шкалу здоровья, я просто рухну на пол и, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, стану тупо подыхать. А ждать смерти, судя по стартующему еще через примерно полминуты многоступенчатому и крайне болезненному откату деактивирующийся Мимикрии, придется мне совсем не долго. Минуту. Ну, может, две – от силы. Дальше начнется агония, переходящая в крайне болезненную смерть.

Единственным выходом из сложившегося тупика было немедленно раздобыть где-то гору жратвы с бочонком питья и начинать тут же все это изобилие хомячить в три горла. Вот только проблема заключалась в том, что кроме пятерки едва живых жал Иперии Хофа, и еще пары относительно целых трупов трейс-ткача и бедняги крысюка (об ошметках рейзеров не стоит даже упоминать), в огромной земляной яме-норе, где мы сейчас пребывали, ни еды, ни питья не было и в помине. Оно, конечно, наличие теперь у меня пассивной функции Всеядный, вероятно, предполагало возможность сожрать какой-нибудь из имеющихся в наличии трупов, успешно переварить это дерьмо и выжить. Но… Млять! Как же омерзительно подобная трапеза во спасение выглядела даже мысленно. Однако, у меня тупо не было выбора.

От крысятины, при всей очевидной легкодоступности практически вывернутого наизнанку рейзерами трупа гэручи, я решительно отказался без вариантов. Меня воротило даже от одной мысли: жрать плоть разумного гэручи – существа, пусть внешне и совершенно не похожего на человека, но по сути такого жала Империи Хофа, как я. Оно, конечно, поломанный щупальцами рух тоже являлся вполне себе разумным существом, но все ж таки выглядел он, хотя бы, как гигантский паук, и попробовать на вкус начинку его толстых лап – это для человека было, в некотором роде, даже эдакой брутальной экзотикой.

Действие Тянучки закончилось, и я едва не завалился сразу же на пол от захлестнувшей все тело с макушки до пят волны чудовищной усталости. Это наступила ожидаемая расплата за уклонение от рейзеров под рвущим мышечные ткани ускорением. К счастью, продолжающая действовать еще пять секунд функция Желтый граус подхватила меня верными щупальцами и удержала в вертикальном положении.

– Да заткнитесь вы оба, задолбали уже! – ворвалось вдруг в уши свирепое шипенье очнувшейся от обморока Маринки. – И так башка трещит! И вы ту еще с двух сторон, как клуши стары, бу-бу-бу…

Не слушая дальнейший разнос подруги притихших Миха и Сыча, я мысленной командой направил было щупальца к трейс-ткачу, застывшему в дальнем конце ямы грудой покореженной хитиновой брони. Но краем глаза вдруг приметил, как рядом на белесой земле, возле повернутой набок башки мертвого гэручи, вдруг из ниоткуда материализуется здоровенная горка каких-то сероватых мячиков.

Приказав щупальцам задержаться и прихватить из кучи пару «мячиков», я мгновенно по специфическому аромату распознал орехи бланга во вложенных в руки кругляшах… Наркотик конечно, и в качестве пищи людям (тем более в сыром виде) употреблять его было противопоказано. Но, во-первых, этот специфический орех совершенно точно был съедобным. Наличие же теперь у меня пассивной функции Всеядный, уверен, в разы повышало шансы выжить после такого экстремального гастрономического эксперимента. Во-вторых, орехи бланга и на вкус, и на запах всяко были в разы лучше паучатины – не менее опасной, кстати, для человеческой утробы экзотики… – Эти рассуждения пронеслись в голове параллельно с попыткой расковырять скорлупу орехов. И последнее мне неожиданно легко удалось проделать без помощи даже щупальцев. Я просто ударил зажатые в обеих ладонях ореха друг о дружку, и даже в моих ослабевших руках хватило сил, чтобы защита левого пошла трещинами. Дальше ошелушить поврежденную скорлупу ореха оказалось даже легче, чем очистить вареное яйцо.

Я впился зубами в сочную, кисловатую и чуть вяжущую мякоть бланга зубами, и не заметил как умял содержимое целого ореха буквально за мгновенье. Перед глазами часто замелькали какие-то строки, но я их смаргивал не читая, сосредоточив все внимание на втором оставшемся в правом руке орехе. После удара на его скорлупе сбоку тоже осталась небольшая ямка, и если ее за чуть надтреснутый край вот так подцепить ногтем и аккуратно потянуть вверх…

На некоторое время просто выпав из реальности, я вдруг обнаружил себя в кромешной тьме сидящим на земляном полу, с очередной мякотью очищенного ореха в ладони и остатками вяжущей субстанции на языке. Вторая свободная от еды рука тут же нащупала рядом на земле настоящий сугроб из ореховой скорлупы.

«Это ж сколько я их тут уже заточил-то⁈» – потрясенно покачал головой, отправляя в рот остатки мякоти с ладони.

Однако, сожрав, похоже, за один присест не меньше двух десятков опасных для человека орехов бланга, чувствовал я себя сейчас просто удивительно замечательно.

– Варламов, твою мать! Да отзовись ты уже наконец! – раздался раздраженный маринкин шепот из темноты. И я догадался, кому обязан своим пробуждением из сомнамбулического транса.

– Да все норм, – откликнулся я, дожевав остатки ореха и проглотив. Хотел добавить, чтоб отставила панику. Но тут вдруг меня переклинило: – Ха!.. Ха-ха!.. Какое смешное слово: норм… Ха-ха-ха!..

– Олег, ты че? – откликнулась девушка озадаченно.

– Да понятно че. Бланга обожрался ваш славный це-деж, – ответил во тьме подруге незнакомый писклявый голос.

И этот показавшийся до одури смешным голос развеселил меня еще больше, чем «норм». Угорая от истерического хохота, я схватился за живот и завалился на бок.

Глава 4

Глава 4. Друг познается в беде

Меня вдруг ослепило направленным лучом электрического света. Загоревшийся буквально на пару секунд фонарь тут же погас, оставив на память перед инстинктивно зажмуренными глазами лишь радужные круги. Шок от неожиданной вспышки мгновенно прервал истерику.

– Скорлупу вокруг тела видели? Ну точно блангом обожрался, придурок, – констатировал из по новой сгустившейся тьмы противный писклявый голос.

– Ты кого придурком назвал, дерьмо хвостатое! – обиделась за меня Марина.

– Охренеть, блин! У тя че, фонарь все это время с собой был? – раздался следом возмущенный шепот Миха из противоположного конца ямы.

– Во-во! А мы тут на ощупь ползаем, как щенки слепые! – оттуда же вторил товарищу не менее раздосадованный Сыч.

– Сперва нужно было убедиться, что мы в отнорке этом одни, – авторитетно возразил парням писклявый голос. – А то вспышка света – такое дело, мигом внимание надзирателя привлечь могла. Но поскольку вы отыскали мертвого трейс-ткача, который, наверняка, нашим надзирателем и являлся, я рассудил, что уже можно рискнуть.

– Вот ты урод, конечно, – возмутилась уже Марина (пребывавшая где-то посередке между парнями и «писклявым»). – Сыч на паука этого еще минуту назад наткнулся. И потом я еще с десяток раз, как дура, вслепую Варламова звала.

Я же, прижавшись лбом к прохладному полу, тихо охреневал от бьющей через край энергии товарищей по плену… Ну вот как так-то? Мне пришлось сожрать гору ни разу не полезных орехов, чтоб вытянуть здоровье из смертельно опасной «красной» в чуть более стабильную «оранжевую» зону. И прицепом за этот подвиг я получил, походу, дебаф в виде наркозакидонов на ровном месте. Освобожденные же мною ребятки, тем временем, уже каким-то чудом полностью восстановились и энергично срутся друг с дружкой, решая насущные проблемы.

– Че, как дура-то? – пискнул, меж тем, в ответ на предъяву Черникиной крысюк (ну а кто еще это мог быть, если не четвертый освобожденный гэручи). – Откликнулся же, в итоге, твой потеряшка. Выходит, не зря звала.

– Издеваешься?..

– Чисто по-дружески…

– Сука ты, Ччверсс! – припечатала быстрая на расправу Черникина.

– От суки слышу, – зашелся в шипучем смехе ничуть не обидевшийся писклявый голос.

– Эй, хорош собачиться! – прикрикнул на обоих Сыч. – Пойдемте глянем: че там с командиром? А то бледный вид его мне че-т сильно не понравился.

С разных направлений в темноте раздались быстро приближающиеся шлепки босых ног.

– Тсс-тсс-тсс, столько бланга в одно рыло смолотить, – сквозь свой странный смех стал отвечать крысюк на ходу. – Тсс-тсс, тут любой, как снег, побелеет. Тсс-тсс-тсс, спасибо скажи, что не сдох, вообще.

– Ччверсс, заткнись пожалуйста. И фонарем своим лучше снова посвети, а то не найду, где он, – заворчала Маринка, врезавшаяся (судя по звонкому шлепку ладоней) только что в стену примерно в паре метров правей меня.

– Марин, я здесь, – окликнул я подругу, приподнимаясь на дрожащих руках.

В следующее мгновенье меня вновь осветил луч электрического света, но на сей раз я вовремя успел отвернуться и не ослеп от яркой вспышки.

– М-дасс, видок, конечно, у него… – констатировал приближающийся слева с горящим фонарем в руках «писклявый». – Вот убивайте меня, не пойму, как такой доходяга смог в одиночку нашего надзирателя завалить.

– Слышь, дуло залепил, непонятливый! – фыркнула подскочившая тут же ко мне справа Маринка. – Олег, ты как? Можешь сам на ноги встать? – присев рядом на корточки, она осторожно провела ладонью по моей щеке.

Скосившись на ее руку, я заметил, что на пальцах у девушки осталась свежая кровь.

– Наверное, – пожал я плечами, растерянно за собой подмечая, что мысли начинают предательски путаться в еще секунду назад, вроде бы, совершенно ясной голове.

– Твою ж мать! – заверещал вдруг рядом неприятный голос гэручи, и освещающий меня луч света сместился куда-то левее. – Это ж Шшукасс – напарник мой! Да как так-то, братишка?.. Сука, его-то за что? Ты, наркоман гребаный!..

– А ну лапы прочь от командира! – перебил крысюка возмущенный окрик подоспевшего Миха.

– Да на болте я вертел этого вашего отморозка!

– Слышь, хвостатый, за базаром следи!

– Ты кого хвостатым назвал, обезьяна?..

– Ах ты крыса охреневшая!..

Перебранка сменилась звуками короткой яростной схватки. И заметавшийся было во все стороны электрический луч снова погас… Во тьме тут же стихли и шлепки ударов.

– Как он, Марин? – раздался, по окончании свары, над головой участливый голос Сыча.

– Сам что ль не видел как? – зло бросила в ответ по-прежнему сидящая рядом девушка.

– Не успел. Сперва этих двоих разнимал. А потом Ччверсс сбежал и фонарь выключил.

– Ну так скажи ему, что б вернулся и по новой включил.

– Не включу, – откликнулся крысюк из дальнего угла ямы обиженно. – Стараешься тут для них. Наставляешь, помогаешь… А эти потом вдвоем на одного. Обезьяны неблагодарные!

– Те че, сука, мало навешали?..

– Мих, да оставь его, – удержал приятеля от повторной расправы Сыч. – Так че с командиром-то, мне кто-нибудь скажет?

– Со мной все норм, – решился сам вклиниться в затянувшийся спор. И снова привычный отклик сработал триггером в одурманенном блангом мозге, вызвав новый приступ неуемного хохота.

– Твою мать! Че с ним творится-то⁈ – меня подхватили чьи-то сильные руки и рывком поставить на ноги.

– Да по роже просто врежьте ему. Сразу угомонится, – зашипел злобно крысюк из своего угла.

– Потявкай еще там! – фыркнула в ответ Марина.

– Ну ждите тогда, когда отходняк у нарика вашего пройдет. А учитывая сколько этот урод бланга сожрал…

– Слышь, морда! – перебил крысюка Мих. – Те мало что ль только что прилетело? Могу повторить!

К счастью, приступ истерического хохота продлился в этот раз недолго и затих сам собой. Но сразу по его окончании меня вдруг со страшной силой потянуло в сон.

Сделавшаяся чугунной голова безвольно завалилась на плечо поддерживающего меня сзади за подмышки Сыча.

– Командир? Эй, ты чего?.. – громыхнул в ухо испуганный голос великана.

Следом с двух сторон посыпались вопросы от остальных друзей. Однако я их уже толком не расслышал.

Глаза закатились.

Я отключился.

Глава 5

Глава 5. Разгадки во сне и наяву

Вновь мне пригрезился хорошо знакомый мшистый валун и нереально огромные травяные стебли, окружающие со всех сторон пятачок голой земли возле неглубокой подземной ямки – логова, откуда так удобно было выслеживать разномастные хитиновые «вкусняшки», в изобилии забредающие в прохладную тень камня, спасаясь от полуденного зноя. Разумеется, норка под камнем была не моя, а того загадочного существа, глазами которого во сне я поневоле был вынужден во всех отвратительных подробностях наблюдать жестокие убийства, с неотвратно следующими за тем расчленением и пожиранием несчастных жертв вечно голодного монстра.

На сей раз существо, всегда такое спокойное и уверенное в своих силах, вело себя на диво нервно. Судя по тому, как часто смещалась из стороны в сторону созерцаемая мною картинка, монстр выбрался из своего логова и, забив на маскировку, теперь метался взад-вперёд по земляной площадке перед камнем. Периодически замирая, он с тревогой озирался по сторонам, явно кого-то поджидая.

Нагнавший адреналина гость не заставил себя долго ждать. В какой-то момент окаймляющие площадку травяные джунгли в одном месте резко примялись, и на земляной пятачок начало неспешно выползать нечто ужасное, целиком состоящее из десятков затянутых матово-черной хитиновой броней сочленений. Эта, до дрожи похожая на бронированную гадюку конструкция, легко удерживалась на весу торчащими из боков (из каждого черного сегмента по паре) длинными крепкими многосуставчатыми лапками, вызывающе яркого рубинового цвета, венчающимися крупными, острыми и перепачканными в земле когтями. На теле выползающего из зарослей страшилища (весьма похожего, кстати, на земную сколопендру, только увеличенную в десятки раз) я насчитал три десятка бронированных сегментов и сбился со счета. Словно на шарнирах, связанные в одно гибкое тело и вибрирующее в такт шагов бронированные сегменты друг за дружкой по-змеиному выплывали из травяных зарослей и завораживали своей скрытой до поры мощью. Гипнотический эффект плавного выползания из зарослей сколопендры был так силен, что даже монстр, глазами которого я наблюдал картинку, под конец завораживающего процесса затряс башкой, чтобы сбросить охватившее, похоже, нас обоих оцепенение.

На по-змеиному треугольной башке (вернее головном сегменте) чудовища выделялись огромные ртутного блеска буркала, под которыми в стороны браво торчала пара длиннющих «тараканьих» усищ. В зловеще приоткрытой пасти страшилища вверх-низ ходуном ходило то ли три, то ли четыре пары до дрожи похожих на мини гильотины челюстей. И в дополнение к вышеозначенному «джентльменскому» набору жуткий визитер располагал ещё двумя огромными серповидными жвалами, торчащими из соседнего за головным сегмента и, соответственно, имевшие такую же вызывающе яркую окраску рубинового цвета, ка все лапы чудовища. Когтистые же кончики этих двух зловещего вида багровых мечей лоснились на солнце от какой-то маслянистой жидкости, недвусмысленно намекая на наличие там яда.

Наконец вынырнувший из травы следом за змеиным телом хвостовой сегмент, как тут же выяснилось, тоже венчался двумя многосуставчатыми багровыми отростками, в массивном хитиновом доспехе смотрящихся, пожалуй, даже покруче передних жвал. И эта пара монструозного вида хвостов, вынырнув из травы, тут же угрожающе взметнулась вверх, начав энергично тереться друг о дружку хитиновыми пластинками. Раздавшийся при этом зловещий треск неожиданно эхом откликнулся откуда-то из-за нашей с монстром спины. Я напрягся, заподозрив появление такой же гигантской сколопендры еще и сзади, однако монстр, в теле которого я пребывал бесправным зрителем, и не подумал обернуться в сторону новой потенциальной угрозы.

Прошла секунда, другая… Двусторонний треск хитиновых «хвостов» продолжался. Однако ожидаемой мною коварной атаки сзади так и не последовало, и я, чутка успокоившись, снова сосредоточил все внимание видимом противнике.

Грозный вид змееподобного визитера внушал трепет и уважение. И с первых же секунд его неспешного (полного осознания своего неоспоримого превосходства) выползания на нашу площадку я полностью разделил опасения монстра, ставшего для меня проводником в этот кошмарный мир гигантских насекомых.

Тот, глазами которого я смотрел сейчас на огромную черно-красную сколопендру, неспешно свивающую в тугую пружину бронированные сегменты своего гибкого тела, тоже безусловно был грозным хищником. Я лично стал невольным свидетелем достаточного количества его славных побед над самыми разнообразными противниками. Но с таким опасным, как эта сколопендра (а возможно и с парой таких, ведь хитиновый треск за спиной никуда не делся – он, к счастью, не приближался, но и не отступал), иметь дело моему монстру, в вещем сне, пришлось впервые. И сейчас мой грозный хищник, в непривычной для себя манере, меньжевался, не спеша бросаться во всё сокрушающую, смертоносную атаку.

В итоге, существо так и не рискнуло броситься на свернувшегося в тугую пружину незваного гостя. Изменив своему обычному поведению, мой монстр очень медленно двинулся навстречу змееподобному визитеру. И при первом же нашем шаге к видимому врагу, хитиновая трещотка за спиной невидимого второго номера вдруг разом смолкла. А еще через несколько наших плавных шагов прекратился зловещий стрекот и трущихся друг о дружку багровых хвостовых отростков видимого противника. Оба его задних отростка синхронно нырнули вниз и глубоко забурились в землю.

Я напрягся в ожидании атаки от явно изготовившегося к стремительному прыжку противника. Но ее так и не последовало.

Крадучись, мой монстр приблизился вплотную к сколопендре и, игноря зловеще нависшие над глазами багровые жвала последней, отчаянно ткнулся хитиновым лобешником в ощеренную пасть напротив…

Вот ведь самоубийца чертов!.. Это было по-настоящему жутко! Как в замедленной съемке, полная зловеще стрекочущих челюстей «хлеборезка» сколопендры неотвратимо понеслась навстречу нашим глазам… А я не мог не то, что завопить от ужаса, даже зажмуриться.

И когда резцы крайних челюстей сколопендры, казалось, уже начали месить в винегрет нашу бестолковку, противник вдруг так же, в покорном жесте, качнул вниз страшную пасть, столкнувшись с нами безопасной броней собственного лобешника.

Несколько секунд два свирепых хищника, замерев, упирались лбами, в звенящей тишине тупо гипнотизируя друг друга. А потом пришелец одним неуловимо быстрым, кошачьим движением, как живая черно-красная молния, развернулся на сто восемьдесят градусов и юркнул обратно в протоптанную им же брешь в травянистых зарослях. Вот он только что здесь был, а через мгновенье на земляной площадке от жуткого визитера не осталось и следа.

Отстоявшее своё логово существо окинуло окружающие заросли победным взором. И вдруг сзади, совсем близко, я вновь услышал хорошо знакомый зловещий треск трущихся друг о дружку хвостовых хитиновых пластинок. Похоже невидимый напарник сбежавшей сколопендры решился-таки на коварную атаку с тыла. Однако мой тугодум на опасный треск за спиной никак не реагировал, и продолжал, с независимым видом, обозревать травяные заросли, в которых скрылся сбежавший визитер.

Снова для меня мучительно долго потянулись секунды, в ожидании роковой атаки… Однако ее, вопреки моим чаяньям, так-таки и не последовало.

Только секунд через пять томительного ожидания меня, наконец, осенило. Пазл сошелся, и я понял почему ужасная многоножка, забравшийся в райский тенистый уголок с явным намерением заполучить его в свою собственность, передумала биться с местным хозяином. Объяснение было очевидным и лежало на поверхности.

Похожее на гигантскую сколопендру чудовище встретило своего сородича, не менее опасного и смертоносного, потому и сбежало, не пожелав искушать судьбу в непредсказуемом поединке. И словно в подтверждение догадки, мой монстр вдруг резко согнулось дугой, продемонстрировав бестелесному наблюдателю задние сегменты своего такого же длинного коричневато-черного тела, с изумрудными лапами по бокам, венчающегося двумя яростно трущимися друг о дружку хвостовыми ярко-зелеными отростками.

Непрерывное мельтешение монотонно трущихся друг о дружку хитиновых пластинок стало вдруг неотвратимо погружать меня в гипнотический транс… Из которого я вскоре вынырнул уже в привычной реальности.

– Ну в чем-то Ччверсс все-таки прав, – распахнув глаза, услышал я рядом в непроглядной тьме ворчанье Сыча. – Без посторонней помощи командир просто физически не мог в одиночку столько дел наворотить.

– Ты просто плохо Варламова знаешь, – откликнулась зло Маринка, так же рядом из темноты.

– Ты ж сама видишь: на нем места живого нет. Олег явно восстановиться запарил. Куда ж ему в таком состоянии, тем более без оружия, трейс-ткача завалить, – заспорил Сыч.

– Да, Сыч, твою ж мать! Я без малейшего понятия, как он это все проделал! Но клянусь тебе, что в момент освобождения из долбаного паучьего кокона четко слышала именно олежкин голос. Варламов уговаривал меня, блин, чтоб потерпела!.. Значит, он точно освобождал: сперва меня, а следом и вас, неблагодарные говнюки.

– Так-то я молчал, – фыркнул Мих, оказавшийся так же где-то тут поблизости от меня.

– Но…

– И никаких, нахрен, но! Задолбал, блин!

Отвлекая от спора, перед глазами загорелись строки системного лога:

Зеленый граус – 2,84%

Гипноз +2,84%

Телепатия +2,84%

Тягучий граус – 1,81%

Дробный граус – 1,81%

– Вот упрямая челка, – донесся со значительного отдаления писклявый голос крысюка. – Конечно ваш убийца це-деж уже пробудился от спячки в момент твоего освобождения. Потому что Шшукасс, добрая душа, посте того, как надзирателя нашего вальнул, этого кренделя в первую очередь от паучьих пут избавил и растормошил.

Я хотел было возразить столь вопиющей клевете, но меня опередили. А после следующий пары реплик мне стало не до споров.

– Че ж напарник-то твой Олегу Инвентарь активировать не подсказал? – гаркнул в сторону гэручи Мих.

– А я почем знаю? – пискнул в ответ крысюк из своей ссылки. – Может, подумал, что сам догадаться чел обязан. Так-то Шшукасс парнем был резким. И, как я, сюсюкать с молодняком – на дух не переносил. Это вам, салаги, с понимающим Ччверссом повезло. Зато у Шшукасса Инвентарь аж до Рюкзака растянут был, и…

– Твою ж мать! – прокряхтел я, перебивая дальнего оратора. – Как же я про Инвентарь-то умудрился запарить⁈

А в посвежевшей после сна голове уже сам собой сложился нехитрый пазл: каким образом друзья, пребывавшие совсем недавно в таком же плачевном виде, как и я, смогли так быстро и эффективно восстановить нормальную физическую форму? Ведь все было элементарно и лежало в прямом смысле слова на поверхности. Потому как в индивидуальном личном хранилище каждого жала (ограниченном размером прокачки функции Инвентарь – у меня, соответственно, это пока что был Карман), в обязательном порядке находилась почти невесомая аптечка с набором стимуляторов и витаминов, заточенных как раз-таки на экспресс-восстановление организма тяжелораненого воина. Мои друзья-жала, вовремя вспомнив про этот «спасательный круг», своевременно укололись стимуляторами и закинулись витаминами. Я же, с какого-то фига изначально люто затупив, напрочь позабыл о наличии в свободном доступе спасительной аптечки. Да что там аптечки, я даже про хранящиеся в Кармане метательные ножи, способные помочь в схватке с теми же рейзерами, напрочь позабыл, и бился с зубастиками голыми руками, уповая лишь на щупальца боевой функции… Вообще моя память, после пробуждения в паучьем коконе, походу, оказалась дырявой, как решето. Или таковой она стала, когда наглотался непонятного бульона из вибрирующей кишки трейс-ткача? Ведь, фиг знает сколько грамм этой гадости успело пролиться в мой желудок, прежде чем пробудившаяся функция Желтого грауса не избавила меня от принудительной опеки паукообразного. И накрыло меня, в итоге, качественно. Про аптечку в Кармане не вспомнил даже в момент четко осознаваемой смертельной опасности, на полном серьезе выбирая кого лучше сожрать: ядовитого трейс-ткача или вывернутого наизнанку бедолагу гэручи; слава яйцам, третий варик вдруг подвернулся, и в итоге до исступления нажрался орехами бланга. Секрет появления которых рядом с мертвым крысюком, кстати, как стало теперь очевидно – это тоже в некотором роде последствия активации чужой функции Инвентарь, или, проще говоря, частичного выброса содержимого из схлопнувшегося после смерти личного хранилища гэручи… – Все эти долго описываемые открытия пронеслись в голове за считанные секунды, и они ничуть не помешали параллельно слушать раздающиеся рядом возгласы обрадованных моим возвращением друзей.

– О! Кажись, командир очухался, – первым среагировал на мой голос Сыч.

– Олег, не газуй, не ты один такой. Так-то про Карманы свои мы тоже не сразу вспомнили, – за всех повинилась Маринка.

– Нам Ччверсс туда за аптечкой сунуться напомнил, – уточнил Мих.

– Да уж, поставил на свою голову челов неблагодарных на ноги! – фыркнул из дальнего угла крысюк.

– Эй, ворчун, хорош уже дуться, – окликнула его Марина. – Иди сюда, и фонарем нам, будь добр, подсвети.

– Там, вообще-то, заряда с мышиный писюн осталось, – пропищал гэручи недовольно. – А нам еще наружу как-то отсюда надо выбираться. – Но, поворчав, к нам он все-таки подошел, и фонарь свой зажег.