Текст книги "Гвардеец. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Дашко
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Она забарабанила по моей спине кулаками, засмеялась:
– Отпусти, негодник. Поставь на землю! Слышишь, что я говорю? Немедленно...
– Поставлю, как только скажешь, что я твой сын!
– Ох, сыночек, – всхлипнула баронесса.
Я отпустил ее, обнял со всей нежностью и держал в объятиях до тех пор, пока пропылившаяся рубашка не стала мокрой от слез.
– Мама, мама, – голос мой дрогнул.
Былое чувство внутреннего раздвоения исчезло. И Дитрих, и я – мы вновь стали одним целым.
– Проходи внутрь, сынок. Вижу, что ты и Карла с собой привез!
Успевший соскочить с коня кузен снял шляпу и отвесил изысканный поклон:
– Рад увидеться с вами, дорогая тетушка!
– Я тоже рада встрече с тобой, мой мальчик. Знаю, что тоже не баловал родителей письмами.
– Мы были очень заняты, тетушка. И потом – я же знал, что непременно с ними свижусь в самое ближайшее время.
– Отужинаешь с нами или поедешь к родителям?
Карл вопросительно посмотрел на меня, я пожал плечами – поступай как хочешь. Мы договорились, что пробудем на родине не больше одного дня.
– Простите, тетушка, завтра мы снова отправляемся в путь. Я утром навещу вас.
– Как? – всплеснула руками баронесса. – Всего один день – и в дорогу?
– Простите, мама. У нас неотложное и очень важное дело, – сказал я.
– А кто с вами?
Гренадеры смущенно улыбались.
– Это мои товарищи, мама. Я расскажу о них поз же.
– Что же мы стоим? – спохватилась баронесса. – Проходите в дом, я похлопочу об ужине. Не беспокойтесь за лошадей, мой конюх все сделает. И еще... Яков, отправляйтесь к пастору. Скажите, что я приглашаю его к нам на ужин в честь возвращения сына.
Пришлось выступить вперед и сказать:
– Не надо никого звать, мама. Тем более пастора.
– Почему? – удивилась Эльза фон Гофен. – Разве я не могу показать ему, как вырос мой сын, как похорошел, каким здоровяком он стал?
– Позже, мама, позже. Я все объясню потом. А пока... – Я достал из‑за ворота рубашки православный крестик и увидел изумление на лице матери.
– Хорошо, – подавленно сказала она, – это многое объясняет. Поговорим позже, ты прав, дорогой Дитрих.
Я вошел, чувствуя на спине неприязненный взгляд Якова. И вряд ли он был вызван переходом в другую веру – нательного крестика слуга не мог разглядеть. Значит, тут что‑то личное, какие‑то призраки из прошлого. Жаль, Дитрих мне не советчик.
Эльза фон Гофен отдавала распоряжения. Нежданно‑негаданно свалившихся гостей следовало разместить, накормить. Пока резали поросенка, насаживали его на вертел, баронесса лично распределяла, кого и где устроить.
Дом не впечатлял размерами, однако две гостевые комнаты в нем нашлись – Чижиков и Михайлов поселились вместе, Михай, как всегда, предпочел одиночество. Меня баронесса привела в светлицу, некогда служившую спальней для ее сына: на полу – выделанная медвежья шкура, на стене охотничье ружье без особых украшений, рядышком трофей – голова лося с раскидистыми рогами. Знать бы, кто подстрелил. Возле окна широкая деревянная кро ать с высокой спинкой и прозрачным балдахином, комод с тикающими часами. Два мягких стула возле мощного дубового шкафа, сто лет не топленный камин. Похоже, здесь не жили больше года, однако чистота поддерживалась идеальная – практически медицинская стерильность: ни пылинки, ни соринки. На комоде две книги – традиционная Библия и, похоже, какой‑то роман. Я бросил беглый взгляд на обложку, нет, автор мне неизвестен. Судя по названию, рыцарский роман. Выходит, настоящий Дитрих не только охотился, еще и находил время для книжек. Похвально для молодого человека.
– Видишь, я оставила все, как было до твоего отъезда, – не без гордости сказала мать.
– Спасибо. Приятно оказаться здесь после долгой разлуки. Такое чувство – будто и не уезжал никогда.
Мать (я решил про себя назвать ее так) закрыла дверь, прогнала любопытную служанку, вертевшуюся поблизости, и, сев на стул, приступила к расспросам:
– Как ты? Рассказывай...
Я занял второй стул и спокойно ответил:
– Со мной все в порядке, мама. Мы с Карлом благополучно добрались до Петербурга, устроились в лейб‑гвардии Измайловский полк. Я выслужился до сержанта, Карл пока отстает, но у него все впереди. Он очень усердный и наверняка сумеет выбиться в офицеры.
– На сколько лет ты подписал кондиции?
– На пять, мама. Что будет потом – посмотрим, но эти пять лет я буду служить верой и правдой русской императрице.
– Сынок, Россия сейчас воюет с Турцией. Ты был на войне?
– Нет, – улыбнулся я. – Гвардию не трогают. Мы все больше служим в столице – ходим в караулы, охраняем царствующую семью.
– А императрица... Ты видел ее?
– Не один раз. Своим повышением я обязан милости ее величества.
Баронесса понимающе закивала:
– Да, пока она жила здесь, в Курляндии, о ней говорили только хорошее. Она не могла не обратить на тебя внимания. Скажи, а императрица выделяет нас, бывших земляков? Все же не один год царица Анна была нашей герцогиней.
– Не очень, мама. Она ведь русская по крови. Нет, конечно, Бирон, Левенвольде... они приближены к ее особе, но разве что за прошлые заслуги, в целом же иноземцы приравнены во всем к русским. Даже жалованье платится всем одинаково. Того, что было при Петре Великом, уже нет. Русские ценят в первую очередь знания и таланты, а уж потом только обращают внимание, откуда ты родом.
– Похоже, России действительно досталась мудрая правительница. Кто знает, может, скоро удастся ей взять несчастную Курляндию под свою руку, – грустно произнесла мать.
Похожие речи нам доводилось слышать от многих встреченных по пути курляндцев. Кажется, вассальная зависимость от Польши не сулила краю ничего хорошего. Курляндия нуждалась в сильном, а главное, щедром покровителе. Все надежды обнищавших людей устремились в сторону России, где появился всесильный Бирон, хорошо помнивший свое родство. И от него потихоньку начинали капать сюда денежки, подготавливая мирный и – главное – желанный переход герцогства под российскую корону.
– Рано или поздно это обязательно произойдет, мама.
– Скорей бы, – вздохнула баронесса. – Как тебе живется в Петербурге?
– У нас все спокойно, мама. Тишь да гладь. Жалованье платят исправно, на жизнь хватает. Если закреплюсь и устроюсь в Петербурге, обязательно привезу тебя к себе. Ты должна увидеть, какой прекрасной стала русская столица! Не думаю, что в Европе найдется много городов, способных с ней потягаться.
– Ты очень повзрослел, Дитрих. Уже не юноша, а мужчина... Тебе пора задуматься о будущем.
– Я всегда о нем думаю, мама.
– Подожди, сынок, не перебивай, – с улыбкой произнесла баронесса. – Род фон Гофенов не должен прерваться. Скажи, не нашел ли ту единственную, что тебе по душе?
– Увы, невестой я так и не обзавелся. У меня просто нет времени на ее поиски. Служба...
Показалось мне или нет, но мать облегченно вздохнула. Возможно, сама собиралась подобрать подходящую невесту или чисто по‑матерински ревновала к другой женщине, которая может появиться возле единственного и столь любимого сына.
– Что же тебя привело сюда, Дитрих? Ты в отпуске или как?
– Мама, могу сказать тебе по большому секрету – я прибыл неспроста, у меня очень важное и – что самое главное – тайное поручение. Прости, не могу посвятить тебя в детали. Я дал присягу...
– А это поручение очень опасно?
Я закусил губу. Зачем волновать мать, которой и так много досталось от этой жизни?
– Ничего страшного, мама. Съездим в одно местечко и сразу вернемся. Всех делов – кот наплакал.
– Ох, обманываешь ты меня, Дитрих, правды всей не говоришь... – расстроилась баронесса.
– Не имею такого права – правду говорить. Даже тебе, мама, – честно сказал я. – Но ты не переживай. Убить меня непросто, покалечить тоже – видишь, какой здоровенный лоб у тебя вы махал. Сам кого хочешь обижу.
– Вижу, – засмеялась Эльза. – Весь в батюшку покойного, правда, тот чуток повыше был, или кажется мне...
– То мне неведомо, мама. Я его плохо помню, – сказал я и опять не соврал.
– Да как же тебе его помнить! Тебе всего‑то два годика было, когда батюшка преставился. Но я всему, чему он просил, тебя выучила. Ты когда крестик мне показал нательный, небось, думал, что гневаться буду за то, что веру переменил?
– Думал, мама. Не знал, как и сказать. Потому, наверное, и не писал тебе. Обидеть не хотел.
– А я вот и не собираюсь на тебя гневаться. Все возвращается на круги своя, – вроде даже ликуя, сообщила баронесса.
– Простите, мама, не понял я... Что значат ваши слова?
– А то они и значат: с чего началось – к тому и возвернулось. Род наш фон Гофенов с давних пор счет себе ведет – с русского рыцаря по имени, согласно вере греческой, Агафон. Служил он в войске князя новгородского Александра, знаменитого битвой на реке Неве. Войско то прозывалось на русский лад дружиной. Хорошо служил, да не заладилось что‑то. Не знаю, чем не угодил предок наш князю, но промеж ними обида великая учинилась. А поскольку грозила Агафону неизбежная смерть, пришлось ему в земли литовские бежать и там осесть со всей семьей и челядью. Это уже спустя время потомки его перешли в латинскую веру, сюда перебрались и основали род фон Гофенов. Замок разве что не успели отстроить. Вот и получается, что корни наши в земле русской произрастают. Не одни мы тут такие, почитай, половина баронов родословную от русичей ведет. И не случайно, видимо, тебя в Петербург потянуло. А уж то, что веру иную принял, так это кровь в тебе заговорила русская.
Честно говоря, история эта меня ошарашила. Я успел свыкнуться с тем, что все вокруг считают меня немцем, а тут такое открытие.
– Ну, хватит, заболталась я. Пойду проверю, как ужин готовится. – Женщина привстала, поцеловала меня в лоб и, велев отдыхать после долгого пути, ушла.
Я с удовольствием плюхнулся на мягкую перину, чуть смежил веки и сразу задремал. Сон продолжался немного – минут двадцать, не больше, даже еще не успели позвать к ужину. Причиной пробуждения стало чувство, что кроме меня в комнате еще кто‑то есть.
Надо мной склонилась молоденькая пухленькая девушка с длинной и толстой косой, с розовыми щеками, чуть вздернутым носиком и голубыми глазами. Судя по одежде, она была простой крестьянкой, скорее всего латышкой.
– Здравствуй, милый, – сказала голубоглазка и прильнула к моей груди.
Так, кажется, я столкнулся с еще одной стороной из прошлой жизни Дитриха – интимной. Не знаю, насколько далеко зашли их отношения, но девушка была хороша, даже очень. Я осторожно прижал ее и стал нежно поглаживать по спине. Она откликнулась на ласку, впилась в губы жарким, сладким как мед поцелуем и вдруг отпрянула, когда за стеной послышался детский плач.
– Что случилось? – удивленно спросил я.
– Мне надо идти, – приводя себя в порядок, сказала девушка. – Дочка зовет.
– Дочка?
– Да, наша Ивета.
– У меня есть дочь?! – Я приподнялся на локтях.
Новости сегодня одна круче другой. И пускай к этому ребенку я не имею ни малейшего отношения, мой долг о нем позаботиться, ибо для всех я являюсь бароном Дитрихом фон Гофеном.
Девушка потупилась:
– Да, она родилась полгода назад. Знаешь, Ивета так похожа на тебя. Она будет красавицей. Покорит сердца многих мужчин, как ты покорил мое.
– Но почему я ничего не знал?
– Это моя вина. Я ничего не сказала, когда ты собрался в эту противную Россию. Было не до того. Да я сама еще ничего толком не знала. Прости, я была такой дурочкой. Но ты не переживай за нас. Твоя мать обо всем догадалась, она знала, что ты никогда не сможешь на мне жениться. Она нашла мне жениха – Якова, ее помощника, дала приданое.
Понятно, чем вызван злобный взгляд Якова. Мой внезапный приезд не мог прийтись ему по душе. А ведь я даже не знаю ее имени!
– Теперь я замужем и живу в достатке, – продолжила девушка. – Помогаю баронессе по хозяйству. Она поселила нас в своем доме. Относится к Ивете как к настоящей внучке, балует.
– А Яков?! Как он относится к тебе?
– Он хороший. – Девушка выскользнула из комнаты, больше ничего не сказав.
Только за ужином удалось окольными путями разузнать ее имя. Девушку звали Рудитой. Она действительно была простой крестьянкой, ее отец батрачил на соседнем хуторе. Очевидно, между молодым бароном и деревенской красавицей возникла страсть, закончившаяся неизбежным. Дитрих уехал делать карьеру в далекой России, а девушка осталась здесь, с плодом этой запретной любви или не любви – не знаю. Во всяком случае, та часть меня, которую я привык считать вторым «я», при виде Рудиты если и реагировала, то не очень заметно. Похоже, для Дитриха покорение красотки было чем‑то вроде спортивного достижения, юношеского подвига. Далеко идущих планов он не строил, о судьбе девушки не задумывался. Банальная история.
После плотного ужина я вновь завалился на кровать. Впереди еще не одна сотня верст по разбитым дорогам всеми забытого герцогства. Хотелось как следует выспаться.
За окном стемнело. В окно падал свет полной луны. Дверь тихонько приоткрылось. Легкое, похожее на привидение создание скользнуло ко мне, нырнуло в постель. Я вновь почувствовал сладкий вкус меда на губах.
– Это я, любимый, – прошептал нежный голос.
– А как же Яков, Ивета? – сдавленно прошептал я, понимая, что не смогу отказаться от этой ночи вдвоем.
– Твоя мать услала его под каким‑то предлогом в Митаву, а доченька наша спит. Я ее хорошо накормила...
Она ушла рано утром, оставив меня разбитым, опустошенным, но счастливым, как никогда раньше. А спустя час в дверь постучала баронесса.
– Простите меня, – извиняющимся тоном сказала она. – Я пришла к вам, чтобы узнать: что произошло с моим сыном?
Глоссарий
АБШИД – отставка, отпуск, отстранение от дел.
АВАНТАЖ, АВАНТАЖНЫЙ – успех, успешный.
АВСТЕРИЯ – здесь: «питейный дом», дорогой трактир.
БИРОН Густав (1700 – 1746) – младший брат Эрнста Иоганна. Получил исключительно домашнее воспитание. Будучи на польской военной службе дослужился до чина капитана. В 1730‑м году по приглашению Эрнста Иоганна прибывает в Россию, где поступает в новообразованный лейб‑гвардии пехотный Измайловский полк в чине майора. В 1732‑м году вступил в брак с княжной Александрой Меншиковой, дочерью Александра Даниловича Меншикова – друга и сподвижника Петра I. Густав Бирон очень любил свою жену и тяжело переживал ее смерть после неудачных родов, во время которых погиб и новорожденный младенец. В том же 1732‑м году назначен генерал‑адъютантом императрицы. Отличился во время русско‑турецкой войны 1735–1739 годов, командую сводным гвардейским отрядом, проявив мужество и героизм. После смерти императрицы Анны Иоанновны и смещения регента, разделил судьбу своего брата Эрнста Иоганна, отправившись в ссылку. Умер в Петербурге, куда его вызвали с обещанием служебного назначения. Современники отмечают его храбрость, исполнительность и беспорочную службу. Мне попадались обвинения Густава в недалеком уме, но обоснованием этому служило то, что он… не знал французского языка.
БИРОН Эрнст Иоганн (1690–1772) – вошел в историю, как фаворит императрицы Анны Иоанновны. Граф, обер‑камергер (с 1730‑го года), регент при царе‑младенце Иоанне VI‑м (1740). Выходец из мелкой курляндской дворянской семьи. Родился на мызе Каленцеем. Учился в Кенигсбергском университете, но попал в неприятную историю, закончившуюся дракой с ночной стражей и убийством одного из часовых. По приговору суда попал в тюрьму и был выпущен спустя девять месяцев с выплатой большого штрафа. В 1718‑м году поступил на службу к Анне Иоанновне, бывшей тогда герцогиней Курляндской. После воцарения Анны на престол был вызван в Петербург и пожалован сначала в камергеры, а потом в обер‑камергеры. Сохранились описания его, как человека среднего роста и прекрасного телосложения, очень привлекательного лицом, умного и просвещенного (Бирон оставил после себя обширную библиотеку), который обожал лошадей (благодаря этой похвальной страсти коневодство в России получило ощутимый толчок к развитию) и карточную игру. Всю свою жизнь он посвятил служению российской императрице и пользовался ее безграничным доверием. Бытующий в исторической и бульварной литературе образ Бирона‑взяточника мягко говоря далек от правды, ибо в документах (за исключением трудов Татищева, лица весьма заинтересованного в очернении императорского фаворита) не сохранилось свидетельств его корыстолюбия, наоборот, существует много документальных фактов отказа Бирона от весьма дорогих подарков. В 1737‑м под давлением русской императрицы был избран курляндским дворянством герцогом Курляндским и Семигальским. Этот важный политический шаг ввел герцогство в политическую орбиту России. В 1739‑м неудачно пытался женить своего старшего сына Петра на принцессе Анне Леопольдовне. За день до смерти императрица подписала указ о назначении Бирона регентом до совершеннолетия императора Иоанна, которому тогда исполнилось всего два месяца. Через 22 дня Бирон был арестован генерал‑фельдмаршалом Минихом. Отряд гвардейцев под командованием адъютанта Миниха – Манштейна разоружил караул регента и доставил Бирона в Шлиссельбургскую крепость. По первоначальному приговору суда его должны были четвертовать, но воцарившаяся Анна Леопольдовна заменила казнь ссылкой в город Пелым Сибирской губернии. В 1742‑м году Бирона по распоряжению воцарившейся на престол после государственного переворота императрицы Елизаветы Петровны был переведен в Ярославль, где прожил до 1762‑го года. Император Петр III возвратил Бирона в Петербург, восстановил во всех чинах. Вновь став герцогом Курляндским, бывший фаворит уехал на родину, где прожил до самой смерти. Герцог скончался в Митаве на 82‑м году жизни.
ГРЕНАДЕРЫ – отборные солдаты, отличавшиеся физическими данными, что позволяло им метать тяжелые гранаты (гренады). Поначалу они сражались в первых рядах пехоты и забрасывали врага гранатами, позднее гренадеры поменяли свое назначение и стали использоваться для мощного штыкового удара.
ИЗМАЙЛОВСКИЙ ЛЕЙБ‑ГВАРДИИ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК, в котором проходит службу главный герой книги, был учрежден 22 сентября 1730‑го года. Первым полковником стал приближенный к Эрнсту Иоганну Бирону – граф Карл Левенвольде, выходец из лифляндского дворянского рода.
КУК Джон (даты рождения и смерти неизвестны) – английский медик, автор известного биографического труда «Путешествия и странствия по Российской империи, Татарии и части Персидского царства». Заболев в 1735 году лихорадкой, был вынужден «сменить климат» и в 1736 году прибыл в Россию, где поступил на государственную службу в Петербургский госпиталь.
ЛЕЙБ‑ГВАРДИЯ – от немецкого leib – тело и старогерманского guardia – охрана. В России учреждена Петром I и первоначально состояла из двух пехотных полков (Семеновского и Преображенского), образованных из так называемого Потешного войска. По табели о рангах 1722 года гвардейские офицеры получали преимущество в двух чинах против армейских. По сложившейся традиции долгое время полковниками лейб‑гвардии или шефами становились монаршие особы России. Штаты гвардейских пехотных полков в среднем в два раза превосходили армейские. Вседозволенность и распущенность гвардейцев послужили причиной всех дворцовых переворотов XVIII – начала XIX веков. «Элитные» солдаты и офицеры далеко не всегда могли послужить образцом примерного поведения и службы. Особняком можно отметить лейб‑компанию (другой вариант написания – лейб‑кампания) – особую гренадерскую роту, появившуюся в Преображенском полку, после воцарения Елизаветы. Дочка Петра возвысила преображенцев, помогших устроить переворот. У тех от почестей закружилась голова, они потеряли всякий страх и ощутили себя безнаказанными. Петербург стонал от их выходок. Лейб‑кампанцы дрались, пили, воровали, грабили, насиловали женщин. Во времена, в которых происходят события данной книги, императрицей Анной Иоанновной были учреждены еще два полка лейб‑гвардии: пехотный – Измайловский и Конный. Бытует мнение, что эти части создавались в качестве противовеса «старой» гвардии – полков Семеновского и Преображенского.
ЛЕСТОК Иоганн Герман (Иван Иванович) (1692 – 1767), граф, лейб‑медик (с 1741), действительный статский советник (с 1742). Происходил из древнего, но небогатого французского дворянского рода. Обучался хирургии у своего отца. Обладал красивой внешностью и изысканными манерами, был очень умен и красноречив. Судя по всему, имел дефект речи, благодаря которому не всегда можно было понять, что он говорит. С 1713 года находился в России. Петр I определил его в придворные медики. Лесток состоял хирургом при царице Екатерине Алексеевне. В 1720‑м сослан в Казань в связи с неприятной историей, связанной с попыткой обольщения дочери одного из придворных. В 1725‑м возвращен из ссылки Екатериной I и назначен лейб‑хирургом при цесаревне Елизавете Петровне, где он сразу стал пользоваться ее расположением. Был главным инициатором переворота, приведшего цесаревну к власти, непосредственно вел переговоры с французским послом маркизом де ла Шетарди. С приходом Елизаветы к власти Лесток вошел в круг первых лиц государства, пользовался огромным влиянием при дворе, вмешивался во внешнюю политику России. В 1744‑м попал в опалу, после того, как императрица получила тайную переписку между Лестоком и Шетарди. В 1748‑м арестован и приговорен к смертной казни, но позднее помилован и отправлен в ссылку, из которой его возвратил вступивший на престол Петр III. Скончался в возрасте 75 лет.
МЕНШИКОВА Александра Александровна (1712 – 1736) – светлейшая княжна, младшая дочь Александра Даниловича Меншикова. Красотой и умом не уступала старшей сестре Марии, которая была помолвлена с императором Петром II. Опала отца привела к тому, что в 1727‑м году Мария вместе со всей семьей Меншиковых оказалось в ссылке – сначала в Раненбурге, а затем в Березове. По дороге в ссылку скончалась мать – Дарья Михайловна Меншикова (в девичестве Арсеньева), в Березове умерли отец и старшая сестра. Александра Александровна осталась лишь с братом – Александром. На их содержание казной выделялось два рубля в день. В 1731‑м году Анна Иоанновна возвращает Александру Александровну вместе с братом из ссылки. В феврале 1732‑го императрица сама обручила Александру Александровну с младшим братом графа Э.И. Бирона – Густавом Бироном. В мае этого же года состоялась свадебная церемония. Скончалась на 24‑м году жизни в результате неудачных родов. Ее ребенок умер спустя несколько минут после кончины матери. Густав Бирон, очень любивший свою жену, на похоронах лишился чувств.
МИНИХ Иоганн Буркхарт Христофор (Христофор Антонович) (1683 ‑ 1767) – выдающийся русский полководец, инженер, генерал‑фельдмаршал. Родился в Ольденбурге (Нижняя Саксония). С 1700 года на военной службе в армиях нескольких стран. В 1712‑ом году, в войне за испанское наследство, тяжело ранен, попал в плен к французам. С 1716 года на службе у польского короля Августа II, где дослужился до чина генерал‑майора. В 1721‑м году прибыл в Россию и своим инженерным талантом привел в восторг Петра I. С этого года Миних на службе в русской армии. При Анне Иоанновне становится президентом Военной коллегии и генерал‑фельдмаршалом (1732 год). Приступает к реформированию армии: вводит два новых гвардейских полка, создает первое в России учебное заведение для подготовки офицеров – Сухопутный Шляхетский корпус, вводит полки тяжелой конницы – кирасир, подготовил знаменитые «Экзерциции» в дополнение к петровскому военному уставу. В 1734‑м командовал русскими войсками в войне за польское наследство. С 1735‑1739 главнокомандующий в русско‑турецкой войне. В 1740‑м отстранил от власти регента Бирона, однако спустя короткое время был вынужден уйти в отставку, а с воцарением Елизаветы попал под суд и приговорен к смертной казни. Только на эшафоте узнал, что смертный приговор заменен ссылкой в Сибирь. Петр III вернул Миниха в Петербург, восстановив в чинах и званиях. Позднее генерал‑фельдмаршал принес присягу на верность Екатерине II. Скончался на 85‑м году жизни.
НАЩОКИН Василий Александрович (1707 – предположительно 1759) – офицер и приближенный Елизаветы Петровны, оставивший после себя знаменитые «Записки», содержащие бездну важной информации историко‑биографического толка. Родился 7 января 1707 г. в Москве. 10 марта 1719 г. зачислен солдатом в Белгородский пехотный полк. В 1726 г. в чине сержанта переведен в Угличский полк. 15 февраля 1727 г. произведен в аудиторы, а через год – в подпоручики и определен в Лефортовский полк. В 1730‑м принят в лейб‑гвардии Измайловский полк в должности адъютанта. В январе 1737 г. Нащокин произведен в капитан‑поручики и командирован в составе сводного гвардейского отряда на русско‑турецкую войну. 2 июля того же года участвовал во взятии Очакова, где проявил отвагу и героизм. В январе 1738 г. получил за свои подвиги чин капитана гвардии. В кампаниях 1738 и 1739 гг. Нащокин принял участие в качестве командира 3‑й роты Измайловского полка. С 1742‑го получил чин секунд‑майора Измайловского полка. «Записки» его обрываются следующим числом – 5 сентября 1759 г. Дата его смерти неизвестна, но можно предположить, что умер он примерно в это же время.
ОСТЕРМАН Генрих Иоанн Фридрих (Андрей Иванович) (1686 – 1747) – граф, действительный тайный советник (С 1725), обер‑гофмейстер (с 1727 г.). Родом из Вестфалии (Западная Германия). С 1703 года на русской службе. Прекрасно овладел языком новой родины. В 1711 сопровождал Петра I в Прутском походе. Становится одним из ведущих дипломатов России, благодаря ему заключается Ништадский мирный договор со Швецией, завершивший длинную и изнурительную Северную войну. С 1723‑го года – вице‑президент Коллегии Иностранных дел. С 1725‑го года, при Екатерине I начал оказывать большое действие и на внутреннюю политику России. В 1730‑м, сказавшись больным, не принял участия в заседании Верховного Тайного Совета, избравшего Анну Иоанновну и принявшего особый акт (кондиции) об ограничении власти императрицы. В апреле 1730 возведен в графское достоинство. С 1734 года первый кабинет‑министр. В ноябре 1741 арестован, приговорен к смертной казни, замененной на ссылку. Скончался в возрасте 61 года от тяжелой и хронической болезни.
СКНИПА – вошь (церковно‑славянский).
СУПЕРВЕСТ – плотная кожаная или суконная куртка, надеваемая под кирасу для смягчения удара. Использовалась и отдельно в качестве декоративного элемента мундира.
СУХОПУТНЫЙ ШЛЯХЕТСКИЙ КОРПУС – первое в России военное учреждение, призванное готовить офицерские кадры для армии. Был организован в 1731‑м году по инициативе генерал‑фельдмаршала Миниха. По проекту в нем должны были обучаться дети дворян в возрасте от 13 до 18 лет. Между кадетами корпуса и солдатами гвардии сразу пробежала черная кошка. Они недолюбливали друг друга, постоянно происходили потасовки с применением холодного оружия.
ТАЙНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ – орган политического сыска и суда в России. Была создана в 1718 году по указу Петра I. Первым крупным делом стало расследование обстоятельств измены царевича Алексея. Существовала под разными названиями, в частности «Канцелярия тайных и розыскных дел» или «Тайная экспедиция». Неоднократно упразднялась, но с завидной регулярностью возобновляла существование при смене монархов. Во времена Анны Иоанновны годовой бюджет Тайной канцелярии составлял скромные 2‑3 с небольшим тысячи рублей, а трудились в ней меньше тридцати человек. Чтобы показать «размах» пресловутой «бироновщины», стоит отметить, что в то время Тайной канцелярией рассматривалось в среднем по 160 дел в год (для сравнения: при Елизавете Петровне их число выросло почти до 350).
УШАКОВ Андрей Иванович (1672–1747) – прославился в истории как начальник Тайной канцелярии.
Происходил из бедного новгородского дворянского рода (на четверых братьев один крепостной), отличался редкой физической силой. Начал службу в 1704 году, записавшись добровольцем в Преображенский полк. Сумел проявить себя и уже в 1709 году стал капитан‑поручиком и адъютантом Петра I. В 1717‑1718 годах по поручению императора наблюдал за постройкой кораблей. С 1722 года стал де‑факто начальником Тайной канцелярии розыскных дел. Вел следствие по делу царевича Алексея и суд над ним. В 1725 году, после смерти Петра Великого, примкнул к партии, которая поставила на царствие Екатерину I. Угодил в немилость всесильному на тот момент Меншикову и был отправлен в полевые полки – сначала в Ревель, потом в Ярославль. При вступлении на престол Анны Иоанновны подписался под прошением дворянства, осуждавшим попытку Верховного совета ограничить императорскую власть (25 февраля 1730 года).
С 1731 года руководил возрожденной Тайной канцелярией. Обладал правом личного устного доклада императрице.
Бирон не очень доверял Ушакову и, став регентом, потребовал, чтобы все распоряжения великого инквизитора проверялись и визировались генерал‑прокурором князем Трубецким.
На момент свержения Бирона командовал Семеновским полком (Миних возглавлял Преображенский).
Удивительно, но Ушаков сумел сохранить свой пост и при Елизавете. Он быстро приспособился к новой власти и попал в обновленный со став Сената 1741 года, продолжая руководить Тайной канцелярией вплоть до смерти.
ШЛЯХТА – здесь: нетитулованное дворянство.
Дмитрий ДашкоЛейб‑гвардии майор
Автор снова выражает благодарность всем посетителям журнала «Самиздат» Максима Мошкова, тем, кто принял самое горячее участие в обсуждении на форуме «В вихре времен» http://mahrov.4bb.ru и на «Военно‑Историческом форуме» http://www.reenactor.ru.
И отдельное большое человеческое спасибо: Антону Перунову, Александру Замире, Игорю Петельчицу, Александру Тишкову.
Вместо предисловия
Знаете, как оно бывает – живешь себе, в ус не дуешь, а потом… бац! Все летит верх тормашками и приземляется с ног на голову. Потом стоишь, репу чешешь и думаешь: то ли радоваться, то ли застрелиться?
Психологи утверждают, что все зависит от нас. Как же, держи карман шире! Тут на самом деле уравнение с таким количеством переменных, что ты в нем, дай Бог, занимаешь надцатое место в надцатом ряду. К тому же психология, как и любая другая лженаука, предполагает наличие минимум двух диаметрально противоположных мнений. Какое‑то из них в итоге окажется правильным, но вот какое… Это, простите, лотерея. Фифти‑фифти.
Есть симпатичный подход: если не в силах изменить что‑то – измени к нему отношение.
С работы вылетел – радуйся, что теперь хомут натирает шею другого дурака. Почему «дурака»? А как еще назвать человека, который выполняет ее за те копейки, что тебе когда‑то платили?
Жена ушла… Посочувствуй бедолаге, которому придется с ней жить. Ты‑то свое уже «отмотал».
