Текст книги "Состязание (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Автомонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

   Около пяти часов он перестал бороться с ночными ужасами собственной памяти и, выбравшись из-под тонкого одеяла, прошел в ванную.

   Ливень закончился, но капли воды все еще барабанили по подоконнику, стекая с крыши. Город спал, и почти не было слышно каких-либо звуков. Гнетущая тишина казалась невероятной. Теперь она не внушала никакого чувства безопасности, наоборот, становилось только тревожнее, если все вокруг тебя молчало. Не кричали птицы, не слышались выстрелы, не шуршали колеса машин. Даже раздающиеся голоса самых неприятных людей, были куда лучше, чем тишина. Наверное, потому что каждый боялся услышать разрезающий воздух свист снарядов и ракет, совсем, как в тот день, когда начался крах.

   Уставившись на себя в зеркало, Олег долго молчал, а потом улыбнулся, проведя по нему рукой и оставляя мокрые следы.

   – Если ты умрешь, она останется одна, а это значит, что ты не можешь умереть.

   Не можешь проиграть, мысленно добавил он, глядя на свое отражение.

   В его распоряжении были все необходимые средства гигиены: зубные щетки, паста, бритвы. В первые дни, привычно скребя по подбородку, он, тем не менее, все же решил отрастить небольшую бородку к началу состязания. Чтобы выглядеть еще страшнее для тех, кто верил, что именно он жнец.

   Все было разложено по полочкам в головах атлетов. Брида не зря ела свой хлеб, подбирая такую компанию, что все они делали лишь то, что заранее было предсказано. И пусть она точно не обладала никаким сверхъестественными силами, ее талант был в другом: она видела людей насквозь, понимая их мотивы и поступки, а нехватку информации компенсировала своим чутьем, которое должно было обостриться до предела после потери зрения.

   Олег вновь удивился ее способности продолжать жить и чего-то ждать даже в таком состоянии. Более того, являясь пленницей, женщина продолжала делать свою работу и делала ее очень хорошо.

   У нее тоже были свои мотивы, которые могли оказаться, как самыми понятными и простыми, которые она произносила вслух, так и невысказанными, таящимся только внутри ее головы и будоражащие ее воображение каждый день от заката до рассвета, потому что мысли и образы – это все, что осталось у нее от прошлой зрячей жизни.

   Они все словно прошли через перерождение.

   Каждый что-то отдал или готов был это сделать. Каждый что-то потерял, или понял, что никогда своими силами не добьется этого в повседневности. Именно для них и было придумано состязание.

   Для каждого жителя Новой России.

   Умывшись, Олег вытер лицо и натянул майку. Октябрь перевалил за середину, но теплой одежды им так и не выдали. Легкие кроссовки и хлопковые штаны, оставались уже привычными частями гардероба любого атлета. Их различали только цифры, но вряд ли кому-то по-настоящему было интересно, как зовут девятку или четырнадцатую.

   Интервью делалось лишь для того, чтобы объявить ставки на новых участников состязания, а также представить их общественности.

   Весь город уже должен пестреть плакатами, афишами, растяжками и баннерами рекламирующими осенний сезон. Новые имена, новые лица, наверняка все это смотрится завораживающе, заставляя людей отправляться в бары и подобные заведения, чтобы сделать ставку на своего фаворита.

   Конечно, а подпольных банках и у ростовщиков, коэффициенты значительно отличались от официальных, тех, что оглашались по телевизору, но во многом отталкивающимися от них и изменяющихся в большую или меньшую сторону.

   Олег представил, как его лицо украшает фасадную стену какого-нибудь офисного здания, отвечающего за связь или контроль производства, и вновь непроизвольно расплылся в улыбке.

   Выйдя из комнаты, помахивая руками, чтобы размять мышцы и немного согреться, в доме почему-то было очень холодно, он спустился по лестнице в просторный зал и понял, что не один.

   Возле фонтана, одну ногу перекинув через кафельную стенку и свесив ее в воду, сидел Оскар. Мужчина сильно покачивался из стороны в сторону и что-то нечленораздельно мычал себе под нос. Глаза его были закрыты, а руки парили в воздухе, словно живя своей жизнью отдельно от остального тела. Можно было бы предположить, что он пьян, но алкоголь здесь было не достать.

   Зато вибранит можно, подумал Олег, начав двигаться в сторону альбиноса. Его босая нога с мягким плюхающим звуком тут же шагнула в лужу.

   По всему полу вокруг фонтана была хаотично набрызгана вода, матово поблескивающая в темноте.

   Оскар обернулся и открыл глаза.

   – Ааа, это ты, – казалось, он был разочарован, – мне тоже не спится. Будто настает самый важный день в жизни.

   – Может, так и есть?

   Олег подошел, скользя по полу, и уселся на стул. Мерный журчащий звук скатывался с потолка и затихал внизу. Конструкция фонтана делала его практически бесшумной, несмотря на весь тот водопад, что стремился сверху вниз.

   – Я могу ошибаться, но, думаю, что так и есть.

   – Считаешь дни в уверенности, что Сержант назвал тебе точную дату?

   – Стараюсь не потерять себя в этих считанных днях. Думаю, что у многих здесь с этим проблема. Не находишь?

   Оскар вопросительно уставился на него. На открытых участках его тела, сейчас альбинос сидел без майки, не было живого места. Иссиня-черные ушибы, зашитые раны и порезы, некоторые все еще перевязанные, старые шрамы и рубцы. У профессиональных военных насчитывается меньше повреждений за всю жизнь, чем у этого человека. В самый раз было подумать, что большинство из этих ран он нанес себе сам с какой-то невообразимой целью известной лишь ему одному.

   – Они дают нам спать, это самое главное. Разве так важно, какой сегодня день?

   Альбинос пожал плечами.

   – А что тогда важно?

   Он зачерпнул в ладонь воды и поднял ее вверх, наблюдая, как капли быстро стекают по руке и падают на пол, увеличивая скопившиеся там лужи.

   – Понять, как сильно ты хочешь победить?

   – Я и так это знаю. И любой из атлетов это знает. Это игра, в которой желание не решает абсолютно ничего. А случай, если он вообще существует, не будет союзником ни тебе, ни мне. Еще одна назойливая и вечно отвлекающая муха. О да, отличное сравнение. Однажды я видел, как работает американский снайпер в Гватемале. Этот парень лежал в джунглях два дня, пока по нему ползали все тропические гады, от змей до тарантулов. А ему было все равно. Одержимость целью вот, что действительно важно. Не желание стать триумфатором, а только цель: убить всех врагов и добраться до кремля.

   Олег слушал его, закусив губу. Он был уверен, что рассказывая про снайпера, Оскар говорил о себе. Что-то такое и было в нем с самого начала. Наемник, очень хороший, прошедший не одну школу подготовки по всему миру. Его выдавал акцент, иногда проскальзывающий в речи. Необычные переливы звуковых сочетаний, встречающиеся лишь у полиглотов.

   – Так еще проще потеряться. Ты не знаешь пути. Никто из нас не представляет, какую арену выберут для состязания.

   – Это не имеет значения, – отмахнулся Оскар, – у меня есть кое-что получше, я знаю все свои цели.

   – Пожалуй, многие здесь уже записали тебя в список тех, от кого следует бежать со всем ног, если увидишь.

   – Как и тебя.

   Его ровный голос дрогнул самую малость. Оскар точно знал, что Олег не является жнецом, но вполне вероятно, что его тоже посетила мысль о том, что их может быть двое, и кроме женщины на эту роль подходит еще только один атлет.

   – Это дурацкая борода делает тебя смешным.

   Олег совсем не ожидал услышать нечто подобное и так и не смог ничего ответить.

   Они продолжали сидеть у фонтана, в полутьме наступающих утренних сумерек и молча слушать шум воды.

   Каждый думал о своем, несмотря на то, что разговор не дал никакой новой пищи для размышлений. Оба, так или иначе, догадывались о прошлом собеседника, но, как сказал альбинос, это было неважно. И то, что творилось в данный момент, тоже не имело никакого особого значения. Все, что действительно окажет огромное влияние на будущее, начнется уже совсем скоро, но не сейчас.

   Олег пытался в очередной раз не зацикливаться на том, что ему придется столкнуться с Оскаром в очном поединке. В клетке ему не довелось с ним драться, но то, что он видел, заставляло его думать о не самых радужных перспективах этого противостояния.

   Он вспомнил, как наблюдал за его изувеченной фигурой на отборе. Вспомнил, насколько другим был этот человек, едва ли помнящий о том, что он не животное, способное пускать в ход когти и зубы, чтобы прожить еще один день. Оскар был не так глуп, чтобы полностью отдаться во власть инстинктов, но, безусловно, готов был пойти на это, если окажется в тупиковой ситуации. А, как известно, нет более опасного противника, чем загнанный хищный зверь.

   Стать таковым из шестнадцати могли немногие, но и остальные таили в себе немало иных возможностей.

   Олег был уверен, что не стоит связываться с белокурой Евой, точно скрывающей какой-то особенный секрет, или близнецами Ставрович, которые, безусловно, добавят особенности новому сезону состязания, конечно если будут действовать так, как он думал.

   А еще ему придется столкнуться с Марой.

   Он хотел верить, что девушка не опустит оружия, и не будет искать смерти, специально подставляясь под удар. Она единственная, кто действительно отличался от остальных. Ее дух был сломлен, но, несмотря на это, Мара нашла в себе мужество и силы, чтобы прийти сюда, забраться сначала на гору, а потом держаться на грани во время всех подготовительных тренировок, когда многие уже откровенно выглядели выдохшимися. К тому же, ей пришлось еще и пережить серьезное ранение, которое могло убить любого. Но она выкарабкалась. Девушка будто питалась какими-то внутренними резервами, поддерживающими ее не только на ногах, но и позволяющими ей сопротивляться всему, что вставало на пути. Только хватит ли их на всю дистанцию или же только на то, чтобы дойти до арены?

   Ему не хотелось узнать ответ и еще меньше, Олег хотел столкнуться с ней лицом к лицу, когда все, что им будет нужно, это убить друг друга.

   Он не мог сидеть на месте.

   Оставив альбиносам за его странным занятием, Олег встал и прошелся туда-сюда по залу, стараясь не наступать в залившую пол воду. Ноги сильно мерзли, но возвращаться наверх не хотелось. Подойдя к окну, он замер, глядя на черное небо, которого едва коснулся сумеречный свет.

   Это напомнило ему рассвет в горах на границе с Грузией много лет назад. Тогда он едва ли мог позволить себе хоть немного расслабиться, находясь с небольшой группой на задании для целой армии. Тусклый диск солнца, словно из дымной пелены, выползал из-за плотных туч. На плечи давили амуниция и оружие, тело ныло после длительного и утомительного перехода по ущельям, но эта красота просыпающегося мира и открывающийся вид на зеленую долину у подножия скалистых гор, дурманила не хуже любого наркотика. Хотелось продлить это мгновение, когда все краски еще не явны, а очертания любого предмета вокруг кажутся изменчивыми и зависящими от освещенности. Почти, как люди, которые оставаясь неизменно сами собой, играли и менялись в угоду другим, если того требовала ситуация.

   В тот день Олег был ранен в ногу, после чего и уволился из армии. Но даже тогда, он не испытывал такого ужаса и страха, как сейчас.

   Пора было признать, что он на самом деле боится.

   Оглянувшись на Оскара, мужчина подумал, что тот вообще не знает, что такое страх, но это было не так. То, чем занимался альбинос, было больше всего похоже на самую странную технику медитации, которая должна была привести к внутреннему спокойствию. Но его действия и движения наоборот становились все резче и плавные вращения руками вот-вот должны были превратиться в полные истомы удары по воде, еще сильнее расплескивая ее из лона фонтана.

   Олег боялся не смерти, а того, что не сможет осуществить данное Марго обещание. Даже будучи поначалу уверенным в своих силах, сейчас он чувствовал, как его уверенность быстро испаряется, исчезая, как и ночная тьма за окном.

   Через некоторое время в главном зале появилось еще несколько атлетов. Все уже привыкли вставать рано. Кто-то делал разминку, не забывая ругаться на того, кто устроил на полу небольшой потоп. Оскар не обращал внимания на гневные замечания в свой адрес, но перестал лить воду. Он умылся прямо из фонтана и, как ни в чем не бывало, занял место за одним из столов, ожидая завтрак. Темные синяки под его глазами сильно выделялись на бледной коже. Сложно было предположить, сколько он не спал: это могли быть несколько часов или несколько дней. Но держался он уверенно, не давая поводов усомниться в своей форме, в отличие от других.

   Лица атлетов выглядели сильно изможденными. Олегу стало понятно, почему интервью должно было проходить в самом начале их жизни в этом доме: тогда они выглядели совсем иначе, чем сейчас, несколько живее.

   Все занятия, что проводил Сержант, будто вытягивали из них жизнь, заменяя ее лишь одним желанием: нетерпением поскорее оказаться на арене и вступить в настоящий бой.

   Когда раздалась сирена, все шестнадцать человек уже ждали новых указаний, но в распахнувшиеся двери вошел совсем не тот, кого они привыкли видеть по утрам уже на протяжении долгого времени.

   Это тоже был мужчина. Не такой высокий и плотный, как Сержант, но такой же угрюмый и настроенный совсем не дружелюбно. Он не выглядел, как жертва множества сражений, скорее наоборот, как аналитик, всю свою карьеру проведший в кабинете без окон в свете продолговатых флуоресцентных ламп. На его лбу блестели бисеринки пота, а тело, облаченное в черный комбинезон с фиолетовыми рукавами, не выдавало в нем любителя физических нагрузок. Но его глаза компенсировали все недостатки внешнего облика. Темно-зеленая радужка была заполнена совершенно неестественными коричневыми прожилками и точками. Один взгляд этих глаз приводил в замешательство любого, а тяжесть и цепкость действительно говорили о незаурядных умственных способностях их обладателя.

   – Сегодня у нас новая нянька? – насмешливо спросил Андрей.

   Самый молодой атлет сильно подтянулся в физподготовке за время пребывания здесь. На руках рельефно выделились мышцы, а майка перестала болтаться на его фигуре, обтянув грудь. Но большого ума, похоже, он так и не приобрел, продолжая то и дело нарываться на все новые неприятности.

   – Пока Сержант занимается более важными делами, чем возня с вами, я займу его место. У меня есть только одно правило: пока вы делаете все, что я говорю, у вас нет никаких проблем.

   – А если не делаем?

   Железняк продолжал болтать. Олег покачал головой, недовольно поморщившись, понимая, что дальше произойдет, что-то не очень приятное.

   – Атлет, встать!

   Мужчина в комбинезоне, не перешел на крик, лишь повысив громкость голоса. Он держал руки за спиной и терпеливо ждал, когда же будет выполнена его команда.

   – И что?

   Не успел номер три закончить свой вопрос, как на сидящую рядом с ним Владу брызнула кровь. Немного, мелкими каплями оросив ее нос и подбородок.

   Короткий метательный нож разорвал край ушной раковины ровно пополам. Андрей даже не сразу почувствовал боль, глядя на женщину, без особого восторга размазывающую его кровь по своему лицу. А когда ощутил жжение в ухе и прижал к нему руку, сразу же изменился в лице, как и остальные глядя на незнакомца, замершего с вытянутой вперед рукой.

   В его рукаве прятался затейливый механизм, подключенный напрямую к нервной системе. Стоило ему только чуть изогнуть кисть под определенным углом, как пусковая пружина мгновенно разжималась, отправляя в полет плоский матово-черный снаряд, чем-то похожий на воронье перо, которое теперь торчало из стены, воткнувшись в нее на треть.

   – Мне нельзя вас убивать, – ровно проговорил он, поправляя идеально сидящую форму, – но других распоряжений я не получал. Поэтому могу оторвать палец или вырезать автограф на коже, и никто мне слова не скажет. Так что, надеюсь, мы поняли друг друга.

   Никто ему не ответил.

   – Вот и отлично. Из-за этого недотепы вы все остаетесь без завтрака. Марш на улицу, вас ждут утренние десять километров. Вперед, вперед!

   Он быстро захлопал в ладоши, подгоняя атлетов, которые ворчали и, недовольно оглядываясь на парня, все еще пытающегося как-то становить текущую из уха кровь, поплелись к выходу.

   Олег в легком темпе начал бег.

   Предстояло одолеть шестнадцать кругов вдоль стены по территории комплекса. Во время подобных пробежек, действительно ставших уже привычными и даже доставляющими какое-то особенное, не самое понятное, удовольствие, он не раз видел, как местные охранники таскали к главным воротам все те же объемные тяжелые мешки с собственностью корпорации. Это вызывало у него много вопросов, но пытаться ответить на них, означало нарушить много правил, да и не было в этом смысла. Пока.

   Он, как и любой другой из атлетов, думал о будущем. О том, что будет после состязания. Пытался представить, что будет делать и где, как поведет себя, но получалось не очень хорошо. Из-за неминуемого столкновения фантазий с реальностью, в которой еще только предстояло пережить это самое состязание.

   Мерно дыша, Олег старался не задумываться о неизвестных переменных, которых еще было слишком много для того, чтобы решить уравнение. На одной стороне находилась его жизнь, на другой его будущее с Марго. И чем меньше времени оставалось до выхода на арену, тем сильнее крепла уверенность в том, что правильного решения у этой задачи не существует.

   На пробежках он никогда не рвался вперед. Это была прерогатива Грифа. Мужчина просто обожал бежать с такой скоростью, будто ему за это должны были дать большой приз. Снова и снова обгоняя остальных, Илья широко улыбался, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Играть в эту игру с ним любила только Влада, которая сейчас явно была не в духе: ее лицо все еще украшали алые разводы, из-за которых женщина морщилась, то и дело безуспешно пытаясь стереть их.

   Остальные просто выполняли указание, желая поскорее закончить упражнение и получить хоть какой-нибудь кусок пищи, чтобы можно было унять тянущую боль в животе.

   Холода атлеты не чувствовали. Облачка пара вырывались из их ртов, но бег делал свое дело: сердце работало быстрее, заставляя организм работать на максимуме и не замечать таких мелких неудобств, вроде низкой температуры. К тому же, несмотря на ночной дождь, утро выдалось хоть и промозглым, но достаточно теплым. Солнце пригревало слабо, но воздух, наполненный смесью дыма и табака, теплыми волнами проникал в легкие. Неглубокие лужи под ногами были почти везде, особенно у песчаного участка возле пустыря, где вода смешивалась с грязью, образовывая своеобразный тяжелый переход, преодолевать который с каждым кругом становилось все труднее. Ноги увязали в темно-коричневой жиже по щиколотку, сбивая темп бега и ритм дыхания.

   На упражнение ушло гораздо больше времени, чем Олег себе представлял. Когда он остановился перед дверьми главного строения, уперев руки в бока, рядом с Грифом и еще четырьмя атлетами, к ним подошел мужчина в форме, который так и не представился.

   – Я тоже хотел стать одним из вас, – мечтательно уставившись на светлеющий горизонт и сложив руки на груди, внезапно сказал он.

   Альбинос, сидящий прямо на земле и потирающий свою многострадальную ногу, недоуменно посмотрел на него, даже ненадолго прекратив свое занятие.

   – Да вот никак не могу решить, когда же для этого будет лучшее время. Как вам вообще в голову пришло решение так славно распрощаться с жизнью?

   – Я мечтал, чтобы меня будили по утрам воем сирены и кормили самой отборной дрянью в мире, – без энтузиазма отозвался Гриф, наблюдая, как все больше атлетов заканчивают марафон и сгибаются пополам, отплевываясь и сдавленно ругаясь, пытаясь успокоить разбушевавшийся обмен веществ в напряженном теле.

   Шутка Позднякова позабавила их новую няньку. Он негромко рассмеялся, обнажив ровные белые зубы.

   – А ты смешной. Конечно, я понимаю, что большинство здесь не из-за денег. Если отчаяние так велико, что вы готовы пожертвовать собственной жизнью, их можно достать и на улицах. Вступить в банду, в конце концов. Беспроигрышный вариант. Но что-то вас тянет именно сюда.

   Андрей, прибежал последним. Вся левая сторона его лица была заляпана кровью. Какой бы незначительной не казалась рана, на деле она оказалась серьезнее.

   – Медик!

   Раздался перед входом все тот же громкий уверенный голос, но отнюдь не крик. Он будто не хотел излишне напрягать себя какими бы то ни было действиями, при этом умудрившись продемонстрировать, что умеет решать проблемы, вырубая их на корню не хуже Сержанта.

   Олег подумал, что скучает по уже привычной обожженной физиономии здоровяка. Тот хотя бы был прямолинейным и откровенным, не то, что этот мужчина. Он нравился ему все меньше и меньше в первую очереди из-за наигранного и показного спокойствия, за которым крылась его истинная сущность. Какой именно она была, разглядеть за маской было слишком сложно, но если это было возможно, Олег предпочел бы не знать ответа на этот вопрос, как и на многие другие.

   – Ладно, вы немного опережаете график, так что можете перекусить. Потом вас ждут винтовки и мишени, а дальше...

   Он не договорил, прижав пальцы к уху и выслушивая то, что ему говорили по внутренней связи.

   Эту сеть создали на основе совершенно новых технологий. Корпорации не желали, чтобы их секреты утекали, куда бы то ни было, и постоянно вели разработки новых способов связи. Электронные браслеты на руках высших должностных работников и служащих, были уникальны, что позволяло объединить их и связать в одну сеть, которую невозможно взломать или подключиться извне.

   – В общем, пять минут на еду, – наконец коротко выплюнул он, развернувшись и быстро отправившись к воротам, – а потом на стрельбище.

   Его удаляющая фигура оставила в недоумении всех, кто видел эту сцену.

   – К черту, – махнул рукой Оскар, поднимаясь на ноги, – я голоден, как стая волков.

   И с этими словами он толкнул закрытую дверь.

   Олег услышал, как тихо лязгнул язычок замка, повинуясь опускаемой ручке, как шаркнул металл в хорошо смазанных петлях, как первый сквозняк тут же ворвался внутрь помещения через маленькую щелку, и как натянутая леска слетела с металлического крючка, позволяя трем длинным легкосплавным стрелам отправиться в полет в поисках своих жертв.

   Все, что он успевал сделать, это кончиками пальцев дотянуться до альбиноса, замедляя его движение, заставив обернуться.

   Именно поэтому первая стрела, оказавшаяся без наконечника, ударила мужчину не в грудь, а в плечо, отбросив на землю. Две другие пролетели сквозь толпу атлетов, так никого и не задев. Их древки застряли в густом кустарнике неподалеку от входа и теперь безвольно болтались на ветру.

   Тишину нарушил голос вернувшегося незнакомца, который с довольной улыбкой вновь поправлял безупречно сидящую форму.

   – Бесподобно, я впечатлен, – он обращался к Олегу, – ты бывший военный, наверное, не раз на мину наступал, раз услышал, как срабатывает механизм.

   Олег с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на него, но не делал этого, не желая оказаться на месте Железняка и начать состязание с какой-нибудь поврежденной конечностью. А еще меньше ему хотелось быть подвешенным голым под потолком, опутанным толстыми веревками, словно паутиной.

   – Обычно, я такие мины устанавливал.

   – Тем более впечатляет. С годами практики инстинкты притупляются. Это вам небольшой урок от меня. Вот что бывает, если ваши желания берут верх над осмотрительностью. Тебе повезло, – офицер посмотрел на Оскара, – эти малютки очень неприятно буравят плоть.

   Но эти слова были излишними.

   Все вокруг могли наблюдать, как альбинос, не кривя ни одним мускулом на лице, массировал плечо, где уже появился большой синяк.

   Олег заглянул внутрь дома.

   Он не кривил душой, что не раз занимался установкой мин и подобных ловушек, но настоящей подрывной подготовки не имел. И все же его знаний и опыта с лихвой хватало, чтобы по достоинству оценить простейшее инженерное решение, которое применил тот, кто собрал трехзарядный пусковой механизм из двух кожаных ремней, мотка лески, нескольких гвоздей и пары стульев, поставленных друг на друга, чьи спинки были использованы в качестве желобов для разгона стрел. Леска тянулась через потолочную балку и закреплялась на дверной ручке ровно настолько, чтобы можно было услышать ее шелест. Спусковой механизм из гнутой стали отпускал связанные ремни, которые били по стрелам, отправляя их в полет.

   – Зарубите на носу, – снова переключил внимание на себя улыбающийся мужчина, выполнявший функции Сержанта, – не самый умный или способный выживает в состязании.

   – А кто же тогда? – наконец, перестав разминать пострадавшую конечность, задал вопрос Оскар.

   – Тот, кому есть ради чего побеждать.

   Олег оглянулся и увидел, что Мара смотрит на него. Девушка все еще тяжело дышала, зябко обхватив себя руками. Ее бледные губы были плотно сжаты, а вздернутый нос показывал, что ее переполняет неуверенность, компенсируемая злостью и раздражением происходящего. Но было что-то еще, что-то очень личное, так и не сказанное ни разу вслух, но витавшее где-то между ними.

   – Пять минут на обед и бегом на стрельбище, – отчеканил спокойный голос и теперь уже, мужчина в форме на самом деле пошел к воротам.

   Атлеты опасливо зашли внутрь дома, поглядывая на причудливую конструкцию перед дверьми. Столы у фонтана были накрыты, и никто не заставил себя упрашивать, стараясь поскорее согреться, проглатывая горячую похлебку, как живительный нектар.

   Альбинос перетянул плечо полоской ткани, оторванной от футболки, чтобы сделать хоть что-то, но вряд ли это могло ему помочь. Его мысли были чем-то сильно заняты. Глаза уставились в одну точку, а руки отправляли ложку за ложкой в рот одинаковыми механическими движениями. Синяк продолжал расползаться по его предплечью, но Оскар не обращал на это внимания. Он анализировал, как только что проиграл. Конечно, стрела его не убила, даже если попала бы туда, куда была нацелена. Но будь сейчас время состязания, его тело насквозь продырявил бы длинный гарпун, заряженный кем-то из атлетов или скрытый триумфаторами.

   Встретившись взглядом с Олегом, альбинос улыбнулся и потряс в воздухе ладонью. Жест был вымученным, и больше напоминавшем о том, что они никакие не друзья, чем проявление реальной благодарности.

   Сам он пытался понять, почему Сержант внезапно куда-то исчез, а вместо него появился этот незнакомец, явно желавший, чтобы все считали его выскочкой, когда на самом деле все было намного сложнее. Его умения вводили Олега замешательство, мешая понять, кто же он на самом деле. И пусть это было не так важно, он хотел добраться до правды, чтобы почувствовать что-то осязаемое в своих руках.

   С момента, как он вместе с остальными оказался в этом доме, у него не было никакой опоры под ногами, кроме маленьких побед в тренировках, когда он лучше других стрелял или выполнял упражнения быстрее остальных. Иногда что-то совсем не получалось, в другой раз, он был лучшим. Но даже это едва ли давало какую-то определенность.

   Он понял, как сильно скучает по Маргарите.

   По ее нелепым шуткам, медленным движениям, будто девушка всегда преодолевала какой-то барьер, блеску в глазах, легкой улыбке и запаху ее волос. Ему не хватало звонкого голоса и тихого шепота, ее прикосновений в темноте. Негромкого сопения по утрам, когда он мог лежать рядом и наслаждаться ею.

   Но, как бы ни сильны были эти чувства, Олег не позволял себе даже на секунду усомниться в том, что он поступил неправильно, придя сюда. Он знал, что может победить, как и любой другой из шестнадцати. У него действительно было то, ради чего стоило это сделать и именно поэтому он сильнее, чем все остальные.

   На мгновение, у него появилась мысль, что Брида выбирала только тех людей, кто шел бороться не для себя, считая, что это позволит проявиться большей ярости на арене и сделать шоу еще зрелищнее. Но глядя на сидящих вокруг мужчин и женщин, Олег понимал, что это ерунда. Состязание не строилось на добродетели и благих помыслах. Все, что будет происходить и всегда до этого происходило между атлетами, никак не соответствовало тому, о чем он только что размышлял.

   Олег поморщился, понимая, что слишком сильно отвлекается. Его сознание в такие моменты не воспринимало всю картину реальности, а к чему это могло привести, все видели несколько минут назад.

   Закончив с едой, он отправился на стрельбище.

   Шагая по гравийной дорожке, Олег, как и все остальные, отметил, что на территории появилось несколько грузовиков с закрытыми тентами кузовами. Вокруг них суетились охранники и прибывшие солдаты. Это были настоящие воины из регулярной армии, облаченные не в простую форму, а в кевраловые экзоскелеты, превращавшие обычных людей в самых настоящих роботов. Светящиеся даже при свете дня, четырехглазые сенсоры на шлемах, поблескивали выпуклыми линзами. Тяжелые ботинки с пневмоподошвами, легко втаптывали камни в землю, оставляя на ней глубокие следы. За спинами у них висели длинные винтовки, переливающиеся фиолетовым светом охлаждающих элементов.

   Все они были заняты своим делом, не обращая внимания на обитателей дома, но каждый из атлетов понимал, что состязание уже готово к началу.

   На стрельбище их встретила пара охранников, которые привычно позволили по одному выбирать оружие и выходить на линию огня.

   Пока Олег ждал своей очереди, он вглядывался в лица вокруг себя. Почти все были погружены в свои мысли, настраиваясь и пытаясь подготовиться к тому, чего все они так желали, а оказавшись у черты, внезапно поняли, что руки дрожат еще слишком сильно, а в голове вертится только один единственный вопрос: неужели это все по-настоящему и я не сплю? Неужели я не проснусь, за секунду до того, как пуля пронзит мое тело? Неужели это не еще один кошмар?

   Самыми спокойными оставались пара девушек, жнец и Гриф. Все они без суеты палили в мишени из автоматов, достаточно легко дырявя бумажные цели в сердце и середине лба. Остальные, и без того, не идеально владевшие любым оружием, промахивались и громко чертыхались, размахивая руками, то и дело, заставляя охранников хватать их за шею и прижимать к телу электрошокер, чтобы успокоить.

   Мара старалась не показывать вообще никаких эмоций, и у девушки это неплохо получалось. Олег понимал почему. Он видел внутри нее не зарождающийся ужас, не сковывающий страх или пульсирующее беспокойство. Девушка отпустила с поводка то, что сдерживало ее, и теперь была уже совсем другим человеком. Она позволила своим мотивам, из-за которых и пришла сюда, взять верх и теперь следовала только одному единственному позыву: победить, стать лучше всех, доказать свое превосходство.