Текст книги "По следам «таинственных путешествий»"

Автор книги: Дмитрий Алексеев

Соавторы: Павел Новокшонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Чутко реагировал Александр Иванович и на все изменения общественных веяний. Вначале решил он запустить на воздушном шаре крещеного немца Фурцеля. Недалекому Александру Ивановичу казалось, что так будет правдоподобнее. После войны 1812 года, когда в русском обществе усилились патриотические настроения, заменил Фурцеля на «Нерехтеца Крякутного». И даже не потрудился аккуратно внести исправления в текст рукописи.

Сулакадзева, как и многих других фальсификаторов, всегда влекло к любому тайному знанию. Недоступному для простых смертных. На своей квартире в Семеновском полку он устраивал собрания типа масонских лож. Охотился за разными сведениями из специальных журналов, пользовался городскими слухами, которые, по его мнению, не были известны другим. И все тщательно записывал в отдельные тетрадочки, некоторые из которых сохранились. Одержимый этой страстью, Александр Иванович не мог удержаться и нередко переходил к вымыслам.

Сулакадзев не уничтожал, как Герострат, рукописи. Он их создавал. Но ложь «во благо» тоже становится подчас мощной разрушительной силой. Однако в этом повинен уже не один только Александр Иванович. Семена, которые он щедро разбрасывал, находили благодатную почву среди многих его доверчивых знакомых и вовсе не знакомых исследователей. Все они не избежали обаяния его творческой и кипучей личности, хотя и принадлежали к разным историческим эпохам. Эта доверчивость и создала ту поразительную живучесть произведений Сулакадзева.

Время, как мы убедились, расставило в конце концов все точки над «i» в загадочных историях Александра Ивановича Сулакадзева. Герои его путешествий – подьячий Крякутный, приказчик Островков и кузнец Черпак-Гроза – заняли свое место среди персонажей былин и сказок: Тугарина Змеевича, ковра-самолета и неприязненного змия в образе мужа княгини Февронии. А в рукописи «О воздушном летании...» единственным подлинным фактом остался лишь полет генерала Львова, который он совершил вместе с Гарнереном в далеком 1803 году...

Загадка экспедиции Андре

В истории духовное значение подвига никогда не определяется его практической пользой. Лишь тот обогащает человечество, кто помогает ему познать себя, кто углубляет его творческое самосознание.

Стефан Цвейг

День 6 августа 1930 года выдался ясным и теплым. Солнечный свет заливал ледник, и остров казался прозрачным. Глубочайшая тишина царила вокруг. Море было спокойным, и неподвижные айсберги, окружившие остров, казались уснувшими.

В то утро матросы норвежской промысловой шхуны «Братвог» вместе со шкипером Элиассеном направились к берегу бить моржей. Белый остров – самый восточный в архипелаге Шпицберген. Остров невелик и весь покрыт мощным ледяным колпаком. Лишь в двух местах– в юго-западной и северо-восточной его оконечностях – проглядывают небольшие полоски пологой каменистой земли.

Днем, когда охота была в самом разгаре, шкипер неожиданно вернулся на судно.

– Господин Хорн, – обратился он к руководителю экспедиции, – мне сдается, что мои парни нашли чей-то лагерь. Взгляните-ка на это. – И Элиассен протянул какую-то тетрадь, мокрую и тяжелую. На первой странице можно было разобрать несколько слов: «...санное путешествие 1897 года».

В поисках пресной воды два матроса – Карл Тусвик и Олаф Сален наткнулись случайно в каменистой тундре на проступающую из-под снега брезентовую лодку, доверху нагруженную вещами. Рядом в беспорядке валялись ящики и жестянки с продовольствием, шведский флаг, пустые сани – всего 115 различных предметов снаряжения, каждый из которых Хорн педантично внес в опись. Сомнений у него не было: они напали на следы шведской полярной экспедиции, которая в июле 1897 года вылетела на воздушном шаре в направлении Северного полюса и пропала без вести. После кропотливых раскопок возле невысокой каменистой гряды нашли труп, наполовину вмерзший в лед. На куртке сохранилась монограмма в виде буквы «А». Это были останки Соломона Андре – руководителя экспедиции[20]20
  С. А. Андре (1854—1897) родился в Гренне на юге Швеции в семье аптекаря. В 1874 году окончил Высшую техническую школу и в течение двух лет работал чертежником и конструктором на механическом заводе в Стокгольме. В 1876 году отправился в Филадельфию, где работал на Всемирной выставке и посещал старого опытного воздухоплавателя Уайза, который обучил молодого шведа основам своего искусства. В 1882 году принял участие в работах Международного научного объединения по метеорологическому и физическому исследованию полярных областей на Шпицбергене. Три года спустя назначается руководителем технического отдела Бюро патентов. В 1893—1895 годах совершил девять полетов в одиночку на воздушном шаре «Свеа».


[Закрыть]. На груди у него лежал дневник, хорошо сохранившийся, несмотря на разрушительное действие влаги. Рядом стояли примус, наполовину заполненный керосином, и кастрюлька с остатками пищи. Неподалеку рыбаки заметили в расщелине скалы холм из камней, под которым оказались останки еще одного человека. По инициалам на одежде они выяснили, что это Нильс Стриндберг – самый молодой из аэронавтов[21]21
  Нильс Стриндберг (1872—1897) родился в Стокгольме в купеческой семье, не чуждой литературы и искусства; одним из его родственников был известный писатель Август Стриндберг. Окончив реальное училище и затем Высшую школу, работал в ней – преподавал физику. Готовясь к полету, отправился весной 1896 года в Париж и предпринял шесть подъемов на воздушном шаре.


[Закрыть]. Но что случилось с третьим членом экипажа аэростата?

Когда сенсационная весть о судьбе загадочно исчезнувшей 33 года назад экспедиции стремительно облетела весь мир, норвежское рыболовное судно «Белый медведь» высадило на Белом Петрове фоторепортера Кнута Стуббендорфа, который имел задание консорциума скандинавских газет сфотографировать лагерь Андре. Стуббендорф и не подозревал, какое открытие предстоит сделать ему самому. Несмотря на приход осени, лед на острове все еще таял, и репортер обнаружил то, что не удалось найти команде «Братвога», – тело Кнута Френкеля[22]22
  Кнут Френкель (1870—1897) родился в Карлстаде, в семье инженера путей сообщения. В 1892 году поступил в Высшую школу, чтобы пойти по стопам отца. Заинтересовался полетами Андре на «Свеа» и предложил свои услуги экспедиции. Изучал полеты на воздушном шаре в Париже.


[Закрыть]. Были и другие ценные находки – бортовые журналы аэронавтов и несколько катушек с фотопленкой. Их проявили и получили двадцать вполне отчетливых снимков.

...План Андре «появился на свет» 16 марта 1894 года. Многие шведы уже знали Андре. Несколько лет назад он покорил соотечественников своими смелыми полетами на шаре «Свеа» в одиночку. Сорокалетний инженер патентного бюро поделился с известным полярным исследователем Адольфом Эриком Норденшельдом своей заветной мечтой – отправиться к Северному полюсу на воздушном шаре.

– Доложите об этом на заседании Академии наук. Я поддержу вас, – посоветовал Норденшельд.

В своем выступлении Андре указал на безрезультатность многих санных и морских экспедиций в глубь белого безмолвия. На долгие годы исчезли они во льдах, терпели крушения, теряли корабли, нередко голодали, переносили невероятные лишения и иногда погибали от цинги. «Есть средство, словно специально созданное для достижения Северного полюса, – сказал Андре. – Это воздушный шар. На таком шаре может быть совершен полет через ледяные пустыни...»[23]23
  Свой доклад Андре опубликовал в виде отдельной брошюры, которая была издана и в России (К Северному полюсу на воздушном шаре. Проект Андре. СПб., 1896).


[Закрыть].

Эта идея была высказана еще более полувека назад, и энтузиасты воздухоплавания искренне полагали, что полярные условия совершенно идеальны для полетов. За прошедшие годы появилось много подобных проектов, но все они по разным причинам (в основном за недостатком средств) так и остались на бумаге.

Полярный исследователь командор Чейн хотел отправиться к полюсу на связке из трех больших шаров. Известный французский воздухоплаватель Сивель в 1872 году разработал проект аэростата объемом 18 000 кубических метров и диаметром 34 метра, который должен был поднимать 10 человек с продовольствием и снаряжением. Поскольку в полярных путешествиях необходимо экономно расходовать каждый кубический метр водорода, то для удержания аэростата на определенной высоте и уменьшения потери газа Сивель изобрел специальный компенсатор, который представлял собой герметическое кольцо, наполненное воздухом. При изменении высоты объем воздуха в компенсаторе оставался неизменным и выполнял роль автоматического балластного устройства.

Интересный проект предложили в 1890 году французы Безансон и Эрмит. Аэростат объемом 16 000 кубических метров, названный ими «Сивель», должен был транспортировать целый полярный домик, изготовленный из ивовых прутьев. В нем было достаточно места для пяти человек, восьми ездовых собак и продовольствия на 80 дней. Домик был снабжен полозьями и легко превращался в передвижной[24]24
  О других проектах воздухоплавательных экспедиций к Северному полюсу рассказывается в статье А. В. Ширмана «Аэростат в полярной экспедиции» (журнал «Вестник воздухоплавания». 1910. № 14. С. 17—23).


[Закрыть].

В Географическом обществе план Андре не встретил серьезных возражений и его одобрили. Разногласия возникли только по вопросу о возможном направлении ветров в околополюсном районе. В те годы сведения о погоде в Арктике были крайне скудными. Больше было догадок и предположений. Андре надеялся на благоприятный ветер и хотел за шесть суток долететь от Шпицбергена через полюс до Сибири или Берингова пролива, где предполагал встретить китобойные суда. Кроме того, он решил оснастить аэростат системой из трех парусов, испытанных еще на «Свеа», позволяющей шару выдерживать заданный курс независимо от направления ветра.

Нужные средства были собраны за несколько месяцев. Большие суммы пожертвовали «динамитный король» Альфред Нобель и известный полярный меценат барон Оскар Диксон. Аэростат объемом около 5000 кубических метров сделал французский фабрикант Анри Лашамбр – видный специалист в области воздухоплавания. Шар поднимал трех человек со снаряжением и мог продержаться в воздухе свыше 30 суток. Верхнюю часть оболочки сделали из трех слоев пролакированного шелка. В гондоле, сплетенной из испанского камыша, известного своими исключительно упругими свойствами, находилось спальное отделение и фотокомната. Андре собирался заняться фотографическим картографированием и прямо в полете проявлять собранный материал. Большую часть времени аэронавты намеревались проводить на крыше гондолы, защищенной от ветра брезентовыми полотнищами. Запасы продовольствия и снаряжения хранились в несущем кольце. Три каната-гайдропа разной длины должны были автоматически удерживать шар на высоте в 150—200 метров; если он снижался, канаты ложились на землю, облегчая таким образом его вес. Сообщения на Большую землю Андре намеревался передавать с помощью почтовых голубей, помеченных специальными клеймами, и сбрасывать пробковые буи с записками. Оригинально решалась проблема приготовления пищи в полете. Кухонный аппарат подвешивался на несколько метров ниже гондолы и дистанционно приводился в действие. Горение контролировалось с помощью зеркала...[25]25
  О конструкции воздушного шара «Орел» и его постройке подробно рассказывается в книге А. Лашамбра и А. Машюрона «Андре. К Северному полюсу на аэростате» (Киев; Харьков, 1898).


[Закрыть]

Летом 1896 года экспедиция отправилась к Датскому острову, расположенному на северо-востоке Шпицбергена, примерно в 1100 километрах от полюса. Там был построен ангар для аэростата. Многие хотели лететь вместе с Андре. В спутники он выбрал двадцатилетнего Стриндберга – прекрасного фотографа и физика и метеоролога Нильса Экхольма.

Но полет в том году так и не состоялся. Не дождавшись попутного ветра, Андре вернулся в Швецию. На обратном пути он встретился с Фритьофом Нансеном, только что вернувшимся из легендарного дрейфа на «Фраме». Нансен заявил, что достаточно изучил воздушные течения в Арктике, чтобы «смело усомниться в успехе воздушной экспедиции на полюс». Осенью из состава экспедиции вышел Экхольм. Он пришел к выводу, что шар не отвечает необходимым требованиям безопасности и полет заведомо обречен.

Но неудачи не сломили Андре. Его убежденность и настойчивость обезоруживали самых больших скептиков. Он помнил о 7 миллионах соотечественников, которые верили в его успех. Следующим летом Андре вновь отправился на Шпицберген. Место Экхольма занял двадцатисемилетний инженер Кнут Френкель.

В конце июня шар, который назвали «Орел», был собран и наполнен водородом. «...Он теряет каждый день около 45 килограммов своей подъемной силы, – сообщал Стриндберг в письме к своей невесте Анне Шасльер, с которой обручился незадолго до отправления экспедиции,– но мы сможем проплавать более месяца. Когда мы достигнем самой северной точки, то будет совершенно безразлично, куда нас понесет ветер. Если и придется покинуть шар, мы не будем считать себя погибшими. У нас есть ружья, сани и провизия на четыре месяца. Подобное путешествие не пугает меня. Самое худшее будет, если мы будем дурно себя чувствовать во время зимовки».

11 июля задул наконец долгожданный сильный южный ветер. Посоветовавшись со своими спутниками, Андре распорядился подготовиться к полету. В последний раз он тщательно осматривает аэростат. Подвешивает корзины с голубями. Передает последние телеграммы. Короткое прощание. Пожелание счастливого пути. Матросы перерезают канаты, удерживающие шар. «Орел» взмывает вверх, но несколько секунд спустя после взлета его неудержимо тащит ветром прямо в бурлящие воды залива. Гондола едва не касается поверхности моря, затем шар наконец поднимается и вскоре превращается в едва заметную точку...

15 июля шкипер норвежского судна «Алкен» подстрелил почтового голубя. Записка Андре, датированная 13 июля, не вызывала серьезного беспокойства. Правда, за два дня шар продвинулся к северу всего на 250 километров и летел на юго-восток. Но в запасе у аэронавтов был еще целый месяц.

...Миновал год, а от шведов все не было никаких известий. Через несколько лет к берегам Исландии и Норвегии прибило пять буйков, но ни в одном из них не было информации, которая могла бы раскрыть тайну исчезновения экспедиции. Только в двух из них оказались краткие сообщения с координатами шара через несколько часов после вылета. На Земле Короля Карла, около Шпицбергена, был найден самый большой «полюсный» буек, Андре мечтал сбросить его над вершиной планеты. Но и он оказался пустым. Эта дало основание предполагать, что буйки сбрасывались вместе с балластом и как балласт. Зачем это делалось, никто не знал.

В прессе время от времени появлялись самые невероятные предположения о местонахождении воздушного шара и судьбе трех аэронавтов. Экипаж судна «Сальмик» видел в августе 1897 года у берегов Гренландии воздушный шар, который пролетел на высоте 200 метров и быстро удалился на запад. В 1910 году канадскому миссионеру Тюркоттилю эскимосы пролива Ланкастера поведали странную историю о «белом доме», перетянутом веревками, который якобы упал на их глазах с неба. В этом «доме» находились трое людей, которые пытались разузнать путь к жилым местам, а потом умерли. Эскимосы еще рассказали, что долгое время пользовались веревками с шара. На вопрос миссионера о месте погребения трех европейцев эскимосы ответили уклончиво, но «белый дом», по их словам, упал на расстоянии шести дней пути от форта Черчилл, на берегу Гудзонова пролива[26]26
  Эти загадочные истории подробно освещаются в статьях Вл. Беринга «Тайна одной экспедиции» (журнал «Минувшие дни». 1928. № 2) и «Новые сведения о гибели Андре» (журнал «Вестник воздухоплавания». 1910. № 11).


[Закрыть].

Все эти сообщения не подтвердились. Оказался мистификацией и... дневник Андре, «найденный» в Олонецкой губернии и опубликованный в 1897 году петербургским издателем Л. В. Колотиловым. К 1930 году экспедицию уже основательно забыли. Три первых арктических аэронавта, казалось, навсегда затерялись в белом безмолвии.

...Свой дневник Андре хранил особенно тщательно. Перед смертью завернул его в шерстяной свитер и спрятал под курткой. Карандашные записи прекрасно сохранились и поведали, какие жестокие испытания выпали на долю этой мужественной тройки.

Сразу же после старта события стали разворачиваться вовсе не так, как мечтал Андре. Сначала были утеряны гайдропы, а позднее напрочь вышел из строя нехитрый механизм управления из канатов и парусов, и «Орел» превратился в свободно парящий воздушный шар. Но Андре и его друзья, несмотря на первые неудачи, не собирались так просто сложить оружие.

Сбросив часть драгоценного балласта, «Орел» вновь поднялся примерно на 600 метров. Стриндберг принялся фотографировать дрейфующие льдины, на которые они чуть не сели. Потом сбросил над островом Фогельзанге деревянный ящик с прощальным письмом к своей невесте. Экспедиция решила продолжать полет.

«Орел» пробыл в воздухе немногим более 60 часов, и все это время капризные полярные ветры носили его взад-вперед над Северным Ледовитым океаном. Утром 14 июля аэронавты выпустили газ из оболочки и спустились на льдину. До Северного полюса оставалось не менее 800 километров. Но несколько последних часов, проведенных в воздухе, были кошмаром для экипажа. Шар терял высоту, и, чтобы уменьшить его вес, с него сбрасывали не только балласт, но и вещи, в том числе те самые буйки, которые нашли через несколько лет.

Сотни раз аэростат ударялся о лед, гондола неистово трещала от ударов, на поверхности оболочки наросла белая шуба из инея.

Маршрут экспедиции С. Андре, составленный по его дневнику

Это явление, серьезные последствия которого недооценил Андре, было хорошо знакомо арктическим мореплавателям, чьи корабли зачастую опрокидывались под огромной тяжестью ледяных наростов на мачтах и снастях. Весь балласт на «Орле» был уже сброшен, и у экипажа не было никакой надежды прорваться сквозь плотные низкие облака к солнцу, лучи которого могли растопить ледяной панцирь, нагреть газ и увеличить подъемную силу.

И вот пришло время высаживаться на лед. Но ситуация не казалась безнадежной. Аэронавты хорошо подготовились к возможному санному путешествию. Они выгрузили из гондолы сани, меховую обувь, небольшую брезентовую лодку, продовольствие. Неделя прошла в мучительных раздумьях. Потом тройка покинула аэростат и взяла курс на юго-восток, к мысу Флора на Земле

Франца-Иосифа, где заранее было подготовлено аварийное хранилище провианта на случай непредвиденной посадки экспедиции[27]27
  О том, как протекал полет трех аэронавтов, и о их последующем пешем походе к Белому острову подробно рассказывается в книге «Гибель экспедиции Андре. На «Орле» к полюсу» (Л.; М., 1931). В этой книге также приведены дневниковые записи Андре и Стриндберга.


[Закрыть].

В Арктике разгар лета. Полыньи и разводья чередуются со всторошенными ледяными полями. Передвигаться по такой местности с тяжелым грузом мучительно трудно. И экипаж «Орла» принимает решение разгрузить сани, избавившись от лишних припасов. По этому случаю был устроен настоящий пир, и друзья постарались наесться впрок. С этого времени они решили пополнять запасы еды свежей тюлениной и медвежатиной.

Теперь тащить сани было легче, но местность становилась все более труднопроходимой. Дневник Андре пестрит жалобами на тяжелую дорогу. Приближаясь к краю дрейфующих льдов, члены экспедиции чаще натыкались на огромные, в несколько метров ширины трещины.

Вновь и вновь приходилось доставать складную лодку и перевозить в ней по очереди трое саней через узкие «проливы» во льду. Время от времени то один, то другой участник экспедиции проваливался в воду на предательски тонком льду. Утомительное однообразие переходов несколько скрасила охота на медведей, которых Андре в шутку называл «передвижным мясным магазином» и «лучшими друзьями полярных исследователей».

День 4 августа выдался чудесным. Но погода не радовала путешественников. Подтвердились худшие опасения. Дрейфующие льды, по которым они с трудом пробирались на юго-восток, к Земле Франца-Иосифа, все это время относило к западу. Они прошли по льду уже 160 километров, но лишь на 48 километров приблизились к конечной цели своего путешествия.

Андре записал в дневнике, что отряд единогласно решил взять курс на Семь островов, севернее Шпицбергена. Они прикинули, что за пять или шесть недель смогут добраться до суши. Но по иронии судьбы теперь, когда они изменили направление и пошли на юго-запад, льды стало относить на юго-восток, потом на север и, наконец, на северо-запад. Физические силы аэронавтов были на исходе. У Френкеля и Стриндберга хронический насморк, болят ноги, и они все чаще вспоминают тихие радости, ожидающие их дома. Стриндберг давно уже забросил письма к невесте и теперь ограничивается короткими замечаниями в записной книжке. Каждый молча тащит сани с грузом в сто с лишним килограммов – непосильная ноша для сорокатрехлетнего Андре, долгие годы просидевшего за письменным столом.

К несчастью, начала ухудшаться погода. Кончилось короткое арктическое лето. Уменьшились дни, темные ночи стали холоднее. Целых трое суток, с 15 по 17 сентября, аэронавты не могли выйти из палатки из-за свирепой метели. До Семи островов оставалось еще 160 километров. Но самое ужасное – путешественники поняли, что их неудержимо несет налог, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. И они в который раз снова пересмотрели свои планы. «Мы признали необходимость примириться с зимовкой во льдах», – записывает Андре в дневнике.

Несколько дней члены экспедиции потратили на охоту, чтобы запасти достаточно пищи на зиму. Потом принялись строить ледяной дом, в котором им предстояло провести ближайшие полгода. К этому времени Белый остров был уже недалеко, но Андре вовсе не горел желанием высаживаться на негостеприимной пустынной земле, усыпанной голыми камнями. Две недели подряд аэронавты вырубали ледяные блоки для постройки своего дома. Но работе не суждено было завершиться: 2 октября льдина раскалывается прямо у стены их жилища. Стало ясно, что лед не представляет собой безопасное зимнее убежище. Тогда они собрали вещи и вновь двинулись к Белому острову. 5 октября отряд высаживается на юго-западной оконечности, которая теперь называется мыс Андре, и разбивает свой последний лагерь.

Второй дневник Андре начал вести уже на твердой земле, но заполнил всего пять страниц, а 7 октября записи неожиданно обрываются...

Первым загадочно умирает Стриндберг. Кое-какие его личные вещи были найдены потом в карманах одежды у Андре и Френкеля. Они высвобождают из-под груза сани, перевозят тело товарища к расщелине и заваливают камнями. И вот что странно: Андре, отмечавший в своем дневнике самые незначительные события, ни единым словом не упоминает о его смерти! Может быть, он потрясен случившимся или... не решается доверить дневнику свои мысли? А сколько дней еще прожили Андре и Френкель? Андре не возобновляет записи, и нам остается предположить, что их не менее загадочная смерть произошла вскоре после смерти Стриндберга.

...Поздней осенью 1930 года останки аэронавтов на канонерке «Свенскунд» – той самой, что 33 года назад доставила их на Датский остров, – отправили в Швецию и торжественно захоронили. Этим как бы подводилась черта под еще одной полярной трагедией...

Официальная версия гибели аэронавтов – «смерть от холода во время сна», несмотря на кажущуюся на первый взгляд очевидность, явно находилась в противоречии с известными фактами. На это сразу же обратили внимание многие полярные исследователи. Все, что было найдено на Белом острове, считали они, свидетельствует: два главных врага многих полярных экспедиций – холод и голод – не были непосредственной причиной гибели аэронавтов. И вот почему. Тела Андре и Френкеля обнаружили не в спальном мешке. В октябре температура воздуха на острове не опускалась ниже – 10°С, примус, когда его нашел Хорн, был в полной исправности. Имелся в изобилии плавник и сто коробков со спичками. В лагере Стуббендорф обнаружил медвежьи шкуры, и у аэронавтов было достаточное количество теплой одежды. Конечно, качество ее оставляло желать лучшего, однако, например,

Нансен и Иогансен во время своей зимовки на Земле Франца-Иосифа находились в гораздо худших условиях. Среди вещей – нетронутые жестянки с продовольствием. Винтовки в полной исправности, масса патронов. А сам Андре в дневнике отмечал, что после удачной охоты экспедиция обеспечена свежим мясом до поздней весны. При вскрытии трупов членов экспедиции не обнаружилось следов насильственной смерти или костных переломов, так что о нападении на них хищных животных говорить не приходится. И тем не менее – гибель...

Об этой экспедиции в свое время говорилось и писалось много. И конечно, основной темой разговоров было одно – почему при столь, казалось бы, довольно-таки сносной ситуации аэронавты не смогли выжить?

Выдвигалось много предположений и догадок, порой самых нелепых и фантастических. Утверждали, что три исследователя стали жертвами «полярной болезни» – невыносимого психологического состояния, которое возникает у не подготовленных для пребывания в Арктике людей, что привело к самоубийству.

В книге «Нерешенные загадки Арктики» известный полярный исследователь Вильялмур Стефансон подробно разобрал все выдвинутые версии и гипотезы.

Как погиб Стриндберг? По мнению Паллина, автора книги «Загадки Арктики», он, возможно, утонул во время преследования по льду медведя. «Безусловно, – отмечает Стефансон, – это было наиболее опасное время года, когда можно было легко провалиться под воду. Толстый покров нового снега скрывал молодой лед, покрывающий полыньи, делая их неотличимыми от остального льда». Сам он еще в 1930 году высказал мысль, что Андре и Френкель умерли в результате отравления окисью углерода, выделявшейся при работе примуса. Хорошо известно, что при неполном сгорании керосина образуется угарный газ. В условиях плохой вентиляции или ограниченного пространства это может привести к смертельному исходу. Опасность усугубляется тем, что окись углерода не имеет запаха. Признаки отравления появляются внезапно, и, чтобы избежать опасных осложнений или смерти, необходимо действовать очень быстро. А в Арктике даже кратковременная потеря сознания может привести к замерзанию.

Можно насчитать немало косвенных свидетельств, говорящих в пользу этой гипотезы. Примус на Белом острове нашли с закрытым воздушным клапаном. Кроме того, он часто отказывал в работе. Палатка аэронавтов, изготовленная из оболочки шара, была полностью газонепроницаемой. Судя по последним записям в дневнике Андре, на острове 7 и 8 октября бушевала метель, и путешественники вынуждены были все время находиться в плотно закрытой палатке, то есть именно в тех условиях, которые способствуют скоплению газа, опасному для жизни. По мнению начальника медико-химического отдела НИИ судебной медицины А. Ф. Рубцова, к которому авторы обратились с просьбой проанализировать версию Стефансона, могло иметь место и хроническое отравление аэронавтов окисью углерода в течение пешего похода по льдам. Целый ряд болезненных симптомов, отмеченных в дневнике Андре, в том числе судороги в икроножных мышцах и слабость, характерны именно для подобного типа отравлений.

Как свидетельствует история полярных путешествий, никто из полярных исследователей не застрахован от отравления угарным газом. Стефансон приводит подобный случай из своего полярного опыта. Едва избежал смерти и Руаль Амундсен, когда работал в палатке, обогреваемой примусом, он долгие годы не мог оправиться от последствий отравления. Случай хронического отравления окисью углерода отмечал и У. Херберт – руководитель британской трансарктической экспедиции 1968 года. Однако только непосредственный анализ крови погибших аэронавтов на содержание окиси углерода в гемоглобине позволил бы полностью подтвердить или опровергнуть гипотезу Стефансона...

Холод мог погубить Андре и его товарищей, если они были больны и поэтому сильно ослабели. Хотя аэронавты находились за Северным полярным кругом, все же они не были застрахованы от тех болезней, которые подстерегают человека в «цивилизованном» мире. Например, от обычного пищевого отравления. Три путешественника были достаточно осторожны, чтобы не потреблять в пищу медвежью печень, богатую витамином А, но не смогли избежать другой опасности...

В 1952 году датский врач Эрнест Адам Трайд опубликовал книгу «Они умерли на Белом острове», в который доказывал, что смерть аэронавтов последовала в результате заболевания трихинеллезом. Внимательно изучая дневник, он обратил внимание на симптомы загадочного заболевания: приступы рвоты, расстройство желудка, постоянный насморк, нарывы на теле, причем не только на плечах, натертых веревками от саней, но и под мышками, на бедрах и на ступнях. Потом сопоставил записи о самочувствии путешественников с клиническими признаками трихинеллеза и обнаружил поразительное совпадение. Это заставило Трайда отправиться в Стокгольм, в Музей Андре. Среди экспонатов ему удалось найти кости белого медведя с незначительными засохшими остатками мяса и при микробиологическом исследовании обнаружить возбудителей трихинеллеза...

Изучением трихинеллеза ученые занялись лишь после второй мировой войны. Было выяснено, что эта болезнь спорадически возникает среди морских млекопитающих, эскимосских собак и полярных медведей. Большая эпидемия трихинеллеза разразилась в 1947 году среди населения Западной Гренландии. Приблизительно 300 гренландцев заразилось, и 33 умерло.

Возбудителями этой болезни являются небольшие личинки, которые можно увидеть без микроскопа, натренированным взглядом. Они могут попасть в организм человека, если он съест плохо приготовленное мясо. Личинки размножаются, разносятся потоком крови по всему телу, внедряются в мышцы, в том числе и сердечную, и в тяжелых случаях приводят к внезапным инфарктам. Известно, что аэронавты убили тридцать медведей. По меньшей мере половина из них, как считает Трайд, была заражена.

По просьбе авторов научный сотрудник Института медицинской паразитологии и тропической медицины доктор медицинских наук Н. Н. Озерецковская проанализировала «историю болезни» аэронавтов по дневнику Андре. Да, все они действительно страдали от трихинеллеза. Но могло ли это привести к их одновременной гибели, определенно утверждать невозможно. Клиническая практика свидетельствует, что люди по-разному переносят эту болезнь, причем процесс развивается более активно в молодых организмах[28]28
  Алексеев Д, Новокшонов П. Первые арктические аэронавты // Летопись Севера. М., 1983. Т. 10.


[Закрыть].

Следствием трихинеллеза часто бывает сильная слабость. Если это обстоятельство имело место, то аэронавты могли замерзнуть. Вот как Трайд пытается описать их последние дни. Стриндберг внезапно упал и умер от разрыва сердца, которое было изъедено личинками. Вероятно, это случилось после 7 октября. Перед этим аэронавты много поработали, переезжая на остров. Андре и Френкель настолько ослабли, что не смогли вырыть могилу. Тело положили в расщелину, завалили камнями и могилу ничем не пометили. Ни имени, ни даты... Смерть Стриндберга произвела на них тяжелое впечатление. Они не знали, что произошло с их товарищем, не могли понять, чем больны они сами и почему силы покидают их. Лежали в палатке и ждали смерти. Андре, чувствуя ее приближение, позаботился о дневнике. А когда умер Френкель, то у него уже не было сил вынести его труп из палатки...

Можем ли мы считать, что Трайд окончательно установил причину смерти Андре и его спутников? Объясняет ли его версия всю совокупность имеющихся фактов? Судя по всему, нет. Крупная эпидемия трихинеллеза среди белых медведей этого района Арктики, несомненно, была бы замечена другими полярными экспедициями. Их было несколько: Джексона, зимовавшего на Земле Франца-Иосифа в 1894—1897 годах, Нансена, американца Вальтера Уэльмана – в 1898/99 году и герцога Абруццкого – в 1899—1900 годах. Участники этих экспедиций активно потребляли медвежье мясо, но ничего похожего на трихинеллез у них не наблюдалось. Любопытная деталь: на Белом острове среди экспедиционного снаряжения был обнаружен ящик с геологическими образцами. Вряд ли тяжелобольные люди стали бы заниматься научными исследованиями...

Долгое время существовала и еще одна версия внезапной смерти Андре и Френкеля в палатке, последовавшей якобы в результате схода лавины с ледника Белого острова. Но когда обнаружили лагерь экспедиции, ледниковая кромка отстояла от него на целый километр. За 33 года, прошедшие со времени исчезновения аэронавтов, кромка ледника, как показывают исследования гляциологов, не могла переместиться на такое большое расстояние. Ведь потепление Арктики, наблюдаемое с начала нашего века, и связанное с ним повсеместное отступление ледников на Земле Франца-Иосифа, Шпицбергене и Новой Земле почти не коснулись Белого острова!