Текст книги "Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Созинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

   Ракки помог мне встать, отклонив пару сильных умерщвляющих заклинаний. О, Великие маги создатели! Я искоса глянул через плечо и удивился увиденному. Целая канонада заклинаний громыхала на верхушке склона, как раскаты грома. Боевые плетения сверкали то слева, то справа яркими вспышками, как если бы основная заваруха была именно там, а мы стали случайной жертвой разборки сильных магов. А может, так оно и есть? Может быть, ни я, ни мой медальон здесь ни причём? Но в нашу сторону с настойчивой периодичностью летели заклинания, явно нацеленные на нас. Наши шансы выжить были невелики, но пока были силы бежать – попытаться стоило. Так, тяжело дыша и спотыкаясь, мы добежали до моста.

   На деле мост оказался просто шедевром, который я никак не ожидал увидеть в глуши, вдалеке от цивилизации. Держался мост не только на прочных новеньких досках (видимо, не так давно он подвергся ремонту), но и был подкреплён парой сильных амулетов, стоящих по обеим сторонам обрыва, что давало ему дополнительную прочность и защиту от того, чтобы быть разрушенным первым же даже самым слабым плетением. Неужели, это козопасы так постарались?

   Мой "брат-близнец" первым вбежал на мост, в то время как его менее удачный "двойник" ковылял сзади. На мосту мы снова были на виду, и я попытался поставить защиту, но было просто нереально сконцентрироваться на бегу...

   Когда мы были на середине моста, одно из вражеских плетений пронзило меня острой болью в области коленки. Один из амулетов уже был выведен из строя, а оставшийся на другой стороне явно не справлялся, что значительно уменьшило наши шансы на выживание.

   Я навзничь бухнулся на прочные доски, тихо скуля, держась за раненую ногу! Я понял, что с учётом интенсивности обстрела долго мост не протянет.

   – Аргл! – завопил джинн, кинувшись ко мне. Он сделал пару пассов руками, пытаясь остановить кровь, но особого результата это не принесло, потому что на длительное врачевание времени у нас не было.

   – Грифоновы маги создатели! – крикнул он в отчаянии. – Ну, ничего, мы выберемся. Слышишь?! Я ещё и не из такого выбирался, вот и сейчас справимся!

   Ракки сгрёб меня в охапку и потащил по изрешеченному мосту, склонившись в три погибели и передвигаясь практически на корточках. Я понимал, что такая ноша для него теперь непосильная, после того, как он столько сил потратил на защиту от вражеских плетений. От меня должна была быть хоть какая-то польза, поэтому я закусил губу и, кривясь от боли, оторвал руку от раздробленного колена. Отбросив в стороны все ненужные чувства, я сплёл добротный, как мне казалось, магический щит, и накрыл нас двоих. На холме уже всё стихло, но вот на склоне я уловил еле заметное движение. Значит, преследователи перемещаются следом за нами. Плетения попадали в мой щит со снайперской точностью. Такой силы плетений ни на одном из тренировочных поединков я не испытывал. Эх, Вохус, Вохус....Надо было сильнее меня колотить! Я честно старался, поддерживал щит, как только мог, но не выдержал. Причем последний удар был настолько сильным, что у меня помутнело в глазах, когда моя, так старательно поддерживаемая, защита рухнула. Я пытался! Пытался создать новый, но не успел – следующей жертвой стал мой друг. Он принял на себя сразу несколько заклинаний. Одно чиркнуло рядом с виском, но не попало в голову, зато два других разорвали правое плечо и грудную клетку джинна, оставив в ней внушительную рану.

   – Раааакки! – срывающимся голосом завопил я, подползая к раненному другу. Конечно же, он был жив, ведь убить джинна не так уж просто, и кто помнит об этом, может похвалить себя за отменную память. Но, поверьте мне на слово, видеть искалеченного лучшего друга, когда и сам находишься не в лучшем состоянии и ровным счётом ничего не можешь сделать, – ужасное зрелище. Мой краснолицый брат был "крепким орешком", но передвигаться с такими ранениями – крайне трудное занятие даже для джиннов.

   – Все.. нор..– кряхтел тот, но прежде, чем он успел закончить, мост под нами рухнул, и мы упали вместе с ним в холодный и бурный поток.

   Я понял, что больше не протяну, когда погрузился в холодную воду. Сил не было. "Это конец!" – мелькнула в голове одна единственная мысль. Расстояние, отделявшее меня от яркого светила, просвечивающего сквозь глубину, казалось непреодолимым. Я сдался. Что же, ну и ладно. Мы сделали всё, что могли. Сейчас нахлебаюсь и пойду на корм рыбам. И тут я представил себе бабушку с дедушкой, которые навряд ли догадываются, что происходит со мной в "родном" мире. Представил Сельву и братишку. Как больно им будет принять мою смерть. В ушах зазвенел звонкий детский голос:

   – Мама, а когда к нам Арглик в гости придёт? Мы с ним в войнушку уже давно не играли.

   – Арглик больше не придёт к нам, солнышко, – отвечает Сельва срывающимся голосом.

   Перед глазами снова картина смерти Цаубера, Дедушки Ала. Ракки, он тоже сейчас погибнет. Смерть с лукавой улыбочкой занесла над нами свою косу, и тут меня охватила злость. НЕТ! Я должен жить! Должен отомстить им за Цаубера! Я должен поиграть в войнушку с зайчонком. Должен обнять Сельву!

   – Мерзкие твари! – мелькнула в голове мысль. – Я не позволю! Не позволю вам причинить столько боли моим родным! Грифоновы отродья!

   С этими мыслями, захлёбываясь ледяной водой, я дёрнулся к поверхности. Боль от колена распространялась по всему телу, в голове гудело, но в висках отдавались бешеные удары сердца. В такт пульсу, незнакомый голос кричал мне:

   – Жить. Жить. ЖИТЬ. ЖИТЬ!

   Не знаю, что за дьявольская сила помогла мне выбраться на поверхность, но, всплывая, я даже успел прихватить за шкирку "огненного лиса" – он нашёл самый неподходящий момент, чтобы потерять сознание. И тут, по всей видимости, в действие вмешались потусторонние силы, те самые, которые возвращают с того света людей, попавших в кому, а может это была простая логика (мост рухнул вместе с нами), но мимо удачно проплывал обломок бревна, за который я успел ухватиться. Секундой позже как я закинул на это бревно бесчувственного джинна, мой организм сказал: "СТОП", и я ушёл из сознания.

   Обмороки, вообще, страшная штука, особенно, когда находишься на открытой местности и тебя при этом пытаются убить. Ты вроде бы закрываешь глаза всего на секунду, как если бы просто моргнул, но, как оказывается, упускаешь из виду много всего интересного. Именно поэтому я совершенно не помню наш круиз по реке, не могу сказать, был ли он долгим, как не могу сказать, долго ли пролежал без сознания, сколько крови потерял, да и почему вдруг пришёл в себя, и почему, вообще, остался жив, и что в этот момент делали преследователи. Могу сказать лишь то, что очнулся уже на отмели. Скорее всего, именно здесь переходили когда-то реку на другую сторону, до постройки моста. Некоторое время я лежал в полной уверенности, что не смогу пошевелиться, даже если сам рогатый будет тыкать меня своими вилами.

   Вокруг всё было тихо, поэтому я был уверен, что даже если мы и не проплыли парочку морских миль, то, в любом случае, ушли от нападавших. По крайней мере, временно. А сейчас главное – понять, где Ракки и что с ним, поэтому я начал поворачивать голову то влево, то вправо в поисках моего друга.

   Ракки!

   Он лежал лицом вниз в небольшой впадинке на берегу в нескольких метрах от меня. Подсознание услужливо подсказало, что даже если он и не захлебнулся (Интересно, а возможно ли это с учётом того, что он джинн? Надеюсь, что нет), то последствия его аллергии, как минимум, могут быть непредсказуемы! Совесть тут же больно ужалила меня, поскольку подробности о его болезни я ДОЛЖЕН был уже давно выяснить сам.

   Передвигаясь по-пластунски, я умудрился вытащить Ракки на каменистый берег. Из пробитого колена до сих пор сочилась кровь, пульсирующая боль не давала забыть о нём, голова просто разрывалась, но я понимал, что если мы и были с Ракки в безопасности, то, скорее всего, не надолго. Поэтому надо двигаться, надо двигаться, несмотря ни на что. Внимательно осмотревшись, я понял, что судьба была к нам благосклонна, и мы попали именно на тот берег, где наверху, в горах, располагалась деревушка. Значит, преследователи остались на том берегу. Таким профессиональным магам, конечно, не составит труда пересечь реку без моста, а значит, надо скорее скрыться в чаще леса. Там, по крайней мере, нас будет труднее найти. Я заставил себя оттащить бесчувственного друга ещё дальше по берегу, под прикрытие небольшого, но густого кустарника. До леса, по моим прикидкам, было метров двести.

   Я попытался привести Ракки в сознание, но выглядел он просто ужасно. Некогда ярко-красная кожа казалась выцветшей, как поношенная вещь; от красивых выполненных арабской вязью татуировок не осталось и следа, а только невнятные пятна....

   С ужасом я отстранился от него, когда понял, что пульс становится всё слабее, биение его сердца постепенно угасает!

   Неужели он...

   Нет...

   Нет!

   НЕТ!!!

   Он же не может!.. Я просто не могу позволить ему умереть!! Только не здесь, только не сейчас!

   Словно умирал у меня на руках не мой друг, а я сам, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами... точнее, моя новая жизнь, словно специально подчёркивая, сколь важного человека для меня забирает судьба. Я бил его по щекам, пробовал искусственное дыхание рот в рот, непрямой массаж сердца. Словом всё, чему нас учили на уроках ОБЖ, но ничего не помогало. По щекам текли слёзы отчаяния и бессилья. Жизнь моего друга угасала на моих глазах, а я даже не знал, что делать.

   В этом состоянии я практически не обратил внимания на то, что весь берег вокруг меня вспыхнул. Так резко и неожиданно, как будто кто-то включил газовую конфорку или как если бы кто – то закурил в комнате наполненной газом. Я лишь отстранённо для себя заметил, что это действует заклинание изменения ландшафта, одно из самых сложных, а значит, настают и мои последние часы пребывания в этом мире.

   Но мне было всё равно! Я лишь чувствовал, в очередной раз, как в моей душе закипает ярость, та самая ярость, которая лишает разума многих магов – некромантов, которая сильнее меня. Я с радостью поддался ей. Ведь ярость топила в себе чувства потери близких людей, душила боль. Я чувствовал необыкновенный прилив сил. Чем сильнее во мне закипала ярость, тем больше сил прибавлялось. Ярость питала меня так же, как человеческая кровь давала силу вампирам.

   Перед глазами уже запрыгали красные точки, а в голове зашумели какие-то голоса. Манны мёртвых? Я только сейчас заметил, как их много, видимо, именно они и придавали мне сил, кружа вокруг, растекаясь по жилам. Я заметил, как со стороны реки по направлению ко мне медленно и бесшумно двигаются фигуры в белом. Одна, две.... В состоянии, похожем на опьянение, я насчитал пять фигур.

   – Убей их, выпусти из них кишки, – шипели голоса в моей голове. – Разможжи им головы, если не хочешь сдохнуть сам, жалкий грифонов выродок! Убей их, докажи, что ты стоишь тех, кто погиб из-за тебя. Снеси им голову, так же, как они снесли её Альфреду Калену!

   Я с наслаждением отдался во власть манн мёртвых и странных голосов. Злость вскипятила мои мозги, и тут я рассмеялся. Рассмеялся громким, истеричным смехом, который заменил собой всю скорбь и боль, и ненависть. Продолжая истерично смеяться, я чувствовал, как, буквально, купаюсь в родных маннах, тону в них. С наслаждением маньяка я сгребал их в единый сгусток; я всё собирал и собирал их, а они прибывали и прибывали. И в момент, когда в мою сторону полетели пять несущих смерть плетений, я с диким хохотом изо всех сил послал этот сгусток им навстречу.

   – Вот вам! Получите!

   Эффект от этого сгустка был гораздо более ошеломляющий, чем я мог ожидать. Тогда, после моего первого тренировочного поединка, я и представить не мог, что когда-либо повторю этот опыт ещё раз.

   Волна пошла от меня в сторону нападавших, взметая фонтан земли на своём пути, с корнями вырывая кусты, измельчая их в щепки. Сгусток смёл пять боевых плетений, как бабочек, на своём пути. Сквозь "земляной ураган" я успел заметить, как две белые фигуры успели отстраниться, но те трое, что были по центру, не спаслись даже при помощи защитных амулетов. Их раскрошило на мелкие кусочки, как будто бы взорвало изнутри, и на меня вместе с землёй посыпался кровавый дождь.

   Я был более чем доволен результатом. Однако, радоваться было рано. Я видел, как к двум оставшимся со стороны реки подтягиваются другие "белые". На вскидку их было около десятка. Однако, мой манёвр впечатлил их, так что они все рассредоточились по прикрытиям и не решались ни наступать, ни атаковать. В ушах по-прежнему стоял шёпот манн, так что я приготовился к последней схватке.

   Безумный или нет, но я отчётливо понимал, даже не смотря на шёпот голосов, что я не выживу. Но пока я относительно цел, тем более в воздухе непонятно откуда стало появляться все больше и больше манн мёртвых, даже больше, чем их было изначально, как если бы я выпустил их всех из медальона. Они носились вокруг меня, жужжали, как пчелы, и ей-богу, сами норовили вплестись в единый поток, будто просили, чтобы их использовали . От такого избытка голова пошла кругом, но состояние улучшилось в разы, как если бы кто-то пустил мне по венам сыворотку чистейшего адреналина.

   Интересно, сколько же там народу-то погибло, раз вокруг меня буквально "плещется" мёртвая энергия? Пожалуй, чем больше, тем лучше! Пусть хоть все перемрут! Я уже давно понял, что в этой бойне замешан ещё кто-то. Третья сторона. Но пребывать в полной уверенности, что это наши союзники, то же самое. что играть в лотерею: шансы на успех гораздо ниже, чем разрекламировано на билете. Да и откуда у нас союзники? И у кого у нас?

   Все эти мысли возникали где-то на грани сознания, практически в другой вселенной, в то время, как я был затянут своей злостью, взят в плен, и мне не было до них никакого дела. Я радовался, как ненормальный, витающим в воздухе, практически осязаемым от их концентрации маннам, даже не удосужившись повернуть голову назад и обратить внимание на Ракки – я был слишком занят. Я разбрасывал заклинания, как "сеятель облигации госзайма" в общеизвестном фильме.

   Я посылал первые пришедшие мне на ум заклинания (многие всё так же отказывались работать, как надо) на авось, даже не пытаясь целиться, в ту сторону, откуда атаковали меня. Всякий раз прикрывая собой тело Ракки, выставляя защиту от смертоносных плетений, я отсчитывал минуты, выигранные у старушки с косой. Я всякий раз посылал всё больше магических потоков в нарушенное плетение защиты, пытаясь простоять, как можно дольше, любой ценой, хотя не понимал зачем.

   В какой-то момент очередной "снаряд" прорвал мой щит и попал туда, где, по моим расчётам, лежало тело друга и засыпал меня шрапнелью из земли и камней. Я обернулся посмотреть, надеясь, что все мои предположения так и окажутся предположениями, и моего "хоттабыча" не разорвало в клочья. Я все еще верил, что Ракки жив, ведь он же джинн, в конце концов!

   Но то, что я увидел, подействовало на меня отрезвляюще, как если бы меня окатили ведром воды или, скорее, зарядили со всего размаху коленом под дых!

   Позади меня всё так же лежал Ракки, заклинание не попало в него, угодило чуть левее, но всё тело джинна стало синим! Глаза, были хоть и открыты, но закатились, демонстрируя бели с полопавшимися капиллярами. Они уже не светились. Изо рта шла пена!

   – БРАААТАААН! – в отчаянии завопил я. Мне нужна была пауза, хоть короткая передышка для того, чтобы уделить внимание другу. Собрав воедино все обуревавшие меня чувства, я с истошным криком пустил новую волну. Она понеслась на моих преследователей, как ядерный взрыв. Рассматривать результаты своих опытов с маннами мёртвых (откуда же их тут столько?!) мне было некогда, тем более, после второй волны ноги мои подкосились и я бухнулся на землю. Я подполз к Ракки, волоча обездвиженную и онемевшую ногу по земле, попытался нащупать пульс, услышать хоть слабенькие, но удары сердца, но не услышал ничего.

   И тут до меня дошла страшная правда, мысль, от которой моё тело словно пронзили одной большой ледяной иглой. Я понял, откуда вокруг меня столько манн мёртвых! Они выходят из умирающего Ракки! Джинны хоть и живучие, но не бессмертные, и сейчас один из них как раз испускает свой дух! Ведь с учётом того, на какие чудеса они способны – джинны просто склад манн! Целые заводы маленьких магических тел! Всё так! "НО почему? Почему, грифон тебя побери!", – кричал я, тряся тело умирающего друга за плечи, словно это могло как-то вернуть его в сознание. «Надо отрубить голову и расчленить тело на семь равных частей», -сказал он тогда в КОЗе.

   – Ракки! – в диком исступлении, заливаясь слезами, кричал я. – Ведь это всего лишь рана! Небольшая! Какого грифона?! Очнись!

   И тут, словно эхом в ушах, я дословно вспомнил наш диалог в его столичной квартире:

   – А!! Забыл всё-таки вентиль повернуть, – прохихикал джинн. – Ну, в общем, у меня аллергия на обычную воду, – немного смущённо добавил он.

   – Аллергия? Как это?

   – Как, как! Обычная аллергия!

   – Что, красными пятнами покрываешься? – хохотнул я.

   – Да, почти! – раздраженно пробубнил он.

   – А это у всех джиннов или только у тебя? – осторожно уточнил я.

   – У всех, – буркнул Ракки.

   "У ВСЕХ", – стучало в моих висках. У всех. Так вот, что за аллергия у тебя! Пресловутая пресная вода. Она убивает тебя. Как могучую колдунью Бастинду в детской сказке.

   В этот момент с осознанием этой страшной истины моё помешательство пошло на новый виток развития. Я переключился на обычные живые манны, вспоминая долгие и упорные часты тренировок в нашей комнате в ОНМУ. Я стал ловить их, а они ускользали от меня, как комары, как мошкара тёплым весенним днём.

   – ... это как сотовые телефоны,– говорила тогда Сельва, – о которых ты рассказывал, нужно просто настроиться на сигнал одного из операторов и поймать его.

   И я поймал. Я почувствовал непривычный мне поток живых манн. Они словно обжигали меня. Я ничего с ними не делал, ничего не сплетал, просто заталкивал их в умирающего друга. Посылал в него все манны, которые только мог подчинить себе. Если из него выходит энергия в виде мёртвых манн, значит, я затолкаю в него побольше живых. Моя задача усложнялась тем, что второй рукой мне параллельно пришлось еще и поддерживать мой щит (не трудно догадаться, что может выйти из такой безнадежной затеи). Но, пожалуй, я взял уже слишком много, я просто боялся тратить манны, витающие вокруг меня, поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как начать опустошать резервуары своего медальона. Но защита моя держалась, видимо, на честном слове, потому что свои физические и ментальные силы я сконцентрировал на закачивание в Ракки жизнь.

   Нападавшие не подходили теперь ко мне близко. По крайней мере, боковым зрением я не замечал никаких фигур в белом. Испугались, гады. Но вражеские плетения продолжали безжалостно атаковать мой щит, который безапелляционно рухнул через несколько секунд после начала новой атаки. Работать двумя руками с различными видами манн – на такие чудеса я не был способен. И снова в висках вместо пульса застучало:

   – Живи. Живи! ЖИВИ!

   Только теперь эта мольба была обращена к моему другу. И тут я инстинктивно повернул голову на резкий свист.

   Прямо на меня неслось незнакомое плетение, посланное с такой силой, что, пожалуй, никакой щит меня уже не спасёт. Я вижу, как оно проносится сквозь кусты и неумолимо приближается ко мне, как поезд на зазевавшегося на путях прохожего. Всё происходит молниеносно. Всё, что я успеваю, это сжать правую руку на груди Ракки, сминая его рубашку, и удивиться, что у него на груди до сих пор висит наш КУН – Карманный Улавливатель Настроения, как он называл его после модификации.

   Резкий приступ боли начинается именно с глаза. Плетение ударяет в лицо, раздавливает глазное яблоко, разрывая зрительные нервы, пытаясь углубиться дальше, но, остановившись, лишь отдаётся пронзительной и острой, как бритва, болью во всей голове, а потом отдельно всаживает длинную иглу в мозг и, кажется, проламывает черепную коробку насквозь. Рука рефлекторно дернулась к пустой глазнице в то время, как я упал навзничь, отброшенный в сторону.

Эпилог

   На небольшую полянку среди кустарника, недалеко от реки, с диким рёвом выбрался гигантских размеров разъярённый медведь. Вероятно, шум развернувшегося боя потревожил его, и он, как настоящий хозяин, решил разобраться с теми, кто хулиганит в его владениях, но, кажется, даже зверь был поражён картиной, которая ему предстала.

   На небольшом клочке обожжённой травы, охваченным со всех сторон пламенем, раздуваемым ветром из манн, без признаков жизни лежали два парня – изувеченных, заляпанных кровью. Даже если жизнь и теплилась ещё в них, то это был лишь вопрос времени.

   У одного из них были повреждены глаза. Из его безжизненной руки выпал небольшой предмет, который служил ему когда-то верой и правдой. Он сорвал его с шеи своего лучшего и единственного в этом мире друга, случайно сжав в руке, когда его отбросило роковым заклинанием.

   Карманный улавливатель настроения продолжал, не смотря ни на что, служить своему хозяину. Оставшись без наушников, он автоматически переключился на внешний режим и начал наигрывать мелодию Guns and Roses:

Look at your young men fighting

Look at the women crying

Look at your young men dying

The way they've always done before...

   Возможно, КУН уловил последние мысли своего хозяина? Или он уловил общий настрой этих мест? В любом случае, для нас – это уже не важно. Важно то, что это уже конец.

Конец

(первой книги)