Текст книги "Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Созинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

   Я поднял на неё взгляд и увидел, что она, не мигая, смотрит на мой медальон, который вывалился из-под рубашки во время пожара. Она побледнела, как саван, на её лице отражались поочередно: ужас, удивление, смятение и, как мне показалось, радость. Потом, когда она перевела взгляд на моё лицо, её глаза наполнились слезами. Но наш молчаливый диалог прервал настойчивый шёпот студентов, которые уже начали толпиться вокруг, заинтересованные тем, что же так поразило преподавателя. Сельва как-то медленно, словно во сне, прошла к своей кафедре, так и не закончив фразу, поэтому я так никогда и не узнал, что же она " не станет до...". Словно во сне, она собрала зачётки у бедолаг на первой парте и на полном автомате что-то нарисовала им туда. Судя по их счастливым лицам, там были крылатые коняшки.

   – Все свободны – произнесла она отрешённым голосом.

   Удивлённо переглядываясь и перешёптываясь, мы всей толпой поспешили покинуть кабинет. Никто не решился выяснять у потомственной ведьмы, которая была явно не в себе причину столь странного поведения.

   Уже на пороге я обернулся и посмотрел на Сельву. Она без движения сидела за своим столом и неотрывно смотрела на меня. Я успел заметить слезу на её щеке. Но при я успел разглядеть (или почувствовать?!) её необъяснимо счастливый взгляд. Слёзы счастья?!

   К сожалению или к счастью, у меня не было времени выяснять причину таких многогранных чувств, которые вызвал у Сельвы мой медальон. Именно он поверг её в такоё состояние, в этом не было сомнения, но, на данный момент, меня больше занимал предстоящий экзамен по практической магии.

   Нашей группе с экзаменом по практической магии не повезло. У нас принимал его старый и злобный дед-маг, который невзлюбил меня всем своим сердцем с моей пятой двойки. И вот теперь он давал нам последние указания, перед началом экзамена. Смухлевать нам не удастся. Маг собирался изолировать сознание каждого студента при помощи специального артефакта: всё было под контролем, и даже Ракки не сумеет мне помочь.

   Исходя из этого, мне оставалось надеяться лишь на чудо... И чудо, действительно, произошло. Оно явилось ко мне в виде ведьмы с длинными черными волосами с красными прядями, идеальной фигурой... Короче, кто не понял, это была Сельва. Она уже пришла в себя и выглядела как ни в чём не бывало, когда впорхнула в экзаменационную аудиторию.

   Злобный старикан заулыбался, как только увидел прекрасную даму, она что-то тихо сказала ему на ухо, после чего он послушно, как собачонка, потрусил за ней за дверь. Тоже мне, боевой маг.

   Ракки не стал терять время зря и сразу же приступил к подслушивающему заклинанию. С первой же попытки Ракки смог преодолеть преграду в виде стены из лазурнита и расширил уровень воздействия так, чтобы и я мог подслушивать разговор. Ведь мне тоже интересно, зачем Сельве понадобился маг-маразматик, уже сто лет как преклонного возраста?

   Часть разговора мы с Ракки всё-таки пропустили, но только полный грифон не понял бы, что Сельва достаточно мягко, но в то же время жёстко просила старика о каком-то одолжении.

   – Нет! – закипал дед. Он, конечно, пытался показать, что ещё остается в доме каким-никаким хозяином, но коленки у него уже подрагивали, в том смысле, что он испытывал некий трепет (А может даже страх!) перед ведьмой.

   – Нет! Нет! И не пытайтесь меня переубедить! Если у человека нет способностей, то ему нечего делать в университете!

   – Послушайте, но ведь мы можем сделать скидку на его прилежание. Давайте дадим ему последний шанс? Он ведь так старается, да и остальные учителя его хвалят, – всё так же спокойно и невозмутимо парировала Сельва.

   – Да?! – чуть ли не орал маг. – Да мне всё равно, кто там о нём какого мнения! Магия – это не тетради и учебники.....

   – Да, я всё понимаю, – перебила его ведьма, – но ведь случается, что способности проявляются в более позднем возрасте. Взять, к примеру, нашего декана...

   – Не сметь! – взвизгнул старик. – Не сметь говорить в таком тоне о нашем декане, он.. он совсем другое дело!

   – Но всё же...

   – Нет! И ещё раз нет! – разговор заходил в тупик, и маг уже просто орал, порой сам не понимая, что он говорит.

   – И вообще, – он уже израсходовал запас своих веских доводов, во время которых Сельва всё так же спокойно и невозмутимо молчала, и воспользовался своим козырем, которым он надеялся поставить жирную точку. – Ремёсла делятся на две части: магия и выращивание грифонов!!

   Он ещё что-то говорил, но меня это уже не сильно волновало. Я понял, что Сельва пыталась выручить меня, и был очень ей благодарен, хотя и не понимал, зачем ей это было нужно. Это связано с медальоном? Странно, обычно, ради медальона меня хотят убить, а не оставить в ОНМУ....

   Разговор закончился, и кипящий маг зашёл в класс. Я окончательно убедился, что меня не спасло даже чудо.

   – Вот ведь, грифон старый! – беззлобно произнесла Сельва. – И, между прочим, подслушивать не хорошо.

   Ракки, не успевший снять заклинание, чуть не упал со стула, я же просто выпал в осадок.

   – Удачи на экзамене! – немного грустно сказала она напоследок, перед тем как плетение Ракки нейтрализовалось.

   – Спасибо! – хором поблагодарили мы с Ракки, пребывая оба в исступлении и тараща округлившиеся до безумия глаза в стену.

   Из ступора нас вывел экзаменатор, который, видимо, решил покончить со мной раз и навсегда по-быстрому, а уж потом приступить к экзамену.

   – Аргл!! – заорал на меня дед, – А ну-ка живо тащи своё никчёмное тело сюда! Быстрей, быстрей!

   Пока я спускался с галёрки, меня не покидало ощущение, что он вот-вот запульнёт в меня огненным сгустком и испепелит.

   – Так что, сразу память тебе стереть или всё-таки ещё помучаешься?

   Зуб даю, что если бы этот лысый крендель (который, кстати, был меня чуть ли не в два раза ниже и от этого похож на страдающего радикулитом гнома) нашёл меня умирающим на улице, то не отказал бы себе в удовольствии попинать меня напоследок.

   – До сих пор теряюсь в загадках, каким образом ты сюда вообще поступил, бездарность!

   – Бывают же такие, гниды – сказал я тихо, но так, что бы смысл фразы всё-таки дошёл до адресата.

   – Что ты сказал?! – рыкнул на меня адресат.

   – Говорю, предмет я Ваш люблю... очень. Ну, прям-таки обожаю.

   – Поздно ты спохватился.

   – Точно. Поздно, как говорится, пользоваться средством от облысения, коли голова и так уже лысая, – съязвил я. C задних парт послышались тихие смешки.

   Три.

   Две.

   Одна.

   Огненного сгустка не последовало. Дед лишь что-то зло прорычал себе под нос. Хотя сдержал он себя, наверное, только потому, что уже предвкушал, как долго и мучительно будет сам лично чистить мне память; как совершенно случайно сотрёт немно-о-о-ожечко больше, чем надо, приблизительно так, чтобы я остался овощем на всю свою недолгую и несчастливую жизнь.

   – Ладно, хватит уже зубоскалить. Блесни своими знаниями.

   С этими словами он пододвинул ко мне небольшую шкатулку из лакированного дерева. В подобные предметы на некоторое время перемещают сознание испытуемого. Это что-то вроде виртуального мира. Это и был тот самый артефакт, подготовленный им специально для экзамена.

   Несколько секунд я колебался. Но потом решил довести игру до конца.

   – Сейчас блесну, только солнечные очки надеть не забудьте, – сказал я, гордо вскинув голову и раскрыв шкатулку.

   У вас когда-нибудь было ощущение, что ваше сознание начинает жить отдельно от тела? Когда я открыл крышку, то почувствовал, что я и моё тело разделились, моя бестелесная субстанция полетела в шкатулку, в то время как моё тело посмотрело на меня с удивлением и помахало мне рукой.

   Итак, я очутился внутри шкатулки, точнее, моё сознание. И я не нашёл там ничего. Нет, вы не поняли, АБСОЛЮТНО ничего. Даже темноты, как таковой, и то не было. Видимо, если бы у меня были магические способности, то я увидел бы и испытал много чего интересного, занимательного, как минимум. Тут я услышал противный голос старикана. Он задал мне вопрос: каким образом можно пройти сквозь стену. Это самое простое, что может быть, вообще, в принципе, поэтому я рассказал во всех подробностях, что нужно сделать и в каком порядке, чтобы успешно миновать преграду в виде стены, при этом, не разрушив её. Я даже разошёлся и описал особенности прохождения через разные виды стен: каменную, деревянную, деревянную с обшивкой и т.д. А потом злобный дед сказал:

   – Молодец, знаешь! А теперь продемонстрируй.

   Видимо я должен был что-то видеть и ощущать, чтобы это продемонстрировать. Но я по-прежнему обитал в АБСОЛТЮНОМ НИЧТО и пребывал в состоянии НЕБЫТИЯ. Поэтому продемонстрировать ничего не мог.

   Когда я вышел из транса и моё сознание вернулось на место, дедок ещё долго бросал колкие фразы в мой адрес по поводу моей немагичности и поставил жирного черта на весь листок моей зачётки, распрощаться с которой мне предстояло в ближайшее время.

   Медленно плетясь к выходу, я бросил последний взгляд на мою полюбившуюся за столь короткое время группу. Друзья, которыми я уже успел обзавестись, грустно смотрели на меня. Они ведь прекрасно понимали, какая учесть меня ждет. Ракки сидел, чуть не плача. Эх, лучше бы я тогда отдал громилам этот треклятый медальон!

   И что теперь?

   – К декану, Аргл! С зачёткой, – как будто читая мои мысли, злорадно похихикал дед. – Скоро увидимся!

   Я вышел и захлопнул за собой дверь. Посмотрел в свою зачётку и усмехнулся: слишком злобная ухмылка была у от души нарисованного чёрта. Молодец дедок, пять тебе по изобразительному искусству!

   Я медленно поплёлся в сторону деканата, как вдруг почувствовал, что Ракки пытается наладить со мной ментальный контакт: ощущение, как если бы в вашу голову пытался забраться кто-то посторонний. Мы часто пользовались ментальным контактом, когда у Ракки спрашивали теоретические знания по разнообразным предметам. От меня тоже был иногда польза! Правда, редко...

   – Ты это куда? – раздался голос Ракки в моей голове.

   – Как, куда? К декану, сдаваться, – подумал я.

   – Ты что, и в правду решил, что я тебя оставлю одного?

   – В смысле?

   -Эмм... подожди одну минуту.

   Из-за двери раздались грохот взрыва и неистовый крик препода. Через секунду дверь распахнулась, и из неё повалил чёрный дым.

   – На.. на.. Насылракк!! – заикаясь, вопил ошарашенный маг.

   – Да, знаю, знаю, – прервал его Ракки и вырвал зачётную книжку из его перепачканных копотью рук, – к декану с зачёткой.

   Дед так и остался стоять на месте, как вкопанный, рядом с ним дымилось то, что раньше было шкатулкой испытаний, да и я был удивлён не меньше его. Ракки с невозмутимым видом подошел ко мне и похлопал по плечу.

   – Ну, – улыбнулся он, – что встал то? Пошли. Нас декан ждёт.

   Так мы и пошли по коридору вместе. Снова.

   До ужаса расстроенный комендант вышел из дверей деканата и угрюмо поплёлся в свою каптерку. По дороге он встретил Сельву, которая спешила в сторону деканата, энергично постукивая каблуками. Комендант с грустью и безграничной тоской проводил её взглядом. А вот сам декан за дверью своего кабинета, напротив, пребывал в отличном настроении. Он раскурил свою старую добрую трубку, подаренную орками ещё в незапамятные времена, и, глубоко втянув шишаговый дым, принялся перелистывать всевозможные бумаги, пока не нашёл то, что искал. На первый взгляд, могло показаться, что он занимается какими-то очень важными делами, нетерпящими отложений. Таким сосредоточенным и внимательным был его взгляд. Но, на самом деле.. ...но, на самом деле, мы-то знаем, что декан перелистывал отобранный у коменданта свежий номер "Playboy". Но разве можно его за это судить? Вы же понимаете, работа декана, да ещё и магического университета – это не хухры-мухры: нервы, стрессы, спиногрызы-студенты (да и преподаватели тоже), а то ещё и шишаг палёный подсунут, от которого беседы с унитазом могут затянуться на долгие часы.

   Нерх затянулся ещё раз и перевернул страницу. Глаза его, которые и так нельзя было назвать маленькими, стали подобны блюдцам. Ещё бы, "Мисс Февраль" была просто бесподобна.

   Нерх совсем расслабился и даже позволил пропустить себе пару стаканчиков нагомаса. Но его разнеженное состояние наглым образом прервал резкий стук в дверь.

   – Ой, как некстати, – подумал Нерх Олдрен, – кого там грифон принёс?

   Он решил подождать немного, притворившись, что в кабинете никого нет, вдруг посетитель уйдёт, но стук повторился ещё более громко и ещё более настойчиво.

   – Войдите, – крикнул он громко, с грустным видом растворяя "Playboy" в воздухе и маскируя нагомас под графин с водой.

   Со словами: "У меня к Вам очень важный и ещё более срочный разговор", в дверь вошла Сельва и села в кресло напротив декана.

   "Эх, ладно, – подумал Нерх, старательно маскируя свои мысли на всякий случай, – этому посетителю можно простить всё."

   Мы стояли в нерешительности у двери декана. Ракки продумывал все стратегические варианты предстоящего разговора, как вдруг из него выпорхнула Сельва. Снова она?!? Она явно была довольна, и, проходя мимо, лукаво подмигнула нам, озорно потрепала меня по волосам, после чего скрылась за углом коридора.

   Мы удивленно переглянулись и, решив, что настроение Сельвы – добрый знак, вошли в деканат. Нерх взглянул на нас искоса, его бровь удивлённо приподнялась, и больше на его лице не отразилось ничего. Скорее всего, его удивление было вызвано появлением джинна, ведь о моей неуспеваемости он уже давно знал.

   – Присаживайтесь. Судя по тому, что вы здесь, сессию вы провалили? – задал риторический вопрос Олдрен.

   Мы ответили двойным молчанием.

   – Вы же знаете, что бывает после провала экзаменов? – ещё один риторический вопрос и молчание в знак полного и покорного согласия.

   Но тут Ракки, который до этого чудом просидел молча, не выдержал:

   – Может, договоримся, а? – джинн с самым невинным видом, на который только был способен, смотрел на декана.

   – Что!? – взревел тот. – Договоримся?! Договоримся?!

   Он вскочил со стула, чуть не перевернув его, развернулся к окну. Я приготовился к самому худшему и потупил взгляд.

   Молчание затянулось, хотя, уже гораздо позже, перебирая в голове минувшие события, я понял, что это была специально-выдержанная пауза.

   – Ну, конечно, договоримся, – чуть ли не смеясь, объявил он. – Давно не виделись, Огненный Лис! – добавил он, уже покатываясь от хохота.

   Сначала я подумал, что от нервов у меня поехала крыша, и, по всей видимости, не у меня одного. Ракки тоже всё прекрасно расслышал и пребывал в диком ступоре.

   – Мда, – философски протянул декан, – может, так будет лучше.

   Он махнул рукой перед своим лицом. То, что произошло потом, было сравнимо разве что с пластической операцией, причем в режиме online. Ладно, не буду водить вас вокруг да около, перед нами стоял весь в своём громобойном величии сам ГРОМОБОЙ.

   – Громобой! Как я рад тебя видеть, – заорал Ракки, что есть мочи.

   – Ну, так а я про что?

   Они с Ракки по-дружески обнялись, я тоже поприветствовал Громобоя довольно эмоционально, но всё же более сдержанно.

   Накалённую атмосферу и напряжение, как рукой сняло. Громобой налил себе и Ракки по стаканчику нагомаса (я, ясное дело, отказался) и стал расспрашивать нас подробно о том, что с нами произошло.

   – Я ещё с первого дня вашего появления в университете всё расспросить о ваших похождениях хотел. Но, всё как-то недосуг. А знаешь, Ракки, без вас на рынке как-то скучно стало ...... – совершенно искренне заявил Нерх Громобоевич, разливая по стаканам нагомас, – големы твои, кстати, отличные получились, от живых не отличишь, но это всё равно не то. Никаких приключений. Ладно, давайте, не тяните, рассказывайте.

   Он плюхнулся в своё кресло и вновь раскурил трубку, выполненную в виде какого-то орчьего божества с оленьими рогами.

   Последующие два часа Ракки и я наперебой рассказывали о том, что с нами случилось, начиная с тех самых парней с боевым амулетом. Громобой, кстати, был весьма любопытен к деталям и постоянно что-то уточнял. Он заставил меня в мельчайших деталях описать тот самый амулет, при помощи которого меня "загнали" в ОНМУ, потребовал очень подробного описания моих преследователей. Я насколько мог точно отвечал на его вопросы, хотя не до конца понимал, зачем ему это всё надобно. Под конец рассказа он пребывал в глубокой задумчивости. Глядя на его лицо и уловив странный блеск глаз моего друга я понял, что Громобой знает что-то, о чём я даже не подозревал. Возможно, и Ракки о чёмто догадывался.

   – Да-а-а-... дела.. – заключил он. – Я прям даже не знаю, что и сказать-то. И кому ты, Аргл, успел так сильно насолить?

   Я пожал плечами, грустно глядя на свою зачтёку, которую до сих пор теребил.

   И тут Ракки озвучил вопрос, который являлся официальной темой нашего визита.

   – Громобой, послушай, так как же сессия?

   – Сессия? – переспросил декан. – А что с ней? Считайте, что вы её успешно сдали, молодцы. Аргл, что-то не так?

   – Ну, способности то ведь у меня это... вроде как отсутствуют...

   – Да не расстраивайся, ты, так, способности рано или поздно всё равно проявятся, особенно у тебя... уж я-то знаю, – он залпом осушил стакан.

   Я от души поблагодарил Громобоя, но его слова меня сильно удивили: "особенно у тебя". Хм, к чему бы он это? Странный он какой-то сегодня. И, вообще, сегодня всё какие-то странные.

   – Ну, а с экзаменами-то что делать? – всё никак не унимался я, – не будете же вы всегда меня прикрывать?

   – А почему нет? Ты думаешь, я – декан магического университета не смогу договориться с преподавателем по практической магии???

   На этом, как мне кажется, все сюрпризы должны были закончиться, но у судьбы на этот день были свои планы. Выходя из кабинета Громобоя и делясь с Ракки впечатлениями по поводу событий практически минувшего дня, я подумал о Сельве. Что за странная реакция на медальон? Зачем ей понадобилось спорить из-за меня с преподавателем магии, как раз после того, как увидела медальон? И к декану она, явно, по этому же поводу ходила. Не могла же она знать, что с Нерхом в ипостаси Громобоя мы знакомы? Или могла? Меня мучили тысячи вопросов, и все они были связаны с чёрно-красной копной волос. Так я пришёл к выводу, что просто не смогу уснуть, если не поговорю с Сельвой (хотя, я смутно представлял, что ей скажу), и направился к ней, очень надеясь, что её рабочий день ещё не закончился.

   У каждого преподавателя была своя маленькая учительская – отдельная комната на двадцатом этаже одного из корпусов. Попасть туда можно было двумя способами: переместиться через портал или дойти пешком. Первый вариант был для меня невозможен. Учительский портал я активировать не мог, так что со всех ног помчался в соседний корпус и чуть не со слезами на глазах начал скоростное восхождение на двадцатый этаж.

   Когда я добрался до двери с табличкой "преподаватель иностранных языков высшей категории", ноги у меня подкашивались, голова кружилась и перед глазами мелькали звёздочки, рыбки, птички и вообще, всё, что только может мелькать.

   "Только бы она была ещё здесь, не переживу, если все эти титанические усилия были напрасными!!!" – подумал я и, в буквальном смысле слова, ввалился в помещение.

   Я чуть не свалил с ног Сельву, которая уже собиралась выходить и при виде меня, запыхавшегося, с волосами, слипшимися от пота, и выпученными глазами, не на шутку испугалась.

   – Аргл, в чём дело?? Что произошло? Ты что, бегом по лестнице поднимался? – спросила она, усаживая меня в ближайшее кресло.

   – Да, бегом! – сумел выпалить я в промежутках между лихорадочными вдохами и выдохами.

   – Боги лесные! Зачем тебе это понадобилось?

   – Боялся, что могу не застать Вас здесь сегодня, а мне очень надо было успеть сказать Вам кое-что важное.

   Она пододвинула стул, усаживаясь напротив меня.

   – И что такого важного ты хотел мне сказать? Какой вопрос не терпит отлагательств?

   Я лихорадочно пытался сообразить, что же, на самом деле, я теперь должен сказать Сельве, в то время как моё дыхание постепенно восстанавливалось после рекордного восхождения на преподавательский этаж. Тут меня осенило.

   – Спасибо! – почти выкрикнул я.

   – Что? Кому? За что "спасибо"? – ведьма по настоящему смутилась.

   – Вам спасибо. За всё, за помощь. Я остаюсь в ОНМУ. И память моя остаётся при мне.

   – А всё-таки, подслушивать нехорошо, – сказала она с тёплой и, как мне показалось, нежной улыбкой, – а Нерх Олдрен на удивление лояльно отнёсся к моей просьбе. Мне кажется, что и без меня он бы не дал так просто стирать вам двоим память.

   – И всё равно, спасибо.

   – Всегда пожалуйста, – сказала она, потрепав меня по волосам, – пойду, отыщу чайник, отметим твою первую сессию. Никуда не уходи!

   С этими словами она выскользнула за дверь, а я с облегчением откинулся на спинку стула.

   Помещение, в котором я оказался, было маленьким и сплошь заставлено шкафами с книгами на разных языках, что свидетельствовало о начитанности ведьмы, мне сразу понравилось. У окна стоял небольшой стол и несколько стульев, в дальнем углу прятались комод и зеркало. Комод, как и у любой нормальной женщины, был заставлен всякой всячиной: какие-то баночки, скляночки, о предназначении которых мне оставалось только догадываться, фотографии (по крайней мере, изображения, похожие на фотографии) маленького ребёнка, видимо её сына, и какого-то огромно дядьки, видимо её мужа, которому я не хотел бы переходить дорогу, даже имея такие же мускулы, как у Ракки.

   Сельва вошла, держа в руке энерго-магический чайник, поставила его на стол и хлопнула в ладоши. Чайник засвистел, что означало приближение чаепития. После этого она махнула рукой (совсем как Василиса Премудрая в русских народных сказках), и на столе появились засахаренные морские улитки. Это было моё самое любимое лакомство в этом мире. Первый раз я попробовал их ещё у Ракки. Морские рогатые улитки вываривались с сахаром в соке амрух, после чего они становились по вкусу очень похожими на наши финики.

   – А откуда Вы знаете, что я люблю морских улиток?

   – Если честно, морских улиток люблю я, – ответила Сельва, и мы засмеялись.

   – Ну, и как тебе в нашем мире, нравится? По бабушке с дедушкой не скучаешь?

   Я подавился морской улиткой и облился горячим чаем. Прокашлявшись и вытерев рубашку салфеткой, я взял себя в руки:

   – Вам, наверное, Ракии успел рассказать?

   – У тебя очень хороший друг, Аргл. Тебе повезло с Ракки.

   Сельва ушла от ответа на поставленный вопрос. Уже который раз за день меня посетило чувство, что окружающие знают гораздо больше меня. Знают и молчат. Я понял, что больше не вытерплю, и решил выпалить все вопросы разом. Авось, хоть на один да получу ответ:

   – Зачем Вы ходили просить за меня преподавателя? А Вы знали, что Ракки и я были знакомы с Нерхом ещё до поступления? А в первый день занятий Вы сказали, что я люблю музыку, откуда Вы узнали? Зачем Ракки рассказал Вам правду про меня? А если не Ракки, то кто? Почему Вы так странно себя вели, после того как увидели мой медальон? Что Вы про него знаете? А Вы знали про нападение, из-за которого я сюда попал? И.... – я хотел сказать и спросить ещё много чего, но мозги, почему-то, мне отказали, и пришлось ограничиться этой небольшой порцией. Я бросил в рот улитку, чтобы замять смущение.

   – Про музыку – ничего удивительного. Я видела тебя в "Весёлом хмыре". Ты мне ещё комплименты кричал, забыл уже?

   Я покраснел до кончиков волос. Точно. Ведь это её тогда я видел в "Весёлом хмыре". Блин, как неловко-то.

   – А всё остальное? – рискнул продолжить я.

   Сельва поставила чашку на стол и, задумавшись, положила в рот маленькую улитку. Она не торопилась отвечать, как будто подбирала слова. Я тоже не вмешивался и ждал её ответа. Она глубоко вздохнула, словно приняла важное решение, и сказала:

   – Слушай, я думаю всю эту историю можно рассказать тебе сначала. Ты прав. Нельзя ходить с такой кучей вопросов в голове. У вас ещё не началась история магии, но ты, наверняка, уже слышал про Саборита.

   – Это крутой некромант, которого убили? Ну да, слышал. Гро... то есть Нерх Олдрен сказал, что мой медальон мог создать только он.

   – Да, некромант. Только его совсем не убили или, точнее сказать, убили, но не совсем. И твой медальон, действительно, был создан им.

   Я присвистнул, а она продолжила:

   – Давай, по-порядку. Некроманты, тоже маги. Только они пользуются не совсем стандартной магической энергией.

   – Чёрной магией? – спросил я.

   – Нет, это не чёрная магия, это другая. Другой вид энергии. Стандартно маги пользуются магическими потоками, которые находятся в мире живых и аккумулируются за счёт живых организмов. Именно этим видом магии здесь в ОНМУ учат вас пользоваться грамотно и разумно. Некроманты тоже пользуются магическими потоками, только это – магические потоки мёртвых.

   – Ничего не понял, – честно признался я.

   – Я объясню. В результате жизнедеятельности (прежде всего эмоциональной) вокруг нас скапливаются манны – элементарные магические частицы, которые потом образуют магические потоки.

   – Да, я знаю, теорию я хорошо выучил. Если поймать манны, то можно будет управлять магическим потоком и сплетать из него заклинание. Только, для начала, нужно хотя бы почувствовать манны.

   – Точно, – поддержала меня Сельва, – однако, манны образуются не только в мире живых. Обычно, момент смерти является самым наибольшим эмоциональным пиком для любого живого существа: будь то человек или гусеница. После смерти эти эмоции высвобождаются и являются основой для манн, но только этими маннами управлять труднее, так как они связаны со смертью с переходом души в другую ипостась, поэтому манны мёртвых доступны не всем. Магов, которые пользуются магией смерти, маннами мёртвых, – называют некромантами. Почувствовать эти манны дано не каждому, как правило, этот дар передаётся по наследству. Поэтому традиционные маги всегда с неприязнью и предубеждением относились к некромантам. И вот тринадцать лет назад Саборит решил доказать, что некромантия – это тоже искусство, которое должно быть уравнено с традиционной магией. Он был одним из самых сильных и могущественных некромантов, которые когда-либо управляли этим орденом до него. Во время его правления орден некромантов стал процветать, стал одним из самых влиятельных магических орденов и был официально признан в Империи. Некромантов боялись и уважали одновременно. Самого Саборита боялись даже те, кто, в принципе, не знал, что такое страх. Как все могущественные люди, он получил большое влияние при дворе. Император во всём беспрекословно слушался его, фактически, Саборит был теневым правителем Лазурной империи. У него были свои взгляды и своё мировоззрение, немного отличное от стандартного восприятия мира, но открыто выступать против него боялись. Конечно, у него, как и у всех могущественных людей, было много врагов и недоброжелателей. Одним из них был Янев. Этот маг тоже был некромантом и состоял в ордене Саборита. Он тоже был намного сильнее остальных членов ордена, владел формулами сплетений, которых не знал, возможно, и сам Саборит, но, по неизвестным мне причинам, он не добился такого же положения в ордене и в обществе. В ордене он оставался заместителем Саборита, а в политике не имел никакого веса. Тогда он организовал мощный заговор, на подготовку которого ушло несколько лет. Янев переметнулся на сторону традиционных магов, причём ему удалось влиться в один из самых больших магических орденов, куда входили и друиды, и эльфы. Он продвигал идею о том, что политика Саборита приведёт к хаосу и разрушениям, что единственная его цель – власть над миром.

   – А на самом деле? Какие цели были у него, на самом деле? – перебил я Сельву, сжимая в руках чашку с остывшим чаем.

   – На самом деле... – Сельва немного призадумалась, – на самом деле, он просто хотел, чтобы все на земле были счастливы и имели право открыто гулять под солнцем. ВСЕ!!!! Абсолютно все. Ты понимаешь?

   – Нет, если честно, то не совсем. Но я не вижу ничего плохого во всеобщем равноправии.

   – Я не удивляюсь. Но, в любом случае, не будем сейчас углубляться в эти дебри, наш разговор немного не о том. Саборит стал терять свою власть. Более того, его жизнь была под угрозой. Начались страшные гонения некромантов. На борьбу с ними встали все маги (во многом это была заслуга Янева), магов поддерживали эльфы и все министры, которые были недовольны правлением императора, попавшего под влияние Саборита. Так что правительству удалось поднять на борьбу с некромантами (прежде всего, на борьбу с Саборитом) самый могущественный и грозный орден паладинов. Многие последователи Саборита не выдерживали этой травли и покидали его, переходили на сторону врага. Более того, жена Саборита, Таналия, была ведьмой, так что очень скоро по всей империи запылали костры, на которых сжигали ни в чём не повинных женщин. Я осталась в живых только потому, что мой муж уже тогда состоял в ордене паладинов и сумел защитить меня.

   Саборит видел всё это и понимал, что он должен уступить место правителя. Он так же понимал, что при этом он не сумеет сохранить свою жизнь.

   – И что же он сделал? – всё это было ужасно интересно, хотя я так и не понимал, какое отношение имеет вся эта история ко мне и к моему медальону.

   – Он сделал то, что, пожалуй, было единственно возможным и правильным для него, на тот момент. Орден паладинов собирался открыто выступить против него с целью ареста. Сражаться далее было бы бесполезно, но Вохус (мой муж) предупредил его, и некромант подготовиться. Он взял двенадцать кристаллов, двенадцать камней и отдал им всю свою магическую силу. Он разделил её поровну. На двенадцать равных частей. После этого камни стали мощными магическими артефактами. Совершать обряд ему помогал один из его преданных друзей – Арег. Он был опытным и сильным магом, автором многих магических трудов. Он разрабатывал магическую практику, которую до него мало кто исследовал, поэтому она и считалась опасной, так что признания он так и не сыскал.

   – А что он такое практиковал? Тоже некромантию? – меня вдруг начали терзать ужасающие догадки.

   – Нет. Арег не был некромантом. Он практиковал переходы в другие миры.

   Меня как громом ударило после этих слов, но я решил дослушать, чем же кончилась вся эта история. Сельва продолжила рассказ:

   – После того, как Саборит лишился всех магических способностей, оставался ещё один обряд, подробности которого знали только Арег и он сам. Для этого обряда был нужен ещё один камень – тринадцатый, и Саборит использовал медальон с тёмным лазурнитом. Он подарил его Таналии на годовщину свадьбы. В этот камень он переселил свою душу, переселил всё то, что было в нём не от мага, а от человека..... и умер. Арег доработал медальон при помощи заклинаний, которые он разработал сам, и открыл с помощью него портал. Портал в другой мир, который так понравился Сабориту во время одной из совместных прогулок. Первыми через портал прошли родители Таналии, держа на руках маленького трёхлетнего мальчика, их любимого внука, сына Саборита. Ведьма замешкалась. Она наводила чары на бездыханное тело мужа, хотела уберечь его от осквернения. Это промедление оказалось роковым. Паладины ворвались в дом в тот момент, когда Арег ещё держал портал открытым. Его поразило смертоносное заклинание. Таналия бросилась в портал, когда он уже был нестабилен, умирающий маг до последнего поддерживал его.