Текст книги "Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Созинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

   Голос Сельвы дрогнул. Она как-то вся съёжилась в своём кресле, лицо было искажено болью, а руки дрожали. Воцарилась тишина. Мне всё стало ясно. Я узнал правду, наконец-то. Теперь я знал ответы если не на все, то на многие из моих вопросов. Но легче мне от этого не стало. И вдруг меня снова осенило:

   – Сельва, но, если Таналия успела пройти сквозь портал, тогда где же она? Я никогда не знал .... её. Насколько я себя помню, со мной всегда были только дедушка и бабушка. (Так вот откуда у бабушки такая страсть к травкам! Она тоже ведьма!)

   Сельва ответила тихим голосом, готовым в любой момент сорваться на рыдания:

   – Портал был нестабилен. Таналия.... Видимо, она потерялась где – то между мирами..... Арег умер, и искать её было некому. А медальон остался по другую сторону портала. Паладины нашли только двенадцать кристаллов и тело Саборита.

   В моей голове путались мысли. Я пытался осмыслить всё услышанное, пытался разобрать по полчкам и по порядку все те события, которые промелькнули передо мной. Всему этому мешали эмоции, и какая – то странная боль, подступающая все ближе и ближе к горлу. Не знаю, сколько времени я так просидел, но когда очнулся, то увидел, что в комнате царит полумрак, потому что за окном уже стемнело. Сельва по – прежнему сидела в кресле напротив меня. И тут я понял, что остался ещё один вопрос, ответ на который мне так же необходим, как воздух.

   – Сельва, а откуда Вы всё это знаете? Вохус, Ваш муж, помогал Сабориту, значит, Вы тоже участвовали во всём этом?

   Вместо ответа она молча протянула руку к верхнему ящику стола и медленно, словно боясь разбить драгоценный предмет, вынула оттуда небольшую картину в рамке. После небольшой заминки она зажгла несколько свечей вокруг нас, подув на них, и протянула рамку мне. На картине я увидел двух счастливых, улыбающихся, молодых и красивых женщин. Художник запечатлел их где-то на берегу моря. Они сидели на большом камне, прислонившись друг к другу спинами, мокрые волосы струились по их плечам, переплетались локонами, а по бёдрам плавными складками спускалась лёгкая полупрозрачная ткань. В одной из них я, без труда, узнал Сельву. Вторая была очень похожа на неё, только цвет волос у неё был огненно-рыжий. Та же фигура, те же черты лица, одинаково длинные волосы.... Хотя если приглядеться повнимательнее, они были похожи и не похожи одновременно. Женщина с рыжими волосами была старше, а черты лица хоть и повторяли линии и изгибы лица Сельвы, но всё же отличались какой-то еле уловимой оригинальностью. Такое сходство бывает обычно у родственников, причём близких. И тут меня снова осенила очередная догадка.

   – Да, – сказала Сельва чуть слышно, видимо, прочитав мои мысли, отразившиеся на моём лице, – Таналия была моей сестрой. Старшей сестрой, с которой мы были очень близки.

   Я поднял глаза на Сельву и увидел, что она плачет. И тут я понял, что и по моим щекам текут слёзы. Я ничего не стал говорить, мы поняли друг друга без слов, просто обняли друг друга и сидели так долгое время.

   Мыс тётей ещё долго сидели в этот вечер. Нам было, что рассказать друг другу. Поэтому в свою комнату я вернулся только под утро. Ракки, который уже развернул поисковую деятельность (коммуникатор я выключил во время разговора с Сельвой), накинулся на меня с расспросами, и мне ничего не оставалось, как вс ему рассказать, хотя я был полностью истощён и морально, и физически.

   Ракки потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить, всё то, что я ему поведал.

   – Так, получается ты сын самого крутого некроманта, которого убили, а твои бабушка и дедушка, которые остались в том мире – это старый боевой маг и ведьма, а твоя тетя – самый красивый преподаватель в университете, и ты вернулся сюда благодаря магии медальона???!!!! – уточнил джин.

   – Ну да.... Вроде, как-то так... – ответил я, зевая и плавно стекая на кровать.

   – А почему мы выяснили это только сейчас, в то время как уже целый семестр учимся в ОНМУ?

   – Потому что Сельва увидела мой медальон только вчера перед экзаменом и все её догадки подтвердились. И, вообще, спасибо тебе, мой дорогой друг джинн, за то, что ты даёшь мне выспаться.

   – Ну, уж, нет! – возмутился Ракки. – Спать тебе пока рано, давай-ка, лучше поподробнее разберёмся с этими кристаллами. Итак, ещё раз по порядку, что тебе сказала Сельва?

   – Слушай, – начал я рассказ, борясь со сном, – Саборит разделил магическую силу на двенадцать кристаллов, и обычную силу, так сказать, человеческую душу, отправил в тринадцатый камень. Вот в этот.

   И я показал ему медальон, который теперь для меня приобрёл колоссальное значение. Я попросил Ракки наложить на него чары, чтобы он не упал случайно у меня с шеи, чтобы его не украли, ну, и вообще, чтобы защитить его от разных механических повреждений. Ракки согласился и после того, как все процедуры были проведены, я продолжил:

– Теперь, Ракки, слушай дальше. Поначалу, двенадцать кристаллов отнесли в императорский дворец, в его сокровищницу, поскольку маги и министры решили, что их следует изолировать от внешнего мира. Но, когда к власти пришёл новый император, сегодняшний правитель, обнаружилось, что кристаллов в сокровищнице нет, зато многие видели их на чёрном рынке.

   – Кто видел?

   – Например, тётя моя видела. Видимо, кто-то тайно (или с чьего-то разрешения, что уже не важно), вынес их из сокровищницы и неплохо на этом подзаработал.

   – Для чего могут быть нужны кристаллы? – задал Ракки скорее риторический вопрос.

   – Как я понял, без тринадцатого кристалла они являются мощными магическими артефактами, при помощи которых можно усилить способности мага и сплести любое заклинание. Ну, или использовать их в разных обрядах, не знаю, чем там опытные маги ещё занимаются.

   – Так, а что с тринадцатым кристаллом. Кому он мог понадобиться?

   – Понимаешь, пока его в этом мире не было, никто о нём и не вспоминал. Но теперь, есть возможность, хоть и призрачная, собрать все камни воедино, и тогда...

   – Что тогда?

   – Я так понимаю, что, если провести один из некромантских обрядов, Саборита можно будет воскресить.

   – Чего? В виде зомби что ли? А оно нам надо?

   – Нет, Ракки, не в виде зомби. Он ведь сам разделили всю свою силу. Другими словами, он переместил всего себя в разные камушки. Тело не умерло, оно живёт, но, поскольку в нём нет души и всего остального, тело выглядит, как мёртвое. Саборит обманул своих врагов. Понимаешь? Он хотел укрыть свою семью до поры до времени, а самому умереть, чтобы потом воскреснуть в подходящий момент, когда всё уляжется. Отличный план, правда, сработал он не так отлично.....

   – Таак, – глаза Ракки загорелись, – теперь ситуация начинает проясняться. Кто мог знать про тринадцатый кристалл? Кому он теперь может понадобиться?

   – Сельва считает, что это Янев.

   Ракки присвистнул.

   – Он теперь личный советник императора. Ну да, вообще, логично, свергнул старого императора с его советником и занял его место. Чему тут удивляться?! А почему Сельва думает, что это он?

   – Она уверена почти на сто процентов, – убедил я друга. – Она точно знает, что у него есть, как минимум, четыре кристалла из тех двенадцати.

   – Ух ты, – не выдержал мой друг, – так получается, он, что же? Хочет воскресить Саборита? Хотя, нет.... Скорее наоборот, иначе, зачем было так надрываться, когда он был жив. Да и к тебе он, похоже, любви особой не испытывает.

   – Вот именно, – поддержал я джинна, – скорей всего он хочет собрать вместе кристаллы не для того, чтобы воскрешать своего врага, а, наоборот, чтобы это предотвратить.

   – Не думаю, что Янев стал бы так надрываться, только для того чтобы собрать красивую коллекцию. Тем более, если камни попали на чёрный рынок, они, скорей всего, уже разбросаны по всем империям.

   – Да, Сельва тоже так думает. Она считает, что Янев хочет собрать их для себя. Ведь он тоже бывший некромант. А может и до сих пор практикует обе магии. Видимо, есть возможность собрать воедино всю силу Саборита, и передать ее в другие руки. Например, в руки первого императорского советника.

   – У него и так власти достаточно, зачем ему ещё больше? – Ракии произнес это даже с каким-то разочарованием.

   – Ну, уж я не знаю, какие там у него планы. Это ему решать, чего он будет с такой силищей делать. В любом случае, Сельва считает, что я должен беречь этот медальон, как зеницу ока, и ни в коем случае не дать ему попасть к Яневу. Нельзя дать ему собрать все тринадцать кристаллов вместе.

   Повисла небольшая пауза, во время которой глаза Ракки сверкнули таким хитрым огоньком, что я понял, мы мыслим в одном и том же направлении. Я только боялся озвучить свои мысли. Ракки, как старший товарищ, взял эту работу на себя:

   – Значит, Сельва считает, что ни в коем случае нельзя, чтобы кристаллы были собраны вместе?

   – Ага. Она так считает, потому что мало ли кто и для каких целей сможет их тогда использовать и какие потом будут последствия.

   – А ты, юный друг некромантов, как считаешь?

   – А считаю, что я имею полное право собрать коллекцию вместе.

   – И "СПАСТИ МИР", как Роланд в тёмной башне!

   – Да нет, я так думаю, что спасателей у этого мира и так достаточно. А вот оживить Саборита – цель более реальная. Спасем Сибарита и...

   – И что дальше?

   – Решатся все проблемы. В конце концов, Сибарит же опытный маг, он наверняка что-нибудь придумает. Что-нибудь наколдует, ну, и, чисто теоретически, все вернется на свои места, как это было до всех этих заварух с кристаллами... Ну, воссоединение семьи, и начнется нормальная спокойная жизнь. А уж про Янева можно будет точно забыть.

   – Ай-яй-яй! – Ракки укоризненно покачал головой. – А тётя разрешит тебе, не владеющему магией, ввязываться в такую авантюру?

   – А мы ей не скажем. Тем более, что у меня есть друг, всемогущий джинн.

   – Сложная задачка, – парировал Ракки, – даже для всемогущего джинна, который теряет всемогущность за пределами ОНМУ. Но, по крайней мере, будет, чем заняться в каникулы.

   – Да и подумай сам, раз уж я втянул тебя в это, Янев нам все равно покоя не даст, так и будет искать способы отыскать кристаллы и заполучить медальон. Так не лучше ли, если представится такая возможность обхитрить его, и все-таки собрать те злополучные кристаллы. Пока ведь нам везет.

   Ещё немного мы поболтали на тему кристаллов, а потом разошлись всё таки по своим кроватям, чтобы поймать хоть последние часы сна перед началом нового дня. Ракки тут же захрапел. Громкий и раскатистый храп был одним из немногих его недостатков, к которому, впрочем, я уже успел привыкнуть. Однако, заснуть мне так и не удалось. Долго я ворочался в кровати и прокручивал в голове разговор со своей... тётей (как же это здорово, назвать кого-то таким тёплым родственным словом).

   Уже когда солнце во всю светило в окно, я пришёл к выводу, что в данный момент абсолютно счастлив, и заснул. Крепко и сладко.

   "Долго ли фортуна будет тебе улыбаться, друг?" – мелькнула мысль на границе сна.

   "Пофиг, главное, что сейчас лыбится во всю челюсть" – пробубнил я. И уснул.

Глава 14

Все, как по маслу, или хорошо, когда тётя – ведьма, а друг – джинн

   Думаю, не стоит подробно описывать оставшиеся экзамены: с такой поддержкой, как Сельва и Громобой, крылатые коняшки заполнили экзаменационные графы в наших зачётках легко и непринуждённо. Хотя нет. Конечно, непринуждённо, но не легко. Я зубрил, как ненормальный, поражая учителей теоретическими знаниями, а они, в свою очередь, по наставлению Громобоя, закрывали глаза на то, что практик из меня никакой. Ракки же, наоборот, демонстрировал такие чудеса, что спрашивать у него теорию даже и в голову никому не приходило. Хотя иногда, прежде чем "явить миру чудо", он копался у меня в голове, чтобы посмотреть, как "правильно это чудо сотворить".

   В конечном счёте, результат устроил нас обоих: мы с чистой совестью и "крылатыми" зачётками ушли на зимние каникулы. Я и мечтать не мог о таких каникулах. Каждый день я зависал у Сельвы дома, в гостях. Я, правда, по началу немножко смущался присутствия её мужа – Вохуса. Высокий, широкоплечий и мускулистый эльф очень здорово напоминал мне мощных богатырей из русских сказок. Ему только не хватало коня – Владимирского тяжеловоза – и древнерусского "шелома". Но с этими функциями прекрасно справлялись боевые амулеты и абсолютно дикий и неуправляемый злобный грифон, который жил в специальной мансарде на крыше дома в центре города. Когда я первый раз увидел эту зверюгу, то понял, почему все ругательства Лазурнитского языка так или иначе связаны с этими крылатыми злыднями. Ройбер, так звали грифона, в первый же день разодрал мне руку когтями, когда я решил скормить ему морскую улитку. ОН, наверное, съел бы меня вместе с улиткой, если бы Вохус его не приструнил. Ройбе слушался только Вохуса. Не мудрено, иногда, когда я глядел на дядю (!!), мне вспоминались знаменитые слова Алёши Поповича: "Да я сам себе в зеркало не улыбаюсь, потому что серьёзный такой". Если ещё учесть тот факт, что Вохус руководил Ударным отрядом специального назначения в ордене, то мои дрожащие коленки при первых с ним встречах можно вполне оправдать. Правда скоро, я понял, что он очень классный человек, ну то есть, эльф, справедливый и добрый, не лишённый чувства юмора. А ещё, он, не задумываясь, снёс бы голову тому, кто рискнул покуситься на благополучие его родных и близких. И я пришёл к выводу: мне ужасно повезло, что я вхожу в число этих самых близких.

   Ройбер был единственным членом семьи, который испытывал ко мне неприязнь. В Сельве я нашёл близкого друга и помощника. Души у нас были не просто родственными, а почти что одинаковыми, настроенными на одну волну и звучащими в одной тональности. Оказалось, когда я был маленьким, очень часто проводил время с Сельвой (пока папа с мамой вмешивались в важные государственные дела). У неё была куча магических оттисков, на которых было видно, что она держит меня на руках. Оказывается, она рассказывала мне сказки и пела песни, а иногда даже при мне колдовала. Ей очень понравился русский Рок и Панк-Рок, а я "проглатывал" книги, которые она давала мне почитать. Я мог говорить с ней, о чём угодно, на любые темы, и она всегда знала, как ответить, как поддержать и наставить на путь истинный. Так что, мне иногда становилось очень стыдно, за то, что я скрываю от неё идею с кристаллами, но я очень боялся, что она наложит на меня какие-нибудь чары и я не смогу осуществить задуманное.

   Ракки пару раз приходил со мной в гости к моим родным (вот уж не думал, что найду семью в этом мире, причём настоящую!). Его тоже принимали тепло и радушно, но он неуютно чувствовал себя в обществе Вохуса, поэтому Ракки в каникулы предпочитал прочёсывать так называемый "чёрный рынок", пытаясь выяснить судьбу двенадцати кристаллов. Тихо и аккуратно, чтобы никто ничего не заподозрил.

   А ещё у меня появился двоюродный брат – сын Сельвы и Вохуса. Ему было три с половиной года, но его озорства и обаятельности хватило бы с лихвой на все пять. Так как Вохус был представителем очень старинного и знатного Эльфийского рода, то, по традициям, его сын унаследовал очень длинное и трудновыговариваемое родовое имя. Но как и Вохуса, братишку звали сокрушенно Эллирион или еще более коротко Эллир. Сельва же, как и большинство матерей звала своего маленького сынишку попросту "Зайчонок". Он стал моим другом уже в мой первый визит. Больше всего он любил играть со мной в "морского конька", при этом, думаю, не стоит объяснять: кто был коньком, а кто его наездником. А потом, когда я рассказал ему про автомобили и даже попытался их изобразить, то мне иной раз приходилось часами рисовать всевозможные "газели" и "такси". Бывало так, что я не успевал толком проснуться в своей комнате в общаге, как меня уже во всю разрывался коммуникатор и в ответ я слышал хитрый голос братишки: "Привет, Арглик, ты когда к нам в гости придёшь?"

   Так что, я был на седьмом небе от счастья: с одной стороны, неожиданно приобретённая семья, с другой стороны, верный друг и товарищ, и всё это на фоне каникул после тяжёлой сессии.

   Однажды, я, как всегда пришёл к Сельве с утра пораньше, чтобы поспеть к завтраку, но на удивление застал её дома одну. Оказалось, что Вохус и Эллир полетели на Ройбере на какое-то детское мероприятие. У меня просто дух захватывало, когда я иногда видел, как Вохус, без малейшего колебания, крепит на спине грифона "специальное детское кресло" и сажает туда малыша. Удивляюсь, что Сельва так спокойно к этому относилась. Хотя, я думаю, Ройбер понимал и сам, кто в доме хозяин, поэтому в его интересах было бережно катать маленького Зайчонка.

   – Значит так, – сказала она мне прямо с порога, – сегодня у нас будет тяжёлый день. Вохус специально забрал двоюродного брата, чтобы дать нам сосредоточиться.

   – А что мы будем делать? – заинтригованно спросил я.

   – Не МЫ, а ТЫ.

   – Классно, согласен на всё, что угодно, если только для этого мне не понадобится общаться с твоей домашней зверюшкой.

   Сельва засмеялась:

   – Не переживай, седлать Ройбера тебе никто не доверит.

   – Фух. Ну, значит, я ещё поживу пару дней.

   – Думаю, ты проживёшь и дольше. А если серьёзно, то я собираюсь научить тебя чувствовать манны.

   Я даже подпрыгнул от неожиданности.

   – А разве это возможно? Ракки пытался привить мне магические способности, но никакого средства так и не нашёл.

   – Правильно. Магические способности привить нельзя. Они либо есть, либо их нет.

   – Это в моём случае.

   – Я сомневаюсь, что у сына ведьмы и некроманта напрочь отсутствуют магические способности. Я почти уверена, что они есть. Их надо только активировать. Скорей всего, ты не чувствуешь манны, потому что вырос в мире где их нет.

   – А как их почувствовать?

   – Нужно... – она на секунду задумалась, – Манны подобны сотовым телефонам, о которых ты рассказывал, нужно просто настроиться на сигнал одного из операторов и поймать его.

   – А как?

   – Сейчас попробуем.

   Мы вместе пошли на крышу и уселись на веранде, если так можно назвать беседку, оборудованную всем необходимым для чаепития на покатой поверхности.

   – Для начала, тебе нужно расслабиться и сосредоточиться. Но это сосредоточие должно быть внутри тебя. Ты должен сконцентрироваться на своих внутренних ощущениях. После этого, ты должен почувствовать потоки, нити которые оплетают тебя со всех сторон, как паутина.

   Я пытался, старался, но всё было тщетно. Сельва каждый раз подбирала всё новые и новые сравнения, объясняла как можно доступнее. Самое обидное, что я всё понимал, но ничего не чувствовал: ни ночных мотыльков, ни паутинок, ни пылинок в глазу. Так мы просидели до обеда и уже собирались уходить, как вдруг Сельва рывком посадила меня назад на плетёный стул и сказала:

   – Давай последний раз. Попробуем вот так: представь себе, что ты в разгар лета лежишь на лугу с закрытыми глазами.

   Я очень чётко представил себе это.

   – Теперь, – продолжала Сельва голосом заправского гипнотизера, – ты должен услышать, как жужжат насекомые вокруг, почувствовать запах травы, представить, как лучи солнца греют твою кожу. Летом бывают такие знойные дни, когда нет ни малейшего дуновения ветерка, когда солнце, кажется, медленно, но верно, нагревает каждую травинку и былинку. Но даже в такой день, в знойный полдень, если очень внимательно прислушаться, то можно услышать очень лёгкое и слабое дуновение ветерка, почти неощутимое, но достаточное для того, чтобы отклонить в сторону лёгкую паутинку. Только слушать надо кожей, прислушиваться к её ощущениям.

   Я прислушался и услышал. Сначала я почувствовал отдельные манны, а потом ощутил их потоки, ручейки маленькие и большие, бегущие в разных направлениях. Это был один из главных дней моей жизни. На радостях я чуть не задушил Сельву в объятиях. Остаток дня мы провели в упражнениях с маннами. Однако, управлять ими я так и не смог.

   Ближе к вечеру вернулись эльфы, старший и младший. Эллир ужасно обрадовался моему присутствию и ту же взахлёб стал рассказывать, как он здорово играл с другими ребятами. Вохус подмигнул мне и весело поинтересовался:

   – Ну, как успехи? Ты уже убрал весь наш дом при помощи магии?

   – Он научился ощущать манны, – ответила за меня Сельва.

   – Ещё бы, с таким учителем, – Вохус был явно доволен.

   – Только я не могу ими управлять, – добавил я свою ложку дёгтя, – и манны чувствую, и потоки, и формулы сплетения знаю, а управлять не могу.

   – Да не может такого быть, – невозмутимо ответил Вохус, – если знаешь формулы и потоки чувствуешь, управлять ими проще простого.

   – А у меня не получается! Я, наверное, не предназначен для магии.

   – А вы всё правильно делаете? Вы какие манны – то ловите?

   – Обычные мы манны ловим: какие все, такие и мы. А если ты такой умный, вот сам его и учи! – огрызнулась Сельва.

   Вохус сгрёб её в могучие объятия и чмокнул в щёчку:

   – Солнышко, не злись, ты очень хороший преподаватель, просто, может быть, Аргл что-то не до конца понимает и где-то делает ошибку. Ты мне скажи, про какие манны ты рассказала?

   – Про те, которыми все обычные маги используют. Я хоть и ведьма, но теорию знаю. А ты предлагаешь другие поискать? – съязвила моя тётя.

   – Понаедут тут из деревень! Конечно, другие надо искать! Аргл, попробуй поработать с маннами мёртвых.

   – Ой, грифон немытый! – воскликнула Сельва, хлопая себя ладонью по лбу. – Какая же я дура! Ведь у него же некромантия в крови должна быть. Аргл, сейчас будем другие манны искать.

   У меня голова пошла кругом от всего этого.

   – А их как искать? – спросил я неуверенно.

   – Послушай, ты почувствовал живые, значит, мёртвые почувствовать будет проще. Представь себе всё ту же поляну, всё тот же солнечный день, только теперь попробуй уловить то, что выбивается из общей "живой картины". Представь, что вдруг на глаза тебе попадается мёртвая муха в паутине и тебя охватывает ощущение отчуждённости этой мухи от общей картины жизни. Представь, что сбоку от солнечной поляны ты видишь, как в тенистой ложбинке плавает в грязной луже дохлая жаба. Только почувствовать ты это должен другими чувствами, любыми другими рецепторами, кроме зрительных.

   Я сосредоточился и попробовал. Сначала я почувствовал уже привычные живые манны. А потом, я постарался "нащупать" что-то необычное, "чужое на этом празднике жизни", как сказал бы Остап Бендер. И тут я их нащупал. Первое впечатление можно было сравнить с тем, как будто бы я потянулся рукой, чтобы достать из густой зелёной травы, закатившийся туда мяч, а вместо этого наткнулся на жирную, издыхающую от яда медведку. Сначала я почувствовал омерзение. А потом я понял, что таких вот "омерзительных манн" гораздо больше, чем обычных. Как будто кто-то громко зовёт о помощи в аквапарке, а его не слышно из-за общего веселого шума. Никто не слышит криков о помощи, кроме меня. Мне показалось, что мёртвые манны гораздо удобнее и их потоки гораздо податливее обычных магических потоков. И я попробовал сплести из них элементарное заклинание. И у меня получилось!!! Правда, вместо букета цветов, который я хотел материализовать, у меня получился букет высохшего сухостоя. Сельва тут же схватила его с радостным возгласом, что теперь она сможет заменить им утраченную композицию, которую съел Ройбер. Но мне всё равно было немного неудобно. Хотя радости всё же хватило на всех нас. Вохус даже откупорил бутыль раритетного ногомаса по такому случаю.

   Остаток каникул прошёл в упражнениях с мёртвыми маннами. Ракки просто на седьмом небе был от счастья, когда я продемонстрировал ему вечером в нашей комнате веничек из сухих цветочков. Правда, очень скоро я понял, что с моими заклинаниями всё же что-то не в порядке. В случаях, когда не требовалось преобразование материи, всё проходило нормально, прохождение сквозь стену, например. А вот если требовалось поработать с материей, результат заклинания выходил с точностью до наоборот.

   Один раз я пробовал материализовать для братишки маленького лягушонка. Что может быть безобиднее? Вместо этого у меня получился маленький прыгающий зубастый монстр, который бросился на ребенка, доверчиво протянувшего ему ручки. Я, наверное, лет десять жизни в этот момент потерял, но зубастика во время настигло заклинание Вохуса и моментально размазало монстра на яркие магические густые концентрированные составляющие по стенам.

   – Ты в следующий раз подальше от ребёнка опыты проводи, – погрозил мне паладин.

   А Сельва заставила меня оттирать стены от ошмётков зубастика. Причём, обычной тряпкой.

   – А то ещё и дом снесёшь, – хихикнула тётя.

   – Почему так получается всё время? Я же проверял, я всё правильно делаю. Не могу же я постоянно ошибаться в сплетении! – промямлил я, размазывая грязь по стене.

   – Плохо быть по пояс деревянным, – уже смягчившись, ответил Вохус, – если ты работаешь с мёртвыми маннами, то заклинания должен использовать соответствующие. Надо не традиционной магии учиться, а некромантии.

   – А где ей учиться?

   – Теперь уже в каком-нибудь подвале. Янев постарался так, что сегодня некромантию официально запретили.

   – А как же мне тогда быть? – разочарованно протянул я.

   – А ты покумекай кумекалкой, может и будет толк.

   И я кумекал изо всех сил. Экспериментировал все ночи напролёт в нашей комнате в общаге. Я пытался изменить стандартное магическое плетение в ту или иную сторону, внося поправки, чтобы добиться нужного эффекта от некромантских потоков. При этом я всегда просил Ракки, чтобы он подстраховал меня. Он был нужен мне для того, чтобы нейтрализовать результаты моих экспериментов; например, потушить пожар, который я сотворил охлаждающим заклинанием. Но я не унывал, ведь это было гораздо лучше, чем ничего, осталась только самая малость: собрать кристаллы и параллельно надыбать где-нибудь книжечку по некромантии, хотя последнее не составило для Ракки особого труда. Вот только практиковать мне следовало всё это с особой осторожностью. Назад в КОЗу за использование запрещённой магии мне никак не хотелось попадать.

Глава 15

Вы не стойте слишком близко

   Начало следующего учебного семестра ознаменовалось для всех первокурсников неприятным сюрпризом: перечень изучаемых наук здорово расширился и в него добавились такие предметы, как алхимия, история развития магии и основы бытовой магии.

   Последний из вышеперечисленных предметов не понравился мне и Ракки с первого взгляда, ведь, при ближайшем рассмотрении, бытовая магия (на первом-то курсе) оказалась сродни домоводству, которому учили девчонок в обычных школах нашего славного города Дезржинска: еду приготовить, одежду залатать, убраться, правда, всё это при помощи магии, но всё равно скучно до ужаса. Преподаватель очень скоро перестал спрашивать меня в принципе, особенно после того, как наведённые мной чары заставили метлу биться об стену, вместо того чтобы подметать пол. В результате метла разбилась в хлам, а преподавателю потом пришлось заделывать дырку в стене силами следующей за нами группы. По большому счёту, унылая ворона в зачётке по этому предмету меня вполне устраивала, и мы ходили на эти занятия с удовольствием, потому что теперь, например, можно было спокойно послушать музычку в то время, как все остальные пытались испечь пирог. Единственной важной лекцией, которую мы с Ракки прослушали от начала и до конца, была лекция о материализации разных предметов и веществ. Где нас усерднее вводили в курс вещей, и рассказывали о свойствах призываемых веществ в зависимости от мастерства мага. Так, например, оказывалось, что первокурсники едва ли могут сотворить, что-нибудь долговременное и близкое по качеству к оригиналу. То-то я смотрю, тот букетик из сухостоев долго не простоял.

   К слову о музыке, Ракки уже давно перевёл плеер на магический источник питания, и теперь он мог работать круглосуточно, черпая энергию из вне. А иногда мы с Ракки настолько наглели, что начинали петь песни прямо на занятиях. Делали мы это как можно тише, сидя на задней парте. Точнее, нам казалось, что нас никто не слышит. В итоге МР3ишник у нас изъяли и он оказался на столе у декана. Нет, Громобой, конечно, бы его вернул, но, к моему огорчению, сам подсел на "иностранные" песни и обещал отдать только, когда наслушается. Поэтому бытовая магия стала противна нам с Ракки вдвойне. Тогда джинн, прислушавшись к моему совету, вытащил себе "Тёмную Башню" Стивена Кинга и учитывался ей в запой, никого не стесняясь. Было весело, когда посреди лекции он вдруг восклицал, чуть ли не во весь голос, чтони будь типа: "Вы подумайте только, как же он теперь без пальцев – то?!!! Чем же он будет на курок то жмякать, а???!!"

   А вот алхимия мне нравилась. Все эти колбочки, скляночки, спиртовочки так хорошо знакомые и понятные ещё с уроков химии... Я один из немногих правильно смешивал эликсиры и знал наизусть название почти всех трав многочисленных империй. Да, и преподаватель был весьма яркой и необычной личностью. Чистокровный гоблин по происхождению, говоривший с забавным акцентом, хоть и подкалывал неуспевающих студентов, но всегда старался хоть как-то облегчить их учебу. "Главное, взаимопонимание!" – любил говорить он. И рисовал унылых ворон просто так.

   А ещё у нас начались основы боевой магии. И тут я отличился. Почти все боевые заклинания требовали преобразования материи. Можете себе представить, как от меня все шарахались, когда старый эльф вызывал меня на поединок в качестве одного из участников? Вот уж не думал, что магические способности, которые, наконец-то создадут, станут гораздо больше проблем, чем их полное отсутствие.

   Наверное, стоит рассказать всё по порядку. Доучившись до третьего курса ОНМУ, студенты должны выбрать одну определённую специальность, но еще на первом каждый должен освоить перечень заклинаний, предназначенных для простой самозащиты. Ничего особенного, просто несколько простеньких заклинаний, как-то: сгусток магической энергии, простенький магический щит, огненный сгусток или простенькое замораживающее заклинание, ну, и ещё парочка на выбор. Да, стоит также отметить, что маги, не могут творить ЛЮБЫЕ заклинания, которые им только вздумается, собственно, поэтому ОНМУ делился на несколько факультетов. Так, например, какой-нибудь маг-бытовик ни за что не сможет наколдовать более или менее путёвую шаровую молнию или как маг-природник призвать зверьё. Но до третьего курса все студенты учатся без факультетов – изучают основы всех видов магии. Наверное, поэтому у некоторых студентов не получалось сплести самый простой огненный сгусток, но за это их никто не винил; ведь это свидетельствовало лишь о том, что из них со временем может получиться гениальный маг-лекарь, например.